Текст книги "Людовик X, Филипп V, Карл IV. Последние Капетинги (ЛП)"

Автор книги: Кристель Балуза-Лубе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Таким образом, последний был вознагражден за поддержку, которую он оказывал своему брату во время его правления, участвуя в военной кампании 1315 года, и регулярное заседая в королевском Совете[194]194
  O. Canteaut, Gouvernement et hommes de gouvernement, op. cit., p. 27.


[Закрыть]. Что касается Карла де Валуа, опоры правления Людовика X, то это был второй случай, когда он был выделен таким образом королем, который доверил ему будущее королевства в более или менее тяжелых условиях, ведь в 1314 году Филипп IV уже призывал своего старшего сына прислушаться к его советам. В 1316 году Карла де Валуа еще никогда не был так близок к захвату власти в королевстве, поскольку королева Клеменция была беременна. И если она родит мальчика, Карл де Валуа мог претендовать на регентство до его совершеннолетия; он мог даже надеяться вступить на престол, если королева родит девочку; но это без учета претензий его племянника Филиппа, который намеревался заявить свои собственные права на корону.

6 июня тело Людовика было доставлено из Венсена в Нотр-Дам, а похороны состоялись на следующий день, 7 июня, в Сен-Дени[195]195
  J. Viard, "Date de la mort de Louis X le Hutin", Bibliothèque de l'École des chartes, vol. 60 (1899), p. 415–417.


[Закрыть]. Как и во время похорон Филиппа IV, особое внимание было уделено облачению королевских останков, в отороченный мехом плащ с капюшоном и горностаевую шубу с золотой бахромой, застегнутой витой золотой фибулой. Голова покойного была опоясана двойной короной из вермеля (сплав серебра, покрытого золотом), символизирующей два его королевства – Францию и Наварру. Присутствовали и другие королевские регалии: позолоченный перстень, серебряный скипетр и рука правосудия, продолжая тем самым практику, начатую его отцом. Большие расходы были связаны с изготовлением траурных носилок, а также с покупкой светильников – факелов, свечей – которые нужно было нести рядом с телом или оставлять возле него[196]196
  E. A. R. Brown, "The Ceremonial of Royal Succession in Capetian France: The Double Funeral of Louis X", Traditio, no 34 (1978), p. 227–271.


[Закрыть]. В отсутствие Папы для Людовика X не смогли получить разрешение на разделение его тела, поэтому он был похоронен полностью в Сен-Дени, рядом с тремя центральными гробницами Филиппа Августа, Людовика VIII и Людовика IX, напротив своего отца.

Правление Людовика X было настолько кратковременным, что трудно дать оценку его действиям. В историографии сохранилась его предполагаемая слабость перед лицом восстания дворянства, его подчинение Карлу де Валуа и феодальной партии. Однако его заслугой было то, что он обеспечил преемственность власти после неожиданной смерти Филиппа IV. Он также сумел нормализовать ситуацию внутри королевства, чтобы мобилизовать все свои силы против Фландрии, и без колебаний вмешался в выборы нового Папы. Вероятно, у него была реальная политическая программа, которую он так и не успел реализовать.

Глава 3.
Филипп V и административная рационализация
1316–1322 гг.

Смерть Людовика X поставила королевство в сложную ситуацию. Покойный король оставил после себя дочь Жанну, относительно которой существовали сильные подозрения в незаконнорожденности, поскольку она родилась в 1311 году, когда ее мать, Маргарита Бургундская, уже состояла в любовной связи с Филиппом д'Онэ. Вторая жена Людовика, Клеменция Венгерская, ожидала рождения первенца, который, независимо от пола, не смог бы царствовать в течение нескольких лет. Клеменция, как иностранка в королевстве, с самого начала была отстранена от регентства, но несколько претендентов могли надеяться взять на себя эту роль: Карл де Валуа, брат Филиппа IV, учитывая его возраст и опыт правления, а Эд IV, герцог Бургундский, намеревался отстаивать права своей племянницы Жанны, родившейся в браке Людовика X и Маргариты Бургундской. У этих двух людей была свобода действий, поскольку другой кандидат на регентство, Филипп, находился в Лионе, запутавшись в перипетиях папских выборов.

