Текст книги "Пингвин Тамино"

Автор книги: Кристиан Берг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Кристиан Берг
Пингвин Тамино

Глава первая,
в которой Тамино узнаёт кое-что о любви

Пингвин Тамино жил, как и подобает порядочному пингвину, на Южном полюсе. Он жил там со своими родителями, холил в третий класс пингвиньей школы и был отличным парнем.

Его учительница, госпожа Тюлень, считала его самым опрятным учеником Южнополюсной школы, потому что его черный костюмчик всегда выглядел как новенький.

Учился Тамино тоже очень хорошо. Уже в первом классе он мог не глядя, только по вкусу, отличить сельдь от макрели. А еще он умел превосходно нырять и плавать, и плавал так быстро, что запросто обгонял даже госпожу Тюлень и своего друга Атце, с которым он сидел за одной нартой с первого класса и вместе играл в школьной команде по пингболу.

Во втором классе он мог без запинки сказать всю таблицу умножения, сверху вниз и снизу вверх, и проплыть за один присест пятьдесят метров кролем.

В третьем классе он научился пырять с открытыми глазами и удирать от опасных морских слонов всеми возможными способами: пешком, ползком, броском, рывком, и вплавь и вброд, и как угодно.

Морские слоны были заклятыми врагами пингвинов, потому что больше всего на свете эти прожорливые обитатели Южного океана любили пингвинье мясо.

Но еще опаснее были большелапые, о которых никто ничего толком не знал. Известно было только, что эти странные существа приплывают в каких-то корытах, отлавливают пингвинов и увозят их в неведомые края. Поскольку никому из похищенных пингвинов вернуться не удалось, то никаких других сведений о большелапых и не было.

Тамино узнал о них на уроке истории, когда учитель поведал им о печальной судьбе Большого Императорского Пингвина и его дочери, принцессы Нанумы.

Большелапые похитили Нануму несколько лет тому назад. Она бесследно пропала. Безутешный отец перестал разговаривать, забросил своих подданных и только сидел целыми днями, молча поедая креветки. Дела в королевстве пошли из рук вон плохо, страна напоминала большой корабль, капитан которого заболел морской болезнью и закрылся у себя в каюте. Все перессорились. Хаос и запустение воцарились на земле императорских пингвинов. Положение было безнадежным. Спасти страну могло только возвращение принцессы или какое-нибудь чудо. Императорские пингвины очень горевали оттого, что горюет их король, и потому каждый понедельник, после ужина, они все как один забирались на Королевскую гору, и начиналось великое рыдание. Они рыдали так горько, так душераздирающе, что тот, кто хоть раз слышал это, забыть уже не мог никогда.

Тамино тоже слышал эти рыдания. И Атце слышал, и другие дети, живущие на Южном полюсе, тоже слышали, только называли это понедельничной бурей, потому что думали, что это где-то далеко воет ветер.

В тот день, когда учитель рассказал о похищенной принцессе, Тамино по дороге домой все думал и думал, как бы помочь ей, ее несчастному отцу и всем императорским пингвинам. Но что может придумать маленький пингвин, если большие пингвины ничего придумать не смогли. Тамино приуныл. Он попробовал представить себе, что бы он чувствовал, если бы его похитили и он бы потерял надежду увидеть своих родителей.

От этой мысли Тамино стало так горько, что он совсем расстроился. Повесив нос, брел он, не разбирая дороги. Невыразимая тоска терзала его сердце. Он не заметил, как лапы привели его на берег океана. Без сил опустился он на прибрежный ледяной валун и залился горючими слезами. Он плакал и плакал, слезы в три ручья текли по его щекам и падали вниз толстыми каплями. Они капали, капали, капали, пока не прокапали целую дорожку на ледяном валуне, который от этого стал потихоньку подтаивать. Соленые ручейки сбегали в океан и, наверное, изрядно подсолили прибрежные волы, которые в какой-то момент вдруг запузырились, забурлили, и на поверхности появился маслянисто-черный бугор, оказавшийся при ближайшем рассмотрении гигантским китом с маленькими сердитыми глазками.

– И кто это тут соли столько напустил в мою купальню? – пробасил он не слишком приветливым голосом.

Тамино от испуга сразу перестал плакать и уставился на кита.

