Текст книги "Бэтмен"

Автор книги: Крэг Шоу Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

14

Жизнь – сплошная череда взлётов и падений.

В прессе опубликовали материал о Бэтмэне. Бэтмэн увёл Вики Вейл у него, у Джокера, из– под носа. Но теперь Вики снова у него в руках, причём произошло это именно так, как он хотел. К тому же удалось избавится от одного из её поклонников. Правда, надо признать, Брюс Уэйн оказался ужасно лёгкой добычей и почти не оказал сопротивления, заслужив пулю, которая пригвоздила его к стене. Ему ещё повезло: умер быстрой смертью.

Гангстер вышел из квартиры, аккуратно закрыл за собой дверь и быстро сбежал вниз по лестнице. Его парни уже затолкали Вики в фургон. Джокер вскочил в него последним.

– На площадь! – крикнул он.

Удивительно, как повышает тонус совершённое тобой убийство. Джокер захохотал. С этого дня для всего Готэма – никаких падений, одни взлёты!

Брюс с трудом открыл глаза. Он находился без сознания примерно минуту.

Он сел и осмотрел бок. Крови нигде не было видно, не было и отверстия от пули. А на сумке, в трёх дюймах от молнии, – дыра. Должно быть, пуля здесь и вышла.

Он открыл сумку.

Пуля пробила пояс, расплющив ультразвуковой сканер. Это не так важно, в Бэткейве есть чем его заменить. Благодаря сканеру, он и остался жив.

Да, он был жив. Пуля Джокера застряла в его замечательном поясе; некоторые сказали бы, что это – редкое везение, но он считал это простой справедливостью. Его руки ощупывали пояс и, наконец, нашли циферблат. Номер был набран быстро. Зажглась красная лампочка, раздался сигнал – связь была установлена. Но воспользоваться ею у Брюса уже не оставалось времени.

Он поднялся на ноги. Да, но в таком виде он не может преследовать Джокера. Возможно, он найдёт у Вики что-нибудь, что ему пригодится? Он бросился в спальню, обшарил полки в ванной и, наконец, отыскал то, что нужно: чёрную лыжную маску.

Он вышел из квартиры Вики и стал подниматься на крышу.

Фургон мчался чересчур быстро. Как можно обнимать красивую женщину, если вас нещадно трясёт на сиденье?

Он наклонился к Бобу – верному Бобу – и, схватив его за плечо, крикнул прямо в ухо:

– Потише ты, ненормальный!

Старина Боб, кажется, был не в себе, да и Джокер чувствовал себя неважно. Здесь, в центре города, их преследовал какой-то рок. Чёрт, он мог поклясться, что, когда он в последний раз взглянул в заднее стекло, кто-то в костюме и чёрной лыжной маске завис над перекрёстком. Или весь Готэм сошёл с ума?

Джокер предпочёл бы, чтобы это было именно так.

Боб – верный старина Боб – снизил скорость до сорока-пятидесяти миль в час, это была разумная скорость для магистралей Готэма. И, в конце концов, Джокер смог пристроить свою ухоженную руку на нежной коленочке мисс Вейл. Она попробовала отодвинуться, но в фургоне было слишком тесно. Надо взять на вооружение этот метод, подумал Джокер весело, – загонять предмет своего внимания в угол.

– Я очень чувствителен, – рассказывал он с печальным видом. Он знал, что это вызывает сочувствие у женщин. – Недавно в моей жизни произошла трагедия. Позавчера Алисия…

Здесь его голос выразительно прервался, и Джокер увидел, что это произвело определённый эффект.

– Да, Алисия выбросилась из окна. Она не смогла принять мою новую эстетику.

Он подал Вики фарфоровую маску Алисии и, показывая на обезобразившую её трещину, произнёс:

– Нельзя же приготовить яичницу, не разбив яиц.

Вики охватил ужас. Джокер же думал о том, что, как только они выйдут из машины, он сможет завести её в какое-нибудь более укромное местечко.

Он усмехнулся. Подумать только, его приняли за романтического влюблённого!

Фургон Джокера находился внизу, то и дело сбавляя скорость из-за большого скопления машин. С помощью своего незаменимого пояса, быстро перебегая по крышам, Бэтмэн не упускал фургон из виду. Иногда он настигал бандитов.

