Текст книги "Игрок (ЛП)"

Автор книги: Клэр Контрерас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Не совсем, – ответила я, но не почувствовала необходимости вдаваться в подробности.

Я подумала обо всех наших странных свиданиях и его времени в «вонючем» нью-йоркском метро и улыбнулась. Мне было трудно решиться на перелёт, поняв, что жизнь Уоррена была иной. Здесь он был совершенно другим человеком. Это стало очевидным по тому, как его агент говорил о нем и смотрел на меня – словно я явилась из другого мира. Но я выкинула эту мысль из головы. Я приехала к Уоррену, я знала его.

Мои глаза расширились, когда я увидела стадион. Он был такой же огромный, как «Метлайф». Серхио попытался пошутить, но я проигнорировала его. Все мое тело гудело от осознания того, что скоро я увижу Уоррена. Мы, конечно, виделись совсем недавно, но все равно... Когда в прошлые выходные мы вернулись из дома моих родителей, Уоррен оставался в моей квартире каждую ночь. Он уходил на тренировку, я – на работу, а потом мы возвращались домой, готовили ужин для нас двоих, садились и вместе ели. Во вторник он сам устроил свидание (пересек улицу и заказал еду из пуэрто-риканского ресторана). Я улыбнулась воспоминаниям.

Мы с Серхио вышли из автомобиля; я подошла к багажнику за своими вещами, но он покачал головой.

– Это машина Уоррена. Можешь оставить.

Интересненько. Кажется, Уоррен говорил что-то о том, что он не позволяет людям садиться за руль своей машины. Я сообщила об этом Серхио, на что он пожал плечами и улыбнулся.

– Он попросил об одолжении, и я взял тачку.

Он сказал это как ребенок, который взял машину своих родителей, чтобы купить молока – весело и добродушно. Мне пришлось рассмеяться. Он проводил меня до службы безопасности и выдал проходной. Мы миновали еще три охранных пункта и, наконец, вошли в большую комнату с двумя телевизорами, детской игровой и книжным шкафом. Перед тремя женщинами в этой комнате открывался прекрасный вид на поле. У их ног были гигантские дизайнерские сумки, а сами дамочки были настолько расфуфырены, словно собирались на званый ужин, а не посидеть на футбольном стадионе. Кто знает, может, после этого они и собирались на встречу? Все три повернули ко мне головы и принялись размеренно меня разглядывать. Ни приветствия, ни вопросов, только взгляд, гуляющий по моему телу, отчего я почувствовала себя изнасилованной. Я откашлялась и изобразила на лице свою лучшую улыбку.

– Привет, – поздоровалась я.

Три пары глаз – зеленые, голубые и карие – демонстративно отвернулись от меня и девушки продолжили разговаривать между собой, как будто меня здесь не было. Я захлопнула рот. Я всегда думала, что европейцы милые. И откуда я это взяла? Я могла бы поклясться, что где-то слышала, будто они вежливее американцев. Безусловно, более вежливые, чем нью-йоркцы... Очевидно, тот, кто это сказал, оказался не прав.

– Вы можете подождать здесь, – сказал Серхио. – Она ждет Уоррена.

Я резко к нему развернулась и в ужасе широко раскрыла глаза. Он это не серьезно! Он не мог просто оставить меня с этими гадюками. Он бы не стал.

– Все будет хорошо. Им нужно время, чтобы привыкнуть к новичкам, – прошептал он, улыбнувшись, и закрывая за собой дверь.

Я стояла и наблюдала, как она закрывалась. Я не могла снова повернуться лицом к этим женщинам, которые принялись обсуждать свои ногти и волосы. В итоге я все-таки присела на стул позади них. Достав телефон, отправила сестре электронное письмо, сообщая о своем прибытии и о том, в каком затруднительном положении я находилась, прежде чем сунуть его обратно в карман куртки. Решила снова осмотреться. Комната была довольно простой, с двумя телевизорами по обе стороны и потрясающим видом на футбольное поле. Я снова бросила взгляд на трех женщин. Вероятно, все они были старше меня, но ненамного. Они не казались злючками, но я уже на своей шкуре прочувствовала, что именно такими они были.

