Текст книги "Дух города (СИ)"

Автор книги: Константин Вайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Пришлось учить его заряжать кофе. Хвост оказался очень азартным. Мне было это даже странно. Человек старше меня на десяток лет, а ведет себя так несолидно. Как мальчишка. В итоге, после получаса мучений себя, меня и своей чашки кофе, у него стало получаться насыщать ее энергией. Меня, конечно, это очень удивило, и я даже почувствовал некоторую ревность. Привык уже ощущать себя единственным и неповторимым. Чувствую, что все, чего я добился за полмесяца, с его энтузиазмом он бы достиг за пару дней. Обидно!

– Теперь пойдем дальше, в очередной храм, – и Хвост, схватив за рукав, потащил меня к метро.

– Какой храм? Больше никаких храмов! – Я попробовал сопротивляться его напору, но быстро сдался.

– Тогда в храм искусства! Идем в Пушкинский музей. Там сейчас какая-то крупная выставка. Длинная очередь, соответственно, много народу. А много народу, как ты говорил, – это как раз то, что нам надо!

В итоге, он меня весь день таскал – то туда, то сюда. Вот, реально, настоящий Хвост, от которого никак не отцепиться. Я уже дико устал, у меня отваливались ноги, хотелось посидеть в тишине и подумать. Но Хвост был неутомим. В музеях нам действительно удалось пополнить энергию. Пусть и незначительно, но мы оба стали светиться ярче. Или же мне просто так казалось от усталости. Но вообще, на мой взгляд, день прошел впустую, и я ни на шаг не приблизился к дому Духа. Вечером, наконец-то, мы вернулись домой и Хвост, глядя на мой усталый вид, разрешил мне лечь спать пораньше.

На следующий день мне, к моему счастью, удалось утром сбежать от Хвоста. У него были дела, все-таки бизнес, пусть и небольшой, требует иногда его присутствия. А я, созвонившись с Ланой, которая тоже решила забить на этой неделе на учебу, открыл дверь прямо в ее квартиру. Бабушки уже не было дома, и мы, радостные от того, что наконец-то оказались вдвоем, предались разврату.

Потом мы сидели на кухне, пили чай, и я ей рассказывал, как прошел вчерашний день с Хвостом, и как я ужасно устал от него. Она меня понимала. На улице выглянуло солнышко, и мы решили пойти прогуляться. Чтобы не привлекать лишнего внимания, и помня о возможной слежке, я открыл дверь сразу в город, в переулок, недалеко от парка. Мы бродили с Ланой по парку, и я наслаждался покоем и свободой.

– Мне так хорошо с тобой, – сказала Лана, прижимаясь ко мне всем своим телом, – помнишь, как я пришла в вашу школу? – Она заглянула мне в глаза, и я кивнул, – ты мне тогда в первые же дни понравился. Ты был такой красивый, загадочный, молчаливый и недоступный.

– Ага, – рассмеялся я, – конечно, я помню. Ты пришла, такая вся красивая, и все мальчишки сначала сходили по тебя с ума. И я, конечно, тоже. Но я был тогда очень стеснительным, и когда ты ко мне обращалась, на меня нападал просто ступор, я что-то мямлил в ответ – и старался уйти от тебя подальше.

– Да, а потом оказалось, что Андрей живет в соседнем со мной доме, и он взялся провожать меня. Все решили, что теперь он мой парень, и отстали от меня. А ты прилагался к Андрею, и мы втроем ходили из школы домой, и по утрам в школу. А потом мы как-то подружились. Оказалось, я Андрея-то не очень интересовала. Ему нравятся более вульгарные девушки.

– Это да, – я вспомнил подружек Андрея: обычно это были ярко накрашенные, умеющие громко смеяться, девчонки, с которыми и поговорить-то не о чем. И что его в них привлекало?

– А ты на меня все равно внимания не обращал, – Лана ткнула меня в бок своим кулачком.

– Но я своего добилась! – гордо сказала она. – Теперь ты мой, навсегда!

– Нет, – с улыбкой ответил я, – это ты моя.

