Текст книги "Митран(СИ)"

Автор книги: Книга mirknig.com)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

  При здании был просторный двор с конюшней и сенником, а также небольшой скверик, где в тени высоких деревьев стояли ажурные скамейки, в настоящее время пустующие из-за зимнего холода.

  Воображение рисовало мне толпы крикливых прыщавых студентов, перемещающихся в броуновском движении по длинным коридорам с бесконечными классами, шум, гам, драки и тому подобное. Действительность же оказалась не так ужасна, я оказался в тихом спокойном месте с чинно передвигающимися по совсем не длинным коридорам разновозрастными студентами и погруженными в свои мысли и упивающимися своей значимостью преимущественно пожилыми учителями. С последними-то мне и предстояло работать.

  Глава школы оказался субтильным мужичком полувекового возраста с ясным, проникновенным взглядом и не слезающей с лица улыбкой.

  "Тот ещё пройдоха" – первая моя мысль о нем, когда главный жрец Сира представил нас друг другу.

  – Лэр Виктор Чернов, лекарь из далекой восточной страны России, любезно согласившийся поделиться с нами своими уникальными знаниями, впрочем, мы с вами уже это обсуждали.

  – Вы так молоды лэр, я признаться думал, что это будет, кто-то моего возраста, – с сомнением в голосе озвучил приветствие глава школы господин Шипилон.

  "А мне-то как приятно", – подумал я, а вслух перефразировал Гете:

  – Молодость – недостаток, который с возрастом проходит.

  Банальная фраза присутствующим понравилась и морщинки на лице Шипилона разгладились.

  В предшествующем этой встрече разговоре тет-а-тет с главным жрецом храма я принял единственно возможное в моей ситуации решение, дал себя убедить пойти на сотрудничество с храмом, согласился так сказать, поделиться своими уникальными знаниями студента-недоучки с преподавателями Школы лекарей, а возможно и студентами этой школы. Взамен я потребовал деньги и свободу перемещения. Условие о деньгах было принято жрецов без разговоров, а вот свободу мне предоставлять никто не спешил. Жрец аргументировал своё нежелание моей уникальностью и опасностью, которая может мне грозить от каких-то там мифических недоброжелателей. Удалось договориться об относительной свободе перемещения в пределах столицы Митрана и её окрестностей в сопровождении охраны.

  Сейчас же меня мучил только один вопрос, какими из уникальных знаний я буду делиться? Многие предметы, такие как, например, гистология и химия без приборов и специальных ингредиентов изучать почти не возможно.

  "Ну и отбросим эту муть" – пришла мне спасительная мысль.

  Хотя при наличии лаборатории возможно удастся приготовить физиологический раствор, ну и лекарственные препараты на основе экстрактов трав, ягод, орехов и т.п.

  Решил сделать упор на анатомии человека и прочитать им вводный курс внутренних болезней, ну и поскольку я состоял в студенческом кружке по хирургии, то думаю смогу прочитать вводный курс хирургии, и даже показать что-то простое и с хорошими инструментами, чирей, например, удалю на бис.

  За вводный курс патологоанатомии решил не браться, не хочу даже знать, как они относятся к расчленению трупов, те костры у меня всё еще перед глазами стоят. Спрашивается, как им рассказывать об анатомии?

  – Лэр Виктор, рад вас видеть, – поприветствовал меня вышедший на встречу из-за стола господин Шипилон, когда секретарь провел меня в его рабочий кабинет.

  – Добрый день, господин Шипилон, взаимно, – ответил я любезностью.

  – Присаживайтесь, – он указал мне на стоящее у его стола кресло, – может начнем с того, что вы мне расскажете о процессе обучения в Школе лекарей в вашем княжестве?

  – Да, пожалуй, правильней будет начать именно с этого, – согласился я.

  Мы проговорили около трёх часов, я рассказал, разумеется, в усеченном варианте об учебных дисциплинах, методике обучения, лечебной практике, а также о больницах, где эту практику студенты и проходят.

  – Лэр Виктор, я не совсем понял, – от задумчивости Шипилон нахмурил лоб, – кто оплачивает лечение в этих ваших больницах?