Они не встали и не пошевелились, когда на поле выбежали мужчины в красных майках с длинными рукавами и черных спортивных штанах с красными полосами по бокам. Я вскочила и затаила дыхание. Просто ничего не могла с собой поделать. Впервые видела Уоррена в форме. Мне хотелось выйти из комнаты. Хотелось выбежать на поле, чтобы разглядеть его. Хотелось...

– Откуда ты? – спросил женский голос. Он прозвучал нежно, поэтому я переключила свое внимание на его обладательницу. Ею оказалась одна из блондинок с красивыми зелеными глазами.

– Нью-Йорк.

Она улыбнулась.

– Мне там нравится. Ты впервые в Манчестере?

– Угу, – промычала я.

– Ну как тебе, нравится? – спросила она.

Ее подруги закатили глаза и принялись перешептываться, словно были недовольны тем, что кто-то из них заговорил со мной. Я была благодарна за вопросы, даже если не была полностью уверена, действительно ли ей интересно или она собирает информацию, чтобы после «включить стерву».

– Я приехала сюда прямо из аэропорта.

Она подняла брови.

– Ух ты. Ты, должно быть, устала.

Я пожала плечами и улыбнулась ей, прежде чем снова посмотреть на поле. Я не хотела вести светскую беседу с кем-то, кто не мог понять.

– Очередная игрушка Уоррена, – вздохнула одна из девочек.

– Мы-то знаем, что Елена обязательно вернется в его жизнь. Они не могут долго находится в разлуке.

– Она сделала свой выбор, – парировала блондинка, глядя на меня. – Не слушай ее. Изменив с товарищем по команде своего парня, она покончила с их отношениями. Просто некоторые до сих пор не могут в это поверить.

Я благодарно улыбнулась ей, но покачала головой, давая понять, что за меня не нужно заступаться. Я не обязана никому ничего объяснять. Если противные девицы решили, что я недостойна находиться в их кругу, что ж... прекрасно.

Они снова заговорили между собой громким шепотом, уверена, что обо мне. Я старалась не прислушиваться, зная, что еще сильнее расстроюсь, но я всего лишь человек, поэтому сдалась.

– Она хорошенькая.

– Она здесь ненадолго, так что, надеюсь, насладится моментом.

– Как думаешь, Елена знает?

– Перестань говорить о Елене. Она облажалась.

– Я не говорю, что мне нравится Елена, но со сколькими женщинами мы еще должны встретиться, познакомится и привыкнуть? Он их всем потом бросает!

Я прикусила губу и облокотилась на поручень перед собой, чтобы лучше видеть поле, или «футбольное поле», как было обозначено на указателе.

Мне казалось, что я оказалась снова в школе. В частной школе девочки не принимали меня, потому что я была недостаточно богата. В государственной же меня не приняли, потому что я была слишком богата. «Слишком богата» только потому, что мои конверсы были не пользованные, за что меня наказали. Это маленькое посвящение привело меня в больницу со сломанной ногой. Для моей мамы это стало шоком, учитывая потерю нашей страховки. Может быть, это стало посвящением для всех нас. А для меня – уроком, после которого я стала держаться подальше от всего. Я даже не думала о вступлении в женское сообщество в колледже, потому что не хотела стать частью любого движения, где перед включением нужно было пройти испытание. Либо я вам нужна, либо нет. Третьего не дано.

Когда дверь открылась, я обернулась и увидела Серхио. Он помахал мне рукой, и я подошла, не потрудившись попрощаться с женщинами в комнате.

– Завели новых друзей? – спросил он.

Я проигнорировала вопрос.

– Проводите меня к местам получше? Я ничего не вижу под этим углом.

– Уоррен попросил меня пересадить вас поближе к полю, но подруги и жены предпочитают оставаться в тепле.

Я вытаращилась на него.

– Я из Нью-Йорка. Погода – не проблема.

– Вам нагрубили? – спросил он, качая головой.

– Грубость – это все, с чем я имею дело с тех пор, как приземлилась.

– Мы – дружная семья. Нам трудно впускать посторонних, особенно когда дело касается Уоррена. – Он взглянул на меня. – Мы к вам привыкнем... если останетесь.

