Текст книги "Знаю, ты вернешься"

Автор книги: Клио Найтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– И все же я не могу понять, в чем ты здесь видишь сходство со мной. – Найджел был готов ухватиться за любую соломинку.

– К сожалению, это сходство оказалось очевидным еще до свадьбы, – печально возразила Мелинда. – Стоило ему предложить нам, вернее приказать, поселиться в этой кошмарной усадьбе, как ты просиял от счастья. Неужели тебе не хотелось пожить самостоятельно, без неусыпного надзора мудрого покровителя?

– Да ведь я был уверен, что ты привязана к своему отцу не захочешь никуда уезжать! Ты ведь именно так и сказала…

– Мой отказ ничего бы не изменил, – с грустью сказала Мелинда. – Да разве только это! Вспомни, почти все наше общение сводилось к твоим восхвалениям великого ученого. Вперемежку с восхищением, как замечательно он меня воспитал. Да еще твои бесконечные расспросы, куда я собираюсь, где была, почему так долго! Ты непостижимым образом усвоил его привычки, интонации, даже мимику! Еще немного, и я окончательно тебя возненавижу, а я так хотела тебя полюбить!

Найджел наблюдал за ней с горьким недоумением. Все, о чем говорила Мелинда, казалось ему надуманным и лишенным смысла. Он вновь видел перед собой не взрослую женщину, а избалованную девочку-подростка.

– Тебе стоило только сказать… – начал он, но Мелинда его перебила:

– Здесь бесполезно что-либо говорить, ты бы меня попросту не понял. Как не понимаешь и теперь. Ты думаешь, что это всего лишь капризы взбалмошной девчонки.

– Ради которых ты собираешься разрушить семью, – подхватил Найджел.

– Здесь нечего разрушать, – холодно отозвалась Мелинда. – Никакой семьи у нас нет и не было.

– И это все, что ты можешь мне сказать? – Найджел вдруг почувствовал себя до предела измученным. – Неужели не было ничего хорошего?

– Ну почему же. – Мелинда вновь направилась к двери. – Я, например, очень благодарна тебе за то, что ношу твою фамилию. Это такое блаженство – не иметь никакого отношения к Джеймсу Эдвардсону. Надеюсь, ты позволишь мне сохранить твою фамилию после развода. Пусть это будет твоим прощальным подарком.

Развод. Впервые это страшное слово было произнесено вслух.

– Ты ведь шутишь, правда? – Найджел беспомощно улыбнулся.

– Вовсе нет. Более того, я намерена немедленно уехать отсюда.

– Но куда же ты поедешь? – Найджел понимал бесполезность этого вопроса и все же не мог его не задать.

По лицу Мелинды пробежала тень, во взгляде мелькнуло что-то очень похожее на сочувствие.

– Ты ведь понимаешь, что уже ничего не изменить, – мягко сказала она. – Поэтому тебе лучше не знать, куда я поеду. Да и мне в общем-то безразлично, где теперь жить. Лишь бы подальше от этой усадьбы. И поскорее выбросить эти траурные одежды. В моей жизни было достаточно черного цвета. И лилового тоже.

– А этот дом… – Найджел отчаянно цеплялся за любую возможность если не удержать Мелинду, то хотя бы отсрочить ее отъезд.

– Этот дом меня не интересует. – Из голоса Мелинды исчезли мягкие сострадательные нотки. – Можешь поступать с ним как тебе заблагорассудится. Я не стану на него претендовать.

– Но ведь это дом, в котором ты выросла. И потом, его цена вместе с участком… это целое состояние. Ты могла бы его продать.

Мелинда покачала головой.

– В средствах я не нуждаюсь, – задумчиво сказала она. – К тому же у меня нет морального права распоряжаться этим домом. Это право всецело принадлежит тебе. Ведь ты был единственным человеком, который испытывал добрые чувства к Джеймсу Эдвардсону, – она поморщилась, – тебе и решать, как поступить с его домом… и с колокольчиками. Хотя знаешь…

– Да? – Найджел жадно взглянул на нее. Может, все же передумает?

