Текст книги "Дозорный"

Автор книги: Крис Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 10

– Надеюсь, вы не собираетесь снова блевать? – осведомилась Доун.

– Не похоже, – проскрежетал Алекс. – Но не могли бы вы попросить у официанта стакан пива?

– Вы спятили?

– Я знаю, это не очень прилично, зато помогает.

Была половина одиннадцатого утра, Алекс и Доун лежали в шезлонгах у гостиничного бассейна. Доун была в красном бикини, но даже это не улучшало Алексу настроение. Жестокое похмелье совпало у него с приступом угрызений совести за гибель Джорджа Уиддоуза.

Доун, оторвав голову от спинки шезлонга, сердито уставилась на Алекса. Лицо ее блестело от противозагарного крема.

– Что вы там говорили вчера? Веселее? Больше жизни? Солнышко светит?

Алекс повернулся к ней и ощутил первый за этот день легкий трепет желания. С секунду он не отрывал от нее глаз, затем подошел с подносом официант.

– Una cerveza para el Señor, por favor, – промурлыкала Доун.

Официант кивнул и исчез.

– Как много слов, – сказал Алекс.

– Да, пришлось сказать ему, что вам для поднятия настроения нужна клизма.

– Что мне действительно было нужно, так это не пить столько прошлой ночью.

– Полагаю, на службе родине вам приходилось делать вещи и похуже.

Алекс крякнул. Раны начинали заживать и оттого чесались неимоверно.

– Забыл спросить – вы тогда выудили из реки мое оружие?

– «Глок»? Да. Плюс ваш нож. И кстати, пока вы были в беспамятстве, нам удалось извлечь из-под ваших ногтей кусочки ткани и несколько волосков.

– Да, подержался я за него крепко. Но разве нужны еще какие-то доказательства того, с кем вы имеете дело?

– Эксперты по одному волосу много чего способны рассказать о человеке, например определить, где тот живет.

Алекс с сомнением взглянул на нее:

– Что ж, желаю удачи. Волос может оказаться полезнее, чем весельчак там, в деревне.

– Если он не собирается ничего рассказывать, зачем было просить нас вернуться?

– Возможно, что-нибудь и расскажет, чтобы получить иммунитет, который я ему пообещал. Вопрос в том, сможем ли мы положиться на его слова.

Доун нахмурилась:

– Слушайте, насчет иммунитета...

– Доун, если мы ничего от него не получим сейчас, так ничего не получим и в будущем. И вы же сможете добиться для него иммунитета, если он приведет нас к Дозорному, верно?

– Это чертовски серьезное «если».

Официант принес пиво. Алекс выпил его тремя большими глотками, опасаясь, как бы его снова не вырвало, но вдруг почувствовал себя гораздо лучше.

Одевшись, они прогулялись по порту, и Доун купила блузку с глубоким декольте, белые джинсы в обтяжку и туфли на высоких каблуках. Это чтобы соответствовать роли, пояснила она. По возвращении в номер она облачилась в купленное.

– Черт возьми! – потрясенно воскликнул Алекс. – Теперь вам осталось только обзавестись привычкой выкуривать по две пачки «ротманс» в день да любовником из списка особо разыскиваемых бандюг.

– Если мы долго проболтаемся в «Паблитос», возможно, и обзаведусь.

– Я полагал, что последний у вас уже имеется. Мистер Счастливчик из Лондона.

Доун сделала большие глаза и забросила сумочку за плечо:

– Пошли.

«Паблитос» оказался пустым. Вращающиеся двери были заперты. Алекс, взглянув на часы, постучал. Дверь открыла Мари, одетая в розовый спортивный костюм.

– Входите. Боюсь, Ден еще отсыпается. Кофейку?

– Отлично, – сказала Доун.

С чашками кофе в руках они поднялись наверх. Над баром шла галерейка, ведшая в спальню, ванную комнату и на пропеченную солнцем плоскую крышу. На одном конце крыши лежала большая циновка, поверх которой спал, похрапывая, Дензил Коннолли – голый, если не считать трусов, раскрашенных в цвета британского флага.

– Он любит спать под звездами, – сказала Мари. – Ден, милый, у нас гости.

Спящий пошевелился и наполовину открыл опухшие, полные подозрительности глаза. Увидев Алекса с Доун, он снова закрыл их, застонал и заворочался, будто бегемот.