На пути фургона оказался конный полицейский. Его лошадь развернулась: полицейский почему-то не мог держаться в седле; он раскачивался взад и вперёд, словно потерял ориентацию.

Во время погони Бэтмэн видел ещё нескольких полицейских в подобном состоянии. Конечно, это дело рук Джокера. А что этот тип способен натворить, если ему удастся вывести из строя всех «бравых молодчиков», так называют полицейских в Готэме?

После того, как Бэтмэн раскрыл планы Джокера, ему было о чём беспокоиться. Тем временем фургон этих подонков мчался по относительно свободному от машин участку дороги, и разрыв между ними и Бэтмэном увеличивался. А рядом был конный полицейский, который мог вот-вот упасть и разбиться.

Оставалось только одно.

Бэтмэн спикировал на спину лошади. Полицейский медленно, не выказывая никакого удивления, словно это была для него обычная картина, повернулся к нему. Он грустно улыбнулся и, держась за горло, покачал головой. Его глаза закрылись. Потом полицейский, продолжая улыбаться, стал валиться набок. Он чуть не упал с лошади, но Бэтмэн поймал его и опустил на тротуар. Больше он ничем не мог помочь человеку, впавшему в беспамятство.

Тем временем на его поясе, который был повязан на уровне груди, замигал красный свет. Это хорошо. Теперь всё пойдёт, как надо.

Он погнал лошадь вперёд. Нужно было во что бы то ни стало нагнать фургон.

Наконец, впереди показался фургон Джокера. Чтобы нагнать его, Бэтмэну надо было проскакать верхом почти весь путь до площади. Неожиданно фургон затормозил, зловеще скрипнув тормозами: он наткнулся на ограждение.

Откуда здесь ограждение? Ах, да, он совсем забыл. Ведь сегодня день большого парада, устроенного мэром города по случаю двухсотлетия Готэма. Возможно, это каким-то образом связано с планами Джокера?

Лошадь поднялась на дыбы. Сзади завизжали тормоза. Оглянувшись, он увидел жёлтый «фольксваген». Прекрасно. Как всегда, Альфред точен.

Он спешился и быстро забрался в машину, усевшись на пассажирском сиденье. Альфред передал ему костюм, и он тут же стал переодеваться. Конечно, в тесной машине было очень неудобно, но он проделывал такие вещи не один десяток раз.

– Альфред, – сказал он, сняв маску, – надо подобрать документы о моей семье. Я хочу кое-что проверить.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Альфред. – А вы, пожалуйста, будьте поосторожней.

Он согласно кивнул головой и вылез из «фольксвагена», одетый так как было надо сейчас, – в костюм Бэтмэна.

Он снова вскочил на лошадь и помчался вперёд.

Школьный оркестр исполнял поздравительную песенку «С днём рождения». Конечно, она звучала не очень слаженно, но это было не так важно, потому что музыку заглушали хлопавшие на ветру красные, белые и синие флаги. Затем мэр, торжественно возвышавшийся на парадной трибуне вместе с другими столпами местной власти – Дентом и Гордоном, – начал торжественную речь в своей, только ему свойственной манере.

– С днём рождения, город Готэм! У каждого города есть отец, но ни у кого не было такого замечательного отца, каким был Джон Т. Готэм!

Итак, всё получалось просто великолепно! У них оставалось время выйти из фургона и присоединиться к участникам праздника. Между тем мэр уже перечислял достоинства Готэм – Сити. Джокер распорядился, чтобы верный старина Боб вывел из машины и Вики. После неудобств, которые ей пришлось испытать, он не хотел лишать её такого развлечения.

Джокер с приятелями с трудом проталкивались через толпу. Тем временем мэр взмахнул своей пухлой ручкой в сторону задрапированного памятника, установленного близ трибуны.

– Позвольте торжественно открыть этот памятник, – продолжал напыщенно говорить мэр, – посвящённый человеку, который воплощает в себе прошлое, настоящее и будущее нашего великого города!

Можно ли представить себе что-либо более замечательное? Джокера так и подмывало устроить какой-нибудь шум, но он не хотел нарушать торжественность церемонии.

