Текст книги "Дозорный"

Автор книги: Крис Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 9

Доун Гардинг появилась в пять утра, привезя с собой врача и ту же команду экспертов, которая занималась телом Крейга Гидли. Алекс слышал из подвала, как они бегом поднялись в спальню Уиддоуза.

Алекс лежал на раскладушке – голый, завернутый в пропитанную кровью простыню. Двое охранников из МИ-5, обнаружив его валявшимся в беспамятстве на берегу, стянули с Алекса гидрокостюм и, как могли, обработали раны. По левой щеке Алекса тянулся глубокий порез, правое ухо было рассечено почти надвое. С левой рукой ему повезло – порез был глубоким, однако нож прошел мимо мышц, так что рука, похоже, работала. Рана на левом бедре была почти тридцать сантиметров длиной, крови из нее вытекло немало, но опять-таки важные мышцы, похоже, остались неповрежденными. Алекс понял, что это крепкий неопрен гидрокостюма спас его от более серьезных увечий.

Алекс получил два очень сильных удара, и любая попытка пошевелить головой вызывала мучительную боль. Однако боль в затылке утрачивала всякое значение, стоило ему вспомнить о масштабах своей неудачи. Джордж Уиддоуз лежал теперь наверху в луже свернувшейся крови – с кляпом во рту и пятнадцатисантиметровым гвоздем в правом виске. Отрезанные уши его покоились на подушке постели.

Едва обретя способность двигаться, Алекс настоял, чтобы охранники помогли ему подняться наверх, и по огромной потере крови сразу понял, что Миан отрезал Уиддоузу уши еще до того, как прикончил его с помощью молотка и гвоздя.

Какими могли быть его последние мгновения? – безмолвно гадал Алекс. Какой страх должен был испытывать Уиддоуз, глядя на Миана и его нож? Какую боль, когда ему отрезали уши? Даже вообразить невозможно. Но какова бы ни была природа этих последних испытаний, именно он – Алекс Темпл – навлек их на Джорджа Уиддоуза.

Самонадеянность превозмогла в нем осторожность. Он вылез на передовую, не обеспечив тылы, и тем самым поставил под угрозу жизнь другого человека.

Доун спустилась к нему с врачом, человеком лет сорока, говорившим с легким южноафриканским акцентом. Она представила его как Макса. Врач стянул с Алекса простыню и осмотрел его.

Доун, бросив один только взгляд на его окровавленную наготу, отвернулась к стене.

– Я полагаю, все это сделано ножом? – спросил Макс.

– Да. Десантным.

– Еще какие-либо ранения?

– Пара хороших ударов в основание черепа. Скорее всего, рукояткой ножа.

Макс осторожно ощупал затылок Алекса:

– Здесь больно?

– Ощущение не из лучших.

– Возможен перелом. Придется сделать рентген.

Доун поймала взгляд Макса и резким движением головы велела ему подождать наверху. Врач вышел.

– Что произошло? – спросила Доун, холодно глядя на Алекса сверху вниз.

– Он взял меня врасплох. В сущности, я не должен был устраивать здесь ловушку, после того как вы отказались снабдить меня подкреплением.

– Значит, в смерти Джорджа виновата я, так, что ли?

– Нет, вина целиком моя. Я ошибся в расчетах. И не уклоняюсь от ответственности за это.

– Итак, у вас имелся «глок», а у него огнестрельного оружия не было? – спросила Доун.

– Да, – подтвердил Алекс. – А если и было, он уронил его в самом начале схватки. Мы оба взялись за ножи.

– Продолжайте, – сказала она.

– Я сломал ему нос, прокусил костяшки на левой руке и пару раз попал ножом в верхнюю часть тела. Этого, понятное дело, не хватило, чтобы его остановить, тем не менее он ранен. Думаю, сейчас он чувствует себя не лучшим образом, а на лице и на руке у него видны повреждения.

– Как вы оцениваете его с профессиональной точки зрения? – спросила Доун.

– Очевидно, он сильнее меня. Хотя непонятно одно: он был очень агрессивен и все же...

