Текст книги "Неразведанная территория (сборник)"

Автор книги: Конни Уиллис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Прокравшись наверх, она посмотрела в сторону храма, а затем на дверь. Преподобная Фаррисон, наверное, все еще в зале общины. В коридоре ее не было. Если бы она отправилась в воскресную школу для взрослых, то обнаружила бы пропажу потира и подняла бы крик.

Шерон закусила губу и подумала, успеет ли она вернуть потир на место. Для этого нужно решиться оставить детей на лестнице, прошмыгнуть в комнату и поставить чашу в витрину. Нет, слишком поздно. Полиция уже здесь. Шерон увидела через витражное стекло лиловые отблески фар. Через минуту полицейские постучат в дверь, преподобная Фаррисон выйдет из зала общины. Нет, времени не осталось.

Придется спрятать детей в храме, пока преподобная Фаррисон пойдет с полицией вниз, а потом перейти с Марией и Иосифом, но куда? В каминную? Слишком близко к двери. В зал общины?

Шерон помахала, чтобы они поднялись наверх (жест Джона Уэйна[11]11
  американский киноактер (1907–1979), снимался в вестернах и военных фильмах


[Закрыть] в одном из военных фильмов), и повела их по коридору. Преподобная Фаррисон выключила лампы, но света, идущего от креста на алтаре, было достаточно. Шерон положила потир на последнюю скамью и прошла с Марией и Иосифом вдоль заднего ряда в боковой проход, затем пропустила их вперед, а сама прислушалась, не стучат ли.

Иосиф шел впереди, опустив глаза, словно ожидая, что сейчас снова появятся ступеньки, а Мария подняла голову и устремила взгляд к алтарю. Она смотрела на крест.

«Не смотри туда, – мысленно сказала Шерон. – Не смотри туда». И заспешила к двери цветочной.

Раздался приглушенный звук, словно отдаленный гром, с шумом захлопнулась какая-то дверь.

– Сюда, – прошептала Шерон, открывая дверь цветочной.

Когда преподобная Фаррисон проверяла эту комнату, Шерон стояла на другом конце храма. Теперь она поняла, почему преподобная Фаррисон так быстро вышла. В цветочной и раньше было тесно, а теперь сюда впихнули еще пальмы и ясли и в них свалили остальной реквизит: фонарь трактирщика, одеяло младенца. Шерон отодвинула ясли, их сбитые крест-накрест ножки задели пюпитр, и он опрокинулся. Шерон подхватила его, поставила и, прислушиваясь, замерла.

В коридоре стук. Хлопнула дверь. Голоса. Шерон отодвинула пюпитр и стала проталкиваться с Марией и Иосифом в глубь комнаты; чуть не опрокинув еще один пюпитр, она наконец пробилась с Марией в угол к кусту роз.

Шерон показала Иосифу, чтобы он встал с другой стороны, и прижалась к пальме, пропуская его, потом закрыла дверь и тут же поняла, что совершила ошибку.

Они не могут неподвижно стоять в темноте, а достаточно им пошевелиться, как все кругом с грохотом полетит на пол. И Марии неудобно долго стоять, скорчившись в углу.

Надо было оставить дверь приоткрытой; свет, струящийся от креста, позволял бы им все видеть, и она услышала бы приближение полиции. А с закрытой дверью ничего не слышно, кроме легкого дыхания детей, да еще, когда Шерон попыталась встать поудобнее, задребезжал фонарь. Опять открыть дверь очень опасно, ведь, возможно, Шерон уже ищут. Ей нужно было запереть Марию и Иосифа здесь, вернуться и придумать, как сбить с толку полицию. А теперь преподобная Фаррисон вот-вот хватится ее, а если не найдет, посчитает это еще одним доказательством пребывания в церкви преступников и уж не успокоится, пока полиция не облазит все закутки.

«Может, удастся пройти через хоры, – подумала Шерон, – надо только отодвинуть пюпитры или переставить вещи так, чтобы Мария и Иосиф могли за ними спрятаться, но в такой темноте ничего не получится».

Шерон медленно, осторожно, стараясь держаться прямо, опустилась на колени и нащупала сзади себя ясли. Она водила ладонью по колючей соломе, пока не нашла одеяло младенца. Должно быть, волхвы бросили в ясли свои флаконы благовоний. Когда Шерон вытаскивала одеяло, стекло зазвенело.