Карл де Валуа и Карл де Ла Марш взяли дело в свои руки. Они переехали в Венсен вместе с королевой и организовали похороны Людовика, не дожидаясь возвращения его брата. В отсутствие четкого закона, регулирующего управление королевством в этот переходный период, они взяли на себя руководство повседневными делами с помощью бывших советников Людовика X. В команду "великих сеньоров Франции" входили Людовик д'Эврё, единокровный брат Филиппа IV, камергер Луи де Клермон, коннетабль Гоше де Шатийон, дворецкий Ги де Шатийон, граф де Сен-Поль. Миль де Нуайе и Ансо де Жуанвиль завершали список. За исключением последнего, все они были исполнителями завещания Людовика X.

Со своей стороны, Филипп де Пуатье мог рассчитывать на поддержку тех, кто сопровождал его в Лион: Пьера Барьера, епископа Санлиса; Жана, графа де Форез; Беро де Меркёра, Рауля де Пре и, прежде всего, Анри де Сюлли[197]197
  Он был рыцарем короля в 1308 и 1317 годах, советником короля с 1317 по 1320 год, членом королевского Совета в 1316 году и виночерпием Франции с 1317 по 1331 год. Назначенный лейтенантом Филиппа де Пуатье, 20 октября 1316 года, он также был послом короля к Папе вместе с епископами Лаона, Менде и Ле-Пюи и графами Клермона и Фореза, заместителем короля в Лангедоке с 1319 года, сенешалем Гаскони и губернатором Аквитании в 1325 году. Он также занимал различные финансовые должности в королевской администрации, участвовал во многих делах, касающихся монархии и все больше утверждался как самый доверенный человек последних Капетингов.


[Закрыть]. Вместо того чтобы сразу вернуться в Париж, Филипп занялся укреплением своего положения на юге Франции. Он добился присяги от сеньоров, находившихся вместе с ним в Лионе, а затем и от Жана, дофина Вьеннског. 19 июня 1316 года он четко заявил о своих претензиях на трон в письме, в котором назвал себя "первым братом короля", тем самым напомнив, что он является ближайшим наследником Людовика. Осознавая, что длительное отсутствие в столице ослабит его положении, в то время как по слухам, Карл де Валуа взял Жанну, дочь Людовика X, под свою защиту и продвигает ее права на престол, Филипп решил, что выборы Папы не могут дальше откладываться. Он запер кардиналов в монастыре якобинцев (доминиканцев), приказав не выпускать их до избрания Папы[198]198
  G. Mollat, "L'élection du pape Jean XXII (suite)", op. cit., p. 147–151.


[Закрыть]. И это произошло 28 июня 1316 года, а через два дня Филипп отправился в Париж.

Филипп прибыл к столице 11 июля. При въезде в город он стремился продемонстрировать свой статус регента, на который он претендовал. Для этого он завладел королевской конюшней в Венсене, а затем решил отправиться в Сен-Дени, где 12 и 13 июля провел вторую заупокойную службу по Людовику. Это было совершенно беспрецедентно и осталось уникальным случаем в истории Франции. Хотя, возможно, Филипп хотел показать свою привязанность к брату, он, прежде всего, стремился компенсировать свое отсутствие на похоронах Людовика, что свидетельствует о важности этой церемонии для королевской преемственности, так как наследник престола должен был присутствовать на похоронах своего предшественника[199]199
  E. A. R. Brown, "The Ceremonial of Royal Succession in Capetian France", op. cit., p. 252–256.


[Закрыть]. Церемония заупокойной службы была очень скромной, но показало решимость Филиппа не дать себя так просто оттеснить от трона. 15 июля, проведя предыдущий день в беседах со своими сторонниками, Филипп отправился в Париж и поселился во дворце Сите. 16 июля 1316 года он созвал в Большом зале собрание, состоявшее из его дядей, брата и вельмож, чтобы принять решение об управлении королевством.

