Текст книги "Архивраг. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Константин Стригунов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 41 страниц)

***

Цепочка мыслей у Паркера выстроилась в логический ряд за те секунды, в течение которых прозвучали выстрелы. Он был уверен, что стрелял Коллинз, значит, ему требуется лишь сообщить часовым нужную фразу. Нога адски болела, но Паркер сгруппировался и подобрал свою здоровую ногу под себя, а затем совершил прыжок к рации. Схватив ее, он быстро и четко произнес:

– Здесь Гольф Дельта, Браво Лима один, код – Тикондерога Экс Рей, повторяю… – В это мгновение из головы Джефа Паркера, уроженца Рочестера, был с огромной силой вырван кусок затылочной кости и почти половины его мозгов, растекшихся теперь на бетоне. Разбивая передатчик, Егоров буквально на секунду потерял из виду пленного, которой оказалось достаточно, чтобы тот сумел сообщить часовым команду на подрыв, до того, как майор точным выстрелом снес ему кусок головы.

***

Состояние Коллинза ухудшилось настолько, что он сам удивился как не упал от боли, пронзившей его тело. Тот, кто в него стрелял таки попал ему в плечо и теперь его правая рука плетью повисла вдоль торса. Наемник, схватив винтовку левой рукой, отходил вглубь коридора и лишь каким-то невероятным образом при этом не потерял сознание. Из наушников рации, работавшей «на прием», по общей частоте раздался голос, принадлежавший без сомнения Паркеру.

«…код – Тикондерога Экс Рей, повторяю…» – бах! Выстрел оборвал речь напарника. Кодовая фраза вспыхнула в сознании Коллинза и теперь он знал, что ему делать. Нажав тангенту наемник: прошептал:

– Это Бульдог, Браво Лима один, я подтверждаю команду на подрыв, код Тикондерога Экс Рей! Повторяю, я подтверждаю команду на подрыв, код Тикондерога Экс Рей, прием!

***

Огонь из забугорной винтовки был произведен буквально за дверью и Меткий это отчетливо расслышал. Взяв дверь на мушку, он чуть ближе подошел к ней. Тягостная пауза длилась недолго и с другой стороны прозвучал чей-то голос, говоривший по-английски. Хотя сталкер в свое время хорошо овладел этим языком, но разобрать смог не все, хотя и того, что удалось, оказалось достаточно для принятия решения вмешаться.

«…Лима один, команду на подрыв… кандерога… Экс Рэй, повторяю…»

«Ах ты ублюдок!»

Через дырку в двери, оставшуюся от выстрела Гунна, сталкер благодаря слабому свету из коридора сумел рассмотреть фигуру незнакомца. Вне всякого сомнения, это был кто-то не из спецназа и дальше Меткий действовал на автомате. Мощный удар ногой в дверь и очередь в чужака, оборвавшая его жизнь. Никакого вскрика не было, а сам Меткий не подозревал, что оказал наймиту огромную услугу, избавив его от мучений.

***

– ВСЕМ: НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ БАЗУ! В ЛЮБУЮ СЕКУНДУ ЕЕ МОГУТ ВЗОРВАТЬ! СТАЛКЕР НЕ ЖДИ НАС, УХОДИ, ЭТО ПРИКАЗ!!!

Егоров вместе с Арабом неслись со всех ног, держа в руках специальный мешок, набитый целой кучей оборудования, в которой хранилась вся информация о работе наемников в Зоне. Они подумали о теле Гунна, но унести его с собой не было никакой возможности, потому грушники лишь на миг взглянули на старшину и мысленно простились с ним. Гунн погиб, мужественно выполняя свой долг. Выбежав из командного пункта, майор и Араб несли мешок с аппаратурой, весившей килограммов под сорок, но сейчас на это никто не обращал внимание. Впереди показалась спина Барса, который услышав приказ, со всех ног мчался к выходу. Следом за ними кинулся Князь, не отставая от своих камрадов. Пробегая коридоры, последние казались длиннее, чем когда они проходили по нему в самом начале, хотя это было только следствием огромной нагрузки и колоссального напряжения от того, что кто-то снаружи может оборвать их жизнь одной командой.