– Ну что смотришь? Скажи-ка лучше, чего ты тут расселся и зачем мне всю воду пересолил? Чего ты плачешь?

Тамино откашлялся.

– Мне грустно, – с трудом выдавил он из себя.

Кит подгреб поближе к валуну, на котором сидел Тамино, и задумчиво посмотрел на маленького пингвина.

– Как же тебе помочь? – спросил кит. – Ведь не могу же я тебя тут так оставить, ты ведь опять начнешь слезами обливаться и превратишь всё в рассол.

Тамино тяжело вздохнул.

– Это я из-за принцессы Нанумы, – сказал он, совладав с собой, – дочери Большого Императорского Пингвина. Я расстроился из-за того, что ей никто не может помочь. Никто-никто. И я не могу ей помочь, вот что грустно.

– А почему ты уверен, что не можешь ей помочь? – удивился кит и пустил фонтан.

– Потому что я всего-навсего маленький пингвин! Разве ж мне справиться с большелапыми?! И где они водятся, эти большелапые, я тоже не знаю… Где искать принцессу? – Тамино готов был снова расплакаться, но удержался.

Кит тяжело вздохнул и опять пустил фонтан. Потом еще один и еще. Тамино был уже весь мокрый от китового дождя.

– Как тебя зовут, малыш? – спросил кит.

– Тамино. Пингвин Тамино, – дрожащим голосом ответил новоявленный друг принцессы Нанумы.

– А я Эфраим, – представился кит. – Слушай меня внимательно, дружок. Я редко даю советы, потому что люблю плавать и нырять, а не болтать. Ты говоришь, 9 что ты маленький. Это верно. С виду ты невелик. Но ты можешь сделать великое дело. Если отправишься в путь. Хотя «если» тут ни при чем. Ты уже в пути!

– В пути? – удивился Тамино. – Что вы хотите этим сказать, господин Эфраим?

– Я хочу сказать, что у тебя нет выбора, малыш. Твои слезы тому доказательство. Они привели тебя сюда. И ты пойдешь дальше. Чтобы найти любовь. А вместе с ней ты найдешь и принцессу Нануму.

– Любовь… – эхом отозвался Тамино. – А что такое любовь?

– А вот с этим ты должен разобраться сам. Потому что любовь у всех разная. Если найдешь свою любовь, то найдешь и Нануму. – С этими словами Эфраим махнул хвостом и исчез под водой так же неожиданно, как и появился.

Тамино остался один. Посидев какое-то время, он поднялся и отправился домой. Он решил спросить у мамы, что это за штука такая – любовь. Он всегда спрашивал маму, если чего-нибудь не понимал. А сейчас ему как никогда нужен был ее совет.

– Любовьлюбовьлюбовьлюбовь… – бормотал он по дороге, боясь забыть новое слово.

После ужина, когда папа-пингвин уселся смотреть вечерние новости, а мама-пингвиниха мыла посуду, Тамино решился, наконец, поговорить о том, что его волновало.

– Мама, а что такое любовь? – осторожно спросил он.

– Любовь – это самое прекрасное на всем пингвиньем свете, Тамино! Любовь – это… когда внутри все так… ворохается и… шурумбурумится… И хочется, чтобы это никогда не кончалось.

– А когда у меня заворохается? – нетерпеливо спросил Тамино.

– Ну не знаю… Когда найдешь свою любовь, тогда и заворохается, – ответила мама. – Всё, пора спать. Я тебе свежие льдины постелила, давай-ка справляться. – Она поцеловала Тамино в макушку и пожелала ему спокойной ночи.

Всю ночь Тамино не мог глаз сомкнуть. Он лежал и думал о том, что сказала ему мама: «Когда найдешь свою любовь…» Вот и Эфраим говорил что-то похожее. Тамино ворочался с боку на бок на своей ледяной кровати, и мысли о любви все никак не шли у него из головы. «Найдешь, найдешь, найдешь…» – стучало у него в мозгу. Стоп! «Найдешь»! Ведь чтобы найти, надо искать. Вот именно, искать! Нужно идти искать! Верно… Идти… Как это сказал Эфраим? «Ты уже в пути…»

Тамино вскочил с постели. Он пойдет искать любовь. Решено. Сердце отчаянно билось. Или ворохалось? Наверное, это и есть то самое великое дело, которое под силу даже маленькому пингвину, если он следует голосу сердца.

