Текст книги "Механическая пустошь (СИ)"

Автор книги: Константин Нормаер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Оракул коротко кивнул.

–    Уходи, Дар из рода Маршалов. И никогда не возвращайся сюда. Уж не знаю каких богов ты прогневал, но несет от тебя сущей смертью! Ты как кобра, которая при укусе изрыгает сплошной яд. Заклинаю тебя: покинь Черепаху. У тебя своя дорога, у нас своя. – Суховей выдержал паузу, прислушался к теплому воздуху, и добавил: – Слышишь как колышутся на ветру эти листья. Они говорят мне гораздо больше, чем может показаться. Я вижу твою истинную цель, странник. Ощущаю мысли. Твой конечный путь. Он весьма тернист, но разнится с нашим уделом. Ступай своей дорогой. Тот кого ты преследуешь не так далеко. Ты еще можешь его догнать. А если не сможешь его догнать он обязательно подождет.

–    Почему? – с придыханием спросил странник.

  Тальпе показалось или услышав слова оракула, ее спутник внезапно позабыл обо всем на свете. Выпав из реальности, Дар внимал каждому слову, каждому пророчеству, что извергал гнилой рот Суховея.

–    Ему надоело ощущать за собой шлейф опасности.

–    Что-то еще?

–    Я вижу камень много камня. Но там есть и металл. Там состоится ваша встреча. Поверь мне, она неизбежна, – вздохнул Суховей. – Больше ничего. Прости. Слишком много не определенности.

–    Закон Парадокса, – прошипел странник.

–    Скорее его насмешка, – сухо констатировал Суховей. – А теперь уходи. Я сделал для тебя больше, чем друг разделивший с тобой горечь утраты... ты понимаешь о чем я.

–    Кажется понимаю, – не стал спорить Дар.

–    Торг состоялся.

–    Состоял. Спасибо за честность, – поблагодарил странник.

  Развернувшись, он спокойно направился к лестнице ведущей обратно под черепаший панцирь.

–    Постой, – внезапно окликнул его оракул.

–    Что-то еще? – откликнулся Дар.

  Суховей тяжело вздохнул:

–    Пророчество которое ты услышал...

–    Что с ним не так?

  Гнилые нити на глазах сползли к переносице.

–    Я говорил чужим языком.

–    Вот как, – взгляд странника сделался очень серьезным. – И кто же осмелился использовать оракула.

–    Сова, – устало выдохнул оракул. – Это было совиное пророчество. Уж не знаю что это значит, но ответ пришел ко мне также как приходит вечерняя прохлада или дневное марево, из ниоткуда и туда же убирается, звездная матерь!

–    Друг разделивший со мной горечь утраты, – протянул Дар, и низко поклонившись, повернулся к старику спиной.

   И вновь Тальпа уловила в словах спутника некую грусть.

   Странные слова, неопределенные фразы – казалось они не имеют никакого смысла. Но странник воспринял их иначе. Он прекрасно понял о чем идет речь. В его взгляде, движениях, появилась некая взволнованность. И как бы он не пытался скрыть этого, ему так и не удалось.

 4

   Люк протяжно заскрежетал, будто старый механизм, и страннику понадобилось приложить изрядно усилий, чтобы вытолкнуть его наружу.

  С поверхности хлынула духота и даже случайный сквозняк не смог противостоять дневном дыханию пустыни.

  – Спасибо тебе, – странник протянул Тальпе широкую, костлявую руку.

   Землеройка застыла, недоверчиво покосившись на шершавую ладонь.

–    Ответь, что ждет мой народ?

–    Об этом ведают лишь боги, – пожал плечами Дар.

–    А что ведаешь ты?

  Странник немного помедлил, словно подбирая слова, а затем уверенно молвил:

–    Если кровь в жилах землероев поборет страх и вынудит их  выползти из своего убежища – они смогут уйти на запад. В противном случае, их ждет лишь смерть. Из-за Кривых гор приближается зло. У которого нет ни имени, ни лица.

–     А как же мать Черепаха? – вытаращив глаза, осторожно спросила Тальпа.