Мэр потянул за верёвку. Драпировка, закрывавшая статую, упала, и она предстала перед присутствующими.

Что такое? Представьте себе удивление Джокера, когда он увидел, что это был вовсе не Джон Т. Готэм. Нет, скульптура изображала нечто более приятное – хотя, конечно, Джокер не знал, как выглядел Джон Т. и, более того, вовсе не желал знать особенно, когда перед ним стояла такая прекрасная статуя. Это было великолепное, выдержанное в изумительном стиле постмодернистской неореалистически-экспрессионистской готики изображение Джокера собственной персоной с двумя великолепными автоматами «узи» в руках. Какое чувство стиля! Какая изысканность! Это было настоящее произведение искусства, действительно способное дойти до каждого.

Джокер был горд вдвойне; ведь он был, к тому же, и автором скульптуры.

Он обернулся к Вики. Боб – верный старина Боб – заставил её приготовить камеру.

– Начинай же снимать, крошка! – закричал Джокер, забираясь на подмостки. – Я делаю историю!

– Прошу прощения! – он сделал извиняющийся жест, обращаясь к публике и вставая рядом с мэром. – Никаких автографов.

Странно, но мэр, казалось, вовсе не был рад его появлению. Возможно, оттого, что Джокер подменил статую. А может, его расстроило то, что у Джокера в руках был настоящий «узи», нацеленный мэру в живот. Но как ни огорчался по этому поводу мэр, он никак не хотел отдавать Джокеру микрофон. Пришлось тому сделать это вопреки желанию Борга.

– П-позвать полицию! – только и произнёс, заикаясь, обычно столь разговорчивый мэр. Джокер поспешил ему на помощь.

– Какую полицию? – спросил он сладким голосом, показав рукой на полицейского, который без сознания упал на остальных, столь же неподвижно лежавших на траве или у подножия статуи. Мэр остолбенел, глядя расширенными от ужаса глазами на всю эту полицию, устроившую сиесту в рабочее время! Бедняга Борг! Он, казалось, совсем лишился дара речи.

Но кто-то должен заменить его! Тысячи, а, может быть, и десятки тысяч горожан пришли сюда на праздник, и Джокер не хотел, чтобы им было скучно. Чёрт побери! Если они разойдутся, то не увидят парада!

Возвышаясь над толпой – его толпой – Джокер улыбнулся. Как сказал их дорогой мэр, открывая эту великолепную статую, он, Джокер, был прошлым, настоящим и – наверняка – будущим Готэма, хотят они того или нет! Настало время его триумфа!

Да, но радость лишь тогда бывает полной, когда есть с кем ею поделиться. И он сказал в микрофон:

– Слушайте меня, дорогие готэмцы! В качестве нового отца-основателя этого чудесного города я объявляю торжества по-настоящему открытыми!

Он поднял автомат в воздух и выпустил несколько очередей в честь праздника. Один из укреплённых вверху флагов упал, изрешечённый пулями. Ох уж этот неловкий Джокер. Дай ему в руки оружие – и вот что получится!

Джокер рассмеялся, и смеялся он громко и долго. Это были лучшие минуты его жизни!

Однако толпа почему-то заволновалась. Люди кричали:

– Успокойтесь! Подождите! Это будет позже!

Они показывали пальцами на крышу здания в дальнем конце площади. Причём тут крыша? Ваш герой – вот он, здесь, перед вами.

Но что это со свистом пролетело по воздуху, захлестнув, словно лассо, голову статуи? Похоже на южноамерианское боло, припомнил Джокер, – два шара, соединённых верёвкой. Только сейчас из шаров слышался свистящий звук, а сие означало, что это были бомбы!

Люди с криком разбегались. Подумать только, это случилось в момент его торжества! Джокер понял, кому он всем этим обязан, ещё до того, как увидел его на крыше.

Бэтмэн.

Чёрт возьми, парень знал, как испортить ему веселье!

И тут сработали бомбы. Раздался мощный взрыв. Когда дым рассеялся… Все увидели, что у статуи Джокера не было головы.

– Моё лицо, – прошептал Джокер, – его опять изуродовали.

Но он должен был согласиться, что игрушки Бэтмэна сработали неплохо. Это произвело на него впечатление.