***

Находясь на своей позиции, Уэббер в своем маскхалате буквально слился с кустом, где он организовал позицию, откуда велся контроль подходов к базе. На нем и Мерфи сегодня лежала ответственность за приведение команды на подрыв в действие. После первого сообщения Коллинза им пришлось беззвучно и незаметно отползти на запасные позиции, расположенные от базы дальше чем те, на которых они находились до того момента. Ему было хорошо известно, как требуется действовать в этом случае, но наймит никак не мог поверить, что самое наихудшее все же произошло. Однако сообщение Паркера и подтверждение Коллинза, убедили их: теперь все или почти все на базе погибли, значит нужно успеть уничтожить ее до того, когда противник сможет улизнуть. Снайпер нажал тангенту рации.

– Молния! Чарли Эхо два, это Браво Лима один, как принял команду, прием? – быстрым шепотом произнес Уэббер.

– Браво Лима один, это Чарли Эхо два, подтверждаю, команду принял, прием, – ответил Мерфи.

– Чарли Эхо два, это Браво Лима один, жду передачи второй половины пароля на активацию подрыва, как понял, прием?

– Браво Лима один, это Чарли Эхо два, передаю вторую половину пароля: Фокстрот, Ромео, Виски, Зулу, Зулу, Виктор, Браво, Гольф, Гольф, Дельта, Оскар, Зулу, Ромео, прием.

– Чарли Эхо два, это Браво Лима один, половину пароля принял, приступаю к плану по коду Тикондерога Экс Рей, дальше действуем по схеме Сьерра-один, как понял, прием?

– Браво Лима один, это Чарли Эхо два, принял, конец связи.

Команда действовать согласно схеме обозначенной как Сьерра-один была сообщена двум остальным часовым. Часть пароля в английской транскрипции выглядела набором букв FRWZZVBGGDOZR, которую Уэббер вместе со своей частью последовательно ввел в передатчик.

***

Приказ командира спецов Меткий принял незамедлительно, подобно тому, как он останавливался, когда впереди шедший проводник в Зоне приказывал встать столбом на одном месте и не двигаться, если тот «чуял» впереди аномалию. Толком рассмотреть убитого им наемника Меткий не успел, так как из рации голос главного с полным спектром эмоций соответствующих содержанию его приказа ясно дал понять, что пора делать ноги. Он кинулся обратно в соединительный коридор с максимально возможной для себя скоростью, пока не добрался к лестнице, связывавшей станцию вместе с бункером. Ее пролеты Меткий преодолевал буквально в два-три прыжка, цепляясь за ржавые перила и в бешеном темпе буквально ломился вниз, на ходу одевая ноктовизор. В момент, когда сталкер выбежал в объединительную комнату, откуда-то сверху раздалась чудовищная серия взрывов, сотрясшая стены и потолки, а Меткий далеко впереди увидел, как обвалился потолок, преградив весь путь вперед. Более того, в жуткой суматохе Меткий понял, что пропустил какой-то важный поворот и оказался в большом помещении с множеством аккумуляторов и дизельгенераторов. От взрывов потолки все больше содрогались и осыпались пылю, а подвесные не работающие светильники качались подобно маятникам из стороны в сторону. Осознав, что попал в ловушку, Меткий хотел было пойти другим путем, но впереди под действием мощных взрывов произошел обвал, который огромной грудой обломков бетона и перекрытий преградили ему дорогу. На секунду растерявшись, Меткий все же вбежал обратно в дизельную, где потолки поддерживались несколькими подпорными колоннами, из чего следовала меньшая вероятность обвала. В этом предположении он не учел отсутствие ремонта сооружения со времен его постройки и только в последний момент заметил, как сверху обвалился кусок бетона. Сталкер сделал прыжок в сторону, однако часть из обломков все же достала его, а вслед откуда-то сверху на него посыпалась пыль и сегменты перекрытий, поддерживавших потолок. Перед отключением сознания от такого удара, у Меткого в голове промелькнул вопрос о том, получилось ли у остальных выбраться или они так же как и он будут погребены в этом гигантском склепе?..

