Текст книги "Игрок (ЛП)"

Автор книги: Клэр Контрерас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Пожалуйста. Еще... пожалуйста, – умоляла я, мурлыкая, и Уоррен продолжал ласкать языком мое лоно. Снова и снова. Медленно, но эффективно, не позволяя моему напряжению исчезнуть. – Я хочу тебя.

Я лежала на спине с закрытыми глазами и тяжело дыша, когда услышала узнаваемый шелест презерватива. Мои глаза моментально распахнулись, вот только я пропустила все шоу и не важно, что я видела это на днях. Мне не хватало воспоминаний о том, как он снимал джинсы и трусы. Уоррен держал в правой руке резинку, поглаживая себя другой. Я приподнялась на локтях, дабы оценить его размеры. Все части этого мужчины были примечательными, а от зрелища, как он ублажает себя, наблюдая за мной, меня накрыла новая волна похоти. Будучи все еще на постели, я села на колени и положила свою руку поверх его руки, вторя его движениям.

– Ох, черт, Камила, – громко простонал он.

Я устроилась поудобнее и наклонилась вперед, чтобы облизать языком кончик его члена, не прекращая ласкать его рукой.

– Ох, бл*дь, – охнул он, а когда я взяла его в рот, он издал долгий, глубокий стон, который пронесся сквозь все мое тело до самых кончиков пальцев.

Вскоре его руки запутались в моих волосах, подталкивая меня, но убеждаясь, что я успеваю за таким темпом. Его стоны становились глубже, мое имя стекало с его уст каждый раз, когда я делала что-то, что ему нравилось. Пульсация между ног убивала меня, и я опустила свою ладонь, чтобы утихомирить боль.

– Ты трогаешь себя, – хрипло прошептал он. – Бл*дь. Я могу кончить только от этого, не говоря уже о твоем рте.

Я застонала, когда мой клитор запульсировал под моими пальцами.

– Камила, – тяжело дыша, пробормотал Уоррен. – Тебе нужно остановиться. Тебе чертовски нужно остановиться. Я хочу трахнуть тебя. Прямо сейчас.

Он так сильно дернул меня за волосы, что мне ничего не оставалось, кроме как послушаться. Уоррен смотрел на меня сверху вниз с неровным дыханием и полузакрытыми глазами, полными похоти и безумия.

– Ты меня убьешь, красавица, – сказал он, поднимая меня за руки и ставя на четвереньки лицом к окну. Затем так сильно врезался в меня, что я вскрикнула от неожиданности.

– Я хочу, чтобы ты кричала. Громко. Я постоянно думаю только об этом, – выпалил он, вонзаясь в меня, одной рукой держась за мою талию, а другой вцепившись в мои волосы так сильно, что я практически выгнулась дугой. – Только и думаю о том, как громко я могу заставить эту тихую маленькую девочку кричать моё имя, – прорычал он, двигаясь еще жестче, отчего я взвизгнула. – Твою мать. Как хорошо!

Он отпустил мои волосы и наклонился вперед, прижимаясь своей твердой, как камень, грудью к моей спине. Замедлив темп, он опустил руку на мой клитор, убивая меня от чрезмерной стимуляции. Все это было слишком. Перебор. Давление всё нарастало и нарастало, мои пальцы начало покалывать, когда он зажал мой клитор, а затем резко отпустил, чтобы обнять меня за талию и начать снова жестко врезаться в меня. Чертовски жестко. Я ощущала его везде, и меня накрыло новой волной оргазма.

Я без смущения громко выкрикнула его имя. Уоррен простонал в последний раз, прежде чем кончить внутри меня. Я чувствовала даже это. Я чувствовала всё. Я была рада, что в этот момент мы не смотрели друг на друга, потому что боялась, что по моим глазам он бы понял, что это больше не секс друзей с привилегиями. Я боялась, что он увидит, какие сильные эмоции меня раздирают.

Глава 19

Уоррен

Я не собирался вот так вваливаться, но увидев ее, не смог остановиться. И был счастлив. Я сидел за ее новым обеденным столом со стаканом напитка, который Камила мне подала. Последний раз настоящим лимонадом меня угощали бабушка с дедушкой в Барселоне. Сделав маленький глоток, съежился от терпкого вкуса. Нахмурившись, заглянул внутрь.