Я отвернулась. Казалось, все пытались вывести меня из себя. Или не верили Уоррену, хотя я была уверена, что дело не в этом. Я вздохнула и была благодарна, когда мы сделали еще один поворот и оказались снаружи. На боковой линии, куда меня подвели, стояло несколько кресел.

– Вы можете наблюдать отсюда.

Я поблагодарила его и осмотрелась, пребывая в полном изумлении. По полю бегали парни, разговаривали, смеялись. Все они были в одинаковой командной форме. Я знала, что Уоррен где-то там, но вместо того, чтобы искать его, с благоговением изучала стадион. На красных сиденьях большими белыми буквами было выведено название команды. Я глубоко вздохнула, наслаждаясь своими ощущениями, представляя, как, должно быть, чувствовали себя игроки, когда их приветствовали громкие, шумные болельщики. Раньше я не бывала на футболе, но если это походило на что-то вроде американского футбола, то это место становилось безумным.

Через мгновение я уселась в одно из кресел и посмотрела на поле. Я заметила, что взгляды двоих парней обращены на меня. Один что-то сказал другому, что вызвало приступ смеха. Я плотнее запахнула пальто и обхватила себя руками. Я здесь всего несколько часов и уже жалею, что приехала. Я словно попала в аквариум, где все тыкали пальцем в стекло, пытаясь меня рассмотреть. Я старалась не отводить глаз от места, где они стояли, чтобы показать мужество, показать, что мне все равно, что они говорили обо мне, но это длилось недолго. Я отвернулась от них и попыталась отыскать Уоррена, но его нигде не было видно. Я вздохнула, откинулась на спинку неудобного складного стула и стала ждать.

Наконец краем глаза я заметила двоих парней, выходящих на поле. При виде Уоррена у меня екнуло сердце. Он был одет в тот же спортивный костюм, что и все остальные; его волосы развевались на ветру, когда он бежал через поле с огромной улыбкой на лице к остальным товарищам по команде. Не говоря ни слова (по крайней мере, я не расслышала), они встали в круг и начали тянуться, сначала вправо, потом влево. Весело было наблюдать, как они раскачивались из стороны в сторону, обхватив друг друга руками, как приседали на корточки, прыгали, переваливались.

Когда они нарушили строй, Уоррен поднял глаза и быстро оглядел поле, прежде чем он нашёл меня взглядом. Он был далеко, но я знала, что он меня увидел, потому что его губы растянулись в медленной, широкой улыбке. Я заерзала на месте, не в силах скрыть волнения, и внезапно все, что произошло ранее, испарилось. После этого он продолжал поглядывать на меня в течение тренировки. Остальные ребята, казалось, поняли, что я здесь делала, и начали подшучивать так часто, что я не могла ничего разобрать сквозь их гогот. Когда мужчины без спортивной формы начали руководить тренировкой, Уоррен перестал смотреть.

Но я не сводила с него глаз. Даже когда Серхио вернулся и предложил мне попить. Даже когда я услышала позади женские голоса, которые, наверняка, принадлежали тем женщинам. И уж точно не когда Уоррен скинул олимпийку и отбросил ее в сторону. Все, что я могла делать, это уставиться на его атлетическую фигуру в обтягивающей футболке. Как только тренировка закончилась, он посмотрел на меня и подозвал. Я чуть не вскочила со стула, не зная, побежать ли мне трусцой или просто идти быстрым шагом. В итоге, пошла как обычно.

Последнее, что мне было нужно – скатиться кубарем перед всеми этими людьми. Уоррен не позволил мне много думать об этом. Он сам подбежал ко мне, как будто только что не проделал самую интенсивную тренировку, которую я когда-либо видела, остановился передо мной на секунду, прежде чем обхватить меня руками и прижать к своей потной груди. Я облизнула губы и почувствовала вкус соли на его футболке. Его грудная клетка все еще тяжело вздымалась, когда он ослабил хватку, чтобы лучше рассмотреть меня.

– Ты здесь. – В уголках его глаз появились морщинки.

– Я здесь, – улыбнувшись, подтвердила я.

