Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 9"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 30 страниц)

Глава 26

Сопровождаемый демоном, Данкен вернулся к костру. Диана, Мэг и баньши сидели чуть в сторонке. Эндрю растянулся на земле у огня, накрылся овечьей шкурой и, судя по храпу, погрузился в сон. На коленях у Дианы лежал кусок черного бархата.

– Смотрите, что получила Диана, – хихикнула Мэг. – Покажи им, девочка, что тебе подарил Шнырки.

Данкен перевел взгляд на Диану. Та улыбнулась, глаза ее сверкнули в свете костра. Она осторожно развернула бархат, и блики пламени отразились от длинного лезвия, а самоцветы на рукояти заискрились мириадами огоньков.

– Я сказала ему, что не могу принять такой роскошный подарок, – проговорила Диана, – но он настоял на своем.

– Гоблины хранили этот клинок как святыню, – подала голос Нэн. – Не думали не гадали, что однажды он попадет в человеческие руки. – Баньши передернула плечами. – С другой стороны, ни гоблину, ни кому другому из нас в одиночку его даже не поднять.

Данкен опустился перед Дианой на колени и протянул руку к мечу.

– Можно? – спросил он.

Диана кивнула. Юноша провел пальцами по лезвию – чуть ли не благоговейно, как будто притронулся к великой драгоценности.

– Данкен, – позвала тихо Диана, – Данкен, мне страшно.

– Страшно?

– Да, я боюсь меча. Шнырки не сказал мне, кому он принадлежал…

– Значит, так и надо, – отозвался Данкен, подобрал бархат и вновь обернул клинок. – Воздух сырой, ночь холодная, а с таким оружием следует обращаться бережно. – Он повернулся к Мэг – Матушка, я хочу тебя кое о чем спросить. Ты как-то на днях рассказывала нам о плаче по миру. Нельзя ли поподробнее?

– Я рассказала все, что знала, милорд.

– Ты упомянула, что на свете несколько подобных мест. Насколько я понял, ты считаешь, что одно из них как раз на болоте?

– Так мне говорили.

– А кто плачет?

– Женщины, милорд. Кому еще плакать, как не им? Разве у них мало поводов оплакивать судьбу?

– Их никак не называют?

– Не знаю, милорд, – произнесла Мэг после некоторого раздумья. – Лично я никогда не слышала, чтобы их как-то называли.

– А ты? – справился Данкен у Нэн. – Может, то не женщины, а баньши?

– Нет, – возразила Нэн. – Баньши нет дела до всего мира. Мы оплакиваем лишь тех, кто сильнее всего в том нуждается.

– Тогда вам тем более пристало оплакивать весь белый свет, который задыхается под бременем несчастий.

– Может быть, – согласилась Нэн, – но мы плачем дома, в обжитых уголках – о женщинах, что остались без мужей, о голодных детях, о нищих стариках и тех, кого забрала смерть. Нам просто некогда плакать обо всех. Мы садимся на крыши убогих хибар, негодуем на тех, кто причинил зло, горюем…

– Понятно, понятно, – перебил Данкен. – Иными словами, о мировой скорби тебе ничего не известно?

– Только то, о чем уже сказала ведьма. Позади Данкена послышался шорох.

– О какой такой скорби речь? – осведомился подошедший Шнырки.

– Демон утверждает, что на болоте кто-то плачет, – ответил Данкен, повернувшись лицом к гоблину.

– Он прав, – заявил Шнырки. – Я и сам частенько слышал. Однако с какой стати вас это заинтересовало?

– Царап сказал мне, что знает путь через болото.

– Что-то мне сомнительно, – пробубнил гоблин, состроив гримасу. – Всегда считалось, что болото непроходимо.

– Считалось или известно наверняка?

– Какой дурак рискнет проверять на собственном опыте? Вы как хотите, а у нас таких глупцов не водится.

– Что ж, – хмыкнул Данкен, – тогда полюбуйся на меня. Я попробую перейти болото.

– Вы погибнете.

– Какая разница, как погибать? Путь к реке преграждают Злыдни. Выходит, остается болото.

– А Орда на дальнем берегу?

– Ты же сказал, что, по словам Призрака, она движется на север. Если так, встреча с нею нам не грозит.

