Текст книги "Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел»"

Автор книги: Константин Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Затем снова была отвоевана обратно часть села, и 9 апреля с помощью пикирующих бомбардировщиков и танков все село вновь перешло в германские руки. Таковы были бои за Песчаное на Бабке, за удержание которого отныне отвечал я, во главе ослабленного боями батальона, стрелковой роты, тяжелой минометной группы, инженерного взвода, взвода ПТО. Меня поддерживают легкая полевая гаубица, 240-мм мортира, 10-см пушка и 15-см пушка. Это поддержка, которая, в общем, редко встречается.

Я пешком отправился в Песчаное.

Здесь я увидел поле боя, которое можно встретить только в этом походе. Сотни убитых русских, среди них и немецкие солдаты. Все в большинстве полураздетые, без сапог, с ужасными ранами и застывшими конечностями. Среди них русские гражданские лица, женщины. Трупы лошадей и скота с вывалившимися внутренностями. Оружие, боеприпасы, танки, орудия. Едва ли хоть один дом во всей деревне был в порядке: большинство разрушено так, что осталась лишь печка. Там и здесь еще бродят среди застывших трупов женщины. Все это я внимательно осматривал. Я должен быстро преодолеть в себе всякие чувства и по возможности поскорее привыкнуть ко всему этому так же, как привыкли солдаты, уже длительное время участвовавшие в Восточном походе. Размышления об этих вещах необходимо оставить.

Хорошо только, что матери не видят такими своих сыновей, жены – мужей.

Солдат борется без жалоб, но и без подъема, воодушевления – теперь, после этой зимы.

С этими мыслями я прибыл в свой батальон.

Прежний командир батальона – капитан Пакке из танковой дивизии, прекрасный солдат, принял меня превосходно. Штаб был как раз занят постройкой глубокого блиндажа. Мы сразу сделали небольшую прогулку в наступающих вечерних сумерках. Он ввел меня в курс тактического и бытового положения батальона.

Время от времени раздавался артиллерийский выстрел, пулеметная очередь, поднималась в небо осветительная ракета. Только слабый набросок войны, которая приняла здесь совершенно спокойную форму.

„…Ты должен удержать эти позиции. Приложи все для того, чтобы сделать это с наибольшим успехом и наименьшими потерями“, – сказал я себе.

После основательного изучения карты я день и ночь бегал по позициям. Говорил с солдатами, чтобы познакомиться с ними. Они были из всех краев государства: из Восточной Пруссии, из Рейн-Пфальца, из Вестфалии. Старых солдат, участвовавших в деле с самого начала, очень мало, много молодого пополнения, прибывшего на фронт несколько дней назад. Все они лежат в окопах и несут караульную службу.

Очень тяжело всегда для солдат устраиваться на новых позициях. В течение недель и месяцев они вели зимнюю войну: в это время оборонительные позиции находились главным образом на окраинах селений. Однако эти окраины являются прекрасной целью для артиллерии, которая у русских особенно хороша. Поэтому прочь от окраин и в стороне от них зарывайся, в землю! Этот труд солдаты должны взять на себя, чтобы трудом впоследствии сберечь кровь.

Разговоры с артиллеристами, постройка командного пункта батальона, установление новых позиций для тяжелого оружия последовали за этим.

Затем первое офицерское совещание, которое показало мне, что в большинстве я здесь имею дело с порядочными, как правило, молодыми офицерами. Я перенес и на них чувство уверенности в неприступности наших позиций, основанное на условиях местности, наличии оружия и моральном состоянии части. Мы уверенно смотрим на приближающееся наступление русских. Однако, по-видимому, оно еще порядочно заставит себя ждать.

А солнце светит теперь почти каждый день, совместно с ветром сушит землю, дороги и долины рек – тем самым приближается благоприятное время для нашего наступления…