Эта стратегия оправдала себя, так как Филипп в итоге был официально признан регентом обоих королевств – Франции и Наварры, от которых стал получал доходы. Собрание постановило, что если королева родит сына, то Филипп будет осуществлять регентство до тех пор, пока его племянник не достигнет совершеннолетия, то есть 14-летнего возраста. Если рождалась дочь, то он также должен был осуществлять регентство, и будущее короны должно было быть решено, когда его племянницам исполнялось бы 12 лет. И если они откажутся от короны, Филипп станет королем, а они сохранят за собой владение королевством Наварра и графством Шампань[200]200
  Жанна, старшая дочь, должна была сохранить за собой Наварру, а графство Шампань стало бы владением дочери королевы Клеменции.


[Закрыть], либо, если они захотят заявить о своих правах на корону, то их претензии будут рассматриваться на тех же основаниях, что и претензии Филиппа[201]201
  P. Lehugeur, Histoire de Philippe le Long, op. cit., t. I, p. 37–41.


[Закрыть].

Таким образом, Карл де Валуа, казалось, отказался от своих амбиций, а Филипп стал самым законным наследником по мужской линии, но Эда IV Бургундского, дядю Жанны, было убедить труднее. 17 июля он был принят Филиппом в Венсене, и в обмен на право забрать дочь умершего короля обратно в Бургундию, чтобы заняться ее воспитанием, герцог обещал соблюдать принятые накануне решения, касающиеся регентства[202]202
  Ibid., t. I, p. 28.


[Закрыть]. Его брак с Жанной, старшей дочерью Филиппа V, отпразднованный в 1318 году, но, вероятно, тайно обсуждавшийся уже 17 июля, официально привел его в лагерь своего тестя. Затем Филипп постарался завладеть Лувром, даже если это означало противостояние с его дядей Карлом де Валуа. Овладение крепостью стало яркой демонстрацией суверенитета регента. Филипп перевез туда Клеменцию Венгерскую, чтобы она могла родить находясь в спокойной обстановке, под охраной[203]203
  B. Bove, "Les palais royaux à Paris au Moyen Âge…", op. cit., p. 56.


[Закрыть]. Это дело показало силу характера Филиппа, который прочно утвердился во главе королевства – королевства, будущее которого зависело от рождения ребенка королевой Клеменцией.

От регентства до трона Франции

Первые успехи

Через несколько дней после вступления в регентство Филипп имел счастье узнать об избрании Иоанна XXII по окончании 28-месячной папской вакансии. Для него это был первый успех, которым он намеревался воспользоваться. Поэтому Филипп отправился в Лион, где 5 сентября 1316 года состоялась папская коронация. Это был триумф Филиппа как регента, а его брат Карл де Ла Марш и его дядя Людовик д'Эврё получили право держать уздечку папского коня во время церемонии, хотя эта привилегия обычно принадлежала императору. Церемония коронации нового Папы дала возможность публично закрепить примирение между короной Франции и папством. Это также продемонстрировало, что принцы крови снова объединились, поскольку Филиппа сопровождали его недавние противники, его брат, дяди и герцог Бургундский[204]204
  E. A. R. Brown, "The Ceremonial of Royal Succession in Capetian France", op. cit., p. 262–263.


[Закрыть]. Но долго радоваться Филиппу не пришлось, так как он должен был быстро вернуться на север королевства, где ему пришлось разбираться с возобновившимся конфликтом между графиней Артуа и местным дворянством.