– И все же?

– И все же не стал меня убивать.

– Как вы думаете, почему?

– Ну, он сказал кое-что, перед тем как вырубить меня ударом по голове. Что-то наподобие... да, что убить меня было бы все равно что покончить с собой, примерно так.

– Вы хорошо его разглядели?

– Нет. Во-первых, он вымазался черным камуфляжным гримом, во-вторых, на нем был гидрокостюм со шлемом.

– Хоть какую-то деталь вы вспомнить можете?

Алекс отвел взгляд. И снова увидел ледяные глаза, смотревшие на него во время похорон Дона Хэммонда.

– Он примерно моего роста и сложения. Правша. Борода и усы отсутствуют.

– Это не сильно сузит поиски.

– Я знаю. И прошу прощения. За все произошедшее.

Доун покачала головой и набрала на своем мобильнике номер. После соединения она пересказала данное Алексом описание и сведения о характере ранений Дозорного.

– Мы прочесываем территорию в радиусе пятнадцати километров, – сказала она Алексу. – Подняты все силы.

Алекс молчал. Ничего полезного он сказать не мог.

После полудня машина «скорой помощи» доставила Алекса в клинику «Фэрли» в лондонском пригороде Аппер-Норвуд. Теоретически сюда принимали за плату любых больных, но на самом деле клиника обслуживала только секретные службы. Алекса отвели в отдельную палату без окон, повесили его одежду в шкафчик. Санитар принес ему чашку чая, болеутоляющее и радиоприемник, настроенный на классическую музыку. Остаток дня тянулся медленно.

Незадолго до полуночи Алекса разбудил зазудевший в шкафчике мобильный телефон.

– Алекс, – произнес негромкий, но напористый голос, – это Стиво.

– Стиво? – тупо переспросил Алекс и тут же вспомнил разговор с командиром снайперов на поминках по Дону Хэммонду. – Стиво, да, конечно! Как ты?

– Отлично, дружок. Слушай, не знаю, зачем тебе понадобился Ден Коннолли, но в последнее время тут целая куча всякой сволочи норовит навести о нем справки.

Разведка, подумал Алекс. Я мог бы и догадаться.

– Люди мы нетрепливые, – продолжал Стиво, – но тебе я, что знаю, расскажу.

– Давай.

– Он подал в отставку после Войны в заливе и связался с какой-то компанией, что-то вроде морской службы безопасности. Подробностей не знаю, но то ли он начал прикладываться к бутылке, то ли работа ему не понравилась, то ли еще чего. В общем, он вроде бы участвовал в вооруженном ограблении.

– Да?

– Поговаривали, будто это Ден размахивал пушкой во время того дельца на Северном Кольце.

– Роял-Парк? – пробормотал Алекс.

– Ага. Короче, они втроем наказали Шотландский банк на полтора миллиона. Не бог весть что, но Дену хватило, и он слинял в Испанию. Деревня неподалеку от Марбельи, называется Эль-Анхель. Один из наших парней был там прошлым летом. Похоже, Ден нашел какого-то испанца, который купил для него бар на свое имя. Вот там он теперь и ошивается.

– Как называется бар?

– «Паблитос».

– И официально никому об этом не известно?

– Билл Леонард точно не знает, он собрал нас на прошлой неделе, спрашивал, есть ли у нас какие идеи насчет того, где искать Дена. Потом явилась пара мордоворотов из разведки, тоже интересовалась. Мы-то решили, это как-то связано с тем дельцем на Роял-Парк.

– А почему ты думаешь, что это не так?

– Было б что-то такое, ты бы нам сказал.

– Это уж точно.

Короткое молчание.

– Тут вот старшина интересуется: все это, случаем, не связано с одним бывшим студентом?

Алекс улыбнулся, дивясь точности сержантских околичностей.

– Не смотрю на злое, не произношу злого, не слушаю злого, – наконец ответил он.

– Вот, значит, как? Мудрые обезьянки?

– В этом роде. Спасибо, Стиво.