Она нагнулась пониже и засунула одеяло в узкую щель под дверью. Затем осторожно выпрямилась и стала искать на стене выключатель.

Нащупала его. «Пожалуйста, – молилась Шерон, – пусть свет зажжется здесь, а не где-нибудь еще». Она щелкнула выключателем.

Они не сдвинулись, даже не пошевелились. Прижатая к розам Мария затаила дыхание, а потом медленно выдохнула, как будто до этого вообще не дышала.

Они наблюдали, как Шерон, стоя на коленях, засовывает под дверь угол одеяла, а затем медленно поворачивается к ним. Вот она протянула руку, взяла один из пюпитров и пододвинула его к стене. Она действовала так неспешно и осторожно, словно обезвреживала бомбу. Шерон снова протянула руку через ясли, подняла пюпитр, поставила его на солому так, чтобы можно было отодвинуть ясли подальше и освободить побольше места. Пюпитр наклонился, и Иосиф помог его выпрямить.

Подняв одну из картонных пальм, она открепила фанерный ствол и поставила его в ясли, а пальму прислонила к стене около Марии. Сделала то же самое с еще одной пальмой.

Немного места освободилось. Остальные пюпитры так и останутся стоять: их металлические каркасы сцеплены. У внешней стены был высокий металлический шкаф, перед которым наставили горшков с лилиями. Лилии по крайней мере можно поднять на шкаф.

С минуту Шерон внимательно слушала, приложив ухо к двери, а затем осторожно переступила через ясли и подошла к лилиям. Наклонилась, взяла один горшок, поставила на шкаф, но вдруг нахмурилась и остановилась. Потом снова нагнулась и стала водить рукой по полу, будто рисуя полукруг.

Из-за шкафа потянуло холодом. Шерон приподнялась на носки и заглянула за шкаф.

– Здесь дверь, – прошептала она. – Наружу.

– Шерон! – звал приглушенный голос.

Мария оцепенела, Иосиф встал между ней и дверью. Шерон ждала, прислушиваясь, положив руку на выключатель.

– Миссис Энглерт! – снова позвал мужской голос.

Другой мужчина откуда-то издалека сказал:

– Ее машина еще здесь.

А потом раздался голос преподобной Фаррисон:

– Может, она пошла вниз?

Тишина. Шерон прижалась ухом к двери, послушала, а затем боком пробралась мимо Иосифа к шкафу и снова заглянула за него. Дверь открывалась на улицу. Шкаф не придется особенно двигать, только немного, чтобы можно было протиснуться и открыть дверь. Тогда все пройдут, даже Мария. С этой стороны около церкви растут кусты. Можно спрятаться, пока не уедет полиция.

Шерон сделала знак Иосифу, чтобы он ей помог, и вдвоем они слегка отодвинули шкаф от стены. Один горшок с лилией упал, Мария неловко наклонилась, подняла горшок и взяла его в руки, как младенца.

Шерон и Иосиф вновь толкнули шкаф. Теперь внутри что-то забренчало, точно там было полно вешалок, и Шерон показалось, что она опять слышит голоса. Но делать было уже нечего. Она пролезла в узкий проход, подумала: а вдруг заперто… И открыла дверь.

За дверью было тепло. Темное, усеянное звездами чистое небо.

– Что это… – глядя себе под ноги, как-то глуповато произнесла Шерон.

Земля была каменистая. Дул легкий ветерок, донося запах пыли и чего-то сладкого. Может, апельсинов?

Шерон повернулась, чтобы сказать: «Я нашла ее. Я нашла дверь», – но Иосиф уже отодвинул побольше шкаф, сделал проход пошире и повел через него Марию. Мария все еще несла лилию, Шерон взяла у Марии горшок, подперла им дверь, чтобы не закрылась, и вышла в темноту.

Свет из открытой двери падал на землю, по краю освещенного пространства пролегла узкая полоска, которую Шерон приняла за тропинку. Подойдя поближе, она увидела, что это пересохшее русло ручья. За ним круто вздымался скалистый склон. Должно быть, сейчас они в нижней части бассейна реки, и Шерон подумала, не здесь ли Мария и Иосиф заблудились.

– Ботт лом? – сказал позади Шерон Иосиф.

Она обернулась.

– Ботт лом? – разводя руками, как в детской, снова спросил он.

Куда идти?

Шерон понятия не имела. Дверь выходила на запад. Если они действительно находятся в Пустыне, Вифлеем – к юго-западу отсюда.