Восстание дворян в Артуа, казалось, поутихло. После поездки Людовика X в Аррасе несколько заключенных перемирий позволили подготовиться к встрече в Компьене, которая была назначена на 15 ноября 1315 года. В результате переговоров было подписано соглашение, Венсенский мир, но смерть короля показалась баронам Артуа благоприятным знамением и нарушив свою клятву, они воспользовались этим переходным периодом, чтобы возобновить мятеж. Они начали с нападения и разграбления замка Эден, любимой резиденции графини Артуа. Пока Жан де Фьенн опустошал окрестности Сен-Омера на севере, другая группа мятежных баронов взяла Бапом. Чтобы укрепить свое движение, они обратились за помощью к Роберту, племяннику графини, пообещав сделать его графом Артуа вместо его тети. Роберт считал себя законным наследником графства и был полон решимости завладеть им[205]205
  В октябре 1307 года Роберт при поддержке своей матери, Бланки Бретонской, впервые обратился в суд с иском к графине Маго д'Артуа. Дело было передано в Парижский Парламент и 9 октября 1309 года иск Роберта был отклонен, а права его тетки на графство Артуа подтверждены. Тем не менее, Роберт получил солидную финансовую и земельную компенсацию. Уже будучи сеньором де Конш и де Меэн-сюр-Йевр после смерти своего отца, Роберт получил от короля Донфрон. Графиня Артуа также обязалась выплатить своему племяннику 24.000 ливров в качестве компенсации и предоставить ему земли за пределами графства Артуа, которые приносили бы 5.000 ливров в год. В этом последнем вопросе она предпочла договориться с Филиппом IV. Для этого она уступила королю земли, завещанные ей ее отцом ― Шарни, Шаторенар и Вилларжи, а также часть своих бургундских владений, доход от которых был эквивалентен требуемым 5.000 ливров, при условии, что он выплатит причитающуюся Роберту ренту. Так племянник Маго получил графство в Нормандии, Бомон-ле-Роже, специально созданное для него Филиппом IV. Хотя Роберт не вернул себе Артуа, он теперь носил тот же титул, что и его тетя, и имел владения, которые обеспечивали ему приличный доход.


[Закрыть]. Он присоединился к мятежникам в Дуллане 22 июля 1316 года. Регент пытался образумить дворян, обещая обеспечить строгое соблюдение Венсенского мира, но Роберт собрал свою армию численностью около 1.800 человек и отправился в поход. Мятежники взяли замок Эден, после чего продолжили свой поход на Авен-ле-Конт, а затем на Аррас, в сентябре 1316 года. Они взяли замки Эперлек и Монтуар, но не смогли захватить Теруан, Сент-Омер и Кале. Всего за два месяца они завоевали большую часть земель, на которые претендовал Роберт.

Тем не менее, графиня Артуа имела сильную поддержку, поскольку регент Филипп, был ее зятем. Он не собирался позволить мятежникам бросить вызов его власти, поскольку графство Артуа находилось под его покровительством. Филипп призвал Роберта предстать перед Парламентом, чтобы отчитаться за свое поведение, но, несмотря на три последовательных вызова, Роберт туда не явился. Это неповиновение вынудило Филиппа собрать армию. 30 октября, вернувшись из Лиона, он принял Орифламму в Сен-Дени, тем самым возложив на себя эту королевскую привилегию. При этом Аббат Сен-Дени, который не собирался одобрять этот крайне политизированный акт, отказался служить мессу и выносить мощи святых мучеников. В конце концов регент добился, чтобы епископ Сен-Мало совершил мессу и благословил Орифламму, но мощи святых так и не были задействованы[206]206
  P. Contamine, L'Oriflamme de Saint-Denis…, op. cit., p. 24.


[Закрыть]. После этой церемонии Филипп отправился в Амьен, где разместил свои войска. Тогда Роберт оценив свои перспективы и опасаясь гнева своего сюзерена, которому он сознательно бросил вызов, напав на подвластную ему территорию, склонился перед угрозой вооруженного столкновения. Ведь если бы его признали виновным в преступлении, то есть в государственной измене, он мог бы лишиться своего графства Бомон-ле-Роже. В конце концов, Роберт решил не рисковать, к большому разочарованию мятежников, которые таким образом лишились сильного и харизматичного лидера.

6 ноября Роберт отправился в один из городов в Пикардии, чтобы в присутствии королевского Совета и знатных людей королевства изложить регенту свои требования. Эта публичная церемония была необходимым условием для королевского помилования, которое предполагало подписание соглашения между королем и его вассалом. Роберт объявил о своей капитуляции и пообещал вернуть замки, крепости и селения, которые он захватил в графстве Артуа. В ответ Филипп обязался еще раз рассмотреть вопрос о наследовании Артуа в Парламенте. В ожидании решения Парламента Филипп сохранял свою власть над Артуа, и чтобы убедиться, что Роберт сдержит свои обещания, и, несомненно, чтобы исключить его вмешательство в дела Артуа, король заключил его в тюрьму в Шатле, а затем в Сен-Жермен-де-Пре. Было заключено перемирие до Пасхи 1317 года[207]207
  C. Balouzat-Loubet, Mahaut d'Artois, op. cit., p. 127–134.