Парни Джокера открыли по Бэтмэну огонь. Но пули, казалось, не достигали цели. Бэтмэн, как он обычно это делал, выпустил два троса и с их помощью спустился на землю. Он раскидал в стороны набросившихся было на него парней Джокера и устремился к вожаку.

Вот тут Джокер и решил, что пришло время пустить в ход план «Б». Спектакль не удался, пора перейти к другим мерам: угрозам, насилию, убийствам – в общем, к традиционным приёмам преступного мира.

И Джокер схватил мэра.

15

Бэтмэн тоже был здесь!

Вики захотелось громко крикнуть. Она бы так и сделала, если бы не была окружена бандитами Джокера. До сих пор она сохраняла присутствие духа в ожидании подходящего момента, чтобы спастись бегством, пока Джокер её не убил или изуродовал. Но за её действиями внимательно следили. И до сих пор не представлялось случая что-либо предпринять.

Бэтмэн выпустил два троса прямо в траву на площади и спустился всего в двенадцати футах от того места, где собрались парни Джокера. Они пытались остановить его выстрелами, потом пробовали схватить и расправиться с ним. Но Бэтмэн пролетел мимо, словно там никого не было.

Вот тогда Джокер схватил мэра. Он приставил револьвер к его виску.

– Чёрт возьми! – весело крикнул он. – у меня тут есть кое-что для тебя, Бэтмэн. Отгадай, что это: румяное, с кровью, но совсем без мозгов!

Бэтмэн не отвечал. Он шагнул вперёд по направлению к Джокеру. Борг обливался холодным потом и лопотал что-то бессвязное. Джокер плотнее прижал дуло к его голове.

Казалось, Бэтмэн не обращал на него никакого внимания. Он вспрыгнул на подмостки и продолжал приближаться. Джокер развернул мэра так, чтобы следить за передвижениями противника.

– А я и не знал, что летучие мыши летают днём! – крикнул он.

Бэтмэн остановился. Он стоял лицом к Джокеру, мышцы его напряглись и ходили ходуном; казалось, он вот-вот взорвётся.

– Они летают, когда клоуны-убийцы покидают арену, – ответил он. – Отпусти мэра.

– Ой, а можно, я оставлю его у себя? Я буду его кормить и заботиться о нём! Честно!

Но Бэтмэн, казалось, не замечал его издевательского тона.

– Что тебе нужно от города? – спросил он.

Какое-то мгновение Джокер смотрел вверх, словно не находя, что ответить.

– Я хочу новый велосипед… – начал он медленно, продолжая паясничав. – Я хочу побывать во Флориде… Я хочу…

Это было слишком. Слишком долго Вики стояла здесь как беспомощный наблюдатель. Но кое-что она могла сделать, тем более, что Джокер даже просил её об этом.

Она подняла свой фотоаппарат.

– Я сниму это, ладно, Джокер?

Продолжая удерживать мэра, Джокер развернулся, чтобы принять позу для исторического снимка. Вики сделала самую большую выдержку, какую могла.

Бэтмэн щёлкнул пальцами.

– Джокер!

Он обернулся. Бэтмэн находился от него меньше чем в трёх футах. За то мгновение, пока Вики делала снимок, Бэтмэн успел пересечь трибуну. Он помахал перед его носом рукой в перчатке с зажатой в ней игральной картой.

Это был джокер.

Джокер уставился на карту. В следующее мгновение Бэтмэн нанёс маньяку сильный удар в лицо. Джокер отшатнулся назад, и, воспользовавшись этим, мэр убежал. Через минуту Джокер оправился и пошёл прочь, изображая, будто не шатается, а танцует. Его подручные рассеялись в толпе. Наконец, отойдя на безопасное расстояние, он остановился и крикнул Бэтмэну:

– Теперь мы квиты! Я ухожу! У тебя свои игрушки, у меня – свои!

Он взобрался на пьедестал статуи и мгновенно оказался окутанным разноцветными клубами дыма, который многочисленными свечами поднялся вверх, к небу. Бэтмэн бросился было к нему, но остановился на полпути. Как догадалась Вики, он понял, что, прежде чем дойдёт до Джокера, тот успеет исчезнуть.