– Те, что у реки, начали затягивать сеть, – проговорил Шнырки. – Они надвигаются с востока. Мне донесли, что кто-то угодил в расставленные нами ловушки.

– Тем паче стоит попытать счастья на болоте.

– Злыдни у реки наверняка знают о том, что вы здесь, иначе они не снялись бы с места, а раз так, об этом, скорее всего, пронюхали и те, что сторожат болото.

– Однако они вряд ли предполагают, что мы отважимся пересечь трясину.

– Ступайте! – воскликнул гоблин, всплескивая руками. – Ступайте, куда вам вздумается. Что толку вам советовать, если вы не желаете меня слушать?

– Извини, – сказал Данкен, – но твой совет не оставляет нам возможность спастись, а на болоте может случиться всякое. В общем, я иду. Со мной пойдет демон – он будет указывать дорогу – и, вероятно, Конрад.

– И я, – прибавила Диана. – Когда будет готов тот костюм, о котором ты упоминал? – спросила она у Шнырки. – Не могу же я лезть в болото в этом платье.

– К рассвету, – отозвался гоблин. – Думаю, портные успеют.

– Мы не сможем выйти на рассвете, – заметил Данкен, – как бы мне того ни хотелось. Нам нужно отыскать грифона.

– Его уже искали, – отозвался Шнырки, – и нигде не нашли. Поутру мы возобновим поиски, но, честно сказать, надежда слабая. Слишком уж тесно он был связан с Замком, чародеями и всякими волшебными штучками. Вполне возможно, он решил, когда умер последний чародей, что наконец-то пробил его час. Миледи, я полагаю, разделяет мое мнение.

– Пожалуй, – сказала Диана. – Но с Хьюбертом или без него, я все равно иду через болото.

– Ты можешь сесть на Дэниела, – предложил Данкен.

– Нет. Дэниел – боевой конь, поэтому на нем достоин сидеть лишь тот, кто умеет сражаться в седле. Ведь недаром ты ни разу не садился на него на протяжении всего пути. Вы двое – одно, а третий тут лишний.

– Я тоже пойду с вами, – заявила Нэн. – Болото меня не пугает, благо я могу летать, пускай неуклюже, но могу. Может быть, я сумею вам чем-то помочь.

– Раз уж все началось с меня, – проворчал гоблин, – то мне, видно, на роду написано сопровождать вас.

– В том нет никакой необходимости, – возразил Данкен. – Ты не веришь в благополучный исход нашей затеи, и потом, нельзя же оставлять войско без полководца.

– Какой там полководец! – заартачился Шнырки. – Я никого и никуда не вел – просто кликнул клич, и все дела. Народ собрался не на войну, а так, поразвлечься. Дожидаться, когда запахнет жареным, никто не станет. Все разбегутся при малейшей опасности. Сказать по правде, они уже начали разбегаться. Так что за них можно не беспокоиться.

– А почему бы тебе не проявить мудрость и не сбежать вместе со всеми? Спасибо, конечно, что ты вызвался идти с нами, но…

– Вы что, хотите лишить меня приключения, о котором я смогу рассказывать много лет подряд, и каждое мое слово будут ловить на лету? – воскликнул гоблин, искусно притворяясь оскорбленным в лучших чувствах. – Между прочим, Малый Народец, как вы снисходительно именуете нас, живет достаточно скучной жизнью. Нам редко представляется случай доказать, что и мы не лыком шиты. Немногим из нас посчастливилось совершить более или менее героические деяния. Но в старину, до того как явились люди, все было иначе. Мы безраздельно владели землей, и никакие чванливые болваны не мешали нам жить в свое удовольствие. А теперь нас прогнали с насиженных мест да еще при первой же возможности напоминают, кто мы такие, мол, не суйтесь, куда вас не просят! А нам всего-то и нужно, что слегка позабавиться…

– Ладно, ладно, – прервал Данкен, – коли так, присоединяйся. Но учти, мы можем встретиться с драконами.

– Эка невидаль! – презрительно усмехнулся Шнырки, прищелкнув пальцами.

В темноте хрустнула ветка. В следующий миг в круг света, который отбрасывал костер, вступил Конрад. Он ткнул пальцем себе за спину.

– Глядите, кого я привел.

