Текст книги "Мастер (ЛП)"
Автор книги: Кресли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 26
Уже выбрав несколько украшений, включая жемчужные серьги в комплект к ожерелью, я колебалась, разглядывая ещё одну золотую пару серёжек по заоблачной цене, сравнимой со стоимостью спортивной машины. Каждая серьга представляла собой крошечный ключик с замочком, которые были соединены цепочкой.
Пожилой ювелир полировал очки:
– Не торопитесь, моя дорогая.
Сегодня, занимаясь внесением последних корректировок в организацию системы безопасности на свадьбе (какое количество охраны нужно для одной свадьбы?), Севастьянов вызвал поставщиков прямо в отель.
– Я знаю, что шопинг ты ненавидишь, – сообщил он мне, – но придётся потерпеть. – Так сказал король.
Будучи вынужденной поехать на свадьбу, я провела анализ рисков и выгод. Выгоды: еще больше невообразимого секса, интересное путешествие, возможность впервые увидеть снег. Я смогу познакомиться с его родственниками и друзьями, чтобы узнать об этом человеке побольше. Интересно, как он меня представит, как будет вести себя на публике?
Риски: катастрофа. Но я убеждала себя, что не успею так быстро влюбиться. Чуть больше недели? Смешно даже думать. Ведь так? Поеду, повеселюсь на свадьбе, а сердце лишь немного поноет.
Как бы там ни было, выбора у меня нет, придётся ехать. При плохой игре...
Ювелир был последним из поставщиков. Свои изделия он выложил на длинном обеденном столе, застеленном чёрным бархатом. Чуть ранее Севастьянов бросил, проходя мимо нас в кабинет:
– Она это берёт, – и обвёл рукой всю коллекцию.
Я поспешно уверила ювелира:
– Он шутит!
– Конечно, моя дорогая, – ответил тот, но мы оба знали, что Севастьянов не шутил.
По настоянию Максима я заполнила два шкафа. Если магазины приходят к тебе, шопинг становится совершенно другим. Туфель у меня теперь было больше, чем я могла сосчитать, а так же появились чемоданы, сапоги, юбки, блузки, свитеры, тёплая верхняя одежда, сумки и невероятное длинное вечернее платье для свадебной церемонии – да, ещё ящики с бельём.
Примерять лифчики оказалось непростым испытанием из-за того, что он вчера со мной сделал. Утром соски по-прежнему были припухшими, а тело побаливало. Чтобы выдержать пробежку, пришлось выпить аспирин и заклеить соски пластырем. Севастьянов снова за мной наблюдал (ну точно лев за газелью). В конце он даже не стал дожидаться, пока я пройду мимо кровати, а просто стащил с дорожки, заставив обвить ногами талию. Оттянув майку, спросил:
– Что это?
– Пластырь. – Я ахнула, когда он отвёл в сторону шорты и резко в меня вошёл. – Они слишком чувствительные.
– Ах ты, бедняжка, – ответил он, но его глаза сияли.
В течение дня он увлекал меня в спальню, чтобы покрыть их поцелуями – сладкими, нежными поцелуями вокруг каждого соска. Что только усугубило ситуацию!
И будто бы физической боли было мало, он пытался меня уязвить, продолжая писать "зеркальные" подколки. Последняя запись была о двери, которая стукнет меня под зад. Его ответ?
«Далеко ли ты убежишь связанная?»
Чёртов дьявол! Я ответила: «Прямо в Небраску, малыш».
На огромном зеркале почти не осталось свободного места.
Сейчас он вышел из кабинета, на ходу завершая телефонный разговор.
– В чём загвоздка?– спросил он.
В деньгах, которые ты тратишь! Считать расходы было весьма затруднительно потому, что на товарах не было ценников и приходилось всякий раз спрашивать. Готова поклясться, что он уже потратил на меня – я сглотнула – полмиллиона долларов. Всякий раз, когда от этой цифры у меня дух захватывало, я представляла, что это лишь крохотная часть его состояния. Всё относительно, правда?
Севастьянов заметил серьги, и в его взгляде снова появился блеск. Он обратился к ювелиру:
– Эти она определённо возьмёт...
Как только мужчина удалился, Максим сказал:
– Я просмотрел твои сегодняшние покупки. Результат неутешительный.
– Por el amor de Dios. Серьёзно?
