Текст книги "Рыцарь Золотого Сокола"

Автор книги: Констанс О'Бэньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)

Она торопливо нарвала в саду охапку первоцветов, чтобы было похоже, будто она совершает обычную послеобеденную прогулку, потом обогнула главную башню и неторопливо приблизилась к капитану гвардейцев – высокому грузному человеку с тяжелым взглядом недоверчивых глаз.

– Сэр Ариндель, – проговорила она как можно увереннее. – Вы не удивлены тем, что произошло сегодня в замке?

– Нет, Ваше Высочество. Королева объяснила мне, что мы должны сделать, как только ей стало известно о предательских намерениях принца Райена.

Кассандра внутренне трепетала, но старалась не показывать своего страха.

– Не могу понять, зачем моему брату это понадобилось? А что теперь с рыцарями королевы Джиллианы?

– К несчастью, некоторые из них убиты, остальные пока что сидят в темнице. – Он виновато покачал головой. – Знаете, Ваше Высочество, я вообще-то не сторонник нападений из засады. Не останови я тогда вовремя своих солдат, это была бы настоящая резня. Талшамарцы отважно сражались, и все же пятеро из них полегли в неравном бою.

В эту минуту все мысли Кассандры были о сэре Эдварде. Только бы не он, забыв обо всем, как молитву повторяла она про себя, только бы его не оказалось среди убитых!

– Я хотела бы спуститься в темницу и взглянуть на оставшихся в живых.

– Боюсь, Ее Величество этого не позволит.

Она приказала страже никого не пропускать к заключенным.

– А где произошла стычка с талшамарцами. Я хочу собственными глазами взглянуть на поле боя.

– Рыцарям сказали, что в саду их будет ждать королева Джиллиана, и когда они пришли, наши люди внезапно набросились на них. Если трупы никто не убрал, они, вероятно, еще лежат там… А теперь простите меня, Ваше Высочество, я должен проверить укрепления.

Едва он отвернулся, Кассандра отшвырнула цветы и со всех ног бросилась к садовой калитке. Только бы он был жив!

Распахнув калитку, она вошла в сад и огляделась. На первый взгляд все здесь было как всегда. Тогда она двинулась вдоль тисовой изгороди, время от времени привставая на цыпочки, – и вскоре ее глазам представилось зрелище, от которого ей едва не стало дурно. На траве неподвижно лежало несколько тел, по-видимому, бездыханных, и среди них – она испуганно вскрикнула, – среди них был сэр Эдвард!

Она металась вдоль зеленой изгороди, пока не нашла проход, в который ей кое-как удалось втиснуться. Когда, рыдая, она опустилась на траву перед сэром Эдвардом и положила его златокудрую голову себе на колени, горючие слезы закапали на его лицо.

– Господи, за что?! – воскликнула она, поднося к губам безжизненную руку, – и озадаченно умолкла. Рука была еще теплая! Это могло значить, что он умер совсем недавно, или…

Сэр Эдвард застонал и открыл глаза, и в ту же минуту со стороны тропинки послышались шаги.

Кассандра проворно вскочила на ноги и, выхватив из-за пояса нож с украшенной драгоценными камнями рукояткой, ждала, что будет.

Появившийся из-за зеленой изгороди человек был стражником королевы Мелесант, и Кассандра встретила его как врага.

– Вот, полюбуйся на дело своих рук! – задыхаясь от слез и возмущения, крикнула она. – Как тебя еще земля держит?!

Стражник молчал.

– Этот человек еще жив, и я не позволю тебе к нему притронуться! Видишь этот нож? Попробуй только подойти – я всажу его в тебя по самую рукоять! Будь тут мой брат, он бы сам расправился с тобой!

– Ваше Высочество, я не сделаю этому несчастному ничего плохого. Меня зовут Роб Гилберт, и я могу вам помочь. Вы ведь знаете моего отца – он живет в лесной сторожке. Пожалуй, лучше всего отвезти раненого рыцаря к нему.

– Откуда мне знать – вдруг ты донесешь моей матери, что один из подданных королевы Талшамара жив?

– Даю слово. Я не совершу такого подлого поступка.

Кассандра понимала, что ей остается только поверить ему на слово.

– Зачем ты пришел?