– Туда. – Шерон показала на самый крутой склон. – Мне кажется, вам надо идти туда.

Они не сдвинулись с места. Они стояли и смотрели на нее, Иосиф немного впереди Марии; они ждали, что Шерон их поведет.

– Я не могу… – начала Шерон и осеклась.

Бросить их здесь – все равно что бросить в каминной. Или под снегом. Шерон оглянулась на дверь, почти желая, чтобы появилась преподобная Фаррисон с полицией… И пошла на юго-запад; она неуклюже карабкалась по склону, туфли скользили на камнях.

Как это им удается, да еще с осликом, цепляясь за пучки высохшей травы, удивлялась Шерон. Сможет ли Мария подняться по этому склону? Шерон в тревоге обернулась.

Мария и Иосиф шли легко и уверенно, как Шерон по лестнице.

А что, если, поднявшись, они увидят такой же склон или обрыв? И никакой тропинки? Втыкая в землю носки туфель, Шерон поднималась все выше.

Неожиданно послышался какой-то звук. Шерон быстро оглянулась на дверь, но та по-прежнему была полуоткрыта, раму подпирал горшок с лилией, за ним стояли ясли.

Снова раздался скрип, теперь ближе, Шерон услышала шарканье, а потом резкий крик.

– Это ослик, – сказала она, и он засеменил к ней, словно был рад увидеть ее.

Шерон протянула руку и поискала поводья. Их заменяла старая веревка. Ослик подошел еще на шаг и закричал Шерон в ухо: «И-и!» – а потом взвизгнул: «А-а» – и это было похоже на смех.

Шерон тоже рассмеялась и погладила его по шее.

– Не заблудитесь снова, – сказала она, подводя ослика к Иосифу, который ждал там, где Шерон их оставила. – Держитесь тропинки. – И она стала взбираться дальше на вершину холма, уже не сомневаясь, что тропа именно там.

Тропы не было, но это не имело значения. Потому что на юго-западе лежал Иерусалим; далекий и сверкающий белизной в свете звезд, он был озарен огнем сотен очагов и тысяч лампад, а за ним, немного к западу, низко на небе стояли три звезды, расположенные так близко, что почти касались друг друга.

Мария и Иосиф подошли к Шерон и встали рядом с ней.

– Ботт лом, – показывая пальцем, сказала Шерон. – Вон туда, где звезда.

Иосиф снова пошарил за поясом и вытащил кожаный мешочек.

– Нет, – отстраняя мешочек, сказала Шерон. – Он вам понадобится в Вифлееме, в гостинице.

Иосиф неохотно положил мешочек обратно, и Шерон вдруг пожалела, что ей нечего им подарить. У нее нет ни ладана, ни мирры.

«И-а», – крикнул ослик и начал спускаться с холма. Иосиф схватил веревку и пошел за осликом, Мария, опустив голову, – за ними.

– Будьте осторожны, – сказала Шерон. – Берегитесь царя Ирода.

Она подняла руку и помахала им на прощание, рукав ее балахона развевался от ветерка, подобно крылу, но Мария и Иосиф не увидели прощального приветствия. Они спускались с холма, Иосиф чуточку впереди, Мария, придерживаясь за ослика. Когда они уже почти спустились, Иосиф остановился, показал на землю, и они с осликом пропали из поля зрения Шерон. Но она знала, что они нашли тропу.

Шерон немного постояла наверху, наслаждаясь свежим воздухом и глядя на три звезды, почти слившиеся в одну, а затем спустилась, то и дело скользя по камням и комкам грязи, взяла горшок с лилией и закрыла дверь. Подвинула на место шкаф, вытащила из-под двери одеяло, выключила свет и вышла в темный храм.

Там никого не было. Шерон взяла потир, спрятала его в широкий рукав балахона и выглянула в коридор. В коридоре тоже никого. Она прошла в воскресную школу для взрослых, поставила потир обратно в витрину и спустилась по лестнице.

– Где вы пропадали? – спросила преподобная Фаррисон.

Из детской вышли двое полицейских в форме, с карманными фонариками в руках.

Шерон скинула с себя балахон.

– Я проверяла серебро общины, – сказала она. – Все на месте.

Прошла в комнату хора, повесила балахон.

– Мы заглядывали туда. – Преподобная Фаррисон шла за ней по пятам. Вас там не было.