– Тебе тоже лучше уехать отсюда.

Найджел обреченно вздохнул. Значит, все дальнейшие попытки бесполезны.

– Поверь, Найджел, я очень хорошо понимаю, что ты сейчас испытываешь. Мне очень жаль, но… – Мелинда беспомощно развела руками. – Чем раньше ты отсюда уедешь, тем скорее забудешь все это. Вернешься к своей прежней жизни… Я многое отдала бы, чтобы не причинять тебе страданий, но я ничего не могу изменить.

Мелинда бросила на Найджела грустный, почти умоляющий взгляд и сделала пару шагов к нему, словно хотела обнять на прощание. Найджел протянул руки, Мелинда вздрогнула, словно опомнившись, и, резко отвернувшись, почти бегом бросилась прочь из комнаты.

Найджел услышал звук ее легких шагов вниз по лестнице, затем шум отъезжавшего автомобиля.

8

В просторном офисе было тихо, как и всегда в этот час. Найджел, стоя у окна, задумчиво наблюдал за потоком машин, казавшихся с такой высоты микроскопическими. Невесело усмехнувшись, он подумал, что вполне может простоять так весь день, для него это ничего не изменит.

Особой необходимости находиться сейчас в офисе у Найджела Виттерса не было. Как, впрочем, и в любое другое время. И все же было две важных причины, вынуждавших его каждое утро отправляться, как он объяснял своей очередной пассии, «делать деньги». «Делание денег» заключалось в проверке почты, неспешном написании очередной статьи для научного сборника или альманаха, ответы на письма зарубежных коллег. Все эти занятия никоим образом не требовали присутствия Найджела Виттерса в этой строго и несколько аскетично обставленной комнате, которую он снимал в одном из небоскребов Нью-Йорка.

Что же касается упомянутых причин… Найджел отошел от окна и принялся невнимательно просматривать почту. Первая причина – тоска, порой невыносимая, иногда приглушенная или даже едва ощутимая. Но полностью она не отступала никогда. От этой изматывающей, опустошающей тоски Найджел пытался уйти с головой в работу. Отчасти это помогало. Пусть не вполне, но все-таки. Да, это все же лучше, чем алкоголь. Найджел превосходно понимал, что ни работа, ни тем более алкоголь не помогут вернуть его прежнюю разрушенную жизнь. Работа, по крайней мере, не разрушала его самого. К тому же такая жизнь ни у кого не вызывает повышенного интереса, не дает пищи для пересудов, скандалов и прочих развлечений для друзей, соседей и просто знакомых. Жизнь как у всех, ни больше и ни меньше.

Вторая причина – девушки. Не сказать, что их было много, но время от времени они появлялись. Найджел лениво и высокомерно знакомился с ними, и, к его удивлению, именно такая манера привлекала девушек больше всего. Вот уж действительно мотыльки. К тому же Найджелу было лень ходить на свидания и тратить время на ухаживания, о чем он без особых церемоний заявлял очередной избраннице. Как ни странно, ни одна из девушек ни разу не усмотрела в этом ничего обидного. Они охотно соглашались провести с ним ночь без всяких гарантий на дальнейшее развитие отношений.

Хотя чаще всего девушка на какое-то время переселялась в квартиру Найджела. В таких случаях он насмешливо наблюдал, с каким энтузиазмом очередная прелестница принималась создавать уют в его холостяцкой берлоге. Он-то знал, что все это ненадолго. Заканчивались эти короткие романы всегда одинаково. Поняв, что привязать к себе Найджела ей не удастся, несостоявшаяся дама сердца исчезала навсегда. В зависимости от темперамента очередная пассия делала это со скандалом, со слезами или с грустной улыбкой, но факт остается фактом – расставание оказывалось неизбежным.

Найджел едва замечал их исчезновение. В лучшем случае он досадовал, что вскоре ему придется заводить очередное знакомство. Женщине всегда находилось место в доме Найджела и в его постели, но ни одной из них так и не нашлось места в его сердце. Даже самого крохотного уголка. В сердце Найджела раз и навсегда поселилась, возможно сама того не ведая, его бывшая жена.

