Текст книги "Гренада моя"

Автор книги: Константин Калбанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Первый день прошел в заботах и хлопотах. А главное, принес массу новой информации. Ну и осознание того, что, назначая его на должность взводного, кто-то в кадрах совершил серьезную ошибку. Григорий явно должен был признать собственную профнепригодность…

– Господа офицеры, боевая тревога! – вбежав в палатку комсостава, объявил дневальный по роте.

Григорий единым махом сел на кровати. Пару раз моргнул, осмысливая услышанное. Потом окинул взглядом солдатика, стоящего у полога с карбидным фонариком в руке.

– Свободен, рядовой, – послышался голос одного из взводных, подпоручика Рощина.

Это Азаров только вчера ходил в общем строю и был простым юнкером. Этот же окончил училище год назад и уже успел покомандовать взводом. Причем в Туркестане. У него и счет погибших подчиненных открыт. Таковой имеется за плечами каждого офицера, не отсиживающегося в тылу. А вот размеры этого личного кладбища зависят уже от самого командира и того, насколько он серьезно подходит к выполнению своего долга.

Григорий нащупал на столе фонарик-зажигалку, пару раз чиркнул колесиком, высекая искру. Наконец за стеклом заплясало бензиновое пламя, усиленное зеркальным отражателем. Конечно, по яркости с ацетиленовым не сравнится, но зато, в отличие от него, всегда готов к использованию. Только следить нужно, чтобы не был долго в перевернутом положении. От топлива-то особого вреда не будет, оно достаточно быстро испарится, даже маслянистого пятна не останется. А вот бензин придется дозаправлять. А он там особой очистки и стоит изрядно.

Глянул на время. Три часа. Прислушался. За брезентом слышны возбужденные разговоры, окрики, команды. Никакой паники, звуков нападения, канонады или хотя бы отдаленной перестрелки. Он даже различил стрекот кузнечиков.

– Странная какая-то тревога, – начиная одеваться, произнес Азаров.

– Отчего же? – не понял Рощин.

– Тишина. В смысле никаких тревожных звуков.

– Это, Гриша, означает одно: не противник начал наступление, а мы собираемся его атаковать. До передовой полчаса походным маршем. По мне, так уже через час начнется артподготовка и полетят бомбардировщики.

– Ты так думаешь? – то ли растерянно, то ли с нетерпением спросил Григорий.

– Да чего думать. Максимум через десять минут нам и так все расскажут. Поторапливайся.

Рощин оказался абсолютно прав. Едва построили личный состав, как перед замершей в общем строю ротой появился Дольский. Короткий приказ на подготовку к выдвижению, и личный состав разбежался по машинам.

– Ну что, братцы, пришел и наш черед, – окинув взором короткий строй взвода, заговорил Григорий. – Просто помните, что вы тут своей волей. По себе знаю, в бою страшно всем. Но если вы просто будете делать свое дело, то, чему вас учили, страх отступит. И знайте, на той стороне такие же люди, и им будет куда страшнее, чем вам. Ведь на них станет накатывать неудержимая стальная лавина, огрызающаяся огнем.

Не мастер он красиво говорить, и ничего тут не поделаешь. Вот если девушке какой голову вскружить, то дело иное. А зажечь сердца перед боем, увлечь людей за собой… Тут нужно нечто совершенно иное. Ну уж как умеет. Григорий вновь осмотрел короткий строй:

– Командиры машин, на вас особая ответственность. Все время следите за моими сигналами. И помните, от ваших решений и знания дела зависят жизни экипажей. Механики, ваша задача – просто вести машину. Вести так, как указывают командиры. Заряжающие, действовать быстро и слушать приказы. Пулеметчики, помните – едва увидели врага, сразу открывайте огонь. Не ждите приказа. Если только не будет особого распоряжения не стрелять. А теперь по машинам, братцы! Разводить пары!

