Текст книги "Неприкаянный 1 (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13. Своя шкура дороже.

– Ты это… Можешь подскажешь… В общем, как? – все никак не мог собраться с мыслями и в конечном итоге просто вылупил на меня глаза Регин, стоило нам обоим уединиться в его кабинете для более детального обсуждения намеченного на следующий день выхода отряда ловцов неприкаянных. – Ты же был, как обмотанная кожей щепка! Что называется, ни рожи, ни кожи, ни роста, ни веса, ни объема. Ничего не было!

– А с чего ты взял, что ничего этого, – прихлопнул я себя по крепкому подкаченному торсу – не было? – Не следовало иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, насколько сильно моего собеседника распирало желание повторить подобный эксперимент на себе, да чтобы с точно таким же конечным результатом. Ну, зародился у них пунктик по поводу своих габаритов, зародился. Оттого и недолюбливали они всех, кто мог позволить себе смотреть на них сверху вниз, при этом не имея в кармане даже ломанного гроша. В общем, недолюбливали они всех. Однако смиряли свой взгляд на окружающих ради получения наживы. Мне же здесь и сейчас выпала честь разбить о скалы реальности надежду данного комплексующего гнома на его личное возвышение в физическом смысле этого слова. – Ты ведь меня никак не мог знать до того момента, как с миром случилась катастрофа. А я, к твоему сведению, именно так и выглядел, прежде чем моя жизнь перевернулась с ног на голову. И, должен тебе признаться, это чертовски приятное чувство, вновь ощущать себя практически прежним! – окончательно вернуть себе стопроцентное предыдущее физическое состояние виделось малореальным. К тому же внутри телесной оболочки до сих пор не имелось души, отчего я и добавил слово «практически» в свой развернутый ответ. – Сам вспомни, как именно называлось то заклинание, что ты выбил для меня у эльфов. Божественное восстановление! Восстановление! – приподнял я указательный палец, для большего наглядного акцентирования основного слова. – Вот оно меня и восстановило в былом виде.

– Гад ты и дылда, – только и смог что пробурчать мгновенно уловивший главную суть гном. А как он ее мог не уловить, после того, как все было разжевано и буквально запихнуто ему в рот? Никак! Разве что разыгрывая из себя дурачка. Однако ничего такого ему сейчас не требовалось в виду отсутствия финансовой составляющей в теме нашей беседы. Потому он лишь расстроился крушению зародившейся надежды, и слегка спустил на мне пар. – И вообще, чего расселся! Тебе завтра рано утром на боевой выход, а ты до сих пор ничем потребным для длительного похода не закупился! Или ты надеешься, что тебя там кто-то будет кормить за свой счет?

– Жду, когда представишь мне охраняемое лицо, обозначишь мои полномочия по отношению к нему и вообще введешь в курс дела, – спокойно, что еще больше раззадорило гнома, пояснил я свою позицию. – Мы ведь для этого сюда и поднимались, если ты уже подзабыл.

– Ты не о моей, а о своей памяти лучше побеспокойся! Вон как вымахал, а мозгов вовсе не прибавилось! – вызверился на меня хозяин замка, чтобы чуточку спустить накопившийся внутри его малорослого организма пар. – Небось на радостях совершенно запамятовал, кому успел перейти дорогу со всеми своими желаниями? Так я тебе напомню! – простерся в мою сторону указательный палец со слегка погрызенным ногтем. – Заносчивым и высокомерным эльфам! Более того, не рядовым ушастым разумным, а их магам!

– Хочешь сказать, что на моем лбу уже нарисована мишень, в которую в любой момент может прилететь что-нибудь не совместимое с дальнейшей жизнью? – тот откровенно ленивый тон, которым я поинтересовался о данном факте, несколько выбил моего собеседника из колеи.

– Хм, – принялся поглаживать он свою бороду, сверля меня задумчивым взглядом. – Надо же. Не всё в кости и мышцы ушло. Действительно что-то в голове осталось. Даже удивительно! Но, как по мне, уж больно ты спокоен для более чем потенциального покойника.