  – Княжество, люди платят налоги и часть этих налогов идет на содержание больниц, покупку лекарств и оплату труда лекарей.

  – А эту лечебную практику разве нельзя проходить под руководством лекаря? Наших студентов после их трехлетнего обучения лекарскому делу в школе берут к себе в ученики лекари, часть из которых являются и преподавателями Школы, и сами уже в течении трех лет обучают их на практике, – сказал Шипилон, – при таком обучении нам не приходится тратиться на какие-то нелепые больницы.

  – Не согласен с вашим определением наших больниц, – возразил я, – больница необходима как для обучения студентов, так и для практикующих лекарей. Во-первых, там больше практики, студент знакомится с большим количеством болезней, соответственно больше болезней он и учится излечивать. Во-вторых, при наличии больниц легче везти статистику заболеваний, отрабатывать методику лечения различных заболеваний. В-третьих, в больницах можно проводить экспериментальное лечение.

  – То есть в ваших больницах лечат бедных? Ведь богатый человек не позволит над собой экспериментировать.

  – Ну да, эксперименты ставят только на бедных и на неизлечимо больных при их согласии, разумеется, – согласился я с замечанием главы школы.

  – И вы хотите, чтобы мы открыли такую же больницу? – воскликнул Шипилон.

  – Я ничего не хочу, я всего лишь рассказал вам о плюсах такого решения.

  – Это потребует огромных денег, да и здание под эту вашу больницу придется поискать, и обойдется оно не дешево, – задумчиво проговорил глава школы.

  – Не обязательно устраивать больницу в центре города, разумнее разместить её в бедном квартале, у вас все равно её услугами будут пользоваться только бедные люди. Вы только подумайте, как повысит престиж вашей школы такое решение? Качество обучения ваших студентов значительно улучшится, а кроме того вас будут считать благодетелями. Со стороны общества открытие больницы для бедных выглядит очень даже благородно, вполне возможно, деньги на её обустройство вам дадут богатые люди города в качестве благотворительности, если вы пообещаете им, например, вписать их имена на какую-нибудь памятную плиту, прибитую к зданию больницы, – усмехнулся я.

  – Я подумаю над вашими словами, – сказал Шипилон, очень внимательно меня выслушав.

  – Раз уж вы будете думать над вопросом устройства больницы, и поскольку в вашем княжестве профессии лекарей и аптекарей не разделены подумайте за одним и над устройством лаборатории по изготовлению лекарств для этой больницы: нужны помещение, специалисты, оборудование, ингредиенты, – понаблюдав над ошарашенным лицом собеседника, я добавил, – Господин Шипилон, делиться с вами своими знаниями мне будет намного легче при наличии больницы и лаборатории. С ними я и на практике смогу вам показать, то что знаю и умею.

  * * *

  Пока будут решаться больничные дела я решил не бездельничать, а сделать всё-таки так необходимый этому миру самогонный аппарат для чего и отправился на поиски медных дел мастера.

  За мной теперь постоянно и неотступно следовали два охранника, сейчас очередь была Кита со Стасом. Проходя мимо богатых домов нас чуть не сбила внезапно появившаяся из-за поворота роскошная карета, запряженная парой белых лошадей, с наглым кучером на козлах, размахивающим длинным хлыстом. Карета остановилась у одного из красивых домов и из неё вышла высокая девушка в белоснежной дубленке, украшенной серебристой вышивкой и такой же шапке с меховой окантовкой на голове. Девушка повернула голову и моё сердце совершило скачок. Она стояла в нескольких шагах от меня, такая гордая и красивая.

  "Снегурочка" – пришло мне в голову.

  Опередив здравую мысль о том, что здесь так не принято, я окрикнул её:

  – Лэра Ксения!

  И когда наши глаза встретились я помахал ей рукой, улыбнулся и прибавил шаг. Она мило прищурилась, видимо пытаясь рассмотреть наглеца, посмевшего так по-плебейски окрикнуть благородную даму. Узнав обидчика, её лицо сначала озарила эмоция удивления, затем раздражения, а затем и гнева, фыркнув, она отвернулась от меня и гордо держа осанку вошла в дом.

