Текст книги "Золотой павлин Сабатеи"

Автор книги: Крис Уэйнрайт (Уэнрайт)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Часть вторая

ИСПАРАНА

Глава первая

Довольный собой, Гоухар со своими стражниками возвращался в «Туранский сокол», где намеревался отметить свою блестящую победу кружкой вина. Вдруг один из его подчиненных, громко икнув, дрожащим пальцем указал на что-то темное, лежавшее в канаве.

– Чего ты там увидел, сучий хвост? Тебе что, сам Нергал мерещится?– хохотнул его начальник.

Однако, когда они вытащили из канавы труп вооруженного человека, Гоухар мгновенно перестал веселиться, в душе у него что-то противно заныло от недоброго предчувствия, зубы начали выбивать мелкую дрожь, а ладони стали мокрыми и липкими. Мертвеца он прекрасно знал – это был один из подручных Азатбахта.

Перед его глазами возник образ человека, которому он отдал мешок с телом плененного визиря, и Гоухар вдруг с ужасом понял, что раньше никогда его не видел.

Он тут же приказал стражникам прочесать ближайшие переулки, но лишь укрепился в своем подозрении: он отдал Хафара неизвестно кому. Три трупа людей его командира могли означать лишь одно: за его голову теперь никто не даст и высохшего таракана. Азатбахт такие промахи не прощал. Никогда и никому. Помертвевший от леденящего душу страха Гоухар застыл на месте, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. Казалось, он окаменел, и лишь вставшие дыбом волосы еще жили своей, отдельной жизнью…

* * *

– Как мы сюда попали, бабка? – довольно грубо спросил киммериец, который после событий прошедшей ночи не доверял никому, и даже себе.

– Вы попросились на ночлег,– прошамкала старуха,– я вас и пустила по доброте своей. Ты мне еще обещал хорошо заплатить.

Конан пошарил в кошельке и вытащил пару первых попавшихся монет.

– Хватит?

– Конечно, золотой ты мой!– Старуха неуловимым движением смахнула серебро куда-то в складки своего широкого одеяния.– Может быть, накормить вас? День-то впереди долгий.

– Нет!– решительно отказался варвар.

Он не сомневался, что все случившееся не было сном, а значит, надо быстро убираться отсюда, пока целы.

– Хафар!– окликнул он визиря, все еще потягивавшегося после долгого сна.– Пошли, нам пора!

Визирь безропотно двинулся за киммерийцем. Они вышли в проулок и быстро зашагали прочь от подозрительного двора.

– Сейчас найдем тихую харчевню, где-нибудь поблизости от Гадюшника,– предложил варвар,– там и поговорим. Мне кажется, тебе есть что рассказать.

Хафар молча кивнул, еле поспевая за широким шагом Конана. Когда покосившиеся лачуги остались позади и улицы стали приобретать сравнительно ухоженный вид, они заметили вывеску постоялого двора, куда и направились в надежде спокойно посидеть и поговорить. Зал харчевни был почти пуст, не считая двух нищих, которые, видимо, уже выпросили себе по куску лепешки на завтрак и теперь, шаркая босыми ногами, двигались к выходу.

– Чего-нибудь пожевать!– коротко бросил варвар слуге, не рассчитывая в столь ранний час на особые кулинарные изыски.

Они присели с Хафаром в дальний угол, и расторопный подавальщик принес им холодную баранину, лепешки, соус и большой глиняный кувшин с пивом.

– Больше ничего нет,– развел он руками, извиняясь за скудный выбор.– Сами видите, солнце только взошло.

– Сойдет.

Киммериец бросил на стол несколько монет и с аппетитом принялся за мясо. Из-за вчерашних событий он не успел, как следует поесть и чувствовал себя голодным, как волк зимой.

– Так что у вас там произошло?– Варвар взглянул на Хафара, так и не притронувшегося к пище.

Хафар сделал пару глотков пива и, вытерев рот рукавом, начал:

– Сам не понимаю, как все получилось. Жизнь текла тихо и спокойно…

– Это в Замбуле-то спокойно? – недоверчиво покосился на него Конан.