Он схватил мое лицо ладонями и прижался своим ртом к моим губам, и все вокруг нас, казалось, исчезло. Я была далеко от Манхэттена, но зато я была с ним.

Глава 27

Камила

Находиться с Уорреном за пределами Нью-Йорка было определенно по-другому. Он водил собственную машину, и хотя у него не было охраны, казалось, что вокруг него постоянно кто-то был: его агент, его ассистент, товарищи по команде, сотрудники, просто люди... повсюду... все время.

Я ждала, пока он примет душ и оденется после тренировки, чтобы вместе с ним отправиться в ресторан с его «приятелями», как он их называл. В машине он держал меня за руку и улыбался.

– Ты уверена, что не против? Я могу отменить, – спросил он, но я видела, что он не хотел отменять, поэтому заверила его, что все в порядке.

Мне было интересно, пойдут ли те злючки. Если так, то ужин будет долгим. Но мне все равно нужно было поесть, да и я очень хотела увидеть Уоррена в его стихии. Он был со мной во многих местах, куда никогда бы сам не пошел, так что это меньшее, что я могла сделать.

– Как тебе, все нравится? – поинтересовался он, переключая передачу. Моя ладонь находилась снизу, так что можно было сказать, что мы делали это вместе. Также это означало, что я боялась, что из-за моего малейшего движения машину занесет или что-то в этом роде, поэтому расслабила руку.

– Я мало что видела, кроме рекламных щитов, горячих футболистов и горячих футболистов на рекламных щитах.

Он усмехнулся, не отрывая глаз от дороги.

– Я был на них голый?

– А кто говорит о тебе? – хмыкнула я, смотря в окно, чтобы скрыть улыбку.

– Ты сказала что-то о горячих футболистах.

– И ты предположил, что я говорю о тебе? – засмеялась я и перевела взгляд на него.

– Мне не нужно предполагать, детка. Я знаю. – Я закатила глаза. – Видела мою фотоссесию в нижнем белье?

– Что? Нет!

Он взглянул на меня, в его глазах мелькнули веселые искорки.

– Ты так возмущена, потому что пропустила эту рекламу или потому что завидуешь, что другие женщины любуются мной в одних трусах?

Я одернула руку из-под его ладони и положила на колени, снова повернувшись к окну. Я наблюдала за автомобилями, летящими в противоположном направлении, потому как мне не очень-то нравилась идея, что другие женщины пялились на него, пусть и не видели «полного комплекта».

– Камила? – позвал он.

– Думаю, меня это не очень беспокоит. – Я глянула на него и пожала плечами. – Хочу сказать, что тоже могла бы попозировать в нижнем белье какому-нибудь фотографу, а потом выставить свои снимки на всеобщее обозрение...

Он нахмурился.

– Мне не нравится эта идея.

– Вот как? – я наклонила голову. – И почему?

– Потому что ты – моя.

Я долго пристально на него смотрела, изучая его лицо и тонкую линию губ. Он все еще хмурился, стиснув зубы.

– Этим ты хочешь сказать, что ты не мой, – наконец я подвела итог.

Его глаза встретились с моими.

– Я этого не говорил.

– Ты дал это понять.

– Камила. – Он моргнул и уставился на дорогу. – Я этого не говорил.

Но он и не сказал ничего другого. Я замолчала. Я не хотела драться. Я устала и проголодалась, так что меньше всего мне хотелось спорить с Уорреном из-за дурацких фотографий и его чувств ко мне, просто это было все, о чем я думала последние дни. Я начала привязываться. Сильнее, чем ожидала. Гораздо сильнее, чем могла допустить это к человеку, с которым мы не только принадлежали разным мирам, но и жили в разных частях света. Мое сердце болело от одной мысли о расставании. А прощание было неизбежно. Оно предполагалось всегда.

– Я скучал по тебе, – сказал он, отрывая меня от моих мыслей.

– Я тоже по тебе скучала, – прошептала я.

– Нет, я действительно чертовски скучал по тебе, – его голос был хриплым шепотом. Его большие зеленые глаза были полны честности и желания, заставляя мое сердце подпрыгивать. Он говорил, что скучал, но казалось, что он имел в виду гораздо больше.