Боевой дух русских солдат теперь не оценивают здесь высоко. Сопровождавшиеся для них большими потерями зимние бои заметно подорвали их моральное состояние. Небольшой намек на это дают многочисленные перебежчики. На нашем участке их 18-го числа было двое, 19-го числа четыре. Все азиаты, которые были кое-как обучены и брошены на передовую. Они говорят, русские остаются позади и гонят их вперед [511]511
  В Докладной записке ОО НКВД ДФ в УОО НКВД СССР о наступательных операциях 66-й армии от 30 октября 1942 г. сообщается: «Рокоссовский настаивал на том, чтобы заградотряды шли следом за пехотными частями и силой оружия заставляли бойцов подниматься в атаку… Привожу данные об укомплектованности личным составом новых дивизий… 62-я стр. дивизия: Находилась на формировании в ПриВО с 28 июля 1942 г. до первых чисел октября… Из общего количества личного состава 7700 человек русские, украинцы, белорусы и евреи. Среди них 1045 человек членов и кандидатов ВКП(б), 2026 человек членов ВЛКСМ.
  252-я стр. дивизия: Находилась на формировании в УралВО с 1 августа с. г. до первых чисел октября… Из общего количества личного состава 9505 чел. русских, украинцев, белорусов и евреев… Аналогичное положение с личным составом в 226 и 212-й дивизиях» (Сталинградская эпопея. Стр. 253).


[Закрыть]. Ночью они перешли через Бабку, завязли в грязи, шли по колени в воде и сияющие смотрели на нас. Они считали себя только в плену свободными. Как парадоксально это ни звучит, но это, по-видимому, соответствует действительности. Русские принимают все больше мер к предотвращению перебежек, а также бегства с поля боя. Поэтому теперь введены в действие так называемые „охранные роты“ [512]512
  Очевидно, речь идет о заградительных отрядах, которые были созданы Директивой Ставки ВГК от 5 сентября 1941 г. Этим документом командующему войсками Брянского фронта А. Еременко разрешалось создать заградительные отряды в тех дивизиях, которые зарекомендовали себя как неустойчивые. Заградотряды должны были не допускать самовольного отхода частей с занимаемых позиций, «а в случае бегства – остановить, применяя при необходимости оружие». Приказом HКО № 349 от 29 октября 1944 г. заградотряды были расформированы.


[Закрыть], имеющие одно задание: помешать силой оружия отходу собственных частей. Если дело дошло уже до этого, то законны все выводы о деморализации Красной Армии. Однако одновременно из этого факта ясно видна воля к сопротивлению до последнего и всеми средствами.

24. IV.42

Все еще тишина. Наши соседи имели хороший успех в наступлении у Федоровки, так что теперь западный берег Бабки полностью находится в наших руках. Нас русские по-прежнему через неравные промежутки времени беспокоят своей артиллерией и минометами, не принося серьезного вреда. Недавно у нас от минометного огня противника было два раненых и выведен из строя легкий пулемет. Это, конечно, неприятные потери, но приходится с ними примириться. У меня в руках есть средства отплатить за это русским. Но когда я подумаю, что связано с этим, я должен признать, что война – не время для сведения счетов. Только большой огневой удар мог бы иметь успех, так как русские хорошо окопались. Успех не соответствовал бы затрате сил и средств, а также потерям, неизбежным при этой операции. Кроме того, мы преждевременно раскрыли бы наши позиции, ослабив тем самым силу своего сопротивления. Как я хотел бы поскорее испытать силу нашего отпора – понятно каждому. Однако все эти личные моменты, в основе которых лежит самолюбие, должны отступить перед чувством ответственности за жизнь солдат. Будем поэтому терпеливо ждать своего часа.

Все приготовления сделаны. Составлен подробный огневой план, предусматривающий прикрытие пространства перед главной линией сопротивления огнем без всяких промежутков.

На двухчасовом офицерском совещании я сообщил командирам свои мысли и намерения при различных возможностях нападения врага.

Каждый должен иметь представление о том, чего я хочу. Приняты также соответствующие мероприятия обороны на случай наступления врага на высоту 175,1. Я лично побывал там с командиром резерва, установил место позиции, так что и здесь сделано все возможное. Я достиг далее того, что все убеждены в неприступности наших позиций. Это утверждение, когда часть поверит в него, серьезно повышает силу ее сопротивления, создает доверие к командованию. Затем были урегулированы вопросы снабжения боеприпасами, питанием. Я имел еще беседу с командиром инженерного батальона о закладке новых мин.

Ночью я посетил моих солдат и проверил посты. Охранение обычно тем небрежнее, чем дольше длится война. Равнодушие, добродушие и большая неповоротливость являются источником опасностей, которые могут привести к печальным последствиям. Поэтому как раз в службе охранения начальник не должен жалеть усилий и лично проверять своих людей.