Вместо этого Бэтмэн направился в угол площади, где Джокер оставил свой фургон. Но, прежде чем он спустился с трибуны, бандиты погрузились и тронулись с места.

Вики снова подняла свою камеру, чтобы снять Бэтмэна крупным планом.

– Спасибо, – сказал он ей.

– Мы с вами просто в расчёте, – ответила Вики. – И я вам ничем не обязана.

– Пусть будет так, – произнёс Бэтмэн безразличным тоном.

Она не могла догадаться, что он хотел этим сказать. Невозможно прочитать чувства человека, лицо которого скрыто маской.

И всё же, наверное, не стоило ей говорить, что они «в расчёте». Она чувствовала себя виновной в том, что сделала, когда он спас её в первый раз. Но она думала не только об этом. Кто же всё-таки был Бэтмэн на самом деле?

Она задумалась лишь на какую-то долю секунды, но в этом момент Бэтмэн, схватившись за трос, исчез наверху. Вики быстро сфотографировала его удаляющуюся фигуру.

В конце концов, это была её работа.

– И вы не обнаружили плёнки в фотокамере?

Ох, ей и без Нокса было плохо, а тут ещё он сыпал ей соль на рану. В конце концов, она была без сознания. Наверное, это были необыкновенные снимки – никому раньше не удавалось снять Бэтмэна крупным планом – ведь никто и не видел его так близко. Подумать только, так дать себя провести мог только начинающий репортёр! Как она могла ему это объяснить?

– Этот тип передал её мне, – начала было она. – А я не проверила.

Могла ли она рассказать Элли о том, как была потрясена вначале наглыми приставаниями Джокера, а потом холодным поведением Бэтмэна? Она решила, что не стоит.

– Ох, Элли, наверное, я её потеряла, – сказала она, чтобы ничего не объяснять, тяжело уселась на край стола и уставилась на свои туфли.

Элли стало её жалко, он прекратил расспросы и ободряюще похлопал Вики по плечу.

– Я разузнал кое-что о переулке, который тебя интересует, – сказал он мягко.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Твой друг, этот Брюс, показал себя довольно смелым человеком, – добавил он, словно извиняясь.

Просто замечательно. Это было всё, что ей нужно.

– Есть ещё что-нибудь? – спросила она без особого энтузиазма.

Он подвёл её к аппарату для просмотра микрофильмов. Вики встала за его спиной, глядя, как он вращал рукоятку, отыскивая нужную страницу.

– О’кей, – сказал он наконец. – Вот отсюда.

Он отошёл в сторону.

– Наведи фокус.

Вики уставилась на экран. На этот раз Нокс действительно нашёл нечто важное. На экране была первая полоса номера «Готэм Глоб», вышедшего более двадцати лет тому назад.

Через всю страницу крупными буквами проходила шапка: УБИТ ТОМАС УЭЙН!

Известный доктор и его жена ограблены и убиты.

Бандит не тронул ребёнка.

Под заголовком была фотография: двое полицейских склонились над распростёртыми телами. Позади них – санитары с носилками. С краю – маленький мальчик дет десяти, обвивший руками ещё одного полицейского. Вики догадалась: мальчик – Брюс Уэйн. Её поразило выражение его лица, полное горя и отчаяния, будто он заглянул в преисподнюю. Такое же лицо было у Брюса тогда, на площади.

Она узнала и полицейского, на котором повис мальчик. Конечно, сейчас у него седые волосы, он прибавил в весе несколько фунтов, но нет никаких сомнений в том, что это комиссар Гордон в молодости.

– Ничего себе снимочек, да? – голос Нокса вывел её из задумчивости.

– Ах, боже мой. – Она была очень взволнована. – Его родители погибли в том переулке. Вот почему он ходил туда.

Она взглянула на Нокса и вновь обратилась к снимку, не в силах оторваться от испуганного лица ребёнка.

– Это был день, когда их убили.

– Д-да, – согласился Нокс, глядя на экран из-за её спины. – Бедный мальчик, всё произошло у него на глазах.

– Элли, – заговорила она снова, – такое же выражение я видела на его лице и в тот день, когда на городской площади появился Джокер.

Но почему, спрашивала она себя. Вспомнил ли он тогда случайно тот страшный день? Или за этим стояло нечто большее?