[Закрыть].

Поэтому приход Филиппа к власти был гораздо более многообещающим, чем у его предшественника. Он мог похвастаться тем, что разрешил кризис с папскими выборами, получив Папу-француза и ему удалось умиротворить Артуа, где восстание назревало уже несколько лет. А на обратном пути в Париж он узнал, что королева Клеменция родила сына.

Вступление на престол

Иоанн I, посмертный сын Людовика X, родился преждевременно в ночь с 13 на 14 ноября 1316 года, в то время когда его мать была больна. Это лишь временно нарушило планы Филиппа на овладение троном, так как через пять дней новорожденный младенец умер. Это была беспрецедентная ситуация для королевства, ведь впервые с момента прихода к власти династии Капетингов в 987 году король умер не оставив потомков мужского пола. Престолонаследие казалось открытым, и напряженность, которая на некоторое время ослабла после установления регентства, немедленно возросла.

Герцог Бургундии Эд IV, не обращая внимания на ранее заключенные соглашения, попытался добиться признания прав своей племянницы, но Филипп, опираясь на советы искусных юристов, смог использовать лазейки в договоре от 17 июля в своих интересах. В тексте договора предусматривались только два случая для регентства Филиппа: рождение второй девочки или рождение мальчика, до достижения им совершеннолетия. Теперь же речь шла об урегулировании вопроса о преемственности короля, который царствовал всего пять дней, что делало договор устаревшим. После смерти младенца Иоанна I, главными претендентами на корону Франции остались его единокровная сестра, Жанна, законность рождения которой была под сомнением, и один из его дядей, Филипп, регент королевства, который всего за несколько месяцев продемонстрировал свою способность править государством. Поэтому последнему не составило труда добиться признать себя королем Франции и Наварры, а его дяди и младший брат были одними из первых, кто присягнул ему на верность. Это отстранение Жанны от наследования трона было больше связано с вопросом сомнительности ее рождения, чем с ее полом. В действительности, не существовало закона, препятствующего женщине вступить на трон Франции, поскольку такая ситуация никогда не возникала в истории династии Капетингов, и ничто не мешало дочери короля стать королевой. Возможно, именно сомнения в ее происхождении послужили причиной ее отстранения. Этот выбор не остался без последствий и какова бы ни была причина, он придал убедительности идее о том, что корона Франции может передаваться только по мужской линии. Это единичное решение создало прецедент, на котором несколько лет спустя будет основано уточнение правил престолонаследия в королевстве Франция[208]208
  R. E. Giesey, Le Rôle méconnu de la loi salique: la succession royale, XIVe-XVIe siècles, Paris, Les Belles-Lettres, 2007; F. Cosandey, "La loi salique et la constitution d'un espace public pour les femmes", dans A. Bleton-Ruget, M. Pacaut, M. Rubellin (dir.), Regards croisés sur l'œuvre de Georges Duby: femmes et féodalité, Lyon, Presses universitaires de Lyon, 2000, p. 263–272.


[Закрыть].

Похоронная служба по Иоанну I прошла почти тайно в Сен-Жермен-л'Осерруа, а не в Нотр-Дам, где традиционно она проводилась перед королевскими похоронами в Сен-Дени. Только одежда новорожденного из золотой ткани с вышитыми геральдическими лилиями, обозначала его статус. В королевской усыпальнице была возведена часовня, и младенец был похоронен у ног своего отца в присутствии его дядей и двоюродных дедушек[209]209
  E. A. R. Brown, "The Ceremonial of Royal Succession in Capetian France", op. cit., p. 265.


[Закрыть].