Ему вспомнилось, как совсем недавно, каких-нибудь два года назад, он чуть было не отправился на Серые Равнины в этом гнусном городишке. Меч Скелоса! Это демоническое порождение колдовской силы и изощренного, злого ума, которое безжалостно убивало свою жертву, и ничто не могло спасти ее. И его повелитель, колдун Зафра, чье честолюбие мешало ему оставаться простым магом. Он сам хотел властвовать, и Актер-хан был нужен ему лишь как ступенька к трону, для того чтобы подняться выше всех остальных смертных. Проклятая Замбула – сплошная сеть заговоров, грязной лжи и предательств. Настоящий гадюшник, где ни на кого нельзя положиться, никому нельзя верить, в любое мгновение ожидая, что тебе всадят нож в спину. И эти заговорщики, Балад и вся их братия, ни капли благородства и никакого понятия о справедливости! Спокойно в Замбуле, как же! Только человек, привыкший к придворной жизни и сам похожий на тамошних властителей, мог говорить об этом…

– Я имею в виду, что спокойно было во дворце,– недовольно повел плечом Хафар. – Конечно, и зуагиры, и эти ублюдки из Эрука временами напоминали о себе. Приходилось и отряды в пустыню посылать, чтобы защитить наши караваны. Пару раз твой друг Ахимен-хан участвовал вместе с нами в походах, в общем, помогал неплохо…

– Друг?– усмехнулся варвар.– Ну, раз ты так считаешь…

– Да дело не в этом,– продолжал бывший визирь,– никто из нас и не предполагал, что мерзавец Хамер намеревается захватить трон…

– Какие-то странные вы люди. Не иначе, Нергал наказал вас, высушив мозги,– опять не утерпел киммериец.– Даже я, не так много времени проведя в Замбуле, знаю, что в этом гадком городишке ни на кого нельзя положиться. А что, у Испараны тоже ума не хватило догадаться, что рано или поздно кто-нибудь может позариться на трон Джунгир-хана? Раньше она, вроде, была посообразительнее. Кстати, где сейчас Испарана?

– Ты что, считаешь меня дураком?– скрипнул зубами Хафар, не отвечая на вопрос Конана.– Слава Эрлику, не первый год визирем, и шпионы у меня были… Немало, между прочим… Но все произошло слишком неожиданно, как гром среди ясного неба.

Он налил себе еще пива и залпом осушил кружку, словно у него внезапно пересохло в горле.

– Вообще-то, если бы не твоя Испарана, то хана уже не было бы в живых,– продолжил свой рассказ Хафар.– Правда, и боги были на ее стороне,– поправился он,– когда стрелок из лука промахнулся и не попал в нее. Она сумела раскидать остальных охранников и запереть дверь в покои Джунгир-хана. Потом мы выпрыгнули в окно и успели пробраться в конюшню. Хамер слишком понадеялся на то, что без труда расправится с нами в тронном зале, но он, как видишь, просчитался. Мы вырвались и из дворца, и из города. Испарана держалась не хуже настоящего воина.

– Кто это «мы»?– спросил варвар, нахмурившись.

– Джунгир-хан, я, Испарана,– перечислил визирь.– И человек десять верных слуг,– добавил он.

– И где они сейчас?

– Мы разделились,– пояснил Хафар.– Я отправил их в горное селение неподалеку от Замбулы, а потом мы все тайно перебрались в Кутхемес. Теперь Испарана и Джунгир-хан со слугами едут с караваном сюда, а я прибыл раньше, чтобы найти здесь прибежище на время и вообще разведать, что к чему.

– И что вы собираетесь делать дальше?– ковыряя острием кинжала выщербленные доски стола, поинтересовался Конан.

– У молодого хана есть дальний родственник в Хоарезме, великий визирь тамошнего правителя,– понизив голос, сообщил Хафар.– Попросим помощи у него.

– Хм…– недоверчиво промычал киммериец,– не очень-то я верю в эту ханскую родню, отрыжка Нергала. Знаю я этих родственничков…

– Испарана тоже так сказала,– прошептал визирь,– поэтому они остановятся здесь, а я с письмом Джунгир-хана поеду к Мусаибу.