На следующий день Алекс предложил Доун отстранить его от дела.

– Вы же не можете просто... отвалить! – запротестовала она. – Вы единственный, кто видел Миана в лицо.

– Это он меня видел, не я его, а с этими швами внешность у меня не так чтобы очень неброская. Я к нему и на километр подойти не смогу.

– А Анджела? Что будет, если он займется ею?

– Ваши люди его остановят, – ответил Алекс.

– Алекс. – Обращение по имени далось Доун с трудом. – Пожалуйста. Вы можете перехватить его и убить. Потому мы к вам и обратились.

Алекс оглядел ее с ног до головы. Сегодня Доун была в сером – под цвет ее стальных глаз.

– Что потребуется, – пролепетала она, – чтобы вы остались в деле? Чтобы вы возглавили его, уж если на то пошло?

Ну кто бы в это поверил? – подумал Алекс. Она меня и впрямь уговаривает. Он закрыл глаза. От трудных заданий ему пока бегать не приходилось.

– Вы сможете получить все, что...

– Испания, – без всякого выражения прервал ее Алекс.

Доун уставилась на него.

– Мы должны слетать в Испанию. Там есть человек, с которым стоит повидаться.

И Алекс пересказал ей факты – их сокращенную версию.

– Не понимаю, почему вы просто не скажете мне, кто он, – я бы послала кого-нибудь поговорить с ним.

– Ни с кем из посланных вами он говорить не станет, – ответил Алекс. – Разговаривать с ним должен я. А переговорив с ним, я передам вам всю информацию, и делайте с ней, что хотите. Вы затребовали меня потому, что я обладаю специальными познаниями, – надо же что-то дать вам за ваши деньги.

Некоторое время Доун нерешительно смотрела на него, потом пожала плечами. Если он сможет помочь им найти Миана, это хоть немного искупит его вину перед Джорджем Уиддоузом. Больше он ничего предложить не может.

– Если кто-нибудь и знал Миана, – продолжал Алекс, – так именно этот человек. День за днем, неделю за неделей они жили бок о бок в Трегароне... Парни, которых я сам обучал, – я знаю о них то, чего наверняка не знают их жены.

Она кивнула, вынула из сумочки мобильник и вышла. К ее возвращению Алекс успел допить кофе.

– Анджела этим утром улетает на два дня в Вашингтон, думаю, можно считать, что на это время Миан будет для нее не опасен. Однако это означает, что мы должны слетать в Испанию и вернуться за сорок восемь часов. Вы сможете путешествовать в таком состоянии?

В тот же день они первым классом вылетели в Испанию. В клинике «Фэрли» давно уже привыкли к пациентам, которые не задерживаются надолго, и ходивший за Алексом санитар преподал Доун быстрый курс ухода за ножевыми ранениями и упаковал в сумку все, что ей может понадобиться, – перевязочные материалы и обезболивающее.

В Хитроу они по настоянию Алекса купили пляжную сумку и купальные костюмы. Алексу – голубые шорты, Доун – красный бикини, которым Алекс заменил выбранный ею строгий закрытый купальник.

– Мы должны соответствовать обстановке, – объяснял он, когда самолет делал круг над аэропортом Малаги. – Чем более официальный будет у нас вид, тем меньше он нам расскажет. Если мы будем выглядеть как парочка служащих, разъезжающих за государственный счет, он с нами и разговаривать-то не станет, это я могу гарантировать. К тому же мы оба знаем, как вам идет красный цвет!

Последнее замечание Доун комментировать не стала, но с Алексом согласилась.

– И вот еще о чем вам следует помнить, – продолжал Алекс. – Миром, в котором обретается наш человек, правят не читатели «Гардиан», а преступники. От их подружек требуется, чтобы те налегали на губную помаду, обращаться с ними полагается как с принцессами, но, когда доходит до деловых разговоров, им следует испаряться. Идет?

– Не понимаю, зачем вы меня вообще с собой потащили.