–     Она не убережет вас, – покачал головой странник. – Я видел показатели датчиков давления, воздушных фильтров и запаса рабочего хода, – кажется так называются все эти вещи. Если не подлатать механизм, он окончательно загнется. Понимаешь к чему я веду?

–    Кажется понимаю.

–     Так вот, – продолжил Дар. – Черепаха едва дышит. Не знаю сколько ей осталось, но точно недолго. Когда внутренности перестанут выполнять свою функции, твои сородичи останутся заперты в недрах той, кто оберегал их жизнь все эти годы.

–    Но им же надо об этом рассказать! -всполошилась Тальпа.

  Дар грустно улыбнулся:

–    Они уже знают. Прочитали в моей голове.

–    Тогда, почему они бездействуют?

–    Потому что в этом суть обреченных! – наставительно произнес Дар. – Угодив в паутину страха, которую сплел оракул землерои не видят ничего дальше собственного носа. И даже если я силком вытащу хоть одного из них сюда, на поверхность, ничего не изменится.

   Тальпа потупила взор, обернулась и с грустью уставилась на знакомый полумрак Черепашьего укрытия. Под-панцирем она всегда чувствовала себя защищенной. Даже темнота коридоров не пугала так сильно, как неизвестность, что поджидала ее там, среди вечного песка и палящего солнца.

–    Скажи странник, куда ты держишь свой путь? – землеройка задала один очень важный для себя вопрос.

–    Мое сердце наполнено ветром, а путь указывает желание отомстить, – уклончиво ответил Дар.

–    Значит ты позволишь мне идти с тобой рядом? – догадалась землеройка. Улыбка вспыхнула на ее лице, но тут же погасла.  И она осторожно уточнила: – Ведь правда?

  Странник нахмурился:

–    Я не могу тебя заставить поступить так или иначе.

–    Значит ты не возражаешь?

  Задумчивый взгляд коснулся девушки.

–    Не возражаю.

–    Рядом с тобой я чувствую себя в большей безопасности, чем под-Панцирем, – призналась Тальпа.

–    Учти, так будет не всегда, – заверил ее странник и стал не спеша карабкаться вверх по лестнице.

Глава 6  Испытание верностью

Глава 6  Испытание верностью

   Когда долина утонула в весенних паводках, а солнечные лучи наполнились теплом, ученики старого вераго, взобравшись на Плешивый холм, приготовились пройти свой первый экзамен зрелости. Важное событие. Это не посвящение, а куда серьезнее.

    В шесть лет ученики, получив необходимые знания, становились скай-утами, в десять – пажами, в одиннадцать – дериками, и получали доступ в зал славы. Но это были, пускай и пафосные, но все же ритуалы. Их проходили все без исключение. А вот ступень зрелости удавалось переступить лишь половине обучающихся. Именно по этой причине у юных учеников вераго, когда они думали о предстоящем испытании, начинали трястись поджилки.

–    Как ты думаешь, что приготовил нам старый тетерев? – поинтересовался рыжий паренек с огромной совой на плече.

–    Ориентирование в Пукающих болотах. А пернатые укажут нам путь, – мгновенно откликнулся его приятель с темными взъерошенными волосами и узким скуластым лицом.

–    Да ладно, откуда ты знаешь?

–    Ниоткуда, просто догадался.

–    А вдруг и правда.

–    Вполне возможно. Хотя мало вероятно.

–    Или...

  Черноволосый задумчиво почесал подбородок. Его белая, полярная сова недовольно пошевелилась.

–    Есть еще парочка вариантов...

–    Хватит, Курт. Надоел ты со своими бесконечными догадками на пустом месте. – Рыжий состроил рожицу.

–    Если бы не твои старшие братья, давно бы надавал бы тебе тумаков. Тогда бы знал, как перечить сыну первого рыцарского советника, Том Ленси. А ну извинись, да поживее...

  Но рыжий и не подумал. Вместо этого схватившись за живот, он задорно рассмеялся:

–    Так ты страшишься моих братьев, вот умора! А я то думал великий Ворчуногий Курт никого не боится!

–    Ты еще ответишь за свои насмешки, – рявкнул черноволосый. Правда вместо добротного лая, вышло жалкое тявканье. И дело было вовсе не в возрасте. В одиннадцать лет можно дать куда более весомый отпор своему одногодке.