Из мрака медленно выплыл Призрак.

– Я вас обыскался, милорд, – пожаловался он Данкену. – И туда летал, и сюда, а вы как сквозь землю провалились. Однако я не забывал о том, что мне поручено следить за Ордой. Поскольку вас нигде не было, я сообщал обо всем Шнырки. Он удивлялся не меньше моего, куда вы могли запропаститься, но потом стал подозревать, что здесь каким-то образом замешаны развалины Замка, и оказался прав, как подтвердил Конрад, с которым мы случайно столкнулись, и…

– Погоди, – перебил Данкен, – погоди. Мне надо кое-что у тебя выяснить.

– А мне надо кое-что сказать вам. Но сначала, милорд, уймите, пожалуйста, мое беспокойство. Вы намерены идти в Оксенфорд или думаете повернуть обратно? Я надеюсь на первое, ибо меня по-прежнему одолевают вопросы, которые я хотел бы задать тамошним мудрецам. Может быть, они окажут мне такую милость: ответят на мои вопросы, которые не дают мне ни минуты покоя.

– Да, мы идем в Оксенфорд, – подтвердил Данкен. – А теперь скажи мне вот что: где находится та часть Орды, что двигалась вдоль западного берега болота?

– Направляется на север, – ответил Призрак.

– И не собирается останавливаться?

– Наоборот, милорд. Злыдни уже не идут, а бегут.

– Решено, – подытожил Данкен с удовлетворением в голосе. – Отправляемся завтра, выходим так рано, как только сможем.

Глава 27

Поиски Хьюберта возобновились с первым проблеском рассвета. Грифона не оказалось ни на развалинах Замка, ни на лугу у реки; он сгинул без следа. Те из Малого Народца, кто еще оставался с путниками, охотно помогали в поисках, однако по их завершении начали потихоньку исчезать. Вскоре равнина опустела. О тех, кто был здесь ночью, напоминали разве что черные круги кострищ.

Данкен собрал свой маленький отряд и вместе с Конрадом повел товарищей к болоту. На севере виднелся тот самый холм, который рассекал надвое мрачный проход; западный склон холма круто обрывался к невидимой отсюда топи. На юге лениво струила воды река. Путешественники двигались вразброд, не соблюдая даже подобия строя. Путь пролегал по открытой местности, поросшей густой травой. Тут и там виднелись рощицы, перелески, заросли орешника. Утро поначалу выдалось ясным и безоблачным, однако с запада постепенно наползли тучи; солнце едва просвечивало сквозь них и выглядело этаким бледным светящимся пятном. Где-то через час после выхода стало возможно различить далекий плач. В нем звучала полная безысходность, как будто плакальщицы отказались от всех и всяческих надежд на лучший жребий для мира.

Шагавшая рядом в Данкеном Диана поежилась.

– Какой жуткий звук! – проговорила она. – Пробирает до костей.

– Ты разве не слышала его раньше?

– Слышала, конечно, однако не обращала внимания. С болота ведь постоянно исходят всякие диковинные звуки. Я не представляла…

– Но чародеи должны были знать…

– Если они и знали, то мне ничего не говорили. И потом, я редко покидала Замок. Тогда я этого не сознавала, но теперь понимаю, что жила в тепличных условиях.

– Неужели? Дева-воительница…

– Ты заблуждаешься, – сказала Диана. – Разумеется, я не плакса, но и не рыцарь без страха и упрека. Да, меня научили обращаться с оружием, я несколько раз отправлялась исполнять довольно опасные поручения, но и только. Кстати говоря, я должна поблагодарить тебя за доверие.

Она подразумевала клинок, который сжимала в руке, поскольку ножен для него не было. Диана взмахнула мечом над головой, и тот заблистал на солнце, как будто оно светило в полную силу.

– Отличная сталь, – похвалил Данкен.

– И все?

– Очевидно, у Шнырки были основания не посвящать тебя в подробности.

– Однако в старину потерялся меч, который…

– В старину потерялось много мечей.

– Что ж, – проговорила Диана, – может, не будем об этом?