– Что это?

Девушка рассмеялась из спальни. Она складывала одежду, пока я отправился в гостиную и уселся за ее компьютер, чтобы посмотреть фотографии на USB, о которых она мне рассказывала.

– Это называется «Morir Soñando». Нравится?

Я нахмурился еще сильнее.

– «Желание умереть»?

– Угу. Так нравится или нет? – спросила она, стоя в дверях своей комнаты.

Она положила руку на бедро и приподняла бровь, ожидая моего ответа. Я попытался сохранить нейтральное выражение лица, делая еще один глоток. По правде говоря, что бы это ни было, оно было восхитительным.

– Знаешь, думаю, что тебе нравится, – ухмыльнулась она, с вызовом на меня поглядывая.

– Да что ты говоришь? С чего это взяла?

– Тебя выдают твои глаза. Они как будто немного расширяются от удивления, и твоя нижняя губа слегка изгибается.

Я отодвинул стул и встал, не сводя с нее глаз. Когда я подошел, она убрала руку с бедра и сглотнула, скользя взглядом по моему телу, оставляя обжигающий след на каждом его дюйме. Я почувствовал, как мое сердце забилось громче. Поймав ее взгляд, я обхватил ее лицо. Наши тела, казалось, двигались синхронно навстречу каждому прикосновению. Ее дыхание участилось, пока мы смотрели друг на друга, а мой большой палец вырисовывал круги по ее уже раскрасневшейся щеке.

– И что же мои глаза говорят сейчас? – поинтересовался я. Ее зрачки слегка расширились. Если бы я не знал ее лучше, то решил бы, что запаниковала. – Скажи мне, – прошептал я.

– Я... Я не знаю, – пробормотала Камила, опуская подбородок.

– Нет, знаешь.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее. Я не мог быть так близко к ней и не целовать ее, не обнимать ее, не прикасаться к ней, даже несмотря на то что одновременно испытывал сладость и горечь, так как знал, что недостоин ее. Я целовал ее снова... и снова... и снова...

– Я не заслуживаю тебя, – прошептал ей в губы. – Но не могу тебя отпустить.

Я опустил руку и вернулся к столу, чтобы продолжить свое занятие. Наконец открыл первый файл с изображениями и съежился, после чего поднял взгляд на Камилу. Она стояла на том же месте.

– Ты это видела?

Она пожала плечами. Я снова повернулся к экрану и продолжил просмотр, пропустив вторую и третью папки, чтобы открыть сразу четвертую. Внутри было нечеткое изображение меня в ночном клубе. На фотографии, возможно, и невозможно было бы что-либо различить, если бы не фиолетовые огни, освещающие меня в тот момент. Мои волосы были короче, а тело худее. Скорее всего, мне было около двадцати, но нет никаких сомнений, что это был я. Не было никаких сомнений и в том, что делала блондинка в черном платье, которая стояла передо мной на коленях. Ее не было видно из-за стола, но я держал ее за макушку, и запрокинул свою голову... Ошибиться было невозможно. Мое сердце ушло в пятки. О чем, черт возьми, я думал? Я покачал головой. Ярость начала закипать, ожидая повода, чтобы обрушиться на того, кто послал это Камиле.

– Ты все посмотрела? – спросил я, сглотнув в ожидании ее ответа. Я не мог даже смотреть на девушку рядом.

– Четыре или пять снимков. Я остановилась, когда добралась до момента, где, судя по всему, начиналась групповушка.

Она говорила тихо, что привлекло мое внимание. Когда я, наконец, взглянул на нее, она с безразличным видом ковыряла ногти, разбивая мое сердце сильнее, чем если бы сердилась или злилась на меня. Я на мгновение закрыл глаза, чтобы собраться с мыслями.

– Как тебе увиденное?

– А что такого? – вопросом на вопрос ответила она, снова на меня посмотрев. Я уставился на нее, не в силах сказать ничего путного. – Я здесь не для того, чтобы кого-то судить, Уоррен. Если ты так живешь, тогда... – она снова пожала плечами.

Я застонал, снова встал и подошел к ней большими, размашистыми шагами, чтобы обнять и притянуть ближе.

– Там не я. Там глупый, молодой, безрассудный, горячий, двадцатилетний Уоррен.