В Великую войну завести двигатель можно было, всего лишь провернув заводную ручку. Теперь же этот процесс значительно растянулся по времени. Подача топлива на форсунки, потом розжиг. Ожидание, пока прогреется «стирлинг». Запустить его, дернув за трос. Он приводит в действие насос, создающий давление в топливном баке. А также вращает вентилятор, создающий тягу в трубе дымохода. Она расположена сзади и выходит параллельно земле в верхней части кормы. И лишь после этого следует запуск горелок котлов.

Весь процесс длится минуты две. Для паровика вроде и быстро, хотя на деле все же чертовски долго. Но вот наконец послышался заунывный свист перегретого пара, сбрасываемого предохранительными клапанами. Сначала у одного бронетяга, вслед за ним подтянулись и остальные три. А там загудели все машины роты…

Когда они были в нескольких километрах от реки, окончательно рассвело, и над ними прошли самолеты. Похоже, все три авиаполка корпуса общим числом в сто пятьдесят машин. Хотя-а… Насчет всех истребителей все же сомнительно. Что-то должны были оставить для прикрытия наступления с воздуха. Хваленый «Кондор» мог нанести ответный удар.

Вопреки ожиданиям Григория воздушная армада миновала линию фронта и проследовала дальше. Не иначе как утюжить аэродромы противника. На позиции же франкистов обрушилась ствольная, минометная и реактивная артиллерия корпуса. Поднялась такая канонада, что, несмотря на несколько километров, отделявших их роту от переднего края, Григорий чувствовал, как дрожь земли передается броне.

Через час, если судить по звукам, артиллерийский обстрел сместился вглубь обороны противника. Оно вроде и местность равнинная. Но хватает различных складок, невысоких холмов, лесочков, садов и зарослей вдоль рек и речушек. Все это исправно ограничивает обзор. А потому остается только гадать, что там и как.

Григорий со скучающим выражением лица смотрел в ту сторону, где закипал бой. Рассмотреть что-либо он даже не пытался. А что тут увидишь, если в полукилометре перед тобой виден лишь урез балки. Ну разве что поднимающиеся где-то вдали клубы дыма. Одна его часть – результат обстрела и пожаров, другая образована дымовыми шашками, призванными прикрыть наступающих от обстрела противника.

– Привет бронетягам! – раздался задорный голос.

Азаров бросил взгляд на окликнувшего его. К машине подступился поручик лет двадцати трех. Высок, хотя и пониже его будет. Строен, и даже вот эта республиканская форма в виде рабочей спецодежды на нем сидит ладно и солидно. Видно, что до капитанских погон парню еще пара-тройка лет. Вот и решил ускорить процесс.

– И пехоте не хворать, – в тон ему ответил Григорий.

– Я так понимаю, командир третьего взвода, третьей роты, третьего батальона?

– Как бы это смешно ни звучало, – тряхнув головой, подтвердил Азаров.

– Мне сказали, что я не сумею промахнуться, – явно намекая на рост бронетяжника, произнес офицер. – Командир роты поручик Михайлов. Мы ваш десант.

– Ну что ж, коли так, то милости просим. Только как вы собираетесь разместить на четырех машинах полторы сотни человек? Они там, в штабах, вообще головами не думают.

– Нормально в штабах с головами. У меня рота автоматчиков уменьшенного состава. Идея проходит боевую обкатку. Всего сто семь человек, здесь – сто четыре.

– Ну, если так, тогда да, никаких проблем. В инструктаже нужду испытываете?

– Не переживайте, юнцов тут нет по определению, – успокоил его Михайлов и отдал команду: – Командирам взводов начать погрузку на машины!

И тут же по броне застучали сапоги стрелков. Солдаты грузились, имея за плечами вещевые мешки. Это не свойственно при штурме вражеских позиций. Обычно солдат идет в атаку налегке. С имуществом же потом подтягиваются старшина с каптенармусами. Но эти шли с припасами. Да еще и патронные ящики грузили.