– Сомневаюсь, что ты сможешь выехать из города,– задумчиво протянул варвар.– Ты хоть понял, что с тобой произошло вчера?

– Не совсем,– честно признался Хафар.– Наверное, я отравился какой-то едой в этой пакостной харчевне.

– Чтоб тебя бешеный волк обмочил!– не удержался киммериец.– Тебе подсыпали сонный порошок, и, не заметь я тебя случайно возле «Туранского сокола», ты бы сейчас, скорее всего, выл под плетью или висел вниз головой над жаровней в застенке палача.

Визирь поежился:

– Неужели? Ты уверен? Но кому я мог понадобиться здесь? И как меня узнали? Мне казалось, я очень удачно изображал небогатого торговца…

– Откуда мне знать?– пожал плечами Конан.– Хорошо, если тебя уже не ищут по всему городу, Нергал им в зубы!

И киммериец рассказал бывшему визирю правителя Замбулы, что произошло с ними за эту ночь, благоразумно умолчав пока о карликах и о том, как сражался со своим двойником. Пока он говорил, лицо визиря становилось все бледнее и бледнее, и под конец варвар стал опасаться, как бы тот не хлопнулся в обморок.

– Полегче!– Киммериец хлопнул Хафара по плечу.– Не волнуйся ты так, ведь пока тебе удалось выкарабкаться. К тому же не забывай, тебе крупно повезло, что я оказался в Шангаре. Я не могу бросить в беде Испарану и постараюсь вам помочь, чем смогу. Давай сделаем так. Тебе надо на денек-другой как следует спрятаться, чтобы не попасть в лапы тех, кто тобой заинтересовался. Я же выберусь из города, встречу Испарану и проведу в тот дом, что ты купил. Понимаешь?– Конан с сомнением поглядел на визиря.

История, рассказанная им, произвела на замбулийца слишком серьезное впечатление, чтобы он мог взять себя в руки и внимательно следить за его мыслями.– Соберись, почтеннейший, ты же все-таки государственный деятель, а не какой-нибудь погонщик ослов…

– Хозяин!– крикнул варвар.– Комната для моего друга найдется? Он приехал посмотреть на петушиные бои, но устал в дороге и хотел бы отдохнуть.

Подбежавший на крик хозяин ловко принял протянутый ему золотой, и скоро варвар уже шагал по улицам, направляясь к западным воротам, чтобы встретить караван, с которым должны были прибыть Испарана и Джунгир-хан. Бледный от пережитого, Хафар остался в комнате на постоялом дворе. Перед уходом киммериец строго-настрого предупредил его, чтобы не вздумал высовывать оттуда носа, пока он не вернется.

Глава вторая

– Послушай, Эноха,– Махтар начал свой разговор издалека, ибо достаточно хорошо знал старую каргу,– ты когда-нибудь слышала о перстне с золотым павлином?

– Слышала, слышала, драгоценный ты мой,– зашамкала старуха,– уж давно ведь колдую, а на свете живу и того дольше.

– А последний раз давно о нем упоминали?

– Да как тебе сказать…– замялась Эноха.

Махтар сразу же почувствовал: она знает, что ему нужно. Знает, но старается набить цену, чтобы продать подороже, старая перечница!

– Давай прямо,– твердо сказал он.– Мы с тобой не первый день знакомы, чего нам ходить друг перед другом, как двум козлам перед дракой!

– Это кто козел, я, что ли?– обиделась старуха.

– Да я не в том смысле,– стал оправдываться Махтар, ругая себя, на чем свет стоит, что допустил такую промашку.

Ведьма была обидчива, как девушка на выданье.

– Вот тогда в том смысле и говори,– поджала губы его собеседница, а в глазах ее вспыхнул злобный огонек.

«Болван,– еще раз выругал себя колдун,– вот так, на ровном месте, и теряешь золотые, если не подумаешь, как следует и брякнешь невпопад. Теперь будет просить больше, вонючая ведьма!»

– Я знаю, что ты сегодня видела этот перстень.– Колдун напряженно вглядывался в глаза старой колдуньи.