– Да, я, кажется, слышала ваши голоса у двери, – ответила Шерон.

Когда второй куплет хорала «О город Вифлеем» подошел к концу, Мария с Иосифом преодолели лишь три четверти пути.

– Такими темпами они не приплетутся в Вифлеем и к Пасхе, – прошептала Ди. – Неужели они не могут побыстрее?

– Они придут вовремя, – наблюдая за ними, прошептала Шерон.

Мария с Иосифом медленно шли вдоль прохода, не сводя глаз с алтаря.

– «В тиши, – пела Шерон, – в тиши чудесный дар приходит».

Мария с Иосифом миновали вторую скамью и исчезли из поля зрения хора. На верхнюю ступень алтаря вышел хозяин гостиницы с фонарем, вид у него был мрачный и решительный.

 
Так Бог дает людским сердцам
Небесное благословение.
 

– Куда они делись? – вытягивая шею, чтобы разглядеть Марию и Иосифа, прошептала Вирджиния. – Они проскользнули в заднюю дверь или куда-нибудь еще?

Мария и Иосиф вновь появились, неторопливым, степенным шагом направляясь к пальмам и яслям. Хозяин гостиницы стал спускаться по ступенькам, изо всех сил стараясь показать, что он их не ждал и не так уж рад их видеть.

 
Пускай его не слышен шаг,
Но в мир греха и слез…
 

Позади, гремя своими клюшками, собрались пастухи, Мириам подала волхвам шкатулку с драгоценностями и флаконы с благовониями. Элизабет поправила парчовый венчик.

 
Для утешенья кротких душ
Приходит к нам Христос.
 

Иосиф и Мария вышли на середину площадки и остановились. Стоящий чуть впереди Иосиф постучал в воображаемую дверь, и хозяин гостиницы, широко улыбаясь, пошел открывать.

Неразведанная территория

Экспедиция 183. День 19

До Кинга Х оставалось еще три кма, когда Карсон заметил вздымающуюся пыль.

– Это что еще за черт? – сказал он, наклоняясь над лукокостью своего пони и тыча, я не поняла куда.

– Где? – спросила я.

– Вон там. Эта пылища.

Но я ничего не увидела, кроме розоватой гряды, укрывающей Кинга X, да пары багажников, которые щипали щетинные кусты, о чем ему и сказала.

– Дерьмо мое, Фин, то есть как это ты не… – буркнул он. – Дай-ка мне бинок.

– Он у тебя, – возразила я. – Ты его у меня вчера забрал. Эй, Булт! окликнула я нашего проводника.

Он сгорбился над журналом на седлокости своего пони и набирал цифры.

– Булт!!! – завопила я. – Ты видишь впереди пыль?

Он даже головы не повернул, что меня не удивило: суммировать штрафы его любимое занятие.

– Я отдал бинок тебе утром, когда мы укладывались, – заявил Карсон.

– Утром? – повторила я. – Да ты так торопился поскорее добраться до Кинга Х и познакомиться с новенькой стажкой, что забыл его на месте ночлега. Как там бишь ее? Эванджелина?

– Эвелин Паркер, – ответил он. – И я никуда не торопился.

– А тогда почему же столько штрафов, пока собирался?

– Да потому, что Булт последние дни на штрафах помешался. И если я и спешил, то только для того, чтобы завершить эту экспедицию, пока последний цент нашего жалованья не ушел на штрафы. И напрасно старался, раз ты потеряла бинок.

– Вчера ты никуда не спешил, – заметила я. – Вчера ты готов был прокатиться пятьдесят кмов на север – а вдруг Вулфмейер окажется где-то там. Но тут КейДжей выходит на связь и сообщает, что прибыла новая стажка, что ее зовут Элинор, и тебе сразу приспичивает вернуться.

– Э-в-е-л-и-н, – отчеканил Карсон, багровея. – Я по-прежнему утверждаю, что Вулфмейер ведет разведку в том секторе. Просто ты не терпишь стажеров.

– Вот тут ты прав. Хлопот от них куда больше, чем толку.

Мне еще не попадался стажер, которого стоило бы взять с собой в экспедицию, а хуже стажерки вообще ничего выдумать нельзя.