Если бы я в ту ночь был русским, то отправил бы на тот свет по меньшей мере десяток моих солдат без возникновения малейшей тревоги. Я попытался сначала воздействовать скорее добром, чем злом, убеждая моих людей в необходимости строгого внимания к этому делу. Ведь речь идет о собственной жизни и о жизни товарищей. Однако слова навряд ли принесут пользу. Придется воздействовать наказаниями.

Строгий контроль со стороны начальников также является настоятельной необходимостью.

Выяснилось также, что лишь немногие имеют представление о соседях и т. д. Внешне это все формальности, однако для солдата они имеют большое психологическое значение. Он должен быть убежден, что борется не один, а с ним рядом многие, которые ему помогают, что его действия являются существенной составной частью в общем деле.

У нас был досадный несчастный случай, стоивший двум солдатам жизни, а фельдфебелю тяжелого ранения. Они играли с незнакомой им русской ручной гранатой – последовала детонация с пагубными последствиями.

Когда солнце скрылось за гору, мы похоронили солдат. Но и здесь был налет безразличия к смерти, выразившегося в простейшей форме похорон. Со времени жестоких зимних боев солдаты привыкли к тому, что убитые закапываются на месте. (В том случае, если они вообще не оставляются на поле боя. Мы нашли здесь, в Песчаном, около 50 трупов немецких солдат.)

…Вчера ночью я направил дозор для разведки долины Бабки. Река все еще не вошла в берега, в настоящее время еще нет возможности точно установить ее русло. Перед нашим фронтом находится болото шириной 150–200 метров, исключающее возможность больших передвижений, так что пока вряд ли можно всерьез считаться с возможностью атаки русских. Меня эта разведка интересовала также с точки зрения нашего собственного наступления. Ведь когда-нибудь должны и мы выступить, может быть, нашей задачей будет – прогнать врага на нашем участке за Донец или даже уничтожить его до этого. Но пройдут, может быть, еще дни и недели, в течение которых наш лозунг: ожидать!

26. IV.42

На нашем участке заслуживало внимания единственное: ночью русский дозор силой в 8 человек разведывал наши позиции у высоты 175,1. Оба солдата секрета до смерти перепугались и подняли всю роту. Началась стрельба из всего имевшегося налицо оружия, и дозор этой канонадой был отогнан. „Это не геройский поступок“, – могут мне сказать. Да, все действовали неправильно: секрет, который убежал; командир взвода, который открыл огонь из всего оружия, вместо того чтобы попытаться взять дозор в плен; и все люди, которых этот слабый враг загнал в русло Бабки.

Отговорка для подобных случаев обычна: пополнение никуда не годится, трусливо, не имеет представления о войне. Все устанавливают это, все признают и так оно и остается. Это действительно так, что пополнение плохо обучено, напугано ужасными сказками о войне и никаким образом не подготовлено духовно к боям. Однако является ли это основанием для пессимизма? Все же нет! Наоборот. Должна была бы произойти редкостная и непонятная перемена в немецких мужчинах, если эти солдаты не будут воевать так же, как делали тысячи и миллионы до них. Существует только одна существенная разница, что первые прошли почти двухгодичную суровую воспитательную школу, от которой резервы были избавлены. К сожалению, здесь, в полевых условиях, придерживаются той ошибочной точки зрения, что все солдаты, прибывшие в действующую армию, по своему воспитанию и обучению готовые безусловные герои. Считают не нужным продолжать с ними процесс солдатского воспитания. Обычно отговариваются тем, что для этого нет времени. Это – тяжелая ошибка.

Меня вызвал представитель Iа [513]513
  Штабной офицер оперативного управления Генштаба.


[Закрыть]отдела дивизии. Наши позиции на высоте 175,1 должны быть продвинуты вперед. Мы обязательно должны удержать передний склон. Этот передний склон – полуторакилометровая площадка, постепенно спускающаяся к Бабке, затем заканчивающаяся трехсотметровым крутым спуском к течению Бабки… Весь передний склон виден врагу. Я опять больно почувствовал, как легко приказывать по карте из-за зеленого стола, не зная ни шага местности в натуре. В сумерках я сам разведал позиции и приказал с наступлением темноты занять двум отделениям передний склон. Даже позиции отделений я определил сам, чтобы все было ясно. Был установлен еще неподвижный дозор для связи. Но кроме этого требуют еще, чтобы позиция тянулась в глубину! Это может быть только в теории. Таких невыполнимых требований не следовало бы ставить. Они вносят сумятицу в части и заставляют сомневаться в здоровом человеческом разуме и, что еще хуже, в тактическом кругозоре командования.