Уоррен отвел взгляд и не отрывал его от дороги до конца поездки. Мы поговорили о его машине, потом о его доме, который я с нетерпением хотела увидеть. Правда, Уоррен казался более нервным, чем в США. Когда мы добрались до симпатичного района с красивыми витринами и ресторанами, он остановил автомобиль перед одним из них. Я заметила, что глаза камердинера расширились от вида машины; он быстро подбежал ко мне, открыл дверь и предложил руку, чтобы помочь мне выйти из низкой машины, после чего подошел к Уоррену.

Я встала рядом с ним, пока он общался с камердинером. Уоррен улыбался и внимательно слушал, как парень рассказывал о прошлом сезоне и как Уоррен был великолепен на поле. Наконец, когда за нами остановилась еще одна машина, камердинер извинился и убежал. Уоррен схватил мою руку и повел по направлению к ресторану.

– Похоже, ты вроде как большая шишка, – улыбнулась я.

– Вау, – протянул он, открывая мне дверь. – Мне, наконец, удалось произвести на тебя впечатление?

– Не совсем, – сказала я, поджав губы. – Но почти.

Он усмехнулся, когда мы подошли к администратору. Она также благоговейно затрепетала в его присутствии, а когда мимо нас прошла официантка, в ее глазах можно было ясно увидеть сердечки. Каким бы забавным ни было смотреть на то, как Уоррен влиял на людей, мне пришлось побороть желание закатить глаза. Неудивительно, что он ожидал, что я брошусь к нему на шею в нашу первую встречу.

Нас провели в отдельную зону в задней части ресторана, где уже ожидали три пары. Я узнала только одну из женщин. Быстро отвернулась от нее и прижалась к Уоррену, который представлял меня всем. Стивен с женой Элли, Феликс с женой Аной и Хуан с женой сучкой-Эвелин. Я вежливо поздоровалась с каждым человеком и села рядом с Уорреном, прямо напротив Феликса и Аны.

Женщины (за исключением Эвелин) смотрели на меня с теплыми улыбками, что было приятно. Мужчины казались дружелюбными. Меня никто не доставал расспросами, предпочитая говорить о тренировках и об изнурительном графике сезона. Один из футболистов спросил Уоррена про слухи об обмене, что вызвало мой интерес. Уоррен опустил руку под стол и положил свою ладонь на мои колени, пока говорил.

– Не могу сейчас ничего точно сказать, – ответил он.

– Но правда, что ты подумываешь об этом? – спросил Феликс.

Выражение их лиц изменилось, когда Уоррен пожал плечами. Я накрыла его руку и переплела наши пальцы, наслаждаясь теплом его большой ладони. Даже это заставляло меня чувствовать себя в безопасности. Он бегло посмотрел на меня, его губы изогнулись в намеке на улыбку.

– Почему бы и нет? – ответил он, оглядывая стол. Все кивнули в знак согласия. – Но вы будете первым, кто узнает о моем решении.

Официанты приняли заказ, продолжая общаться. Женщины присоединились к разговору об изнурительном графике и детях, а я просто внимательно слушала. Пока мы ели, одна из них, Элли, спросила, понравился ли Манчестер. Я ответила ей тоже самое, что и всем, кто меня спрашивал.

– Ты когда-нибудь была в Лондоне? Нам нравится думать, что здесь лучше, чем в Лондоне, – хихикнула она.

– Никогда там не была, но планирую поездку, – ответила я, потягивая бокал вина.

– Сначала тебе придется съездить в Барселону. – Она подмигнула. – Если Уоррен подпишет контракт, нам всем придется завалиться к нему в гости в его замок.

– Ну, если замок, то я точно с вами, – пошутила я.

Все засмеялись, и я присоединилась к веселью. Уоррен обнял меня и улыбнулся.

– Его семья действительно владеет замком, – добавил Феликс. – Сам видел.

– Только он не мой, – уточнил Уоррен, внезапно став серьезным.

– Ну, фамильный замок, какая разница? – буркнул Феликс.

– Большая разница. – Уоррен бросил на Феликса взгляд, который заставил его сжать губы и принять серьезный вид. – Как Кристиано отреагировал на твой приезд?

Феликс усмехнулся.