– Так мы с тобой и всеми окружающими нас разумными уже лет десять как существуем не в том мире, где это стало бы чем-то выходящим за рамки сформировавшихся в нём норм, – только и оставалось мне, что пожать плечами. – Тут в любую минуту можно лишиться абсолютно всего, просто отойдя с дороги в кустики по малой нужде. Да к тому же потом еще и быть проданным на рынке, как простой кусок безвольного мяса. Полагаешь, что такие как мы с тобой, выжившие и сохранившие свое «Я», не справимся с простыми смертными, после того как умудрились противостоять пришедшим в нашу прежнюю жизнь бедам масштаба всемирного потопа?

– Были бы то простые смертные, я бы вовсе не начал данный разговор. Успел убедиться в твоих возможностях. Потому и не гнал из своего дома прежде, что хуман ты полезный в хозяйстве. Дела с тобой вести можно. Но ныне ты забываешь один немаловажный факт – они точно такие же выжившие и сохранившие свое «Я», как и мы оба. А это уже показатель! – тот же палец, что прежде был простерт в мою сторону, уставился вертикально вверх вместе со всей прилежащей к нему рукой. – Плюс магия, что ставит их на несколько ступеней выше тебя! Или с памятью все же случились проблемы какие? Забыл уже, как считанные дни назад на полу вот этого самого кабинета, – притопнул он пару раз ногой, – отплясывал танец висельника, разве что без петли на шее?

– О! Поверь мне! Уж я-то точно ничего не забыл и не простил! – наверное, моему оскалу, выползшему в эту секунду на лицо, позавидовала бы даже акула. – Они ведь со мной так и не расплатились за нападение. Лишь возместили причиненный материальный ущерб, наплевав на все остальное. Может с кем другим у них подобное отношение прокатывало, но мне, как и тебе, куда привычней спрашивать с должников по полной! Потому там, где ты видишь проблемы, я вдобавок вижу солидные возможности.

– Только не на моих землях! – поняв все совершенно верно, тут же выдвинул свое условие Регин. – Не хватало мне еще ссориться с этими остроухими дылдами из-за какого-то пришлого хумана.

– Ты это лучше им скажи, – мотнул я головой в сторону двери, намекая на находящихся где-то там за ней эльфов. – Первым на них обещаю не лезть на твоей территории. Но, коли сами сунутся, ко мне претензий не предъявляй.

– А и скажу! – смачно так прихлопнул рукой по столу хозяин кабинета. – В моих землях может царить только мой порядок! И никто из пришлых не смеет его нарушать! Но если ты подобным образом надеешься отсидеться за спиной моего рода, шиш тебе! – прямиком мне под нос была сунута солидная такая дуля. – Если только мы не договоримся о цене, – секунду назад фонтанирующий гневом гном, мгновенно преобразился в прожженного торгаша умудрившегося крупно облапошить незадачливого клиента, столь показательно снисходительная улыбка заиграла на его губах.

– Денег нет, – тут же открестился я от предлагаемой протекции, что, скорее всего, со временем грозила перерасти в полноценное финансовое рабство. – И тебе самому это прекрасно известно. – Не то, что их не осталось вовсе, но вес позвякивающего в моем кармане золота и серебра никак не соответствовал масштабу таковой услуги. Что оказалось тут же подтверждено самим гномом.

– Да у тебя, нищеброда, и не хватило бы никаких средств, чтобы позволить себе приобрести подобную протекцию! – фыркнут тот в ответ. – Это ведь тебе не с кузнецом сторговаться, а, считай, со всем родом заключать ряд[1]!

– Тогда на что ты столь толсто намекаешь? – слегка придвинувшись вперед, принялся всем своим видом демонстрировать готовность выслушать имеющееся у собеседника предложение. – Пусть мы знакомы всего ничего. Но понимать твои исключительно меркантильные мотивы я уже хорошо научился. Не было бы у тебя что предложить, ты не стал бы тратить на меня ни минуты своего драгоценного времени. Ведь время, как известно, деньги.