Ну и, конечно, мы стали целоваться, не обращая никакого внимания на прохожих, прямо посреди тротуара.

После таких откровений и поцелуев мы быстро добрались до дома Ланы и продолжили наше общение в кровати. Затем Лана решительно поднялась и, босиком протопав в ванную, принесла баночку с таблетками:

– Смотри – идеальный вариант. Это витамины, бабушка их принимает утром и вечером. Давай попробуем по капле твоей крови в каждую таблетку добавить?

– Конечно, давай. Для уважаемой Лидии Гавриловны мне не жалко и двадцати капель своей крови, – пошутил я, и мы занялись делом. Я колол палец ножом и капал кровь на блюдечко, а Лана пипеткой собирала кровь и переносила ее в таблетки. Рана почти мгновенно зарастала, и мы снова и снова повторяли всю процедуру. Я уже привык к боли, которая сопровождала укол пальца, и почти не обращал на нее внимания.

Но вскоре нас прервал Хвост, заявив, что сегодня вечером мы должны пойти в театр, на представление к бабушке Ланы. Как бы мне ни хотелось побыть еще с Ланой вдвоем, но дело есть дело. И, конечно, надо двигаться дальше. Ведь все топчусь и топчусь на месте, чувствуя, как время неумолимо уходит. А я ни на шаг не продвинулся на пути к дому Духа.

Глава 18

Лидия Гавриловна встретила нас у черного входа театра, и провела к себе в гримерку. У нее была своя персональная комната, вся заставленная вешалками с платьями и разным реквизитом.

– Очень рада вас видеть. И тебя, Валентин, – тепло произнесла она и кивнула головой Хвосту. Я же с удивлением уставился на приятеля. Его зовут Валентин?

– Ты что так удивлен? Думал, Хвост – это его имя? – поняв мое удивление, спросила Лана.

– Понятно, что не имя, а призвание, – сквозь улыбку ответил я ей и повернувшись к Хвосту продолжил, – но я не думал, что твое имя Валентин. Какое-то оно… не очень подходящее тебе.

– Ну, что тут поделать, у меня родители тоже театралы, и просто Васей, к примеру, ну никак не могли бы назвать своего сына, – развел он руками.

– Идемте ребята, скоро будет третий звонок, сейчас узнаем о местах. В принципе, есть всегда балкончик, но там не очень удобно смотреть спектакль, – поторопила нас Лидия Гавриловна.

– Да ничего, бабуль, балкончик нам вполне подойдет! Мне там всегда нравилось! – отозвалась Лана.

– Ну, тогда идемте, я вас провожу, – и она уверенно пошла впереди, – я в последнее время как-то очень хорошо себя чувствую. Раньше подняться пешком по лестнице на третий этаж было настоящей проблемой, а сейчас мне это не составляет ни малейшего труда. Такое ощущение, что прямо помолодела! – мы с Ланой заговорщицки переглянулись. Живая вода подействовала. Да и внешне Лидия Гавриловна явно сбросила пару лет. – Ну вот, пришли, проходите, занимайте места, и после спектакля жду вас у себя. Почаевничаем. Наверняка, и сладкое будет! – она улыбнулась нам и вышла за дверь.

– Все-таки классная у тебя бабушка, – сказал Хвост, и мы устроившись стали смотреть спектакль.

Спектакль был интересный. Какое-то современное произведение в постановке известного режиссера. Лана тихонько, на ухо, объясняла мне все непонятные моменты. Сам я раньше был весьма далек от театра. Но представление мне понравилось. Особенно было здорово, когда упал занавес, и все стали хлопать, и вызывать артистов. В этот момент я ощутил небывалый подъем. В воздухе витала энергия, которая просто разливалась широкой волной вокруг зрителей. Я увидел, как удивленно раскрыл глаза Хвост, а потом, прикрыв их, стал наслаждаться плещущимся вокруг нас потоком энергии. Я испытывал ни с чем не сравнимое чувство блаженства. Энергия текла в меня рекой, делая сияние все ярче и ярче. Когда все закончились, мы стояли, ошеломленные, и смотрели вокруг. Никто на нас не обратил внимания. Жизнь окружающих текла своим чередом. Люди пробирались через ряды на выход из зала – кто в буфет, а кто сразу в гардероб. Только мы с Хвостом стояли, пытаясь перевести дыхание и прийти в себя.