– По-моему, так будет лучше, – отозвался Данкен. Путники миновали протяженную низину, поднялись на склон холма и остановились, глядя на запад, где прорисовывалось в отдалении тонкой полоской голубизны желанное болото. Между холмом и болотом возвышался лес, который тянулся от северной оконечности гряды на юг, насколько хватал глаз. Царап подковылял к Данкену и дернул юношу за полу куртки.

– Чего тебе? – справился Данкен.

– Лес.

– Что «лес»?

– Его тут не было. Я хорошо помню: до самого болота – никаких лесов.

– Сколько воды утекло с тех пор, когда ты здесь околачивался? – хмыкнул Конрад.

– Несколько столетий, – ответила за демона Диана.

– За такой срок кучка деревьев вполне могла разрастись в пущу, – заметил Данкен.

– Или наш друг просто запамятовал, – прибавил Конрад.

– Не слушайте его, – проворчал Эндрю, стукнув по земле посохом. – Сатанинское отродье, смутьян рогатый!

– Мэг, а ты что скажешь? – спросил Данкен.

– Ничего, милорд. Я тут в жизни не бывала.

– По-моему, все в порядке, – успокоил Конрад. – Уж я-то всегда чую беду, так что на мой нюх можно положиться.

– Мне тоже кажется, что все в порядке, – присоединился к Конраду Шнырки.

– Говорю вам, никакого леса здесь не было! – воскликнул Царап.

– Будем идти осторожно, – сказал Конрад. – Как ни крути, иначе чем через лес до болота нам не добраться.

Данкен поглядел на Царапа, который по-прежнему держался за полу его куртки, намереваясь, по всей видимости, дернуть еще раз. В левой руке демон сжимал остро отточенный трезубец с длинной рукоятью.

– Где ты раздобыл эту штуку? – полюбопытствовал юноша.

– Я ему дал, – проговорил Шнырки. – Трезубец принадлежал моему знакомому гоблину, но для таких, как мы, он чересчур тяжелый.

– Мастер Шнырки сказал, – сообщил Царап, – что трезубец для меня – самое подходящее оружие.

– Что значит подходящее?

– Да, милорд, – вздохнул гоблин, – с теологией у вас плоховато.

– При чем тут теология? – удивился Данкен.

– Может, я ошибаюсь, – заявил Шнырки, – однако мне кажется, это давняя традиция. Некоторое время назад я натолкнулся в церкви на свиток; судя по всему – с текстами из Библии. Разбирать закорючки, которые вы почему-то именуете буквами, мне было некогда, однако картинки я рассмотрел. На одной из них – скажем прямо, достаточно примитивной – изображались демоны, точь-в-точь как наш друг, которые подталкивали к адскому пламени толпу безутешных грешников. Демоны были вооружены некими предметами, весьма напоминавшими трезубцы. Вот почему я сказал, что трезубец для Царапа – самое подходящее оружие.

– Ну-ну, – фыркнул Данкен.

По склону сбегала едва различимая тропинка, которая уводила прямиком в лес. Деревья на опушке казались вполне обычными, да и весь лес не производил сколько-нибудь угрожающего впечатления.

– Ты уверен, что леса здесь не было? – осведомился Данкен у Царапа.

– Целиком и полностью, милорд, – ответил тот, почесывая искалеченным копытом другую ногу. – У меня нет ни малейшего сомнения.

– Иначе как через лес нам до болота не добраться, – повторил Конрад.

– Хорошо, – Данкен принял решение. – Конрад, вы с Крошкой ступайте вперед. Далеко собаку не отпускай. Мы с Дианой пойдем сзади. Тропинка узкая, так что придется идти гуськом.

Мэг молча соскользнула со спины Дэниела.

– Залезай обратно, – буркнул Конрад. – Мы идем дальше.

– Тем более, – откликнулась Мэг. – Хватит, насиделась, надо и ножки размять. Вдобавок, случись что, от меня коню будет сплошная обуза, так что нам с ним лучше разделиться.

– Я присмотрю за ведьмой, – заявил Эндрю.

– Благодарю тебя, добрый сэр, – хихикнула старуха. – Подумать только, какой чести удостоился ходячий мешок с костями!

– Мэг, – проговорил Данкен, – ты что-то чувствуешь? В чем ты можешь стать обузой коню? Или…

– Я ничего не чувствую, милорд, – покачала головой ведьма. – Просто лес есть лес, его всегда опасаешься.