– Меня прислала королева Джиллиана. Она попросила похоронить ее людей как подобает, – тихо ответил стражник. Я не кастилец, она сочла возможным мне довериться.

– Ты видел ее! Как она? Жива ли? Здорова? – взволнованно кинулась к нему принцесса.

– Да, Ваше Высочество. Но если мы хотим спасти ее рыцаря, то надо спешить. Вы подождите здесь. Скоро я вернусь сюда с телегой, погружу на нее все тела и скажу стражнику на воротах, что везу мертвецов на кладбище. Бог даст, он не заметит среди мертвецов одного живого.

В сердце Кассандры затеплилась надежда.

– Да, прошу тебя, поспеши!

Она всмотрелась в мертвенно-бледное лицо любимого.

– Вечером я приду в сторожку твоего отца, чтобы промыть и перевязать раны этого рыцаря. Может быть, он выживет.

Кассандре было страшно. Ей очень хотелось, чтобы брат вдруг оказался с нею рядом. Но его не было, а значит, она должна была сражаться с матерью в одиночку.

– Райен, где ты? – В смятении воскликнула она. – Скажи мне, что делать?

26

Кассандра шла к воротам, ведя в поводу вьючную лошадь. Возле самых ворот она еще ниже надвинула на глаза капюшон и сгорбила плечи. Стражник принял ее за крестьянку и махнул рукой, разрешая пройти.

За воротами замка Кассандра свернула на лесную тропу. Было уже почти темно, но она все же надеялась, что не заблудится.

– Ваше Высочество! – окликнул ее чей-то голос.

Вглядевшись, она с облегчением узнала Роба Гилберта.

– Я ждал вас, чтобы проводить через лес. Кассандра была благодарна ему за помощь: по правде сказать, ее пугала лесная темнота.

– Как сэр Эдвард? – спросила она, затаив дыхание.

– Отец сказал, когда его перевязывал, что раны хотя и глубокие, но не опасные.

– А твой отец… Ему можно доверять? Он не донесет моей матери?

– Мой отец всю жизнь верно служил вашему отцу, Ваше Высочество, и сейчас он на стороне принца Райена – законного наследника престола.

Кассандра успокоилась.

– Тогда пойдем скорее.

По тропинке, петляющей между деревьями, они углубились в лес. Наконец вдали замаячил огонек. Когда они подошли к сторожке, Роб Гилберт отворил дверь и пропустил принцессу вперед.

Узнав лесника Уильяма, Кассандра коротко кивнула ему.

– Как ваш больной? – замирая от страха, спросила она.

Лишь когда Уильям отдернул занавеску, у нее немного отлегло от сердца. Сэр Эдвард сидел на соломенном тюфяке, а немолодая женщина, вероятно, лесничиха, поила его с ложки бульоном.

При виде принцессы он привстал и застыл в напряжении.

– Предупреждаю, – он угрожающе сверкнул глазами, – живым я вам не дамся!

– Не бойтесь, сэр Эдвард, вы среди друзей. Я пришла, чтобы вам помочь.

– У меня нет друзей среди Рондашей, – холодно сказал он.

Уильям шагнул к сэру Эдварду.

– Вы не должны оскорблять Ее Высочество! Она спасла вам жизнь. Только благодаря ей вы попали сюда.

– У нас нет сейчас времени на недоверие друг к другу, – спокойно произнесла Кассандра и протянула сэру Эдварду тяжелый кошелек.

Рыцарь взглянул на принцессу так, словно видел ее впервые. Она откинула капюшон, и ее черные волосы отливали призрачной синевой в тусклом свете фонаря. Черты ее лица были удивительно соразмерны и легки, на миг ему почудилось даже, будто это ангел небесный сошел на землю, чтобы его спасти.

– Здесь все золото, что мне удалось раздобыть, и еще кое-что я заплатила капитану, который взялся вывезти вас с острова. Как вы думаете, вы уже сможете держаться в седле? – с надеждой спросила Кассандра.

При помощи Роба Гилберта сэру Эдварду удалось подняться на ноги, но было видно, что он еще очень слаб.

– Я должен разыскать свою королеву.