Григорий приметил и три громоздких самозарядных бронебойных ружья системы Симонова – БРС. Родоначальником этого оружия являлась Германия, но вермахт отказался от его использования, сочтя малоэффективным. И это подтвердилось в ходе Великой войны. Но армии России, Великобритании, Франции и Польши предпочли иметь на вооружении нечто способное усилить пехоту. Пусть даже эффект будет чисто психологическим…

Похоже, все, кроме России, ставку делали как раз на последнее. Русское ружье единственное имело и более солидный калибр, и не сравнимую с остальными пробивную способность. Мало того, даже была разработана тактика и методика его использования. И если судить по газетным статьям, здесь, в Испании, БРС уже успел зарекомендовать себя с положительной стороны.

БЛ-33, или, как их называли, «тридцать третьи», имели в длину восемь и в ширину три метра. Были оборудованы поручнями и подножками, так как переброска десанта являлась одним из пунктов их тактического применения. Каждая из машин могла принять на броню порядка двадцати пяти человек или чуть больше, если серьезно потесниться.

– А что это за новые такие роты? – сидя на башне, не удержался от вопроса Григорий.

– А само название говорит за себя. Основное вооружение – автоматы, – начал пояснять Михайлов. – Три отделения – из десяти человек, на вооружении ручной пулемет, снайперская винтовка, восемь автоматов. Четвертое отделение – бронебойное, расчет из двух человек, бронебойное ружье и автомат. В роте три взвода. Плотность огня такая, что обычная стрелковая рота нервно курит в сторонке.

– А эффективная дальность? У автомата она так себе.

– Ну и что? Для дальних подступов есть пулеметы и снайперы. Уверяю вас, это не так чтобы и мало.

– Не знаю. Сомнительно как-то.

– Сомнений хватает не только у вас. Признаться, и сам пока не испытываю полной уверенности, как и высокие чины в Генеральном штабе. Вот и обкатывают задумку в Испании.

– Понятно. А какая у вас задача?

– Как и вы, пока пребываю в неведении.

В этот момент вдоль колонны прозвучала команда, собирающая командиров взводов. И практически сразу прибежал посыльный за Михайловым. Его так же вызывали к командиру батальона для постановки боевой задачи. Наконец-то хоть какая-то ясность.

– Господа офицеры, получен приказ, – обведя взглядом подчиненных, заговорил Дольский. – Бронеходы свое дело сделали. Река форсирована, плацдарм захвачен. Передовые части уже закрепились на том берегу. Полоска небольшая, всего-то метров триста в глубину. Бронеходчики и передовые части сейчас ее расширяют по фронту.

– Иными словами, первый эшелон взят? – уточнил Рощин.

– Увы. Вторая полоса укреплена дзотами. Имеются бронебойные орудия. Бронеходы в лобовую атаку командование вести не желает, поэтому они стараются не отсвечивать. Пехота же залегла примерно в сотне метров от укреплений, – пояснил ротный. – Так что доламывать первую линию обороны и ломать вторую уже будем мы. Порядок выдвижения – как по учебнику. Первая волна прорыва – рота «тридцать шестых»[12]12
  БС-36 – бронеход средний, модель 1936 года. В просторечии «тридцать шестой».


[Закрыть]. За ними на удалении сотни метров – вторая рота, а следом и мы. Смотрите поаккуратнее с огневой поддержкой. Не подпалите корму своим же. Первую линию займут залегшие перед ней подразделения. При взятии второй ссадит свой десант вторая рота. Батальон с десантом на машинах нашей роты уходит дальше на север. Ближайшая задача – прорвать фронт, продвинуться вглубь примерно на четыре километра и перерезать рокадную дорогу[13]13
  Рокадная дорога – дорога в прифронтовой полосе, используемая для переброски и маневрирования сил и средств.


[Закрыть] на участке между селениями Вильямьер де Толедо и Риельвес.

Ну что ж, теперь хотя бы понятно, отчего десант на их машинах с вещевыми мешками и большим запасом боеприпасов. Не иначе как должны будут организовать батальонный опорный пункт. А то и, бери выше, захватить какой-нибудь населенный пункт. Ближайшую-то задачу озвучили, а что дальше, пожалуй, пока не ведает и командир роты.