– Наверное, так же плохо, как если бы ты ушел из команды после того, как я столько всего сделал, лишь бы поиграть с тобой.

– А вот и давление, – со смехом сказал Уоррен, убирая руку с моего плеча и поднимая бокал с вином.

Они объяснили мне, что вместе ходили в школу в Барселоне и ненавидели друг друга в первый год, пока их не заставили жить в одной комнате и, наконец, не поладили. С Хуаном они познакомились в то же время, только учился он в конкурирующей школе.

– Итак, Камила, как ему удалось заманить тебя сюда? – спросил Хуан, рассказав забавную историю о Феликсе в школе.

– Сам до сих пор не могу поверить, – хмыкнул Уоррен, прежде чем я успела ответить. – Мне потребовалось несколько дней, чтобы уговорить ее пойти со мной на свидание.

Ребята засмеялись, даже сучка-Эвелин нашла это забавным. Настолько забавным, чтобы одарить меня улыбкой.

– Что, на этот раз броские машины не сработали? – пошутил Феликс.

– Ты когда-нибудь был в Нью-Йорке? – поинтересовался Уоррен.

– Однажды, лет в десять.

– Давненько, – протянула я. – Город сильно изменился.

Уоррен ухмыльнулся.

– Ты ездил на метро?

– Вроде да, – сказал Стивен, нахмурившись. – В то время я был убежден, что там живут черепашки ниндзя.

– Ага, ну, пахнет там действительно ими, – проворчал Уоррен и улыбнулся, когда я ткнула его локтем в бок.

– Погоди. Ты ездил на общественном транспорте? – удивилась Элли, широко раскрыв глаза.

– Я иногда езжу на поездах, – заметил Уоррен с легкой улыбкой.

Вся группа расхохоталась. На моем лице играла прежняя улыбка, но я не понимала юмора, пока Эвелин не заговорила.

– Так ты говоришь, что ездил на метро?

– Да! – уверил ее Уоррен, переплетая наши пальцы на столе. – Я не собирался позволять микробам держать меня подальше от этой женщины.

Эвелин вскинула брови.

– Разве вокруг тебя не было людей?

Я изо всех сил старалась не закатывать глаза, но, судя по взгляду и смеху Феликса, у меня ничего не вышло.

– Что? – спросил он.

– Мы не очень-то любим футбол. По крайней мере, там, где я живу.

Уоррен поднял палец, чтобы возразить.

– На самом деле, многие люди в твоем районе узнали меня.

– Кто?

– Я не знаю их имен, но несколько раз останавливался, чтобы дать автограф. – Я бросила на него недоверчивый взгляд, и он посмотрел на своих друзей. – Видите, с чем мне приходится иметь дело?

Феликс рассмеялся.

– Кто-то держит тебя в ежовых рукавицах. Я ждал этого момента семнадцать лет.

– Неужели ты такой сноб, что люди не верят, будто ты пользуешься общественным транспортом? – нахмурившись, спросила я.

Они расхохотались.

– Я не сноб. Я просто люблю красивые вещи, – сказал он, улыбаясь.

Ему чертовски шла улыбка. Мне ничего так не хотелось, как наклониться и поцеловать его прямо сейчас, но я сдержалась, потому что действительно хотела ответов. Он не был снобом. Он сидел на стадионе «Янкиз» и ни разу не пожаловался. Я водила его смотреть голубиное шоу, и, хотя по этому поводу он выдал мне много комментариев, он не вел себя так, будто был слишком хорош для этого.

– Он любит экстравагантные вещи, – поправил Феликс, отрывая меня от моих мыслей.

– Роскошные, – подсказал Стивен.

– Высококлассные, – улыбнулась Элли.

– И предпочитает таких же женщин, – добавила Эвелин, оглядывая меня с ног до головы. – Вот почему все так удивительно.

Мне не хотелось доставлять ей удовольствия своей реакцией, но, тем не менее, я чувствовала, как сучка собой гордилась. Ее муж бросил на нее серьёзный взгляд, и она мгновенно угомонилась.

– Я ничего такого не имела в виду, – заявила она.