***

«Чтоб меня!» – от увиденного у Ворона медленно отвисла челюсть. Высматривая в прицел станцию и позиции часовых, как перед его взором только что стоявшее здание в мгновение ока превратилось в хаос огня и дыма, просто стертое с лица земли множеством взрывов.

«Нет, только не это… не верю. Командир, Гунн, Барс, Князь, Араб – все мертвы?! Я не верю в это!!»

Лейтенант действительно не мог принять гибель своих товарищей как и трое остальных бойцов, следивших за станцией на своих позициях. Настало чувство потрясения, когда человек понимает, что произошло нечто ужасное, но до конца это еще не осознает. Разум отказывается воспринимать действительность, ведь, черт побери, еще несколько часов назад ты ходил плечом к плечу вместе со своими соратниками и вот теперь их всех не стало? Да такого не может быть! Но постепенно голос разума прояснился и восприятие становилось более четким, не подверженным воздействию первых шоковых минут. Связаться со второй подгруппой не представлялось возможным, значит, осталось действовать согласно заранее выбранному плану. Послав два длинных и один короткий сигнал, Ворон обозначил отход в точку сбора, а от каждого из оставшихся бойцов пришел ответ в виде трех коротких щелчков, подтверждавших приказ.

«Пора выбираться отсюда»

***

Сектор контроля НАТО

После того, как четверо оставшихся в живых наемников скрытно убрались со своих позиций, им удалось относительно без существенных задержек добраться к схрону, который был создан группой глубинной разведки за пять месяцев до их прибытия в Зону. В ней хранилась переносная спутниковая радиостанция, на развертывание параболической антенны которой затратили одну минуту и еще менее пяти на настройку. После этого с ее помощью на военный спутник связи группировки AEHF, запущенный двумя годами ранее с базы ВВС США на мысе Канаверал, был отослан сигнал сверхвысокой частоты шифрованного сообщения. После маршрутизации и обработки, его ретранслировали на мобильную станцию спутниковой связи «Троян Спирит-2», доставленную в зону ответственности НАТО в ста семидесяти километрах от западной границы ЧАЗ самолетом военно-транспортной авиации С-141 «Стар Лифтер». Сидевшие в нем два офицера РУМО – разведывательного управления министерства обороны США (операторы-связисты не имели точного представления откуда они) неустанно координировали деятельность спецотряда «Нептун», хотя могли только догадываться о том, кто конкретно выполнял задание руководства. Срочное сообщение от отряда оказалось неожиданным и говорило о чем-то в высшей степени экстраординарном, поскольку выход на связь произошел раньше установленного срока. Как только передача завершилась, первый офицер округленными глазами посмотрел на своего коллегу и заметил, что тот выглядит не менее удивленно.

– Это чертовски плохо, – сглотнул офицер и тут же снова связался, но уже по другому каналу: – «Пантеон», докладывает «Фэлкон», – сказал оператор, имея ввиду свой код. – На связь вышел «Нептун» и сообщил, что улей разворошен. Теперь приступают к действию по плану Сьерра-один … Вас понял, конец связи.

Он отъехал на своем вращающемся стуле чуть назад и обратился к своему напарнику:

– Командование передает о начале фазы эвакуации, – и оба подумали про то, как вообще тамможно столько пробыть да еще и выполнить какую-то миссию. Весь поток информации, пройденный через их станцию полностью шифровался, поскольку имел крайне важное значение. На мониторе высветилась точка, откуда должна осуществляться передача и оператор прикинул расстояние до пункта эвакуации. Оно оказалось вполне разумным, но недавно был Выброс, а значит расчетное время прибытия вертолета изменится.

– "Нептун", это "Фэлкон", как слышите, прием?