– Если ты не одета с иголочки, это бросает тень на меня. Завтра начнёшь по новой.
– Максим, мне столько не надо! И меня беспокоят твои траты. На плохом рынке с твоим миллиардом сегодня ты заработал меньше, чем потратил.
Тоном, которым я часто пользовалась в разговоре с ним, он произнёс:
– Ой, неужто моя малышка думает, что в моём распоряжении лишь официальный миллиард?
У меня челюсть отвисла. Незадекларированный нелегальный доход. Я расхохоталась.
– Люблю твоё чувство юмора.
– Оно у меня есть?
– Выше всяких похвал. – Я погладила его по груди. – Но завтра я всё равно не смогу делать покупки. У меня свидание с тем русским.
Его брови взлетели.
– О, неужели?
– Он очень богат, так что возьмёт отгул и проведёт его со мной.
Его взгляд оживился.
– И что вы будете делать?
– Днём будем валяться у бассейна, готовить барбекю. Потом он возьмёт меня на пляж на пробежку. И ещё туррон. Эта штука для него – словно мёд для медведя...
Максим подхватил меня на руки и устремился в спальню:
– Прекрасно. От шопинга ты освобождена. – Потом он шлёпал меня, а я визжала. – Больше ничего тебе не куплю – совершенно неблагодарное занятие.
Я изогнулась.
– Что намерен со мной сделать?
– От разговоров о турроне и мёде у меня уже слюнки потекли в предвкушении любимого десерта.
Пару часов спустя, когда я, улыбаясь, вытянулась на простынях, он бросил мне запакованный подарок.
– Что это? – я сорвала обёртку. Сглотнула.
Он подарил мне...
Красный шарф.
***
– Не могу поверить, что увижу снег! – воскликнула я, когда самолёт Максима находился над Флоридой на высоте в тысячу метров. Расправив юбку палевого цвета, я уселась рядом с ним в роскошное кожаное кресло – Ведь увижу?
Не поднимая взгляда от делового журнала, он ответил:
– Если бы я зарабатывал доллар всякий раз, когда ты проверяешь прогноз погоды... Я клянусь, что там будет достаточно снега. А если нет, я сделаю так, чтобы было.
– У меня просто кружится голова, когда я представляю, что из жары мы попадём прямиком в заснеженную Небраску.
Мы провели вчера восхитительный совместный день. Кувыркались в бассейне, он меня ловил, а я поддавалась в обмен на секс.
Потом, когда я на кухне готовила маринад для гриля и десерт, он оставался рядом со мной. Попросил, чтобы я больше говорила на испанском. А я была только рада выполнить его просьбу. Неужели он так быстро учил язык? Он уже читал на испанском информацию на упаковках.
Вечером он взял меня с собой на пляж на пробежку. Сначала мне было не по себе, но потом я вспомнила, кем является мой спутник.
Двухметровым железобетонным безжалостным русским.
Что могло возбудить меня сильнее бега? Совместный бег. К счастью, меня вознаградили очередным агрессивным потным сексом. На пляже. Под пальмой.
Жизнь могла быть прекрасна.
Но всё равно, то, что происходило между нами, сбивало меня с толку. Сколько ещё мы будем вместе? Быть подружкой на выходные – это одно. Вернуться с ним в Россию – за гранью реальности.
Зачем же он тратит на меня деньги?
Утренняя записка на зеркале смущала ещё больше. На саркастическую фразу о дороге в Небраску он загадочно ответил «Зачем останавливаться там?»
Максим опустил журнал.
– Очевидно, ты никогда не жила там, где снег. И я уже знаю, что ты выросла на побережье.
Я выдавила улыбку.
– Как так?
– Дети в штате Айова не угрожают матерям "уплыть и не возвращаться". – Поисковый движок получил две новые переменные. – Возможно, ты родом из Майями. Или с побережья Техаса. Из Южной Калифорнии?
Когда я пожала плечами, новый лифчик потёрся о соски, заставив меня вздрогнуть. С того дня, когда он нацепил мне зажимы, кожа в тех местах оставалась чувствительной. С того же дня они были постоянно напряжены, и просматривались даже теперь, несмотря на красный кашемировый свитер с V-образным вырезом.
Дьявол заметил мою реакцию и улыбнулся. Я ему сообщила на испанском, что моя месть будет сладкой и внезапной.