– В любом случае, мне все равно. – Я пожала плечами. – Я не увлекаюсь кричащими вещами или причудливыми автомобилями, к тому же, абсолютно ничего не знаю о футболе. Уоррену это известно и, кажется, он не возражает.

Он обнял меня и притянул к себе. Я вдохнула запах его геля для душа и одеколона, а затем подняла голову, почувствовав его взгляд на себе.

– Меня это вполне устраивает.

Наши губы встретились в мягком, целомудренном, но долгом поцелуем, от которого по телу разлилось тепло. За столом было тихо, когда мы отодвинулись друг от друга. Мы продолжали смотреть друг на друга, и я почувствовала обещание злого удовольствия позже. Жар залил мои щеки.

Остальная часть ужина прошла без происшествий, и, в конце концов, когда все перестали задавать вопросы и начали рассказывать об их общем прошлом, я почувствовала себя комфортно.

Выход из отдельного зала стал испытанием. Официанты велели камердинеру подать машины к ресторану, а мы стояли и ждали, когда нас вызовут, словно в школе. Происходящее было странным, но как только мы с Уорреном вышли из ресторана, и я увидела толпу с камерами, я поняла причину этого.

Уоррен обнял меня и снова притянул меня к себе, словно защищая, пока мы шли к машине.

– Не высовывайся, – сказал он тихо, чтобы слышала только я.

Я не стала расспрашивать его и сделала, как он велел. Пока мы шли, я чувствовала, что он тоже опустил голову. Когда мы забрались в машину, нас окружили люди с камерами, фотографируя и снимая его, меня, нас... Я слышала, как они продолжали задавать вопросы, пока мы отъезжали.

– Это правда, что вы можете уйти в «Барселону»?

– Что будет в этом сезоне?

– Это правда, что ты пропустил сегодняшнюю тренировку?

– Кто эта счастливица?

– Божечки, – охнула я, приложив руку к быстро бьющемуся сердцу. – Что это было?

– Это, – Уоррен перевел взгляд на меня, переключая передачу, – была пресса.

– Так всегда? Так же не может быть всегда?

– Чаще всего так...

Я уставилась на него.

– Ты шутишь!

Он не ответил, только покачал головой. Его лицо оставалось напряженным, когда он продолжал смотреть вперед. Я решила, что он не хочет говорить об этом, поэтому сменила тему.

– Почему все спрашивают про «Барселону»?

– Меня хотят обменять.

– Ох. – Я замолчала, думая о бейсболистах. – У тебя есть право голоса или ты пойдешь с ними, если они поменяются на тебя?

– В данном случае я имею право голоса.

– Но ты не хочешь переезжать в Барселону?

– Не в этом дело. Я мечтал играть с самого детства в «Барселоне». – Он вздохнул, а я уставилась на него в ожидании продолжения. – Я чувствую, что наконец-то попал в отличную команду. Раньше у меня были неплохие клубы, но теперь наконец-то мы стали семьей. Я не уверен, что готов обменять это.

– А твои бабушка и дедушка живут в Барселоне, верно?

Он улыбнулся при упоминании о них.

– Моя бабушка умирает от желания познакомиться с тобой.

– Ты рассказал ей обо мне? – спросила я.

– Я всем о тебе рассказываю. – Он потянулся за моей рукой и поднес ее к губам. – Ну как этого не делать?

– Перестань заставлять меня краснеть, – прошептала я.

Он усмехнулся и опустил мою руку себе на колени.

– Я сделаю все возможное, чтобы ты краснела все выходные.

Его слова эхом прокатились внутри меня. Я чертовски хорошо знала, что он сдержит свое обещание.

Я перевела взгляд на улицу, чтобы скрыть улыбку... и покраснеть.

Глава 28

Камила

Я провела в Манчестере двадцать четыре часа, и только один раз была наедине с Уорреном – после ужина вчера вечером. Утром он проснулся раньше меня и ушел, оставив записку, что уезжает на встречу и скоро вернется. Мне не пришлось беспокоиться о еде, потому как мне доставили огромное количество всяческих блюд. Это было заботливо, но, сидя за длинным обеденным столом, который накрыли официанты, я почувствовала укол одиночества.