– В одиночку вы все равно не сможете ей помочь. Моя мать держит ее в замке под конвоем – но ей нужен ребенок, а не сама Джиллиана. Поэтому до тех пор, пока Джиллиана не разрешится от бремени, ей ничто не грозит. А вы должны сначала достаточно окрепнуть.

Сэр Эдвард сделал шаг и едва не упал, но Роб поддержал его.

– Думаю, вы все-таки должны ехать: здесь вам оставаться крайне опасно, кто-нибудь может донести. – Кассандра потрогала его лоб и, убедившись, что жара нет, почувствовала облегчение.

– Мне горько покидать Ее Величество в такой час.

– Сделайте, что я вам скажу, и, возможно, вам удастся ее вызволить. Вы должны добраться до замка Солсбери и увидеться с королевой Элинор.

– Королева Элинор сама томится в неволе, как же она поможет моей королеве?

– Джиллиана говорила мне, что доверяет английской королеве, как никому другому. Наверняка у нее есть для этого причины. Послушайте меня, поезжайте в Англию.

В глазах Кассандры светились отвага и ум – почему Эдвард не замечал их прежде?

– Когда я должен быть на судне? – спросил он, чувствуя, как постепенно ему передается спокойная уверенность девушки.

– Как можно скорее. Роб проводит вас и поможет вам подняться на борт.

– Простите меня, Ваше Высочество, – с улыбкой сказал Роб. – Я, знаете ли, всю жизнь мечтал хоть одним глазком взглянуть на чужие края, да как-то не доводилось. Может, вы позволите мне сопровождать сэра Эдварда?

Кассандра просияла.

– Спасибо, Роб, твоя помощь будет сейчас очень кстати. Когда вы вернетесь, я сумею отблагодарить тебя за верную службу.

Сэр Эдвард с усилием выпрямился, стараясь побороть боль.

– Не беспокойтесь, у меня хватит сил на все.

– Должно хватить, – сказала Кассандра. – От вас теперь зависит жизнь Джиллианы.

– Я готов ехать, – твердо сказал сэр Эдвард. Кассандра обернулась к сыну лесника.

– Роб, вы должны объехать деревню стороной, и вообще старайтесь привлекать как можно меньше внимания. Найдется у тебя, во что переодеться сэру Эдварду?

Роб задумчиво прищурился.

– Мы с ним вроде одного роста, так что моя одежда ему должна подойти.

Когда все было готово к отъезду, сэр Эдвард при помощи Роба попытался забраться в седло. С первого раза, однако, ему это не удалось: не рассчитав своих сил, рыцарь сорвался и упал на землю, отчего Кассандра испуганно ахнула и бросилась на помощь.

– Вы еще слишком слабы, – пробормотала она и дотронулась до его плеча. – Будь Райен с нами, он сказал бы нам, как лучше поступить.

– А кстати, не объясните ли, почему его здесь нет?

– В стране вот-вот начнется война между сторонниками моей матери и теми, кто желает видеть на престоле моего брата. Боюсь, что без посторонней помощи Джиллиане теперь не вырваться из замка. Мать может объявить ее и рыцарей заложниками.

Сэр Эдвард выпрямился и, медленно подняв руку, дотронулся до шелковых волос Кассандры.

– Не печальтесь и не беспокойтесь за меня. Пока мы будем плыть, я окрепну и к королеве Элинор явлюсь уже вполне здоровым. Помощь придет.

– Я знаю, что замок Солсбери охраняется людьми короля Генриха, но вы должны найти способ проникнуть в него тайно.

Он привлек ее к себе и нежно поцеловал в губы.

– Все будет хорошо, мой ангел. Я встречусь с Элинор и вернусь. Вы… будете ждать меня?

– Да. – Кассандра в изумлении прикоснулась пальцем к своим губам. – Я вас дождусь.

Сердце ее бешено колотилось в груди.

Прошло уже несколько часов, но за это время в комнату Джиллианы не заглядывал никто, кроме служанок королевы Мелесант, которые ничего не могли ей сказать о судьбе сэра Хэмфри и остальных рыцарей. Поначалу она надеялась, что Райен, ужаснувшись содеянному, опомнится и явится освободить ее из заключения, но с каждым часом надежда становилась все слабей.

Значит, она ошибалась, приписывая ему честность и благородство. Он ничем не лучше своей матери и, вероятно, с самого начала намеревался предать ее.