– Сколько времени?

– Двенадцать. Алекс с Доун пришли.

– Кто? А, да, верно. Дай-ка мне руку.

Он кое-как поднялся на ноги, и Мари повела его внутрь дома. Вскоре из ванной понеслись малоприятные звуки. Впрочем, полчаса спустя, когда все уселись завтракать на крыше, Коннолли уже выглядел вполне оправившимся. Они ели рыбу с жареной картошкой, мягкий, сваренный Мари горох, пили холодное испанское пиво.

Завтрак, а за ним и послеполуденные часы, и начало вечера прошли довольно приятно. Алекс принял в отеле еще две таблетки эфедрина и потому с удовольствием потягивал холодное пиво. Коннолли с самого начала пил скотч, время от времени сдабривая его минеральной водой.

В шесть часов Мари приготовила бар к приходу вечерних посетителей. Коннолли, даром что выпил больше двух третей бутылки виски, выглядел трезвым как стеклышко. Алекс же, напротив, чувствовал, что голова у него определенно кружится. День был жаркий, а он за последние шесть часов проглотил дюжину стаканов пива. Украдкой стянув с одного из столиков стакан и солонку, Алекс заперся в мужской уборной. Здесь он всыпал в стакан чайную ложку соли, налил воды, подождал, пока соль растворится, и сделал большой глоток. Едва соль попала в горло, как началась конвульсивная рвота, избавившая Алекса от последних нескольких стаканов выпитого. Он заставил себя повторить это упражнение. Под конец процедуры лицо у Алекса было белое, его подташнивало, однако еще на пару часов пьянства, решил он, его хватит.

Вскоре появились первые посетители, и вечерний ритуал начал раскручиваться заново. Алекс почти уже отчаялся заполучить Коннолли для беседы с глазу на глаз. Помнит ли этот толстяк, гадал он, хотя бы одну подробность вчерашнего разговора? Или Алекс с Доун обратились для него в двух смутно знакомых людей, которые, невесть по каким причинам, явились составить ему компанию?

Вечер тянулся в пивном дурмане.

– Я уже ни в чем не уверен, – часов около одиннадцати признался Алекс Доун. – По-моему, он просто водит меня за нос. То есть это если он помнит, что я сказал ему прошлой ночью, в чем я начинаю сильно сомневаться.

– А по-моему, ты не прав, – сказала Доун. – Думаю, он пытается прийти к решению. И еще думаю, что это место – лучшее из всех, в которых мы могли бы сейчас находиться.

Алекс в изумлении уставился на нее. Тон Доун был и сочувственным, и интимным одновременно. От обычной ее деловой сухости не осталось и следа.

– Поверь мне, Алекс, – прибавила она, жестом собственницы кладя ему ладонь на плечо. – Я видала информаторов, которые вели себя точно так же. Это у них что-то вроде танца, ну вот как кошки ходят кругами, прежде чем лечь.

– Рад, что ты так думаешь. Я уже начал бояться, что мы с тобой профукали несколько штук из бюджета твоей конторы, гоняясь за пустотой. И что по возвращении в Темз-Хаус тебе придется давать объяснения. Шикарные отели, бикини и все такое.

– О, бикини зря не пропадет. Однако послушай моего совета. Пусть Коннолли сам к тебе подойдет. Он знает, зачем ты здесь. – Она смерила его долгим, холодным взглядом. – Ты сделаешь кое-что для меня?

– Что?

– Если мы что-нибудь получим от Коннолли, ты пойдешь со мной до конца?

Алекс прищурился:

– Что именно ты...

Доун наклонилась к нему и прихватила зубами его верхнюю губу. Не сильно, но и не ласково.

– Продолжи это дело. Мы с тобой вместе продолжим его.

Алекс, ошеломленный близостью Доун, смотрел в ее спокойные серые глаза.

– Что, голубки, милуетесь? – Перед ними стоял, чуть пошатываясь, Коннолли.

И тут же появилась Мари.

– Доун, лапушка, – сказала она. – Ты знаешь слова «Рядом с моим мужчиной», правда? А то у нас в хоре голосов не хватает.

– О-ой, здорово, – взвизгнула Доун.