– Золотые слова! Все же порой работает у тебя голова в нужную сторону! Надо будет обязательно подумать над внедрением прейскуранта для всяких пришлых на беседы с великим мною, а то только и умеют, что впустую от дел отрывать! – тут же принялся он что-то черкать простым карандашом в выудинном из внутреннего кармана жилетки небольшом ежедневнике. А мне даже стало самую капельку стыдно перед всеми разумными мира за то, что подкинул этому патологическому жмоту наводку на подобную идею. К тому же на меня, как ни на кого иного, виделось возможным повесить ярлык пришлого и сдирать еще больше денег, чем он стрясал прежде. – Будешь работать на благо моего рода в пределах моих земель, – закончив с конспектированием явно мудрых мыслей, вернулся он к прервавшейся ненадолго беседе. – За это получишь отличительный знак с магической составляющей, что являешься слугой рода. Не стану утверждать, что это даст тебе стопроцентную гарантию неприкосновенности со стороны ушастой братии. Но, как по мне, это будет для тебя много лучше, чем вообще ничего.

– Работать, небось, предлагаешь за кров и еду? – с трудом удержавшись от выражения непечатным слогом своего реального отношения к подобным «выгодным» предложениям, на всякий случай уточнил я. А то мало ли для носителей знака слуги рода имелись какие-либо приятные плюшки. Вот ведь наивный! Совсем забыл, с кем вел разговор.

– Еще чего! Ишь, размечтался! – аж подпрыгнул со своего кресла от испытываемого чувства негодования Регин. – Отрабатывать ты будешь привилегию временно пребывать под знаком моего рода! За все остальное, как и прежде, плати из своего кармана, коли не можешь обойтись без отдыха и пищи.

– И ты не опасаешься, что вот эти самые эльфы, – вновь ткнул я пальцем в сторону закрытой двери, – наплюют со своей высокой колокольни на всякие твои знаки и завтра же прибьют меня вместе с охраняемым лицом гномьей наружности? – Очень уж хотелось мне понять, насколько реальную защиту предоставлял этот, ни разу не виданный мною, знак. Стоило ли вообще за него держаться на первых порах. Или же следовало срочно собрать свои вещички и, продав гному всех оставшихся неприкаянных, срываться из его вотчины в тот же Новогеоргиевск, раз уж остроухие прибыли из Кенигсберга. Все же слишком мало мне было известно об их магии, чтобы самонадеянно полагать возможным для себя выйти победителем из любого боевого столкновения с ними.

– Завтра не прибьют. Завтра они весь день будут отрабатывать полагающуюся мне за посредничество в сделке долю. Хотя не все, не все, – в задумчивости принялся поглаживать он свою бороду. – Хм, – минуту спустя окинул меня гном настолько брезгливым взглядом, которого, возможно, никогда в жизни не удостаивалась ни от одного солдата ни одна вошь. – Так ты, получается, теперь вовсе бесполезен! – практически в открытую признался этот прощелыга в отсутствии реальной пользы от того самого знака рода, что он столь нагло пытался мне «продать» в обмен на честное служение. – Даже хуже, чем бесполезен! – тем временем продолжал он разоряться. – Лишь одни проблемы с собой принес! А ну выметайся из моего дома! И чтоб ноги твоей на моей земле больше не было! – действительно не на шутку разбушевался осознавший реальную ничтожность величия собственного рода гном. Причем, как это зачастую и случалось с подобными ему личностями, всю вину за подобное положение дел он принялся возлагать непосредственно на того, кто ткнул его носом в сей факт, но уж конечно не на себя и своих родичей.