Он отложил журнал.
– К твоему сведению, я дал команду Василию прекратить в твоём отношении расследование. Он был крайне разочарован.
Максим это сделал?
– Теперь понятно, почему он так себя вёл.
Отвозя нас в аэропорт в принадлежащем Севастьянову "Бентли Мульсан" этот телохранитель/водитель/правая рука всё время на меня зыркал. Пока мы поднимались на борт, он бросил на меня очередной угрюмый взгляд перед тем, как удалиться в кабину для экипажа. Чрезмерная забота о "боссе".
– Что заставит этого мужчину улыбнуться? – спросила я Максима.
– Твоё настоящее имя и паспорт. Вот всё, что ему нужно в жизни. Ну, возможно, ещё миндальные конфетки.
Сейчас же Максим сообщил:
– Сначала Василий поставил всю Тампу с ног на голову. Ты ведь там никогда не жила?
– Я никогда не говорила, что жила. Почему ты его отозвал?
– Потому что ты мне сама доверишься. Скоро.
– Так уверенно говоришь. – Последние пару дней я думала, не попросить ли Максима помочь мне с Эдвардом? Утром в ванной я попыталась отрепетировать перед зеркалом, что я ему скажу: "Я замужем за психом, который хочет меня убить", но ни одно слово не сорвалось с моих губ. Лёгкие будто каменной плитой сдавило.
– Я уверен. Ты учишься мне доверять, – сказал Максим.
Что если... так? Требуемый уровень доверия... я не знала, могла ли моя атрофировавшаяся вера вернуться к этому уровню. Разве можно бегать со сломанной ногой?
Наши взгляды встретились.
– Я хочу для тебя самого лучшего. Ты можешь мне доверять.
Я отвела взгляд. Именно эти слова произнёс Эдвард, когда я пожаловалась: "Не понимаю, почему мне надо подписывать все эти документы".
Я так долго следовала лишь собственным правилам, не доверяя никому. Я была одна – и была жива. Я молчала – и не высовывалась. Помня об этом, разве я могу вот так открыться?
За прошедшие годы секретность для меня стала синонимом выживания. И мне казалось, что добровольно нарушить это правило значило бы призвать Эдварда за моей головой.
Я понимала, как это дико. Но избавиться от этого ощущения не могла. Может, у меня уже психика повредилась? Всё вполне могло обстоять именно так. Нельзя жить, постоянно представляя, каково это – получить удар ножом...
– Katya?
– Qué cosa? А? – Прочистив горло, я сменила тему. – Василий очень предан тебе. Как ты его нашёл?
Взгляд Максима сообщил мне, что на этот раз он позволил мне сорваться с крючка.
– Василия должны были приговорить к смертной казни за разбойное нападение, которого, как я знал, он не совершал.
– Por Dios. Как ты узнал?
– Я шантажировал заказчика этого нападения. И колебался, спасти Василия или нет. Это была моя первая глобальная схема шантажа, и в будущем иметь возможность пользоваться услугами такого могущественного человека казалось весьма заманчивым. В конце концов, я анонимно выслал все доказательства адвокату Василия. А потом Василий освободился – и каким-то образом меня выследил, обратив внимание на все уязвимые места системы безопасности. Со шляпой в руке он попросился ко мне на работу. Разве я мог отказать?
– Ну, это звучит не особенно бессердечно.
– Расчётливо, нет? Я однажды спас ему жизнь, и с того момента он охраняет мою. То, что я поступился тогда своей целью, оказалось самой лучшей инвестицией. – Его взгляд потеплел. – По крайней мере, пока не появилась ты.
– Ха. Qué cómico. Кстати, об инвестициях – что ты будешь дарить на свадьбу?
– Жеребца для их конюшни. Который не был предназначен для продажи.
Ну, конечно.
Открыв свой незаменимый портфель, он извлёк мой телефон.
– Возьми. – Он вручил его мне.
– Ты взломал пин-код или что?
– Телефоны, блокируемые кодом, невероятно сложно взломать. Я бы мог его вскрыть, но существовал риск потери данных. Скоро ты мне всё равно всё расскажешь.
Прикрыв экран, я ввела код и, уже не скрываясь, просмотрела смс. Я и понятия не имела, как много этот мужчина будет для меня значить. Так что его контакт я назвала "М. Севастьянов", а потом проверила голосовую почту. Миссис Эбернати напоминала, что тридцать первого я должна сделать у неё уборку.
