Текст книги "Неприкаянный 1 (СИ)"

Автор книги: Константин Буланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Насколько же здорово было ощущать себя молодым, здоровым и действительно богатым мужиком, нежели дряхлым и бедным доходягой, каким я прибыл к замку гномов! Кто бы знал! Это невозможно было описать словами! Это следовало прочувствовать самому! На радостях я даже вновь посетил заведение фрау Розы на местной улице красных фонарей, благо ныне мог себе позволить немного посорить деньгами исключительно в свое удовольствие. Именно это заведение мне совсем недавно отрекомендовал покойный Мориц, за что я был ему крайне признателен, ибо, что сервис, что девочки, действительно были на высоте. Тут можно было отдохнуть, и душой, и телом. А что еще требовалось настоящему мужчине, прежде чем вновь с головой окунуться в дела, каковые не желали решаться сами по себе? Однако, видоизменялись.

Если прежде я мыслил парадигмами присущими сухопутному вояке, то ныне решил всерьез рассмотреть возможность осуществления похода на восток по водной глади. Мало того, что это требовало наличия куда меньшего числа людей, так еще вдобавок даже на небольшом речном суденышке виделось возможным тащить с собой куда больше припасов, нежели на многих десятках телег. Да и вода являлась какой-никакой преградой для неприкаянных, которые зачастую захлебывались, угодив в моря, озера, реки и болота, поскольку не имели разума как такового и потому не пробовали плыть вперед, а лишь брели по дну в направлении увиденной жертвы, пока не погибало само тело. Как минимум, до Оренбурга вполне реальным виделось дойти с подобным-то комфортом, начав свой путь в Неве. Что составляло тысяч километров пути! И потому мое внимание переместилось с былого усиления отряда на представленные в порту суда и поиск сохранившихся специалистов-мореходов, поскольку сам в морской или же речной науке я был дуб дубом.

[1] Блокшив – обычно старое несамоходное судно, оставленное в гавани и переделанное под склад, жилье или мастерскую.

Глава 21. Шопинг!

– Чего тебе надо, хуман? – вот ведь дежавю какое, Регин вместе со своим мерзким характером остался километрах в сорока южнее, но передо мной сейчас находилась его гротескная копия, столь же заросшая бородой до самых бровей, которая также обзывалась на меня всякими хуманами, тогда как даже заносчивые эльфы именовали человеком. Видать действительно, что у гномов, что у цвергов, развился громаднейший комплекс неполноценности связанный с их ростом. И особо заметно он проявлялся в общении со мной, высоким даже по меркам людей. – Мы тут вершков, знаешь ли, не привечаем. И без вас проблем хватает. – Столь неприветливой встречи я удосужился на одном из ближайших входов в плавучий город.

По причине дешевизны местных «апартаментов» и относительной независимости от магистрата, значительную долю блокшивов, намертво соединенных друг с другом десятками крытых переходов, облюбовали свартальвы с цвергами. Темные и тесные судовые коридоры с мелкими каютами и замкнутыми пространствами отсеков столь сильно напоминали им всем родные подземные города, что чувствовали они себя внутри стальных корпусов морских гигантов на удивление уютно. Во всяком случае, куда лучше, нежели в городской канализации или в подвалах Кенигсберга. Потому я прежде и видел их на городских улицах редко, что большая часть, как оказалось, проживала именно тут.

– Мне пара разумных на ушко шепнули, что значительная часть вернувшихся из числа наших, человеческих, моряков находятся в собственности местных обитателей. Хотелось бы поговорить с кем-нибудь по поводу возможности выкупа части из них, – принялся я подкидывать в воздух монету в пять марок серебром, выказывая готовность платить за нужную мне информацию.

