Текст книги "Митран(СИ)"

Автор книги: Книга mirknig.com)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

  – Вон он!

  Мужик развернулся и направился в мою сторону, от куда-то со стороны к нему присоединились ещё трое.

  – Это стража! – обрадовал меня Марик.

  Впрочем, это я уже и сам заметил по их однотипным зеленым коротким плащам.

  – Вы Вик? – уточнил один из подошедших ко мне стражников, остальные его собратья взяли нас с Мариков в коробочку.

  – Да, я Вик, – как-то вяло ответил я.

  – Вы арестованы за оскорбление лэра Дориша! – объявил он мне.

  "А это кто ещё такой?" – удивился я.

  "А это тот остроносик, которого ты отправил в нокаут" – услужливо подсказала мне моя память.

  – Сдайте оружие! – приказал стражник и добавил, – Не советую делать глупости!

  * * *

  И вот я сижу за решеткой в темнице сырой, уже целую ночь сижу. Лежать здесь что-то не хочется. На полу набросана кучей грязная, вонючая солома – это у них за место лежанки. Печалюсь и с ностальгией вспоминаю кровать с балдахином.

  Утром за мной пришли, наконец-то, надоела уже эта неизвестность. Меня провели в комнату, вероятно, по их мнению, являющуюся кабинетом. За столом сидел неприятный тип и сверлил меня взглядом. Сесть мне не предложили, так что я стоял напротив него под конвоем двух стражников и таращился по сторонам.

  Стол два стула и три полки, вот и всё убранство кабинета.

  – За оскорбление лэра в княжестве Козельском полагается смертная казнь через повешение, – монотонным голосом зачитал он мне по памяти.

  Я сглотнул и спросил:

  – А что у вас лэров вешают? Вот у нас в Митране такая казнь для благородных не предусмотрена, чтобы повесить их нужно сначала лишить лэрства.

  – Ты не лэр, – подленько усмехнулся дознаватель.

  – Я лэр Виктор Чернов, поданный князя Митрана, – важно заявил я.

  – И зачем же вы разгуливаете по Козельску под именем Вик? – спрашивает он, ещё больше ухмыляясь.

  – Это мой творческий псевдоним.

  – Чего? – не притворно удивился дознаватель, – Впрочем какая разница, если бы ты были лэром, то разрешил свои разногласия с лэром Доришем с помощью дуэли Лэры не ломают друг другу челюсти.

  – То есть несмотря на мои слова, вы все-таки повесите лэра? – уточняю я важный для себя вопрос и пытаюсь угрожать, – Князь Митрана будет в ярости!

  – Не думаю, что ваш князь вообще знает о твоем существовании, – говорит он мне, и уже стражникам, – уведите его!

  – А как же следствие? – удивляюсь я, – Вы меня даже не допросите? А очная ставка?!

  Меня выводят из кабинета не обращая внимания на мои крики и заталкивают обратно в камеру.

  Глава 9. Кое-что из тактики партизанской войны.

  Я мерил шагами камеру и матерился. Четыре шага в длину и пять в ширину. Непечатные слова. Пять шагов в ширину и четыре в длину. Непечатные слова. И так около часа. Затем выдохся, опустился на корточки и впал в прострацию, когда ноги затекли начал опять вышагивать, продолжая самобичевание.

  Сбежал от костра прямо на виселицу. Какой я удачливый беглец! И какой толк в том, что эти идиоты даже не удосужились меня обыскать? Я уже пытался расшатать ножом крепления решетки на окне камеры и выяснил, для того чтобы закончить работу потребуется несколько дней. Меня повесят раньше!

  Моё тюремное окно находилось на уровне мостовой и из него открывался чудесный вид на ноги редких прохожих – вышагивающих стражников и спешащих по своим делам тюремных служащих. Время от времени я останавливался около него и вставая на цыпочки всматривался в даль.

  Когда я стоял у решетки и в очередной раз ковырялся лезвием ножа в каменной кладке, то услышал приближающиеся шаги. Спрятав нож в сапог я повернулся лицом к двери. Она недовольно скрепя медленно открылась и я услышал крик стражника:

  – На выход!

  Меня снова привели в тот же кабинет, тот же дознаватель сидел за столом и тем же сверлящим взглядом проделывал во мне дыру.