Тамино быстро нацарапал клювом на ледяном полу записку маме и папе: «Пошел искать любовь. Вернусь, когда найду. И освобожу принцессу Нануму».

Он выскользнул за дверь и остановился на пороге дома. Первый раз в жизни он оказался глубокой ночью на улице. Один-одинешенек.

Вокруг стояла звенящая тишина. Добродушная толстощекая луна освещала мягким светом бескрайние снежные просторы.

Тамино взобрался на ближайший холм, чтобы сориентироваться, в каком направлении ему лучше двигаться. Где же искать ее, эту самую любовь?

Справа тянулись сплошные торосы. Там любовь нечего искать. Потому что среди торосов не поныряешь, так говорила мама.

Слева небо было сплошь затянуто тяжелыми облаками. Того и гляди снег повалит. Нет, туда, пожалуй, тоже ходить не стоит. Про снег мама ему ничего не говорила, когда объясняла, что такое любовь.

Позади был их дом и школа. Здесь Тамино знал всё как свои две лапы. Любви тут точно не водилось.

Значит, нужно двигаться вперед!

Тамино вышел на берег океана и, недолго думая, плюхнулся в воду.

Глава вторая,
в которой Тамино знакомится с морским слоном Харольдом

Тамино все плыл и плыл и наконец изрядно устал. На севере плавать ночью совсем не просто: вода подмерзает и превращается в ледянистую кашу, сквозь которую не очень-то сладко продираться.

Тамино огляделся по сторонам и заметил неподалеку небольшой островок. Точнее, это был не островок, а плавучий лед, который в северных морях называется паком. Вот на этом-то паке Тамино и решил передохнуть. Может, и любовь там найдется, кто его знает… Может, у него под крыльями уже заворохалось, а он в холодной воде ничего и не чувствует.

Тамино подплыл поближе, нашел подходящий пологий спуск и выбрался на льдину.

Небо посветлело, первые лучи солнца приятно ласкали промокшего путешественника, который устал как последняя креветка.

Недолго думая, Тамино пристроился на самом краю льдины и тут же заснул как убитый.

Сколько он так проспал – неизвестно, но проснулся он от жуткого холода. Тамино потянулся, сел и с большим трудом разлепил глаза. Солнце уже куда-то ушло, и Тамино подумал, что, пожалуй, и ему пора отправляться в путь, а то тут как-то неуютно стало. Да и тучи вроде собираются… Вой какая тучища повисла над самой льдиной! Это от нее, наверное, такой холод. Вдруг туча зашевелилась. Тамино стало не по себе, даже мурашки побежали по спине. Тамино весь дрожал. Обычно его никакая стужа не брала, но сейчас он впервые в жизни почувствовал, как холод пробрался ему в самую душу.

– Ха! – пробасила туча. – Какой завтрачек ко мне приплыл!

Туча при ближайшем рассмотрении оказалась здоровенным морским слоном, который всей своей тушей навис над перепуганным пингвином.

Тамино осторожно встал и отряхнулся.

– Доброе утро, господин морской слон, – поприветствовал он неожиданного гостя дрожащим голосом. – Я смотрю, вы ранняя… пташка… Дела?

– Дела, – хмыкнул морской слон. – Это ты верно подметил, птенчик. Вот уже битый час ищу, чем бы позавтракать. А тут и ты пожаловал.

Тамино с трудом сдерживал дрожь.

– Но, к сожалению, мне нечем вас угостить, – сказал он, стараясь сохранить как можно более непринужденный вид. – Позвольте представиться. Меня зовут Тамино. Пингвин Тамино. Вот плыву. Ищу любовь.

Конечно, Тамино сразу догадался, что имел в виду кровожадный слонище, но на всякий случай решил прикинуться дурачком.

– Как это мило, – отозвался морской слон, у которого уже слюнки текли от нетерпения. – А меня зовут Харальд. И я ищу, что бы мне такое положить в живот. Считай, что ты уже нашел свою любовь. Потому что больше всего на свете я люблю пингвинов.

– Вы полагаете, что любовь – это удовольствие быть съеденным вами?

– Как ты все верно подмечаешь! – пробасил морской слон и придвинулся поближе. – Ну все, птенчик мой, готовься. Кажется, я люблю тебя все больше и больше.

