Текст книги "Зачем их звать обратно с небес?"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Мог бы с вами поспорить, – проворчал Б.Д.

– Kонечно, могли бы. Это не наш капитал. Это лишь деньги, которые нам доверены. Но распоряжаемся этими деньгами мы, мы решаем как их использовать, и никто у нас не в праве требовать отчета.

– Кажется, – вмешался Лэйн, – мы ушли от темы.

– Я вовсе не имел намерения, – ответил Эплтон, – растревожить осиное гнездо.

– А по-моему, имели, – спокойно возразил ему Фрост. – Не знаю, что вами движет сейчас, Маркус, только за всю жизнь вы не сделали ничего без расчета.

– Маркус, между прочим, просил помощи, – попытался разрядить атмосферу Лэйн. – Что до меня, то я готов ее предоставить.

– А я – нет, – ответил Фрост. – Я не стану сотрудничать с человеком, который намеренно ставит меня в затруднительное положение. Эта работа велась в отделе задолго до моего вступления в должность и всегда под грифом секретно.

– Не нравится мне все это, Дэн, – упрекнул его Б.Д.

– Конечно, вам это не должно нравиться, – повернулся к нему Фрост. – Ведь вы, извините за неловкое выражение, наше лицо, и я вовсе не хотел смутить вас.

– А вы знали? – Б.Д. обратился к Лэйну.

Тот кивнул.

– Да, казначейство выделяет фонды. А Маркус знал потому, что в его обязанности входит знать все. Но нас, посвященных, было только трое. Прошу прощения, сэр.

– С вами троими я поговорю позже. – приосанился Б.Д. – Я по-прежнему считаю, что действовать мы должны только открыто. Не следует забывать, что на нас возложена священная миссия. Наша организация всегда оправдывала это высокое доверие, и мы обязаны поддерживать свой престиж. Придет день, ради которого мы работаем, и тогда, хочу верить, мы сможем открыть людям не только наши книги, но и наши сердца.

Б. Д. сел на своего конька. На эту тему он мог распространяться часами.

Он бубнил и бубнил.

Фрост взглянул на Эплтона. Тот сидел сгорбившись, хмурый и напряженный.

Значит, не вышло, подумал Фрост. Не получилось, как он хотел. Пришел сюда с информацией и выложил ее, а полностью не сработало. В чем тут дело, зачем я ему?

Между ним и Маркусом никогда не было вражды. Не сказать, что они были на дружеской ноге, друзей у Маркуса нет, но ведь они коллеги и, по крайней мере, друг друга уважали. Что-то происходит, размышлял Фрост, незаметное для меня. Ведь если бы ничего не происходило, то зачем Эплтону пытаться меня скомпрометировать?

Он очнулся от мыслей и вновь услышал Б.Д.

– И вот поэтому, говорю я вам, мы должны собрать все наши силы в кулак и разыскать Мону Кэмпбел, которая, возможно, обнаружила то, что мы ищем, что мы исками все эти годы… – Б. Д. остановился и вопрошающе оглядел собравшихся. Все молчали.

– Совещание окончено, – сказал Б. Д. и постучал по столу карандашом.

5

– Понимаете, в чем дело, – сказала владельцу похоронного бюро маленькая старушка. – Мы оба стареем. Лет у нас впереди не так много, хотя на здоровье пока не жалуемся.

Пожилой джентльмен усмехнулся и стукнул тростью об пол:

– Вот в том-то и дело, что наше здоровье слишком уж хорошее. Мы могли бы прожить еще лет по двадцать.

– И нам, надо сказать, – вновь вступила старушка, – это очень нравится. Джеймс упорно трудился всю жизнь, мы экономили и копили деньги. Так что теперь, когда он уже не может работать, мы просто спокойно сидим, беседуем, иногда ходим в гости. Но каждый день нам приходится думать о средствах. То немногое, что мы скопили, тает на глазах, мы не можем себе такого позволить.

– Глупо, – заявил старик. – Средства можно вложить во что-то стоящее.

– Вот именно, – закивала старушка. – Вложить их во что-то стоящее, а не проедать попусту.

– Вполне вас понимаю, – владелец лавки потер мягкие, слабые ладони. – Люди с этой проблемой приходят сюда постоянно, вам незачем волноваться.