И это сообщение я слушала, путешествуя на частном самолёте. Ирония судьбы, Эбернати.
Я спросила Максима:
– Телефон я заслужила за хорошее поведение?
– На случай, если на свадьбе мы разделимся, и тебе понадобится позвонить.
– А мы разделимся? Я думала, что все гости будут в одном месте. В гостинице рядом с каким-то историческим особняком, который выбрала мать Натали.
– Может, проедешься в соседний город с Натали и её лучшей подругой Джессикой. Они обе твоего возраста. Думаю, ты заведёшь новых друзей.
– Не из эскорта?
– Это ты сказала.
– Они чопорные? Высокомерные? А вдруг я им не понравлюсь?
– Натали очень милая. В прошлую поездку в Небраску я познакомился с Джессикой, и она очень... яркая. Они тебя полюбят.
– А Дмитрия не будет?
– Net.
– Мне показалось, что он обижен из-за свадьбы. – Парень, как обычно, названивал Максиму. Последние несколько дней, разговаривая с ним, Максим усаживал меня на колени и гладил по волосам, что, казалось, его успокаивало. С этого расстояния мне было слышно, что Дмитрий, будто в ярости, кричал что-то по-русски. Максим отвечал монотонно, пытаясь утихомирить взволнованного брата.
– Добра он Александру не желает, – сказал Максим. – Жениться на прекрасной дочери легендарного миллиардера – уже невероятный поворот событий в жизни нашего старшего брата. Я всё думаю, как бы загладить возникшую между Александром и Дмитрием трещину. Недавно кое-кто мне посоветовал послужить примером.
– Не знаю, кто тебе это сказал, но она явно гений.
– Я и сам начинаю так думать.
Я уселась поудобнее, засунув ноги под себя.
– Как Александр и Натали познакомились?
– Её отец, Павел Ковалёв, усыновил Александра в юном возрасте, став его обожаемым наставником.
– Александра усыновили, потому что вы разлучились?
Максим кивнул, но не стал ничего объяснять.
– Ковалёв не знал, что у него есть дочь, пока Натали не начала поиск своих биологических родителей. Узнав правду, Ковалёв отправил в Небраску Александра присмотреть за девушкой.
– Зачем надо было за ней присматривать?
– Ковалёв оказался втянут в бандитскую войну с другим мафиози – Травкиным. Который тоже узнал про Натали. Травкин объявил награду за голову Ковалёва – и за его дочь.
Куда я суюсь? Из огня да в полымя?
– Через две недели после приезда Натали в Россию дальний родственник решил подзаработать и приволок в дом Ковалёва автомат. Отчаянно желая защитить Александра и Натали, Ковалёв пытался уговорить этого человека уйти. Но оружие выдало очередь. Александр мог спасти либо Ковалёва, либо Натали.
– Ему пришлось выбирать? – Я знала, как быстро стреляет пистолет. И просто не могла себе представить скорость автомата.
Максим кивнул.
– Александр прижал к земле Натали. Ковалёв умер у неё на руках.
– Она видела, как он умирает? Зная его всего две недели? – Бедная девочка! И хотя об отце у меня были лишь смутные воспоминания, на протяжении двадцати лет я помнила, что он меня любил. – А награда за её голову? Натали до сих пор в опасности?
– Нет. Мой брат проник к Травкина в берлогу, прямо в самый центр его банды и вынес ему на хуй мозги.
– Ты хоть осознаёшь, что в твоём голосе звучит гордость?
– Я знаю это.
У Максима явно не будет никаких проблем с тем, что я сделала с Джулией.
– Любой человек, задумавший убить невинную девушку вроде Натали, заслуживает такой участи, или даже хуже.
Максим, знакомься, это – Эдвард.
– Что может быть хуже пули в голову? – Я пожалела о своих словах сразу же. Я знала ответ. Что хуже, чем быть застреленной? Быть зарезанной.
Максим замер, затем добавил ледяным тоном:
– Ты даже не представляешь.
Выражение его лица почти заставило меня вздрогнуть.
– После этого миллиардные активы Ковалёва оказались в полном хаосе, и Александр не знал, кому он может доверять. Поэтому он спрятал девушку и обратился ко мне за помощью, чтобы обезопасить собственность Ковалёва в России, – продолжал Максим. – Если бы не смерть старика, на этой свадьбе меня бы не было.