Данкен жестом велел трогаться. Конрад двинулся по тропинке следом за Крошкой, который, будучи раз одернут, постоянно оглядывался, проверяя, не далеко ли он отбежал. Диана с Данкеном замыкали шествие; перед ними, опираясь на перевернутый трезубец, тащился изувеченный демон.

Осенний лес навевал мысли о близости зимы: с высоких, раскидистых деревьев – стволы некоторых прямо-таки поражали своей неохватностью – облетала листва, подлесок уже тронули первые заморозки. Однако в остальном лес казался ничем не примечательным, каким, впрочем, ему и следовало быть. Среди деревьев преобладали дубы, хотя попадались и другие породы. Тропу, что вела через пущу, протоптали, скорее всего, дикие звери – вероятно, олени. Над лесом нависала тишина. Не слышалось даже шороха листвы, что было довольно странно, ибо, как сказал себе Данкен, редко бывает так, чтобы листья не шелестели. И в безветренный день нет-нет да и зашуршит какой-нибудь неприметный листок, а тут… Никто не произносил ни слова, как будто люди и все прочие настолько прониклись лесной тишиной, что старательно избегали нарушать ее. Тропинка, подобно большинству своих товарок, была весьма извилистой. Она то ныряла в заросли кустарника, то огибала могучий ствол поваленного ветром лесного великана, то резко сворачивала в сторону, прочь от покрытых лишайником валунов, то змеилась по пригоркам, избегая приближаться к многочисленным бочагам, то есть петляла в свое удовольствие.

Данкен шагал последним, за Дианой, перед которой ковылял демон. Неожиданно юноше почудилось, будто на него кто-то смотрит; он ощутил, что называется, спиной чей-то пристальный взгляд. Данкен обернулся. Разумеется, позади никого не было. Ему подумалось, что этим неприятным ощущением он обязан Шнырки: гоблин утверждал, что равнину после ухода Малого Народца заполонят Злыдни. Уж теперь-то Малый Народец наверняка разбежался; самые нетерпеливые исчезли еще ночью. По крайней мере, около их костра к утру остались только Шнырки, который, на пару с Конрадом, возглавлял сейчас отряд, и Нэн – та, должно быть, кружила над лесом, высматривая, не затаились ли где враги. Итак, Злыдни уже на равнине, а значит, могут в любой момент пуститься в погоню. Ловушки, о которых упоминал Шнырки, сколь бы ни были хитроумными, надолго их не задержат. По всей видимости, они окажутся не более чем досадными помехами.

Данкен ощупал кошелек, провел пальцами по небольшой выпуклости – то выпирал из-под материи амулет Вульферта, легонько надавил на пергамент, чтобы услышать знакомый хруст. Если слова Царапа подтвердятся, если они и впрямь сумеют перейти болото, если на дальнем берегу их не встретит Орда, в таком случае вновь появится возможность благополучно добраться до Оксенфорда. Это будет последний шанс, сказал себе юноша, а потому его во что бы то ни стало необходимо использовать.

Убедившись в неосновательности своих подозрений, Данкен устремился вдогонку за Дианой. Внезапно он различил слабый стон и отнюдь не сразу сообразил, что слышит все тот же плач, что доносится с болота, только приглушенный деревьями, которые выстроились на его пути величественной преградой. Неожиданно ноги вынесли юношу на крохотную полянку, почти идеально круглую, словно здесь поработал некий дровосек, который вырубил деревья, выкорчевал пни и оттащил их подальше в лес, чтобы не портили картины. Товарищи Данкена замерли посреди полянки. Юноша направился к ним, озираясь по сторонам, и вдруг ему показалось, что полянку окружают куда более высокие, чем прежде, деревья с куда более толстыми стволами. Куда ни посмотри, повсюду возвышались раскидистые гиганты; их ветви тесно переплетались над самой землей, образуя нечто вроде живой изгороди. Мало того, деревья росли так близко друг от друга, что между ними невозможно было обнаружить хотя бы подобие просвета.

– Чего ты остановился? – спросил Данкен у Конрада. – Или забыл, что мы не на прогулке?

– Тропа исчезла, – ответил Конрад. – Она привела нас сюда и куда-то запропастилась.