– У нашего человека наверняка имеется на попечении какая-нибудь женщина, так что одинокий гость мужского пола может внести в дом разлад. А мужчина с подружкой – это другое дело. Вы с его цыпой сможете отвалить куда-нибудь: поговорить о достоинствах шелкового белья или еще о чем, оставив мужчин решать мировые проблемы за бутылкой виски.

Глаза Доун сузились:

– Вот уж всю жизнь мечтала.

Поездка из аэропорта Малаги во взятом напрокат «мерседесе» заняла почти сорок минут. От Малаги к Марбелье тянулась сплошная полоса отелей, площадок для гольфа и пляжей.

– Давайте начнем откладывать деньги на покупку дома, – сказал с довольным зевком Алекс, когда они объезжали Марбелью. – Когда каждый из нас снимет с себя наконец кобуру и выйдет в отставку, поселимся здесь и будем играть в гольф.

– И без конца пьянствовать с отставными головорезами, – сказала Доун. – Нет уж, спасибо.

– Больше жизни, девушка! Солнышко светит. Мы на Коста-дель-Соль. Давайте хотя бы попробуем получить от этого удовольствие.

– В здешних местах есть что-то недоброе. Куда, например, подевались все молодые люди?

– Предаются полуденному сексу или валяются на пляже.

– Угу. Скорее, планируют очередное ограбление.

– Смотрите, – сказал Алекс, – поворот на Эль-Анхель.

Они миновали поворот и покатили к Пуэрто-Банус, где заказали на две ночи номер в отеле. «Отель дель пуэбло» оказался очень неплох. В вестибюле бил фонтан, с балкона роскошного номера открывался вид на гавань.

Номер был рассчитан на супружескую чету. Алекс не имел причин опасаться, что Коннолли проверит, как и где они расположились, однако понимал, что двое одиночек наверняка его насторожат. Доун восприняла двуспальную кровать без всякого энтузиазма, и Алекс пообещал, что будет спать на полу.

Вид с балкона даже Доун привел в хорошее настроение, и, когда Алекс предложил пойти перекусить, она с готовностью согласилась. Он поставил свою сумку на кровать, расстегнул молнию и сменил джинсы с футболкой на легкие летние брюки и гавайскую рубашку с драконами. Швы он заклеил пластырем.

– Как я выгляжу? – спросил он у Доун.

– Как измордованный сутенер, – ответила она. – Если вы не против, я переоденусь в ванной комнате.

Из ванной она вернулась в легком платье своих излюбленных сизовато-серых тонов. Глаза и волосы Доун сияли.

Алекс уставился на нее:

– Вы выглядите...

– Да, капитан Темпл?

– ...так, точно вы в отпуске.

– И отлично, – сказала она. – Пошли.

Бар они выбрали более-менее наугад. Времени было начало шестого, море уже не слепило глаза. Им принесли еду и две бутылки колы. Алекс предупредил Доун, что обоим сегодня предстоит основательно выпить, и достал из кармана коробочку с дюжиной таблеток эфедрина. Таблетки, полученные в клинике «Фэрли», имели двойное действие – обостряли реакцию и не давали опьянеть. Алекс проглотил сразу две и передал коробочку Доун. Та тоже приняла две таблетки и сунула остальные в сумочку.

Деревня Эль-Анхель на Пуэрто-Банус нисколько не походила. Это была не столько деревня, сколько полоска земли между шоссе и морем, на которой стояла пригоршня гасиенд.

Оставив «мерседес» на шоссе, Алекс с Доун пошли по тропинке, приведшей их на улицу, вдоль которой выстроились покрытые белой штукатуркой дома. Некоторые были заняты – на подъездных дорожках стояли автомобили, перед домами виднелись клумбы бугенвиллий и роз, но большинство пустовало. Заброшенность этого места поразила Алекса.

Доун, должно быть, тоже, поскольку она, к изумлению Алекса, взяла его под руку.

– В каждой мечте таится страдание, – пробормотала она.

– Ага. Однако я начинаю испытывать серьезную потребность в выпивке.

– А этот бар действительно у моря?