Он говорил наугад, не зная ничего точно, но кожей чувствуя, что Эноха имеет какое-то отношение к предмету его давних бесплодных поисков.

– Откуда ты знаешь?– Карга подняла на него выцветшие водянистые глаза, в которых даже самый проницательный маг не мог увидеть ничего, кроме алчности и затаенной злобы.

«Дорого, ох, чует мое сердце, дорого мне это обойдется,– тоскливо заскулил про себя Махтар, который тоже не отличался излишней щедростью и был готов удавиться за каждую монету,– но дело все же того стоит».

– Слышал,– в упор, глядя на старуху, сказал он.

– Неужели это было так громко?– спросила Эпоха.

– Да уж не очень-то и тихо,– процедил сквозь зубы Махтар.

– А что я получу за это?– пропела старуха, не подозревая, что уже слегка продешевила, попавшись на уловку колдуна.

– А сколько ты хочешь? – в тон ей спросил Махтар.

– Пятьдесят золотых меня устроят.– Карга даже расправила сухонькие плечики, называя свою цену.

– Побойся Эрлика, старая!– отпрянул Махтар.

– Ты что, спятил, с чего это вдруг я должна бояться Эрлика?– захихикала колдунья.– У нас с тобой свои боги!

– Да так все говорят здесь, я и привык,– снова принялся оправдываться колдун.– Уж больно много ты запрашиваешь|

– Цена по товару, не так ли?– В голосе Энохи послышались нотки плохо скрываемого торжества.

– Ладно,– махнул рукой чародей,– твоя взяла, чтоб тебя шакал обмочил за твою жадность.

– Покажи,– ничуть не обиделась старуха.

– Вот!– Он протянул ей мешочек.

Старуха высыпала монеты на стол и долго перебирала их своими корявыми пальцами. Удостоверившись, что ее не надувают, она подняла глаза на Махтара, который чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, и начала:

– Запоминай: высокий, очень высокий и очень мощный человек. У нас таких не встретишь. Черные волосы и синие, яркие синие глаза. Сверкают, что твой сапфир. С ним какой-то приятель, туранец из благородных, если судить по тому, какие у него руки. А этот высокий – настоящий головорез, может быть, бандит, хотя лет ему от силы двадцать.

– Где ты его видела?

– Да прямо здесь,– прошамкала Эноха.– Лакуди пытались забрать у него перстень, но я напустила на них своего зеленого. Наверное, ты как раз и слышал, как эти кроты зарывались обратно в землю.

– Что ты говоришь?– забеспокоился Махтар.– Лакуди? Я думал, что они отстали. Вот не было печали! Что же ты, старая, не взяла перстень? Мне бы продала!

– Рассвет,– коротко пояснила старуха.– Зеленый не выносит даже лунного, а уж тем более солнечного света.

– Ну и помощнички у тебя!– не выдержал Махтар.– С ними далеко не уедешь.

– Так заимей своих!– отрезала Эноха, глядя на колдуна слезящимися старческими глазами.– Сам и отнимай, а мне этот перстень, в общем-то, и ни к чему. Мой зелененький гоняет лакуди, если они попадутся ему в Шангаре. За этим я слежу, а вообще, мне и своих забот хватает, не до твоего дурацкого перстня!

– Да,– почесал затылок смертельно обидевшийся, но решивший не показывать этого Махтар,– но как же мне его взять?

– Это уж твоя головная боль,– ехидно прошамкала старуха, пряча деньги.– Мне все равно с этим кольцом не справиться.

– Ну, спасибо, старая,– поклонился Махтар, уже готовый бежать сломя голову на поиски синеглазого гиганта.– Век не забуду!

«Чтоб ты сдохла, старая вешалка! – подумал он про себя.– Пятьдесят монет вытянула, экая дрянь!

* * *

«Где же мне найти этого парня?» – размышлял Махтар, направляясь к таверне своего подельника Бехруза.