– Кстати сказать, – заявил Эндрю, и в его голосе прозвучало раздражение, призванное, должно быть, скрыть страх, – тропы нет ни спереди ни сзади.

Данкен оглянулся. Эндрю ничуть не преувеличивал. Деревья каким-то образом отрезали путникам дорогу обратно. Невольно складывалось впечатление, будто полянку обнесли высоченным частоколом.

– Если постараться, – сказал Конрад, – мы сможем выбраться. Но вот как быть с Дэниелом? Он ведь не умеет ползать. Так что придется нам с вами, милорд, поработать лесорубами.

– Это колдовство, – проговорила Мэг, – самое настоящее колдовство. Его творили знатоки своего дела. Вот почему я ничего не учуяла.

– Чтоб им провалиться! – завопил Шнырки, взмахнув руками. – Остолопы несчастные! Я же говорил этим бестолковым гномам: никаких ловушек на пути к болоту! Я велел им заняться равниной к северу от реки, но они не послушались, и вот результат. Еще бы, разве пристало гномам слушать какого-то гоблина! Недоумки! Где их теперь искать? Своими силами нам не выкарабкаться. Ну, попадись они мне когда-нибудь!

– Ты уверен, что ловушку поставили гномы? – спросил Данкен.

– Не то слово.

– А как ты определил?

– Я знаю гномов. Вечно поступают наперекор другим, но в умении колдовать им не откажешь. Никто иной не смог бы наложить на местность такое заклятие, чтобы…

Шнырки не докончил. Над головами путников послышалось хлопанье крыльев. Источником переполоха оказалась Нэн, отчаянно пытавшаяся замедлить свое падение. Она тяжело плюхнулась на землю, тут же вскочила и кинулась к товарищам, выкрикивая на бегу:

– Злыдни! Они преследуют нас! Они спустились с холма к лесу!

– Что же делать? – простонал Эндрю. – Что же делать?

– Перестать болтать, – отозвался Конрад, – и вспомнить, что мы – ратники Всевышнего.

– У меня с вашим Богом свои счеты, – бросил Царап, – но, если стычки не миновать, я буду сражаться бок о бок с вами. Предупреждаю сразу, меня лучше не трогать.

– Да уж, – хмыкнула Мэг.

– Будем надеяться, что колдовство гномов подействует и на Злыдней, – сказал Данкен. Внезапно у него перехватило дыхание. – Боже мой! Вы только посмотрите!

Ему вспомнилось вдруг, что много лет назад в Стэндиш-Хаус попросился переночевать бродячий художник, который в итоге провел в замке чуть ли не год, а в конце концов перебрался в монастырь, где, должно быть, рисует миниатюры и всячески разукрашивает рукописные тексты. Данкен, который в ту пору был еще маленьким, повсюду следовал за художником, правда, имя его с годами выветрилось из памяти. Не отходил от стола, за которым тот работал, зачарованно наблюдал за магическими движениями карандаша, что творили поистине диковинные изображения. На картинке, которая нравилась ему больше всего и которую он потом получил в подарок, деревья каким-то образом превращались в людей: они обретали грубые, лишь отдаленно схожие с человеческими лица, их сучья становились руками, а ветки – растопыренными пальцами, то есть деревья оборачивались в чудовищ. И надо же такому случиться – в колдовском лесу гномов происходило, только наяву, то же самое! Стволы разинули слюнявые пасти, в некоторых из них торчали клыки; над пастями виднелись отвратительные приплюснутые носы и не менее отвратительные, вурдалачьи глаза. Теперь со всех сторон доносился шелест листвы, который стихал по мере того, как сучья и ветки деревьев перевоплощались в руки, когтистые лапы или змееподобные щупальца, и все эти конечности тянулись к путникам, чтобы схватить их и задушить, растерзать, разорвать на кусочки. Отряд очутился в окружении чудовищ, которые были деревьями, или деревьев, что пытались стать чудовищами.

– Вонючие гномы! – воскликнул Шнырки. – Совершенно никакого разумения! Что же это за магия, которая не в состоянии отличить друга от врага?

Издалека – вероятно, с опушки леса – доносились глухие вопли.

– Безволосые, – проговорил Конрад. – Они тоже повстречались с деревьями.