30 ноября, менее чем через две недели после смерти Иоанна, Филипп стал использовать королевскую печать. Невозможно, чтобы матрица печати была изготовлена за столь короткое время, что доказывает, что молодой человек предвидел свое восшествие на трон, с чем бы ни была связана задержка. Печать диаметром 96 мм, он во многом повторяла тематику своего предшественника: король сидит на троне, украшенном драпированными львами, его ноги покоятся на выступающем помосте, украшенном спереди четырехлистниками. Позади короля драпировка, усыпанная геральдическими лилиями. На голове короля корона, он  одет в далматик и мантию, заколотую на правом плече. В правой руке король держит скипетр с двойным соцветием, а в левой – длинную руку правосудия[210]210
  SIGILLA, цифровая база данных печатей, хранящихся во Франции, http://www.sigilla.org/fr/sgdb/sceau-type/12970 (дата последнего обращения 31 мая 2019 г.).


[Закрыть]. Надпись на печати гласит: PHILIPPVS DEI GRACIA FRANCORVM ET NAVARRE REX [ФИЛИПП, БОЖИЕЙ МИЛОСТЬЮ КОРОЛЬ ФРАНЦИИ И НАВАРРЫ]. Таким образом апанаж Филиппа вернулся к короне с прежним статусом, то есть как сенешальство Пуату и бальяж Лимузен[211]211
  Recueil des documents concernant le Poitou, op. cit., p. XVI.


[Закрыть].

Только герцог Эд IV продолжал упорствовать, он потребовал решения суда пэров и покинул столицу, заявив, что не будет присутствовать на коронации. Эд призвал всех противников Филиппа (дворянские лиги, фламандцев) объединиться против него и попросил архиепископа Реймса не проводить церемонию коронации. Не обращая внимания на эти происки, Филипп назначил свою коронацию на 6 января 1317 года. Дата была выбрана не случайно, это был церковный праздник Богоявления, а также день коронации Филиппа IV, тридцатью одним годом ранее. По пути в Реймс новый король проехал через Сен-Дени (2 января 1317 года), которому он преподнес золотую геральдическую лилию, посвященную Людовику IX и предназначенную для размещения в реликварии, содержащем останки святого короля, над главным алтарем базилики. Причислив себя к преемникам своих предков, память которых он почтил, Филипп подчеркнул свое право на царствование.

По прибытии в Реймс он некоторое время испытывал недомогание и, наконец, 9 января 1317 года, был коронован по обычному обряду. Несколько великих вассалов отказались приехать на эту коронацию: герцог Бретани, герцог Гиени, граф Фландрии и герцог Бургундии. Младший брат Филиппа, Карл де Ла Марш отказался войти в состав королевской свиты во время поездки в Реймс, и в последний момент решил не присутствовать на коронации своего брата, потому что Филипп отказал ему, когда он потребовал увеличить свой апанаж. Поэтому представителей крупной знати было немного, но Филипп мог похвастаться тем, что Карл де Валуа присутствовал на церемонии и играл в ней одну из центральных ролей[212]212
  P. Lehugeur, Histoire de Philippe le Long, op. cit., t. I, p. 81–83.


[Закрыть]. Графиня Артуа, чья дочь Жанна должна была стать королевой Франции, была удостоена высокой чести: как пэр Франции, она поддерживала корону короля во время церемонии коронации, но эта привилегия, предоставленная женщине, не могла не шокировать некоторых присутствующих[213]213
  "Говорят, что Маго, будучи пэром королевства, но также графиней Артуа и матерью королевы, поддерживала корону короля вместе с другими пэрами, что некоторых возмутило" (Chronique latine de Guillaume de Nangis, op. cit., t. I, p. 431–432).


[Закрыть]. Филипп, теперь уже король Франции под именем Филиппа V, снова отправился в путь на следующий день и вошел в Париж, где его приняли с большой помпой.

Контраст с приходом к власти Людовика X был поразительным: в то время как его старший брат был робким и нерешительным, полагаясь на опыт своего дяди, Карла де Валуа, Филипп проявил большое политическое мастерство. Амбициозный и авторитарный, молодой человек просто навязал себя всему королевству, игнорируя любые протесты или недовольство[214]214
  O. Canteaut, Gouvernement et hommes de gouvernement, op. cit., p. 579.