  "Вот и свиделись – подумалось мне, – а так всё хорошо начиналось".

  – Ты её знаешь? – спросили удивленные моей выходкой наемники.

  – Нет, ошибся, пошли уже в ремесленный квартал, – ответил я, силясь скрыть обиду и не выдать её голосом.

  Медных дел мастер обитал на окраине города в ремесленном квартале. В свою мастерскую он нас не пригласил, поскольку в этом мире все тщательно охраняли свои секреты от посторонних.

  – Мне нужно вот такое устройство, – сказал я, протягивая мастеру чертежи, выполненные на деревянных дощечках.

  По моему замыслу должен был получиться аламбик-переросток, состоящий из перегонного куба примерно на двадцать литров, шлема, охладителя и сухопарника, ну и медных трубок для соединения, отвода пара и небольшой спирали для охладителя.

  – Очень интересно, видел похожие у мастеров с востока, – проговорил мастер, с интересом рассматривая чертежи, – а для чего он вам?

  – Жидкости буду перегонять, я лекарь, делаю лекарства, – пояснил я.

  Мастер окинув меня оценивающим взглядом, заговорил о цене.

  – За всё десять золотых.

  – Почему так дорого? – удивился я, – сколько у вас стоит медь?

  В результате получасового торга сошлись на пяти золотых и десяти днях работы.

  На обратном пути решил пройти через торг, купить ингредиенты для самогона.

  – Господин! Господин! – услышал я крик, проходя мимо торговых рядов.

  Повернувшись, увидел, что в мою сторону бежит смутно знакомый мужик с радостным выражением лица. Видимо его вид смутил мою охрану, поскольку наёмники напряглись и положили руки на рукоятки мечей.

  – Господин, вы меня помните? Вы обещали купить птицу! – запыхавшись заявил он.

  – Что научил её говорить? – спросил я, вспомнив продавца попугая.

  – Ага, птица говорит Гоша, вы обещали пять золотых, – сказал он и его улыбка стала ещё шире.

  – По-моему мы договаривались об одном золотом. А где попугай?

  – Птица у меня дома, тут не далеко, сейчас сын принесет, – затараторил продавец, словно испугавшись, что я от него убегу и добавил как-будто оправдываясь, – холодно ей на улице, заморская же она.

  Через несколько минут принесли Гошу в той же самой клетке закрытой тканью. Протестировав попугая, купил его за один золотой.

  Учитывая, бешеные цены на сахар в этом мире, решил остановиться на изготовлении хлебного самогона и приобрел на торгу рожь, пшеницу, ячмень, просо и горох. Дома замочил зерна в теплой воде, а когда они проросли, высушил и смолол их в муку, сварил "кисель", дал выстояться, затем добавил местные дрожжи, ну, в общем-то и всё, пришла пора перегонять.

  – Что это за хреновина? – встретил нас дома Пинк, когда мы притащили самогонный аппарат, – тоже оружие?

  – Ага, массового поражения, – не стал я его переубеждать, занося драгоценную ношу в специально приготовленную для неё комнату у кухни, где и обосновался на пару дней.

  Процедуру описывать, наверное, не стоит, все её и так прекрасно знают, ну ладно, "отсекая хвосты" получив первач, которым не удовлетворился, и очистив продукт с помощью угля и повторного "отсекания хвостов", провел повторную перегонку. Сняв пробу испытал чувство неописуемого удовлетворения и вынося драгоценную жидкость закричал на весь дом:

  – Мужики, бросайте всё, бухать будем!

  Наёмники, подорвавшись на мой крик, забежали на кухню почему-то с оружием в руках, где я как раз предавался размышлениям в какой пропорции разбавлять самогон. Обозрев картину, я решился:

  – Мужики, так дальше не пойдет, нужно срочно всем снять стресс.

  Разместившись за столом, обставленным служанкой закусками, стал разливать уже "съедобный" продукт по кубкам.