Тамино вспомнил, что говорила ему мама о любви: – «Любовь – это самое прекрасное на всем пингвиньем свете. Это когда внутри все ворохается и шурумбурумится и хочется, чтобы это никогда не кончалось». Он внимательно прислушался к себе: ничего у него не ворохалось, и нигде ничего не шурумбурумилось. И ему совсем не хотелось, чтобы этот жирный серо-буро-малиновый зверь целую вечность пережевывал его косточки. Наверное, в жизни все-таки есть что-нибудь более прекрасное, чем это.

Нужно было срочно что-то придумать, потому что Харальд, судя по всему, не собирался надолго откладывать свою трапезу. И тут Тамино пришла в голову спасительная мысль.

– Скажите, пожалуйста, господин Харальд, – пропищал Тамино тоненьким голоском, – а вы едите только пингвинов?

– Да нет, – пророкотал морской слон, – больше всего я люблю макрель, но против пингвинов тоже ничего не имею.

– А почему бы вам не поймать парочку хорошеньких макрелей и не тратить время на такого мелкого, худосочного пингвина, как я?

– Потому что поблизости нет ни одной макрелины. За ними еще надо гоняться, а ты уже тут. Я буду есть тебя и представлять себе, что это макрель!

Тамино задумался. Скрестив крылья за спиной, он начал расхаживать по льдине взад-вперед. Харальд с некоторым изумлением наблюдал за его странным поведением.

Через какое-то время Тамино резко остановился и внимательно посмотрел на морского слона, который уже изрядно устал вертеть головой туда-сюда.

– Нда… – протянул Тамино.

Харальд ничего не понимал и только смотрел на маленького пингвина во все глаза.

– Что значит «нда»? – переспросил морской слон.

– Нда… – повторил Тамино и снова принялся ходить перед носом морского слона.

– Что ты все ндакаешь? – возмутился тот наконец. – Я собираюсь тебя съесть, а ты тут мельтешишь перед глазами и только ндакаешь.

Тамино остановился и покачался немного на лапах, так, как это обычно делала его учительница, госпожа Тюлень, когда хотела, чтобы ученики успокоились и внимательно ее слушали.

– Неужели у такого большого морского слона нет ни одного друга? – спросил он с расстановкой, подражая госпоже Тюлень.

– А тебе что за дело, есть у меня друзья или нет? – сердито пробасил морской слон. Ему уже изрядно надоела вся эта болтовня.

– Да нет, просто я удивляюсь… Тут, прямо под нами, плавает целый косяк макрели, а вам до сих пор об этом никто не сказал…

– Целый косяк макрели? – недоверчиво переспросил Харальд. – Прямо под нами?

– Ну да! Я думаю, там штук пятьсот будет… Пятьсот двадцать три, – добавил пингвин для пущей достоверности.

Харальд расплылся в счастливой улыбке.

– Плавают у вас под самым носом, – продолжал Тамино, – а вы тут сидите и ничего не знаете! Вон они, голубчики! Да здесь и не глубоко совсем, метров пять-семь, не больше!

Харальд снова помрачнел.

– Метров пять-семь, скажешь тоже! – пробубнил он обиженным голосом. – На такой глубине мне их не достать. При моих габаритах это нереально. Нырну, а потом не вынырну.

– Нда… Я-то мог бы легко нырнуть… Нам, пингвинам, такая глубина тьфу! Плевое дело… Хотите, господин Харальд, я попробую достать вам макрелей?

Тамино очень надеялся, что морской слон не заметит подвоха и клюнет на его предложение. Так оно и вышло.

– Давай! Ныряй скорее! А то уйдут! Вперед! – От нетерпения Харальд даже пританцовывал на месте. – Давненько я не лакомился макрелькой!

Тамино не надо было долго уговаривать. Бултых! – раздался всплеск, и Тамино исчез под водой.

Когда Харальд понял, что пингвин его обманул, он страшно разозлился и в ярости заревел. Он ревел так громко и так долго, что его было слышно, наверное, даже на Огненной Земле. Но Тамино это уже больше не беспокоило. Он плыл себе дальше. У него были дела поважнее, чем слушать рев разъяренного морского слона: ему нужно было найти любовь и освободить принцессу Нануму.