Эти все одного сорта – нудилы. В экспедиции они каждую минуту отыскивают повод для жалоб: удобства во дворе, и пыль, и Булт, и пони, и все, что им только ни взбредет в голову. Последняя всю экспедицию вопила о «террацентричных империалистах-поработителях», подразумевая нас с Карсоном, и о том, как мы коррумпировали «прямодушных, благородных туземных носителей разума», подразумевая Булта. Это было достаточно скверно, но затем она взялась за Булта и сообщила ему, что наше присутствие «отравляет самую атмосферу планеты», и Булт попытался штрафовать нас за каждый выдох.

– Бинок я положил рядом с твоим спальником, Фин, – говорит Карсон и, повернувшись, начинает рыться в седельной сумке.

– Во всяком случае, я его не видела, – отвечаю.

– Потому что ты подслеповата. Даже облака пыли не видишь у себя под носом.

Правду сказать, пока мы цапались, я уже увидела розовые клубы возле самой гряды.

– По-твоему, что это? Пылевой припадок? – спросила я, хотя припадок двигался бы зигзагами, а не по прямой.

– Не знаю, – ответил он, поднося руку козырьком к глазам. – Может, стадо спаниковало, откочевывая.

Вся фауна в окрестностях исчерпывалась багажниками, а они в сухую погоду не кочуют, да и облако тогда было бы пошире. Похоже, пыль эту поднимал джип или открывающиеся ворота.

Я пнула свой терминал и запросила местонахождение незаконных воротопролаз. Вчера Вулфмейера, когда Карсон думал найти его, я обнаружила на Дазиле, а теперь он объявился у Исходных Ворот, так что скорее всего был он где-то еще. Но он вряд ли свихнулся настолько, чтобы открыть ворота совсем рядом с Кингом X, даже если бы тут и имелось что-то под поверхностью. Но чего нет, того нет. Я уже провела определение пород и нижних горизонтов, тем более что мы возвращались домой.

Я прищурилась на пыль. Не запросить ли определения? Движется быстро: значит, не ворота и не пони, а для верта слишком низкое облако.

– Похоже на джип, – сказала я. – Может, новая стажка… как бишь ее? Эрнестина? Так может, она зацепилась за тебя, как ты за нее, и ринулась на встречу с тобой. Тебе лучше расчесать усы.

Но он даже внимания не обратил, а продолжал рыться в сумке – искал бинок.

– Я его положил рядом с твоим спальником, пока ты навьючивала пони.

– Ну, я его не видела, – ответила я, следя за пылью. Хорошо, что это не взбесившееся стадо, не то нас растоптали бы, пока мы тут препираемся из-за бинока. – Может, Булт его забрал?

– Да за каким чертом? – взревел Карсон. – Его бинок куда шикарней нашего!

Что так, то так. Селективное сканирующее устройство, программированные поляризаторы. В эту минуту Булт, закинув ремень на второй сустав шеи, пялился на пыль. Я подъехала к нему.

– Ты разглядел, что там? – спросила я.

Он не отнял бинока от глаз.

– Нарушение поверхностной структуры почвы, – сказал он сурово. – Штраф – одна сотня.

И чего я ждала? Плевать Булту было на то, кто или что поднимает пыль, лишь бы содрать штраф.

– Штрафовать за пыль ты нас можешь, только если ее поднимаем мы. Дай мне бинок.

Он сложил шею вдвое, снял бинок, отдал мне и опять нагнулся над журналом.

– Конфискация собственности путем принуждения, – сказал он в журнал. Двадцать пять.

– Конфискация! – сказала я. – За конфискацию ты меня не оштрафуешь. Я ведь п-о-п-р-о-с-и-л-а его у тебя.

– Неуважительный тон и манера держаться при обращении к тузему, сказал он в журнал. – Пятьдесят.

Я сдалась и поднесла бинок к глазам. Пылевое облако словно сразу надвинулось на меня, но разобрать все равно ничего не удалось. Я подкрутила резкость и посмотрела еще раз.

– Джип! – крикнула я Карсону, который слез с пони и выгребал все из своей седельной сумки.

– Кто за рулем? – спросил он. – КейДжей?

Я включила поляризаторы, чтобы отсечь пыль, и снова поглядела.

– Как бишь зовут стажку, Карсон?

– Эвелин. КейДжей захватила ее с собой?

– За рулем не КейДжей, – ответила я.

– А кто же, черт подери? Опять какой-нибудь тузем его спер?

– Необоснованное обвинение туземного населения, – сказал Булт. Семьдесят пять.

– Вот ты всегда злишься из-за того, что туземы все называют не так, заметила я.

– Черт, какое это имеет отношение к тому, кто ведет джип?