  – Помнишь Рик, я обещал угостить вас водкой? Вот этот чудесный день и настал, – поделился я своей радостью.

  Рик с опаской разглядывая мутную жидкость с сомнением в голосе произнес:

  – Чего-то оно как-то пованивает.

  – Ты ведь нас не хочешь отравить? – спросил Пинк, также настороженно разглядывая содержимое своего кубка.

  "Если бы я хотел вас отравить вы бы этого даже не узнали" – подумал я, а в слух гневным голосом возмутился:

  – За кого ты меня принимаешь! Разве я смогу отравить своих лучших друзей?!

  И в доказательство выдохнув замахнул свою порцию сивухи, закусил квашенной капустой и расплылся в улыбке. Наёмники с осторожностью последовали моему примеру и закашлялись, в их глазах чего-то счастья не наблюдалось.

  – Че это за дрянь такая, – просипел Грум запихивая в рот разнообразную снедь.

  Выражения кислых лиц остальных говорили о том же.

  – Вы всё сделали не правильно, – заявил я, – надо повторить.

  Разлив всем по новой порции продолжил:

  – Вот смотрите, сначала нужно выдохнуть воздух, не надо её нюхать! – опередил я Стаса, подносящего кубок к носу от чего тот дернулся и чуть не пролил драгоценную жидкость, – затем нужно махом выпить и следом закусить и всё, ждать прихода счастья!

  Вторая пошла лучше, наёмники расчувствовали "приход" и их лица озарились пьяными улыбками.

  – Ну и для закрепления результата, по третей, – обрадовал я всех.

  – Эй мужики, вы чего? А как насчет поговорить по душам? – проговорил я после третьей обозревая резко уставших друзей.

  "Вот ведь слабаки! – в сердцах подумал я, – думал, посидим, поговорим, а эти..."

  Рик с Волтом, сложив голову на руки откровенно дрыхли. Грум подперев голову рукой с закрытыми глазами и глупой улыбкой, ловил пьяный кайф, Пинк сидел на стуле покачиваясь, шевелил беззвучно губами и рассматривал что-то перед собой. Кит попытавшись встать, сраженный силой тяжести сполз на пол захватив с собой стул и теперь лежал с ним в обнимку. Стас же оказался самым стойким, он прошел до самого выхода из комнаты, где был задержан стоящим не к месту диваном, тут же забравшим его в свои объятья.

  – Гоша, Гоша, Гоша, – услышал я из клетки.

  – Собеседник ты пока хреновый Гоша, – охладил я его пыл и обозрев еще раз безрадостную картину застолья отправился туда, где повеселей.

  Не далеко от моего дома как раз находился чудесный трактир, куда я уже разок заходил на разведку, обстановка и контингент там были приличные, а девочки симпатичные. Достигнув цели и обозрев предполагаемую компанию и даже музыкантов в наличии, обрадовался и объявил на весь зал, ставя на ближайший стол два кувшина сивухи:

  – Господа, у меня сегодня праздник! Угощаю всех!

  Посетители встретили моё заявление радостными криками приветствия. Не желая повторять ошибок, разлил всем желающим порции поменьше, и чтобы не отпугнуть потенциальных собутыльников проговорил:

  – Это заморская выпивка, пить её нужно умеючи, повторяйте все за мной!

  Через двадцать минут в трактире трезвых не осталось, многие оказались такими же слабаками, как и мои друзья, но нашлось несколько экземпляров, с которыми я и отвел душу. Среди них оказался один из трактирных музыкантов играющий на каком-то гибриде гитары с магдалиной. Я-то сам знал только три аккорда, а для воплощения пришедшей мне в голову идеи требовался виртуоз.

  – Мне нужно, чтобы ты сыграл одну мелодию, – взял я "быка за рога".

  – Напой, – пьяно кивнул он.

  Я напел мелодию романса: "Милая, ты услышь меня. Под окном стою я с гитарою!

  Музыкант, заинтересованный мелодией, даже немного протрезвел и потребовал слова. Наложили слова, переведенные на местный язык на мелодию, немного адаптировали и результат вышел отличным. Окрыленный музыкант жаждал опробовать новинку на публике, и я предоставил ему такую возможность.