Сегодня утром я имел очень радостную встречу с командиром соседнего со мной слева участка, старым майором еще мировой войны, который в 1918 году, несомненно, не думал, что в тех же условиях еще раз узнает Россию. Он получил приказ продвинуть свои силы до русла Бабки. Поэтому становилась необходимой перемена позиций моего левого фланга. Он был очень рассудителен и объективен, скоро мы договорились. Такие переговоры, в которых обе стороны идут навстречу друг другу, – на пользу дела. Следовало бы практиковать их почаще. Однако надо думать о взаимопомощи, взаимопонимании! Слишком часто как раз этого недостает: заменяется нелюбезностью, твердолобостью, соблюдением только своих узких интересов, забывая об общих интересах. Если можно было бы разведкой устанавливать стык между двумя частями – я атаковал бы только это место. На этих местах каждый взваливает ответственность на „дорогого“ соседа. Останется всегда так: каждый защищает в основном себя самого.

Вчера я опять устроил двухчасовое офицерское совещание. Я говорил о своем отношении к речи фюрера, об обращении с пополнением, о солдатском поведении, в котором еще много недостатков. Имелся также уже приказ по дивизии. В нем говорилось о фактах, которые по своей невероятности превосходили этап 1918 года…

1.V.1942

Уже несколько дней, как исчезло солнце, которое обещало нам чудесную весну. Идет дождь, и противный ветер метет по земле. День и ночь, иногда больше, иногда меньше. Я решил вчера как раз по причине плохой погоды посетить позиции. Кроме того, русская артиллерия была особенно активна в эту ночь.

На позициях я застал ужасную картину, потрясшую глубоко мои солдатские чувства. День и ночь ходишь, разведываешь, охраняешь, проверяешь. Устанавливаешь до мелочей позиции, чтобы как можно выше повысить готовность к отпору. И что же нашел я здесь? Едва-едва занятую передовую линию. Большинство из-за сильного дождя залезли в блиндажи. О продолжении так необходимых окопных работ никто и не думал. Солдаты частично не имели понятия о своих задачах: между занятыми позициями – дыры в 300–400 метров, без патрулей, без охранения. Вместо двойных постов – отдельно стоящие люди, ищущие защиту от дождя, а не наблюдающие. Все остальные в теплом блиндаже командира. Совершенно бессмысленно построенное прикрытие от танков, окопы без возможности вести обстрел и наблюдение, орудия и тяжелое оружие без всякой охраны.

На первый раз довольно!

Главная ошибка – в практически равном нулю воздействии младших командиров на солдат. Даются едва понятные задания и приказы, солдат может выбрать себе то, что ему нравится. А что ему нравится? Самое удобное! Опять командиры рот поговаривают, что их солдаты много работают и мало отдыхают, а на деле? Днем не работают, так как не должно быть никакого движения, кроме того, нужно ведь отдохнуть для ночной работы. Однако ночью тоже спят, так как натура этого требует.

Для того чтобы раз и навсегда исправить эту беду, я приказал:

1. Во время темноты рота работает в две смены.

2. Каждый солдат получает задание письменно.

3. Один портупей-унтер-офицер должен бодрствовать в роте в темное время суток.

Я приказал еще усилить позиции заградительным забором и проволочными препятствиями в 9 метров глубиной, заложить Т-мины.

Сегодняшний перебежчик принес сведения, что русские хотят наступать 15 мая. Ну, до этого времени мы будем готовы. Пусть тогда приходят.

Сегодня утром я был на занятии по противохимической обороне, которое по моему приказу проводится теперь в батальоне. Введению в действие отравляющих веществ уделялось до сих пор мало внимания. Однако мне кажется, что русские прибегнут и к этому последнему средству. Англия и США будут их подталкивать к тому, для того чтобы этим средством остановить немецкое наступление и, во-вторых, чтобы заставить нас применить свое химическое оружие и тем самым раскрыть его.

3. V.1942

Опять воскресенье, и опять прекрасная воскресная тишина. Снаружи совершенно спокойно. Изредка звучит выстрел. Дождь тоже перестал. Тихий западный ветер и приятная теплота. Почти невозможно представить себе, что это война. Но и это одна из сторон войны. Огневой бой тоже должен иметь перерывы, во время которых стороны собираются с духом, чтобы бой разгорелся с новой силой.