  – Садитесь, – указал он на свободный стул.

  Удивленный я нерешительно опустился на седалище, ожидая, что вот-вот стул из-под меня выбьют, и я распластаюсь в нелепой позе на полу под хохот присутствующих. Но дознаватель делает знак страже удалиться и продолжает.

  – За вами приехали из Митрана, – огорошивает он меня.

  – Кто? – разумеется спросил я.

  – Наёмники, у них бумаги от главного жреца храма Сира княжества Митран.

  – Какие бумаги? – прохрипел я, сглотнув.

  – Бумаги о том, что вы лэр Виктор Чернов находитесь под защитой их храма.

  – И что, вы хотите меня им отдать? – спросил я вконец осипшим голосом.

  – А что я по вашему должен делать? – удивился он.

  – А как же обвинение в мой адрес, как лэр Дориш с его челюстью?

  – Лэр Дориш не имеет к вам более претензий, – ответил дознаватель и мерзко рассмеялся, когда отсмеялся продолжил, – в его планы не входило убивать вас, он хотел всего лишь вас припугнуть, а вот когда бы вы прониклись, он как спаситель, забрал бы вас от сюда, – и опять этот мерзкий смех, – Поэтому вас и не обыскивали и камеру отдельную предоставили. Как говорится, любой каприз за деньги клиента, – у дознавателя опять начался приступ смеха, но он все-таки сумел взять себя в руки и закончить фразу, – но поскольку вы нужны жрецам Сира, то лэру Доришу придется подождать.

  Я сидел как оплеванный, злость от унижения начинала бурлить во мне, взгляд метнулся к сапогу, мгновение и нож торчит из нанизанной на стол кисти руки дознавателя, тот как будто осмысливая случившееся переводит взгляд со своей руки на меня и обратно и наконец-то осознав, дергается и издает истошный вопль. В кабинет врывается стража. Первого я встречаю стулом, второго ударом ноги в пах и затем сверху в голову, выбегаю в коридор и натыкаюсь на Пинка, а за его спиной вижу бегущих в нашу сторону стражников. Мгновение и я опять в кабинете, рывком закрываю перед лицом опешившего Пинка дверь и припираю её валявшимся здесь же стулом. Дознаватель поскуливая сидит в той же позе, завороженно смотря на нож, дверь грохочет под ударами извне, я осматриваю окно с решеткой, вспоминаю о мечах у стражников и вооружаюсь одним из них.

  "Тяжёлый гад, не удобно будет" – думаю я и бросаю взгляд на торчащий из руки дознавателя нож, подхожу и резким движением, возвращаю себе оружие. Опять истошный вопль и одновременно с ним треск выбитой двери. В комнату врывается стража во главе с Пинком. Я оскаливаюсь в предвкушении смерти и... удивляюсь поведению Пинка, он развернувшись ко мне спиной, обращает своё оружие против стражи и истошно кричит:

  – Дело храма! Всем назад! Убрать оружие! Этот человек под защитой храма Сира!

  – Вы на территории княжества Козельского! – приходит в себя дознаватель и отдает приказ страже, – Схватить их!

  – Будет много смертей, – тяжелым голосом произносит Пинк.

  Стража рассредоточивается и берет нас в полукруг, осторожно, буквально по пол шага они начинают приближаться.

  "Ну всё нам хана, – думаю я слыша бегущих сюда по коридору людей.

  Шаги приближаются и на пороге кабинета появляются наёмники, впереди Волт с обнаженным мечом, за ним Рик, Стас, Грум и Кит.

  – Вам не выбраться из Козельска! – в ярости кричит дознаватель баюкая свою руку, уже чем-то наскоро перевязанную.

  * * *

  И вот мы сидим в моей камере всемером, тесновато. Всё закончилось довольно быстро, на шум прибежал начальник тюрьмы, заинтересованный творившемся на его территории безобразием. К нему присоединилось ещё более десятка любопытных стражников и разумеется, нас убедили сдаться, сдать оружие и дожидаться разрешения своей участи в камере, чем мы и занимаемся уже несколько часов.