6

Из окна офиса, расположенного на самом верху Нетленного Центра, Фрост глядел на пестрый ковер, в который при взгляде с такой высоты превращался Старый Нью-Йорк. Гудзон казался серебряной полоской, сияющей под утренним солнцем, а Манхэттен напоминал выцветшее лоскутное одеяло. Прежде он часто стоял так у окна, находя в раскинувшейся перед ним картине нечто символическое: взгляд на прошлое человечества с высоты будущего. Но сегодня ему было не до того – в мозгу, изводя и мучая, колотился один и только один вопрос.

Несомненно, Эплтон хотел скомпрометировать его, но зачем?! Действовал ли Эплтон в своих интересах или не только? Может, служебные интриги? Этот ответ наиболее правдоподобен, но долгие годы Фрост старательно и успешно избегал интриг. Возможно, кто-то хотел занять его место. Что же, многие бы хотели, но никто из них, он был абсолютно убежден, не мог разнюхать то, что сумел Маркус.

Означать это могло только одно – кто-то его боится, предполагая, что Фросту известно нечто, что может бросить тень, если и не на сам Нетленный Центр, то на кого-то из руководства.

Но ведь, если рассудить, это нелепо. Он занимался исключительно своими делами. Обращались к нему лишь по вопросам, входящим в его компетенцию. В политике он участвовал косвенно.

В чужие дела не лез, разве только сегодня утром нарушил это правило, сказав Б.Д., что глупо делать вид, будто Нетленный Центр не управляет миром. Конечно, это так, но лучше было бы попридержать язык. Но Эплтон его разозлил, и про здравый смысл он позабыл.

Эплтон сказал правду. Сеть агентов существовала, но создал ее не Фрост. Да и не очень-то она велика. Эплтон сильно раздул ее реальные масштабы из каких-то своих соображений.

Фрост отошел от окна и вернулся к столу. Пододвинул к себе стопку бумаг, которую оставила мисс Бил. Сверху, как обычно, лежал ежедневный отчет со статистикой естественного движения населения – дата и две короткие строчки:

Временно недееспособных: 96.674.321.458.

Дееспособных: 47.128.932.076.

Проглядев и скомкав листок он отправил его в корзину и взял из стопки следующую бумагу.

Послышался шум, Фрост поднял глаза – в дверях кабинета стояла мисс Бил.

– Прошу прощения, шеф, – сказала она. – Вас не было, и я взяла почитать свежую газету.

– Пустяки, – махнул рукой Фрост. – Есть что-нибудь интересное?

– Сообщение про экспедицию к созвездию Лебедя. Они перепечатали наш вариант почти без изменений. На третьей странице.

– Не на первой? – удивился Фрост.

– Нет, там – дело Чэпмэна.

– Чэпмэна?

– Да. Тот тип, у которого сломалась спасательная машина.

– Ах этот. Да, на днях слышал в новостях.

– Вчера его приговорили, видела по телевизору.

– Ничего вчера не смотрел.

– Это было ужасно драматично, – оживилась мисс Бил. – Представляете, у него жена и дети, а теперь он не будет с ними во второй жизни. Просто кошмар.

– Что поделаешь, – пожал плечами Фрост. – Он нарушил закон и не исполнил простую вещь. Мы зависим от таких, как он.

– Да, конечно, – вздохнула мисс Бил, – но мне все равно не по себе, как представлю эту жуть – оказаться единственным из миллиардов, обреченным на смерть!

– Не он первый и не он последний, – напомнил ей Фрост.

Она положила газету на край стола и осторожно осведомилась:

– Я слышала, у вас были сегодня неприятности на совещании?

Фрост мрачно кивнул.

– Но не очень серьезные? – озаботилась мисс Бил.

– Нет, не слишком, – успокоил ее Фрост.

Секретарша повернулась и направилась к двери.

– Мисс Бил, – остановил ее Фрост.

– Да? – обернулась та.

– Мне надо уйти пораньше. У нас на сегодня что-то запланировано?

– Две встречи. Но не очень важные, я перенесу.

– Благодарю вас.

– А если придет какой-нибудь секретный материал?

– Ну так положите его в сейф.

– Но они требуют…

– Знаю, знаю. Документ немедленно проверить и…

«Вот в чем дело!», – осенило Фроста, и он понял причину поведения Эплтона. Да, об этом он не подумал…

– Что-то случилось, мистер Фрост? – встревожилась секретарша.

– Нет, все в порядке. Если что-то поступит, положите в сейф, утром займусь.