И вот для того, чтобы не проводить с неинтересной и не нужной ему женщиной ни единого лишнего часа и быть избавленным от неизбежных разговоров о планах на будущее, Найджел каждое утро ретировался в свой офис. Ради этого да еще для поддержания внутреннего покоя он готов был нести дополнительные расходы на аренду офиса и мириться с ежедневными поездками через весь город.

Девушки, конечно, чувствовали его безразличие, многие безуспешно пытались пробить эту стену холодности и равнодушия, но все попытки заканчивались неизбежным расставанием. Вот и нынешняя его вялая связь, похоже, близится к завершению. Что ж, это ведь не в первый и не в последний раз.

Оказавшись дома ближе к полуночи, Найджел незамедлительно понял, что его предположение о финале сбылось с абсолютной точностью – в квартире было удивительно тихо, к тому же никто не выбежал ему навстречу с успевшими надоесть расспросами. Найджел с облегчением вздохнул. Как, оказывается, приятно возвращаться в пустую квартиру, до краев наполненную уютной тишиной и покоем. И кто только придумал, что нет ничего прекраснее, чем вернуться домой, где тебя ждут? Этот, казалось бы, риторический вопрос тут же отозвался невнятной болью. Вот если бы его каждый вечер ждала с работы Мелинда, разве стал бы он как можно дольше оттягивать свое возвращение?

Войдя в гостиную, Найджел тотчас заметил листок бумаги, прижатый невесть как занесенной в его квартиру безвкусной фарфоровой статуэткой. Откуда, кстати, она взялась? Должно быть, осталась на память об одной из претенденток на долгую совместную жизнь. Найджел пробежал глазами послание, в котором обиженная девушка выражала уверенность в том, что он «еще пожалеет, но будет уже поздно».

Невесело усмехнувшись, Найджел скомкал записку и щелчком отшвырнул в угол гостиной. Согласно его классификации, авторша этого послания относилась к слезливым истеричкам. Что ж, тем лучше, скатертью дорога. Было бы гораздо хуже, окажись она доброй и милой. Несмотря на въевшийся в него цинизм, Найджел еще сохранил остатки совести. Такую девушку ему было бы куда труднее обидеть.

Опустившись в глубокое кресло, Найджел принялся щелкать пультом телевизора, бездумно следя за мелькающими на экране картинками. Он вдруг подумал, как сильно изменилось его отношение к женщинам после недолгого брака и весьма драматичного расставания с Мелиндой. Конечно, до женитьбы Найджел не был паинькой или восторженным романтиком, способным часами стоять на коленях под окном любимой. Но все же прежде он испытывал по отношению к женщинам куда более сложную гамму чувств – от простой симпатии до искреннего восхищения. А порой даже и влюбленность. Теперь же – ничего кроме равнодушия и чисто физического влечения.

Найджел отшвырнул пульт и направился в спальню. С наслаждением растянувшись на просторной кровати, он вновь подумал, до чего же приятно быть одному и принадлежать только себе. И почему он не ценил этого раньше, до той злополучной поездки и знакомства с Мелиндой! Эта мысль заставила Найджела нахмуриться. Он ведь запретил себе вспоминать это имя, а оно пришло ему на ум уже во второй раз за какую-то четверть часа. Он уже почти ненавидел ту, которая носит это имя. Ведь именно она превратила его, Найджела Виттерса, беззаботного, добродушного, компанейского парня в того, кем он теперь стал. В угрюмого нелюдимого циника и мизантропа. Почти женоненавистника.