Вообще, беда с моряками оказалась глобальной. Многие из тех, кто в момент катаклизма находились на суше, сгинули вместе с сотнями миллионов прочих жителей Земли. Так на весь перенаселенный Кенигсберг спустя даже десять лет имелось всего одиннадцать постоянных экипажей примерно по полтора десятка человек каждый. Ходили они, либо на траулерах, обеспечивая огромный по местным меркам город рыбой, либо на крупных буксирных пароходах, отыскивая по вымершим портам очередные брошенные суда. Вот в трюмах последних и случалось порой находить редких уцелевших неприкаянных из числа моряков. Все же, в условиях очень замкнутых пространств кораблей и судов, на их бортах творился натуральный ужас, когда среди членов экипажей и пассажиров началась драка за души. Очень уж многие гибли от получаемых в процессе борьбы травм, либо вовсе вываливались за борт. И даже немногие уцелевшие счастливчики, становившиеся победителями в соревновании за новую жизнь, обнаруживали себя посреди моря на дрейфующем судне, при этом, совершенно не помня, как и что можно делать для управления подобной махиной. Потому судов-призраков с покойниками и неприкаянными на борту нынче по всем морям и океанам насчитывалось несколько тысяч, если не десятков тысяч. Даже на Балтике они встречались до сих пор, как мне поведал герр Ротман, помогавший с реализацией остававшегося живого товара после гибели Морица. Он же и дал наводку на плавучий город, когда я заинтересовался обзаведением «водоплавающим домом» для себя.

– Можешь попытаться, хуман. Но вряд ли кто продаст. Сам видишь, какое хозяйство, – развел он руками в стороны, как бы охватывая весь «город на воде». – И всё его надо обслуживать, чтоб не пошло на дно, а питьевая вода с теплом всегда имелись в достатке. – Приняв же протянутую через прутья решетки монету, он все же открыл запертую на засов дверь, пропуская меня внутрь. – Тебе надо попасть на борт «Виктории Луизы». Это пассажирский лайнер белого цвета с четырьмя дымовыми трубами. Если где и найдешь в продаже вернувшегося, то только на главной рыночной улице, что как раз обустроена на его борту. Ты, как вершок, можешь подняться на верхнюю палубу и уже там продолжить путь, чтобы не заплутать внутри коридоров, – мне было указано в сторону ведущего куда-то наверх трапа. – А то еще пропадешь с концами в привычном нам мире, отбивайся потом от настырных расспросов твоих людей, – повел он взглядом по разместившимся близ пирса шести бойцам возглавляемым Рысью, которые единственные из всего моего отряды смотрелись прилично.

Брать их с собой на борт судов виделось лишним. Мне одному куда сподручней было бы скрыться, случись с местными какое недопонимание, нежели надеяться на их возможную поддержку. Не та у них была специфика. А той же эльфийке здесь, в царстве свартальвов, вовсе было противопоказано появляться. Но и потребность демонстрации почетного эскорта, еще никто не отменял. Сила, пусть даже такая, все равно являлась силой. Я бы для надежности вовсе пригнал сюда всех своих людей, но большей их части до сих пор требовалось отъедаться и отпиваться целебными эликсирами для приведения своих тел в норму. И хотя прогресс восстановления уже был заметен невооруженным глазом, до должных стандартов они все еще не дотягивали. Потому, чтобы не смазывать эффект демонстрацией этаких хорохорящихся доходяг, мне пришлось сделать ставку на качество. Ведь мало того, что мой почетный эскорт выглядел солидно в плане «ширины морд своих лоснящихся здоровьем лиц», так еще и имевшееся при них снаряжение с вооружением внушали уважение. Как-никак прошел уже почти месяц с моего появления в городе, и потому я успел хорошенько подготовиться к заходу в царство беззакония, каковым считался в среде кенигсбержцев «плавучий город». Соваться же сюда с голой попой мне отсоветовал тот же герр Ротман, который и поведал о наличии такого места. Отчего пришлось обождать пару недель, за которые мои деньги трансформировались в снаряжение.

После того как подошла к завершению распродажа всего лишнего имущества у меня на руках одного только золота оказалось на двадцать тысяч марок с копейками. И десять тысяч серебром. Да, тот же грузовик орков, который я когда-то временно присвоил, стоил раз в пять дороже. Но на то подобный транспорт и являлся гордостью владеющих ими кланов, выступая наглядной демонстрацией коммерческой успешности и силы. Я-то даже изначально полагал, что повстречаю в Кенигсберге если не тысячи, то сотни подобных машин. А их оказалось всего ничего. Может сотня набиралась, но не более того. Хотя те же легковые электромобили мелькали за окнами отеля куда как чаще – этих «карет с аккумуляторами» имелось уже под пару тысяч штук точно. И даже трамваи ходили! Маленькие такие, смешные, словно игрушечные – пассажиров на двадцать максимум. Мы даже прокатились на таком, когда отправились сорить деньгами. На это мне, кстати, тоже был сделан прозрачный намек еще до суда – мол, все честно или не совсем честно заработанные деньги должны остаться в экономике города. Точка! Вот и пришлось разоряться на обнову.