– "Фэлкон", говорит "Нептун", слышу вас хорошо, прием.

Сигнал был искажен помехами, но на четкость связи это влияло не слишком сильно и расслышать голос на другом конце не представляло особого труда.

– "Нептун", это "Фэлкон", выходите в точку "Омега", время прежнее, возможна задержка "кареты". Как поняли, прием?

– Говорит "Нептун", вас понял, выход в точку "Омега", время прежнее, конец связи.

И уже про себя офицер вслух мрачно добавил:

– Похоже ситуация вышла из-под контроля.

– По крайней мере, это уже не наша забота, – заметил второй и оба согласно кивнули. На этом их работа в операции закончилась.

***

Москва, 1 ноября 2016 года

– Николай Федорович, разрешите доложить? – спросил капитан.

– Докладывайте, – устало ответил генерал.

– Группа "Клинок", точнее ее подгруппа, возглавляемая Вороном, в установленное время вышла на связь. По их данным пятеро членов группы и Пророк, участвовавшие в рейде по захвату документов частиков, не вернулись. Как сообщается, сама база была уничтожена серией мощных взрывов, после которой на ее месте осталась только глубокая воронка. Подгруппа Ворона дает визуальное подтверждение, при этом, отмечает, что вторая подгруппа выходила на связь уже после спонтанного Выброса из туннеля, из чего следует, что если все, кто в нее входил и погибли, то энергохаос не мог стать тому причиной.

Генерал почувствовал будто его прошибло током. Он встал из-за стола и медленно прошел через весь кабинет с целым ворохом мыслей в голове. Капитан молча наблюдал за ним, выждав паузу. В таком состоянии человеку нужно время, чтобы прийти в себя. Соловьев ощутил, как на него накатывается вся тяжесть сообщения.

«Погибли?.. Но как такое могло случиться?»

Он вспомнил все свои выводы, все слова и приказы и теперь испытал глубочайшую вину, ведь идея использовать имевшихся в Зоне людей принадлежала ему, а стало быть, и ответственность нести должен он. Но это его не страшило – Соловьев никогда не избегал ответственности и относился к себе объективно и с самокритикой, – но гибель спецназовцев и одного из лучших агентов он не сможет себе простить. Постояв молча некоторое время, генерал постепенно избавился от первичной растерянности и стал мыслить уже сугубо аналитически, отбрасывая в сторону все, кроме фактов.

– Система самоуничтожения? – Николай Федорович обернулся.

– Не исключено, – ответил капитан. – По вей видимости, на случай атаки у них предусматривался подобный вариант. Вероятно, Егорову удалось добраться до базы, но внутри что-то пошло не так.

– Сталкер? – без всякой надежды спросил Селезнев.

– Аналогично. Ничего.

– Сколько времени прошло с момента взрыва?

– Десять минут.

– Значит у нас нет доказательств их гибели?

– Нет, но после такого…

– Нам не известно точно, сумел ли майор выбраться или нет, верно?

– Верно, – согласился капитан.

– Тогда на данный момент мы не можем утверждать что-либо конкретное, кроме факта взрыва базы, – заключил Соловьев. – Где сейчас подгруппа Ворона?

– В настоящее время движется в направлении основной базы. Как и задумывалось, оставшихся часовых было решено не выявлять в виду нецелесообразности, а также повышенной аномальной угрозы после Выброса. В таких условиях имеющимися силами найти и ликвидировать наемников просто невозможно.

Селезнев поморщился. Он и без разъяснений прекрасно знал, что могли сделать оставшиеся бойцы, а чего – нет.

– Еще что-то?

– Так точно, товарищ генерал-майор. С базы Иваново-Северный сообщают о готовности второго прототипа "Небесного взора" к вылету через сутки. Как только будут составлены первые маршруты, можно будет преступать к эвакуации.