– Можно представить, как это повлияло на мальчика, – сказал Нокс. В его голосе слышалось искреннее сочувствие.

Конечно же, она могла себе это представить, но не собиралась пока говорить обо всём Ноксу. То, что она узнала о Брюсе, многое объясняло в его поведении. Она вспомнила этот странный пояс на кухонном столе. И то, как, вернувшись домой с площади, обрадовалась, не увидев там его тела.

Но с тех пор она ничего о нём не знала – ни записки, ни телефонного звонка, ни сведений, что с ним всё в порядке, ни вопросов о том, как она поживает. Чем это можно было объяснить?

Она поняла, что та фотография могла рассказать о Брюсе больше, чем он сам. Она вспомнила, как они беседовали тогда в Узин Манор о том, что у каждого должна быть настоящая цель в жизни.

– Элли, – медленно проговорила она, стараясь выглядеть равнодушной, – не сказано ли в той заметке, сколько лет было его отцу, когда… его убили?

Нокс утвердительно кивнул.

– Да, я записал и это тох<е. Он был молод – только что исполнилось тридцать пять лет.

Тридцать пять? И Брюсу тридцать пять. Она больше не сомневалась. Это должно было случиться.

Она схватила плащ и фотокамеру.

– Мне необходимо уйти.

– О’кей! – приветливо улыбнулся ей Нокс и помахал рукой. – Только не путай свои чувства с работой!

Бедный Элли. Он всё ещё ведёт себя, как отвергнутый поклонник. Но он уже опоздал.

А Вики очень надеялась, что для Брюса ещё не было слишком поздно.

Брюс внезапно проснулся.

Он уснул прямо на карте Готэм-Сити. Он разглядывал её, надеясь, что как-то сможет отыскать Джокера в лабиринте улиц и домов. Он оторвал глаза от карты. Тридцать видеомониторов смотрели на него, показывая тридцать пустых комнат. За спиной послышался шорох. Оглянувшись, он увидел, как Альфред тихо складывает его накидку. Это означало, что дворецкий принёс то, что он просил.

– Документы о моих родителях? – спросил Брюс.

Альфред торжественно кивнул на лежавшую на углу стола папку. Хотя Брюс ещё не до конца проснулся, он заметил, что дворецкий был особенно встревожен.

– Вы что-то хотите мне сказать, Альфред?

– Я уже стар, – ответил дворецкий. – И не хочу провести остаток моих дней, оплакивая своих друзей. Или их сыновей.

Брюс знал, что слова Альфреда были справедливы. Но сейчас уже поздно менять направление действий, определённое, вероятно, ещё в день гибели его родителей. Оно составляло единственное оправдание существования Бэтмэна, и Бэтмэн должен выполнить своё предназначение.

Брюс попросил Альфреда принести ему кофе и открыл папку.

На ступенях здания мэрии Готэма состоялась пресс-конференция. Это было знаменательно уже само по себе. Комиссар Гордон был уверен, что ещё вчера мэр Борг проводил бы её на новых парадных трибунах, возведённых на городской площади. Мэр надеялся, что эти трибуны и связанный с ними праздник положат начало возрождению всего лучшего в их городе.

Но Джокер разрушил все планы. Его преступные действия, наоборот, превратили эти трибуны в символ преступления и анархии – что приносило Готэму зло. И, хотя Бэтмэн вспугнул его, Джокер, в определённом смысле, мог говорить о своей победе.

На следующий день трибуны были снесены.

Борг прокашлялся и заговорил. Микрофоны далеко разносили его голос.

– Праздник двухсотлетия города откладывается на неопределённое время.

Это было всё, что он смог сказать. Берг отошёл в сторону, уступая место, центральное место, новому спикеру администрации Готэма Харви Денту. Комиссар Гордон не мог и предполагать, что доживёт до того дня, когда мэр потеряет дар речи и не сможет рассказать о том, что с равным успехом можно было бы назвать и славой, и трагедией Готэма. Возрождение города было не чем иным, как личной мечтой мэра, которая должна была увековечить его имя в памяти потомков и в исторических трудах. Провал этих планов означал крах всей его политической карьеры. Впервые за всё время пребывания в администрации Борга Гордону было по-настоящему жаль его.