Хотя мы находимся здесь на самой передовой линии, все же в селе имеются несколько русских гражданских лиц. Мужчин мы из соображений безопасности выгнали, за исключением одного старика, который одновременно является старостой. Мы оставили только несколько женщин, которые стирают нам белье, шьют для нас, штопают и производят другие домашние работы. Они получают за это немного еды для улучшения своего скудного питания. С полным безразличием относятся они к артиллерийскому огню и другим проявлениям войны. Их дома в большинстве сгорали у них над головой, они кое-как построили себе печки и ведут жалкую жизнь. В качестве пропитания им осталось по бочке соленых огурцов и подсолнухи, которые они неустанно жуют целыми днями. Определенно у них есть еще и другие запасы. Как это, однако, будет в следующем году, трудно сказать. Плодородные черноземные поля лежат незасеянными. Нет семян, и там, где были ранее золотые поля, будет теперь черная пустота.

5. V.1942

…Сегодня у нас было целых десять перебежчиков. Из них 8 азиатов и 2 русских. Последние принадлежали к инженерной разведке, которая имела задачу выяснить условия перехода Бабки танками. В Молодовой уже построены штурмовые мосты для танков. Следовательно, мы с большой определенностью можем считаться с тем, что русские будут атаковать наш участок танками. Для меня это теперь значит: всех подготовить к этому, по крайней мере, морально, закалить волю. Вновь и вновь я вынужден слышать: „Да, пехоты может явиться сколько угодно. Но танки! Только не танки. Тогда я ничего не гарантирую“.

С этой установкой должно быть покончено: по приказу заложить Т-мины. У меня 5 орудий ПТО 3,7-см (к которым, впрочем, нет теперь ни малейшего доверия), раздам 400 зажигательных бутылок (так называемые „коктейли Молотова“), прикажу приготовить взрывные снаряды. У каждого есть противотанковая щель, а в наиболее опасных местах будут установлены 6 противотанковых ружей. Большего у меня нет, большего я не могу сделать. Все остальное необходимое мы должны сделать с помощью веры в свои собственные силы.

8. V.1942

Сообщения о подготовке русского наступления усиливаются. Перебежчики нам приносят много существенных новостей – часто, может быть, преувеличенных, но в основном верных. Постройка мостов, их всего 7, и одна переправа указывает на то, что наступление будет произведено против нашего участка. Целая дивизия, которая будет действовать против нас, находится на марше. Говорят и о танках. Сегодня прозвучало число – 300!!! Через русло Бабки они хотят переправиться штурмовым мостом. Знаменитые ракетные орудия на 50 выстрелов также должны быть применены против нас.

Даже если все это преувеличено, все равно ясно, что при наших сегодняшних способах боя русские имеют возможность быть особенно сильными на участках, где они обязательно хотят прорваться и могут наступать превосходящими силами. Перед нашим фронтом последние два дня так тихо, что это жутко. Ни одного выстрела артиллерии, миномета, только очень слабое движение на позициях.

Не тишина ли это перед грозой?

Мы лихорадочно работаем на наших позициях. Дождь перестал. Правда, днем дул резкий ветер, который к вечеру однако улегся.

Весь день светило солнце и тепло пригревало. Наряду с усилением позиций, я путем наглядных учений морально подготовлял младших командиров к тому, что нам надо ожидать…» [514]514
  Сталинградская эпопея. Стр. 25–35.


[Закрыть]

Казакевич [515]515
  Казакевич B.M. (1908 —?) – в ноябре 1941 – августе 1942 г. заместитель начальника ОО НКВД ЮЗФ, в августе – октябре 1942 г. – ДФ, в октябре 1942 – феврале 1943 г. – Центрального фронта.


[Закрыть]

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 328, л. 367–371 (подлинник).

Протокол допроса солдата 384-й пехотной дивизии

ДОНЕСЕНИЕ ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР С ПРОТОКОЛАМИ ДОПРОСОВ ВОЕННОПЛЕННЫХ Р. ХОЛЬЦЕРА, К. РИТТЕРА, И. ДРЕЧЛЕРА

21 августа 1942 г.