Глава третья,
в которой Тамино учится серфингу и знакомится с двумя симпатичными птицами

Удрав благополучно от морского слона, Тамино взял курс на Америку. Он плыл все время прямо и прямо. Хотя когда вокруг тебя одна сплошная вода, трудно понять, прямо ты плывешь или криво. Во всяком случае ему казалось, что он плывет прямо.

Тамино был, конечно, отличным пловцом, но и отличные пловцы рано или поздно устают. Вот почему, когда Тамино увидел вдалеке маленькую льдину, он очень обрадовался. Льдинка подвернулась как нельзя кстати. Последние мили он тянул уже из последних сил. С трудом вскарабкался Тамино на льдину и плюхнулся на живот. Отдышавшись, он встал, чтобы обозреть окрестности и решить, что делать дальше. Окрестности, надо сказать, не очень-то радовали. Огромные волны вздымались слева и справа – того и гляди перекувырнут его ледяной плот. Тамино расставил лапы и постарался направить льдину против волн. Через секунду его вынесло на самый гребень высокой волны, с которой он ловко сумел перескочить на другую. Такой способ передвижения ему очень понравился. Главное было удерживать равновесие, чтобы не свалиться в воду. Скоро уже Тамино несся по океану как заправский серфингист. Только он этого не знал и не очень-то думал о том, как называется этот вид спорта. Да и думать ему, честно говоря, было некогда. Тамино с таким азартом рулил на своей ледяной доске, что не заметил, как она постепенно стала уменьшаться в размере. Чем дальше Тамино удалялся от Южного полюса, тем теплее становилось вокруг. Его льдина начала подтаивать и в какой-то момент просто рассыпалась на мелкие кусочки, а Тамино обнаружил себя барахтающимся в какой-то шуршащей каше из ледяной крошки. Какое-то время ледышки еще держались на поверхности, но потом растаяли, исчезнув без следа.

«И куда это я попал?» – подумал пингвин. На этот вопрос ему никто ответить не мог. Тем более что ответить на него вообще было трудно. Дело в том, что льдинокрушение произошло в том месте, где сливаются Тихий и Атлантический океаны. Так что определить, в какие воды угодил пингвин, было просто невозможно. Известно только, что сливаются они у мыса Горн. Вот этот самый мыс и приметил Тамино, уже изрядно уставший от морских ванн. Тамино поплыл по направлению к берегу и вскоре выбрался на сушу.

– День добрый, молодой человек! – услышал он, не успев как следует отряхнуться.

Тамино огляделся. Симпатичная чайка кружила над самой его головой.

– Первый раз в кругосветке? – полюбопытствовала чайка, приземляясь рядом с пингвином.

– Первый, – подтвердил Тамино, обрадовавшийся приятному знакомству. – А тут у вас, в Кругосветке, очень даже миленько, – решил он поддержать беседу.

– Что значит «у вас»? – удивилась чайка. – Кругосветка, судя по всему, у тебя, а у нас тут – мыс Горн, – гордо сказала чайка и приосанилась.

Тамино ничего не понял из ее объяснения. Разговор явно не клеился.

– Прошу прощения, что, вы сказали, у меня?.. – решил все-таки разобраться пингвин.

– Я спросила, первый ли раз ты совершаешь кругосветное путешествие, и ничего больше… – назидательно изрекла чайка. – А еще я сказала, что место, куда ты причалил, называется мыс Горн.

– Ах вот оно что! Теперь все ясно… Мыс Горн… – Тамино что-то такое слышал на уроках географии об этой земле – сюда стремятся все, кто отправляется вокруг света. Но он-то не собирался гулять вокруг света. У него были совсем другие планы, о чем он и поспешил сообщить любезной чайке. – Я, знаете ли, тут проездом… То есть проплывом… Ищу любовь…

– О! L’amour! L’amour! – пропела чайка и закатила глаза, как делают оперные певцы.

«Что это с ней? – подумал Тамино, вглядываясь в расплывшуюся от счастья физиономию птицы. – Чего это она вдруг распелась?»

– L’a-mour! L’a-mour! – заливалась чайка.

– Ля-ми-ре, – решил подтянуть Тамино, чтобы поддержать компанию.

Чайка открыла глаза и воззрилась на пингвина.

– Какое ля-ми-ре, при чем здесь ля-ми-ре?! L’amour! – произнесла чайка по слогам. – Понимаешь? Лямур!