Колдуны тоже не отказываются промочить горло после тяжелой работы, а беседа с хитрой каргой стоила ему не только денег, но и немалого напряжения душевных сил. Он вошел в зал, где слуги убирали со столов после утренней трапезы. В нос сразу же ударил запах пряностей, кислого вина, влажного дерева. Перепрыгнув через лужу воды, которую с большим усердием размазывал по полу вихрастый мальчишка, Махтар направился к стойке, где хозяин с умильным выражением лисьего лица пересчитывал монеты, грудой наваленные на столешнице.

– Ты чего так рано?– громко удивился Бехруз.– Случилось что?– понизив голос, уже тревожно спросил он.

– Дай чего-нибудь выпить!– хрипло попросил Махтар.– Эта старая сука выжала меня, как лимон.

Хозяин нацедил ему кружку офирского, которое держал для избранных гостей. Махтар жадно пил, его кадык под сухой загорелой кожей ходил в такт каждому глотку.

– Еще!– Он поставил кружку на стол, нетерпеливо глядя на Бехруза.

– Ты чего-то не в себе с утра пораньше…– заметил тот, наливая вино.– Кто же тебя так расстроил, светоч туранской магии?

– А,– неопределенно махнул рукой Махтар,– что-то спину ломит. Северный ветер, наверное…

«Так я тебе и поверил,– усмехнулся про себя хозяин кабака, глядя, как его гость присосался к кружке.– Хоть ты и колдун, а на твоем лице только идиот не прочтет, что у тебя есть причины волноваться».

«В тавернах о многом можно узнать,– размышлял в свою очередь маг,– может быть, ему о чем-нибудь известно…»

– Кстати, не заходил сегодня твой приятель, этот цепной базарный пес?– спросил он, утолив наконец свою жажду.

– Гоухар?– почему-то шепотом спросил Бехруз.

– Да, этот шелудивый потомок козла, кто ж еще?

– Думаю, он сейчас далеко отсюда,– прошептал Бехруз.– У нас тут такое ночью случилось… Четверых людей самого Азатбахта кто-то прирезал в переулке, совсем рядом. Как раз на участке бедняги Гоухара. Теперь он бегает по всему городу, разыскивает убийцу.

– Надо же,– зевнул Махтар,– не повезло ему… Но ведь это не в диковину, не в первый раз стражников отправляют на Серые Равнины. Работа у них, знаешь ли, такая. А ты случаем не слыхал ничего про синеглазого парня с черными волосами, очень высокого?– переменил он тему разговора.

– Да тут много всяких приходит, всех не упомнишь,– равнодушно заметил Бехруз, складывая монеты в мешочек.– А зачем он тебе понадобился?

– Нужен,– коротко отрезал маг.– Так, значит, ничего не слышал?

– Постой,– наморщил лоб хозяин,– вроде был у меня вчера такой парень, черноволосый… Точно, глаза у него как сапфиры и холодные… Сверкают, что твой лед. Заказал столько, что пятерым не съесть. Я еще подумал, какой здоровый, хоть и молодой еще совсем.

– Чего ж ты молчишь, лисица поганая!– разозлился Махтар.– Тоже мне друг! Я с тобой тут столько болтаю, а самого главного ты мне и не сказал!

– Откуда же я знал, что он тебе нужен?– оторопел хозяин.– Сразу бы и спросил, а еще лучше пришел бы вчера.

– Он был с приятелем?

– Нет, вроде бы один…

– Вспомни, шакалья задница, смуглый человек с черной короткой бородой, по всей видимости, из знатных, но переодет в простую одежду.– Маг, с надеждой глядя на Бехруза, перечислил все приметы неизвестного, которые узнал от Энохи.

– Что ты говоришь?– изумился хозяин.– Иди сюда…– Он поманил подельника в дальний угол таверны.

– Какие еще там секреты? – недовольно спросил колдун, но все же последовал за Бехрузом.

Оглядываясь по сторонам и понизив голос до такой степени, что магу приходилось напрягать слух, хозяин «Туранского сокола» рассказал своему приятелю все, что знал о странном посетителе, не забыв упомянуть, что это именно он заподозрил неладное.