В первую очередь я, естественно, озаботился доработкой оружия. Поскольку те же приборы для бесшумной стрельбы еще до начала Первой мировой войны свободно продавались в оружейных магазинах, как устройства повышения комфорта для охотников, не желающих травмировать свой тонкий слух громкими хлопками выстрелов, их развитие после времен катастрофы вообще пошло семимильными шагами. Всем по душе пришлась возможность не сильно привлекать своей стрельбой внимание находящихся поблизости неприкаянных. У тех же ловчих в загашнике обнаружилось с два десятка подобных изделий, откровенно кустарного производства, которые я вовсе побрезговал прибрать к рукам и продал вместе с прочим бесполезным хламом. Вот и подался на экскурсию по местным оружейным лавкам, в результате чего вышел на орочий клан Ржавой горы, что, среди прочего, промышлял точной механикой и огнестрельным оружием.

По результатам многочасовой беседы с их мастерами из моего кармана утекло целое состояние – чуть больше трех тысяч марок серебром. На такие деньги один человек, не сильно шикуя, мог прожить в Кенигсберге лет пять. Вот только сожалений на этот счет не имелось вовсе. Поскольку мой скромный отряд отнюдь не являлся кадровой армией с ее глобальными задачами и массами войск, то и его вооружение обязано было заметно отличаться от стандартного армейского или же распространенного у местных гражданских. Особенно, учитывая неоднозначную ситуацию с боеприпасами, когда тут они стоили немалых денег, а где-нибудь в погибших городах Российской империи я мог бы набрать их десятки тысяч совершенно бесплатно. Так если в местных краях, наряду с немецкими калибрами изрядную популярность получили американские патроны 44-40 Винчестер, то мне все они вообще не годились в походе на восток. Да, да! Как оказалось, американские оружейники не только уцелели, но по мере сил даже осуществляли экспансию на внешние рынки, поскольку все прежние договора с их европейскими коллегами сгорели в мировом пожаре катастрофы. Так заметную популярность приобрели время от времени доставляемые из Америки парные наборы из рычажного карабина Винчестера и револьвера Смита-Вессона или же Кольта под единый для них патрон 44-40 со свинцовой пулей. Для самозащиты и отстрела нападающих неприкаянных их было более чем достаточно, а переснаряжение гильз не сильно било по карману даже в сравнении с тем же Наганом. Черный порох и капсюли товаром были ходовым, тогда как литейка для пуль вовсе входила в оружейный комплект. Российский же револьверный патрон тоже претерпел заметные изменения. За неимением оригинальных «комплектующих», немцы вынужденно использовали остатки пистолетных оболочечных пуль Маузера калибра 7,63-мм еще фабричной выделки, либо свинцовые новоделы таких же размеров. Они оказались на четыре-пять сотых миллиметра пошире родных, отчего стволы револьверов быстрее изнашивались. Но это всех устраивало, поскольку позволяло не остаться вовсе без оружия в руках. А Наганов у местных имелось десятки тысяч. В общем, оружейный зверинец тут был еще тот, отчего мне пришлось долго вникать в его реалии, прежде чем сделать заказ.

В результате все двадцать попавших в мои руки или же прикупленных уже в городе револьверов ожидала значительная конструктивная переделка. Все же от не знающего чувства страха бездушного и безмозглого тела никак не виделось возможным укрыться за деревом или же в окопе на время проведения долгой и муторной перезарядки с последовательной экстракцией одной отстрелянной гильзы за другой. Для скорой смены патронов требовалось иметь, или переломную конструкцию рамы, или откидывающийся вбок барабан. Как ни крути, а при неожиданной встрече с неприкаянными допускалось, либо быстро стрелять, либо быстро бежать, либо быстро перезаряжаться на бегу, отстреляв весь барабан, к чему и требовалось подготовить оружие, наряду с интегрированием в их стволы глушителей. Вес с габаритами от такого, конечно, возрастал. Но зато и подпрыгивание ствола при стрельбе становилось не столь катастрофичным, как у обычной армейской модели. Орки даже брались поколдовать со слишком тугой спусковой пружиной, поскольку уже знали эту беду Наганов российского изготовления, тогда как чистокровные бельгийские собратья ею не страдали вовсе. Ну и куда более ухватистый приклад к моему уникальному пограничному револьверному карабину согласились изготовить без каких-либо проблем. Они даже сняли с моей кисти всевозможные мерки! Как с оголенной, так и с укрытой в утепленную зимнюю перчатку. Перфекционисты, блин!