  Сидим молчим, мы уже обменялись любезностями, так что теперь отходим. Поначалу я их попытки поговорить со мной игнорировал, сидел на корточках, состроив "рожу кирпичом" и рассматривал грязный пол под ногами. А что мне с ними обсуждать, разновидности казней, и выяснять кому какая больше по душе?

  Волт принялся меня убеждать, что я не прав, что их жрецы – душки и мне обязательно понравится у них в гостях, но Пинк быстро его остановил.

  – Волт, успокойся, ты его не переубедишь, отстать от него, видишь он на нас как на врагов смотрит, бросится ещё, – сказал он издевательским тоном.

  Я отвернулся, пытаясь вернуть желваки на место.

  – Виктор, а почему ты никому не сказал, что ты лэр? – спросил Рик.

  Я отвернулся в другую сторону.

  – Рик, какой ты невежа, к нему сейчас нужно обращаться с приставкой лэр, – изгалялся в своем красноречии Пинк.

  – А правда говорят, что ты пьесы для театра пишешь? – не унимался Рик.

  – Он у нас тот ещё талант, – продолжил издеваться Пинк.

  – Ты то сам, что умеешь делать, кроме как людей резать? – всё-таки вспылил я.

  – А ты что полезного сделал?! – прорычал Пинк, – От твоих художеств всем только хреново становится! Вот ты какого хера дознавателю нож захерачил? Ехали сейчас бы себе преспокойно в сторону Митрана. Но нет лэр Виктор же не может по-простому, ему же надо, чтобы всем весело было! То ему ратушу требуется срочно разрисовать, то жрецу наврать и удрать как трусу. Ты уже третий раз нас подставляешь!

  – Вшестером на одного, очень храбро, – не остался я в долгу, – интересно, сколько вам заплатили жрецы за меня? По чём у вас тут друзья, а Волт?

  – Что ты мелешь? – все повскакивали на ноги, – Ну и урод же ты! Мы клятву дали! Из-за тебя между прочим!

  – Дружба сильнее клятв, – пробурчал я, уселся на корточки, привалившись к стене и закрыл глаза.

  – Ты чужеземец пришел к нам в княжество, тебе позволили жить в Модире, княжич подтвердил твоё лэрство, – начал спустя паузу Пинк, – сейчас жрецы тебя просят поделиться с ними своими знаниями, а ты что делаешь? Неблагодарная ты тварь, лэр Виктор.

  – Почему это неблагодарная? Я ужасно благодарен властям Митрана за предоставленную возможность поучаствовать в обороне города – проговорил я не открывая глаз.

  – Твоё участие в обороне города никто не умаляет! -прокричал Пинк с негодованием, – А кичиться тем, что ты выполнил свой долг не достойно воина.

  – Какой на хрен долг?! – опять вспылил я, – Вы мне никто, Модир не мой город, Митран не моя страна! И вообще, мне до вас нет никакого дела и жрецам я вашим помогать не буду. Так что можете не тащить меня в Митран, всё равно ваши жрецы от меня ничего не получат. И никакие пытки им не помогут! – в конце я сорвался на фальцет.

  Высказались и сидим молчим, бросая изредка друг на друга злобные взгляды, наши пантомимы прекращаются с приближающимися к камере шагами, дверь открывается.

  – Всем на выход!

  Выходим гуськом, по одному, в коридоре нас встречают более десятка стражников, ведут куда-то наверх и заводят в большой кабинет, уже кабинет, а не его подобие, за столом сидит начальник тюрьмы, опознанный мною по прошлой встрече. При нашем появлении он не вставая с места берет одну из лежащих на столе свернутых в трубочки бумаг, разворачивает и читает монотонным голосом бросая при этом на нас недобрые взгляды из-под густых бровей.

  – Вам надлежит покинуть княжество Козельское в течение недели, включая сегодняшний день. Лэру Виктору Чернову в дальнейшем запрещено появляться на территории нашего княжества. Оружие вам вернут внизу. Более не задерживаю.

  * * *

  Едем одвуконь, дежавю, только сейчас вокруг не степь, а лес, не лето, а почти зима. Идет снег и тут же тает, ужасно холодно, дует пронизывающий встречный ветер, мокрые снежинки облипают лицо и залезают за ворот. Не обращая внимание на не дружелюбность природы мы упорно движемся по направлению к границе с Митраном, мы спешим.