Между тем Дент говорил:

– Мы энергично боремся с терроризмом в любой его форме. Но на этот раз токсин был обнаружен в кофе на полицейских пунктах. Учитывая, что две трети полиции выведены из строя, мы просто не можем обеспечить общественную безопасность.

Дент сделал паузу. Кто-то выбежал из машины телекомпании и стал кричать на операторов. Гордон взглянул на мэра. Борг занервничал. Комиссар сбежал по ступеням трибуны вниз, чтобы выяснить, в чём дело. Он подошёл к группе инженеров, собравшихся вокруг монитора.

– Что тут происходит?

– Посмотрите сами, – ответил высокий лысеющий человек. – Этот монитор передаёт материал местных станций, но он идёт лишь на половине экрана.

Гордон посмотрел на монитор. Экран был разделён пополам. Левая часть показывала происходящее перед мэрией, тогда как правая была пустой – обычный, зернистый, «снежный» фон. Вдруг из этого «снега» материализовалась фигура человека, сидящего в кресле.

Гордон узнал фигуру в кресле, только когда поправили фокус. Это был Джокер.

Это я, Джокер.

Джокер дружески улыбнулся. Несмотря на странное сочетание смертельной бледности кожи и пылающего красного тона губ, его лицо, в целом, выглядело почти нормально.

– Только что, ребята, вы тут рассказывали о кое-каких еещах. Некоторые из них, должен признать, были справедливы по отношению к этому злодею – Хозяину Гриссому. Он был террористом и вором. Но, с другой стороны, он прекрасно играл в бридж. Как бы то ни было, он умер и оставил меня вместо себя.

Джокер помолчал и придвинулся к камере.

– Теперь я хочу сказать следующее: может быть, я излишне театрален, может быть, несколько груб. Но я не убийца. Я – артист.

Он придвинулся ещё ближе, и его улыбка заполнила весь экран.

– А мне нравится веселиться! Итак, ребята, я объявляю перемирие! – камера отъехала назад, чтобы показать, как он в приветственном жесте раскинул руки. – Праздник начинается!

Его объявление сопровождалось аплодисментами, записанными на плёнку.

– У меня есть небольшой подарок для Готэма! – продолжал Джокер, и голос его дрожал от возбуждения. – В полночь я выброшу в толпу миллион долларов.

Он снова взмахнул руками, но теперь это был жест смирения.

– У меня их много, поэтому обо мне не беспокойтесь, – добавил он.

Мэр на своей половине экрана взял в руки микрофон.

– Мы не готовы обсуждать какие-либо сделки, – начал он.

– Люди, вы меня слышите? – прервал его Джокер. – Двадцать миллионов долларов!

Джокер заложил большие пальцы рук за лацканы своего двубортного пиджака.

– К тому же вас ждёт потрясающее зрелище! – продолжал он. – Это будет замечательный поединок: в одном углу – я, в другом человек, установивший в городе настоящий террор.

Он сделал эффектную паузу, изображая на лице притворный страх.

– Это Бэтмэн!

На левой стороне экрана камера показала беспокойно переглядывающихся Борга и Дента.

Джокер снова влез в кадр.

– Ты слышишь меня, Бэтмэн? – спросил он театральным шёпотом. – Только ты и я. Один на один! Я снял свою маску. Посмотрим, осмелишься ли ты снять свою!

Брюс выключил телевизор. С него довольно. Он вновь вернулся к досье родителей из полицейского архива. Сверху на папке стоял большой синий штамп с надписью «НЕ РАСКРЫТО».

Но теперь она уже не соответствовала действительности.

На самом верху в папке лежала газетная статья и детская фотография Брюса.

Он вспомнил тот день. Где-то неподалёку играло радио. Стояла жаркая летняя погода. Из окна второго этажа доносился женский смех. Вместе с отцом и матерью они спускались по улицам Готэма. Это был праздничный вечер. Всей семьёй они отправились в театр. По этому случаю Брюсу было позволено не ложиться спать в обычное для него время. Был такой чудесный вечер, что отец предложил пройтись немного пешком, а уж потом поймать такси.

За ними послышались чьи-то быстрые шаги. Он вспомнил мамин приглушённый голос:

– Том, кто-то идёт за нами!