Она отстранилась.

– А какой тридцатиоднолетний Уоррен?

– Спокойный, хладнокровный, собранный, классный и офигенный в постели.

– И скромный. Совсем забыл о скромности, – хихикнула Камила.

Я ухмыльнулся.

– Чрезвычайно скромный.

Пока Камила убирала свою одежду, я забрал флешку и письмо с твердым намерением пойти к брату и поговорить с ним об этом. Я просто надеялся, что к тому времени успокоюсь, и не буду мечтать дать ему по морде. Последнее, в чем нуждалась мама, так это в еще одной боли, особенно от меня.

Около полуночи я выскользнул из постели Камилы, легко поцеловав ее в лоб, и улыбнулся тихому храпу, который, как она клялась, не издавала. Было бы легко остаться. Было бы легко сказать себе, что я поступаю правильно, обнимая ее и прижимая к себе всю ночь напролет. Именно так я и хотел сделать, и именно поэтому мне нужно было уйти.

Глава 20

Уоррен

Добравшись до офиса брата, я пребываю вне себя от гнева. Бросив конверт на его стол, скрестил руки на груди. Он нахмурился и склонил голову набок.

– Уйди и вернись, когда успокоишься и вспомнишь хорошие манеры, – сказал он.

– Конечно. Сразу после того, как ты вспомнишь, что у тебя есть яйца.

Он усмехнулся и открыл конверт, из которого выскользнула флэшка вместе с запиской. Брат непонимающе ее прочитал.

– И что мне с этим делать? – спросил он, вставляя накопитель в компьютер.

Пока он щелкал мышкой, я расхаживал по кабинету.

– Что за чертовщина, Уор? – в его голосе было слышно явное замешательство, поэтому я остановился, чтобы встретиться с ним взглядом.

Детьми мы частенько играли в гляделки. Он всегда сдавался первым и начинал хохотать практически сразу, благодаря чему я ловил его на лжи. Может, мы уже и не дети, но мы все еще братья. И в горе, и радости. Независимо от срока нашей разлуки, этого у нас не отнять. Мы – семья. Год назад я бы не простил ему этот поступок, но сейчас, глядя в его зеленые глаза, думая о нашем детстве и словах Камилы, я чувствовал, что если бы он объяснился и извинился, то я бы это сделал.

– Твоих рук дело?

– О чем ты?

– Это отправили Камиле.

Он закатил глаза и усмехнулся.

– Конечно, речь идет о той девушке.

– А что не так? – спросил я громче, оказавшись перед его столом.

– Да просто... – он тяжело вздохнул и покачал головой, растирая пальцами переносицу. – Уоррен, ты действительно такого обо мне мнения?

– Отвечай на вопрос!

– Не знаю, что меня больше беспокоит: то, что ты думаешь, будто у меня есть время играть в эти дурацкие игры, или твоя реакция на то, что произошло. На снимках ты, Уор. Ты. Может, лучше ей увидеть это сейчас, а не после того, как ты купишь ей долбанную квартиру? – его губы дрогнули. – Стоило привести другой пример.

Я сел на один из стульев и вздохнул. У меня не было настроения сыпать оскорблениями, какими бы глупыми они ни были. Необходимо было выяснить, кто, черт возьми, отправил это Камиле. О ней ведь никто больше не знал.

– Кто мог это сделать?

– Может быть, Серджио?

Серджио – мой агент.

Я покачал головой. Этот вариант точно отпадал. Я даже не рассказал ему о Камиле. О ней знал только мой брат, который в настоящий момент пожимал плечами.

– Кто бы это ни был, он из твоего окружения. – Он снова посмотрел на экран. – Как часто ты участвовал в тройничках?

– Достаточно.

– Боже. Мне стоило тоже сменить фамилию и переехать в Испанию.

Я невольно рассмеялся, но смех тут же стих, как только мой взгляд снова упал на конверт, лежащий на столе.

– Эта девушка действительно так много для тебя значит, или ты просто боишься, что фотографии всплывут и запятнают твою репутацию?

Мои губы изогнулись в натянутой улыбке.

– Ты хотел сказать, подтвердят мою репутацию?

Он усмехнулся, в его глазах блеснуло веселье.

– Так это из-за девушки?

– Она не похожа на Елену, – вздохнул я, надеясь, что он уловил в моем голосе решимость.