– У тебя, между прочим, передо мной еще должок имеется в семнадцать дней бесплатного проживания в таверне с полным пансионом. Напоминаю, если ты запамятовал, – тут уже я не стерпел и тоже встал в позу. Пусть на фоне многих тысяч золотых, которыми мы совсем недавно оперировали в своих беседах, такие деньги выглядели сущими копейками, отстоять даже этакую мелочь стало для меня делом принципа. – Так что прежде, чем гнать меня вон, сперва компенсируй то, что задолжал. Я ведь могу покинуть твой дом, как просто разочарованный местным обслуживанием клиент, а могу и как обиженный персонально на тебя мстительный разумный. Оно тебе надо постоянно в будущем оглядываться по сторонам из-за каких-то грошей? Меня ведь, скорее всего, вскоре не окажется даже в ближайших к твоей вотчине землях, а ты все будешь нервничать, да оглядываться, оглядываться да нервничать.

– Денег не дам, – закончив показательно раздувать ноздри и наливаться аж багровым цветом, приземлился сидалищем на свое кресло и, скрестив руки на груди, выдал Регин. – Самому мало. Но можешь взять товара на тридцать четыре рубля серебром, – быстренько подсчитав в уме, выдал он сильно меньшую сумму, нежели выходила по моим подсчетам. Вот только продолжать торговаться с ним сейчас, могло мне выйти сильно боком. Ведь он являлся местным лордом, а я пришлым безродным бродягой, что превратился для него в токсичный актив. Так что, мысленно выругавшись, пришлось соглашаться хоть на такой исход. Благо в голове и так уже успел возникнуть и начерно обрисоваться план укрепления собственного положения, в том числе за его счет.

Продав-таки всех наловленных неприкаянных, за исключением той десятки, на которых у меня хватило затрофеенных и выкупленных ошейников, да изрядно запасшись провизией, парой-тройкой запасных комплектов все той же немецкой солдатской униформы и вообще всем потребным в походной жизни, мой небольшой отряд в полдюжины соображающих и десяток безвольных организмов покинул ставший более негостеприимным замок. Ушли мы быстро, ни с кем не попрощавшись, в тот же вечер. Пусть даже это было слишком самоуверенно с моей стороны, покидать стены дарующей спокойствия твердыни, на ночь глядя. Такового хода требовали обстоятельства. Мало того, что эльфы в это время уже активно трудились где-то в недрах «усадьбы» Регина и потому никак не могли последовать за нами в тот же миг, так еще мне уже было прекрасно известно, где следует организовывать засаду на отряд ловцов. Ведь только с них мне и виделось возможным получить тот десяток душ, что был потребен для превращения моего груза в моих же будущих солдат. Ну и для личного пользования какую-нибудь душонку тоже не мешало прихватить заодно.

– И к чему стоило так быстро срываться с места? – топавшая впереди с горящим факелом в руках Рыська, наконец-то, извергла из своего рта, не очередное ругательство в мой адрес, а умную мысль. – Нельзя было дождаться хотя бы утра? Отоспались бы в человеческих условиях и, какой-никакой, но сытный завтрак тоже не виделся бы лишним. Особенно для двух твоих обновок, – кинула она быстрый взгляд себе за спину на едва передвигающих ноги доходяг, нагруженных практически всем имевшимся имуществом.

Не самому же было тащить все это добро на собственных плечах, когда под рукой имелось столько подчиненных! Да и боевая готовность у навьюченного тела всегда оставляла желать лучшего. Мне же в самую первую очередь требовалось позаботиться о собственном выживании. Как говорилось в одном старом, просмотренном еще в сопливом детстве, мультфильме про школу чертей – «Люби себя, наплюй на всех и в жизни ждет тебя успех». Эта фраза, как ничто иное, превосходно описывала то мое внутреннее состояние, что сформировалось в голове при потере души. Хотя прежде настолько эгоистичной сволочью я точно не был. Вроде как. Потому и шел налегке, лишь неся в руках ухватистый карабин Мосина. При выстреле, особенно в темное время суток, он, конечно, неприятно ослеплял дульной вспышкой из-за слишком короткого ствола, в котором банально не успевал прогореть весь имеющийся в патроне порох. Однако это можно было перетерпеть за возможность куда быстрее навестись на цель, нежели с более длинной винтовкой. Пусть там и была разница в доли секунды. Но именно они, зачастую, отделяли жизнь от смерти.