  Отыскать дом лэра Гридича для двух молодых людей, движимых идеей не составило никакого труда. Разместившись под окнами и приняв подобающую для кабальеро позу, я запел серенаду-романс под аккомпанемент музыканта.

  – Милая, ты услышь меня. Под окном стою я с гитарою...

  Ставни окон всех ближайших домов открылись, к нам стали подтягиваться припозднившиеся случайные прохожие – наши первые слушатели. Мы вдвоем стояли в картинных позах посреди улицы, освещенные светом луны и звездного неба, светом свечей из окон и отражаемым белым снегом под ногами.

  "А где же та, для которой я пою?" – пронеслось в моей голове, когда я всматривался в окна её дома.

  И вот, наконец, я увидел её стоящей в окне второго этажа и взирающей на меня широко открытыми от удивления глазами, рядом с ней, разумеется, её тетка с недовольно поджатыми губами. Из соседнего окна меня рассматривал как диковинку какой-то пожилой мужчина. Окна первого этажа полностью были облуплены слугами, завороженно вслушивающимися в незнакомые мелодию и слова. Когда закончилась песня, по ушам резанула полная тишина, затем сначала послышались единичные хлопки, а следом на нас обрушился шквал аплодисментов, свиста и криков "Браво!".

  Под овации покоренной публики увидел как Ксению отдернули от окна и закрыли ставни. Вечер закончился.

  "А ты чего ожидал? Что она сиганет в окно, и вы начнете увлекательный побег от клана Гридичей?"

  * * *

  Пробуждение было тяжким, обозрев балдахин, я переместил свой взгляд на прикроватный столик.

  "Вода!" – когда наконец-то удалось сфокусировать взгляд на кувшине, я потянулся за живительной влагой.

   Пара жадных глотков и стало чуть лучше. Вспомнив про споенных мною вчера шести несчастных, побрел на кухню готовить отвар от похмелья.

  Выйдя в гостиную уже с приготовленным зельем, обозрел безрадостную картину: за столом по правую сторону от меня сплошь опухшие, зеленые лица с воспаленными глазами, причем взирали они на меня как-то недружелюбно. Проигнорировав их нездоровую мимику я по очереди обойдя каждого, разлил по кружкам отвар.

  – Пейте, полегчает, – бодро сказал я и показал пример.

  – Я из твоих рук вообще больше ничего не возьму, – пробурчал Пинк, злобно поглядывая то на меня, то на содержимое кружки.

  Остальные видимо были с ним согласны.

  – Не хотите, как хотите, – не стал я их разубеждать и занялся завтраком.

  Наёмники с большой осторожностью, все-таки нашли в себе силы выпить отвар и теперь сидели с лицами, ожидающими повторения кошмара.

  Выяснение отношений отложилось на неопределенное время в связи с приходом человека из храма Сира, который сообщил, что глава школы и главный жрец ждут меня в храме для разговора.

  – Мы обсудили ваше предложение, – приступил жрец к делу после взаимных приветствий, – мы согласны, что открытие в городе больницы и лаборатории имеет смысл. Подходящие здания уже приводят в порядок. Разумеется, нам нужны будут ваши консультации по устройству больницы и оснащению лаборатории.

  – Я подготовил план с чертежами и рисунками, – сказал я, достав из заплечной сумки и положив на стол дощечки с изображением больничных палат, лаборатории в целом и каждым отдельным предметом оборудования, преимущественно лабораторной посуды. Посуду предполагалось делать глиняную, хотя я надеялся заполучить и стеклянную. На отдельной дощечке был изображен пятилитровый аламбик, состоящий из перегонного куба и охладителя.

  – Ну кое-что напоминающее эту посуду у нас имеется, – озвучил глава школы, рассмотрев рисунки, – А это что? Шкафы? Интересно.

  – Ну тогда приступайте, Сир вам в помощь, – сказал нам с Шипилоном жрец вставая, – Организовать всё нужно как можно быстрее. Храм надеется на вас.