– Хорошо. В очередной сеанс связи команде Ворона передать приказ следующего содержания. Как только они доберутся до базы, то в течение следующих тридцати шести часов им нужно укрыться в ней. Когда мы сможем сообщить точное время и место эвакуации, группа начнет выдвижение. До того момента покидать базу категорически запрещаю, за исключением случая возможной расконспирации, атаки на базу или непредсказуемой аномальной активности. Вопросы?

– Никак нет, все будет исполнено, – ответил капитан и Селезнев, кивнув, добавил: – Держите меня в курсе.

После того как офицер вышел Николай Федорович еще некоторое время смотрел на захлопнутую им дверь.

«Егоров, Пророк погибли?»

– крутилось у него в голове. Генерал с трудом мог это принять.

«Меткий…»

– в памяти возникло лицо сталкера, завербованного им много лет назад и которого Соловьев не видел уже очень давно. Имел ли он право использовать его в помощь Егорову? Ведь это совершенно не входило в круг задач сталкера. С другой стороны, Зона радикально отличалась от других мест на Земле и даже разведка здесь проводится с определенными ограничениями и особенностями. Самое же скверное заключалось в том, что проверить факт гибели никак не удастся. Снаряжать поисковую экспедицию в эти области Зоны, рискуя потерять еще больше людей было бы недопустимо. Единственное, на кого можно рассчитывать, так это на самого майора и его людей. Им уже не раз удавалось обвести смерть вокруг пальца, то же самое касалось и сталкера – ну не мог человек выжить столько лет в Зоне по чистому везению. Но генерал, при всем своем скепсисе к суевериям не мог не признать, что без некоторой доли удачи такого никто не смог бы сделать. Удача – дама с норовом и в любой момент кто угодно мог попасть к ней в немилость, пусть даже до того момента много лет созерцал ее улыбку.

Подойдя к своему столу, Соловьев оперся на него руками и обратил свой взор на висевший на стене портрет Рихарда Зорге, словно желая спросить совета у великого разведчика прошлого. Телефонный звонок по закрытой линии растормошил генерала и он быстро схватил трубку.

– Соловьев слушает. Здравствуй Гриша… Как успехи?.. Неужели?! Немедленно пришли их ко мне. Пускай даже предварительные! Все, жду.

Сказанное в разговоре с Григорием Старцевым – заведующим отела аномальных исследований – было в высшей степени необычным и ожидание, когда ему в специальной папке принесут отчет, казалось невыносимым. Зная, что дешифровка самописца может длиться неделями, техникам дали задание работать круглосуточно в три смены с максимально возможной скоростью. К дешифровке подключили помимо технических экспертов так же и тех пилотов, которым уже доводилось летать на "Небесном взоре" в составе другого экипажа, естественно в условиях строжайшей секретности. В первую очередь им было дано указание обработать данные, касавшиеся всех зарегистрированных аномалий по исходящим от них излучениям. Именно по этой причине чаще всего падали самолеты над Зоной и в первую очередь вину за катастрофу возлагали на ее активность. Такие выводы имели под собой очень весомые основания, но не всегда причиной гибели экипажа и машины становилась именно аномальная активность. В любом случае расследование причин должно продолжаться непрерывно и чем быстрее удавалось понять подлинную причину падения, тем больше было шансов сохранить жизнь другим пилотам. Все, что касалось Зоны нельзя откладывать на потом и если имелась опасность, то выяснить природу ее источника следовало с предельной скоростью и тщательностью.

Собственно, когда Селезнев прочитал отчет техников, он не рассчитывал на что-то существенное даже после слов Старцева, но все же игнорировать фразу, бросившуюся в глаза, генерал не мог.