Когда женщины отошли, Коннолли повел головой в сторону лестницы. На плоской крыше они придвинули к столу каждый по стулу. На столе уже стояли два стакана и бутылка виски, лежали сигареты Коннолли. Толстяк разлил виски.

– Значит, Джо Миан, – сказал он, поднимая стакан. – А в чем там дело, свет очей моих?

– Что тебе известно о том, к чему его готовили? – спросил Алекс, отхлебнув виски и почувствовав, как оно, обжигая, стекает по пищеводу.

– Официально ничего. Хотя и ясно было, что ему предстоит отправиться через пролив. И далеко там пойти, судя по тому, как с ним носились.

– Ты прав. Он вступил в ИРА и поднялся на самый верх.

– Храбрый парень.

– Был, – согласился Алекс. – Пока все не полетело вверх тормашками. Они его перевербовали, Ден.

– Невозможно, – сказал Коннолли. – Этого парня перевербовать не могли, готов поставить на кон мой бар. Он был лучшим из всех, кого я видел. Самым идейным. Он никогда не купился бы на их трескотню насчет освободительной борьбы.

– Они его перевербовали, Ден, – повторил Алекс. – Он вступил в Белфастскую бригаду. Делал для них бомбы. Лично пытал и убил тех двух парней из ИОП – Бледсо и Вина.

– Не может быть, приятель, – произнес, постукивая по столу фильтром сигареты, Коннолли. – Я тебе просто не верю.

– Это правда, и правда проверенная.

Коннолли недоверчиво покачал головой:

– А теперь ты охотишься за ним?

– Послушай, я не знаю, что произошло за проливом, но он убивает людей. Троих за пару последних месяцев.

– И тебя привлекли, чтобы ты убил его.

– Я должен найти его. Думай на этот счет что хочешь.

– Ты можешь здорово пожалеть об этом, приятель.

– Ден, ты здесь неплохо устроился. Ты действительно хочешь до конца своих дней озираться по сторонам, бояться, что у каждого нового посетителя может оказаться в кармане ордер на твою экстрадицию?

– Ты мне угрожаешь?

– Нет. Я говорю только, что могу покончить с твоими страхами раз и навсегда. Но для этого я должен предложить в обмен что-то очень серьезное. Если ты ничего мне не дашь, я исчезну, и все у тебя пойдет по-прежнему. Я не угрожаю, Ден, я просто делаю тебе предложение. Хочешь – принимай, не хочешь – не надо.

Несколько минут оба смотрели на море. Снизу, из бара, доносились приглушенные расстоянием пение и смех.

– Было кое-что, о чем Джо однажды рассказал мне, – вдруг начал Коннолли. – Подростком они с отцом каждое лето путешествовали на машине. Озерный край, Нью-Форест и так далее. Вдвоем, больше никого. Так вот, во время одной такой поездки, рассказывал Джо, они оставили машину на стоянке и отправились в пеший поход.

Обычная история – забрели слишком далеко, куда двигаться дальше, толком не знали, погода испортилась, и они надумали, вместо того чтобы месить ногами грязь, возвращаясь назад, попытаться найти какой-нибудь ночлег. Протопали несколько километров, но отыскали всего-навсего большой старый дом. Заброшенный, окна заколочены досками. Когда-то он, по-видимому, охранялся, однако теперь замок и таблички были с ворот сорваны. К тому времени уже стемнело, так что они решили заночевать в доме, а утром вернуться на стоянку.

В общем, забрались в дом и легли спать. Отец малость тревожился, он был человеком законопослушным, но для мальчишки это было лучшее приключение его жизни! Утром они обнаружили, что дом стоит не так чтобы совсем на отшибе, там еще были руины церкви, река, несколько разваливающихся коттеджей, пара магазинчиков – целая деревня. Но полностью заброшенная. И похоже, уже не один год.

Ну и они решили ее исследовать. Папаша все еще нервничал, однако мальчишка залез через окно в церковь, взломал там дверь подземной часовни и забрался в нее. И обнаружил кучу старого снаряжения для диверсионной деятельности. Рации, ключи для морзянки, одноразовые шифроблокноты, детонаторы – такого рода вещи. Он оттуда забрал кое-что и показал отцу, так тот глазам своим не поверил, потому что все это было снаряжение времен Второй мировой, и притом в рабочем состоянии.