[Закрыть]. Тем не менее, понимая, что он не может управлять страной без поддержки своих подданных, он обратился к "общественному мнению" для утверждения своей легитимности и созвал ассамблею сословий, которая собралась в Париже 2 февраля 1317 года.

Тем самым Филипп пошел по стопам своего отца, который взял за правило созывать представительские собрания, иногда ошибочно и задним числом называемые Генеральными Штатами[215]215
  Выражение Генеральные Штаты впервые появилось для обозначения собрания дворянства, духовенства и третьего сословия во Франции в 1468 году, в призыве Людовика XI: "созвать и представить три Генеральные ассамблеи этого королевства".


[Закрыть]. Помимо духовенства и дворянства, только добрые города королевства, то есть лояльные королю Франции, могли присылать своих представителей. Первый созыв такого собрания состоялся в 1302 году, в 1308 году второй созыв был связан с делом тамплиеров, а во время третьего созыва, в 1314 году, речь шла о согласии подданных на взимание чрезвычайных налогов, связанных с войной против фламандцев. Эти собрания имели переменный состав и созывались королем для обсуждения и последующего вынесения заключения по определенному вопросу, стоящему на повестке дня. Это был своего рода очень расширенный королевский Совет, не имеющий полномочий принимать решения, роль которого была исключительно консультативной[216]216
  É. Lalou, "Les assemblées générales sous Philippe Le Bel", dans Recherches sur les états généraux et les états provinciaux de la France médiévale, Paris, CTHS, 1986, p. 7–30. Только при династии Валуа эти собрания стали политической силой, когда им дали право голоса в распределении, сборе и использовании налогов.


[Закрыть]. Тем не менее, эта новая практика положила начало диалогу между королем и его подданными. Король, стремясь узаконить свои решения и политику, искал одобрения духовенства, дворянства и буржуазии, которых вполне устраивало быть связанными с управлением королевством.

В начале 1317 года Филипп V созвал избранное собрание, в котором приняли участие дворяне и гранды, благосклонно настроенные к новому королю, прелаты Церкви, буржуазия Парижа и доктора из Университета. Чтобы противостоять тем, кто обвинял его в узурпации, он таким образом ратифицировал свою коронацию и заставил признать себя законным наследником Людовика X. После этого такие собрания созывались регулярно. В марте 1317 года ассамблея Лангедойля в Париже и ассамблея Лангедока в Бурже утвердили учреждение должности капитанов в городах, подтвердили привилегии и ратифицировали королевское обещание провести расследование. В следующем месяце ассамблея сословий проголосовала за сбор субсидий, необходимых для борьбы с мятежниками в Артуа и Бургундии. В марте 1318 года добрые города проконсультировались о целесообразности восстановления твердой валюты. В ноябре 1318 года состоялась ассамблея представителей городов бальяжей, а в январе 1319 года были созваны представители городов сенешальств для обсуждения дел Фландрии. В 1320 и 1321 годах в Понтуазе и Пуатье состоялись ассамблеи сословий для сокращения разнообразия обращавшихся в стране монет и унификации мер и весов. Эти регулярные собрания напоминали практику созыва Кортесов, которые собирались дважды в год в Кастилии[217]217
  В испанских королевствах Кортесы были представительскими собраниями, созываемыми королем и состоявшими из священнослужителей, дворян и городских магистратов.


[Закрыть]. Филипп, который, очевидно, был знаком с этой практикой, таким образом оказал очень сильное влияние на развитие государства.

И так, Филиппу, который, по праву, унаследовал власть своего отца, удалось твердо и без насилия навязать себя в качестве главы королевства. Получив поддержку ассамблеи 1317 года, он, тем не менее, столкнулся с враждебностью некоторых принцев, прежде всего, своего дяди, Карла де Валуа, и своего младшего брата, Карла де Ла Марш. Но первые успехи были омрачены смертью его единственного сына в начале 1317 года. Горе его отца, несомненно, усугублялось страхом того, что он не сможет передать свою власть наследнику мужского пола.