– Чтобы не пришлось-таки тебя казнить, ради собственного спокойного существования, – желания болтать у меня не имелось никакого, впрочем, как и вообще шуметь – не та сейчас наличествовала окружающая среда, чтобы позволять себе подобные вольности, потому выдал первое подходящее объяснение, что пришло на ум. – Больно у твоих соплеменников руки чесались отчекрыжить твою головку от прочих частей тела. А потому я бы тебе посоветовал внимательнее посматривать по сторонам. Может где-то там, в тенях, в эту самую секунду сидит тот, кто уже выцеливает тебя из винтовки.

– Тогда мог бы на время вернуть мне мой же защитный медальон, – быстро кинув взгляд по сторонам и, явно с ненавистью посмотрев на удерживаемый в руке факел, свет от которого превращал именно ее в наиболее удобную мишень, вновь перешла на уже привычное мне змеиное шипение эльфийка. – Сам же постоянно твердил, что я твоя дорогостоящая собственность. Неужели не жалко будет меня потерять?

– Своя шкура дороже, – только и сделал, что коротко бросил ей в ответ. – А теперь помолчи и лучше вслушивайся в окружающий тебя мир. Глядишь, сумеешь пережить эту ночь, не потеряв, ни душу, ни жизнь.

[1] Ряд – в данном случае имеет смысл слов «договор/соглашение».

Глава 14. Сделал гадость – в сердце радость.

Как мне за прошедшее время удалось выяснить, «усадьба» Регина располагалась на месте тевтонского замка Прейсиш-Эйлау, а тот городок, для очистки которого гномами был нанят отряд профессиональных ловцов неприкаянных, именовался Цинтен. И, к моему нынешнему неудовольствию, находился он еще ближе к Кенигсбергу, нежели наше недавнее место временного обитания. Благо хоть для его достижения пришлось очень сильно отклониться на северо-запад и тем самым уйти с возможного, куда более прямого, пути возвращения эльфийской делегации обратно в бывший прусский, а ныне не пойми чей, город-крепость. Мне, конечно, не единожды приходили на ум мысли определенного характера, касающиеся возможности поправить свое материальное положение за счет этой ушастой братии. Однако ж мозг все так же оставался холоден, рассудителен и расчетлив, отчего активно советовал не лезть на тех, кто покуда был не по зубам. Вот и шлепали мы полночи напролет по уже успевшей «одичать» грунтовой дороге в сторону этого самого Цинтена. Казалось бы, путь до него не превышал 30-ти километров. По меркам моей совсем недавней реальности – рукой подать. Но здесь же, топая своими двумя, да еще с изрядным количеством откровенных дохляков на хвосте, неплохим результатом виделось уложиться в одни сутки. Если первые километров пять дались моим будущим солдатам вполне неплохо, то следующий такой же преодоленный отрезок дороги пришлось завершить полноценным привалом с ужином, 6-тичасовым сном и завтраком.

Это неприкаянные, в силу своей природы, молча продвигались вперед, расходуя последние остатки имеющихся в их организмах сил и не имея ни малейшей возможности показать, что они уже находятся на пределе. Их же более удачливые бывшие соратники, кои уже успели обзавестись новыми душами, откровенно стенали. Мне даже показалось, что от столь длительного перехода мои бойцы начали просто-напросто стираться, как тот кот из анекдота, который повадился подтираться о ковер. Или же это просто навьюченное на их плечи имущество с каждым новым шагом все ниже и ниже пригибало всех четверых к земле? В любом случае, доводить ситуацию до того, чтобы от них сохранились одни только уши, как от того кота, я, естественно, не собирался. Как-никак эти доходяги тоже представляли собой очень ценное и полезное в хозяйстве имущество, терять которое по собственной глупости, было бы верхом самодурства. Потому и был объявлен привал, как только на глаза попалась очередная заброшенная деревушка в десяток домов, если не ошибаюсь, уже четвертая по счету на нашем не сильно продолжительном пути.