За это время Джиллиане уже несколько раз предлагали отобедать, но она заявила, что не возьмет в рот ни крошки, покуда королева Мелесант не выпустит из темницы ее людей и не позволит им покинуть Фалькон-Бруин.

Между нею и королевой Мелесант завязалась заочная непримиримая борьба. Джиллиана готова была отдать свою жизнь и, значит, жизнь своего не родившегося еще младенца ради свободы последовавших за ней рыцарей.

Услышав знакомый лязг засова, она повернула голову к двери. На сей раз вместо служанки в комнату без стука вошел Эскобар Фернандес. На его тонких губах играла самодовольная улыбка.

Джиллиана с трудом приподнялась и села на постели.

– Я не приглашала тебя, – надменно сказала она. – Ступай вон.

Кастилец окинул ее пренебрежительным взглядом.

– Полагаю, что вам лучше разговаривать со мной, чем с королевой Мелесант. Вряд ли она будет с вами миндальничать, как я.

– Я требую, чтобы ко мне немедленно прислали мою служанку.

Он неопределенно помахал рукой и ухмыльнулся, явно не собираясь ничего предпринимать.

– Так ступай к своей королеве и передай, что я не намерена разговаривать с ее ничтожными рабами, – воскликнула Джиллиана.

Глаза Эскобара холодно блеснули.

– С вами буду говорить я – или никто.

– Что ж, стало быть, никто.

Он придвинул скамейку поближе к кровати и сел.

– Будьте же благоразумны. Королева сказала, чтобы…

Джиллиана молча встала и отошла к окну, давая ему понять, что разговор окончен. У нее кружилась голова, от слабости она едва держалась на ногах. Чтобы не упасть, она крепко ухватилась за подоконник и прислонилась плечом к стене.

– Видите, как плохо без еды! Королева уполномочила меня передать, что вы можете заказывать себе любые яства – кухарки Ее Величества сумеют приготовить все, что угодно. А вам необходимо хорошо есть.

Джиллиана продолжала молча стоять к нему спиной. Через некоторое время послышался его раздосадованный вздох.

– Рано или поздно вам все равно придется со мной говорить.

Она обернулась к нему и надменно вскинула голову.

– Скажи своей королеве, что я отказываюсь есть.

– Вряд ли она будет этим довольна, – пожал плечами Эскобар.

– Еще бы! Ей ведь придется потом объяснять Генриху, как вышло, что я умерла от голода у нее на Фалькон-Бруине. Думаю, король Англии не скажет ей спасибо, когда Талшамар навсегда отойдет к французской короне. Кстати, напомни своей повелительнице, что девиз на моем фамильном гербе гласит «Смерть, но не бесчестье!» Освежи в ее памяти также то, что моя мать была верна этому девизу до конца. Я намерена последовать ее примеру.

Лицо и шея Эскобара побагровели от сдерживаемой ярости.

– Вы не сделаете этого! Подумайте о младенце!

– Довольно слов, жалкое ничтожество! Ступай вон и передай своей королеве все, что я сказала.

Эскобар рывком распахнул дверь и как ошпаренный выскочил из комнаты. В глубине души он надеялся уломать упрямую королеву Джиллиану и тем самым снова заслужить расположение Мелесант, однако – увы! – его надеждам не суждено было осуществиться.

Вообще талшамарцы, все как один, внушали королевскому сенешалю безотчетную неприязнь: на его взгляд, все они были чересчур заносчивы, и он нисколько не сомневался в том, что их королева, дай ей только волю, действительно уморит себя голодом.

Мелесант ждала, когда Эскобар подойдет к ней поближе.

– Ну что, видел Джиллиану?

– Видеть-то видел. Но она упряма как ослица. Мне было противно с нею разговаривать.

– Думаю, что и ей с тобой тоже.

– Она отказывается есть. Готова умереть вместе с нерожденным младенцем, если вы не предоставите свободу ей самой и всем ее рыцарям.

Мелесант резко обернулась, взметнув пыль подолом своего широкого платья.

– Нет! – в ярости вскричала она. – Я не дам ей этого сделать! Она покорится моей воле! Я должна ее заставить, иначе все теряет смысл.