«…исходя из сказанного, дать количественную оценку интенсивности потока не представляется возможным, однако разрушение приемника Далматова, входившего в часть общей системы по измерению пси-активности, говорит о величинах многократно превышающих предел Войта-Рагимова…»

Селезнев оторвал взгляд от текста, оценивая сказанное. Из всего, что ему объясняли специалисты он понимал далеко не все (порой жалея, что не выбрал профессию физика), однако шкалу введенную независимо друг от друга русским и немецким учеными помнил хорошо. Ее создали на основе сканирования всех Выбросов огромным числом датчиков, установленных как в самой Зоне, так и вне ее пределов, начиная с того момента, когда впервые военные задействовали службу мониторинга. Верхняя граница – предел сто семи единиц потока пси-поля – были выбраны в ходе измерения параметров пси-излучения после Большого Выброса. Ни до, ни после него превышение предела никогда не наблюдалось. Теперь, соединив воедино имевшиеся факты, ему предстоит на общем совещании изложить свои мысли и выдержать удар критики за провал операции.

«Не уж-то все так и закончится?»

– спросил себя Селезнев. –

«Если Егоров, Пророк действительно погибли из-за моего решения, а задание провалено, то есть ли у меня моральное право оставаться на своем посту?»

Охота за наемниками продолжалась долго и ведомство потратило много сил, чтобы выйти на их след, а вместе с этим выяснить все подробности миссии «диких гусей» в Зоне. Представлявшую колоссальную ценность информацию теперь ГРУ не получит и кто-то должен будет понести за это ответственность. Да, сказал себе Селезнев, он готов взять ее на себя, но прежде ему хотелось бы еще раз доказать пользу агентуры в Зоне. С этими мыслями Николай Селезнев пошел на совещание, на котором будут присутствовать лишь несколько человек из высшего руководства Главного разведывательного управления.

***

29 октября 2016 года. Научно-исследовательский комплекс изучения

Чернобыльской аномальной Зоны

Подняться по шахте оказалось не так-то просто, особенно учитывая наличие защитного костюма и довольно скользких скоб, ставших влажными от конденсата. На высоте десятиэтажного здания Алексей невольно посмотрел вниз и тут же об этом пожалел; его правый ботинок скользнул вниз, в результате чего инженер чуть не отправился в свободное падение и если бы не его реакция, то покоится ему на бетонном полу в самом низу кабельной шахты. Данное событие замедлило продвижение наверх и последние метры дались куда трудней. Забравшись, Самонин с громадным облегчением повалился на бетон и долго приходил в себя от пережитого, унимая дрожь в теле. Наконец он встал и огляделся. Вперед уходил еще один туннель, как две капли воды похожий на нижнего собрата. Как жаль, подумал инженер, что из-за особенностей поведения электрооборудования вблизи поверхности Зоны, его вынужденно устанавливали в самом низу комплекса. Не будь ее, то не пришлось бы сейчас подниматься по мрачной шахте, где недолго и сорваться. Но оставив посторонние мысли в сторону, Алексей пошел вдоль толстых кабелей, облаченных в броню стальных проводов, обмотанных вокруг внутренних пластиковых кожухов для защиты от коррозии и прочих негативных факторов. В некоторых участках туннеля лампы освещения не работали и на помощь пришел ручной фонарик, предусмотрительно взятый инженером с собой. С его помощью более пристальное изучение туннеля выявило интересную деталь. На самом деле путь, по которому прокладывали кабель изначально предназначался совсем для иных целей. Собственно говоря это был обыкновенный коридор, выходы из которого намертво замуровали железобетонными стенами.

«Туннель должен быть изолирован от поверхности»

– предположил Самонин, высвечивая фонарем стены. –

«Но везде ли?»