Заместителю народного комиссара внутренних дел Союза ССР

комиссару государственной безопасности 3 ранга

тов. Абакумову

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА добровольно сдавшегося в плен солдата 384-й германской пехотной дивизии, 534 пех. п., 2 бат., 6 роты, Риттера Курта, год рожд. 1910, урож. Гиттерзее (близ Дрездена). Призван в армию в январе 1942 года в качестве резервиста в Рургитедте (Хемниц). 12 апреля в составе 384 пех. див. прибыл на Восточный фронт в Краматорск.

9 августа добровольно сдался в плен в районе Распопинская.

Вопрос:Расскажите вашу биографию.

Ответ:Я родился в семье рабочего. Отец мой давно умер. Я окончил 8 классов школы и ремесленное училище в Дрездене. По профессии фрезеровщик. Имею одного брата и двух сестер. Брат работает на железной дороге в Дрезденё. До 1933 года, то есть до прихода Гитлера к власти, я был активным членом юношеской коммунистической организации в Гиттерзее. В марте 1933 года арестовывался штурмовиками по подозрению в государственной измене, но за отсутствием доказательств был освобожден. С 1939 года работал на военном заводе в Дрездене, до момента призыва…

Вопрос:В каких боях, где и когда вы участвовали на Восточном фронте?

Ответ:Впервые наша часть приняла участие в боях под Харьковом, близ Балаклеи и на подступах к Дону.

Вопрос:Что вам известно о планах германского командования?

Ответ:Наша 384-я дивизия считается резервной и второстепенной и активных наступательных операций самостоятельно вести уже не в состоянии. Отдельные части этой дивизии нередко придавались другим армейским группировкам, в частности, в боях на подступах к Дону наш батальон был придан 305-й дивизии «Бодензее». Как мне приходилось слышать из разговоров солдат и от командира нашей роты лейтенанта Кроненберга, перед нашей дивизией стоит задача – занять оборону по центральному участку донской излучины. Относительно общих планов германского командования на этом участке фронта из тех же источников мне известно, что предполагается широкое наступление на Сталинград путем форсирования Дона на северном и южном флангах и захвата Сталинграда в клещи с севера – танковой группой Гудериана, с юга – танковой группой Клейста, с одновременным окружением всей центральной группировки русских войск, находящихся западнее города.

Вопрос:Как велики были потери вашей части?

Ответ:Особенно большие потери наша рота понесла в бою у Балаклеи, потеряв при этом 2/3 личного состава. Подкрепление мы получили один раз в количестве… 15 человек. Сейчас наша рота насчитывает всего 59 человек. Должен сказать, что остальные роты не в лучшем положении. 5 и 7-й роты насчитывают, например, только по 50 человек.

Вопрос:Как вы оцениваете перспективы войны?

Ответ:Я считаю, что Германия все же проиграла кампанию. Продвижение на отдельных участках носит в конечном счете лишь местный характер. Если даже будет взят Кавказ, то это еще далеко не решит исход войны, так как весь вопрос упирается в проблемы боепитания и продовольствия. Обеспечить же производство боепитания на месте невозможно: промышленность оккупированных областей полностью разрушена. Снабжать армию продовольствием из местных ресурсов совсем не так просто, как это может казаться на первый взгляд. Наша дивизия, как второстепенная, должна была «самоснабжаться». Правда, это шло вразрез с приказом о запрещении воинским частям изымать у населения продовольствие. Но другого выхода у нас не было. Если в первое время мы еще как-то «организовывали» питание, то в последнее время нам частенько приходилось оставаться голодными [516]516
  Сталинградская эпопея. Стр. 63.


[Закрыть]….

20.8.42 г.

Допросила: О. Тимашкова [517]517
  Тимашкова О. – в 1942 г. переводчица контрразведывательного отделения ОО СТФ.


[Закрыть]

ЦА ФСБ РФ, ф. 14, оп. 4, д. 912, л. 79–84 об. (подлинник).

Дневник солдата мотопехотного полка 16-й танковой дивизии

ДОНЕСЕНИЕ ОО НКВД СТФ ВОЕННОМУ СОВЕТУ СТФ С ПЕРЕВОДОМ ДНЕВНИКА А. РИММЕРА

30 октября 1942 г.

Направляю копию сокращенного перевода дневника немецкого солдата Альфреда Риммера, убитого во время боев в Сталинграде.