– Не знаю, Ваше Величество…

– А что ты вообще можешь знать – ты, ничтожный пигмей! – кричала королева, вымещая на нем свою злобу. – Что может понимать рожденный простолюдином в поведении августейших особ?

Он мог бы напомнить Мелесант о том, что она сама отнюдь не королевских кровей, но сдержался. По-видимому, ненависть к молодой королеве еще усугублялась тем, что Джиллиана в отличие от нее была рождена для власти.

– Ваше Величество, но как вы заставите ее есть?

Мелесант в раздражении металась по комнате.

– Я должна подумать, должна найти какую-то уловку!.. Если младенец погибнет – все пропало.

– Она требовала прислать, к ней служанку. Может быть, той как-нибудь удастся ее уломать?

– Я вижу, ты так и не понял, что за народ эти талшамарцы, у них какие-то дикие понятия. Эта служанка вовсе не станет ее уламывать, она скорее сдохнет от голода вместе со своей госпожой, чтобы только досадить мне. Ненавижу!.. – в бессильной ярости потрясая кулаками, воскликнула она. – Ненавижу всех талшамарцев, всех до единого!

Эскобар проворно попятился.

– Может быть, прикончить ее рыцарей? Тогда она не сможет выдвигать вам условия.

Мелесант вскинула на него удивленные глаза.

– Превосходно! Ты нашел именно то, что нужно!

Эскобар недоуменно моргал, не понимая, что же такое он нашел. Впрочем, главное, что королева им осталась довольна, решил наконец он.

– Дурак! Нам надо только пригрозить, что мы расправимся с ее людьми – и она сразу станет как шелковая. – Глаза Мелесант сверкали от удовольствия. – Если понадобится, я своими руками выпущу кишки из ее драгоценного Хэмфри.

Мелесант распахнула дверь и стремительно вошла в комнату Джиллианы. В каждом ее движении сквозила неприкрытая злоба.

Джиллиана медленно встала, держась за кроватный столбик.

– Я давно вас ждала, Мелесант.

– Значит, вы догадываетесь, для чего я здесь. Джиллиана бесстрашно взглянула на нее.

– Освободите моих людей – тогда я согласна остаться на Фалькон-Бруине.

– Согласны вы или нет, мне неинтересно – вам придется тут остаться по моему желанию! – Мелесант толкнула Джиллиану в грудь, так что ей пришлось снова опуститься на кровать, и остановилась, глядя на нее сверху вниз. – Так вот, Ваше Величество королева Талшамара. Я слышала, вы как будто отказываетесь от еды? Если вы и впредь намерены вести себя подобным образом, вашим рыцарям придется расплатиться за ваше упрямство.

Джиллиана перебралась на другую сторону кровати и снова встала.

– Что вы хотите этим сказать?

– Все очень просто. Каждый раз, когда вы пожелаете оставить себя без пищи, кто-то из ваших рыцарей лишится одного пальца… И начну я, пожалуй, с вашего любезного палатина.

Джиллиана побледнела.

– Вы не посмеете совершить такое злодейство.

– Посмею, милочка. И даже спать буду совершенно спокойно. Я не люблю пустых угроз. Просите любые кушанья – ваша служанка будет их вам приносить. Но если у вас паче чаяния опять исчезнет аппетит – постарайтесь представить себе вопли лорда Болдриджа, когда ему будут отрубать пальцы. Трижды откажетесь от еды – ему отрубят три пальца.

Все поплыло у Джиллианы перед глазами, и она обессиленно опустилась на кровать.

– Я буду есть. Оставьте моих людей в покое. Мелесант торжествующе расхохоталась:

– Право, я восхищаюсь вами более, чем прежде! При всей вашей глупой гордости вы умеете признать свое поражение. Все чудесно устроилось.

Джиллиане очень хотелось лечь, но она не желала показывать матери Ранена, как она ослабела.

– Отступить ради спасения своих ближних не значит потерпеть поражение, – сухо произнесла она.

Довольная, Мелесант отвернулась. Королева Талшамара страдала, хотя и пыталась это скрыть, и ее страдания доставляли Мелесант особо утонченное удовольствие. Не говоря больше ни слова, она вышла и заперла за собой дверь.