Алексей каким-то шестым чувством догадывался, что ответ на этот вопрос должен быть где-то поблизости и ускорил свой шаг, позабыв о мерах предосторожности. Теперь он поочередно подходил к замурованным дверям по правой стороне коридора, где не тянулись кабели, поскольку там никаких дверей быть не могло. В этих поисках Самонина ожидало фиаско: ничего, отдаленно напоминавшего выход обнаружить не удалось. Кроме того, нескончаемый гул по мере продвижения по коридору постепенно усиливался и теперь довольно отчетливо слышался инженером. Ничем иным, кроме как работой той самой установки, о которой говорил Руденко, это не могло быть. До конца туннеля оставалось метров тридцать и даже при тусклом освещении ламп виднелась массивная дверь. Когда Самонин подошел к ней, то сразу обратил внимание на панель с десятью цифрами, от нуля до девяти, для ввода кода. В отличии от подобных дверей глубоко внизу, здесь отсутствовали электронные контроллеры из-за близости к поверхности, где воздействие аномалий на сложную электронику сказывалось куда существенней и по этой причине тут контроль доступа был сугубо механический. Попытка дернуть за вентиль справа от панели ничего не дала – дверь никак не поддалась. Первичное чувство надежды неуклонно сменялось разочарованием от полностью заблокированного выхода к аномалии, питавшей комплекс. С силой Алексей еще пару раз дернул дверь, но понял тщетность всех своих попыток.

– Должен быть выход, должен, – проговаривал он про себя. Облокотившись на вентиль, Самонин прислонился шлемом защитного костюма к преграде, ощущая легкую вибрацию, передававшуюся от нее. Алексей зажмурился.

«Не может быть… этого просто не может быть. Где-то совсем рядом выход есть, я знаю. Лучше ищи. Давай сначала. К аномалии ведут кабели, правильно? Правильно. Возле аномалии есть устройство, от которого по кабелям идет электроэнергия дальше. Тоже верно. Если оно сломается, то к нему должен быть доступ. Откуда? Через эту дверь? Да, но что если туннель действительно завалит, то как туда попасть? Значит, там есть еще один путь. Стоп, в этом нет смысла. Если обрушение произойдет, тогда следует разбирать завал и чинить лини электропередачи, поэтому…»

Алексей открыл глаза и отпрянул от двери.

– Вход где-то в самом туннеле! – воскликнул он и повторно взялся обследовать стену и уже парой минутами позже инженер наткнулся на интересную деталь. Один небольшой участок слегка отличался по цвету от остальной ее части. Держа одной рукой фонарь, Самонин ладонью второй ощупал стену в этом месте. Даже через перчатку чувствовалось, что поверхность была довольно гладкой, а когда Алексей отошел на несколько шагов назад, определил форму участка. Будучи прямоугольной, при внимательном осмотре и направленном луче света стали заметны довольно выраженные контуры области. Незамедлительно Самонин продолжил изучать стену, пока его пальцы не нащупали небольшую впадину, поначалу ускользнувшую из вида. Он надавил в нее, но никакого результата не последовало и тогда инженер стал нажимать в разных направлениях, пока резкий лязгающий звук не прервал его действия и Самонин, присмотревшись, увидел смещенный вниз затвор или подобный ему механизм. Тогда, приложив немалые усилия, Алексей дернул за него на себя и с огромным удивлением заметил, что край области чуть отошел от стены. Следующая попытка завершила начатое и кусок стены – а точнее встроенная в нее перегородка – поддалась, открыв проход в непроглядную темноту. От знаменательности момента у Алексея перехватило дыхание и он какое-то время не мог поверить в правильность своей догадки. Набрав в грудь воздуха, инженер осветил узкий коридор, шедший за скрытой дверью и вошел в него в предчувствии чего-то важного. Луч света выхватывал бетонный пол с угрюмыми стенами коридора, по которому с трудом могли бы идти рядом два человека. Как могло получиться, что на двери не установили элементарный замок? – спрашивал себя инженер, но тут же вспомнил кадры с мониторов поста центрального наблюдения.

«Значит, вот что я видел на экранах. В туннелях имелись скрытые камеры и каждый шаг рабочих был виден, потому-то никаких замков и не устанавливали»