– Тайник на случай вражеского вторжения, – предположил Алекс.

– Так они в конце концов и решили.

– Но почему его до них никто не нашел?

– Не знаю. Думаю, потому, что в те места за десятки лет никто, кроме бродяг, не заглядывал.

– И что дальше?

– Ну, мальчишке хотелось набрать этого добра побольше, однако отец не разрешил. Посмотреть – одно дело, а утаскивать не надо. И они вернулись к своей машине. Как бы там ни было, Джо уговорил своего старика остановиться на ферме километрах в трех оттуда, и они каждый день ходили в старый дом и рылись в тайнике со снаряжением. Самое счастливое время, говорил Джо. Лучшие дни его жизни. А когда пришла пора возвращаться домой, он проделал занятную штуку. Пошел, купил висячий замок и цепь, как следует все запер и вернул на место старые таблички – «Собственность Министерства обороны», «Вход строго запрещен» и так далее.

– Зачем он это сделал?

– Трудно сказать.

– Ты ведь знаешь, о чем я сейчас спрошу? – сказал Алекс.

– Да, и, если честно, боюсь, ответа у меня нет. Я помню только, что это место находилось на краю большого национального парка – Скалистого края, Сноудонии, Дартмура...

– А почему он тебе все это рассказал?

– Мы тогда были в Уэльсе, отрабатывали способы выхода из-под удара. Там стояли брошенные коттеджи, и Джо сказал, что они напоминают ему место, которое он когда-то обнаружил с отцом, ну и рассказал мне эту историю.

– Ты не помнишь никаких подробностей, которые могли бы указать, где это место находится?

– Алекс, все это было дюжину лет назад. Такие вещи забываются быстро.

– Счастливейшее время в его жизни?

– Лучшие дни, – подтвердил Коннолли и через низкий парапет крыши бросил окурок на берег.

– Если оставить в стороне Шотландию, – говорил, стаскивая парусиновые туфли, Алекс, – у нас имеются Озерный край, Скалистый край... – Минут десять назад они вернулись из «Паблитос». – ...Чевиот, Норт-Йорк-Мур, Долины, Килдер...

– Алекс, – негромко сказала Доун, поворачиваясь к окну, – не мог бы ты заткнуться и поцеловать меня?

Алекс поморгал. Доун Гардинг, стоявшая перед ним, не имела никакого отношения к мстительной стерве, с которой он против своей воли встречался в Лондоне. У этой Доун Гардинг лицо было раскрасневшимся, глаза – блестящими, поза – полной ожидания. Теплый ветерок играл ее волосами. Алекс приблизился к ней, положил руки ей на талию. Глаза Доун закрылись, и она, прерывисто дыша, прижалась к Алексу.

– Быстрее, – пробормотала она, ероша ему пальцами волосы. – Раздень меня.

Доун, с ее чистеньким личиком и сонными глазами, выглядела очень юной, почти девочкой.

– Это было забавно, – пробормотала она. – Верно?

– Не стану спорить.

Доун прижалась щекой к плечу Алекса.

– Скажи, ты будешь теперь милым со мной? – спросила она. – Я хочу сказать, по-настоящему милым?

– Обещаю, – пробормотал Алекс.

– И убьешь ради меня?

Алекс взглянул на нее. Она наморщила нос:

– Ну? Убьешь?

Он улыбнулся:

– Ладно.

– Ладно, – сказала Анджела Фенвик. – Положение таково...

В половине одиннадцатого утра Алекс и Доун сидели с заместительницей директора в ее кабинете. Фенвик, несмотря на то что она ночью прилетела из Вашингтона, выглядела свежей, ухоженной и бодрой. Алекс и Доун, прилетевшие восьмичасовым рейсом из Малаги, напротив, вид имели далеко не впечатляющий. Алекса мучили жажда и головная боль.

Доун была сегодня необычайно тиха. Они не обсуждали того, что произошло прошлой ночью, – из отеля в аэропорт добираться пришлось в спешке, – да и ее поведение с Алексом сильно не изменилось. Хотя были кое-какие мелочи. В очереди на таможню она обернулась к Алексу и прижалась щекой к его плечу. А в такси по пути из Хитроу устроилась, свернувшись, как кошка, под его лежавшей у нее на плечах рукой. Пожалуй, отношения их стали более сложными.