– Ох и звучные же у испанцев названия, – хмыкнул подпоручик Пастухов.

– Что есть, то есть, – согласился Дольский. – Вопросы по задаче, господа офицеры? Вопросов нет. Тогда по взводам и ждем команду на выдвижение.

Сигнал поступил буквально через десять минут. А еще через пятнадцать они уже подъезжали к реке. Гуадаррама оказалась и впрямь небольшой, с шириной потока всего-то метров двадцать. Но в то же время нечего и мечтать преодолеть ее вброд. Только не на бронетягах.

Вот бронеходы с их высокими конечностями тут прошли без проблем, чему в немалой степени способствовали галечные берега и дно. Будь иначе, и тогда они с высокой долей вероятности попросту увязли бы. Но все сложилось как надо, и ставка себя оправдала.

Механизм Русского добровольческого корпуса работал как часы. Во всяком случае, пока. Одни захватили и расширили плацдарм. Другие, переправившись с помощью подручных средств, обеспечили подкрепление. Саперы в ускоренном порядке навели сразу три понтонных моста. Благо материальной базы на такую речушку более чем достаточно. Минометные батареи с завидной регулярностью забрасывали на ничейную землю дымовые шашки, укрывая от противника как переправляющиеся части, так и плацдарм в целом.

В небе на безопасной высоте барражировал разведчик, поддерживающий связь с землей. С помощью светового кода он передавал данные командованию. Его работу прикрывало звено истребителей. Артиллерийская подготовка уже закончилась. Но батареи все еще вели обстрел невидимого бронетяжникам противника. И что-то подсказывало Азарову, что именно этот разведчик и корректирует огонь пушек.

Обозреваемая картина не без оснований наполнила сердце гордостью. Пусть эту линию обороны не сравнить с позициями, имевшими место во время Великой войны, все же та легкость, с которой добровольческий корпус ее вскрывал, не могла не впечатлять и не внушать уверенность в том, что франкисты им попросту не противник.

Подчиняясь командам регулировщика, третья рота отвернула вправо, на крайний мост. Затем, не останавливаясь, вползла на стальные понтоны, всего лишь за пару минут оказавшись на противоположном берегу. И сразу начала разворачиваться в боевые порядки.

Азаров вывел свою машину на левый фланг роты. Так, чтобы видеть машины своего взвода и поручика Дольского. Тому приходилось располагаться в центре. Бронетяжная рота может атаковать на фронте до шестисот метров. И для руководства командиру по возможности нужно держаться в приделах видимости. Световая и флажковая сигнализация вводят свои коррективы. Предпочтение отдается именно флажковой. Иначе ротному придется вертеться как ужу на сковородке, направляя отражатель семафора в нужную сторону.

Глупость несусветная. Ну ладно еще офицеры, которых обучают в течение трех лет. И уж тем более бронеходчики. Пусть их недолюбливают, однако факт остается фактом – это элита броненосных войск. Но как быть с бронетягами, командирами которых по большей части являются сержанты, прошедшие куда менее вдумчивую подготовку? Да даже офицерам нелегко совмещать обязанности командира и наводчика. По глубокому убеждению Григория, пятый член экипажа просто необходим.

– Господин подпоручик, ракета! – вдруг выкрикнул заряжающий, первым рассмотрев сигнал к атаке.

Азаров приник к перископу, вглядываясь в машину ротного. Тот поднял сигнал «вперед». Быстро отработал рычагами и посредством тросов сложил флажки на невысокой мачте башни, дублируя сигнал.

– Саня, трогай.

Подкрепляя свои слова, Григорий легонько толкнул ногой механика в голову, прикрытую шлемофоном. Один толчок – малый вперед, два – средний, три – полный, слегка надавил – остановка. Давление на плечо соответствовало стороне, в которую надлежало повернуть. Убрал ногу – движение прямо. Система та же, что и в тяжелых двухместных бронеходах «Богатырь». А потому с этим у Азарова сложностей никаких.