Джиллиана уронила голову на руки, пытаясь собраться с мыслями.

Слезы, которые она долго сдерживала, хлынули из ее глаз. Она плакала, покуда силы не покинули ее окончательно.

Положение было отчаянное, надежды не было – ни для нее, ни для ее будущей дочери. Она оказалась во власти сумасшедшей!

27

Райен ехал в отцовский охотничий домик в надежде, что там на него снизойдут мир и покой, как не раз бывало прежде. Сегодня, однако, покой не шел к нему.

На земле его предков царили голод и беззаконие, его люди уже изнемогали от страданий. Им нужна была его помощь, его твердая рука, но как он мог им помочь, когда душа его пребывала в таком смятении? Его властолюбивую, но неспособную заботиться о благе страны мать надо было остановить, и никто, кроме него, не мог это сделать. Для решительного шага ему требовалась помощь рыцарей отца и всех жителей государства. Пойдут ли они за ним, согласятся ли поднять оружие против своей королевы? И, что еще важнее, сможет ли он сам пойти против родной матери?

По крутой каменистой тропе он забрался на береговой утес, с которого открывался великолепный вид на остров.

Слева, далеко от берега, трепетали на ветру паруса талшамарского корабля. Корабль увозил от него Джиллиану, увозил навсегда.

Что ж, тем лучше. Эта женщина с первого до последнего дня приносила ему одни только неприятности. Сама она, по-видимому, не нуждалась ни в ком и ни в чем, ибо умела вершить свою судьбу по собственному разумению. Всякий раз, когда жизнь бывала к ней неблагосклонна, она неизменно находила способ изменить обстоятельства в свою пользу.

Пока морской ветер холодил лицо Райена, мысли его снова обратились к Фалькон-Бруину и свалившимся на него бедам. Глядя с обрыва на охотничий домик, он вспоминал, как они с отцом мчались верхом на лошадях по зеленым холмам, преследуя оленя или кабана. Если бы не мать, эти счастливые дни могли бы повториться…

Размахнувшись, он бросил в море камешек и проводил его глазами. Камешек исчез в белой пене. Потом он сбежал по тропинке к морю и побрел по песчаной отмели, а волны, подбиравшиеся к самым его ногам, слизывали его следы.

Ветер швырял в него мелкие брызги, соленая влага пощипывала лицо, яснее становились мысли. Он понял, что сделала бы Джиллиана, нависни подобная опасность над ее родным Талшамаром. Она собрала бы в кулак все силы, чтобы одним мощным ударом разгромить врага. Что ж, он поступит так же. При воспоминании о Джиллиане губы его тронула мечтательная улыбка. Джиллиана… Она великолепна, и никакая другая женщина на свете, в прошлом или настоящем, не могла бы с нею сравниться.

Внезапно он застыл на месте, изумившись самому себе. Когда любовь к Джиллиане успела завладеть его сердцем целиком? Случилось ли это в тот первый день, когда она стояла перед Генрихом, бесстрашно бросая ему вызов, или в ту первую ночь, когда он впервые обнял ее и прижал к себе? Райен прищурился, и взгляд его стал как будто еще яснее. Как он мог отпустить ее, даже не сказав ей о своих чувствах? Она его жена и, черт побери, останется его женой – если только он переживет эту войну.

Решительно развернувшись, он взбежал обратно на утес и оттуда начал спускаться к охотничьему домику, ведя коня в поводу.

Ступив на поляну перед домиком, принц Райен остановился от неожиданности. Казалось, все его подданные – мужчины, женщины и дети – собрались здесь и молча стояли перед ним. Он медленно двинулся вперед, и люди, расступившись, кланялись ему, когда он проходил мимо.

– Зачем вы пришли сюда? – спросил Райен, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Вперед шагнул убеленный сединами рыцарь. Принц узнал его. Это был сэр Пьермонт. Сын его Байран был в Англии и погиб там. Лицо сэра Пьермонта состарилось и словно поблекло с годами, но в темных живых глазах сиял мятежный и упрямый дух.

– Я хорошо знал вашего сына, – сказал Райен. – Он был храбрым воином. Семья может гордиться им.