  Козельск, подгоняемые Пинком, мы покинули, можно сказать, молниеносно.

  – Отпустили они нас, потому что с жрецами не хотят связываться, а за своего дознавателя думаю мстить будут, – пояснил он нам и задумавшись, добавил, – да и местным жрецам, наверно, донесут, а тех ты можешь заинтересовать.

  – Может тогда в разные стороны? – предложил я на что-то надеясь, – Им всем ведь нужен я, а не вы, без меня у вас проблем не будет.

  – То, что без тебя у нас проблем не будет, с этим никто не спорит, – ответил Пинк, посмотрев на меня тяжелым взглядом, – но придется терпеть.

  Забрав вещи из двух трактиров, в том числе, моего коня мы двинулись в путь. Актеров на месте проживания не оказалось, так что проститься, к сожалению, не получилось, а так хотелось напоследок пересчитать Боромоту зубы, но не срослось. Выезжали из города уже под вечер наблюдая закат солнца.

  Следует пояснить, что при разделении Великого Княжества на сопредельные феоды, храмы тоже разделились, но не так явно, как княжества. В каждом княжестве был главный храм, того или иного бога они постоянно взаимодействовали друг с другом, в чем-то сотрудничали, в чем-то же конкурировали, но вражды между ними, как таковой не было.

  Наиболее тесное сотрудничество имели храмы двух богов – храмы бога луны Сира и храмы бога торговли Дожа. Каждые два года главные жрецы этих храмов устраивали в одной из столиц княжества сход, где определяли внутренняя и внешняя политику их храмов на ближайшее время. Именно поэтому защита храмов Сира и Дожа, предоставленная в одном княжестве распространялась на всю территорию Великого Княжества, разумеется с оговорками: у местных жрецов могли быть совсем другие планы.

  Еще в Козельске у трактира мне торжественно вручили мой арбалет со словами:

  – Держи свою хреновину. Волт, бедолага, везде таскает с собой эту тяжесть: "Нужно вернуть его Виктору!" – передразнил Пинк Волта.

  Не обращая внимание на подколки я любовно-придирчивым взглядом осмотрел арбалет, и убедившись, что с ним всё в порядке закрепил его среди поклажи на заводной лошади.

  – А где саквояж с инструментами? – спросил я.

  – Жрецы забрали, извини, – ответил Волт.

  – А это твоя хреновина никому кроме вас с Волтом не нужна, – сказал ухмыляясь Пинк.

  Переночевали в лесу, зайдя вглубь подальше от дороги. Не смотря на разложенный костер, утром еле встал, замерзло всё. Между собой почти не общались, я опять ушел в молчанку, наёмники же только выполняли распоряжения Пинка, так что подкрепившись, быстро собрались и продолжили путь.

  – Кордон! – кричит возвращающийся из дозора Кит.

  – Сколько их? – уточняет Пинк.

  – Скорее всего полный десяток, девять из них прямо на дороге стоят, а сколько ещё за деревьями я не видел (десяток воинов – это не ровно десять человек, их может быть и 15).

  – Все в лес! – приказывает Пинк.

  По лесу мы проехали несколько часов пока не услышали донесшийся до нас ветром хохот. Мы остановились и Пинк отправил вперед двух дозорных.

  – Опять кордон на дороге, воины полный десяток, – доложил Грум.

  – Неужели это из-за нас? – спросил Рик.

  – Да хрен из знает, чего они тут делают, может у них всегда так, кордоны по всем дорогам княжества расставлены, – ответил озадаченный Пинк, – в любом случае их нужно обходить.

  – Может языка возьмем? – предложил я и увидев обращенные на меня удивленные взгляды наемников пояснил, – выкрасть надо кого-нибудь из них да расспросить о целях их отряда.

  – Заметят, – засомневался Грум.

  – Они же ходят в туалет, дождемся одного засранса, схватим и быстренько допросим с помощью ножа, представленного к яйцам, а потом по обстановке, – не унимался я.

  Наёмники озадаченно рассматривали меня.

  – Степняки так делают, – сказал Волт, – и так мы сможем узнать идет ли за нами охота.