Ненавидит… Именно это и беспокоило Найджела больше всего. Ненависть – чувство, способное само себя питать и поддерживать. И постепенно уничтожать того, кто эту самую ненависть испытывает. И самое ужасное – оно способно вновь превратиться в любовь. Как бы Найджелу хотелось, чтобы ушли поскорее все чувства, кроме равнодушия. Чувствовать равнодушие – значит не чувствовать ничего. Ни боли, ни страха, ни любви. Почему он способен забыть свое очередное мимолетное увлечение через минуту после расставания, но не может вычеркнуть из памяти ту единственную? Хотя прошло уже больше года… Как заставить себя не думать о той, которую хотел бы вернуть, чего бы это ни стоило? А воспоминания, а сны? Куда от них денешься?..

В один из пасмурных вечеров Найджел, как обычно в одиночестве поужинав, неспешно направлялся к своему автомобилю. Моросил мелкий частый дождик, и Найджел досадовал, что машину пришлось оставить не на удобной парковке, а втиснуть на свободное место в узеньком переулочке. Теперь, чтобы добраться до нее, придется пройти добрых полквартала, да еще лавировать среди автомобилей счастливчиков, приехавших в ресторан раньше него.

И все же, несмотря на неприятную погоду, Найджел не спешил поскорее оказаться в комфортном салоне. Теперь он вообще никуда не спешил. Его научная карьера развивалась превосходно, позади блестящая защита диссертации, присвоение ученой степени, восторженные поздравления коллег. И конечно, вполне заслуженный рост доходов.

Как радовался бы он этому, будь он прежним Найджелом Виттерсом. А теперь он едва заметил эти перемены в собственной жизни, приняв их как нечто само собой разумеющееся и не заслуживающее особого внимания.

Найджел уже шагал по узенькому проулку между домами, казалось сплошь заставленному мусорными баками и пропитавшемуся запахами ресторанной кухни. Погруженный в свои мысли, он не сразу обратил внимание на доносившиеся до него истошные крики.

– Помогите! Помогите! – Полный ужаса женский голос срывался на визг.

На одном из нижних этажей открылось и тут же захлопнулось окно, обогнавший Найджела прохожий поспешно скрылся в подъезде. Внезапно очнувшись от своих мыслей, Найджел увидел, что в конце этого полуосвещенного переулка двое мужчин избивают девушку. Точнее один отчаянно вырывал сумочку, в которую девушка вцепилась обеими руками, а другой пытался наносить ей удары по плечам и по голове. К счастью, они почти не достигали цели, поскольку девушка ловко уворачивалась, продолжая истошно звать на помощь.

Все это Найджел успел ухватить в считанные секунды, поскольку, не раздумывая, бросился девушке на помощь. Заметив это, один из грабителей, тот, что пытался выхватить сумочку, резко рванул ее на себя. От неожиданности девушка упала на колени и выпустила сумочку из рук. Грабитель со своей добычей стремглав бросился вниз по проулку и через несколько мгновений скрылся из виду. Второй же попытался нанести удар девушке, но подоспевший Найджел сбил его с ног. Не ожидавший такого поворота грабитель грязно выругался и собрался уже, было, броситься на Найджела, но, окинув быстрым взглядом неожиданного противника, счел за лучшее последовать примеру своего более проворного напарника. В первое мгновение Найджел кинулся было вслед за ним, но полулежавшая на асфальте девушка жалобно застонала, и он вынужден был вернуться.

Найджел помог ей подняться и, заметив, что она дрожит в своем шелковом платье, накинул ей на плечи пиджак.

– Вы не ранены? – с тревогой спросил он, осторожно поддерживая девушку за локоть.

Девушка покачала головой и поплотнее запахнулась в пиджак. Ее все еще била дрожь, вызванная скорее нервным потрясением, чем холодом.

– Здесь неподалеку моя машина. – Найджел все еще не выпускал руку девушки. – Я могу вас подвезти. Или, может, вы хотите обратиться в полицию?

При этих словах девушка сильно вздрогнула, и Найджел удивленно покосился на нее. Она что, боится полиции? Впрочем, вполне возможно. Что он, собственно, о ней знает?

– Найджел?! – изумленно воскликнула девушка. – Неужели ты?!

Найджел в свою очередь ошеломленно уставился на девушку.