– Это было что-то, – не выдержал Хвост, – я не ожидал такого эффекта. Я так стану заядлым театралом. Это как наркотик! – выдохнул он жмурясь как кот объевшийся сметаной.

– Что с вами случилось? Я не могла до вас достучаться. Вы замерли, не шевелились, и никак не реагировали. Стояли с улыбками идиотов! Я даже уже почти испугалась! – обиженно произнесла Лана подозрительно глядя на нас. – Это получается, Хвост тоже видит это ваше пресловутое свечение? А ты мне не сказал! – она обвиняюще наставила на меня палец и скорчила весьма обиженное лицо.

– Прости, что не сказал. Как-то вылетело напрочь из головы. Сейчас доберемся до дома, все расскажу. Честно! – Повинился я обнимая ее.

– И надо попробовать, возможно, у тебя получится сделать так, что бы и она начала видеть энергию. Со мной-то получилось, – предложил Хвост и улыбнулся Лане, – у тебя нет проблем с билетами в театр, будешь насыщаться.

Он повернулся ко мне:

– Ты очень ярко светишься, этого не достаточно, чтобы пройти в дом Духа? – сказал он разглядывая меня чуть прищурив глаза.

– Думаю, нет. Еще бы столько же. У меня такое ощущение, что я заполнен на пятьдесят процентов. Надо придумать, как заполниться еще сильнее. Боюсь, театр больше мне ничего не даст.

– Возможно, – пожал плечами Хвост, – идем теперь чай пить к Лидии Гавриловне, а потом прогуляемся, обсудим все.

В итоге, мы рассказали Лане о том, как получилось, что и Хвост теперь видит свечение. Я заметил, что она ревнует меня к Хвосту. Ей тоже хотелось быть сопричастной, и она настояла на немедленных экспериментах по обращению ее в последователя Духа. К счастью, эксперимент оказался удачным, и, спустя десяток минут и трех молний-шариков, запущенных в нее, мы получили требуемый результат. Лана тоже смогла увидеть нити Духа, которые опутывали весь город.

Я, хвастаясь, показал, как могу лечить, убирая серые зоны у людей. Отлично снимает головную боль. Еще у меня получилось напитать энергией и восстановить нити Духа на доме, мимо которого мы в тот момент проходили, и который совсем тускло светился. В общем, слушая подсказки друзей, я экспериментировал. Даже пробовал использовать собственную кровь. Но особенного эффекта это не дало. Вообще оказалось очень удобно работать с нитями духа, особенно если кто-то рядом смотрит и видит все мои манипуляции, может что-то подсказать и посоветовать.

Мы проводили Лану до дома, и я из подъезда открыл дверь сразу в квартиру Хвоста. Зайдя на кухню, я замер, удивленный пришедшей мне в головы мыслью:

– Слушай, а на фига мы вчера весь день мотались пешком и на метро, если я могу открывать двери? Я совсем забываю об этом, и очень редко использую это. Я вчера все ноги стоптал бегая с тобой по городу, до сих пор болят. – Я расстроенный и уставший плюхнулся на стул. Как можно было забыть о таком умении? Тем более перед Хвостом уже смысла скрываться не было.

– Да и ладно. Ну, забыли, дураки. Зато завтра мы постараемся не забывать о такой возможности, и, думаю, воспользуемся ею еще не раз.

Хвост ушел умываться, а затем к себе в комнату, пообещав составить план на завтра. Он отнесся очень серьезно к проблеме становления меня, как целителя, и насыщения энергией. Это был вызов, который он решительно принял. Спасибо, что дал мне хоть один выходной.