–    Кишка тонка!

–    Это у меня-то?! – взвился Курт.

 В этот самый момент на возвышенности, где они ожидали вераго и других учеников, появился еще один воспитанник. Был он невысокого роста, но слишком уж широк в плечах для своего возраста.

–    Эй, Дар, – позвали его ребята.

  Парень приблизился к спорщикам, и слегка приподнял широкополую шляпу двумя пальцами, – так как это делал его отец. Отпрыск не мог не перенять эту незаурядную привычку – осторожно браться за край и неспешно тянуть ее в бок. Со стороны это выглядело, прямо скажем, по пижонски.

–    Хватит выпендриваться, – фыркнул Ленси.

  Дар скривился:

–    Чего надо?

–    Рассуди нас, приятель, – немного помедлив, попросил Курт.

–    И в чем загвоздка?

–    В силе духа, – задорно хохотнул рыжий.

–    А, – тут же сообразил Дар. – И вам еще не надоело. Уже год меряетесь спинами своих родичей. Ну а самим что, слабо?

Ребята растеряно переглянулись:

–    В смысле?

–    Решите все здесь и сейчас,  в честной схватке.

–    В день Испытания? – неуверенно протянул Ленси.

–    Да ты сумма сошел! – поддержал его Курт.

  Воцарилось нерешительное молчание: в юных головах зрел смелый план, но озвучить его так никто и не осмелился.

–    Так что будем делать? – первым не выдержал рыжий.

–    Не пускать петуха, гребаные созвездия! –  послышался из чащи хрипатый голос, вызвав у ребят панику. Только спасаться бегством было уже поздно. Невзирая на хромоту учитель передвигался как хищник во время охоты – плавно, но стремительно.

  Приблизившись к ученикам, он злобно оскалился и тяжело дыша осмотрел их с ног до головы. Правда на этот раз его больше интересовали не подростки, а совы.

        С того момента как Берг притащил на очередной урок клетки с пойманными птицами, прошел ровно год. Ученики безукоризненно выполнили все наставления учителя, и вскоре, их подопечные действительно научились прислушиваться и исполнять приказы.

   Дар хорошо помнил как его сова, которую он назвал Рубин, впервые посмотрела на него «слепым взглядом». Выгнула шею, подала голос. Мальчик попробовал повторить ее движения. А когда она совалась с места, закрыл глаза и представил этот стремительный полет.

    Вначале было немного страшно, но при этом весьма увлекательно. Они стали с совой единым целым. Достаточно было подумать, и направить собственную мысль Рубину, словно камень пущенный по волнам.

   Иногда, юноша пробовал слегка ослабить связь с птицей – в этом случае, полет проходил еще лучше. Рубин вытворял такое, что у мальчика дух захватывало от восхищения.

–    Итак, стало быть решили помериться силами? – прокряхтел вераго.

 Вытянув не гнувшуюся в колене ногу, он медленно присел на поваленное дерево, оказавшись на одном уровне с учениками.

–    Мы не хотели.

–    Не подумали, – замычали оба, в один голос.

  Старик нахмурился:

–    По вашему так поступают настоящие рыцари, а? Мямлят себе под нос всякую хулу, будто девки-на-выданье?!

Ученикам нечего было сказать, и они виновато потупили взор.

–    Мужчины либо отвечают за свои слова, либо избавляются от собственных языков, чтобы их нельзя было уличить во лжи, – продолжил наставления Берг.

–    Мы больше не будем, – по-детски оправдался Ленси.

–    Не будите, – согласился учитель. – Но лишь в том случае, если пройдете испытание.

 Испуганные взгляды заметались по вытоптанной площадке, которую окружал плотный ельник. Кажется только сейчас воспитанники догадались, что задумал хитрый вераго.

–    Разве мы не будем ждать остальных? – первым опомнился Курт.

–    А зачем тебе остальные? – зацепился за вопрос наставник. – Хочешь затеряться в толпе? Считаешь так будет проще?

  Открыв рот, мальчик покачал головой, слова учителя явно поставили его в тупик.