– Ну, Бехруз!– Чародей не мог скрыть охватившей его радости.– Если у меня дело выгорит, лисья морда, я тебя не забуду…

Он выбежал из таверны, оставив Бехруза с открытым от удивления ртом.

Глава третья

«Вряд ли меня будут сильно искать, потому что стражник, скорее всего, и не разглядел меня как следует,– размышлял Конан, пробираясь проулками и задними дворами к городской стене.– Но все же через ворота выходить не стоит».

Его решение было совершенно верным, однако киммериец не мог знать того, что в это самое время колдун Махтар беседует с начальником городской стражи Азатбахтом, настоятельно советуя ему разыскать высокого черноволосого юношу с синими глазами. Найдя верзилу, можно схватить и его спутника – чернобородого. Азатбахт слушал Махтара, недовольно хмуря брови.

– Значит, ты хочешь, чтобы этого парня я отдал тебе, правильно? А если я просто верну тебе кольцо, этого что, будет мало?– дослушав рассказ посетителя, спросил начальник стражи.

Махтар, на мгновение задумавшись, ответил:

– Этот вонючий сын мула украл перстень у моей семьи, и я должен сам расправиться с ним. Мне кажется, я заслужил эту награду за те сведения, что изложил тебе.

– Ну, хорошо, если поймаю, так и быть, отдам этого воришку тебе,– не стал больше спорить Азатбахт.– Но о нашем разговоре – никому!

Махтар сложил руки в молитвенном поклоне, всем своим видом выражая согласие. Душа чародея ликовала и пела.

* * *

До городской стены оставалось совсем недалеко, когда варвар наткнулся на трех стражников. Завидев киммерийца, они бросились к нему, размахивая алебардами и крича во все горло:

– Стой, сын шакала! Стой! Держи его!

Конан осмотрелся по сторонам: слева от него, прямо у городской стены, виднелось длинное строение, похожее на конюшню или скотный двор, перед которым стоял невысокий глиняный забор. Справа по улице шли дома и сады, которые тоже были огорожены глухими изгородями. Варвар оглянулся назад: улица была пустынна до самой площади, но бежать в ту сторону смысла не имело – чем ближе к центру города, тем большей опасности он себя подвергал.

Прикинув расстояние до преследователей, он понял: те уже шагах в двадцати. Перелезть через городскую стену он не успеет, даже если стражники замешкаются, преодолевая ограду. Придется принимать бой.

– Вот вам, сыновья помойки!– Конан сделал недвусмысленный жест рукой, который привел охранников в неописуемую ярость.– Возьмите меня, если сможете, погонщики шелудивого верблюда!

С этими словами киммериец с разбегу перемахнул забор, решив схватиться с преследователями во дворе, а не устраивать представление на улице.

«Хоть в городе и праздник, но почему я должен даром их развлекать?»– решил он, оглядывая двор.

Свободного пространства возле здания почти не было: все загромождено повозками и телегами. Кое-где лежали стопки колес и штабеля досок и жердей, а в открытых дверях мастерской застыли два человека, которые с изумлением и страхом вытаращились на киммерийца.

– Чего уставились?– скрипнув зубами, спросил варвар.– Идите, открывайте ворота, к вам гости, Нергал им в печень!

Действительно, в тот же миг ворота загрохотали, сотрясаемые ударами тяжелых сапог и древками алебард.

– Открывайте, сучьи дети!

К счастью для варвара, стражники, разозленные его дерзостью, не отправили никого за подмогой. Когда один из мастеровых открыл им ворота, все трое влетели во двор, рассчитывая без труда справиться с одним противником. Они не ведали, несчастные, кого в это утро послала им судьба.

– Хей!– приветствовал их варвар, легкими шагами, отступая чуть назад.– Это еще что за шакалы? Вы даже не похожи на туранцев, сыновья гиен! Разве приличная женщина может родить таких бестолковых ублюдков?– издевался он, продолжая увлекать противников в глубину двора.

Разъяренные стражники бросились на него все одновременно, но киммериец толкнул в их сторону повозку, а сам, прыгнув на стоявшую рядом, приготовился отбивать удары.