– Мы им гордимся, Ваше Высочество. А будь он жив, он, как и все мы, пришел бы сегодня сюда, чтобы предложить вам свой меч, свою рыцарскую верность и свою жизнь, – с достоинством произнес сэр Пьермонт.

Райен не ожидал, что преданных ему людей окажется так много. Рыцари и крестьяне, мужчины и женщины – с каждой минутой все больше народу стекалось на зеленую поляну. Они стояли плечом к плечу, готовые идти в огонь и в воду за тем, кого считали своим законным королем.

С минуту Райен молчал, тщательно взвешивая каждое слово, и наконец заговорил:

– Всякий, кто слышит меня, пусть знает, что внутренняя война есть худшая из войн, ибо в ней нам придется сражаться против своих же соотечественников – братьев, отцов, сыновей.

– Мы знаем это, – отвечал за всех сэр Пьермонт. – Но то, что нам приходится терпеть от проклятых кастильцев и наших братьев, принявших сторону врага, – стократ хуже.

– Многие из нас погибнут в этой борьбе, – сурово сказал Райен.

– А сколько гибнет каждый Божий день от голода? Сборщики налогов выжимают из нас все до последней капли! – выкрикнула какая-то женщина, и со всех сторон донесся гул одобрения.

– Вы законный король Фалькон-Бруина, – снова выступил вперед сэр Пьермонт, – и мы не желаем видеть на престоле никого другого. Скажите нам только одно: решитесь ли вы поднять оружие против собственной матери?

Райену показалось, что кровь предков – отважных королей из династии Рондашей – забурлила в его жилах. Перед ним стояли его люди, его подданные, пришедшие сюда, чтобы явить ему свои преданность и доверие. Обнажив меч, он поднял его высоко над головой.

– Я буду сражаться с врагом до конца, даже если врагом окажется моя собственная мать, клянусь! – торжественно провозгласил он.

Крик ликования, подхваченный множеством голосов, огласил окрестные холмы. Надежда, вспыхнувшая сразу в десятках сердец, еще больше сплотила собравшихся на поляне людей.

– Поручаю вам, сэр Пьермонт, возглавить войско. – Райен знал, что сэр Пьермонт – опытный воин, побывавший во многих сражениях. – Прежде всего вы должны переправить женщин и детей на дальний конец острова, где они будут в безопасности. Потом следует собрать имеющееся оружие и по необходимости выковать новое. Мы должны быть готовы ко всему.

– Да, Ваше Высочество. – В глазах старого рыцаря вспыхнул горделивый огонь.

– Я целиком полагаюсь на ваши знания и опыт, сэр Пьермонт. Надо разбить в лесу несколько лагерей и выставить охрану, чтобы враг не мог застигнуть нас врасплох. Поставьте несколько человек сколачивать лестницы, других пошлите по домам: пусть соберут веревки, цепи, – оружие, у кого какое есть. Стены замка почти неприступны, но зато мы можем отрезать кастильцев от источников и прекратить подвоз продовольствия – так в конце концов мы вынудим их сдаться.

– Я возьмусь за дело немедленно, Ваше Высочество, – твердо сказал сэр Пьермонт. Мысленно он уже прикидывал, кому что поручить.

– Конечно, моя мать слабо разбирается в ведении боевых действий, а Эскобар не блещет умом, – продолжал Райен, – но мы должны тщательно продумать, как нам использовать свои силы. По моим расчетам, к исходу зимы замок должен пасть, но не следует недооценивать противника.

– То-то! Пусть поголодают кастильские свиньи! – донесся голос из толпы.

Райен вспомнил сестру, и глаза его подернулись дымкой печали.

– Мы не должны забывать, что в замке находятся не только кастильцы, но и наши с вами соотечественники, которые состоят на службе у королевы. К тому времени, когда мы вырвем у врага победу, многих из них, вероятно, уже не будет в живых.

Сэр Пьермонт выступил вперед и окинул взглядом лица собравшихся.

– Я готов служить сыну так же, как служил отцу! – поклялся он.

Ответом ему был радостный гул многих голосов, вселивший в Ранена уверенность – и, одновременно, сомнения. Он знал весть о событии, происшедшем сегодня на поляне у охотничьего домика, скоро разнесется по всему острову и круто изменит жизнь людей. Они победят, в этом он не сомневался – но какой ценой?