– Дженис! – Он и не подозревал, что так обрадуется. Они обнялись, но Найджел тотчас же спохватился.

– Пойдем скорее в машину! – Он чуть ли не силой потащил за собой прихрамывающую Дженис. – Да у тебя кровь на губе!

– Ерунда! – Дженис беспечно махнула рукой, устраиваясь на заднем сиденье. – Фу, даже платка нет!

Она сокрушенно покачала головой, прикладывая пальцы к ссадине на лице. Найджел протянул ей салфетку.

– Ужас, на что я стала похожа! – без особого сожаления заявила Дженис, взглянув на себя в зеркало на лобовом стекле, и без всякого перехода продолжила: – Ох, Найджел! Если бы не ты! Я ведь тебя даже не поблагодарила!

– Да брось ты! – отмахнулся Найджел. – Лучше скажи, ты действительно не собираешься обратиться в полицию? Тебя ведь ограбили.

Дженис покачала головой.

– Ерунда! В сумочке была только косметика да долларов двадцать на такси. С чем тут обращаться? – Она улыбнулась. Судя по всему, она уже успела прийти в себя.

– Ты неисправима! – Найджел рассмеялся. – Ну рассказывай, куда тебя везти!

– А что тут рассказывать? – Дженис пожала плечами. – Я так и живу в той же крохотной квартирке, ты помнишь?

Найджел не отозвался. Он был рад видеть Дженис, хотя обстоятельства встречи были, мягко говоря, нестандартные. Но все же ему не хотелось погружаться в общие воспоминания. Что прошло, то прошло, ни к чему ворошить старое.

9

Часть пути они ехали молча. Дженис, видимо понимая его состояние, тоже притихла.

– Ключ у тебя тоже украли? – уточнил Найджел, когда они уже подходили к дому.

– Нет, ключ я теперь оставляю у консьержки. – Дженис улыбнулась и слегка поморщилась от боли в поврежденной губе.

– Ну хоть в этом изменилась. – Найджел усмехнулся.

Они остановились и посмотрели друг на друга. Найджел машинально потер ладонью кисть правой руки – кожа на ней была содрана.

– Больно? – сочувственно спросила Дженис.

– Да нет, пустяки, – рассеянно отозвался Найджел.

Он окинул Дженис внимательным взглядом. Она храбро улыбалась, но при этом продолжала кутаться в пиджак Найджела, зябко поводя плечами, хотя дождь уже закончился, и было довольно тепло. Найджелу не очень-то хотелось подниматься в квартиру Дженис, но бросить девушку в таком состоянии он не мог. Найджел украдкой вздохнул.

– Ах да! – Дженис истолковала его взгляд по-своему. Она принялась поспешно стягивать с себя пиджак, но Найджел жестом остановил ее.

– Тебя всю колотит. – Он с легкой тревогой посмотрел на Дженис.

– Да. – Дженис опять улыбнулась, но улыбка получилась какой-то нервной. – Может, зайдешь ненадолго? Я угощу тебя кофе.

Найджел кивнул, и они поднялись в квартиру. Найджел испытывал неловкость и растерянность и отлично понимал, что примерно эти же чувства переживает и Дженис. Поэтому, едва оказавшись в знакомой квартире, он заговорил преувеличенно бодрым тоном:

– Поступим так: ты – бегом отогреваться в душ, а я тем временем приготовлю мой фирменный чай. Он сейчас придется более кстати, чем кофе. Возражения не принимаются.

Дженис улыбнулась куда менее натянуто и, вручив наконец Найджелу его пиджак, скрылась в ванной. Найджел направился в кухню готовить чудодейственный напиток. Оказавшись в кухне, он мельком отметил, что здесь почти ничего не изменилось. У бесшабашной Дженис в кухне царили идеальная чистота и порядок. Симпатичный заварочный чайник с зеленовато-желтым цветочным узором, жестяная баночка с заваркой, специи и сушеные травы – все на своих местах.