Сон никак не шел. Я чувствовал, что переполнен энергией, и надо что-то с этим делать. Я позвонил Максиму Николаевичу и поинтересовался, как дела у Андрея; он сказал, что все отлично. Мой друг пришел в себя, помогла моя кровь, и его на днях перевезут в Москву, в обычную больницу. А через неделю, скорее всего, отпустят уже домой. Этим сообщением майор меня обрадовал. Но тут же Максим Николаевич очень строгим тоном предупредил, чтобы я был предельно осторожен. По его сведениям, моя фотография и данные есть у нескольких разведок, и живым я им, скорее всего, не нужен. Попросил не соваться к дому на Неглинной без звонка ему. Там слишком много агентов и, наверняка, сам дом находится под неусыпным прицелом снайперов. Так что мне смертельно опасно там появляться. Но если очень надо будет – звонить ему, что-нибудь придумаем. Я поблагодарил Максима Николаевича, и положил трубку. Хорошо, когда о тебе заботится аж ФСБ. Для меня это, конечно, странно, но в тоже время успокаивает.

Еще майор попросил меня сообщать ему, если я собираюсь погулять по центру города, чтобы он мог обеспечить мне необходимую охрану. Я пообещал подумать над этим. Но пока я не видел такой необходимости. Вообще, во мне боролись два чувства. Одно – мысль о том, что защита ФСБ – это хорошо, я и сам планировал с ними в дальнейшем сотрудничать. Все-таки, Максим Николаевич произвел на меня приятное впечатление человека, знающего, что он делает и для чего. Второе же – ощущение того, что я под колпаком у спецслужб. Оно меня угнетало. Я понимал, что это смешно звучит. Но возможное отсутствие личного пространства, когда ты понимаешь, что каждый твой шаг, каждое твое слово может быть известно ФСБ, – это, мягко говоря, напрягает, и развивает паранойю. Вот и сейчас – я лежал в кровати и думал, что зря отсюда звонил майору. Ведь, если до этого я мог предполагать, что сотрудники ФСБ не знают мое местоположение, то теперь оно наверняка им известно. Все-таки, вести подпольную жизнь очень сложно. Надо очень многое знать, и тщательно продумывать каждый свой шаг.

Я по-прежнему был наполнен, как никогда, энергией Духа. И от нечего делать начал экспериментировать. Например, у меня все быстрее получалось формировать шарик света и запускать им в выбранную цель. Так же я пытался сделать большой шар, что-то там Хвост говорил о файерболах, но ничего такого у меня не получалось. А маленькие шарики света, брошенные в стену, не оставляли никакого следа, полностью растворяясь в ней, и насыщая стену энергией. Наконец, утомленный экспериментами, я уснул – и снова провалился в видение.

Я оказался в том же доме, что и в прошлый раз. За столом сидел целитель Зиновий, рядом с ним сидели хранитель Савелий и еще пара человек. Теперь я уже хорошо видел свечение, исходившее от них, и понял, что и остальные участники застолья – хранители. Целитель светился ярче всех, Савелий ненамного отставал, остальные хранители светились ярче обычных людей, но до уровня Зиновия и Савелия им еще было далеко. Сам целитель выглядел гораздо лучше. Было видно, что он отъелся, да и одет был побогаче остальных. В его взгляде появилась уверенность в себе и скрытая сила. Он внимательным взглядом обвел сидящих за столом и, налив себе вина из кувшина, начал разговор:

– Итак, все вы знаете, что Кутузов на военном совете получил дозволение оставить город, и с войсками двинулся в сторону Рязани. В городе осталось много раненых солдат, лечением которых руководит Савелий.

– Все так, – кивнул Савелий, – но, конечно, нас на всех не хватает. Стараемся лечить наиболее пострадавших. Тем, кому требуется неотложная помощь. Ваша кровь бы пригодилась.

– Крови пока не будет, – твердо сказал, как отрезал, Зиновий. – Я дал небольшой запас Кутузову. На простых солдат расходовать кровь глупо. Их больше десяти тысяч. Да к тому же, у нас проблемы с духовенством. Не по нраву им наше целительство. Скрываться приходится. – Целитель сильно изменился с прошлого раза. Теперь это был не забитый и замученный мужчина, а вполне уверенный в своих силах Целитель.