Что же касалось винтовок, то тут тоже пришлось подробно расписывать имеющиеся пожелания, начиная от правки прицелов для ведения точной стрельбы без примкнутых штыков, заканчивая утяжелением ствола оружия Рыси. Создавать новый ствол для снайперского оружия они не взялись, зато предложили понизить колебания родного при ведении огня путем насаживания поверх него рассверленного и раскаленного ствола от старой однозарядной игольчатой винтовки Дрейзе, которых, на удивление, имелось немало в арсеналах Кенигсберга. Мне было известно, что подобный метод горячей запрессовки применялся при производстве стволов артиллерийских орудий, а потому возражений не последовало. Идея действительно выходила стоящей. Со своей же стороны я еще добавил заказ на два десятка ПБС[1] с интегрированным пламегасителем, поскольку устал ловить блики после каждой стрельбы из своего карабина. Ну и насчет легкой доработки Мадсена условились тоже. Пожалуй, лишь станковый Максим остался без каких-либо улучшений, в которых он и не нуждался вовсе. Однако это было лишь началом. Недаром магия пришла в наш мир.

Уж не знаю, кто именно и какие именно чудеса творил тут налево и направо, но в магазине очередного клана орков мне предложили то, найти чего я вовсе не рассчитывал даже в теории. Зайдя поинтересоваться на предмет биноклей и оптических прицелов в отрекомендованную оружейниками контору, я попросту пропал. Визоры! Эти доморощенные умельцы с не обезображенными интеллектом лицами, скоординировавшись с эльфийскими магами и артефакторами, сумели сотворить самые настоящие многофункциональные визоры, о каковых прошлый я мог прочитать разве что в какой-нибудь фантастической книге о далеком-далеком будущем. Тепловизор, ноктовизор, маговизор! Одно устройство, внешне напоминающее самые что ни на есть стимпанковские гогглы, сочетало в себе всё перечисленное и даже больше – позволяя, к примеру, различать контуры движущихся объектов находящихся в режиме мимикрии. Уж не знаю, что за твари водились в родных мирах тех же эльфов и свартальвов, коли они уже имели знания о подобных спектрах восприятия, но что-то мне встречаться с ними очень не хотелось. А ведь они, как и сотни тысяч прочих видов животных, насекомых и растений, теперь являлись частью окружающей среды! Именно тогда мне еще больше стало ясно, чего так люди и нелюди цеплялись за возможность проживать внутри города-крепости. Но десять тысяч марок золотом! Подобная цена разила наповал! Ведь даже самый лучший бинокль фирмы «Карл Цейс» из тех, что были представлены здесь же на витрине, стоил всего 200 марок серебром. Что называется, почувствуйте разницу! Ну как я мог не взять себе любимому такое чудо? Никак не мог не взять!

Правда, носить их постоянно на глазах, было строго запрещено, ибо иссушали душу. В инструкции, конечно, говорилось о негативном воздействии на зрение при длительной работе артефакта, что приводило к усталости и общему упадку сил, но я то уже понял что к чему во всей эльфийской магии. Поскольку их собственные души были более объемными и сильными, они вполне себе справлялись с постоянной подзарядкой каких-то обыденных для их общества магических артефактов, что при схожем воздействии потихоньку разрушали душу того же человека или орка. Уникальные же боевые магические изделия, вроде отжатого мною кулона, заставляли при срочной зарядке сильно напрягаться даже их сильных магов, тогда как всех прочих вовсе уничтожали на месте, высасывая из них душу до дна, чему я не единожды сам был свидетелем. Но вот никто, кроме меня, всего такого уникального, попросту не имел возможности прочувствовать, в чем тут на самом деле скрывалась вся соль. Именно тогда мне в голову начала закрадываться мысль, что появление неприкаянных, как и вообще сама катастрофа, являлись делом рук именно ушастых снобов, чего-то не то намагичивших в своем мире, поскольку изрядно задело даже их самих. В том числе по этой причине мои стопы сейчас отмеривали шаги по палубам вставших на вечный прикол судов, в недрах которых скрывались главнейшие недруги эльфов – их «темные кузены». Кто как не они еще мог поведать мне о слабостях эльфов и построении их общества в целом?