И как ни паршиво он себя чувствовал, время, проведенное с Доун, изменило настроение Алекса. Ему больше не хотелось выйти из игры, ему хотелось дойти до конца, любой ценой. Хотелось увидеть Дозорного мертвым у своих ног. А это стало теперь возможным. То, что он поведал о своих детских воспоминаниях Дензилу Коннолли, было первой ошибкой Миана, то, что сохранил Алексу жизнь, – второй.

– Вчера вечером к нам поступили из лаборатории результаты анализов, – продолжала Фенвик. – Волосы, которые мы получили благодаря капитану Темплу, принадлежат Миану, это подтверждается образчиками ДНК, найденными на местах других его преступлений, и в волосах этих оказалось аномально высокое содержание перхлорэтилена. ПХЭ, как его еще называют, – это растворитель, используемый при дублении кожи. Сбросы кожевенных предприятий в реки нередко содержат высокую концентрацию ПХЭ. Так вот, сегодня утром мы переговорили с Государственным управлением речного хозяйства, и нам предоставили список из девяти дубилен, в сбросах которых встречается высокий уровень содержания ПХЭ...

В дверь постучали, и в кабинет торопливо вошел молодой человек со сложенным документом и книгой в руках.

– Прошу прощения, – произнес он, протягивая принесенное Фенвик, – курьер только что доставил это из комнаты одиннадцать-двадцать девять Министерства обороны.

– Спасибо, – сказала заместительница директора. Она взглянула на документ – тот оказался картой. – Доун, вы не будете так добры?

Доун, взяв карту, встала и закрепила ее на демонстрационной доске. Это была карта Англии и Уэльса, испещренная красными зонами – одни побольше, другие поменьше.

– После вашего утреннего звонка, когда вы сообщили, что наш человек, возможно, укрывается в одном из заброшенных владений Министерства обороны, – сказала Фенвик, – я переговорила кое с кем с Уайтхолла. Эта карта показывает все владения министерства.

Алекс разглядывал карту, поражаясь числу и размерам этих владений. Их было несколько сотен.

– Пожалуйста, Доун, пометьте на ней кожевенные предприятия, – попросила Фенвик, передавая молодой женщине отпечатанный список.

Доун заглянула в него и потянулась к черным булавкам для разметки карт.

– Харли, Уорикшир... – читала она. – Затем Минидд-Ипиннет, Поуис...

Дойдя до конца списка, она отступила от доски. Булавки оказались без всякого порядка разбросанными по стране.

– По словам экспертов, – продолжала Фенвик, – такие концентрации ПХЭ возможны лишь в нескольких километрах от источника загрязнения. Так что в случае, скажем, Харли нам не придется обследовать реку до самого ее устья. Какие из этих мест, по-вашему, походят на те, куда можно поехать на каникулы с сыном?

– Центральный Уэльс выглядит неплохо, – сказал Алекс. – Как и Северный Йоркшир, и Дартмур. Любое из этих трех мест определенно подошло бы.

Фенвик кивнула:

– Доун, отнесите эти материалы компьютерщикам. Нам нужны распечатки военно-топографической съемки зон вокруг дубилен с выделенными на них военными объектами. Мы почти наверняка можем исключить аэродромы, действующие базы и так далее. Подробности насчет различных владений министерства должны быть перечислены в книге, которую оттуда прислали.

Когда Доун вышла, Фенвик повернулась к Алексу:

– Как заживают ваши раны? Насколько я понимаю, вам пришлось сражаться, пытаясь спасти бедного Джорджа.

– Дозорный сделал то, что пришел сделать, – коротко ответил Алекс.

Фенвик поджала губы и поправила выбившуюся из-за уха стальную прядь.

– Не нужно быть нобелевским лауреатом, чтобы догадаться – следующей в списке мистера Миана стою я.

– Похоже на то, – согласился Алекс. – Какие меры безопасности вы принимаете?

– Боюсь, совсем скудные. Я должна продолжать работать, и необходимо, чтобы люди это видели.

– Вы переехали в другой дом? Меняете маршруты, по которым добираетесь на работу и с работы?

– В этом нет смысла. Я живу в ожидании покушения с тех пор, как возглавила Североирландский отдел. Помимо всего прочего, я обязана принимать министров, дипломатов...