В голове звучала подлая мысль, выраженная в одном слове – тупик. Этого Самонин боялся больше всего и каждое напоминание о могиле, в которую мог превратиться бункер, сводило с ума. Ты должен дойти до конца, твердил себе Алексей, чтобы там не ожидало. Имелся шанс случайности, когда строители сооружения могли намертво замуровать внешнюю дверь, но это уже не имело значения, ведь бездействие хуже всякого действия – такова аксиома жизни, пускай даже в Зоне. Неожиданно пол перешел в ступени, но Алексей не останавливался и взбежал по ним до самого верха, оканчивавшегося еще одной дверью. Она не могла быть здесь скрытой, зато наглухо задраена строителями. Положив на ступени фонарь так, чтобы он светил на гермодверь, Алексей взялся за вентилеподобную рукоядку и провернул по часовой стрелке. Механизм задраивания поддался и клинья затвора, плотно прижимавшиеся к комингсу, выдвинулись из специальных отверстий, пока не дошли до упора. Самонин надавил, но тяжелая дверь даже не шелохнулась и связист напряг все силы в попытках хоть немного сдвинуть ее. После упорной борьбы старания Алексея одержали верх и дверь медленно, тяжело, но практически беззвучно пошла вперед, пока ширина между ней и проемом не стала достаточно большой даже для человека в костюме РБХ-защиты. Протиснувшись через него, Самонин выбрался наружу и вид пусть мрачного, но все же

неба

Зоны стал для него подобно глотку воздуха для тонущего, которому посчастливилось быть замеченным спасателями. Подумать только, что такая привычная для каждого человека вещь могла вызвать такую бурю эмоций.

«Небо! Я вижу небо!»

– едва не вскрикнул Алексей, но вовремя вспомнил об опасности, ведь голос мог привлечь ненужное внимание. Тучи полностью закрывали небосвод, от горизонта до горизонта, но это неважно, когда после подземного заточения наконец видишь его.

Вдоволь насладившись видом, Алексей осмотрел вход. Вмурованная в довольно высокий холм, плотно заросший кустарниками с ядовито-красными наростами и жуткими на вид деревьями, дверь полностью сливалась с окружающим фоном. Ее внешняя поверхность не имела рукоятки и грамотно маскировалась под общий вид. Возможно, где-то имелась замаскированная панель для ввода пароля или вроде того, чтобы внутрь могли попасть внутрь, однако визуально инженер ничего подобного не обнаружил. Снаружи к ней крепилось специальное приспособление, которое придавало поверхности покатый вид с налепленной землей того же типа, что была везде вокруг. В результате, даже в упор смотря на нее, посторонний не смог бы догадаться о скрытом под слоем земли входе в один из самых засекреченных объектов государства. Кроме того, чаща уродливой растительности настолько плотно произрастала, что случайно забрести сюда было просто невозможно.

Некоторое время Алексей Самонин не мог заставить себя спуститься обратно. Ему, даже через маску костюма казалось, будто он кожей лица чувствовал ветер. Хотелось остаться здесь и просто смотреть на черные тучи, забыв обо всех кошмарах, которые он пережил. К месту вспомнилась фраза из почти забытой песни – «Как мало надо для счастья». Однако долг заставил Алексея вернуться обратно и поспешить к Руденко, чтобы, наконец, принести биологу хорошие вести.

***

Вашингтон, округ Колумбия. 30 октября 2016 года

.

ВЫДЕРЖКА ИЗ СТЕНОГРАММЫ ЗАСЕДАНИЯ

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОГО УПРАВЛЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА ОБОРОНЫ США

20.15 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ

Присутствуют:

Директор РУМО вице-адмирал Уильям Тауэр

Директор Национальной секретной службы Фрэнк Стивенс

Заместитель директора Национальной разведки по сбору данныхБрайан Холл

^{note 3}

Ф. Стивенс: Сколько времени прошло с того момента, как они покинули место падения?

У. Тауэр: По нашим оценкам, порядка двадцати минут с погрешностью в пять минут.

Б. Холл: Думаете, русские?

У. Тауэр: Да. В противном случае, нет смысла взрывать самолет. Цель неизвестных заключалась в уничтожении аппаратуры, точнее той ее части, которую по тем или иным причинам нельзя забрать вместе с собой. Скорее всего, разведотряд извлек бортовой самописец и регистратор переговоров экипажа, а всю остальную аппаратуру просто уничтожили.