– Почему?
– В сложные времена я оказался полезен. Александр решил, что я могу быть союзником, что я не являюсь на самом деле его врагом.
– Не понимаю, почему ты мог бы им быть. Потому что он ушёл из дома?
– Это неприятная история. И не для этого момента. – Он смотрел на меня в упор. – Ты не передумала насчёт уик-энда?
– Помнится, когда я начала передумывать, то тут же попала под твоё «убеждение».
Его веки отяжелели, в штанах вдруг вырос бугор.
– Не напоминай. У меня стояк, как только я об этом подумаю. – Он выдохнул. – Уже поздно. Знаешь, каково это – трахаться в самолёте?
– Нет, – взволнованно прошептала я. – Но, наверное, сейчас узнаю...
Глава 27
– Миленько, чёрт побери, – проронил Максим, когда мы осматривали наш номер.
Обстановка просторного роскошного помещения с большой ванной и внушительной гардеробной дополнялась при этом некоторыми пошловатыми деталями. Русский гангстер никак не вписывался в комнату с деревянным полом и деревенскими вязаными покрывалами. Столешницы дубовых столов покрывали салфеточки.
– Вязаные покрывала, – ухмыльнулся он. – Очаровательно.
Вспрыгнув на кровать, я надула губки.
– Ой, неужто мой малыш страдает, если не живёт в "Фор Сизонс"?
В холле разместили экран из кукурузных стеблей с большим красным бантом. Ничто так не настраивает на праздничный лад, как кукурузные стебли.
Я потянулась и изобразила на кровати снежного ангела.
– Только представь, мы будем прятаться под одеялом, чтобы согреться. Придётся нарастить темп. – Я вытаращила глаза. – Здоровья ради тебе придётся трахать меня всю ночь напролёт.
– Ну, надо так надо. Но только здоровья ради.
Я уловила еле заметное движение за окном.
– А-а! Идёт снег! – Я вскочила на кресло у окна. Пока мы ехали из аэропорта, я уже успела увидеть много снега, лежащего на земле, но ещё ни разу не наблюдала снегопад. И никогда под него не попадала. – Максим, по-настоящему идёт снег. – Повсюду в воздухе танцевали снежинки! – Pero quién sabe por cuánto tiempo? – Кто знает, сколько ещё это будет продолжаться? – Надо идти на улицу, пока он не прекратился.
– Уверен, ты ещё не раз увидишь падающий снег. Как только переоденемся, пойдём гулять...
Я уже срывала с себя одежду.
– Когда принесут чемоданы?
– Все наши вещи уже здесь.
Я направилась к гардеробной и распахнула шкаф.
– Всё уже распаковано.
– На подобные мероприятия я езжу со слугой. А для тебя дополнительно нанял горничную. Сейчас они занимаются глажкой.
Понятно, что он всегда выглядит безупречно.
– Надень несколько слоёв одежды, – посоветовал Максим. – Непромокаемые лыжные штаны и тёплые носки.
– Поняла.
Несколько минут спустя, порывшись в вещах, я переоделась в красную водолазку, белоснежную куртку, чёрные лыжные штаны, варежки и ботинки. Штаны оказались на удивление тонкими и сидели на мне, словно леггинсы. И, как обычно, плотно обтягивали мою задницу. Ничего не попишешь. Само собой, у меня был и шарф, и подходящая к нему шапка.
Когда я переоделась, мне захотелось подразнить русского – совсем чуть-чуть.
Я вбежала обратно в комнату:
– Эй, Максим, посмотри, пожалуйста!
– Гм? – Он расстёгивал рубашку.
Я повернулась, наклонилась над кроватью и невинно спросила:
– Задница у меня не слишком большая?
– А ты ведьмочка, – он бросился ко мне, но я перепрыгнула через кровать. – Не думаю, что ты хочешь гулять.
– Нет-нет! Я буду послушной.
Поколебавшись, он стянул рубашку, всем своим видом давая понять, что предупредил.
Я расположилась у окна.
– Похоже, сейчас выйдет солнце. Тогда снежинки исчезнут? Пошли, Максим!
– Попробуй тут переодеться с торчащим членом, – хрипло пробурчал он. – Эти твои штаны – просто преступление.