  Здания под больницу и лаборатории находились по соседству друг с другом почти около самой стены в восточной части города. Здание для больницу было двухэтажным, а для лаборатории одноэтажным и намного меньше первого. Сейчас рабочие приводили оба здания в порядок: очищали от мусора, чистили, мыли и делали мелкий ремонт.

  Пройдясь с Шипилоном по новым владениям школы, решили, что в больнице можно устроить восемь палат на первом этаже и столько же на втором. На первом этаже также будут располагаться приемные покои, сестринская и подсобные помещения; на втором этаже помимо больничных палат ещё и помещения для лекарей.

  Я сразу же набросал примерный план помещений на заготовленную для этого дощечку, показал её Шипилону и пояснил.

  – Что такое сестринская? – задал он только один вопрос.

  – Помощники лекарей, у нас они были преимущественно из женщин, но думаю у вас можно использоваться в их качестве студентов, им же всё равно нужно будет проходить практику. Также нужно будет нанять людей для грязной работы, так называемых санитаров.

  – Как всё у вас не просто, – покачал головой глава школы.

  – Уверяю вас, результат вам понравиться, – попытался ободрить я его.

  Всё было более – менее готово через две недели. По городу был пущен слух, что Школа лекарей под патронажем Храма Сира открывает больницу, где силами преподавателей и студентов будут лечить жителей города за символическую плату или совсем без неё. Были наняты санитары из жителей бедных кварталов. Для лаборатории приобретены ингредиенты, гончарами изготовлена посуда, а тем же мастером медных дел аламбик – перегонный куб для дистилляции спирта.

  Пока шли приготовления я не сидел сложа руки, мною было задумано сделать классификатор лечебных трав и других природных ингредиентов. Местные лекари в этой области имели обширные знания, не сравнимым с моими, но эти знание нигде не были зафиксированы, а передавались из уст в уста. Для этой работы, главой школы мне были выделены преподаватель и два студента, а также нанят местных художник для исполнения рисунков. На подготовительном периоде создания классификатора, мы готовили всё на дощечках, окончательный же вариант предполагался оформить на бумаге, а листы собрать в большую книгу. Кроме того, на выделенных мне листах бумаги я рисовал пособия для изучения анатомии человека.

  И вот наконец наступил день открытия больницы. Процессия из жрецов и адептов храма Сира прошла от храма до больницы, по пути следования к ним присоединялись жители города и вот теперь вся эта толпа собрался на небольшом пяточке улицы около больницы. Я стоял на втором этаже здания и наблюдал за всем происходящим на улице из окна. Главный жрец храма произнес торжественную речь, рассказал слушателям о таком благом деле как благотворительность, поздравил жителей города с открытием первой в княжестве больницы для бедных и благословил всех присутствующих. Улица в ответ огласилась радостными криками, а на следующий день стали приходить первые больные и началась моя работа, для которой меня собственно и наняли. Под неусыпным контролем, что-то постоянно записывающих преподавателей школы, я принимал больных, собирал анамнез, ставил диагноз, назначал лечение, шел в лаборатории и изготавливал там лекарства. Затем начал делегировать полномочия и постепенно работа вошла в обычную колею.

  * * *

  – Что за непотребство ты на этот раз рисуешь? – спросил меня вошедший в кабинет Пинк, с опаской косясь на разложенные кругом анатомические рисунки.

  Да у меня теперь свой собственный кабинет, расположенный на втором этаже по соседству со спальней. Оформлен пока в местном стиле, но я надеюсь со временем существенно улучшить его дизайн. Также у меня было по кабинету в школе, больнице и лаборатории. Вы ощутили всю высоту моего общественного положения в этом мире?

  Перевернув портрет Ксении я впился в начальника моей охраны недовольным взглядом.

  – Чего тебе? – не дружелюбно спросил я.

  – Этот твой Гоша улетел, – сообщил он мне.

  Соскочив с места я выбежал из кабинета, перемахнул через лестничный пролет и оказался в гостиной. Гоша сидел в клетке и чистил клювом перья, увидев меня он отряхнулся и выдал приветствие:

  – Дурак! – недавно выучил, умница.