– Хорошо, – произнесла она чуть натянуто, демонстрируя неодобрение, и вышла из кабинета.

А Фрост принялся вспоминать тот день – месяца три назад – когда курьер по ошибке вручил ему секретный документ, предназначенный для Питера Лэйна. Он, конечно, сам вернул конверт Лэйну и все вроде утряслось. Курьера, понятно, уволили, проступок был серьезен, но никакого напряжения между Фростом и Лэйном не возникло.

И все же случай не забылся, заметил Фрост. Была там одна бумага, листок, что выскользнул из конверта и спланировал под стол – где он его и обнаружил, но уже после того, как вернул конверт Лэйну.

Он вспомнил, как стоял с этим листком в руке, раздумывая, что предпринять. Конечно, следовало бы вернуть его Лэйну, но тогда опять пришлось бы что-то объяснять, а ему показалось, что бумага не стоит таких переживаний. Это была какая-то рутинная, невесть зачем засекреченная чепуха из тех, что в изобилии циркулировали между отделами. Шифрованную форму переписки ввели давным-давно, смахивало все это на игру в шпионы – тем более, что шифровать стоило лишь малую толику документов, а в большинстве случаев дело сводилось к обычной переписке между отделами. Но таковы были правила.

Поэтому, чтобы избежать новых объяснений, он просто отправил листок в ящик стола и забыл о нем, резонно предположив, что если бумага важная, то ее хватятся.

Однако он ошибался.

Но если сегодняшнее поведение Эплтона действительно связано с этим документом, то в историю вовлечен еще и Лэйн.

Фрост рывком выдвинул средний ящик стола – там бумаги не было. Если бы хоть примерно вспомнить, о чем шла речь!

Какой-то список…

Он наморщил лоб, пытаясь припомнить детали, но туман не рассеивался.

Фрост обшарил остальные ящики – бумаги не было нигде. Так вот как они узнали! – его прошиб холодный пот.

Kто-то залез к нему в стол…

7

Рекламный агент указал в сторону болота, покрытого чахлым подлеском.

– Двадцать акров, – сообщил он. – При нашей цене это великолепная сделка. Друзья мои, более удачного способа вложить средства вы не найдете. Через сто лет цена возрастет десятикратно. А через тысячу – если вы уцепитесь за эту землю всерьез – вы станете миллиардерами.

– Но ведь это какое-то болото, – поморщилась женщина. – Кому оно понадобится…

– Сегодня, – принялся увещевать ее агент, – вы платите за акр столько, сколько через сто лет вам заплатят за каждый квадратный метр. Представьте, сколько людей будет в мире, прикиньте общую площадь Земли, и все станет понятно. Как только мы достигнем бессмертия и начнутся оживления…

– Им земля не понадобится, – возразил муж. – Перемещения во времени позволят отправлять людей на миллион лет назад, а когда и там все заселят, то на два миллиона…

– Честно говоря, – заговорщицки понизил голос агент, – я бы на это не рассчитывал. В перемещениях во времени многие сомневаются. Конечно, Нетленный Центр этого добьется, если это возможно в принципе. В противном случае этот участок будет стоить бешеных денег. Неважно, что болотистый. Человечеству потребуется любой клочок земли… Да и вообще, может статься, что Земля превратится в одно большое здание…

– Но есть еще космос, – не сдавалась женщина. – Планеты…

– Мадам, – приосанился агент, – давайте смотреть на вещи реально. Они болтаются в космосе уже сотни лет, но так и не отыскали ни одной подходящей планеты. Да, обнаруживают какие-то планетки, но всякую требуется окультурить, а на это уйдет прорва времени и средств.

– Ну, не знаю, – покачала головой женщина. – Мне кажется рискованным вкладывать деньги в эту пустошь.

– Пожалуй, – согласился муж. – Мы, собственно, хотели только взглянуть. Присмотреться, так сказать. Большую часть наших средств мы вкладываем в марки…

– То есть, у нас их не так уж и много, – уточнила женщина. – Денег, я имею в виду.