–    Тогда пожалуй начнем. – Хлопнув в ладоши, Берг посмотрел на застывшее в зените солнце и задорно присвистнул.

  В небе среди пузатых облаков и лазурных просторов возникла крохотная черная точка. Не прошло и минуты как она начала быстро увеличиваться. Серебристый, с темным вкраплениями, орел властно расправив крылья приземлился на руку вераго. Раскрыв клюв птица возвестила о себе коротким хрипатым криком.

   Мальчики заворожено уставились на очередного питомца учителя. А тот в свою очередь, с гордостью, покосился на благородную птицу.

–    Это кречет, самый крупный представитель семейства соколиных.

–    Я знаю, он питается леммингами и сусликами, – откликнулся веснушчатый Ленси.

–    Верно, – согласился Берг, – а еще непослушными выскочками!

  Воспитанник тут же притих.

–    Кречет смел и отчаян, – продолжил говорить вераго. – И в пылу охотны может атаковать даже медведя. Хм, о чем это я? – он протяжно кашлянул в кулак. –  Ах да, для него, так сказать, не существует авторитетов. Для него первостепенна цель, а не трудности, которые встают на пути. Понимаете к чему я клоню?

–    Нет, – дружно закивали мальчишки, словно тополя на ветру.

–    Неужели, – удивился учитель. – Очень жаль. Ну да ладно. В общем мой кречет идеальный противник, опасный и неуступчивый. Но при этом весьма хитрый, способный обернуть вашу силу, против вас же самих.

–    Мы что же будем с ним сражаться или метать в него стрелы? – глупо улыбнулся Курт, и в награду за свою несообразительность получил от наставника хорошую оплеуху.

А вот предположение Дара оказалось верным.

–    Вы поэтому попросили взять с собой сов?

–    В самую точку, молчун, – хлопнул себя по коленке Берг, отчего сокол на его руки недовольно гаркнул и затих.

  Недоверчивые взгляды ребят говорил лишь об одном:  они заранее рассчитывают на победу.

–    Один против троих? Сразу? – осторожно поинтересовался Ленси.

–    А почему бы и нет, – надул щеки Берг. – Так даже интересней. И чтобы оставить вам хоть какой-то шанс на победу, я не собираюсь «пользоваться призывом». Кречет будет действовать сам, без чьей-либо поддержки.

  На этот раз на лицах учеников застыло недоумение. За три года обучения они слишком хорошо изучили своего учителя: он никогда не бросал слов на ветер. И уж точно никогда не предложил бы своим  ученикам легкий путь, даже если таким он и казался. Ведь новый узел на ремешке взросления, должен был достаться потом и кровью, а не пустой изворотливостью.

–     Вы опять что-то задумали? – с некой обидой поинтересовался Дар.

–    Безусловно, – не стал отпираться учитель. – Это ведь испытание взрослением... А ты разве не знал? – рот вераго раскрылся так широко, словно он собирался от всей души зевнуть. Но вместо этого разразился таким громогласным смехом, что учеников охватил неприятный озноб.

Лишь Дар нашел в себе силы тихо спросить:

–    А что если мы не сдюжим?

–    Заранее настроен на неудачу, – нахмурился Берг. – Разве этому я учил тебя, мальчик?

    Тот покачал головой и виновато отвел взгляд.

    Дар не хотел идти на поводу у собственного страх, и все же что-то неприятное заклокотало в груди. Присев рядом с клеткой он уставился в бездонные совиные глаза. Порой ему казалось, что там собрана мудрость тысячи прожитых лет, где можно отыскать ответ на любой самый сложный вопрос. Однако сейчас, взгляд Рубина не выражали абсолютным счетом ничего, словно птица решила довериться воле случая.

  «Скажи хоть что-нибудь» – потребовал мальчик.

  Сова издала странный, почти мяукающий звук и повернула голову под немыслимым углом.

«Я знаю что это очень опасно», – согласился Дар. – «На то оно и испытание. Давай-ка пройдем его вместе, друг».

  На это раз Рубин немного помедлил, а затем быстро закивал, по всей видимости в знак согласия.

–    Хватит тянуть! – приказал вераго. – Выпускайте своих подопечных.