Повозка, к несчастью для стражей, не имела одного колеса, поэтому она не поехала, а просто перевернулась, придавив того, кто бежал впереди. Двое других успели отскочить в разные стороны, но это им не помогло: варвар, оттолкнувшись, как птица, перелетел по воздуху расстояние в два десятка локтей и обрушился на одного из них. Тот попытался подставить алебарду, но Конан так сильно ударил мечом, что в руках у противника остался только огрызок древка. Не давая стражнику опомниться, варвар движением клинка снизу вверх вспорол ему живот. Взвыв, несчастный рухнул на землю, а киммериец, не посмотрев даже в его сторону, бросился ко второму, по пути рубанув клинком по первому стражнику, который с кряхтением выбирался из-под повозки. Удар пришелся по шлему, послышался звон, и бедолага осел на землю, перестав на какое-то время видеть и слышать.

– Что, цыпленок, не обгадился еще?– Киммериец, как гора вырос перед последним противником, все еще державшимся на ногах.– Сейчас, подожди немного,– пообещал варвар, отбивая неловкий выпад.

Он подпустил стражника поближе, затем резким движением отвел в сторону его клинок и, сделав шаг вперед, очутился лицом к лицу с противником. Все произошло слишком быстро для несчастного. В следующий миг он уже летел кубарем, закрывая руками лицо, превратившееся в кровавую кашу,– это поработал левый кулак варвара.

Хотя, судя по всему, его не должна была больше заботить собственная внешность: дернувшись пару раз, он затих, а на припорошенных пылью штанах, как и обещал Конан, расплылось мокрое пятно.

– Ты еще жив?– удивился киммериец, обращаясь к последнему, который, почти не осознавая, что делает, все же пытался, правда без особого успеха, подняться с земли.

Конан не стал марать свое благородное оружие, а просто приподнял телегу и швырнул на стражника. Повозка, как скорлупу, раздавила грудь бедолаги, лишь слабо охнувшего напоследок. Его голова гулко стукнулась о землю, а глаза, сразу ставшие похожими на полустертые оловянные монеты, уставились в небо. Схватка была настолько стремительной, что двое людей, находившихся во дворе, так и не двинулись с места, оцепенев от изумления, страха, а возможно, даже и восхищения.

– Куда?– грозно крикнул варвар, заметив, что они, опомнившись, метнулись к воротам, намереваясь выбежать на улицу.– Стоять, сучьи дети! Стоять, кому я сказал!

Он в два прыжка преодолел расстояние до ворот и одним движением захлопнул довольно-таки тяжелые створки. Обитатели двора рухнули наземь, умоляя варвара пощадить их.

– Да кому вы нужны, охвостье Нергала!– выругался киммериец.– Топайте в свой сарай! Придется чуток там отдохнуть, пока кто-нибудь вас не выпустит.

Загнав их внутрь, варвар задвинул снаружи засов и залез на крышу. Размотав веревку с крюком, он со второй попытки забросил ее на гребень стены и с ловкостью обезьяны вскарабкался наверх. Отсюда был хорошо виден раскинувшийся внизу город, а взглянув в другую сторону, киммериец увидел подступавшие чуть не к самым крепостным стенам лесистые склоны rop Ильбарс, тоненькие ниточки караванных троп, серебром поблескивавшие на солнце ручьи, черепичные крыши отдаленных селений. Он быстро спустился вниз, сдернул закрепленный крюк и смотал веревку. Оглядевшись, Конан убедился, что никто его не заметил, и быстро зашагал по направлению к западным воротам Шангары. Надо было торопиться, чтобы встретить караван подальше от города.

Как раз в это время на всех въездах в город стояла усиленная стража, и солдаты Азатбахта тщательно проверяли каждого конного и пешего, каждую повозку и каждый тюк: им строго-настрого было велено не выпускать из города высокого черноволосого юношу с синими глазами и мужчину, по виду туранца, с черной бородой. Если среди желающих выйти из Шангары таких, как Конан, не оказалось, то подходящих к описанию Хафара набралось довольно много, к полудню у каждых ворот их скопилось человек по десять-пятнадцать. Они были вынуждены ждать под присмотром стражников, пока не подъезжал на взмыленном коне Гоухар и, взмокший от спешки и страха, не отпускал бедняг восвояси, дав им, разумеется, на прощание по зубам.