– Ох, неужели ты доверишь мне оберегать покой твоего драгоценного тела? – стоило нам запереть находившихся «на привези» неприкаянных в одном из домов, а самим обустроиться в соседнем, как показательно всплеснула руками Рыська в ответ на мое объявление об очередности несения дежурства. – И даже сам выдашь оружие на руки!

– А чем ты отличаешься от каждого из них? – кивнул я головой в сторону прислушивающейся к нашему разговору солдатской братии, что разместились у стола и при свете обнаруженной тут же свечи добивали остатки ужина, активно орудуя челюстями. – Так же имеешь две руки, две ноги и одну голову. Этого вполне достаточно, чтобы караулить наш чуткий сон в течение аж целого часа. Или ты наивно полагаешь, что, бросив пост и сбежав от нас, сможешь впоследствии отыскать тех, кто начнет стрелять в сторону твоих многочисленных и сильных недоброжелателей, как это сделаем мы? Полагаешь, что твои остроухие родичи никогда более не покажутся на горизонте? Неужели ты настолько наивна?

– Ладно. Логично, – подумав с полминуты, была вынуждена согласиться гордая дщерь ушастого народа с подобной трактовкой причины ее дальнейшего присутствия в нашем отряде. – А им ты почему доверяешь? Гнома-то с его дружиной теперь под боком нет. Кто их сможет удержать от бунта и неповиновения? – предприняла эта интриганка очень неплохой тактический ход по осложнению моей жизни. То, что подобные мысли вскоре могут прийти в головы этих отощавших, но вооруженных винтовками, бывших солдат, я понимал прекрасно. Как-никак все мы не терпим подчинения, особенно имея на руках прекрасные аргументы для отстаивания личной свободы. Потому с моей стороны примерная речь была подготовлена уже давно. Просто я не ожидал, что кто-то сподобится заронить здоровое зерно сомнения в их разум столь скоро. Впрочем, будучи изначально настроенным на нечто подобное, отнюдь не оплошал, как на то явно надеялась обиженная и желавшая отмщения женщина. Вот вроде совершенно другая магическая раса, долгожители опять же, иные ценности обязаны иметь, а мелкая женская месть и в их обществе, судя по всему, вовсю цвела и пахла. Воистину, то было мировое зло, не знающее границ и расстояний.

– Желание жить? – не поддавшись на подобную провокацию и не став кидать на бойцов какой-либо недоверчивый взгляд, лишь пожал я плечами. – Это здесь, в запертом и крепком помещении, когда мы все вместе и при оружии, у нас имеется неплохой шанс проснуться с нашими же душами внутри. Да вдобавок еще не став ничьим обедом. А вон там, за этой дверью, – ствол моего карабина указал в сторону единственного выхода из дома, – их ждет жестокий мир, где в чести лишь право сильного. И пока я достаточно силен, чтобы помогать им в выживании, в восстановлении былой физической формы, в наработке утерянных навыков обращения с оружием, пока готов защищать их, в конце концов, моя роль их единственной надежды на сохранение своих жизней и своей сути никуда не денется. – Вы слышите меня, парни, – теперь мой взор прошелся по бывшим солдатам Российской Императорской Армии. – До тех пор, пока у меня имеется такая возможность, я буду помогать вам, готовиться к будущей ответственности за себя самих. Чтобы вы, уйдя в свободное плавание, не завершили свой путь в ближайшей подворотне или в первом же попавшемся на пути лесочке, лишившись, либо души, либо жизни. Оплатой же за мою опеку над вашими, пока еще пустыми, головами будет ваша служба в моем отряде. Как только доберемся до какого-нибудь крупного поселения, где найдется аналог поверенного, заключу с каждым из вас персональный договор о полном вашем личном освобождении, – постучал я пальцем по шее в том месте, где у моей живой собственности просматривалось соответствующее магическое клеймо, – спустя три года службы. В общем, считайте, что вы снова в армии, как оно и было в прежние времена, о которых вы, правда, ничего не помните. Просто вместо государства ныне выступаю я, человек, что обязуется вас все это время кормить, одевать, обувать, снабжать оружием с боеприпасами, а также наказывать за проступки, воровство и невыполнение приказа, – все же вынудила меня эта зараза отказаться от очень многого и при этом пообещать очень многое, по сути, бесправным людям. В общем, подгадила и, судя по довольному взгляду, прекрасно это понимала. Стерва! Впрочем, и я не остался в долгу. – А что касается тебя, девица-красавица, то поскольку на твое излечение пришлось сильно потратиться, твой долг вырос втрое от известной тебе ранее суммы. Так что в моем понимании твое служение на мою пользу теперь должно быть вечным. Ведь вряд ли ты сможешь расплатиться раньше, чем я помру от старости.