2

   Три темных росчерка среди ясного неба, способного не только притягивать к себе взгляд, но и ослеплять своей красотой. Необъятное и глубокое, такое что кажется будто засмотришься и брякнешься навзничь, а сверху на тебя обрушаться массивные облака.

    Мальчики замерли на самом краю возвышенности, запрокинув головы назад. Со стороны могло показаться, будто они разглядывают причудливые фигуры сотканные из воздушной перины. Только ведь их глаза были закрыты, а дыхание сделалось призрачнее тумана.

   Учитель, не без интереса, наблюдал за своими воспитанниками. Сначала с задумчивой улыбкой, но вскоре, ее сменил охотничий азарт. Закусив губу, вераго прищурился и сжал кулаки.

    Совы рыскали в поисках кречета битый час, и вот наконец приблизились к тому самому месту, где должна была состояться их кровавая встреча.

  В соколиной охоте этот маневр назывался ставкой. В момент пикирования крылатый охотник набирает невероятную скорость. Но вместо того чтобы разбиться о жертву, словно метеор, он умудряется захватить ее когтями. Обычно соколы выбирают дичь соразмерную собственному весу. Но сегодня соотношение сил было немного иным. Хозяин задал охотнику задачку позаковыристей.

  Когда вераго сообщил ученикам, что не собирается воздействовать на птицу своим умением, он естественно лукавил. Иначе испытание стало бы для воспитанников легкой прогулкой.

   Отпуская кречета в полет, Берг нацепил на него невидимый клобучок. Что весьма упростило задачу.  Все это время птица пряталась от сов не самостоятельно, а благодаря умелым действиям вераго. Она словно растворилась в синеве, поджидая подслеповатых охотников в условленном месте. И только в тот самый момент, когда совы оказались в пределах системы пеленгации, Берг щелкнул пальцами и причудливая шапочка слетела с головы кречета.

–    Где он?

–    Я его не вижу.

–    Давайте я поведу вас.

 Губы мальчишек не шевелились, но они прекрасно слышали собственные голоса.

–    Почему именно ты хочешь быть впереди? – поинтересовался Ленси.

–    Да потому что ты ни на что не годный хвастун!   – это уже был Курт.

 Даже в небесах они продолжали бороться за лидерство. Именно по этой причини воспитанники не услышали осторожных предупреждений Дара. А когда он  заорал во все горло, и не только у них в головах, но и голосом –  было уже поздно.

   Тень обрушилась на сов резко, словно огненная стрела в стог сена.

 Острые когти вырвали из ровного строя Полярного витязя – Ленси вздрогнул и схватился за уши.

–    Нет! Не надо!

   Этого вполне достаточно, чтобы Курт отвлекся на страдания друга.

   Его сова черная с желтыми подпалинами мгновенно потеряла связь со своим хозяином. Обычно, разрыв – как его называл учитель, происходил болезненно не только для ведущего, но и для ведомого. Яркая вспышка, а затем полная тишина. И чем стремительней это происходило, тем продолжительней была последующая дезориентация. Но для того кто находился на земле это не так страшно. А вот для подопечного, особенно в полете, в большинстве случаев – фатально.

   Курт пытался все исправить: растирал виски, глубоко дышал пробуя настроиться, но все попытки были тщеты, – его ведомый камнем устремился вниз. Секунда, и сова беззвучно упала на землю, где-то среди колючей просеки.

    Дар остался абсолютно один.

    Кречет совершил круг почета и вновь скрылся за облаками. Произошло это настолько стремительно, что оставалось лишь гадать, откуда сокол совершит свой коварный выпад.

   Мальчику ужасно хотелось все бросить и завершить испытание. Двое его приятелей уже лишились своих сов. И если он не остановится, ровно такая же участь ждет и его подопечного. Но в тот момент что-то случилось с юным потомком рода Маршалов. Словно какой-то неведомый рубильник щелкнул в его голове, запустив другую программу.