Должен же он был хоть как-то отвести душу!

Киммериец прошел с полмили по дороге на Кутхемес и присел в тени большого дерева невдалеке от караванного пути. Он меланхолично жевал травинку, приглядываясь к редким путникам, направлявшимся в Шангару.

Жители окрестных деревень везли зелень и фрукты для городского рынка, иногда пастухи гнали один-два десятка овец или коз, степенно ступали вьючные лошади или верблюды под присмотром погонщиков с дочерна загоревшими лицами – караваны из дальних стран: Шема, Кофа, а может быть, из Офира или Аргоса. Однако те, кого ожидал Конан, не появлялись. Уже солнце поднялось высоко, утренняя свежесть сменилась полуденным зноем, а он все сидел на том же месте, прислонившись к зеленоватой потрескавшейся коре старого дуба.

Перед мысленным взором варвара кружил рой воспоминаний. Как все-таки боги могут повернуть жизнь человека! Если бы он тогда, в Аренджуне, не стал обхаживать любовницу префекта стражи Кагуля, то не узнал бы ни про Глаз Эрлика, ни про Испарану. Самый обыкновенный случай! Спасаясь от стражников Кагуля, киммериец выбрался на крышу и оттуда услышал, как в верхней комнате таверны двое планируют ограбить волшебника Хисарр Зула, у которого находился Глаз Эрлика. Одной из двоих и была Испарана. Варвар, узнав, что навестить чародея они собираются через две ночи, решил опередить их, но не успел, они тоже пришли раньше. Конан убил напарника Испараны, Карамека, но ей удалось ускользнуть, и он отправился в погоню за женщиной и амулетом. Один, в пустыню, с одной-единственной лошадью. Глупец! Но боги позаботились о нем, и варвар не только догнал Испарану, но и подменил настоящий камень на копию, которую дал ему Хисарр Зул.

А, кроме того, имел глупость влюбиться. Такая женщина! Столь же вероломна, сколь и прекрасна… Как она владела мечом! А броски ее кинжала дважды спасали киммерийцу жизнь. Из-за нее он даже попал в плен к работорговцам, но сумел не только освободиться сам, но и Испарану вытащил из неволи. Потом они отвезли камень Актер-хану, и после всей суеты с заговором Балада, убийством правителя и воздвижением на трон юного Джунгира Конан не остался в Замбуле. Они распрощались с Испараной, как он тогда думал, навсегда. Однако судьба повернулась так, что вот он сидит здесь и ждет встречи с этой женщиной, которую так и не смог забыть.

Варвар уже начал терять терпение, когда, наконец, вдали показалась группа всадников и несколько навьюченных лошадей. Впереди скакали около десятка вооруженных копьями и луками туранских конников. Варвар узнал их по низкорослым гирканским лошадкам и характерной посадке седоков с опущенными поводьями и свободно болтающимися руками. Туранские всадники, больше половины которых были гирканцами, чувствовали себя на лошади лучше, чем некоторые на своих двух ногах. О них говорили так: «Рождаются на коне, проводят на нем жизнь и умирают в седле». Конан по себе знал, как трудно победить этих воинов, которые словно приросли к спине своего коня.

Они свободно стреляли из лука на полном скаку, отлично действовали копьем и мечом, и выбить их из седла было далеко не простым делом даже для него. Этих лихих наездников часто брали служить в охрану многие вельможи не только в Туране, но и в соседних странах: Заморе, Кофе и Офире, да и дальше на западе можно было встретить черноволосых и скуластых воинов на мохнатых невысоких лошадях. «Это те, кого я жду». Варвар поднялся на ноги и не спеша побрел к дороге. Когда всадники подъехали ближе, стало ясно, что среди них находилось несколько женщин. Одна из них, в белой блузе и широких шароварах-сирваль золотистого цвета, с гривой вьющихся черных волос, была хорошо знакома киммерийцу.

Испарана.