Я повернулась к нему.
– Я должна потрогать снег!
Он снял брюки, под которыми оказались серые боксеры и крайне заметная эрекция.
– И определённо, – он махнул на член, – я должен тебя трахнуть. Снова.
– То, что мы делали в самолёте, едва-едва помогло тебе продержаться? – Я вспомнила, с каким криком присоединилась к "высотному клубу". Подойдя к нему, потёрла влажное пятно на его трусах. – А на снегу ты меня трахнешь?
– Мне нравится ход твоих мыслей, Katya. – Он быстро надел джинсы, толстовку и удлинённую чёрную лыжную куртку.
Схватив его за руку, я понеслась вниз по лестнице. Там я увидела знак с надписью "Тропинка в зимнюю сказку", который указывал куда-то за здание гостиницы.
– Si me haces perdermela, no te lo perdonaré! – Никогда тебя не прощу, если мы всего этого не увидим.
Максим что-то проворчал, но чувствовалось, что он доволен.
В дверях я, обернувшись, скомандовала:
– Vámos! Apúrate, Ruso. – И тут же уткнулась в чью-то грудь. Подняв взгляд, обнаружила, что на меня уставился светловолосый гигант. Рядом стояли несколько его друзей. Все – вылитые фермерские ребята из Небраски. Ну, или Поль Баньян с братьями.
– Disculpe. Простите! – Кривляясь, я совершенно не смотрела вперёд.
– Мэм, – с нескрываемым интересом пробормотал первый.
Максим крепче сжал мою руку. И, пока мы проходили мимо, я успела обернуться и заметить, каким убийственным взглядом он наградил компанию, хотя парни всё равно этого не заметили, поскольку до сих пор смотрели мне вслед.
Оказавшись на улице, русский вскипел.
– Эти ублюдочные крестьянские дети на тебя пялились? Неужели непонятно, что ты со мной?
– Я сама на них налетела.
Он внимательно на меня посмотрел.
– Что?
– Так ведь и дальше будет продолжаться. Нет-нет! Хватит меня запирать, Ruso! Помни, что кошечка уже выпрыгнула из мешка. Мы же хотели сделать светящуюся вывеску...? – я осеклась, потому что прямо перед моим лицом пролетела снежинка.
На краю гостиничного дворика располагалась заснеженная поляна, прямо за которой начинался бескрайний лес с голыми деревьями. Снег ровным слоем укутывал корни и ветви. Выглянуло солнце, но я его за это простила; блеск сосулек в солнечном свете завораживал, словно россыпь бриллиантов по волнам.
– О-о! – я бежала, и под ботинками хрустел снег.
Максим следовал за мной, доставая из кармана чёрные перчатки.
– Это... это просто великолепно. – Настоящая зимняя сказка.
Он нахмурился так, будто мы видели совершенно разные картинки.
– Ну, если ты так говоришь.
Зазвонил его мобильник.
– Дмитрий? – спросила я.
– Da. Осмотрись здесь пока. Постараюсь не затягивать. – Отвернувшись, он ответил на звонок.
Плечи сразу напряглись, вся безмятежность испарилась. "Неприемлемо", как сказал бы он. Зачерпнув пригоршню снега, я скатала свой первый в жизни снежок и запустила прямо ему в голову.
Он снова напрягся, словно его тело отказывалось верить в случившееся. Пара резких слов завершила разговор. Поворачиваясь, он встряхнул волосами.
– Беги.
С хохотом я понеслась в направлении деревьев. Сердце ускорило темп, когда прямо за собой я услышала хруст его шагов.
Я как раз достигла кромки леса, когда он, обхватив меня за талию, поднял в воздух, и мы оба покатились по снегу.
– Разве так надо обращаться со своим мужчиной? – Максим оказался сверху и удерживал мои запястья над головой. Он внимательно наблюдал за мной, пока я пыталась совладать с дыханием.
– Ты чертовски красивая.
Я улыбалась.
– Ну, попадались мне мужчины подурнее тебя. – На фоне окружающей белизны синева в его глазах казалась ещё более пронзительной, улыбка – просто бесподобной.
– Да неужели? – Свободной рукой он принялся меня щекотать, заставив визжать от хохота.
– Зря я призналась, что боюсь щекотки! – извивалась я, пойманная в ловушку.