Дневник начинается в период весенних боев под Харьковом и заканчивается выходом в район Сталинграда 24 августа с. г.

В записях отражены как трудности, испытываемые немецкими войсками, так и отдельные моменты, когда, из-за неправильной организации боя, наши войска не сумели добиться победы над слабым противником.

Приложение:по тексту.

Селивановский [518]518
  Селивановский Н. H. (1901 —?) – в 1942–1943 гг. начальник ОО НКВД СТФ, затем ЮЗФ, старший майор госбезопасности.


[Закрыть]

Дневник солдата мотопехотного полка 16-й танковой дивизии Альфреда Риммера (№ пол. почты 02051)

« 8 апреля 1942 года– Днем через Венгрию, Карпаты, пересекли румынскую границу.

12 апреля– Встретили румынского солдата, по национальности немца. Он дезертир.

16 апреля– Остановились на ст. Ясиноватая, недалеко от Сталино.

23 апреля– Каждую ночь оживленная деятельность вражеской авиации.

27 апреля– Плачущая женщина с ребенком просит у лейтенанта кусок хлеба. Получив хлеб, она поцеловала руку.

С 2.30 до 3.30 у нас занятия: как следует вести себя при ранении, отставшим от части, в плену и при добывании пищи.

29 апреля– Первая стычка с врагами – партизанами. Они подавали во время воздушной тревоги световые сигналы.

Итальянский и наши посты произвели 10 выстрелов. Ночью был сильный налет вражеской авиации.

1 мая– Один унтер-офицер, прибывший с фронта, рассказал, что русские прорвали фронт итальянцев на 200 км в ширину. Ночью оживленная деятельность артиллерии и авиации.

6 мая– С 7 до 11 боевая подготовка, с 11.30 до 2.30 урок грабежа.

12 мая– Хотя я заявил, что болен (температура 38,5), меня все же считают способным к службе.

17 мая– Ужасно бомбит авиация, волна за волной. На фронте со всех сторон слышна стрельба. После обеда бой в лесу. Первые пленные. Вечером оживленный артогонь с обеих сторон.

18 мая– В 3 часа началось. Танки все время преследуют врага. Уличная борьба, вечером бои за каждый дом. Взято множество пленных.

19 мая– Опять с рассвета преследуем врага. Заняли село и взяли добычу: молоко, яйца, кур, свиней. Замечательно! Очистили село и дальше. Взято 100 пленных. Пришли перебежчики с пропусками. Налет новых американских самолетов.

20 мая– Наше задание выполнено. Кольцо замкнуто, частично мы его уже сжали. Взято 1000 пленных.

22 мая– Идем вдоль и поперек России, ломая всякое сопротивление. В 12 часов наступали на сильные отборные войска. Бой продолжался до 10 часов вечера – это был самый страшный наш бой. Мы понесли тяжелые потери. Наши собственные самолеты бомбили нас. Все это так страшно, что я себе никогда не представлял ничего подобного.

23 мая– Мы три раза меняли позиции, так как слишком слабы.

24 мая– Кольцо замкнуто. Русским некуда деться. С 7 до 16 отбивали атаки. Я уже было потерял всякую надежду, так как русские имели десятикратное превосходство.

25 мая– Атаки русских следуют волна за волной с 11 до 19 часов, но наша артиллерия делает свое дело и самолеты тоже. Помоги нам бог! Долго мы при всем желании не сможем продолжать так. Русские в 50 метрах от нас. Не хватает боеприпасов. Или русские сейчас прорвутся или сдадутся. Окружение скоро увенчается успехом, взято 1000 пленных.

26 мая– Бог помог нам: русские не предприняли атак. С 7 до 12 бомбардировали 200 русских самолетов. В час наша авиация. Всюду убитые. Добыча за добычей. Здесь три армии в окружении. Мы двумя ротами против одной армии удерживали высоту… Если бы русские атаковали – они уничтожили бы нас. Все мы уже попрощались с жизнью – вокруг перекличка: рота выполнила свою задачу и может идти в село. Покушали и даже легли спать, но: „Рота, приготовиться в сторожевое охранение“. Когда наш взвод проходил через лес, на расстоянии 100 метров с криками „Ура“ вырвались русские. Наш огонь отразил атаку.

30 мая– После обеда собралась вся рота, и командир рассказал о задачах и успехах окружения: 240 000 пленных, 500 самолетов, 2000 орудий, 1500 танков.