  Матюгнувшись я устремился обратно. Зайдя в кабинет я застал Пинка стоящим перед столом и увлеченно рассматривающим портрет девушки. Вырвав у него из рук бумагу и засунув портрет в ящик стола, я сжав кулаки начал надвигаться на него.

  Пинк рассмеялся и поднял руки в успокаивающем жесте.

  – Виктор успокойся. Я не со зла, ты просто сидишь тут такой грустный и задумчивый, я и решил тебя немного отвлечь, расшевелить.

  – Спасибо, мамочка, – сказал я ему, – всё отвлек, теперь вали от сюда!

  – А что это за девушка? – спросил Пинк, – какая-то лэра, да?

  – Не твое дело!

  Тут в кабинет зашли Волт со Стасом.

  "Проходной двор какой-то".

  – А лэр-то наш влюбился! – озвучил Пинк.

  Я чуть не задохнулся от возмущения, а вот парней эта новость заинтересовала.

  – А эта та лэра, которую мы недавно на улице встретили? – вспомнил Стас, – Ты её лэрой Ксенией назвал. Это она?

  – Мне работать надо, а вы мне мешаете! – начал я злиться.

  – Он её нарисовал, а портрет в стол спрятал, – выдал меня Пинк.

  – Покажи! – это уже Волт.

  – Нет!

  – Тебе что жалко?!

  – Точно влюбился!

  – Вы себя как дети ведете! Покажи, да покажи! – передразнил я их.

  – Покажи!

  – Смотрите! Только не порвите!

  – О какая краля! Красивая! А кто она?

  – Да так, знакомая одна.

  – А имя у неё есть? Ксения, а дальше как?

  – Гридич, лэра Ксения Гридич.

  – Кто?! Ой я не могу! А её папочка знает?! А она знает, про твои художества в Чертере?

  – Как ты можешь! Это же Гридичи! Они убийцы! – закричал Волт буравя меня взглядом и выбежал из комнаты.

  – Волт! Да подожди ты! – побежал я за ним следом, – Волт!

  Волта не было больше суток, следующим вечером не выдержав, пошли его искать.

  – Отвлек! Расшевелил! – возмущался я всю дорогу от трактира к трактиру. Пинк шел злой, на мои упреки не реагировал. Вчера после ухода Волта мы с ним чуть не разодрались, парни в последний момент успели растащить нас по разным углам.

  – А ты-то сам, как мог связаться с врагом друга? – спросил Грум, – или Волт не друг тебе?

  – Да пошел ты! – а что мне ещё сказать? Второй день хожу сам не свой, злюсь на себя и на Пинка, дернуло меня рисовать её портрет и называть её имя. И вообще я в неё не влюблён. Девушка просто красивая. А серенаду я ей пел, потому что пьяным был. Вот!

  Волта нашли уже ночью в каком-то задрипанном кабаке, он лежал за столом уткнувшись лицом в столешницу и держась за пустую кружку. Загрузив тело на Грума, отправились в обратный путь.

  Следующим утром строя из себя лучшего друга, я принес в комнату Волта, которую тот делил с Риком отвар от похмелья и несмотря на возражения, напоил им болезненного.

  – Волт, у меня с этой Гридич ничего нет, и быть не может, – уверил я друга.

  – Мне всё равно, – буркнул он в ответ.

  – Ну вот и отлично! – жизнерадостно сказал я и вышел из комнаты.

  Интерлюдия

  – Ксения, ты знаешь этого певца? – спросил лэр Гридич свою дочь за ужином.

  – Это лэр Виктор Чернов, – опередила племянницу лэра Полич, – гостил у вас в имении в начале осени, очень неприятный и наглый тип.

  – А, припоминаю, вот значит каков лэр Виктор Чернов, – задумчиво проговорил глава рода Гридичей, – неприятный тип, говорите?

  – Беден и плохо воспитан, – добавила эпитетов лэра Полич.

  – А с чего это он удумал петь под нашими окнами? – спросил лэр Гридич устремив взгляд на дочь.