Найджел обдал чайник кипятком и всыпал заварку, добавив немного мяты и щепотку душицы. Кухня тотчас же наполнилась завораживающим ароматом летнего луга. Как раз то, что нужно. Найджел извлек из холодильника сыр, ветчину и приготовил сандвичи. Все эти нехитрые действия помогли ему вернуть самообладание.

– Ах, какой чудесный запах! – Дженис появилась в дверях кухни. – Это и есть твой особенный чай?

Найджел с улыбкой посмотрел на Дженис. Она успела вымыть голову и уложить волосы феном. Найджел заметил, что она изменила прическу. Теперь ее пушистые темно-русые волосы доходили до плеч, делая ее более женственной и привлекательной. Да и вообще Дженис, по мнению Найджела, внешне изменилась к лучшему. Карие глаза стали ярче и выразительнее, а выражение лица мягче. Похоже, Дженис изменила своему имиджу дерзкой девчонки.

– Ничего, что я в таком виде? – Дженис неуверенно улыбнулась, теребя поясок нежно-желтого махрового халата.

– Ты великолепна! – заверил ее Найджел. – Впору снимать с тобой рекламный ролик нового геля для душа.

Дженис благодарно улыбнулась и хотела что-то сказать, но Найджел ее опередил:

– Ну садись скорее к столу! Самое время подкрепиться.

Они с аппетитом принялись за еду.

– Как мило, что ты приготовил сандвичи! – сказала Дженис, отпив глоток чая из тонкой фарфоровой чашки. – Даже не верится, что я совсем недавно ужинала, такой зверский аппетит!

– Значит, все самое худшее позади. – Найджел ободряюще улыбнулся. Он и сам чувствовал, что хандра, вцепившаяся в него последние месяцы, начала потихоньку отступать. Видимо, ему нужна была хорошая встряска.

– Нет, правда! – Глаза Дженис светились благодарностью. – Ты так чудесно все устроил, даже стол красиво накрыл.

Найджел пожал плечами.

– Что поделаешь. Холостяку поневоле приходится уметь хозяйничать.

Он тотчас же пожалел о сказанном, но было уже поздно. Дженис, едва не выронив чашку, смотрела на него во все глаза.

– Холостяку? – изумленно переспросила она. – Но ведь ты… – Она не договорила и прикусила губу.

– Да, мы расстались. – Найджел с удивлением обнаружил, что воспоминания о разводе больше не причиняют ему боли.

Как ни странно, но с Дженис он вполне способен спокойно говорить о своей неудачной женитьбе. Оказывается, в этом нет ничего страшного или мучительного. Не то чтобы Найджелу очень хотелось выговориться. Просто он мог об этом говорить.

– Так скоро? – Тон вопроса был нейтральным с едва уловимым оттенком сочувствия. Именно то, что нужно.

– Ну если людям не стоит жить вместе, то чем раньше это выяснится, тем лучше, – беспечно отозвался Найджел.

И все же он не смог удержаться, чтобы хоть мельком не оценить реакцию Дженис на сообщение о его разводе. Какой она будет – злорадство, удовлетворение, равнодушие? Но нет, на лице Дженис он не прочел ничего, кроме удивления и сочувствия. Возможно, Дженис мастерски имитирует эти чувства, хотя актерство не ее конек. Она всегда была искренней и прямолинейной. Но, может быть, с тех пор как они не виделись, Дженис изменилась не только внешне…

– Ну а ты как живешь? – с преувеличенным интересом спросил Найджел.

– Ты хочешь сказать, с тех пор как мы расстались? – Ни тени упрека, вопрос прозвучал как простое уточнение. – Ну я просто ушла с головой в работу, вот и все. Если тебя интересует моя личная жизнь – увы, ничего интересного сообщить не могу.

Дженис как всегда пыталась говорить бодрым, беспечным тоном, но легкое вздрагивание ресниц и прерывистое дыхание выдавали ее волнение. Найджел невольно вгляделся в ее лицо более внимательно – неужели она его все еще любит? Дженис думала о нем все эти месяцы. Воспоминания причиняли ей боль, вот почему она погрузилась в работу. С тех пор как они расстались, она так и живет замкнуто и одиноко в своей небольшой квартире, потому что никто не сможет ей заменить его, Найджела. Вот как истолковал Найджел ее слова и именно это прочел в доверчиво устремленных на него блестящих карих глазах.