– Как будто я сам об этом в конце концов не узнал бы.
В конце концов? Сколько же, сколько ещё?
Вскоре прикосновения стали не такими шутливыми. Его губы завладели моими. Язык проник в мой рот, и поцелуй углубился, сделавшись требовательным...
Вдруг он отстранился.
– Что такое?
Встав на ноги, он помог мне подняться.
– Нас ждут.
Он отряхнул с моей спины снег, затем одёрнул куртку, чтобы скрыть эрекцию.
Взявшись за руки, мы пошли по тропинке, огибающей лес.
– Куда мы идём?
От гостиницы мы удалялись, слегка поднимаясь в гору.
– Терпение, solnyshko.
– Что такое сол-нуш-ка?
– Ласковое слово. Тебе пора начать учить русский.
У меня рот открылся. Зачем? Разве что...? Спокойно! И всё-таки, я уже собиралась попросить его объяснить, что он имеет в виду, как вдруг заметила впереди конюшню. Это было огромное строение со стенами, выкрашенными в красный цвет. Вокруг располагались загоны.
– Ой! Можно зайти в конюшню?
– Полагаю, да.
Мы подошли ближе.
– А лошадку можно будет погладить? – Мои глаза широко раскрылись. – Я.. их... слышу, Максим. Я хочу погладить всех лошадок!
Он посмеивался, открывая дверь и приглашая меня внутрь.
– Слышишь, значит? – В воздухе пахло овсом и кожей. – Мы будем кататься.
– En serio? – Я захлопала ладонями в варежках.
– Посмотри-ка, как ты оживилась. Моя Katya частному самолёту предпочитает снег, а драгоценностям – поездку верхом.
Я по-прежнему радовалась, когда он называл меня его Katya.
– Кататься я не умею, ну и наплевать, – смеясь, сообщила я. – Передай мне шлем, Ruso – и давай это сделаем.
Он улыбался.
– Мы поедем вместе. Здесь используют западный стиль, так что ты поедешь со мной в одном седле.
– Куда мы поедем? В ледяную хижину? На Северный Полюс? Туда, где сенбернары носят бочонки с бренди?
Он засмеялся, обнимая меня за талию.
– Недалеко. Ты только попробуешь, что это такое, иначе все выходные будешь передвигаться с трудом.
Я вздернула бровь.
– Не сдерживайся ради меня. Уже неделю я объезжаю тебя, как строптивого жеребца, по меньшей мере, дважды в день.
Именно в этот момент появился работник конюшни.
Он откашлялся, залившись краской даже сильнее, чем я. Он вёл за поводья самую прекрасную гнедую лошадку в мире!
– Как её зовут? – я подошла её погладить.
– Каштанка, мэм, – ответил мужчина.
– Ну конечно! – Чудо!
Максим обсуждал с конюхом маршрут и достопримечательности; я их не слушала, потому что была полностью поглощена лошадью, гладила её, называла разными ласковыми словами: "Poni bonita. Mi yegua castaña. Yegüita . . ." Милая пони. Моя гнедая кобылка. Лошадка.
Максим повернулся ко мне.
– Готова? – Он обхватил меня за талию. – Тогда наверх. – Подсадив меня в седло (которое оказалось куда выше, чем я думала), он сам уселся сзади. Уместились идеально.
Обняв меня, он взялся за поводья. Щелчок языком – и мы выехали из конюшни. Моя первая настоящая верховая прогулка! Я наслаждалась окружающими запахами: одеколон Максима с нотками сандала, кожаное седло, непривычный запах лошадиной шёрстки.
Он направил Каштанку по тропинке вглубь леса.
Я погладила лошадиную гриву:
– Ты ловко управляешься.
– Это очень спокойная кобыла, как раз для неспешной прогулки. В России моя конюшня полна норовистых жеребцов, и всех их можно гладить.
Зачем он мне это говорит?
– А ещё шкаф, полный надувных кукол – ты сам признался. Pervertido.
Он куснул меня за ухо.
– Вот нахалка.
– Не могу поверить, что еду на лошади. По сказочному лесу Деда Мороза.
– С тобой зима мне почти снова нравится, – сказал Максим. – Верховая езда и снег – то, что ты впервые испытала именно со мной. И ты тоже заставила меня испытать кое-что впервые.
– Что?