– Такое у меня создалось впечатление, – ответил Алекс. – Может, позвонить в одну из дверей и спросить?

Доун направилась к ближайшему дому. Дверь отворил пожилой мужчина в шейном платке и парадном кителе ВВС. Из-за спины его взволнованно выглядывала женщина в халате, по-видимому жена.

– Мы ищем «Паблитос», – начал Алекс.

– За дорогой, лицом к морю, разворот между «Морскими соснами» и «Каса Линда». Расчетное время прибытия – три минуты. Приехали навестить Дензила?

– Да.

– Первоклассный парень. Темная лошадка, конечно, но здесь это скорее правило, чем исключение. Может, зайдете на пару минут? Примем по рюмочке в честь заката солнца.

– Пожалуй, в другой раз, – виновато сказал Алекс, заметивший в глазах пожилого мужчины плохо скрываемое огорчение.

– Ладно, хорошо. Данбар, так меня зовут.

Алекс и Доун прошли по дорожке и почти сразу увидели бар. То был блокгауз, покрытый буроватой штукатуркой – под цвет береговых камней. Неоновая вывеска, еще не горевшая, изображала пальмы и садящееся солнце.

Вращающиеся двери были полуоткрыты. Внутри вдоль стены шла стойка бара, у нее сидел на высоком табурете толстый, очень загорелый мужчина лет сорока пяти и смотрел по закрепленному на стене телевизору футбольный матч. За стойкой протирала пивные кружки крашеная блондинка лет двадцати с небольшим.

Когда Доун с Алексом заглянули в двери, она улыбнулась им отработанной улыбкой:

– Входите. У нас еще по нулям, сами видите, но ничего, располагайтесь как дома. Чем могу быть полезна?

Алекс повернулся к Доун:

– Будешь что-нибудь, лапочка?

– Ну-у, наверное, «баккарди-бриз».

– Один «баккарди». А тебе, дорогуша?

– Пинту пива.

Мужчина у стойки перевел взгляд на них:

– Остановились в этих местах, а?

– В Пуэрто-Банус, – ответил Алекс.

– Отлично. На шестнадцать-пятнадцать прилетели?

Алекс кивнул, помог Доун забраться на табурет и уселся сам.

– Значит, окрестности изучаете?

Лицо мужчины припухло от пьянства, однако глаза оставались трезвыми.

– Захотелось на несколько дней убраться подальше от всего. – Алекс подмигнул Доун и провел рукой по пластырю на щеке. – Я, как видите, немного машину поуродовал.

– А чем занимаетесь?

– Инструктор по физической подготовке, – сказал Алекс. – А Доун, ну, Доун – моя самая лучшая клиентка, верно, лапочка?

Она хихикнула:

– Надеюсь.

Толстяк кивнул и вернулся к футболу. После финального свистка он крутнулся на табурете и протянул Алексу большую ладонь:

– Я Ден. – Он зашел за стойку и хлопнул женщину по затянутому в белую хлопковую ткань заду. – А это Мари.

Начали появляться посетители. Алекс с Доун сидели за стойкой, прислушиваясь к шутливой дружеской болтовне. Ясно было, что все остальные посетители – завсегдатаи. Столь же ясно было, что в этом ничем не примечательном баре у моря встречаются друг с другом находящиеся в бегах уголовники. Женщины все как одна выставляли напоказ загорелые ложбинки между грудей. Мужчины щеголяли пастельных тонов летними костюмами и многочисленными шрамами на физиономиях.

Ден исполнял обязанности хозяина: пил не переставая и следил, чтобы стаканы гостей были полны. Четкой границы между платной и дармовой выпивкой Алексу выявить не удалось. Денег с него никто не требовал, и он решил, что им с Доун предоставлен кредит.

Ровно в девять появились Данбары, вежливо кивнули Алексу и Доун, обменялись рукопожатиями со всеми остальными, выпили по одной и удалились.