Внезапно он поймал себя на мысли, смогут ли они начать все сначала, словно и не было этих долгих месяцев расставания, Найджел, словно повинуясь какому-то порыву, поднялся и сделал шаг к Дженис. Их и разделял-то всего лишь шаг. Она тоже встала, изумленно глядя на Найджела, и попыталась что-то сказать, но он уже крепко обнял Дженис за талию и приник губами к ее губам. Она порывисто обняла Найджела и страстно ответила на его поцелуй, слегка застонав то ли от наслаждения, то ли от боли в поврежденной губе.

Так они и стояли, прижавшись друг к другу и не говоря ни слова. Оба понимали, стоит одному из них заговорить, как неожиданно вспыхнувшее чувство будет разрушено, и, возможно, безвозвратно. Впервые за долгие месяцы, прошедшие с момента расставания с Мелиндой, Найджел испытывал к женщине нечто большее, чем простое влечение. Он чувствовал потребность оградить Дженис, такую ранимую и доверчивую, от подчас столь жесткого и недружелюбного внешнего мира. Защитить, как защитил ее сегодня от двух негодяев. Она ведь просто пряталась под маской веселости и неуязвимости, как под прочной броней. Ну теперь рядом будет он, и Дженис сможет быть такой, какая она сейчас, – хрупкой, нежной и женственной.

Найджел еще крепче прижал к себе девушку и, подхватив ее на руки, унес из кухни. Сколько же раз они занимались с Дженис любовью в ее голубовато-зеленой спальне! Он мгновенно ощутил легкий аромат фрезий. Совсем другие цветы… Эта мысль вспыхнула и тотчас угасла. Он покрывал бесчисленными поцелуями золотистую кожу Дженис. Ее стройное тело, такое знакомое и все же бесконечно желанное, манило своими прелестными изгибами, нежным ароматом, каким-то завораживающим теплом. Они с Дженис словно вновь открывали друг друга после долгих месяцев разлуки. Дженис с готовностью отзывалась на его ласки, щедро даря ему наслаждение. Найджел был благодарен, но… Как и со всеми предшественницами Дженис, он чувствовал какую-то непонятную пустоту. Конечно, не в такой мере, как с ними, но все же было в этом что-то необъяснимое и печальное. Неужели он больше не способен испытывать всепоглощающую любовь к женщине?

Дженис, словно поняв его состояние, еще крепче сжала Найджела в объятиях. Их движения становились все быстрее, и вот они одновременно достигли вершины наслаждения. В этот миг все тревожные мысли, словно взорвавшись, рассеялись без следа. Найджел и Дженис еще долго не размыкали объятий, крепко прижавшись друг другу. Их сердца бились в унисон, и Найджелу вдруг захотелось, чтобы так было всегда.

Пусть эта новая любовь будет более спокойной, даже рассудочной. Того сумасшедшего чувства, которое он испытывал к Мелинде, ему не изведать больше ни с кем. Так стоит ли об этом жалеть? Пусть страдания, которые принес ему короткий неудачный брак, останутся в прошлом. Этот опыт сделал его более зрелым, может быть, даже мудрым. Теперь Найджел куда лучше понимает, какая женщина ему нужна. Та, что способна подарить спокойное умиротворяющее тепло, нежность, заботу. Именно такой и оказалась Дженис. Она вполне способна поддерживать ровное пламя, которое не угаснет при первом порыве ветра, но и не опалит.

Дженис, которая понятия не имела об этих замысловатых умозаключениях, мирно дремала, положив голову Найджелу на плечо. Он слегка передвинулся, чтобы ей удобнее было лежать, а вскоре и сам погрузился в легкий безмятежный сон.