  Пинк осмотрев своих людей, медленно проговорил:

  – Хорошо, Кит остаёшься у лошадей, я с Волтом в засаду, остальные на подхвате, слушаете во всем Грума. Рик, Стас приготовьте луки, и ты свою хреновину, раз уж таскаем её везде с собой. Рик залезай-ка на дерево, оттуда и обзор лучше и предупредишь в случае чего.

  Устроились, сидим ждем. Я залег на стылой земле, подложив под себя циновку с заряженным арбалетом и в натянутой на уши шляпе, холодно. Грум хмыкнув осмотрев мое лежбище, но ничего не сказав, устроился левее от меня за деревом, внимательно наблюдая за направлением в сторону кордона.

  – Приготовиться, – слышу я шепот Грума.

  Идет наш засранец, снимает штаны, садиться, еще минута и вот его уже тащат сюда, заткнув предварительно рот.

  "Даже штаны не дали человеку одеть, садисты, – думаю я, – ладно с яйцами работать будет легче".

  Отходим подальше и Пинк начинает допрос. Пленный с выпученными от ужаса глазами и свисающей изо рта слюной, не отводя взгляда от ножа приставленного к нежной части тела, выкладывает всё. Ждали действительно нас. Был приказ, взять меня живым и привезти в Козельск, остальных же предписывалось убить. Меня разрешалось в случае неповиновения привести не совсем целым. Вот козлы!

  – Чей это приказ? – влез я в допрос.

  – Полусотник приказал, – ответил пленный неровным голосом.

  – Это простой воин, он ничего не знает, – охладил меня Пинк.

  – Но почему сразу убить? – не понимает Стас, – За что? Мы же ничего не сделали.

  – Неужели это всё из-за проткнутой руки дознавателя? – поддерживает его Грум.

  – Не сходится что-то, – отвечает Пинк, – ладно, потом в причинах разбираться будем.

  – А сейчас что делать? – спрашивает Стас.

  – Бежать в сторону границы, – отвечает Пинк, воткнув пленнику нож в сердце.

  – Может для начала этих у кордона из леса постреляем, а потом и побежим, – предложил я, взбешенный полученной информацией, – всё равно уже здесь наследили.

  – Волт иди за Китом, ведите сюда лошадей, – озвучил Пинк первый приказ и стал рассуждать в слух, – их полный десяток, двое лучников это можно успеть сделать шесть выстрелов. Я так понимаю, ты из арбалета только раз сможешь выстрелить?

  Я кивнул и пожал плечами, очень информативно.

  – Рик слез с дерева? – осмотревшись спросил Пинк, – так ладно, скрытно подходим к кордону, вы стреляете и сразу на коней, мы прикрываем и едем следом за вами. Рик, Стас не рискуйте, сделайте столько выстрелов, сколько получиться, один, так один. Всем всё понятно?

  Перебегая от одного дерева до другого, мы вшестером добрались до края леса за пару минут. Кит остался с лошадями на новом месте, он должен был подвести лошадей к дороге по сигналу.

  Все взгляды скрестились на Пинке, наконец, он даёт отмашку. Прицелился, мы с парнями договорились, что мои цели с права, а их с лева и по центру. Начали, стреляю, прячусь за деревом, перезаряжаю арбалет, падаю на одно колено, прицеливаюсь и опять стреляю. Но вот враги уже несутся на нас с обнаженными мечами, увидев что расстояние сокращается, перекидываю арбалет за спину и достаю нож с шашкой, но тут услышу приказ Пинка:

  – Отходим! К лошадям!

  Бегу, запрыгиваю в седло подведенной Китом лошади и устремляюсь вскачь вслед за наёмниками. За спиной слышу, приглушенные свистом ветра в ушах, ругань и приказ:

  – Все по коням! Догнать!

  Холодный ветер свистит обжигая лицо, бешено бьется сердце от передозировки адреналина в крови, а мы летим в сумасшедшем аллюре лошадей. От этой бешеной скачки, шляпа срывается с головы и задержанная завязками болтается где-то за спиной, меня пробирает смех, и я составляю дуэт ветру.

  Оторвались мы где-то через час, свернув в лес, еще через пару часа я услышал долгожданный приказ:

  – Привал!