– Старикан пилотировал «спитфайры», – после их ухода сказал Алексу Ден. – Десять сбитых самолетов противника. А теперь живет на двадцать пять фунтов в неделю. Я угощаю его в кредит, а потом, когда приходит Поминальное воскресенье, забываю о счете. Это все, что я могу для него сделать.

Алекс кивнул. Ден основательно отхлебнул пива. Он сильно потел. За их спинами повизгивали женщины, и Доун среди них. Алекс извинился. Надо отлить.

Он протолкался сквозь толпу завсегдатаев, вышел в неоновые сумерки, огляделся. Вон те пальмы подойдут. Сзади захрустела устилающая землю дранка – кто-то еще вышел по тем же делам, догадался Алекс. Потом походка переменилась – в ней появилась некая зловещая регулярность, подсказавшая Алексу, что догадка его неверна. Полуобернувшись, он успел мельком увидеть крупный силуэт, увенчанный поблескивающей, наголо обритой головой, и тут же массивная рука прихватила его локтем за горло.

– Забудь свою херню насчет физической подготовки. Друг, кто ты, на хер, такой и какого хрена тебе здесь нужно? – Голос был низок, почти шепот.

Алекс пытался освободиться, лягаясь и отбиваясь локтями. Удары попадали то в кость, то в мякоть, но проку от них не было. Перед глазами Алекса заплясали точки света, в ушах зашумело.

Скорее всего, именно эфедрин позволил Алексу сохранить сознание еще на несколько секунд, за которые его скрюченные пальцы добрались до промежности противника. Алекс ухватил его за мошонку. Противник взвыл от боли, давление на горло Алекса ослабло. Этого ему хватило, чтобы развернуться и дважды двинуть врага по нижним ребрам.

Уклоняясь от серии быстрых и яростных контрударов, Алекс попятился. Теперь он ясно видел противника – громилу с чрезмерно развитой мускулатурой и покрывающей толстую шею татуировкой в виде паутины. Он уже попадался Алексу на глаза в баре. Татуировку ему явно сделали в тюрьме.

Эта горилла с искаженной болью физиономией надвигалась на быстро отступавшего Алекса. Теперь речь шла уже не о допросе, а о мести. Но тут из теней у входа выросла тонкая фигура и воздух разрезала струя, выпущенная из газового баллончика.

От потрясения, боли и ярости громила взревел и начал яростно тереть глаза. Алекс воспользовался моментом, чтобы со всей силы врезать громиле ногой в пах. Тот страдальчески зашипел и рухнул на дранку.

– Тебя что же, на секунду нельзя одного оставить? – спросила Доун, выходя на свет от неоновой вывески и укладывая баллончик в сумочку.

– Похоже, нельзя, – ответил Алекс.

– Какого дьявола тут происходит, а?

В дверях бара возник Коннолли. Судя по удивлению у него на лице, сценарий происходящего оказался вовсе не таким, какого он ожидал. Предполагалось, что валяться на земле буду я, подумал Алекс. Желательно, моля о пощаде и признаваясь, что служу в полиции.

Впрочем, удивленное выражение быстро сползло с лица Коннолли:

– Извини, друг. Кев что, повел себя невежливо?

– Он задал мне вопрос и попытался придушить еще до того, как я успел ответить.

Коннолли покачал головой, ушел в бар и вернулся с кувшином воды, которую и вылил Кеву на голову.

– Хорошего помощника нынче не найти – ни за любовь, ни за деньги...

Кев взгромоздился, держась за промежность, на ноги. Футболка его промокла, темно-оранжевое пятно украшало левую сторону лица, в которую ударила струя перечного газа. Из глаз Кева все еще текли слезы, но он ухитрился соорудить сокрушенную улыбку и протянул Алексу дрожащую ладонь:

– Извини, друг, малость перестарался!

– Ничего, – сказал Алекс.

– Значит, снова друзья? – ослепительно улыбнувшись, спросил Коннолли. – Отлично. Кев, отведи даму в бар, открой бутылку шампанского – да «Моэта», а не обычной дряни – и устрой ее поуютнее.

Горилла покорно кивнул и жестом предложил Доун первой пройти в двери.