Утро началось необычно. Впрочем, что необычного может быть в том, чтобы проснуться и вдохнуть доносящийся с кухни аппетитный запах? Найджел покосился на настольные часы – неужели так поздно?! Как же давно он не просыпался в десятом часу утра!

Найджел рывком вскочил с кровати и отправился в душ. Прохладные струи окончательно помогли ему проснуться и прийти в себя. На вешалке в ванной его ждал купальный халат – Найджел помнил, что этот халат Дженис когда-то купила для него. Значит, она его сохранила. Может быть, Дженис ждала его все это время?

– Доброе утро! – Дженис, стоявшая у плиты, обернулась к Найджелу и радостно улыбнулась.

– Теперь моя очередь предстать перед тобой в халате, – Найджел улыбнулся и слегка развел руки в стороны.

Дженис рассмеялась:

– Я это переживу. Завтракать будешь?

– Мм… – Найджел с наслаждением принюхался, – просто умираю от голода!

– Тогда – за стол!

Дженис поставила между высоким кофейником и вазой с цветами блюдо с оладьями. Положив Найджелу на тарелку щедрую порцию оладий, она принялась деловито наливать кофе. Найджел с удовольствием принимал ее заботу, мимолетно удивившись, что в кои-то веки его не раздражает, когда женщина хлопочет ради него на кухне. До сих пор он предпочитал просыпаться спозаранку, чтобы успеть позавтракать в одиночестве и ускользнуть из дому. Теперь ему вовсе не хотелось никуда спешить. Найджел чувствовал себя превосходно, словно ночь, проведенная с Дженис, сделала его прежним Найджелом Виттерсом. Но все же что-то мешало ему до конца расслабиться и расстаться с прежней хандрой. Это что-то – боязнь нового разочарования. Найджел вздохнул и бросил взгляд на часы. Дженис заметила это и вопросительно приподняла брови.

– Ты куда-то торопишься?

– Да. – Найджел виновато улыбнулся. – Мне давным-давно пора быть в офисе, я бессовестно проспал.

– Представь себе, я тоже! – оживленно подхватила Дженис. – Но я предусмотрительно успела позвонить и пожаловаться на жуткий насморк.

Она гнусаво изобразила, как объяснялась по телефону. Найджел улыбнулся. Ему некому и незачем было звонить в офис, но он решил пока скрыть это от Дженис.

– Знаешь, – с задумчивой улыбкой сказала Дженис, вертя в руках чашку с остывшим кофе, – я нарочно решила устроить себе выходной. Я так рада, что ты вернулся, что просто не смогу сегодня нормально работать.

Найджел промолчал. Вряд ли он сам не смог бы нормально работать лишь потому, что вернулся к Дженис. Да и вернулся ли?

– Я понимаю, что это звучит самонадеянно, – продолжила Дженис, – но что, если ты переедешь ко мне? Помнишь, как когда-то?

Если Дженис в чем-то и изменилась, то привычка без обиняков выкладывать все, что у нее на уме, осталась прежней. А действительно, почему бы и нет?

– Почему бы и нет, – сказал Найджел.

– Правда?! – просияла Дженис. – Ты согласен?

Радость Дженис, столь бурная и искренняя, растрогала Найджела.

– Конечно, как я могу обмануть женщину, которая так чудесно готовит оладьи. Можно еще парочку?

Дженис со смехом придвинула блюдо с оладьями к Найджелу.

– Если будешь так же хорошо трудиться по ночам, обещаю каждое утро готовить тебе оладьи!

Найджел с серьезным видом возвел глаза к потолку, словно погрузился в какие-то сложные умозаключения.

– Что ж, – наконец глубокомысленно изрек он, – не ахти какие выгодные условия, но если вам больше нечего предложить…

– Что-о?! – Дженис с притворным гневом двинулась на Найджела, сжав кулаки. Подойдя вплотную, она порывисто обняла Найджела за шею и прижалась к нему со счастливым вздохом. Найджел обнял ее и поцеловал в растрепавшиеся волосы. В этот миг он чувствовал себя почти искренним.