Книга скачана с сайта mirknig.su (бывший mirknig.com)

  * * *

  Уже вторые сутки пробираемся на восток сквозь недружелюбный, плохо проходимый лес. Снег ещё не покрыл стылую землю, небо хмурится сквозь высокие ели, острые ветки царапают тело. Мрачность картины нарушает, только щебетание переговаривающихся между собой, не улетевших на зиму в теплые края, птиц. Но вот в дали показалась лента дороги и все оборачиваются в сторону Пинка.

  – В деревню нужно заехать, припасы заканчиваются, – говорит он.

  И мы начинаем двигаться вдоль дороги, высматривая постоялый дом или деревню, но упираемся в болото, переходим на другую сторону от дороги, но и там болото, приходится ехать прямо по тракту с дозорами впереди и позади. Но вот долгожданная цель все-таки появляется на горизонте.

  Деревня с трактиром на отшибе напоминала деревни Митрана, также окружена высоким деревянным частоколом, те же хаты из глины с соломой, даже девушки такие же симпатичные с стреляющими взглядами и искрометными улыбками.

  Нам повезло, в трактире не было гостей, так что Пинк позволил уставшим путникам насладиться теплом и горячей едой. Блаженство длилось не долго, подгоняемые нашим суровым командиром мы уже примерно через час выехали на тракт, а еще через два часа пути заметили погоню.

  – Устроим засаду! – решает Пинк.

  Изгиб дороги посчитали отличным для этого местом. Кит с Грумом увели лошадей подальше в лес, чтобы они не выдали наше присутствие, Волт в это время убрал все следы. Рик со Стасом залезли со своими луками на хвойные деревья, я же измазав себе лицо грязью и подготовив три позиции для стрельбы, взведя арбалет залег между голыми кустами под ними. Пинк внимательно осмотрел со стороны дороги результаты наших приготовлений и оставшись довольным, затаился с другими наемниками в ложбинках между корнями деревьев и кустарниками. Началось ожидание. Давно я так не лежал на голой холодной земле в засаде, сразу вспомнилась армия, подумалось, хорошо бы было махнуться с тогдашним мною оружием, затем представил пограничников с арбалетами и чуть не рассмеялся, диверсант хренов.

  Послышался стук копыт, напряжение нарастало, вижу выезжающих из-за поворота всадников, беру одного на прицел и жду сигнала от Пинка.

  – Бой!

  Стреляю и не убедившись в результате, перекатываюсь на другую позицию, перезаряжаю арбалет, выцеливаю новую жертву, выстрел, перекат, перезарядка, прицел, выстрел. Пинк, Грум, Кит и Волт уже оголив мечи вступили в бой, лучники продолжают посылать стрелы. Краем сознания отмечаю, что среди преследователей, лучников нет, и мелькает мысль, что зря только позиции готовил и катался по земле. Перезарядив арбалет, стреляю уже с колена.

  "Зря я так расслабился" – опять мелькает мысль.

  Увидев такое безобразие, один из всадников устремляется прямо на меня. Понимаю, что не успею перезарядить арбалет и отбрасываю его в сторону, кидаю нож, мимо, ухожу петляя за деревья и не придумав ничего лучше подпрыгиваю и схватившись за ветку, подтягиваюсь вверх на дерево. Стоя на толстой ветке, держась левой рукой за дерево, правой кидаю второй метательный, нож проходит по касательной, поцарапав всаднику щеку. Слышу ругань и раздумываю, что делать дальше, лезть выше или спрыгнуть на врага? Всадник сам всё за меня решает, он подъезжает и начинает рубить мою ветку мечом, намереваясь задеть меня, я матерясь лезу вверх, спрыгивать на меч, как-то не хочется. Поднявшись осматриваюсь, всадник, уже не всадник, а труп лежащий на земле. Около него стоят двое из наёмников и тоже осматриваются.

  – Вон от на дереве, – слышу я голос Грума.

  – Ты чего там делаешь? – это уже Пинк.

  "Шишки собираю, не понятно, что ли, – бурчу себе под нос и начинаю долгий путь вниз.

  Спрыгнул, отряхнулся и зачем-то пнул труп.

  – А у вас там все так воюют: выстрелят из засады и на утёк? -спрашивает щерясь Пинк.

  – Это тактика такая, партизанская, – говорю я и иду искать арбалет.