– Ну, если ты так говоришь...

– Она... хорошая. Правда.

– Потому что у нее нет искусственных сисек и накачанных губ?

Я закатил глаза. У большинства женщин, с которыми я встречался, была фальшивая грудь, что не делало их менее умными и красивыми.

– У твоей Мелани импланты.

Его улыбка стала шире.

– И я заплатил за них приличную сумму.

– Какой же ты придурок.

Он тяжело вздохнул и потер лицо.

– Слушай, Уор, ты знаешь, что я люблю тебя, несмотря на все твои глупые поступки. Я просто пытаюсь поддержать тебя после того, что случилось у вас с Еленой...

– Не похоже, чтобы она опустошила мой банковский счет и оставила разгребать долги. Если что, то я неплохо зарабатываю.

– Ты был похож на потерянного щенка после того, как она наставила тебе рога, а мы стали теми, кому пришлось разгребать дерьмо и общаться с журналистами, которые донимали нас ежесекундно, лишь бы получить эксклюзивные интервью об Уоррене Сильве и его мрачном будущем в футболе.

Я уставился в пол, ибо не гордился тем временем. Ужасным было получать сообщения на голосовую почту от мамы и хуже того, от бабушки с дедушкой, в которых говорилось, что они воспитывали меня не таким молодым человеком, который относился к женщинам с неуважением. Все это было из-за того, что я назвал Елену шлюхой в местной газете после ночи беспрерывного пьянства. Но самый больной удар нанес отец, назвавший в интервью меня «никчемным ублюдком», добавив при этом, что он всегда знал, что я окажусь неудачником. Эти слова навсегда отпечатались в моей памяти.

Я в последний раз встретился с братом взглядом, прежде чем встать и уйти.

– Камила – это лучшее, что случилось со мной за очень долгое время, и я не позволю ничему и никому это испортить.

– Уоррен, – окликнул меня брат. Когда я оглянулся через плечо, он смотрел на меня с серьезным выражением лица. – Надеюсь, ты понимаешь, что тебе не нужна помощь, чтобы все испортить. А если ты сам все и не испортишь, то вспомни, что вы живете в разных странах.

Он говорил верно, но я собирался сделать все возможное, чтобы насладиться временем рядом с ней, и это означало, что я не позволю никому встать между нами.

Глава 21

Камила

Я два часа проторчала на Пенсильванском вокзале в ожидании поезда. С каждой минутой угнетающее ощущение, что я не доберусь до мамы, усиливалось. Я вздохнула, когда в заднем кармане джинсов завибрировал телефон.

– Камила? – спросил тоненький голосок.

Я нахмурилась и взглянула на экран: там горело имя Уоррена.

– Угу. Кто это?

– Кайден.

Я улыбнулась.

– Привет, приятель. Как дела?

– Хорошо. Придешь сегодня в гости? У меня есть мороженое.

– Я бы с удовольствием, но не могу. Я на вокзале, и похоже, поезд сломался. Чтобы это исправить, нужен супергерой.

– Какой именно?

Все еще улыбаясь, я оглядела платформу.

– Не могу сказать точно.

– Может быть, Тор подойдет?

– Ха. Если появится Тор, то я никогда не уйду.

– А почему?

В его голосе слышалось явное замешательство, и я решила не отвечать. Объяснять влюбленность в Тора казалось неправильным при разговоре с ребенком.

– Где твой дядя?

– Он здесь, у меня дома. В следующий раз приходи с ним, – велел он. – Уор говорит, что ты красивее Чудо-Женщины.

– Я сказал, что она самая красивая женщина в мире, Кайден. Если повторяешь мои слова, то делай это правильно, – проворчал Уоррен в трубку.

– Привет, – прошептала я.

– Я соскучился по тебе, – прошептал он в ответ.

– Я тоже.

Почему, черт возьми, бабочки в животе никак не угомонятся и заставляют меня признаваться во всем этому мужчине?

– Добралась до мамы?

Я тяжело вздохнула, прислонившись к холодной стене.

– Нет, и судя по всему, придётся отложить это до завтра. Поезд чинят уже часа два.

– Где ты?

– Я, эм... на Пенсильванском вокзале. – Я покачала головой, понимая, что он понятия не имеет, где находится эта станция.