Добравшись до борта нужного судна, и в очередной раз проверив, насколько комфортно сидит на мне новенькая броня, выполненная из панциря того самого ракопаука, полные комплекты которой достались всем основным бойцам отряда, естественно, включая меня самого, я нырнул в приветливо распахнутый люк, что вел внутрь лайнера. Впереди меня ждал совершенно новый мир, со своими жителями, законами, чудесами, товарами и, естественно, проблемами. Но здесь и сейчас я был готов, если не ко всему, то ко многому.

[1] ПБС – прибор для бесшумной стрельбы

Глава 22. Сумасшествие? Нет! Норма!

А вот к этому я не был готов совершенно! Мне, конечно, успели доселе наговорить много чего нехорошего о свартальвах и их образе жизни, заметно отличающегося от эльфийского, но, как оказалось, все эти слухи не отражали и десятой доли реальности. В первое мгновение мне даже почудилось, что я нахожусь не в недрах морского лайнера на планете Земля, а в здании атомной электростанции колонии «Надежда Хадли» и откуда-то сбоку на меня вот-вот вылетит Эллен Рипли, активно отстреливающаяся от лезущих на нее отовсюду ксеноморфов. Тем более, что самих ксеноморфов я тоже успел разглядеть и даже принялся тут же лапать обе набедренные кобуры, параллельно обливаясь литрами настолько холодного пота, что в нем вполне можно было осуществлять шоковую заморозку, словно в жидком азоте.

И нет, рассмотренные мною в конце коридора существа, от одного вида которых я чуть было не поседел даже в районе подмышек, отнюдь не являлись свартальвами. Это, всего-навсего, были их ездовые жуки, благодаря которым эти дети подземелий могли очень быстро перемещаться по своим жилищам в любой плоскости. Подземные-то города у них всегда были многоуровневыми и перенаселенными, отчего таскаться вверх и вниз по узким проходам, постоянно мешаясь друг у друга под ногами, как то вынужденно делали те же цверги, их предкам, по всей видимости, стало сильно надоедать. Тогда, тысячелетия назад, и приручили этих «милых» насекомых. Все это любезно поведал мне местный житель, увидевший к своему немалому удивлению, как какой-то глупый человек наводит трясущимися руками револьверы на сидящих себе смирно под потолком жучков.

Оказывается, эти страшилища из моего далекого детства, в первую же ночь после просмотра фильма с которыми я просто-напросто не смог заснуть, занимались тут под присмотром погонщика, всего-навсего, штукатурными работами – выблевывая из своих пастей клейкую жидкость для формирования сводов, по которым им было бы удобно передвигаться. Вообще, все жилища свартальвов изнутри напоминали ульи ксеноморфов, поскольку за неимением бетона или каких-либо иных материалов для производства подпорок, абсолютно всё: полы, стены, потолки, слой за слоем заливалось производимой данными жуками субстанцией, являвшейся биологическим полимером. И в процессе этих работ в стены внедрялись артефактные лампы, какие я видел в замке Регина, отчего впоследствии создавался эффект светящихся стен, поскольку сам застывший полимер был достаточно прозрачным.

В благодарность за подобные объяснения и подсказки, как правильно ориентироваться в пространстве их города, я поведал ему историю фильма «Чужие», естественно, переложив сильно упрощенный сюжет на местные реалии. После чего хлопнул отчего-то сильно побелевшего ликом свартальва по плечу и бочком-бочком протиснулся мимо не отвлекающихся на наш разговор «космических тараканов». Как говаривал котенок по имени Гав, также являвшийся телевизионным персонажем из моего детства, – «Давай бояться вместе!». А ведь он был очень добрым персонажем, отчего я посчитал совершенно правильным воспользоваться его добрым советом. Ибо не следовало этому свартальву в самом начале надсмехаться над перепугавшимся мною!

История о том, как я добирался к местной главной торговой улице, вполне себе годилась в качестве сценария очередного фильма ужасов. Все же природа действительно отдохнула на предках «подземных эльфов», поскольку среди них порой встречались столь жуткие кваземорды, от одного вида которых сердце замирало в груди, пребывая в ужасе вместе со всем остальным телом и разумом. Вообще у меня создавалось такое впечатление, будто я оказался в какой-то забытой богом лечебнице, на пациентах которой поехавший мозгами хирург без остановки ставил свои жуткие опыты, тогда как санитарами ему служили те самые чужие. Всего за десять минут я из самоуверенного мачо превратился в дергающегося неврастеника. Попробуй тут таким не стать, коли на тебя постоянно, то сверху, то снизу, то вообще непонятно откуда, на огромной скорости налетают «чужие», к которым ремнями пристегнуты прошедшие через мясорубку, а после еще и окунутые в концентрированную соляную кислоту, эльфы! И все это в условиях сумеречной полутьмы, поскольку яркий свет тут никто не любил вовсе, что натолкнуло меня на мысль озаботиться заказом, либо магических, либо химических, световых гранат. Мало ли куда еще мог меня завести не утихающий не на секунду зов, пульсирующий внутри груди словно постепенно нарастающая зубная боль.