  – От куда я знаю, папа, он вообще странный, – ответила Ксения, возмущенно взмахнув ресницами.

  – Об этом случае узнали все наши знакомые! Все спрашивают про этого лэра и просят напеть песню! – подлила масла в огонь лэра Полич, – Как будто я должна помнить слова всех дурацких песенок! Это же надо такое придумать! Распевать песни под окнами благородных людей! Наглый и неприятный тип!

  Ксения ковырялась в тарелке без аппетита, этот наглый лэр всё время не выходил у неё из головы. Сначала оказывал ей знаки внимания, что в прочем не было для неё удивительным, Ксения уже привыкла к тому, что окружающие её мужчины постоянно выказывают ей своё восхищение. Она прекрасно осознавала, что манит их своей красотой, а более того деньгами и положением семьи Гридичей. Ксения не была наивной дурочкой, и всё понимала. И вот в какой-то момент ей показалось, что лэру Виктору интересна сама Ксения, что ему не важно чьей дочерью она является. Как жестоко она ошиблась, стоило ей только уехать из дома, как он тут же затащил себе в постель служанку. Как же она его возненавидела! Слова десятника Брута, о том, что лэр Виктор помог отбиться от похитителей, она пропустила мимо ушей, ведь обида была слишком сильной, чтобы принимать всякие глупости во внимание. И как ей следует понимать это его пение под её окнами? Песня, правда, была красивая, никогда она раньше такой не слышала, и пел он её душевно. Все подруги сейчас исходят от зависти, выспрашивают подробности истории их отношений. Неужели в Княжестве Вольском принято петь песни под окнами девушки? Ксения сделала себе в уме пометку выяснить это у посла.

  Глава 12. Особенности княжеской охоты.

  Заигравшись в прятки с подружками Бьянка мышкой прошмыгнула в подвернувшуюся ей приоткрытую дверь в поисках укрытия. Забежав в светелку быстро осмотревшись, спряталась в нишу, занавешенную тяжелой тканью и затаилась.

  "Здесь меня точно не найдут" – думала она, вслушиваясь в тишину и предвкушая тот переполох который устроят подружки и мамки когда не смогут отыскать её.

  Тишину прервали приближающиеся шаги, скрипнула дверь и девушка услышала мужской голос:

  – Ожидайте здесь.

  Бьянка осторожно раздвинула ткань и припала к небольшой щелке. По комнате медленно ходил, осматриваясь высокий, незнакомый молодой мужчина. Одет он был довольно скромно, но не как слуга, в темную одежду, без украшений: ни драгоценной броши, ни бляшек. Гость с интересом разглядывал находящиеся в комнате вещи и предметы. Девушку удивило, что он всего лишь мимолетно взглянув на искусно исполненную золотую статуэтку богини реки подошел к какому-то невзрачному камню лежащему на столике, взял его и долго рассматривал, бормоча себе чего-то под нос.

  "И колец на пальцах нет" – заметила Бьянка.

  В комнату из боковой двери неслышно зашел княжич Гвидон и не давая о себе знать стал задумчиво наблюдать за гостем.

  "Неужели я случайно забежала в его покои?" – удивилась девушка.

  Незнакомец неожиданно как-будто что-то почувствовав, на миг застыл и резко обернулся.

  – Мой княжич, – с легким акцентом сказал он и странно поклонился махнув шляпой, которую до сих пор держал в руке.

  "Чужеземец?" – подумала девушка.

  – Лэр Виктор, рад вас видеть, – сказал княжич улыбнувшись гостю, – как вы находите нашу столицу?

  – Большой город, красивый и главное хорошо укрепленный, – ответил лэр и вернул улыбку.

  "Красивая улыбка, – подумала девушка, – Ой, о чем я думаю, меня же уже сосватали. Надеюсь мой будущий муж не безобразен", – надежда была столь зыбка, что девушка невольно вздохнула и испугавшись, что могла быть услышана, отпрянула назад.

  – Вы наверное гадаете, зачем я вас пригласил, – тем временем продолжал разговор её брат.