– Я сейчас за тобой приеду.

– Что? Нет. Я просто вернусь домой и попробую съездить к ней завтра.

– Стой там. Я быстро.

– Уоррен...

– Камила, оставайся на месте. Я уже в пути.

Я нехотя согласилась и вышла на улицу.

Когда подъехал внедорожник, я быстрым шагом направилась к нему. Уоррен сидел на месте водителя. Заметив меня, он вышел из машины и, обойдя ее, открыл мне дверцу.

– Что... – я нахмурилась, заглянув в салон. – Ты за рулем?

– У Антуана выходной.

Я забралась в автомобиль, но взглянула на Уоррена только когда пристегнула ремень безопасности.

– Ты умеешь водить машину?

Он косо на меня посмотрел.

– Как видишь.

– Я, например, не умею, вот и спросила.

– Ты не умеешь водить?

– Неа. Зачем мне это? Я везде езжу на метро.

В руках завибрировал телефон. Звонила сестра.

– Ты едешь? – спросила она.

Я объяснила ей ситуацию, а та в свою очередь – маме. Так началось коллективное голосование, по итогам которого я должна была привести Уоррена с собой.

– Ванесса, – прошипела я и понизила голос до шепота, – ты рассказала о нем?

– Я вроде говорила все в трубку? Приведи его и перестань вести себя как идиотка.

– Посмотрим. – Я завершила звонок и посмотрела на мужчину рядом. – Почему ты улыбаешься?

– Я твой грязный секрет? – ухмыльнулся он, поглядывая на меня.

– Я... Это не так... – я вздохнула. – Ты не знаешь мою маму. Она сумасшедшая.

– Мне нравятся сумасшедшие.

– Это не то сумасшествие, которое тебе понравится.

– Откуда ты знаешь, что мне нравится?

Я пожала плечами.

– Она склонна к резкому осуждению. Мама точно решит, что ты в банде.

Уоррен усмехнулся.

– Из-за татуировок?

– И из-за супер-накачанного тела и проколотых сосков. – Я покраснела, как только произнесла последнюю часть, вспомнив, как они ощущались под моими пальцами.

– Я вовсе не против, – успокоил он. – Поверь, меня тяжело задеть. Я хочу пойти с тобой.

– Я говорила, как долго туда добираться?

– Три часа.

– Разве у тебя нет дел? Как-никак выходные.

– Камила, хватит увиливать. Нет места, где бы я хотел быть сильнее, чем рядом с тобой.

Глава 22

Уоррен

Мы заехали ко мне за одеждой, и пока я был в квартире, сделал несколько звонков и отправил пару писем своему агенту и публицисту, чтобы те знали, что я буду недоступен в течение следующих двух дней. Только таким образом я мог получить право на личное время.

– Твой отец уже там? – спросил я.

– Он вернется завтра утром, – ответила она.

Я кивнул, раздумывая, стоит ли продолжать расспросы. На сегодня с нее было достаточно, но меня раздирало любопытство, да и к тому же нам предстояла долгая поездка. И я должен был встретиться с этим мужчиной.

– Ты сказала, что твоя мама тебя осуждает, так что полагаю, твой отец – полная ее противоположность?

Камилла долго отмалчивалась, и я уже решил, что она не ответит на мой вопрос. Быстро оглянулся и поймал ее взгляд, когда она поерзала на сиденье и закинула ногу на ногу. Затем положила подбородок на колено и улыбнулась. Я же смотрел на дорогу и ждал ее ответа.

– Понятия не имею. Я о нем сейчас мало знаю. – Она замолчала. – Но раньше он таким не был. Он был умным, добрым... гениальным! И я говорю так неспроста. Это правда. Он переехал сюда из Доминиканской республики, когда мы были маленькими. Отучился, устроился на отличную работу в банке и преуспевал во всем, что когда-либо делал. По крайней мере, мне так казалось.

Она подняла голову и уставилась в окно. Я отпустил рычаг переключения передач, за который держался по привычке, и сжал ее колено. Камилла повернулось ко мне.

– Как он оказался в тюрьме? – поинтересовался я

– Хавьер Бельмонте предложил ему работу, от которой отец не смог отказаться. Бонусы, страховка, новая квартира, частная школа для детей... Тогда мы жили в маленькой двухкомнатной квартирке в Квинсе. Не знаю, кого это повышение осчастливило больше: папу или брата, который в свои семнадцать делил комнату со мной и Ванессой.