  Дар умудрился, боковым зрением, заметить истерзанные слезами лица своих друзей. Вот так, в одну секунду, они лишились своих питомцев. Урок удался на славу. Только в чем же его смысл? В чем соль этой жестокости? Возможно, Дару стоило сосредоточиться и попытаться отыскать неуловимую суть происходящего. Но потомок Маршала поступил иначе. Отринув страх, он доверился нарастающему чувству праведного гнева. Вот так вот просто и безоговорочно, как может это сделать лишь разум подростка, обличив свой поступок истинным благородством.

   Рубин начал медленно парить над землей, выманивая противника.  Такой безрассудный поступок, мог совершить либо отчаянный смельчак или лишенный разума глупец. Впрочем, Дар сейчас был и тем и другим.

  Ему было безумно страшно. Но в то же время, юноша верил, что ему под силу совершить невозможное. Обыграть учителя на одном вираже и выйти абсолютным победителем, доказав что вераго поступил подло. В неполные одиннадцать, Дар был способен бросить вызов кому угодно – не страшась ни поражения, ни заслуженного наказания.

  Кривые ветки, словно корявые пальцы мертвецов коснулись перьев Рубина. Так низко мальчик еще никогда не направлял своего подопечного. Но сегодня был особенный случай, сегодня надо было совершить нечто сумасшедшее.

   Долгое время сова парила в гордом одиночестве, пока над серыми стволами не нависла скользящая тень. Кречет был уже рядом.  Теперь он не скрывался. В схватке один на один он имел явное преимущество.

   Дар почувствовал как холодеют его руки. Непонятно откуда взявшийся страх распространялся по телу не хуже Бельвидерской саранчи. И совладать с ним не было никакой возможности.

     Оставалось только надеяться, что задумка юного смельчака будет удачной, а не обернется для него крахом.

   Читая желтые, пропитанные тленом книги, Дар представлял сражения как нечто неимоверно длительное действо.  Но сейчас, в реальной жизни, все произошло настолько стремительно, что он едва успел среагировать, заставив сову резко уйти в сторону.

   Прямолинейная атака кречета была опасна своей внезапностью. А в данном случае, мальчик, смотрящий на мир глазами ночного охотника, точно знал когда на него обрушится пара острых когтей. И в последний момент ему удалось избежать столкновения...

3

   Отряхнув штаны, учитель покинул свое укрытие.  С укоризной покосился на воспитанников, и лишь после этого удостоил взглядом победителя.

   Голос вераго оказался лишен всяких эмоций:

–    Неплохо. Больше мне сказать нечего.

–    Спасибо учитель, – рассеяно поблагодарил его мальчик. Так было положено. Чтобы не произошло – сначала воздай по заслугам, а потом сыпь проклятия.

–    На самом деле я бы назвал твои действия удовлетворительными, в отличие от этих бездарей. Но запомните: ваша грызня, стоила жизни.

 Заплаканные лица окаменели.

–    Ну что ж, принимайте ваш первый урок взросления таким, каков он есть, – заключил Берг.

–    Принимаем учитель. – Слова дались Курту и Ленси с большим трудом. Шмыгая носом и стирая рукавом слезы, они подошли к вераго и присели на одно колено.

 Так предписывал устав обучения.

 Протянув руку к поясу рыжего,  на котором тяжким грузом виднелись четыре тугих узелка, Берг начал вязать новый.

–    Твой сегодняшний поступок делает тебя взрослее... – наставительно произнес вераго.

–    Спасибо учитель, – откликнулся ученик.

–    Ты познал горечь потери и стал сильнее...

–    Да, учитель.

–    Ты навсегда запомнишь ошибки сегодняшнего дня, чтобы не совершить их завтра...

–    Никогда, учитель.

–    Получи свое взросление будущий рыцарь.

 Мальчик кивнул, дождался пока узел затянется на его ремне и отошел в сторону. Настало время его приятеля.

  Когда пальцы прикоснулись к ремешку Курта, того пробила нервная дрожь. До этой минуты он проходил лишь легкие испытания, где все было предельно ясно и понятно. Каждый результат – маленькая победа. А что можно вынести из поражения? Мальчик ждал слов разъяснения, но в тоже время и боялся их услышать.

–    Твой сегодняшний урок меняет тебя... – внезапно сказал Берг.

–    Спасибо, учитель.