Тем не менее, мой путь был завершен, и я даже не удосужился открыть филиал кирпичного завода. Что не могло не радовать! Потому как с грязными вонючими портками меня тут вряд ли кто пустил бы в устроенные повсеместно магазины. И так окружающие зыркали в мою сторону волками, пока не разглядывали бородатую морду лица, никак не тянувшую на прекрасный эльфийский лик. Как мы все в свое время ржали, когда американцы на честном лице начали вещать что-то про тактические бородки делающие их солдат более брутальными и от того более ужасающими для врага. Теперь же я сам был вынужден отращивать таковую, чтобы, во-первых, не возиться постоянно с опасной бритвой, зарезаться которой у меня имелось шансов куда больше, чем поймать пулю, а, во-вторых, отличаться от имевших схожие размеры с габаритами эльфов. Вот такая удачная отговорка у меня имелась для маскировки собственной лени! Но тут она реально играла мне на руку.

На удивление, ассортимент местных товаров никак не соответствовал тому имиджу криминального гетто, который жители Кенигсберга старались придать «плавучему городу». Да, дурь была, как и оружие, как и проституция, как и торговля живым товаром. Но всем тем же самым открыто торговали и в городе-крепости, отчего разницы между ними не было никакой. Как на мой взгляд. Зато я с удивлением узнал, что браслеты-переводчики и ошейники являлись изделиями мастеров «подземных эльфов», солидно продвинувшихся в ментальной магии для взаимодействия со своими «рабочими лошадками», воспоминания о которых вызывали у меня внутреннее содрогание. А уж магические фумигаторы, способные отгонять от носителя всевозможных вшей, мошек и прочую мелкую кровососущую дрянь, оказались вовсе подарком богов, столь сильно натерпелся я от этой инсектоидной братии за все время пребывания в данном мире. Рыська и та не могла сравниться с ними в плане потребления моей крови. Что уже говорило о многом!

Однако в первую очередь явился сюда я за разумными, что смогли бы стать частью моего будущего судового экипажа, отчего приценивание к интересным артефактам пришлось отложить на попозже. Все равно сейчас у меня с собой почти не имелось наличных средств. Не дурак же я был в самом деле, тащить на себе лишний вес, который к тому же являлся желанной добычей для любого местного жителя. Причем в данном случае имелось в виду все население видоизменившегося мира. Потому остатки денег хранились в гостиничном номере под неусыпной охраной моих доходяг.

– Есть моряки, как не быть, – не сказать, что сильно обрадовался приходу такого клиента, как я, но и совершенно точно не огорчился появлению потенциального покупателя единственный местный «торговец душами». Держать ему вне аукционного дома тех же неприкаянных не дозволялось совершенно, а вот вернувшихся и смертников – всегда, пожалуйста. Но и цены на уникальных и редких специалистов этот монополист задирал безбожно. А дело обстояло в том, что проводка действительно крупного судна в порт Кенигсберга была невозможна без применения артефактов левитации принадлежащих как раз свартальвам. Вот местные шишки и вынуждали экипажи буксиров сдавать за бесценок всех обнаруженных неприкаянных именно своему посреднику, тем самым создав личную монополию на специалистов по морскому делу. В силу проведения столь грамотной в долгосрочном плане политики они уже сейчас контролировали 80% рыбного рынка окрестных земель и половину судоразделочных мощностей города. И дальше могло быть только больше. – Десять тысяч марок золотом за палубного матроса. Двадцать тысяч – за кочегара. Пятьдесят тысяч – за судового механика. Триста тысяч – за штурмана. Если возьмешь оптом сразу целый экипаж в пятнадцать душ, смогу сделать скидку в пять процентов. – Нисколько не издеваясь, а с совершенно серьезным лицом назвал мне посредник столь ошеломляющие воображение суммы, от которых я несколько опешил.