Я улыбнулся.

– Уверен, они оба были одинаково счастливы.

– Мы переехали в огромную квартиру в Верхнем Ист-Сайде... После комнаты в крошечной квартире у меня появилась гардеробная размером с бывшую спальню моих родителей. Все было круто до поры до времени. – Пауза. – В общем, такой была наша жизнь. Затем как-то днем я ждала родителей в кабинете отца, а в следующие несколько минут полицейские зачитывают ему его права за составление схем финансовых пирамид.

Мои глаза расширились. Я не сводил глаз с дороги. По моим воспоминаниям, Хавьер провел в тюрьме всего два месяца. Некоторое время назад я получил версию этой истории от Тома, где были арестованы и другие его коллеги, но не расспрашивал, что случилось с их семьями.

Я взглянул на нее.

– Как ты думаешь, почему твой отец отсидел дольше Хавьера?

– Мой брат говорит, что это из-за адвокатов Хавьера.

– А что думаешь ты?

Наши глаза на мгновение встретились.

– Думаю, он все свалил на моего отца.

Глава 23

Камила

Я была рада, что мы все выяснили по дороге и теперь могли говорить на более легкие темы. Но когда мы подъехали к лесистой местности вокруг дома матери, Уоррен начал щуриться в темноте, чтобы не пропустить нужное здание. Все мои светлые чувства были омрачены нервозностью.

– Вон тот, – указала я на последний дом в квартале.

– Красивый, – заметил он, проезжая между деревьями, растущими вдоль подъездной дорожки.

Машина остановилась перед гаражом.

У мамы был хороший дом. Его и кое-что еще она приняла от Хавьера, когда отца арестовали, а Хавьера освободили. Также она получала каждый месяц чеки на разные расходы. Он приходил ежемесячно, даже после того, как она сказала Бельмонте, что нашла работу и больше не нуждалась в его средствах. Меня хоть и отталкивала идея использовать деньги, которые были назначены судом до моего восемнадцатилетия, мама приветствовала это. Я считала эти деньги кровавыми, она же рассматривала их как выплату долга.

Уоррен взял обе сумки, когда мы вышли. Я еще раз бросила на него взгляд. Он был одет в джинсы и черную футболку, демонстрируя свои загорелые руки и татуировки. Мне они нравились, но мама определенно об этом со мной поговорит.

– Ты вроде как не нервничаешь, – удивилась я.

– А должен? – спросил он, вскинув брови.

Я позвонила в дверь, переминаясь с ноги на ногу.

– Запомни, если моя мама смотрит на тебя с неприязнью, то только потому, что кое-чего не понимает. Особенно татуировок. Так что если она...

Его глаза весело блеснули.

– Мне их спрятать?

– Очень смешно.

– Поэтому ты так нервничаешь? Из-за моих татуировок?

– Наверное. – Я снова нажала на звонок. – Почему ты не нервничаешь?

– Родители обожают, когда женщины приводят меня домой.

– Серьезно? – хмыкнула я, глядя на него.

Ревность развернулась глубоко внутри меня, но я ее подавила. Этот мужчина не был моим, и что бы он ни делал до меня – это не мое дело. Я достаточно насмотрелась на его прошлое, чтобы знать, что его женщины могли бы заселить целый город. Уоррен повернулся ко мне, прежде чем на его серьезном лице расцвела улыбка.

– Но не думаю, что мне понравился хоть один родитель. Надеюсь, тебе от этого полегчает.

Я протянула руку, чтобы коснуться его вечной щетины, как раз в тот момент, когда дверь открылась. Я тут же одернула ладонь и повернула голову в ту сторону. Мама изучала Уоррена, но по тому, как ее глаза быстро и широко распахнулись, я не успела понять, одобряет она его или нет, прежде чем она обняла меня и крепко прижала к себе.

– Наконец-то ты здесь, – запричитала она, отпуская меня и целуя в обе щеки. – Мы так волновались, что ты не придешь!

– Я здесь только благодаря Уоррену. – Я повернулась к нему. – Уоррен, это моя мама, Роза.