– Ах, ну да, конечно, лямур… – сказал Тамино, всем своим видом давая понять, что уж он-то знает, что такое этот самый лямур, просто запамятовал. – Да, так вот… – продолжал Тамино, которому совершенно не хотелось ссориться с чайкой. – Я ищу любовь…

– Amore, amore, amore… – раздалось вдруг откуда-то сверху.

Тамино поднял голову. Прямо над ними кружила еще одна чайка, которая, пропев свою странную арию, мягко приземлилась рядом с ними.

– Amore, amore, amore, – продолжала напевать она, лукаво поглядывая на Тамино.

– Позвольте представиться, пингвин Тамино, – вежливо сказал юный путешественник.

– Фредерико, – отозвалась вторая чайка и опять затянула свое «Amore, amore, amore».

– А море у вас тут теплое… – произнес Тамино, решив поддержать странную беседу, которая все время соскальзывала куда-то не туда. – Я вот плыл, плыл и приплыл. Передохну немножко, поищу любовь, а не найду, так дальше поплыву…

– Тут с amore плохо, – сказал со вздохом Фредерико.

– Почему? – удивился вслух Тамино, а про себя подумал: «Что он всё про свое море?! Моря у них тут навалом!»

– Потому что amore здесь днем с огнем не сыщешь! – вставила первая чайка. – Ни тебе amore, ни тебе l’amour…

– Да чего же его искать, море-то? Вон оно, плещется себе! – Тамино уже изрядно надоели эти бестолковые птицы. Он им про Фому, а они ему про Ерёму. Он-то надеялся у них про любовь выведать, а они ему про свое море толкуют.

Чайки переглянулись и залились смехом.

– Amore, дружок, это тебе не море, а любовь. Аморе! – сказала первая чайка. – Так называют любовь итальянцы. Мой друг Фредерико родом из Италии. И все итальянцы называют любовь аморе. А меня зовут Фредерик. Я – из Франции. У нас любовь называется лямур. Вот так.

– Знаешь, что я тебе скажу, – проговорил Фредерико, подсаживаясь поближе, – не трать время понапрасну. Здесь любви нет. Любовь надо искать в Европе. Хочешь, полетим вместе в Европу?

– В Европу? А где она, эта Европа? – спросил изумленный Тамино.

– Да тут недалеко… Всего несколько часов лёту, – сказал Фредерик, расправляя крылья.

– Лёту? – переспросил Тамино. – Но я, к сожалению, не умею летать…

– Зато мы умеем, – бодро сказал Фредерико, выпятив грудь колесом. – А поскольку ты такой миляга, мы возьмем тебя с собой.

– Только при одном условии, – добавил Фредерик. – Когда найдешь любовь, скажи ей, чтобы она про нас не забыла. Нам бы тоже с ней хотелось познакомиться поближе.

– А то все говорят: любовь, любовь, а что это такое – никто толком не знает, – подхватил Фредерико. – Я бы не прочь подружиться с этой прекрасной незнакомкой.

– Непременно передам ей, когда найду, – поспешил заверить его Тамино, радуясь, что может оказать услугу этим двум симпатичным чайкам.

– Ну ладно, Тамино, давай собираться в путь! – сказал Фредерик. – Полпути повезу тебя я, а полпути Фредерико.

Фредерик подставил спину, и пингвин уселся на него верхом.

– Так, дружище! Держись-ка покрепче, чтобы не свалиться! Готов?

– Готов! – отозвался Тамино сдавленным голосом.

Ему было немножко страшно. Ведь он никогда еще не летал. Пингвины все-таки не летают. Разве что в цирке. Так и то, там они перелетают с трапеции на трапецию. А тут никаких трапеций не предвиделось.

– Ну, поехали! Авиакомпания «Чайка» желает вам приятного полета! – воскликнул Фредерико и взмыл в воздух.

Фредерик тоже оттолкнулся от земли и попытался догнать своего приятеля. Но не тут-то было. Непривычная ноша тянула вниз, и уже через несколько метров чайколайнер плюхнулся на берег.

– Ты не ушибся? – спросил Тамино, оправившись от испуга. – Тебе помочь?

– Нет-нет, спасибо, – пробормотал Фредерик, поднимаясь на лапы. – Всё в порядке. Просто надо было взлетать по-другому. С грузом-то я летать не привык, вот и тюкнулись мы с тобой. Давай еще разок попробуем.