10 июня– Подъем в час и в 2 часа выезд. Враг отброшен, преследуем его. Быстро продвигаемся на север. В первый день наша рота имела 14 жертв…» [519]519
  Сталинградская эпопея. Стр. 102.


[Закрыть]

Верно: Потапов [520]520
  Потапов B.M. (1917 —?) – с августа 1942 г. переводчик ОО НКВД ЮВФ, с октября 1942 г. – СТФ, с января 1943 г. – ЮФ, с 1942 г. – сержант госбезопасности, с июня 1943 г. – старший лейтенант госбезопасности.


[Закрыть]

ЦА ФСБ РФ, ф. 40, оп. 22, д. 77, л. 50–54 (копия).

Из дневника унтер-офицера 297-й артполка 297-й пехотной дивизии

ДОНЕСЕНИЕ ОО НКВД СТФ В УОО НКВД СССР С ПЕРЕВОДОМ ДНЕВНИКА УНТЕР-ОФИЦЕРА ВЕРМАХТА А. ХЕЙМЕССЕРА

14 ноября 1942 г.

Зам. наркома внутренних дел Союза ССР

комиссару государственной безопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

Направляю копию сокращенного перевода с немецкого дневника унтер-офицера 297-го артполка 297-й германской пехотной дивизии Алоиза Хеймессера.

Дневник охватывает главным образом период августовских боев на южных подступах к Сталинграду и показывает тяжелые потери немецко-фашистских войск под Сталинградом.

Приложение:упомянутое.

Селивановский

Выдержки из дневника унтер-офицера 297-го АП Алоиза Хеймессера.

« 14 мая 1942 года:В половине второго я стоял у окна своей квартиры и видел, как большое число жителей Чугуева отправлялись на работу в Германию. Они очень печальны, все плачут.

25 мая:Уже в 3 часа утра большое движение на стороне противника. В 4 часа перебежчик сообщает, что через час должно начаться наступление двух русских полков при поддержке 30–50 танков. Мы расстраиваем их подготовку своей стрельбой, и у русских ничего не получается…» [521]521
  Сталинградская эпопея. Стр. 130.


[Закрыть]

Верно: Потапов

ЦА ФСБ РФ, ф. 40, оп. 22, д. 11, л. 6– 65 (копия).

Бойцы 57-й армии накануне Харьковской операции

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

«О ПОЛИТИКО-МОРАЛЬНОМ СОСТОЯНИИ БОЙЦОВ 57-Й АРМИИ ЮФ ПО МАТЕРИАЛАМ ВОЕННОЙ ЦЕНЗУРЫ»

[Не позднее 30] апреля 1942 г.

Начальнику управления особых отделов НКВД СССР

комиссару госбезопасности 3-го ранга

тов. Абакумову

За отчетный период времени отделением военной цензуры ОО НКВД 57-й армии проведена следующая работа:

1. Прошло документов 130084

2. Обработано исходящих из ДКА 123875

3. Прошло на языках народов СССР необработанных 6209

4. Переведено с татарского языка 30

5. Направлено меморандумов в ОО НКВД для оперативного использования 55

6. Направлено документов в территориальные органы НКВД для принятия мер 7

7. Конфисковано 246

из них:

а) немецких почтовых открыток с воззванием Гитлера 86

б) неофициальных сообщений о смерти военнослужащих 98

в) немецких видовых фотокарточек с текстом на немецком языке 26

г) немецких топографических карт, на которых написан текст письма, 12

д) писем с нецензурными выражениями 2

е) прочих писем 22

Примечание:к прочим относятся следующие письма:

а) письма, написанные на портретах вождей партии и правительства

б) с затертыми адресами получателей

в) нет написанного самим адресатом текста письма

г) письма, написанные бойцами на немецкой бумаге с изображением немецкой авиации.

Конфискованные документы в количестве 246 шт. уничтожены путем сожжения.

Из всех просмотренных писем военной цензурой установлено 9286 документов положительного характера.

Наряду с этим выявлены и отрицательные высказывания военнослужащими в письмах к родным и знакомым, а также сведения, не подлежащие оглашению, – 7023. В этих письмах бойцы пишут о местонахождении части, подробно указывая село, район, область, жалобы на плохое питание (331 случай), на вшивость (12 случаев), сведения о потерях и др.