–    Ты шел по пути множества удач, но довольно часто легкий путь становится тернистым...

–    Конечно, учитель.

–    И чтобы миновать трудности, необходимо стараться вдвойне.

 На этот раз ответом воспитанника стал короткий кивок. Слова застряли где-то в горле, так и не сумев вырваться наружу.

–    Теперь тебе придется начинать все сначала. Шаг за шагом, испытание за испытанием.

  Курт не верил своим глазам: вместо того чтобы наградить ученика новым узелком,  вераго развязывал предыдущие. Все пять.

–    Но за что?!

   По этикету Курт не имел право задавать подобных вопрос. Но он ослушался. Не смог удержаться.

  Учитель не стал гневаться, лишь искренне удивился.

–    Ты хочешь узнать причину? Неужели не понял? По-моему, все очевидно. – Прикоснувшись ладонью к сердцу мальчика, вместо объяснений вераго нахмурил брови и вынес очередной приговор: – Пока ты не научишься взирать на свою убогую тень со стороны, ты не получишь ни одного нового узла. А теперь поблагодари учителя, и проваливай к своему благодетелю-отцу, который воспитал из сына редкостного засранца.

–    Я? – едва сдерживая слезы прошептал Курт.

–    Именно, – рявкнул Берг. –  Ну ладно этот лоботряс, – он указал на Ленси. – Раззадорил другого, и ладно. Но ты как мог повестись на подобную провокацию. И это еще полбеды! Гораздо хуже, что ты подставил под удар сову?! Своего друга!

  Вераго заметил удивленные лица учеников. А Курт тем временем, понурив голову, залился краской.

–    Ты не просто ввязался в ссору. Ты совершил предательство! В бою, когда вы плечом к плечу, нет места порокам. Либо братья до гробовой доски, либо кровные враги, третьего не дано.

–    Я не хотел... – Курт больше не мог сдерживать слез. Он плакал навзрыд и не мог остановиться.

 Ленси тоже не выдержал  и кинулся на встречу другу. Дар остался стоять на месте.

–    Прости я не хотел. Это он меня заставил, – внезапно произнес рыжий и указал пальцем в сторону вераго.

–    Осторожней, ученик! Ты вступил на тонкий лед, – напомнил учитель.

–    Но ведь это вы! Вы сами говорили что надо...

  Берг вздохнул, покачал головой.

–    Говорил, и что с того. Я всего лишь подал тебе идею,  а ты ее с удовольствием поддержал и воплотил в жизнь, олух. Или я неправ?

Курт вздрогнул и виновато отступил на свое место.

–    Я предупреждал вас, испытания взросления не так просты! С каждым шагом будет только сложнее. Но пока вы здесь вы можете совершать ошибки. А там, за рубиконом, у вас такой возможности не будет! Так что лучше набить шишки здесь, чем угодите в дощатый ящик там, – он указал куда-то на горизонт. –  Поняли меня, недомерки?!

–    Да, учитель! Благодарим тебя учитель!  – в один голос произнесли воспитанники.

–    Ну а теперь перейдем к самому хитрому из вас, – произнес вераго. – Только ответить мне Дар из рода Маршалов, так ли сладка твоя победа? Остановить врага лишь пол дела, но куда важнее уберечь своего верного друга... Или я неправ?..

4

–    Так ты получил положенный тебе узел или нет? – в очередной раз проявив свою несдержанность, поинтересовалась Тальпа.

 Странник поковырял веточкой в зубах, кинул ее в костер и задумчиво хмыкнул.

–    Да какая разница?

–    Но если ты прошел испытания, должен был получить.

–    Возможно, так оно и было, – согласился Дар.

–    А Рубин твой молодец, помог тебе. Верный оказался друг.

  Однако ответа так и не последовало. Впрочем, это не остановило землеройку и она накинулась на странника с новыми вопросами.

–    И сколько же длилось твое обучение?

–    Недолго, еще три с небольшим года.

–    А потом вы стали рыцарями.

–    Нет, не успели, – уставившись в костер, сказал Дар.

–    Что-то случилось с вашим хромым вераго? – догадалась Тальпа.

–    Случилось, – кивнул странник. И мрачно добавил: – Я убил его.