– Да, – вкрадчиво согласился агент. – Марки – дело серьезное. Но как вы себе представляете дальнейшее? Вы их скупаете, надежно укрываете в каком-нибудь сейфе или подвале, а когда вас оживят, извлечете из тайника и попытаетесь с выгодой продать. Но марки нынче покупают все. Что будет с рынком? Да и хобби не вечны, а ну как тогда никому не будет дела до коллекционирования? Или, скажем, вдруг марки украдут? Даже если вы узнаете, кто это сделал, как вы докажете, что они ваши? У вас ведь нет на них никакого документа. А если они истлеют? Заведется какая-нибудь бактерия, например? Или от сырости? Что, мои дорогие, вы тогда скажете?

– Да… – хмыкнул муж. – Никогда об этом не задумывался. Земля-то никуда не денется, а права у нас сохранятся…

– Вот именно! – обрадовался агент. – Чтобы закрепить землю за собой навечно, вам всего-то потребуется открыть счет в Нетленном Центре, предоставить ее нам в аренду и выплачивать небольшие суммы для покрытия расходов по защите ваших прав. Вот видите, – он перевел дыхание, – как все просто. Неплохо мы придумали.

– Но, – вздохнула женщина, – если бы не болото…

– Да говорю же, – разгорячился агент, – нет никакой разницы, болото или что угодно. Со временем в ход пойдет любой клочок земли. Если и не через сто лет, то уж через тысячу – наверняка. Вы же, коли захотите, можете оговорить, что спать будете тысячу лет. Нетленный Центр всегда идет навстречу подобным пожеланиям. Тем более никто не знает, когда они приступят к оживлениям.

8

Швейцарские марки означали, что встреча состоится в парке в деловой части Манхэттена, а на кляссере было указано время – час тридцать.

Джо Гиббонс уже был там и встал навстречу Фросту.

– Ты немного опоздал, – укорил он вместо приветствия.

– Пришлось проверить, не следят ли за мной, – поморщился Фрост.

– Кому вдруг понадобилось? Раньше тебя не беспокоили.

– Что-то происходит в Центре.

– Маркус трясется? Боится, что ты составишь ему конкуренцию?

– Это нелепо, – скривился Фрост.

– Понятное дело. Но с таким ничтожеством, как Маркус, ни в чем нельзя быть уверенным.

Они присели на скамейку.

Пробежала белка, плавный одинокий звук выводила где-то над головами птица. Небо было голубым без изъяна, и маленький парк источал сладкий ленивый покой.

– Хорошо как, – вздохнул Фрост. – Надо почаще выбираться на улицу, дышать воздухом и ни о чем не думать.

– У меня к тебе дело, – насупился Гиббонс. – Не знаю с чего начать.

У него был вид человека, которому предстоит неприятная работа, и он спешит с ней разделаться.

– Подобные варианты были и прежде, – продолжил он, – но я тебе не говорил. Был уверен, что ты откажешься.

– Откажусь?

– Дэн, – серьезно произнес Гиббонс. – У меня к тебе предложение.

– Оставь, – Фрост покачал головой.

– Я должен рассказать. Решать тебе – слишком серьезно. Это раньше я мог отказаться от твоего имени, но не теперь. Четверть миллиона, Дэн!

Фрост не шевельнулся. Ему вдруг почудилось, что голова превратилась в камень, сквозь который в мозг пробиваются резкие сигналы тревоги.

– Не знаю, – выдавил он наконец, лишь затем, чтобы собраться с мыслями.

– Все чисто, – продолжал Гиббонс. – Все устраиваю я. Оплата наличными, никаких чеков, никакой бухгалтерии. Все через меня, кроме выплаты.

– Значит, мне придется иметь дело с ними, – безучастно прокомментировал Фрост.

– Значит, да, – начал сердиться Гиббонс. – Но, бог мой, четверть миллиона того стоит. Мне бы, кстати, четверть миллиона они не доверили. Да и ты не идиот, чтобы доверить. С такими деньжищами я бы тут же сбежал. Ничего бы не смог с собой поделать.

– А сколько полагается тебе?

– Нисколько, – Гиббонс хихикнул. – Весь куш твой, до последнего цента. Я имею только посреднические. Десять тысяч.

– Сухими из воды нам не выйти, – резко заметил Фрост.

– Извини, Дэн! Мое дело – передать. Я могу сказать, что ты отказался. Но я надеялся – десять тысяч, как никак.

– Джо, – нервно произнес Фрост, – мы долго работали вместе, были друзьями…

Он умолк. Он испугался – вдруг Джо под колпаком у Эплтона.

– Да, Дэн. Мы были друзьями. Я надеялся, ты поймешь. Мы могли бы выйти сухими. Мне это – раз плюнуть, тебе – немного сложнее.