Совершенно нехарактерным для нее движением она обняла его и чмокнула в щеку.

– Спасибо, что привез Камилу ко мне. Надеюсь, ты останешься на выходные.

Он улыбнулся, когда они отошли друг от друга.

– Не стоит благодарности. Для меня это в удовольствие. Спасибо, что пригласили.

– Откуда ты? – нахмурилась она.

– Из Нью-Йорка. – Он усмехнулся, когда она уперлась кулаком в бедро и нахмурилась еще сильнее. – Теперь живу в Англии, но по словам англичан я говорю, как янки, так что, судя по всему, акцент так и остался. Но по мнению всех присутствующих я говорю, как британец.

Мама рассмеялась.

– Ты определенно говоришь не как мы.

Я хотела было сказать, что она тоже, но не стала.

Ванесса и Адам присоединились на кухне вскоре после нашего приезда. К концу вечера, после булочек с горячим какао, мама и Уоррен поболтали друг с другом по-испански, словно знали друг друга всю свою жизнь, в то время как мы с сестрой перебрасывались недоуменными взглядами.

После мы начали убирать со стола, а Адам, извинившись, ушел, так как сильно вымотался.

– Пошли, – мама обратилась к Уоррену по-испански. – Я провожу тебя в твою комнату. Тебе надо разобрать вещи.

Ванесса уронила ложки, которые мыла, вызвав громкий стук, а я замерла, едва удержав кружки в руке. Все внимание было переключено на сестру. Она просто стояла с открытым ртом, пока вода стекала на ее руки. Скорее всего, на моем лице было такое же выражение.

– Ванесса! Смотри, что делаешь, пока не разбила что-нибудь и не поранилась, – отчитала ее мама, прежде чем уйти с Уорреном, который бросил на нас веселый взгляд через плечо.

– Я в шоке, – прошептала сестра.

– Я тоже. – Я поставила кружки на стол. – Типа, действительно потрясена.

– Может, это проверка? Может быть, она ждет, что Уоррен отклонит это предложение, сказав, что будет спать в другом месте, так как вы не женаты?

– Наверное.

– Помнишь, что она проделала с Адамом в Пунта-Кане?

Мы редко выбирались куда-то семьей, а еще реже ездили в Доминикану и на курорты. Обычно мы отдыхали у родственников, чтобы не беспокоиться о жилье или еде. Когда Ванесса и Адам обручились, мы решили отпраздновать это, отправившись в Доминиканскую республику, где решили остановиться в одном из отелей, которыми постоянно хвастались наши друзья. Забронировали четыре комнаты: одну для меня, одну для мамы и бабушки, одну для брата и одну для Ванессы и Адама. Вот только мама рассмеялась и посмотрела на нас так, будто мы все сошли с ума.

– Ну уж нет! Ты будешь ночевать с сестрой, а Адам может остаться с Джонни, – вклинилась мама. Конечно, остаток поездки мы с Адамом тайком менялись комнатами среди ночи, чтобы Ванесса могла спать со своим женихом. Пусть меня это и раздражало, но это было лучше альтернативы, где я делила бы комнату с ними двумя.

– Как я могу забыть? – усмехнулась я.

– Не могу поверить, что она действительно позволяет вам спать в одной комнате под ее крышей.

Я не понимала, чего Ванесса от меня хотела. Мне стоило ее поблагодарить за то, что она первая дочь тире подопытный кролик?

Я молча продолжала убирать со стола. Мама присоединилась к нам ближе к концу уборки.

– Он мне нравится, – сказала она.

Ванесса закатила глаза.

– А Адам?

– Я люблю Адама.

– Это потому, что Адам не говорит по-испански? – взъелась все еще раздраженная сестра.

Мама с улыбкой покачала головой.

– Я же сказала, что люблю Адама. Перестань вести себя как избалованный ребенок и забудь про Пунта-Кану. Времена изменились.

– Это было четыре года назад, мам.

– Bueno, Ванесса. No se que decirte, – ответила мама.

– Ты не знаешь, что сказать, потому что тебе нечего сказать.

– Разве ты не можешь просто порадоваться за сестру?

– Я рада за сестру, – повысила голос Ванесса. – Моя радость за нее и расстройство из-за того, что ты не принимаешь моего мужа, не исключают друг друга, понимаешь?