На удивление ночь прошла спокойно и никто никого не убил. Ни Рыська ни к кому не лезла со своим кинжалом да с гастрономическим желанием испробовать печени или еще чего из требухи ближнего своего – видать сказалось получение души разумного, что затмила собой сидящую в ней звериную сущность. Ни мои бойцы-доходяги не докучали эльфийке предложениями сдружиться организмами на очень короткое время к обоюдному удовольствию. И никто из них не попытался смыться, попутно прирезав своего нынешнего хозяина, то бишь меня. Видать не пропала втуне и отложилась в их мозгах произнесенная перед отходом ко сну речь. Потому, спокойно совершив утренний моцион, умывшись и позавтракав приготовленной тут же в печи горячей, хоть и слегка пригоревшей, кашей, вновь выдвинулись в путь. Нам сегодня кровь их носу требовалось добраться до Цинтена, чтобы успеть подготовиться к встрече с тем отрядом, что уже сегодня обязан был покинуть твердыню гномов.

Не знаю почему, но теплилась внутри меня надежда, что специалисты по отлову неприкаянных не станут сильно гнать себя вперед, растянув данный переход более чем на сутки. Наверное, то были отголоски моей веры в человеческую лень и шепот надежды на результативность проведенной диверсии. Недаром я с помощью доброго слова и путем передачи золотой монеты номиналом в 20 марок смог подбить давно отпущенного на вольные хлеба Федора свершить нехорошее деяние. Так, пока мне приходилось мотаться по всей крепости, подготавливая очень скорый отход своего не сильно великого отряда, этот товарищ из числа вернувшихся успел подпилить оси у двух непредусмотрительно оставленных без какого-либо пригляда телег для перевозки «живого улова». Об их назначении можно было легко догадаться хотя бы по тем склепанным вместе стальным прутьям, что образовывали этакую клетку на колесах. Ошейники ошейниками, но и о подобной защите от неприкаянных пришлые ловцы успели подумать и позаботиться. Вот что значит профессионалы! Зря они повстречали меня на своем жизненном пути. Ведь могли бы еще жить и жить в свое удовольствие, да очищать земли от заполонившей их «скверны». А теперь что их ждало? Сплошное расстройство с последующим забвением. Эхе-хе. Не повезло им, короче.

Вот с такими мыслями, непрестанно осматриваясь да оглядываясь на предмет появления нежданных гостей, мы и подошли к городу-призраку, каковых на Земле, или не на Земле, а на совершенно новой планете, вобравшей в себя с десяток иных миров, ныне могло иметься тысячи, если не десятки тысяч. Хорошо еще, что вокруг самого города раскинулись редкие домики, то ли садоводов, то ли мелких фермеров. Их наличие позволило нашей компании занять одно из подобных хозяйств, совершенно скрывшись с пути тех, кто уже совсем скоро придет сюда же вслед за нами. О том, что наших следов вовсе не останется на мало кому интересной грунтовой дороге, я даже не смел мечтать. Так что полноценный сюрприз приговоренным к закланию ловцам мне вряд ли вышло бы устроить. Это было ясно изначально. Но не отсвечивать на их глазах опять же было куда лучшим вариантом, нежели обратное. Тем более, что никто из моих вынужденных спутников понятия не имел, зачем мы вообще заявились сюда и чем таким интересным я собирался промышлять в кишащем неприкаянными городке. Да им и не следовало это знать вовсе. Во избежание, так сказать. Потому размещение куцего отряда сильно в сторонке от сцены, на которой вскоре начнет разыгрываться трагедия, было для меня вдвойне выгодно.