– Они не произвели на меня впечатления крикунов, – возразил Эндрю. – Скорее, мы слышим голоса деревьев.

– Мэг, ты ничего не можешь сделать? – спросил Данкен. – Нет ли у тебя заклинания, которое могло бы нам помочь?

Эндрю подступил к деревьям, что высились стеной вокруг полянки, замахнулся посохом и принялся бормотать латинские молитвы. Данкен с трудом разбирал слова, настолько ломаной была латынь отшельника.

– Заткнись, Эндрю! – рявкнул юноша. – Ну так что, Мэг?

– Попробую, – откликнулась ведьма. – Хотя, как я вам говорила, силы мои уже не те. К тому же, у меня похитили все колдовские причиндалы…

– Знаю, знаю, – нетерпеливо перебил Данкен. – Ты рассказывала. Нетопыриная кровь, дерьмо хорька и все такое прочее. Но разве в тебе не таится сила, которая может творить волшебство без посторонней помощи? – Он повернулся к Эндрю. – Я же сказал, прекрати! Тут не место для церковных песнопений!

– Может, он подпоет мне? – предложила Мэг. На полянку выплыл из-за деревьев полупрозрачный клочок тумана.

– Милорд, – сказал Конрад, приближаясь к Данкену, возле которого стояла Диана, – это не простой туман. Помните битву у Замка? Тогда Злыдни напустили на нас туман, который вонял точно так же, как…

– Я что-то не припоминаю какого-либо запаха.

– Зато я помню прекрасно. У меня нюх еще тот.

– Орда стремится проникнуть в лес, – проговорила Диана. – Колдовство гномов если и задержит их, то ненадолго. Шнырки упоминал, что ловушки Малого Народца по сути бессильны против Злыдней.

– Да, – согласился гоблин, – однако эта посерьезнее всех прочих. Гномы постарались на славу. Если бы не они, мы бы уже достигли болота.

– Остается уповать на Мэг, – буркнул Конрад.

– Пока Эндрю не заткнется, у нее, сдается мне, ничего не выйдет, – пробормотал Данкен.

В лесу за пределами полянки творилось что-то невообразимое. Деревья сотрясались от корней до макушек и яростно размахивали ветвями. Разинутые пасти раскрылись шире прежнего. Казалось, из них вот-вот вырвется отчаянный вопль. Однако вопля так и не последовало. Слышались лишь треск и стоны да глухие крики.

– Безволосые, – проговорил Конрад, крепко стискивая в ладони дубинку. – Они пробиваются к нам.

Над верхушками деревьев неожиданно возникла омерзительная черная тварь: две головы, острые клыки, крылья оканчиваются крючковатыми когтями.

– Берегись! – гаркнул Конрад.

Тварь ринулась вниз. Диана отпрыгнула в сторону, а затем в ее руке сверкнул подаренный гоблином клинок. Лезвие отсекло крыло бестии, и та перекувырнулась в воздухе и рухнула наземь, наткнувшись перед тем на меч Данкена и потеряв одну голову и остаток крыла. Конрад обрушил дубинку на уцелевшую голову твари. Бестия задергалась, заерзала по земле и вдруг подскочила в воздух – ни дать ни взять цыпленок, которому только что отрубили голову.

Данкен посмотрел на свой меч. Лезвие было в черной крови, как и в тот раз, в битве на равнине, когда он сразил напавшее на него из тумана чудище. Юноша глянул в небо. Там кружила другая тварь. Впрочем, устрашенная, очевидно, участью товарки, она не стала снижаться, а полетела прочь, тяжело взмахивая когтистыми крыльями.

Данкен кинул взгляд на Мэг и увидел, что ведьма все-таки решила воспользоваться помощью отшельника. Старуха и Эндрю стояли плечом к плечу, обратившись лицом к дальней стороне полянки. Отшельник потрясал посохом и по-прежнему изрыгал чудовищно исковерканные латинские фразы. Мэг воздевала руки в обрядовых жестах и читала нараспев заклинания. Слов было не разобрать; Данкен, сколько ни прислушивался, так и не сумел угадать, на каком языке вещала ведьма.