– У меня сейчас есть дела поважнее, Ванесса. Por favor! Твой брат приезжает утром, и ему нужна комната для сна. У меня не хватает места для него, твоего дяди, тети и парня твоей сестры, так что им придется делить комнату. Повзрослей и смирись уже с этим. – Мама пошла прочь, качая головой. – И Адам знает, что я люблю его как сына, так что не вешай мне лапшу на уши.

Пока она уходила, преувеличенно покачивая широкими бедрами в черном платье, мы с Ванессой помалкивали. Сестра перестала намывать кружку еще посреди тирады мамы, а я просто стояла, широко раскрыв глаза. Когда мы с Ванессой стали превращаться из угловатых подростков в девушек, тетушки только и болтали о том, пойдем ли мы в маму (тонкая талия и большие бедра) или будем смахивать на родственников отца (высокие и долговязые). Мы превратились в смесь того и другого. Ванесса была выше меня, но у нас у обеих были приличных размеров грудь и задницы, но никаких огромных бедер, хоть у меня они и были чушь шире, но ненамного.

Когда мама скрылась в задней части дома, мы обе вздохнули и посмотрели друг на друга.

– Я спать, – отчиталась я. – Ты планируешь встать пораньше, чтобы позавтракать с Джонни?

Она пожала плечами.

– А ты?

– Понятия не имею. Наверное, так будет правильно, верно?

– Наверное.

Когда я добралась до своей комнаты, Уоррен уже чувствовал себя как дома. Он лежал без рубашки под белым плюшевым одеялом с телефоном в руке. Отложив его, он посмотрел на меня, растянув на лице ленивую улыбку.

– Я собирался распаковать твои вещи, но не был уверен, что ты хотела, чтобы я рылся в твоем нижнем белье.

Я взглянула на сумки, которые мы привезли.

– Ты распаковал вещи?

– Твоя мама четко обозначила, что я должен это сделать. Она даже открыла пустые ящики и предложила свою помощь.

– Быть такого не может! – опешила я.

– Может, – подтвердил Уоррен, явно забавляясь. Такой соблазнительный, приветливый и веселый.

– Ванессу хватил удар только потому, что мы живем в одной комнате, а тут такое...

Он нахмурился.

– А ей-то что?

– Долгая история, но мои родители старой закалки и не одобряют такого рода вещи.

– Тебе уже за двадцать, – заметил он, как будто я нуждалась в напоминании.

– Как я уже сказала, мама старомодна.

Уоррен вздохнул и провел рукой по волосам.

– Понял. Моя бабушка такая же. Когда я жил с ней, мне не разрешали приводить девочек в свою комнату.

– Могу представить, как это повлияло на планы юного плейбоя Уоррена.

– Если честно, то не особо, – хмыкнул он. – Я приводил их, когда она уходила спать.

– Ну, разумеется, – хихикнула я, покачав головой.

Я собрала вещи и взяла пижаму в ванную. В душе у меня было твердое намерение смыть дневные тревоги, но как только я закрыла глаза под струями воды, я начала плакать, думая о завтрашней встрече с отцом. Таким образом, вместо того, чтобы выглядеть для Уоррена сексуальной, я стала похожа на чучело с опухшими покрасневшими глазами. Но хотя бы губы выглядели чувственными.

Я вздохнула, разглядывая свое отражение, пока чистила зубы.

Покинув ванную комнату, я попыталась скрыть свое лицо, выключив лампу на своей стороне кровати и не смотря на Уоррена, но чувствовала, что он разглядывал меня.

– Иди сюда, – прошептал он.

Его хрипотцу невозможно было проигнорировать. Я забралась в кровать и натянула одеяло. Уоррен обнял меня за плечи и притянул к себе, прижавшись губами к моей макушке. Затем отстранился и посмотрел на меня. Нахмурившись, вновь притянул к себе.

– Я с тобой, детка.

Его голос был таким мягким, таким заботливым, таким непохожим на все остальные, что я чуть снова не разрыдалась. Вместо этого я прижалась щекой к его груди и глубоко вдохнула, наслаждаясь мужским запахом и ощущением защиты в кольце его сильных рук. Меня пронзила мысль о том, что он скоро уедет, и мне пришлось сморгнуть слезы.

Какое-то время мы просто молча лежали.