– Прости, приятель, – сказал Коннолли Алексу. – Мне приходится заботиться о своей безопасности.

Алекс кивнул.

– Ты не легавый, я знаю. Но загар у тебя явно не из солярия, да и шрамы ни от какой не от автомобильной аварии. Опять же, драки я вашей не видел, однако...

– Меня прислал Стиво, – негромко сказал Алекс. – Я просто не хотел тревожить Мари.

Коннолли отхлебнул из стакана, с которым вышел из бара.

– Стиво? Не знаю никакого Стиво.

– Джим Стивенсон из отряда «Б» в Херефорде. Я из СВС, Ден.

– Продолжай.

– Отряд «Дельта». Приписан к ОБПД, как и ты когда-то.

– А когда завербовался?

Минут пять Коннолли задавал Алексу вопрос за вопросом о людях из СВС, вытягивая подробности, которые мог знать только служащий там человек. В конце концов Коннолли, похоже, уверился, что Алекс тот, за кого себя выдает. Почувствовав это, Алекс взглянул ему прямо в глаза:

– Послушай, Ден, от меня неприятностей не будет, идет? Я просто хочу поговорить.

– Ты не говорун, сынок, ты стрелок. У тебя это на лице написано.

– Я кое-кого разыскиваю, Ден, только и всего. Помоги мне, и ты сможешь забыть о деле на Роял-Парк. О прикрытии и о необходимости оглядываться – нет ли за спиной копов.

– Какое еще, на хрен, дело на Роял-Парк?

– Сам знаешь.

– Да? А девушка кто?

– Просто девушка.

Ден молча заглянул в пустой стакан и кивнул. На миг Алекс увидел за его расплывшимися чертами напряженную настороженность бойца частей особого назначения. Потом на лицо Дена вернулась улыбка, и он положил ладонь Алексу на плечо:

– Пошли, сынок, мы зря расходуем время, которое лучше потратить на выпивку. Нынче за счет заведения, ладно?

Он провел Алекса обратно в бар, и миг спустя Мари уже поставила перед ним бокал шампанского и стопку ирландского виски. Кто-то запел под смех и аплодисменты.

Через некоторое время рядом с ним появилась Доун. Щеки у нее раскраснелись, казалось, что она искренне веселится. В этих обстоятельствах для Алекса было естественным обнять ее за талию, а для нее – на мгновение прижаться к нему.

– Спасибо, – сказал он. – Все могло кончиться гораздо хуже – либо для него, либо для меня. Как ты ладишь с женами гангстеров?

– Они занятные. Мне нравятся. Ты чего-нибудь добился?

– Назвал пару имен. Сказал ему, кто я на самом деле. А ты для него просто моя девушка.

– М-м. Вот повезло-то.

– Думаю, самое лучшее, что я могу сделать, – это сказать, зачем приехал сюда, и надеяться, что это его успокоит.

– Согласна. Только разговор у нас с тобой слишком серьезный для безмозглой блондинистой телки, каковой я предположительно являюсь, – и Доун надула губки.

Алекс провел пальцем по ее щеке:

– Ты так хорошо играешь эту роль.

В баре снова послышалось пение. Кто-то сидел у пианино, барабаня по клавишам и распевая старые песенки лондонских низов.

Внезапно рядом с ними возник Ден Коннолли, массивный и потный.

– Пока я еще не нарезался до того, чтобы не понимать ни слова, – сказал он, – кого именно ты разыскиваешь?

Алекс кивком отослал Доун, на прощание хлопнув ее по сизовато-серому заду.

– Джозефа Миана. Кодовое имя Дозорный. Ты натаскивал его для разведки.

Коннолли покивал.

– Официально меня здесь нет, – произнес он наконец слегка заплетающимся языком. – Официально меня вообще нигде нет. Хотя ты и сам это знаешь.

Алекс кивнул:

– Стиво рассказал мне что к чему. Твоего имени никто не услышит. Никогда. И если я получу то, что мне нужно, ты сможешь просто забыть о том, другом деле. Даю слово.