Взгляд в перископ. Порядок. На всех трех машинах выставлен сигнал «принято». Без сомнений, парней сейчас потряхивает. Но пока они держатся молодцом. Во всяком случае, командиры не теряются. И это радует.

Машина слегка дернулась и пришла в движение. Однако Григорий заметил, что рота начала вырываться вперед. Посмотрел на машину ротного. Поднят сигнал «средний ход». Ч-черт! Как же он так-то прозевал. Местность для движения несложная, траншеи глотались длинными гусеницами без проблем. Вот передовые машины и ускорились. А за ними подтянулись и остальные. Чтобы выровнять линию, потребовалось не больше минуты. Не сказать, что шли как по линейке. Но вполне на уровне.

Наконец идущие перед ними бронетяги растворились в полосе дыма и пропали из виду. Еще немного – и непроглядная пелена поглотила и его взвод. Впереди послышалась орудийная пальба. Не та, что была до этого, а куда более злая и частая. А затем белесая стена резко расступилась, являя взору поле боя.

Вторую линию обороны первого эшелона они проскочили без труда на скорости километров двенадцать. Все огневые точки были подавлены идущими впереди «тридцать шестыми». Залегшие передовые части поднялись в атаку и под прикрытием бронетягов ворвались на позиции противника. Григорий явственно различил сдающихся франкистов, высоко вздымающих руки, в которых не было оружия.

А вот дальше уже началось веселье. Первая линия «тридцать шестых» подверглась интенсивному обстрелу бронебоек. Две машины уже встали. Первая окутана клубами пара, вторая пылала ярким пламенем. Насколько сумел рассмотреть Азаров, экипажи все же успели покинуть подбитую технику. Хотелось надеяться, что спаслись все.

Вокруг атакующих машин вздымались огромные фонтаны земли от разрывов крупнокалиберных снарядов и пылевые облака от рвущихся мин. Тут же шевельнулась болезненная мысль о десантниках, расположившихся на броне, как куры на насесте. Конечно, на бронетягах они преодолеют расстояние до противника за сравнительно короткое время, но из-за скученности солдаты представляют собой одну большую мишень как для стрелков, так и для многочисленных осколков мин. Надо бы господам штабным озаботиться обеспечением пехоты бронированными транспортными средствами доставки.

Меж тем машины стали приближаться к проходам, проделанным в минных полях. И разрывы снарядов противника значительно уплотнились. Бронетяги вели ответный огонь, но больше по траншеям и дзотам, обнаруживающим себя огненными всполохами выстрелов.

Бронебойки франкистов обнаружить не так чтобы и просто. Но когда засекли одну-единственную пушку, на нее обрушился шквал огня. Заслуженно, чего уж там. Бронебойка в поле по опасности стоит в одном ряду с вооруженной машиной. А то еще и превосходит ее из-за слепоты бронетяга.

Чуть правее их курса взгляд Григория выхватил короткие вспышки. Пулемет в дзоте, больше нечему. Азаров довернул башню, беря огневую точку в прицел. Сорокапятимиллиметровый осколочный снаряд с его ста двадцатью граммами тротила сродни ручной гранате. Но кто сказал, что при точности и дальности пушки это так уж мало?

– Саша, короткая!

Подал команду и тут же продублировал ее, надавив ногой на голову мехвода. Машина резко начала замедляться и наконец остановилась, качнулась вперед, подалась назад. Боевого опыта у Александра нет, зато с обучением все в порядке. Нужно сосредоточиться на своем деле. Пока бронетяг откидывался назад, Григорий успел поймать обнаруженную амбразуру в прицел.

– Выстрел! – выкрикнул он, предупреждая экипаж.

И тут же хлесткое и короткое – б-банг! А следом лязг врезавшейся в отражатель стреляной гильзы. Рядом с амбразурой дзота возникло облачко пыли. Фугасы для сорокапяток не предусмотрены, только осколочные, а потому и снаряды рвутся на самой поверхности. Пулемет замолк.