– Сейчас мы должны разойтись, – сказал он. – У моей матери много шпионов, они могут заподозрить неладное.

Потом он обратился к тем, кому война всегда приносила больше всего страданий, – к женщинам.

– Ступайте по домам и собирайтесь в дорогу. Брать с собой только самое необходимое. Вас ждут тяжелые лишения, но ради своих мужей и сыновей вы обязаны их вынести.

От этих слов женщины невольно затихли.

– Лучше голодать с друзьями, чем пировать среди врагов, – крикнула одна из них, и остальные одобрительно зашумели.

Покончив с напутствиями, Райен направился в домик за своими доспехами и щитом. Он решил отправиться к леди Катарине, так как чувствовал себя обязанным сказать ей, чтобы она как можно скорее покинула Фалькон-Бруин.

Солнце уже клонилось к закату, когда он подъехал к главным воротам Гринлейского замка. Слуга провел его в сад, где он и нашел Катарину. На ней была светло-зеленая туника и зеленое же, но более темного оттенка, верхнее платье. Золотистые волосы свободно лежали на плечах. Она была очень хороша, но ее красота уже не трогала Райена так, как когда-то.

При виде Райена рот Катарины удивленно приоткрылся, и она заметно побледнела.

Райен насторожился.

– Что с тобой, Катарина?

– Все кругом твердят о войне. Говорят, будто ты собираешься поднять оружие против своей матери, – неуверенно произнесла она.

– Именно поэтому я и приехал к тебе сегодня.

– Но Райен, почему ты не хочешь смириться – с положением вещей? Твоя мать не может жить вечно. Надо только выждать время – и ты станешь королем без всяких войн.

Райен окинул ее разочарованным взглядом.

– Я надеялся, что ты меня поймешь, Катарина.

– А ты подумал о том, что это будет значить для нас? – Глаза Катарины были полны укоризны. – Для нашего будущего?

– У нас нет будущего, – сухо сказал Райен. – И, признаюсь, я вовсе не думал о нас с тобой. Я думал о тех людях, которым приходится безмерно страдать по вине моей матери.

Сердце Катарины упало. Значит, она потеряла любовь Райена, даже не заметив, когда это произошло.

В эту минуту он словно впервые увидел ее по-настоящему ясно.

– Я приехал только затем, чтобы предупредить тебя оставаться на Фалькон-Бруине сейчас небезопасно. Вы с отцом еще успеете покинуть остров, но медлить нельзя, уезжайте сегодня же.

Губы Катарины дрогнули, и по ее щеке скатилась слезинка.

– Разве тебе теперь не все равно, что будет со мной?

– Катарина, – тихо сказал он. – Я и сейчас ценю и уважаю тебя так же, как прежде.

Она подняла на него полные слез глаза. Зачем она вела себя так гадко, узнав о его женитьбе на талшамарке? Видно, разум у нее помутился от переживаний да намеков королевы Мелесант. Теперь ей было мучительно стыдно об этом вспоминать. Что ж, судя по всему, она никогда не будет женою Райена, но еще можно хотя бы проститься по-доброму, и она печально улыбнулась.

– Женщине недостаточно только уважения мужчины – разве ты об этом не знаешь? Ей надо, чтобы он любил ее до безумия, любил только ее одну. По-настоящему ты, наверное, никогда и не чувствовал этого ко мне. Ну, а теперь – ты ведь влюблен в свою Джиллиану, да?

– Я не хотел делать тебе больно, Катарина. Ты можешь меня простить?

Она зябко повела плечом.

– Жаль, Райен. Я была бы тебе хорошей женой.

Он покачал головой.

– Боюсь, что я был бы тебе никуда не годным мужем. Ты достойна гораздо лучшего.

– Райен. – Она положила руку ему на плечо. – А ты пытался устранить все свои разногласия с матерью без кровопролития?

– Увы, моя мать прислушивается только к тому, что говорят ее кастильцы, ну и еще, конечно, король Генрих. Однако я все же намерен сделать еще одну попытку.

– Но берегись, Райен. Отец говорит, что в замке происходит что-то странное.

– Вот как? Что же именно?

В глазах Катарины неожиданно появилось знакомое заботливое выражение, которого Райен давно уже не видел.