Фрост кивнул:

– Да. Вложить деньги и устраниться.

– Нет, нет, – замахал руками Гиббонс. – Не так. Не устраниться – тогда заподозрят. Смерть подстроят вполне натурально. Десять тысяч из твоей доли, и я сделаю это сам ради тебя. Что поделаешь, сейчас такие расценки. Зато просто и аккуратно. Ну, разумеется, деньги нельзя помещать в акции Нетленного Центра. Во что-нибудь другое – в собрание живописи, например.

– Мне требуется время, – покачал головой Фрост.

– А если ты умирать не хочешь, – наставлял его Гиббонс, – то можно сблефовать. Не можешь же ты уследить за всем – проскочила книжка, не заметил… и все дела.

– Видимо, это нечто… – подумал вслух Фрост. – Четверть миллиона…

– Не буду темнить, Дэн, – гордо надулся Гиббонс. – Это – настоящая бомба. Пойдет нарасхват. Они рассчитывают на стомиллионный тираж!

– Ты неплохо осведомлен.

– Я их заставил рассказать, – кивнул Гиббонс. – Кота в мешке не покупаем. А куда им было деваться, другого выхода на тебя у них нет.

– Да, глубоко же ты влез.

– Ладно, – решился Гиббонс. – Начистоту. Я сказал, будто могу пойти к ним и сказать, что ты не согласился. Но так не выйдет. Если ты не подписываешься, мне туда хода нет. Ты отказываешься и уходишь, а я пускаюсь в бега.

– Да, побегать тебе придется… – согласился Фрост

Замолчали. К ним прискакала белка, встала на задние лапки, передние прижала к груди и посмотрела своими бусинами.

– Автор, – заговорил наконец Гиббонс, – утверждает, что Нетленный Центр – фикция, а все его идеи – надувательство чистой воды. Никакой второй жизни нет, такой возможности не существует. А выдумали это лет двести тому назад, чтобы покончить с войнами.

– Погоди! – воскликнул Фрост. – Как они собираются это издать?! Они не могут…

– Могут, – оборвал его Гиббонс. – Конечно, если бы ты узнал, то мог бы воспрепятствовать, оказать давление и…

– Да нет, я имею в виду, что это не может быть правдой!

– А какая разница? – удивился Гиббонс. – Правда или нет, все равно прочтут. Людей заденет за живое. И никакой это не памфлет, у парня – научный подход. Он провел исследования и у него куча аргументов. Все подтверждено документально. Конечно, это может оказаться фальшивкой, только не похоже. За такую книжку любой издатель правую руку отдаст.

– Или четверть миллиона.

– Или четверть миллиона.

– Мы можем пресечь это сейчас, – прикинул Фрост. – Но как только книга попадет в киоски, ее уже не остановишь. На это рассчитывать нечего. Пропустить такую книгу я не могу. Этого мне не искупить.

– Но ведь можно обставить так, – напомнил Гиббонс, – что ничего искупать на придется.

– Даже если и так, – покачал головой Фрост, – они могут устроить ретроспекцию мозга. Сделать отметку, чтобы при оживлении мой мозг прочитали.

– Кто этим станет заниматься, – сплюнул Гиббонс. – Да в памяти, наверное, и не все сохраняется. Но, если тебя это так волнует, я готов уберечь твое доброе имя. Скажу, что узнал про книгу уже после твоей смерти.

– За отдельную плату, конечно.

– Дэн, – расстроился Гиббонс, – ведь ты сам сказал, что мы были друзьями. «За отдельную плату…» Друзья так не говорят. Я бы сделал это по дружбе.

– Да, еще одно, – вспомнил Фрост. – Кто издатель?

– Этого я тебе не могу сказать.

– Но как же я…

– Погоди, Дэн, подумай. Немедленный ответ мне не нужен. Давай встретимся ровно через сутки.

Фрост покачал головой:

– Сутки мне не нужны. Все решено.

Потрясенный Гиббонс остекленело вытаращился на Фроста.

– Я навещу тебя. Ты передумаешь. Четверть миллиона! Ты встанешь на ноги!

– Не могу… – Фрост поднялся. – Ты можешь, а я – нет.

И он не может, подумал Фрост.

Гудение в мозгу утихло, и на его место пришло кое-что похуже – холод испуга.