– Средний вперед! Выравнивай линию!

И вновь Григорий продублировал команду двумя толчками по шлемофону механика. После чего машина сорвалась с места.

– Андрей, осколочный! – Команда заряжающему.

И жест в виде выставленных указательного и среднего пальцев. Если один, значит, нужен бронебойный. Так, взгляд в прицел. Сволочь! Жив пулеметчик. Только испугался малость близкого разрыва. Ну и дождался, пока пыль отнесет в сторону. После чего продолжил обстрел.

Азаров бросил взгляд в перископ, нет ли приказов от командира роты. Ну и на своих подчиненных. Долговязов сосредоточен на управлении бронетягом. Он уже вырвался вперед взвода, начиная втискиваться в коридор в минном поле. Дольский отмалчивается. Остальные машины держат строй.

Сержант Уткин, командир третьего экипажа, и вовсе радует. Пару секунд назад выстрелил из орудия. Куда именно, Григорий не разобрал, но отметил для себя, что парень с боевым опытом оправдывает возлагавшиеся на него надежды.

И опять к панораме прицела. В очередной раз навел пляшущую галочку на давешний дзот. Короткой остановки требовать не стал. Они уже шли по коридору. Поэтому решил не стопорить движение и довериться своим ощущениям.

Б-банг!

Хм. Нет. Ну это скорее все же случайно. И наверняка вовнутрь не попало ни одного осколка. Но-о… Снаряд ударил в верхнее бревно рамы амбразуры, взрыватель сработал мгновенно. Облако взрыва и уже привычно умолкший пулемет. Осколки никого не достали, однако минимум легкая контузия пулеметному расчету гарантирована. Кстати, насчет осколков. Посекло кожух водяного охлаждения пулемета. Вон как от него валит пар.

Гаубичный и минометный обстрел атакующих значительно ослаб. Сомнительно, что у франкистов трудности со снарядами. Похоже, наконец сработал воздушный корректировщик. Сведения передаются световым кодом, поэтому время реакции значительное. Но все одно взаимодействие просто потрясающее.

Его бронетяг уже миновал проход, когда вновь ожил знакомый дзот. И что хуже всего, пули ударили по броне его машины, послышались вскрики солдат. Ч-черт! Сказывается скученность десанта. Команда взводного – и пехотинцы посыпали с брони.

Григорий вновь поймал в прицел амбразуру и выстрелил. Бесполезно. На этот раз снаряд рванул далеко в стороне. Но зато командиры остальных машин приметили, куда именно стреляет взводный, и открыли беглый огонь по той же цели. И пулемет замолчал окончательно. Григорий предполагал, что причина лишь в перегреве ствола.

Вырвавшись из теснины коридора, машина тут же сбавила ход, дабы дать возможность подтянуться десанту. И тот не заставил себя долго ждать. Снаружи послышались возня и стук подошв по броне. Солдаты поспешно взбирались обратно на броню.

К этому моменту «тридцать шестые» уже ворвались на позиции второго эшелона и двинулись вдоль траншей, утюжа засевших в них защитников. Следом к брустверу подошла вторая рота, высадив часть десанта.

Когда взвод Азарова достиг-таки первой линии, там все было кончено. Двигаясь дальше, обстреляли из орудий вторую линию, добавили из пулеметов. Не останавливаясь, перемахнули траншеи и пошли дальше. Захватом второй линии должны озаботиться десантники, остававшиеся на броне второй роты, которых высадили непосредственно в траншеи.

Сопротивления им практически не оказывали. Франкисты сдавались в плен пачками, в надежде на то, что их пощадят. Вовсе не пустые чаяния. Приказ генерала Слащева относительно сдающихся однозначен – никакой излишней жестокости. Добровольческому корпусу и правительству, которое он поддерживал, вовсе не нужна слава душегубов и палачей.