Когда он, наконец, вернулся, то целый час разговаривал по телефону, прежде чем немного пообщаться со мной. Вскоре ему снова позвонили, и он снова исчез. Казалось, этот человек не мог ни минуты побыть наедине с собой. Я сидела в комнате с домашним кинотеатром, закутавшись в одеяло, когда услышала, как он положил трубку и позвал меня. Пока я листала альманах с названиями фильмов, он вошел в комнату и плюхнулся в плюшевое кресло рядом со мной.

– Выглядишь усталым, – заметила я, глядя на него.

– Так и есть. Я очень устал, а через час у меня встреча, – пробормотал он, закрывая глаза и раскачиваясь в кресле.

Мои плечи поникли. Я обратила свое внимание обратно на экран. Не то чтобы я ожидала, что Уоррен изменит свою жизнь из-за моего жалкого визита, но хотелось бы побольше внимания. Когда я снова взглянула на него, он уже спал. Он выглядел великолепно со слегка приоткрытыми пухлыми губами и умиротворенным выражением лица. Я не могла заставить себя долго расстраиваться. Решила дать ему поспать еще несколько минут, прежде чем разбудить.

– Если ты хочешь успеть на встречу вовремя, тебе нужно идти собираться, – прошептала я.

Он сонно кивнул и, потянувшись, встал. Затем повернулся и склонился надо мной, положив руки по обе стороны от моего кресла, смотря мне в глаза.

– Я вернусь в девять тридцать. Будь готова к этому времени. Пойдешь со мной, – сказал он, прижимаясь своими губами к моим.

– Что мне надеть?

– Что хочешь. Сегодня будет прохладно, так что джинсы подойдут.

– Нарядные джинсы или повседневные?

Он усмехнулся и снова поцеловал меня, прежде чем встать.

– Нарядные.

Мое сердце подпрыгнуло, когда он ушел. Я заснула под «Амели», а когда проснулась в полной дезориентации, быстро выключила фильм и побежала наверх. Приняла душ, оделась, нанесла макияж, причесалась и снова обошла дом. Он был огромен. Слишком огромный для одного человека: широкие коридоры и просторные жилые помещения. Подобное я видела только в эпизодах «По домам!» на MTV. Я хотела было выйти на улицу, но передумала. Когда Уоррен вернется и не найдет меня, то взбесится. Наконец, устав от ходьбы по кругу, я вернулась в спальню и позвонила сестре.

– Ты не воспользовалась таксофоном? – потрясенно спросила она.

Я закатила глаза.

– Очень смешно.

– Что? Я удивлена.

Я посмотрела на экран телефона.

– Поскольку ты отказываешься купить айфон, а я в роуминге, у тебя есть пять минут, так что расскажи что-нибудь интересное и не трать мое время.

– Окей, – рассмеялась она. – Папа приходил вчера вечером. Все прошло хорошо. Ему нравится Адам, а Адаму – он. Джонни все еще ведет себя как полный придурок. Он обозвал меня испанской версией Марты Стюарт.

– В общем, Доньей Флориндой.

Ванесса громко рассмеялась.

– Ненавижу тебя. Когда ты вернешься?

– Через два дня.

– Тебе весело? Держу пари, Уоррен в восторге, что ты там.

Я думала об этом весь день, пока в одиночестве бесцельно бродила по дому. Я даже не могла заняться уборкой, потому что все было безупречно чисто. Как-никак мужчина едва бывал дома. Наверное, в этом и заключался секрет сохранения чистых полов и аккуратных шкафчиков. Я огляделась и вздохнула, желая, чтобы он оказался здесь. Интересно, действительно ли он рад моему приезду или он начал понимать, что пригласить меня было ошибкой?

– Он постоянно занят. Так что даже не знаю.

– Что ты не знаешь? – спросила она. Я практически видела, как она хмурится. – Что случилось?

– Эта штука между нами никогда не сработает, – прошептала я, таращась на темно-серые стены его большой спальни.

– Почему ты так говоришь? Ты ему явно нравишься, если он пригласил тебя к себе, и вспомни, как он вел себя в мамином доме. Перестань быть такой пессимисткой.

– Пессимизм здесь не при чем. Это правда. Мне так одиноко. Очень одиноко, – промямлила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.