– Я был готов наброситься на незнакомца ради женщины. Я почувствовал сильнейшую ревность, когда те парни пожирали тебя глазами. Я никогда так не ревновал, но с тобой постоянно испытываю это чувство.
У меня подвернулись пальцы на ногах.
– Они так смотрят на каждую встречную девушку.
– Не так. И они понятия не имеют, какая ты на самом деле. Если бы люди знали, какое ты можешь доставить наслаждение, я бы только и делал, что бился за тебя.
Я порадовалась, что он не мог видеть широкую улыбку на моём лице.
– Уверена, что среди женщин в эти выходные ты будешь пользоваться огромной популярностью.
– Я улыбнусь им, и ты увидишь, как моя улыбка будет отличаться от той, которая предназначается тебе.
Дорогу перебежал олень, и я воскликнула:
– Смотри! Признайся, что заплатил, чтобы мы увидели оленя. По-честному.
Он сердито ответил:
– Этому оленю я дал знак выбежать ещё десять минут назад. И что у них за видок?
Откинувшись в его объятьях, я расхохоталась.
– Мне нравится этот звук. Ты смеёшься так же, как делаешь всё остальное – от чистого сердца. – Его ладонь лежала на моём бедре, и я могла поклясться, что чувствовала исходящий от неё жар через все слои одежды.
Несмотря на неподходящее время и место, я возбуждалась. Мы же ехали верхом! По снегу! Я поёрзала в седле, но стало только хуже.
А потом он подтянул меня ближе, и я почувствовала его ощутимую эрекцию.
– Ух. – Я, было, собралась запланировать по возвращении un cafecito, но тут мы выехали из леса, оказавшись перед крытым мостиком. Я никогда не видела ничего подобного. – Lindísimo! Как мило! – Конструкция была небольшой и узкой и тянулась через замёрзший ручей. Крыша мостика была укутана шапкой снега, стены – грубо обтёсаны. – Словно путешествие в Диснейленд! Заглянем внутрь?
– Пора сделать перерыв. Спрятаться от ветра.
– От какого ветра?
– Подыграй мне.
– А! Я просто окоченела. – Наклонившись вперёд, я потёрлась попкой о его выпирающий член. – Надо... пойти... согреться.
Он с силой притянул меня к себе, толкаясь навстречу.
– Маленькая ведьма. Ты дразнишь меня в последний раз перед тем, как я тебя трахну.
Лошадиные копыта теперь ступали по дереву, гулко цокая в замкнутом пространстве. Когда мы проехали половину пути, Максим спешился и привязал Каштанку, а потом протянул руки ко мне. Потом стащил вниз, крепко прижав к себе. Его губы накрыли мои, холодные, по сравнению с его горячим юрким языком и нашим дыханием.
Лишь когда я застонала, он отпустил меня и разжал объятья. Потом решительно снял перчатки.
– Aqui, mi amor? Прямо перед Каштанкой?
Мои штаны и трусики он стянул до середины бедра.
– Вот так, – и развернул меня лицом к стене.
Я услышала звук расстёгиваемой молнии, предвкушение сделало меня совсем влажной. Ноги я развела как можно шире.
Став сзади, он чуть присел. А когда выпрямил ноги, его член устремился прямо в мои мокрые глубины.
– М-м! Моя Katya всегда для меня готова.
Он заставил меня привстать на цыпочки.
– И только я. – С новым толчком его ладонь шлёпнула мою промежность. Член скользил прямо между пальцами, накрывающими губки. – Это всё моё. – Следующий рывок заставил меня всхлипнуть. – Это принадлежит мне. – Он держал меня железной хваткой, основанием ладони впиваясь в клитор. – Я владею этим. Я владею тобой.
Властный, уверенный.
От этого я просто растаяла.
Работая надо мной короткими резкими ударами бёдер и горячей хозяйской рукой, он ткнулся носом мне в ухо.
– Будь я похитрее, то сделал бы тебе ребёнка. – Вторая ладонь легла на мой живот. – Я уже это представлял. Как ты беременна от меня. Как эти груди полны молока. – Он сдавил каждую по очереди. – И член встал так, что я кончил за три движения.
– Максим! – он дрочил, фантазируя обо мне? От этой мысли всё внутри сжалось, обхватив его ствол. – Dios mío, Dios mío. – С криком я подалась навстречу железной хватке.