  Вначале Тальпе показалось, будто она ослышалась. А когда взглянула на его лицо похожее на восковую маску, на которой играют огненные тени, – поняла что переспрашивать не стоит.

  Возможно, именно сейчас, странник переживал тот день заново. А в такие минуты нельзя нарушать вкрадчивую тишину. Можешь потревожить копошащихся в пламени призраков прошлого. Так гласил один из законом Парадокса.

   Поэтому землеройка отсела на дальний край поваленного бревна и посильнее закуталась в драное пончо – сегодняшний подарок пустыни.

5

   В тот самый день, когда они покинули черепаший панцирь, девушка наконец-то вздохнула полной грудью. И неважно, что воздух напоминал вскипевшее варево, – все равно она была счастлива. Теперь, предстоящее  путешествие, не зависело ни от пройденного расстояния, ни от времени, которые постоянно ограничивали ее вылазки на поверхность. Но перебороть себя оказалось не так-то просто.

    Достигнув Выпуклых нарывов – границы, где заканчивалось подземное господство Черепахи, – Тальпа  остановилась. Запретна черта, которая раньше казалась ей непреодолимой преградой, теперь предстала перед ней едва заметной возвышенностью.  Но даже сейчас землеройка не осмелилась вступить на чужую землю. Побороть ее не решимость помог странник. Постояв у развилки, не больше минуты, он уверенно направился вверх по извилистому тракту. Его долговязая, слегка сгорбленная фигура, стремительно удалялась, торопясь превратиться в крохотную точку на горизонте, но пронзительный девичий голос вынудил его остановиться.

–    Я с тобой, – крикнула она что было сил.

 Тальпе показалось – он ее не услышал. Но через пару секунд она различила как широкополая шляпа дернулась на ветру. Странник обернулся.

–    Подожди меня!

  Никакого ответа. Только едва уловимый кивок. Или всего лишь очередной порыв ветра?

    Землеройка опустила взгляд и уставилась на свой, вконец стоптанный, ботинок. Мысок упирался в начерченную на песке канавку. Казалось бы, ну что тут такого – эта сторона или другая? Сухой кустарник, груда камней и точно такой же песок – никакой разницы. Но почему же тогда так легко отступить, и невероятно сложно сделать шаг вперед?

   Тальпа обернулась и посмотрела на бархан за которым находилось родные места. Скрытые под землей груды металла: переходы, коридоры и наполненные сыростью отсеки. Серая, однообразная во всех отношениях жизнь.

  Что именно заставляет ее цепляться за этот стальной панцирь?  Землеройка попыталась найти причину. Но таки не смогла. Семья, которой она так дорожила уже давно стала для нее пустым звуком. И внезапно ее охватил страх.

   Нет, она не боялась совершить ошибку. Вернее будет сказать, боялась ее не совершить. И  навсегда корить себя за собственную нерешительность.

  Немного поразмыслив и набрав в легкие побольше воздуха, Тальпа двинула мысок ботинка чуть вперед. Выбор был очевиден, но сделать его оказалось не так-то просто.

6

   Странник оставил спутницу возле кактуса в виде трезубца,  а сам осторожно приблизился к месту нападения.

  Погонщиков было семеро. Все в высоких, пришпоренных сапогах, широких холщовых штанах и кожаных жилетах. И одна на всех судьба – мертвецы лежали на песке со свернутыми шеями. Небрежно, грубо, словно у кукурузных чучел, что не устояли под напором грозных северных ветров.

–    Матерь черепаха, да кто же с ними такое сотворил? – затаив дыхание прошептала Тальпа.

–    Спроси у Великих слепцов , – буркнул себе под нос Дар.

   Приблизиться ближе чем на двадцать шагов к разломанной повозке странник так и не осмелился. Что-то его насторожило. И это что-то таилось где-то поблизости.

     Повернув голову, странник нашел взглядом источник недовольного рыка. Неподалеку, среди лоскутов рваной парусины и рванных мешков с припасами, кружил старый пес. Сквозь его свалявшуюся шерсть проступали огромные язвы, а скрытый бельмом глаз – недоверчиво взирал на случайных путников.