  – А рожу ты зачем себе грязью измазал? – не отстает от меня Пинк.

  – Лицо белое, поэтому его видно с большого расстояния, у меня же с собой нет маски, вот и приходится грязью мазаться, – объясняю я ему по дороге.

  Арбалет нахожу в кустах, вроде-бы цел, теперь нужно снаряды вернуть, дефицитные уж больно они.

  – Виктор, иди сюда! – слышу я взволнованный голос Рика, – Волт ранен!

  "Нет, только не Волт!" – проносится мысль, и я бегу в сторону Рика.

  Оказалось, один из козельцев притворялся мертвым, и когда Волт подошел к нему, тот успел вонзить ему нож в живот.

  – Все убирают трупы, лошадей и следы с дороги, Виктор занимается Волтом! – слышу я приказ Пинка.

  Волт плох, проникающее ранение живота – это серьезно, здесь с таким долго не живут, если поврежден хоть один из органов и ему срочно не сделать операцию, он умрет, я как студент-медик это понимаю. Но это же Волт! Я здесь итак один, и только Волту с Мариком в этом мире было до меня дело. Изе с детьми я тоже был нужен, но это совершенно другое, я для них был защитником, кормильцем, но не другом.

  Зажав рану, мы с Пинком отнесли Волта глубже в лес и уложили на поданную Риком циновку. И что мне делать без лекарств и инструментов в зимнем лесу? Беспомощно осматриваюсь и встречаюсь взглядом с Пинком.

  – Нужно найти воду, – говорю я, тот кивает и идет давать распоряжения.

  Меня окружает зимний лес с полуголыми лиственными деревьями, разбавленными кое-где хвойными, да жухлая листва под ногами. Вот и всё.

  – В ста шагах от сюда ручей, – слышу я голос Грума.

  – Нужно разжечь костёр и нагреть воды, – говорю бесцветным голосом.

  От безысходности поднимаюсь и начинаю бродить вокруг деревьев, осматривая каждое, вожу рукой по их стволам, мысли скачут и мечутся, мешая сосредоточиться.

  "Вроде бы осина, – замираю около одного из них, – не сезон конечно для сбора коры, но больше ничего в голову не приходит".

  Срезаю ножом кору и иду осматриваться дальше.

  "Живица! – щелкает в голове.

  Подхожу к ели и наношу ей ножом рану, наблюдая как вытекает из под коры смола.

  "Ну что ж, поборемся" – думаю я воспрянув духом.

  Промыв рану от тонкого острого кинжала отваром коры осины, наложил прямо на неё живицу и забинтовал. Наемники, кроме дозорных, столпились около нас с Волтом, удерживали больного, выполняли мои мелкие поручения "принеси-подай-держи-убери" и всё время заглядывали мне в глаза, что ужасно нервировало, я сам не знал, чем это всё закончится.

  – Ты хороший лекарь, раз наши жрецы тебя ищут, – подбодрил меня Пинк.

  Бросив на него злой взгляд я ушел к ручью мыть руки.

  На следующее утро у Волта начался жар, он метался в бреду, приходилось постоянно его удерживать. Даже не знаю, как я пережил эти ужасные сутки после засады, усталость и нервное истощение просто убивали меня.

  – Нужно идти, нас здесь могут найти, – слышу я хриплый голос Пинка.

  – Идите, я останусь с Волтом, – говорю я и опять удерживаю руку друга, не давая содрать повязку.

  – Волта понесем, – говорит Пинк.

  – Его нельзя трогать, – заканчиваю я препирательства.

  Волт пришел в себя через двое суток, утром, когда нас коснулись продравшиеся сквозь высокие деревья лучи холодного, зимнего солнца.

  * * *

  "Переправа, переправа, берез левый, берег правый" – отозвался в моей памяти стихотворный ритм, когда я обозрел очередное препятствие, возникшее на нашем пути.

  Мы лежим в кустах на границе леса и осматриваем перекинутый через реку каменный мост. Мост – это всего четыре опоры на искусственных каменных островах, образующие пять арок, пройди их все и ты на другом берегу реки. Но не все так просто: мостовую переправу делает невозможным пересечь расположенный здесь кордон из двух десятков воинов. Прямо у моста располагается домик для охраны с навесов с сеном для лошадей.