Коннолли поджал губы и, отвечая на какие-то свои мысли, медленно покачал головой.

– Завтра. В середине дня. Привози и свою... – Он неопределенно махнул рукой в сторону Доун. – А пока заказывай, что хочешь. За счет заведения, я уже говорил.

Они покинули бар около двух. Не потому, что Алекс надеялся разговорить Коннолли уже этой ночью, просто он чувствовал, что должен поддержать марку, оказать уважение. Ранний уход был бы сочтен невежливым. И потому Алекс торчал в баре, проглатывая стопку за стопкой и с интересом слушая рассказы о грабежах, башлях, стукачах, фальшивых уликах, продажных копах, чистых пушках и прочих элементах бандитской мифологии. Доун тем временем сидела рядом с Алексом, широко раскрыв глаза и обнимая его за талию. Короче говоря, выглядели они, как и следует выглядеть впечатлительной парочке, забредшей в битком набитый преступниками бар.

Когда они попрощались со всеми и наконец добрались до машины, Доун полезла в сумочку за ключами.

– Вести сможете? – поинтересовался Алекс.

– Я выпила не так уж и много, – ответила она. – Всегда в таких случаях беру ром с колой – подливаешь себе в стакан все колу да колу, и никто ничего не замечает.

В номере оба немного постояли перед открытым окном. Гавань и яхты были ярко освещены. На Алекса накатила волна пьяного благодушия.

– Вы были великолепны, – с чувством сообщил он, кладя ладонь на ее теплое плечо.

Она улыбнулась и, наклонив голову, потерлась щекой о его руку.

– Я повеселилась. Как по-вашему, что ждет нас завтра?

– Не знаю. Пока он считает, что я в порядке, но тревожится о том, кто последует за мной и чем все это кончится.

– У него есть что скрывать?

– Более чем.

– И что вы ему пообещали?

– А, наплел с три короба... – Осторожнее, сказал себе Алекс: об ограблении на Роял-Парк она ничего не знает.

– Может, снять вам пластыри? – спросила Доун. – Немного свежего воздуха вашей несчастной физиономии не повредит. Ложитесь-ка на кровать.

Пластыри Алекс без труда мог бы снять и сам, тем не менее он лег и лежал, вдыхая жасминовый аромат духов Доун, дымчатый запах волос и легкие дуновения рома в ее дыхании. Она молодец, Доун, решил он. Бывает временами сукой, ну и что? Работа у нее не из легких. Он бы с ней ужился.

И ведь она действительно красива, с этими ее холодными серыми глазами, с мягкими губами. Пока она осторожно отклеивала пластырь от щеки Алекса, он опустил взгляд на серую ткань ее платья. Похоже, лифчика на ней нет.

– Это нечестно, – неодобрительно сказала она.

– Что нечестно?

– Я выбиваюсь из сил, изображая сестру милосердия, а вы только и знаете, что пялиться на мою грудь. Предполагается все-таки, что вы офицер и джентльмен.

– Насчет джентльмена мне никто ничего не говорил.

– Ну так прекратите, или я вам опять ухо надвое разорву.

Покончив с пластырями, она взяла мобильный телефон и направилась к балкону.

– Я ненадолго, ладно? – сказала она, набирая номер. – Личный звонок.

Алекс поплелся в ванную. Ухажеру звонит, подумал он.

Ко времени, когда Доун вернулась в комнату, он успел раздеться до трусов.

– Ладно, – произнесла она. – Договоримся так. Вы получаете кровать и одеяло из стенного шкафа. Я беру стеганое и устраиваюсь на полу.

– На полу устроюсь я. А вы – на кровати.

– Как правило, на подобные предложения я соглашаюсь мгновенно, однако вы ранены, и я решила быть великодушной. Без препирательств, Темпл, ладно?

Алекс забрался в постель. Когда Доун вернулась к расстеленному на полу стеганому одеялу, она на миг задержалась у окна – тонкая, очень женственная фигурка в белой майке и трикотажных штанишках.