– А такое, что вроде бы случается это не только с туземами, – ответила я. – Похоже, Старший Братец тоже допустил промашку.

– Дай мне бинок! – потребовал он, протягивая руку.

– Конфискация собственности путем принуждения, – сказала я, отдернув бинок. – Похоже, незачем тебе было утром устраивать спешку и терять наш бинок.

Я вернула бинок Булту, а он из чистого хамства отдал его Карсону. Правда, джип был уже совсем близко и никакого бинока не требовалось. Ревя двигателем, он лихо затормозил в десяти шагах от нас прямо поперек дорожника. Водитель выскочил и бросился к нам, даже не дав пыли улечься.

– Карсон и Финдридди, если не ошибаюсь? – сказал он и ухмыльнулся.

Обычно, когда мы встречаем стажей, они видят только Булта (или КейДжей, если она с нами, а стаж мужского пола). И уж тем более если Булт слезает с пони, распрямляя спинные суставы один за другим, все больше смахивая на большую розовую модель подъемного крана. Затем, пока стажеры возвращают на место отвалившуюся челюсть, какой-нибудь пони хлопается на спину или наваливает кучу величиной с джип. Где уж нам рассчитывать на внимание! Ну и замечают нас только напоследок, либо мы говорим что-нибудь вроде: «Булт опасен, только когда чует ваш страх», просто чтобы заявить о своем присутствии.

Но этот стаж на Булта даже не взглянул, а прямо направился ко мне и потряс мою руку.

– Как поживаете? – сказал он с энтузиазмом, снова встряхивая мою руку. – Я доктор Паркер, новый член вашей топографической экспедиции.

– Я Фин… – начала я.

– Ну конечно, я знаю, кто вы, и даже выразить не могу, какая для меня честь познакомиться с вами, доктор Финдридди!

Тут он отпустил мою руку и начал трясти руку Карсона.

– Когда КейДжей сообщила, что вы еще не вернулись, я не утерпел и поехал вам навстречу, – сказал он, быстро поднимая и опуская руку Карсона. – Финдридди и Карсон! Знаменитые исследователи планет! Просто не верится, что я жму вашу руку, доктор Карсон!

– А мне уж и подавно трудно себе это представить! – сказал Карсон.

– Простите, как вас зовут?

– Доктор Паркер, – ответил он и вновь потряс мою руку. – Доктор Финдридди, я читал все ваши…

– Фин, – перебила я. – А это Карсон. Нас на планете всего четверо, включая вас, так что без пышных титулов можно обойтись. А как нам называть вас? – Но он уже оставил мою руку в покое и уставился через плечо Карсона.

– Вон там… это Стена? – благоговейно спросил он, указывая на зазубрину у горизонта.

– Не-а, – ответила я. – Это нагорье Трех Лун. А Стена в двадцати кмах по ту сторону Языка.

– И во время экспедиции мы ее увидим?

– Угу. Чтобы добраться до неразведанной территории, надо будет перелезть через нее.

– Замечательно! Просто не терпится увидеть Стену и деревья серебрянки, – сказал он, косясь на ноги Карсона. – И обрыв, где Карсон потерял стопу.

– Откуда вам все это известно? – спросила я.

Он воззрился на нас с недоумением:

– Вы шутите? Кто же не знает Карсона и Финдридди? Вы же знаменитости! Доктор Финдридди, вы…

– Ф-и-н! – перебила я. – А как нам называть вас?

– Эвелин, – сказал он, переводя взгляд с меня на Карсона и обратно. Это английское имя. Мама у меня англичанка.

– И вы экзозоолог? – спросила я.

– Экзосоциозоолог. Моя специальность – секс.

– Тогда вам нужна КейДжей, – сказала я. – По этой части тут спец она.

– Я уже с ней познакомился. – Он заметно порозовел.

– А свое имя она вам уже сказала?

– Имя? – повторил он с недоумением.

– Как расшифровывается К.Д.? – Я обернулась к Карсону: – Она как будто утрачивает хватку.

Карсон меня проигнорировал, а сказал, глядя на Булта, который направился к джипу:

– Раз вы специалист по сексу, то не определите ли, к какому полу принадлежит Булт?

– Но я думал, что у бутери только два пола – мужской и женский…

– Так и есть, – ответил Карсон. – Только мы не знаем, кто есть кто.