  "Обложили гады" – мелькает очередная мысль и поднимается злость.

  – У кого какие предложения, – начинает военный совет Пинк, когда мы вшестером устраиваемся "в кружок" под защитой леса.

  – Искать другую переправу, – предлагает Грум, – может брод где есть, у местных крестьян надо поспрашивать.

  – Может ночью, на прорыв, – предлагает Кит.

  – Нет, скрытно надо, – отвергает Пинк.

  – Ночью, скрытно, дозор уберем и перейдем, – не унимается Кит.

  – Мне больше идея с бродом нравится, – встревает Стас, – если через мост пойдем, они будут знать, что это мы прошли и отправят погоню.

  – Ночью убрать дозорных, пробраться в дом и перерезать всех спящими или закрыть дверь, обложить соломой и поджечь, – вношу я и своё предложение, продиктованное злостью, а кроме того я согласен с Китом.

  Мои слова встречает гробовая тишина.

  – Тебе не кажется, что все твои предложения, несколько... не достойны лэра? – спрашивает Пинк, рассматривая меня задумчивым взглядом.

  – На войне все средства хороши, – отвечаю я и начинаю распаляться от их осуждающих взглядов, – на войне нет правил, и война не место для благородных идиотов. Они вообще-то нас убить хотят, а не просто отловить и обнять, а значит мы вольны защищаться любыми способами.

  Пинк встает с импровизированного насеста из поваленного дерева и начинает расхаживать взад-вперёд, а мы все внимательно следим за ним взглядом.

  – Будем искать брод, – останавливаясь озвучивает он своё решение, а я сплёвываю и ухожу к Волту.

  Волт, как не странно начал выздоравливать, неужели повезло, и нож не задел ему не один важный орган. Действительно правду сосед говорил, что Волт любимец богов.

  – Ты как дружище? – спрашиваю его, садясь перед ним на корточки и не дожидаясь ответа начинаю перевязку.

  – Я думал ты меня ненавидишь, а ты возишься со мной, – начинает он эти розовые сопли.

  – Не говори ерунды, тебе вообще много говорить пока нельзя, так что лучше молчи и отвечай только на мои вопросы, – строго внушаю я своему пациенту.

  Волт слабо улыбается и уверяет меня, что чувствует себя хорошо. Врет конечно, холод, плохое питание, тряска – всё это не способствуют быстрому выздоровлению. Раненного мы перевозим на жестких носилках, сделанных из веток и циновки, привязанных между двумя лошадьми. Таким образом и провезли его двое суток, пока не уткнулись в реку.

  – Может паренька захватим, он ведь должен знать о броде, – предлагает Грум, наблюдая за играющими на поле в догонялки деревенскими мальчишками.

  – Может я выйду и просто их спрошу за медяк, – возмущенно говорю я.

  – Убежать могут, да и светиться нам нельзя, – не соглашается Грум.

  – Дети – это не взрослые, с ними так нельзя, – я тоже с ним не согласен.

  – Я же не буду ему резать яйца, как ты недавно предлагал, – аргументирует наёмник, – проводит нас к броду, да и вернется к мамке с папкой.

  Этот диалог возник, когда мы с Грумом следуя в дозоре, наткнулись на убранное от урожая поле с играющими на нем местными детьми.

  – Чего тут у вас? – спрашивает, подъехавший Пинк.

  – Местных обнаружили, строим план захвата, – отвечаю я.

  – На ту сторону желательно сегодня до ночи перебраться, – поторапливает нас Пинк.

  Один малец, по роковой случайности побежал в нашу сторону, спрятался от малолетних преследователей за деревом и был скручен Грумом. Когда мы немного отошли в глубь леса я сразу же принялся его успокаивать.

  – Ты ничего не бойся, на держи серебряный, проводишь нас к переправе через реку получишь ещё один такой же, – говорил я ласковым голосом смотря в испуганные глаза восьмилетнего мальчишки.

  Он кажется понял, поскольку закивал, и Грум предупредив, чтобы тот не смел кричать убрал руку, закрывающую мальцу рот. Паренёк осмотрел нас большими глазенками, взял у меня монету и дал деру. Поймал его Рик за шкварник и вернул на место.