– Наполеон с войском уже входит в Москву, собираются занять Кремль, – подал голос один из хранителей, по одежде и осанке похожий на военного, – что будем делать?

– Дух недоволен тем, что город отдали, причем без боя. Мне удалось вчера открыть к нему дверь. Он примет меры против солдат захватчика, – все так же жестко ответил Зиновий.

– Хорошо бы, – произнес Савелий, – жить под французами мы не сможем. Вся надежда на Кутузова: соберет войско в кулак – и выгонит лягушатников из столицы.

– Тогда продолжаем все, как есть. Лечим солдат и офицеров, и следим за обстановкой, – отдал указания целитель. – Я сейчас пойду на площадь, говорят, уже оркестр выстроился, готовятся встречать Наполеона. Хоть посмотрю на него. Врага надо знать в лицо. Савелий, ты со мной? – Савелий кивнул и целитель, быстро проведя рукой по стене, открыл дверь. Я влетел в нее за ними.

Мы оказались на площади. Тут было достаточно многолюдно. Было много солдат в французских мундирах, и на лошадях. Они разительно отличались от остального, бедно одетого, народа. Все пуговицы на мундирах сверкали, сбоку висели шпаги. У некоторых за плечами висели ружья. Я услышал крики:

– Едет! Едет! – тут же стоявший невдалеке военный оркестр заиграл «Марсельезу». Солдаты окриками раздвинули народ, образовав широкую дорогу, по которой скакали конные. Во главе, в неизменной треуголке, ехал Наполеон Бонапарт. На вид ему было лет сорок-сорок пять. Гладко выбритое лицо, орлиный нос. Он смотрел свысока на людей, с несколько презрительной улыбкой. Наполеон добился своего, и сегодня, под звуки музыки, въезжал в московский Кремль.

Савелий тронул за руку целителя и они, осторожно отступив в переулок, открыли дверь, и вернулись обратно в дом. Я неотрывно следовал за ними.

– Ну вот, Наполеон – и в Кремле, – тихо сказал Савелий, – я не верил, что такое возможно.

– Мы должны как-то помочь нашей стране, негоже оставаться в стороне. Но что мы можем сделать? Только лечить – и надеяться, что Дух поможет и сбережет. – произнес один из хранителей все так же сидевший за столом.

– Я хорошо знаю Кремль. Я там был много раз. Я могу ночью пробраться – и убить Наполеона. Его армия его боготворит, но, говорят, Наполеон не любит конкурентов, и сильных военачальников, кроме него, почти и нет. Тогда Кутузов с легкостью выбьет их отсюда, – предложил Савелий.

– Мы не убийцы. Я целитель, и не могу марать руки в крови. Ты же хранитель, тебе тоже не пристало такое, – повернувшись к нему и осуждающе качая головой ответил Зиновий.

– Я уверен, что Дух одобрит это деяние. Убийство Наполеона перетянет чашу весов в нашу пользу. Его войско без начальника будет слабо и Кутузов легко его выбьет из города.

– Я не хочу об этом даже слышать! Это не правильно! – повысив голос ответил Зиновий, но затем покачав голос головой добавил, – Поступай, как знаешь. Эта война слишком далеко зашла. Погибло очень много людей. Но я все равно против такого решения.

– Хорошо, целитель. Я сам приму решение. Мне надо время подумать. – Савелий поклонился Зиновию, – Пойду к раненым. Помогу врачам. Не зря же я почти десять лет учился у заморских докторов.

– Иди. Завтра утром зайди, я постараюсь дать немного крови, для самых тяжелых больных, – произнес он вслед уходящему хранителю и тихо добавил, – я целитель, я не убийца.

Савелий, поклонившись, вышел. Я нерешительно висел посреди комнаты. Целитель сел за стол, и стал что-то писать на слегка желтых, неровных листах, макая гусиное перо в чернильницу.