Тамино снова взобрался на спину Фредерику, который теперь решил взлетать с разбегу. Пролетев несколько метров над землей, Фредерик, так и не набрав высоты, снова рухнул вниз. На сей раз посадка получилась не столь мягкой.

– Так дело не пойдет, – озабоченно сказал Фредерик. – Нужно что-то придумать.

Тем временем Фредерико, заметив, что второй пилот все никак не может подняться в воздух, вернулся на исходные позиции.

– Давай попробуем по-другому! – сказал он. – Ты взлетай потихоньку, а я тебя подстрахую.

Тамино занял свое место.

Фредерик начал медленно подниматься, а Фредерико пристроился у него снизу, так что получилось некое подобие старинного аэроплана, или биплана, как его называют специалисты-авиаторы. Главное было работать крыльями в такт, чтобы лететь с одинаковой скоростью. Чайкоплан уверенно продвигался вперед, постепенно набирая высоту. Вскоре уже не видно стало океана, потому что вокруг были сплошные облака. Белые и пушистые, они напомнили Тамино его любимый снег. Пингвин загрустил. Ему вспомнился дом и родители. Наверное, они очень рассердились на него, когда обнаружили, что он ушел без спросу неизвестно куда. И госпожа Тюлень, наверное, не очень-то довольна тем, что он пропускает занятия без уважительной причины. Тамино подумал о своем приятеле Атце и о пропущенных тренировках. За Атце он был спокоен. Друг точно его поймет. Ведь такое дело… Хотя Тамино не был вполне уверен в том, что даже ради такого дела можно уходить из дома без спросу. А что, если он не найдёт любовь?.. Тогда получится, что он просто сбежал, без всякой причины, и нет ему оправдания. От всех этих мыслей Тамино совсем приуныл. Но тут он вспомнил кита Эфраима, который, собственно говоря, и подвиг его на это путешествие. А все-таки он взрослый кит и плохого не посоветует.

Конечно, он мог бы попросить чаек повернуть обратно и ссадить его на Южном полюсе. Тамино представил себе, как он явится домой и всю оставшуюся пингвинью жизнь будет мучиться вопросом, может ли маленький пингвин совершить великое дело или нет. А императорские пингвины? Кто же им поможет? Так они и будут горевать до скончания века, если он, Тамино, ученик Южнополюсной школы, не освободит принцессу Нануму. И что же, он так никогда и не узнает, что такое любовь?!

Нет! Это невозможно!

Тем более, что теперь он твердо знает – любовь существует. Осталось только выяснить, что это такое. Потому что кого он ни спрашивал, все говорили о любви как-то смутно и не очень понятно. Похоже, все понимают под любовью что-то свое. И все ее ищут. Даже Фредерик и Фредерико.

В этот момент Тамино вдруг поехал куда-то вперед.

– Ой! – пискнул от неожиданности перепуганный пингвин и уцепился покрепче. – Куда это мы? – спросил он дрожащим голосом, заметив, что чайки почему-то изменили курс и начали снижаться.

– Не бойся! – успокоил его Фредерик. – Вон там, видишь, макрелины плывут. Надо бы перекусить! Наверное, ты тоже проголодался?

– Пара макрелей ему точно не помешает! – ответил за Тамино Фредерико.

Тем временем они спустились довольно низко и начали кружить над поверхностью океана. Вдруг Фредерико, летевший снизу, резко спикировал и выхватил из воды толстую рыбину. Еще секунда – и она полетела вверх. Фредерик ловко поймал ее на лету и перебросил Тамино, который от неожиданности раскрыл клюв, так что макрелина угодила прямо по назначению. Следующая макрель была поймана таким же образом и досталась Фредерику. Себя Фредерико тоже не забыл.

«Надо же, как ловко! – подумал Тамино. – Раз, и готово! Не то что нам, пингвинам, приходится нырять, искать…» Он вспомнил, как совсем недавно сам чуть не попал в пасть прожорливому морскому слону, и поежился: «Хорошо, что я не макрель…»

Тем временем стемнело. Солнце зашло за горизонт. Казалось, что оно нырнуло в воду и исчезло. Ему на смену выкатилась из-за облаков луна, которая теперь освещала путь трем путешественникам, державшим курс на Европу.