– Как-то это чересчур, – только и смог что выдавить я из себя, удержав внутри все матерные эпитеты, что обязаны были разбавить данное предложение и сделать его раз в десять длиннее. – С чего такие бешеные цены?

– Монополия, – развел руками мой собеседник, совершенно не скрывая действительной причины такого положения дел. – К тому же, они все уже обучены теми своими коллегами, которые поддерживают в рабочем состоянии местное хозяйство. Магия магией, но и ваши, людские, механизмы оказываются весьма полезными в быту. А коли хочешь найти подешевле, то сам выходи в море, выискивай где-нибудь судно и после зачищай его, вылавливая в узких коридорах и тесных отсеках сохранившихся неприкаянных. И, коли уцелеешь, обращайся, хи-хи, к безумному Отто, – явно не просто так мерзко хихикнул этот разумный, говоря о каком-то немце, если исходить из имени. – Этот умалишенный подводник тебе так экипаж подготовит да замотивирует, что они сами утопят твое судно, прямо тут, в порту! Да закопать его не забудут! Все по заветам старины Отто! Хи-хи-хи-ха-ха! – разве что не подхрюкивая, принялся ухохатываться «торговец черным деревом».

– Монополия – это понятно. Но торговля-то все равно должна хоть как-то жить. А у вас с такими-то ценами ее быть не может априори. – Не мог не предпринять я попытку поторговаться, хотя изначально было понятно, что цены тут даже не монопольные, а запретительные, чтобы никто не смог бы себе позволить набрать полноценный экипаж на судно и создать конкуренцию в куда более доходном и надежном бизнесе. – Ту же эльфийку, помнится мне, готовы были выкупить всего за три тысячи, – озвучив сумму из виденного еще недели три назад объявления о потребности столь уникальной покупки, на всякий пожарный закинул удочку на этот счет. Мало ли у противоположной стороны также имелся подобный интерес.

– Что, на доске объявлений прочел? – мигом определил посредник источник, из которого у меня могла появиться подобная информация. – Так то, считай, просто уведомление, – махнул он с какой-то безнадегой рукой. – Сидящие в городе эльфы в жизни не упустят ни одну из своих красоток, – аж жадно сглотнул свартальв слюну. – А коли откажешься продавать именно им, мигом на бошку укоротят.

– Это да. Эти умеют, могут, практикуют. Правда, по мне гадский маг, даже не подумав тянуться к имеющемуся на поясе клинку, подло шарахнул шаровой молнией, когда мы с ним в первый раз не сговорились по цене, – слегка приврал и сдвинул акценты я, параллельно внимательно отслеживая реакцию собеседника. – Пришлось потом посреднику выбивать из него божественное восстановление для моей пострадавшей тушки.

– Ого! Свезло, так свезло! Мало того, что откопал где-то эльфийку, еще и в живых остался после встречи с магом вершков! – аж прицокнул языком от удивления собеседник, выглядящий хоть сильно получше прочих встреченных мною представителей его народа, но все равно казавшийся уродцем на фоне своих кукольно-идеальных «наземных кузенов». – Да вас отметила своим благословлением сама богиня удачи!

– Берите выше, уважаемый! Я тогда в лесу аж четырех девиц нашел! – Показательно подбоченившись от якобы распирающей меня гордости, принялся потихоньку подсекать втянувшегося в нужную мне беседу разумного. – Вот трех из них и сторговал магу. А с четвертой он почему-то только плевался, да грозился всякими смертными карами. Хотя выглядела она ничуть не хуже остальных. Боевитая, с шикарной грудью, спортсменка и, наконец, просто красавица! Ну, пусть даже немного каннибал. Так кто из нас без недостатков? – очень уж мне хотелось узнать, сколь глубоко или же далеко распространяется дефективность моей Рыськи, отчего, в том числе, и вывел собеседника именно на такой ход диалога.

– Душа зверя, да? – стоило только упомянуть о факте поедания разумного, как в одно мгновение потухли его глаза, было загоревшиеся неподдельным интересом после осмысления обозначенной мною разницы между найденным и проданным. – Еще, небось, и дикого какого, раз не побрезговала мясом разумного.

– А это действительно так плохо? Душу ведь можно изъять, а после от смертника новую вставить, – поведал я общеизвестный факт, очень сильно надеясь получить в ответ хоть какую-нибудь полезную информацию. Ведь ныне я в этом деле, считай, вообще ничего не соображал.