Они почему-то побежали. Но в переулке их остановили.

Он вспомнил лица. Это были два подростка. У одного из них был револьвер. Он потянулся к жемчужному ожерелью на шее матери. Отец схватил его за руку.

Раздался выстрел.

Он вспомнил, как упал отец. Как закричала мать.

Прогремел второй выстрел. Он вспомнил, словно это было недавно, яркую вспышку из револьвера, осветившую на мгновение тёмный переулок. И увидел, как падает его мать.

В тот вечер были убиты его мать и отец.

Он продолжал вспоминать.

Парень, у которого не было оружия, убежал. Другой же навёл дуло револьвера в упор на Брюса.

– Скажи мне, пацан, – начал он.

Брюс запомнил и то, что было дальше.

Юный бандит шагнул вперёд, и при свете луны Брюс мог разглядеть его лицо. Оно улыбалось. Брюс хорошо запомнил и эту улыбку, шутовскую улыбку джокера.

Парень продолжил:

– Танцевал ли ты с дьяволом в бледном свете луны?

Смеясь, юный Джек Нейпир нажал на курок.

Выстрела не последовало.

В темноте кто-то крикнул:

– Идём!

То был голос его дружка.

– Скорее! – торопил тот же голос.

Джек Нейпир медленно пошёл прочь. Он смеялся, не переставая.

Брюс запомнил и этот смех.

Альфред открыл Вики дверь.

Брюс был у себя, он заснул прямо в кресле. Наверное, ему снилось что-то очень страшное, потому что голова его металась из стороны в сторону, а лицо покрылось потом. Иногда откуда– то из груди вырывался тихий стон. Вики решила его разбудить. Она шагнула к креслу.

Его глаза тут же широко открылись.

– Это был он! – сказал Брюс отчётливо.

Вики подошла к нему.

– Что с вами?

Он смотрел на нёс, моргая ничего не понимающими глазами, ещё не очнувшись ото сна.

– К-как вы здесь оказались? – невнятно пробормотал он.

– С помощью Альфреда, – ответила Вики. Дворецкий подтвердил её слова кивком головы и вы шёл из комнаты. Когда она шла сюда, всё казалось ей таким простым. Ради Брюса, ради них обоих необходимо обо всём поговорить.

Именно сейчас – иначе всё останется так, как было.

– Я ведь не сошла ещё с ума, – начала она, – и вижу, что ни для вас, ни для меня это не была просто проведённая вместе ночь. Мы нашли друг друга. Разве я не права?

Может быть, она зря торопила события?

Брюс спокойно закрыл лежавшую перед ним папку с синим штампом «НЕ РАСКРЫТО» и теперь молча смотрел не неё, откинувшись на спинку кресла.

– Вы ведь собирались мне что-то сказать, когда пришли ко мне, но потом неожиданно появился Джокер? – спросила она, немного смущённая его пристальным взглядом. – Что вы хотели мне сказать?

Брюс отвёл глаза. Но нет, она не позволит ему уйти от ответа, особенно сейчас, после всего случившегося. Неужели он не может понять?

– Почему вы не доверитесь мне? – спросила она.

Брюс быстро и одновременно плавно поднялся с кресла. Он смотрел ей прямо в глаза. Может быть, подумала Вики, он всё—таки что-то понял?

– Но я уже и так вам доверился, – возразил он.

Господи, да что же он имеет в виду? То же, что и я, или что-нибудь другое? – подумала Вики. Готовясь к разговору, она продумала, казалось, все свои аргументы и его возможные возражения.

Единственное, к чему она не была готова, было то, что он только что сказал.

– Я не знаю, что и думать, – призналась она.

– Вы же говорили, что мечтали о таком месте, где могли бы жить, занимаясь своим делом. – Он широким жестом показал на пространство вокруг себя. – Вот это место.

Она не поняла, имеет ли он в виду весь Уэйн Манор или что-то ещё.

И это сказал Брюс? Но такая открытость для него необычна. Она тоже должна быть с ним откровенной.

– Я полюбила вас и ежедневно думала о вас с тех пор, как мы встретились, – сказала она. – Но я не уверена, тот ли вы человек, которого я знаю.