– У них у всех причиндалы внутри тела, – пояснила я. – Не то что у КейДжей. Это…

– Кстати, а обед она приготовила? – поинтересовался Карсон. – Впрочем, это не важно, с такой скоростью мы доберемся туда только к утру.

– Э… Ах да, конечно! – расстроенно пробормотал Эвелин. – Вы же торопитесь вернуться в базовый лагерь. А я вас задерживаю! Но я просто ошалел от радости, что познакомился с вами.

Он зашагал к джипу. Булт скорчился над передним колесом, но при приближении Эвелина распрямил три ножных сустава.

– Ущерб эндемичной фауне, – сказал он. – Семьдесят пять.

– Я что-то нарушил? – спросил меня Эвелин.

– В здешних краях без этого никак не обойтись, – ответила я. – Булт, ты не можешь оштрафовать Эвелина за наезд на дорожника.

– Наезд… – повторил Эвелин, прыгнул в джип и под рев двигателя дал задний ход и съехал с дорожника.

– Я его не видел! – сказал он, вглядываясь в расплющенное бурое тело. Я не хотел его убивать! Честное слово, я…

– Дорожника, припарковав на нем джип, не убьешь, – сказала я, тыча в тварь носком сапога. – И даже не разбудишь.

Булт показал на следы шин:

– Нарушение поверхностной структуры почвы.

– Булт, штрафовать Эвелина ты не можешь, – сказала я. – Он не член экспедиции.

– Нарушение поверхностной структуры почвы, – ответил Булт, указывая на следы.

– Мне не стоило брать джип? – испуганно спросил Эвелин.

– Стоило, стоило! – Я ободряюще похлопала его по плечу. – Вы ведь теперь можете подвезти меня до дома. Карсон, возьми поводья моего пони, сказала я, открывая дверцу.

– И не подумаю тащиться с пони, пока ты будешь раскатывать в машинах, заявил Карсон. – С Эвелином поеду я, а пони поведешь ты.

– Нельзя ли нам всем вернуться в джипе? – расстроенно осведомился Эвелин. – Пони привяжем сзади.

– Джип на такой малой скорости заглохнет, – проворчал Карсон.

– А куда тебе торопиться, Карсон? – сказала я. – Вот меня ждут накладные, касательные и еще отчет о биноке, который ты потерял.

– Я потерял?! – Карсон вновь побагровел. – Да я же положил его…

Я забралась в джип и села.

– Член экспедиции, использующий колесный экипаж, – сказал Булт.

Мы обернулись к нему. Он стоял рядом с пони и говорил в журнал.

– Нарушение поверхностной структуры почвы.

Я вылезла из джипа и двинулась к Нему:

– Я же тебе объяснила, что штрафовать не члена экспедиции ты не можешь.

Булт посмотрел на меня:

– Неуважительный тон и манера держаться. – Он нацелил на меня выпрямленные фаланги пальцев. – Ты член, Кассхон член. Дасс, – сказал он на омерзительном ломаном наречии, которым пользуется, когда не штрафует.

Но смысл был абсолютно ясен: если кто-то из нас поедет назад с Эвелином, нас оштрафуют за пользование джипом в размере шести экспедиционных жалований, не говоря уж о неприятностях со Старшим Братцем.

– Вы экспедиция, дасс? – сказал Булт и протянул мне поводья своего пони.

– Да, – сказала я и взяла поводья.

Булт забрал журнал с седлокости, прыгнул в джип и сложился в сидячую позу.

– Мы ехай, – сказал он Эвелину. Тот вопросительно взглянул на меня.

– С вами поедет Булт, – сказала я. – А мы приведем пони.

– Это как же мы приведем трех, когда рядом они ходят только по двое? сказал Карсон. Я пропустила его слова мимо ушей.

– Увидимся в Кинге Десять. – Я хлопнула по крылу джипа.

– Ехай быссстро, – сказал Булт. Эв включил двигатель, помахал нам и обдал нас клубами пыли.

– Пожалуй, Фин, ты права относительно стажей, – пробурчал Карсон, раскашлявшись и хлопая шляпой по ноге. – Ничего, кроме хлопот. А мужского пола – тем более. И особенно если КейДжей добирается до них. В экспедиции половину времени мы будем слушать, как он ею бредит, а вторую половину тратить на то, чтобы мешать ему присваивать каждому овражку название Крис-Каньон!