На одном из телефонов, стоявших на письменном столе Фенвик, замигал световой индикатор.

– Я подожду снаружи, – сказал Алекс и вышел.

Минуту спустя в приемную вернулась Доун. Алекс парой фраз осведомил ее о своей тревоге за безопасность начальства.

– Она живет в обнесенном стеной квартале частных домов в Челси, – сказала в ответ Доун. – Это одно из самых безопасных мест Лондона.

– Он займется изучением этого места, – сказал Алекс.

– Я знаю, – ответила Доун. – Поэтому мы проверяем всех, кто подходит близко, и задерживаем каждого, за кого не может лично поручиться один из тамошних обитателей или работников службы безопасности.

– Она одна живет?

– Алекс, пожалуйста, перестань, – резко произнесла Доун. – Наше дело – найти осиное гнездо, логово, в которое он возвращается, и убить его там.

– Ладно. Я просто хотел...

– Я знаю. Давай вернемся в кабинет.

Пальцы Доун пробежались по клавиатуре на письменном столе Фенвик, и большой плоский экран на стене замигал, оживая.

На взгляд Алекса, основных кандидатур было две – речушка под названием Хамбли, протекающая мимо поместья Блэк-Даун на северной границе Дартмура, и Минидд-Ипиннет в Уэльсе. Оба места находились в глуши, но к обоим вели щебеночные дороги; оба располагались близко к популярным у туристов местам.

– Одно из двух этих мест, я уверен, – сказал Алекс.

– Ни на той, ни на другой реке нет ничего, что бы числилось за военными, – с сомнением откликнулась Доун.

– Возможно, министерство продало свои тамошние владения, – предположил Алекс. – Если эта собственность была какое-то время секретной и потому не нанесенной ни на одну карту, а затем ее продали...

Фенвик кивнула:

– Это верно. Тогда нет причин предполагать, что она присутствует на свежих картах, – и вряд ли наши собратья из министерства уведомляют Топографическую службу каждый раз, когда продают какой-то свой объект или рассекречивают его. – Фенвик протянула руку к телефону, нажала кнопку шифровки разговора и набрала номер. – Это одиннадцать-двадцать девять? Джонатан? Анджела Фенвик... Я хочу, чтобы вы сделали для меня еще кое-что. Вернитесь лет на пять назад и проверьте секретные, но незадействованные владения министерства, примыкающие к рекам, которые я вам сейчас назову. Карандаш взяли?

Доун снова начала выводить карты на экран, а Фенвик зачитывала названия рек.

– Позвоните мне, как только отыщете что-нибудь. – Положив трубку, она повернулась к Доун и Алексу: – Может быть, кофе с сандвичами?

Сандвичи они прикончили еще до того, как раздался звонок из комнаты 1129. Фенвик, слушая, делала заметки.

– Только один? – спросила она под конец. – Верно. Очень вам благодарна. Спасибо.

Она повернулась к Доун:

– Верните-ка карту Хамбли. – Не вставая с кресла, Фенвик направила на экран луч лазерной указки. – Все правильно, – сказала она. – Недавний источник загрязнения ПХЭ – вот эта маленькая дубильня. В двух километрах вниз по течению находится поместье Блэк-Даун-Хаус, где есть и обрушившаяся церковь. Все это окружено примерно двадцатью гектарами земли. В девятьсот сороковом Военное министерство приказало эвакуировать оттуда людей, позже этот объект получил статус секретного в связи с операцией «Гладио». Последние восемнадцать месяцев – после продажи с аукциона – Блэк-Даун-Хаус является собственностью «Лискердхолдингс», строительной компании из Эксетера.

– Что такое операция «Гладио»? – спросил Алекс.

– Создание сразу после войны антикоммунистической подпольной сети. Сеть должна была активизироваться в случае советского вторжения. По тайникам было спрятано необходимое снаряжение, чтобы любая захваченная Советами страна Западной Европы могла оказывать сопротивление, поддерживать связь с остальным миром и так далее.

– Думаю, нам следует попасть туда как можно быстрее, – сказал Алекс. – Организовать наблюдение за местностью и, по возможности, убить Дозорного.

– Убить – было бы лучше всего, – согласилась Фенвик.