Тем временем колдовской туман становился все гуще. Из-под деревьев высунулась зловещая морда, за которой показалось по-змеиному длинное тело, передвигавшееся на коротеньких ножках. Тварь покрутила головой, поднялась, готовясь к нападению, на дыбы, но не успела сделать и шага, как перед ней сверкнул грозовой молнией клинок Дианы. Клюв твари щелкнул будто сам собой, голова отделилась от туловища и покатилась по земле, а из раны хлынула потоком черная кровь. Однако тело продолжало двигаться, правда, недолго. Лапы подогнулись, и змеевидное создание повалилось навзничь бесформенной грудой плоти.

Деревья яростно размахивали ветвями, словно на полянке задувал огромной силы ветер; пасти на стволах не закрывались, конечности производили хватательные движения. Порой из лесной чащи раздавались невнятные вопли, которые, как правило, тут же обрывались. Вот к небу взмыл гигантский сук, на котором, стиснутое добрым десятком рук, болталось тело безволосого. Второй безволосый, продравшись сквозь подлесок, выбрался на полянку, упал было на колени, однако мгновенно вскочил и кинулся к людям, сжимая в кулаке дубинку. Данкен устремился ему навстречу, но дорогу безволосому уже преградил Конрад, который нанес сокрушительный удар. Что-то хрустнуло; безволосый с проломленным черепом рухнул на землю, но на поляну, один за другим, выскакивали его собратья. По всей видимости, они благополучно избежали расставленных Малым Народцем ловушек. Данкен заметил краем глаза опускавшуюся дубинку и инстинктивно вскинул меч. Дубинка отскочила от лезвия и вскользь задела юношу по плечу. Чуть поодаль сверкал клинок Дианы. Данкен хотел было обернуться, но вовремя увидел, что на него мчится очередной противник. Миг – и меч юноши вонзился безволосому в горло. Но тут подоспел еще один, и Данкен вдруг сообразил, что на сей раз не успеет отвести удар. Внезапно над его плечом мелькнули конские копыта. Поразив врага, Дэниел по ходу движения навалился на хозяина. Юноша плюхнулся на землю, а жеребец, заслонив его собой, продолжал расправляться с безволосыми, действуя то копытами, то зубами.

Данкен огляделся. Конрад тоже лежал на земле, судя по всему, раненный в правую руку. Над ним возвышался безволосый, готовый обрушить занесенную над головой дубинку. Данкен выскользнул из-под Дэниела и рванулся на выручку товарищу, сознавая, впрочем, что вряд ли сумеет спасти Конрада. Внезапно безволосый весь как-то обмяк: неизвестно откуда взявшийся Царап насадил его на свой трезубец, острия которого насквозь пронзили шею приспешника Злыдней.

– Тропа! – разнесся над поляной торжествующий крик Эндрю. – Мы нашли тропу!

Данкен не знал, куда смотреть: то ли на ликующего отшельника, то ли на безволосого, который медленно пятился назад, выронив из руки дубинку. Царап следовал за ним, отчаянно пытаясь выдернуть трезубец. Крошка, что терзал неподалеку тело противника, поднял голову и принялся озираться по сторонам в поисках новой жертвы. Однако неожиданно выяснилось, что сражаться не с кем. Деревья по-прежнему размахивали ветвями, над землей все так же клубился туман, но те безволосые, что напали на отряд, были перебиты все до единого.

– Мы нашли тропу! – вопил Эндрю. – Мы нашли тропу!

– Быстро к нему! – гаркнул Данкен. – Бежим отсюда!

Он нагнулся, подхватил Конрада и поставил того на ноги. Поднимаясь, Конрад дотянулся до своей дубинки, стиснул ее в левой руке и сделал неуверенный шаг вперед. Данкен кое-как ухитрился развернуть товарища в нужном направлении.

– Эндрю отыскал тропу, – проговорил юноша. – Пошли к нему.

К ним подбежал Крошка. На морде мастифа было написано беспокойство. Он прижался к Конраду, будто норовя поддержать своего друга. Следом подковылял демон, сумевший в конце концов вытащить трезубец из тела безволосого. Сразу сообразив, в чем дело, Царап втиснулся между Конрадом и Крошкой.

– Вот, – сказал он, подставляя плечо, – обопрись. Данкен отобрал у Конрада дубинку.