– Значит так, бойцы, – мой взгляд прошелся по обтянутым кожей скелетам, что едва держались на ногах после перехода в два десятка километров. – Становитесь здесь на отдых и ждете меня минимум три дня. Могу появиться и раньше. Но никак не позже. Если по истечении указанного срока я не вернусь, дозволяю возвращаться обратно в замок и проситься на службу к местному лорду. При этом категорически запрещаю чем-либо выдавать свое присутствие, что означает – никакого разведения огня, никакой колки дров, никакой горячей пищи и никаких громких споров. Сидите тут тихо, как мыши под веником, и ни во что не лезете. А чтобы вас никто чужой не побеспокоил снаружи, я расставлю в ближайшей округе тех десятерых неприкаянных, что мы привели с собой. Уж эти ни одной живой души мимо себя не пропустят. – Подметив синхронное вытягивание лиц всех пятерых, включая вредную Рыську, не смог не ответить им доброй, располагающей и всепонимающей улыбкой бывалого командира, коему были заранее известны абсолютно все мысли его бойцов. Да-да-да, дорогие мои. Никто вас без пригляда оставлять уж точно не собирался. И платой за даруемый на несколько дней отдых являлся ваш страх перед очередным забвением, что особенно страшил тех, кому посчастливилось вернуться обратно в нормальную форму существования и ужаснуться переменам произошедшим с их телами. Конечно, себя прошлых никто из них не помнил. Но ведь слепыми они тоже не являлись и легко могли сравнить свои тщедушные тела и теми же охранниками в усадьбе Регина. – Сейчас же у вас имеется ровно один час на то, чтобы натаскать себе запас воды из ближайшего колодца, прокипятить ее и даже сварить себе что-нибудь питательное, дабы на протяжении всех последующих дней не давиться всухомятку сухарями и вяленым мясом. Поберегите свои зубы и желудки. Они вам еще пригодятся. И к ней не лезьте – напоследок ткнул я пальцем в на удивление молчаливую эльфийку. – Порубит ведь вас всех в капусту, а я и наказать ее должным образом не смогу, кроме как повесить на нее дополнительный долг за ваши жизни и души. С учетом же того в какую сумму ей уже встает собственный выкуп на свободу… В общем, она таких копеек и вовсе не заметит, а ваши жизни уже прервутся навсегда и бесповоротно, – вкинул я лопату-другую гуано в вентилятор их взаимоотношений, дабы никто не смел сговариваться за моей спиной. Пусть лучше развивают недоверие друг к другу, нежели объединяются одним фронтом против своего хозяина.

Озаботившись должным времяпрепровождением сего унылого воинства и расставив вокруг их временного места обитания неподкупную стражу в лице освобожденных от ошейников неприкаянных – вот уж где мне пришлось помучиться, высвобождаясь от их цепких объятий, я направил свои стопы в сторону городка. Естественно, предварительно не забыв забить свой собственный желудок солидной порцией каши с мясом. Ведь придумывать гадости другим разумным на полный желудок было куда легче и сподручней, нежели на пустой. В этом плане бытие бездушной тварью шло мне только на руку, ибо никаких моральных терзаний я не испытывал вовсе, словно эталонный эгоист высшей пробы. Очень интересное было ощущение, особенно с учетом памяти о себе былом, ни разу не замеченном в подобном поведении прежде.