Как только я решил вылететь из комнаты, то сразу переместился. Оказавшись в каком-то новом месте, я огляделся. Это была богатая комната, с позолоченными канделябрами, развешанными на стенах, в которых горело множество свечей. У стены стояла большая, высокая кровать с балдахином. Рядом с окном находился могучий письменный стол. Вдоль другой стены стояли сундуки, накрытые коврами. В одном из таких сундуков рылся хранитель Савелий, доставая то одну, то другую одежду. Наконец он, видно, нашел то, что искал, и захлопнул крышку.

В его руках я увидел большой темный плащ, в который он закутался почти целиком. После этого Савелий подошел к столу и взял лежавший там кинжал. Покрутил его в руках и, удовлетворено кивнув головой, подошел к стене. Привычным жестом открыл дверь, и я влетел за ним. Мы оказались в небольшой пустой комнате, в которой было две двери. Савелий, тихо ступая, приблизился к одной из них, и, стараясь не шуметь, открыл. Так же тихо он переступил через порог.

Залетев за ним, я увидел Наполеона, склонившегося над столом, и что-то рассматривающего. В комнате было очень темно, лишь небольшая масляная лампа освещала стол и разбросанные в беспорядке на нем бумаги. Под ногами Савелия предательски скрипнула половица. Наполеон обернулся, мгновенно выхватив шпагу. Савелий с криком кинулся на него, но было видно, что Наполеон, хоть мал ростом и худощав, но воинского умения не чурается. Он легко ушел с линии атаки, и резко кольнул хранителя шпагой в районе плеча. Савелий выронил нож и зажал рану руками. Он понимал, что не может закончить начатое, и ему остается только спасаться бегством. Савелий побежал в сторону открытых дверей, но там появились французские солдаты. Тогда он кинулся к стене и махнул рукой. Дверь появилась практически мгновенно, но, когда он тянулся к ней, чтобы открыть, Наполеон, который стоял к нему ближе всех, сделав пару резких шагов, ткнул в Савелия шпагой. Удар был силен. Шпага проткнула спину Савелия, и вошла прямо в сердце. Он покачнулся, и упал замертво. Спасительная дверь, в которую он так и не успел войти, – исчезла. В комнату зашел пожилой мужчина в французской военной форме и посмотрел на тело Савелия, потом перевел взгляд на Наполеона:

– Мой генерал, с вами все в порядке? – спросил он по-французски, но, как ни странно, я отлично понимал его.

– Да. Это был неумелый солдат. Пришел убить меня. Но даже не смог нанести хотя бы царапину.

– Вы зажали его в угол. Ему некуда было бежать. Зачем же вы убили его? Надо было допросить. Вызнать, кто послал, как он пробрался мимо наших караулов.

– Он почти сбежал. Неведомым умением открыл дверь в стене, – Наполеон подошел к тому месту, где была дверь, и внимательно осмотрел его, – прямо здесь появилась она. Когда он умер, дверь исчезла.

– Я слышал о людях с такими способностями. Их зовут хранителями. Они защищают свой город, и главный среди них – целитель. Говорят, его кровь излечивает от любой болезни.

– Понятно, что-то такое и я слышал не раз, но до сих пор не верил в эти сказки. Мы должны их уничтожить! – резко, командным голосом, произнес Наполеон. – Иначе мне не будет покоя в Кремле. Делайте, что хотите, но найдите их и уничтожьте!

– Но, мой генерал, как это сделать, если они могут открывать двери, и быть, где угодно?

– Я слышал, что они не могут удаляться далеко от места, где живет Дух. Найдите это место. Сожгите там все дома, все постройки. Чтобы им некуда было открывать двери! Ищите их. Нельзя оставить безответным покушение на меня. Уничтожить все!

– Но в домах много простых людей и раненых солдат!

– Зачем они нам нужны? У нас хватает своих людей. А солдаты врага – не наша проблема. Царь Александр, не позаботился о них, пусть спасают себя сами. Я сказал: сжечь все дома снаружи Кремля!

– Ваше указание будет исполнено, мой генерал, – с поклоном ответил пожилой француз, и покинул кабинет.