– Не исключено, – сказала я, щурясь на пыльный шлейф джипа, который словно бы сворачивал вправо. – КейДжей упомянула, что Эвелин прибыл утром.

– Из чего следует, что у нее был в распоряжении почти целый день, чтобы пропеть ему свою песенку, – сказал он, беря поводья пони Булта. Тот заартачился и врыл лапы в землю. – И у нее будет еще по меньшей мере два часа, чтобы настропалить его еще больше, пока мы будем добираться туда с пони.

– Не исключено, – повторила я, все еще следя за пылью. – Но, по-моему, такой представительный мужчина, как Эв, может обратать любую бабенку, на которую положит глаз, ничего ради этого не делая, и заметь, он ведь не остался в Кинге Десять с КейДжей, а помчался встречать нас. Думается, он не так глуп, как кажется.

– То же самое ты сказала, когда в первый раз увидела Булта, – отрезал Карсон, дергая поводья. Пони дернул их обратно.

– И не ошиблась, верно? – сказала я, приходя ему на помощь. – Не то он бы сейчас мучился с пони, а мы бы уже подъезжали к Кингу Десять.

Я взяла поводья, а Карсон зашел сзади, чтобы толкать пони.

– Может быть, – сказал он. – Ну и что, если ему не терпелось познакомиться с нами? Как-никак мы – исследователи планет. Вселенские знаменитости!

Я тянула, он толкал, пони стоял как вкопанный.

– Да иди же, кляча тупоголовая! – буркнул Карсон, толкая изо всех сил. – Ты что, не знаешь, кто мы?

Пони задрал хвост и наложил кучу.

– Дерьмо мое! – охнул Карсон.

– Жаль, Эвелин нас сейчас не видит, – сказала я, закидывая поводья на плечо и таща пони. – Финдридди и Карсон, знаменитые исследователи!

Вдали справа от гряды пыль исчезла.

В промежутке. Кинг Х

На то, чтобы добраться до Кинга X, у нас ушло четыре часа. Пони Булта хлопался на спину дважды и никак не желал вставать. А когда мы все-таки добрались туда, нас в конюшне встретил Эв: ему не терпелось узнать, когда мы отправимся в экспедицию. Карсон ответил ему в неуважительном тоне и манере.

– Ну конечно, я знаю, что вы только что вернулись из предыдущей и вам надо заняться отчетами и всем прочим, – сказал Эв.

– И поесть! – Карсон, прихрамывая, обошел своего пони. – И поспать. И прикончить проводника.

– Просто сознавать, что я на Буте, – это так волнующе, – сказал Эв. До сих пор не верится, что я правда тут и разговариваю с…

– Знаю, знаю, – перебила я, сгружая компьютер. – С Финдридди и Карсоном, знаменитыми топографами.

– Где Булт? – осведомился Карсон, отвязывая камеру от седлокости своего пони. – Почему его нет здесь? Кто будет разгружать его пони?

Эвелин протянул Карсону журнал Булта:

– Он просил передать вам, что это штрафы за последний отрезок пути.

– Его с нами не было! – буркнул Карсон, свирепо вперяясь в журнал. Это еще что? «Уничтожение эндемичной флоры». «Повреждение песчаных структур». «Загрязнение атмосферы».

Я выхватила журнал у Карсона.

– На обратном пути в Кинг Десять Булт указывал вам, как ехать?

– Да, – ответил Эв. – Я что-нибудь сделал не так?

– Не так?! – возопил Карсон, брызжа слюной. – Не так??!!

– Не лезь на стенку, – сказала я. – Булт не может штрафовать Эва, пока он не зачислен в экспедицию.

– Но я не понимаю, – пожаловался Эв. – Что я сделал такого? Просто вел джип…

– Поднимал пыль, оставлял следы шин, – сказал Карсон. – Выпускал выхлопные газы из глушителя…

– Колесными экипажами разрешено пользоваться только в пределах территории, принадлежащей правительству, – объяснила я Эву, у которого глаза вылезли на лоб.

– Так как же вы передвигаетесь? – спросил он.

– А мы и не передвигаемся, – ответил Карсон, яростно оглядывая пони Булта, который явно собирался опять хлопнуться на спину. – Объясни ему, Фин.

Я слишком устала, чтобы пускаться в объяснения, а уж тем более идей Старшего Братца о том, как полагается исследовать планету.

– Расскажи ему про штрафы, – сказала я. – Пока я буду разбираться с Бултом. – И пошла через двор к воротам.