– Скажи Маркусу, – начал он было, но передумал. – Нет, не говори ему ничего. Маркус сам разузнает. Он понизит тебя в чине, Джо, не забывай. Поймает как-нибудь…

– Дэн! – возопил Гиббонс. – Ты о чем? Что ты хочешь сказать?!

– Ничего, – отмахнулся Фрост. – Абсолютно ничего. Но на твоем месте я бы пустился наутек немедленно.

9

Через полуоткрытую дверь канцелярии Никлос Найт увидел, что в церковь украдкой, почти испуганно вошел человек, обеими руками прижимая к груди шляпу.

Найт ласково улыбнулся – церковь была человеку в новинку, он чувствовал себя неловко и осторожно передвигался по храму, глядя по сторонам так, словно что-то неведомое угрожало ему из темных ниш.

Но в нем чувствовалось и почтение: казалось, он искал убежища или утешения. И это было непривычно – сюда приходили уверенные в себе люди, твердо знающие, что не найдут тут ничего, заходили, лишь отдавая дань обычаю.

Глядя на этого человека, Найт ощутил, как в глубине души что-то шевельнулось, и нахлынуло чувство, о котором он давно забыл – жажда милосердия, пасторского сострадания.

Пасторское сострадание, вздохнул он. Kому теперь это нужно? Первый раз это чувство пришло к нему еще в семинарии, первый и последний – в жизни оно оказалось лишним.

Найт осторожно приподнялся и тихо ступил под своды храма.

Человек уже дошел до алтаря и, отойдя в сторону, присел на скамью. Прижимая по-прежнему к груди шляпу, он сидел выпрямившись на самом краешке скамьи и глядел прямо перед собой, огни свечей с алтаря мягкими бликами отражались на его лице.

Он долго сидел неподвижно, словно не дыша. Найту, стоящему в проходе, показалось, что он уловил боль, скрытую в этом напряженном выпрямленном теле.

Потом человек поднялся и, продолжая прижимать шляпу, направился к выходу. За это время – Найт был убежден – ни единый проблеск чувства не промелькнул на мертвенном лице посетителя.

Человек, пожелавший обрести здесь что-то, теперь уходил, ничего не найдя и, возможно, полагая, что не отыщет этого уже никогда. Найт последовал за ним к выходу.

– Друг мой, – мягко произнес Найт.

Человек замер и обернулся, страх отразился на его лице.

– Друг мой, – повторил Найт, – могу ли я чем-либо помочь вам?

Человек пробормотал что-то, но с места не двинулся. Найт подошел к нему.

– Вы нуждаетесь в помощи, – сказал он проникновенно. – Я здесь затем, чтобы вам помочь.

– Не знаю, – запнулся тот. – Я увидел, что дверь открыта и вошел…

– Двери всегда открыты.

– Я подумал… Я надеялся…

– Мы все должны надеяться, – изрек Найт. – Все мы веруем.

– В том-то и дело. – Человек взглянул на него. – Я не верю. Как люди обретают веру? И во что они верят?

– В вечную жизнь, – сказал Найт. – Мы должны верить в нее. И еще во многое другое.

– Но ведь она и так есть, – человек неожиданно разразился грубоватым смешком. – Вечная жизнь у нас в кармане. Что в нее верить?!

– Не вечная жизнь, – поправил его Найт, – но лишь долгая жизнь. А кроме долгой, есть и другая, лучшая, совершенно иная.

– Вы верите в это, пастор? Вы ведь пастор?

– Да, пастор. И я верю в это.

– Тогда какой смысл в долгой? Не лучше ли…

– Не знаю, – покачал головой Найт. – Не могу претендовать на знание. Но и не сомневаюсь в намерениях Господа, допустившего ее.

– Но зачем Ему это?

– Затем, наверное, чтобы мы более подготовленными встретили ее конец.

– Но они говорят, – усмехнулся человек, – про вечную жизнь. О том, что умирать не придется. Какая же тогда польза от Бога? Зачем тогда еще какая-то жизнь?

– Что же, – рассудил Найт, – возможно. Но ведь это бессмертие может оказаться вовсе не тем, чего мы ждем, и нас ожидает отчаяние.

– А вы, пастор, как?

– Что? Я не понял.

– Какая жизнь нужна вам? Вы полезете в холодильник?

– Но, собственно…

– Ясно, – хмыкнул человек. – Всего доброго, пастор, и благодарю вас за заботу.