Текст книги "Темная стража"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джек Дю Брюл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

– Из огня да… – пропыхтел он, снова устремляясь вслед за Эдди Сэном.

Секундной очереди из «гатлинга» оказалось достаточно, чтобы измочалить толстые буксирные тросы, и момент был угадан как нельзя удачно: пираты на буксире как раз устроили перегазовку двигателям, работающим на холостом ходу, выбросив из трубы целую тучу черного дыма. Реакция на берегу в точности совпала с прогнозом Хуана.

Почти тотчас же попятившись от укреплений обороняющихся русских, пираты что есть сил понеслись к берегу. Некоторые оставили оружие при себе, но большинство просто побросали его, вбегая в ледяную воду, пытаясь добраться до буксира. Это зрелище напомнило Линку крыс, бегущих с тонущего корабля. Он вместе с остальными членами десантной партии двинулся со своих позиций вниз. Очень немногие индонезийцы были настолько поглощены боем, чтобы не заметить, что их рейс вот-вот отбудет.

Линк снял двоих из них гранатой и уже взял на мушку третьего, когда пират, которого он принял за труп, вдруг вернулся к жизни. Ударом ноги выбив у Линка М-4, индонезиец попытался всадить ему в грудь уродливый кривой нож. Линк блокировал фатальный удар клинка, хотя лезвие оставило на его предплечье длинный глубокий надрез, и всадил кулак в нервный узел под мышкой у нападающего, отключив тому руку на секунду и успев за это время выхватить пистолет и всадить пулю пирату между глаз. И продолжил зачистку, не обращая внимания на струящуюся по руке кровь.

Эдди понял, что Яна Паулюса ему нипочем не догнать. Прилив энергии, поддерживавшей его так долго, сошел на нет. Его замутило от голода и все никак не удавалось насытить легкие кислородом, но он все равно стремился вперед, держась лишь на голых эмоциях. Паулюс и его заложник будут у вертолета «Ми-8» уже через минуту, и как ни пытался Эдди заставить свои ноги двигаться быстрее, он все терял и терял скорость. Затем со стороны «Орегона» донеслись отчетливые хлопки 40-миллиметровой автоматической пушки. Пять снарядов пронеслись над берегом прямо у Эдди над головой и разорвались в районе вертолета. Когда пыль осела, Эдди увидел, что кокпит разнесло прямым попаданием. Пламя изнутри лизало разбитый плексиглас, а землю вокруг крылатой машины усеивали обломки электронной аппаратуры.

Он обернулся к кораблю, чтобы жестом поприветствовать его, когда заметил бегущего следом человека. Спутать его фигуру ни с чьей другой было невозможно – Кабрильо.

Как только Паулюс понял, что вертолет уничтожен, он недолго думая застрелил пилота и побежал обратно вниз по склону – быть может, рассчитывая добраться до буксира и как-нибудь столковаться, а может, в слепой панике.

Зная, что спину ему прикрывает Хуан, Эдди устремился следом за южноафриканцем, позволив силе тяжести выполнять ту работу, на которую его собственные ноги были уже неспособны. Оба уже были ярдах в тридцати от берега, когда Эдди затормозил и вскинул «АК-47» к плечу. Его так трясло, что он почти ничего не видел через прицел. Нажал на спуск, и приклад толкнул его в плечо, но лишь один раз. При звуке выстрела Паулюс обернулся, а затем припустил дальше, пока Эдди проверял оружие. В какой-то момент он задел защелку магазина, и тот чуть отошел. Дослав его на место, Эдди передернул затвор и выпустил последний патрон в удирающего горного инженера.

Из икры Паулюса брызнула струйка крови, он споткнулся и упал. На ноги он встал не сразу, давая Эдди время покрыть разделяющую их дистанцию. Он налетел на южноафриканца всем телом, вместе с ним повалившись на камни. Несмотря на рану, дюжий Паулюс привык к тяжелой горняцкой работе и мог стерпеть невероятную боль и даже бровью не повести.

– Ты поплатишься за это, дружок, – скрипнув зубами, процедил он, подстрекая Эдди ударить его снова.

– Не рассчитывай! – Эдди воспользовался замешательством Паулюса, услышавшего американский акцент, чтобы нанести ему удар по голове, используя «АК-47» вместо дубинки. Управляющий успел вовремя увернуться, зато открылся для яростного пинка Эдди ему в колено.

Паулюс выдержал удар, даже не поморщившись, и охватил грудь Эдди обеими руками, сжимая ее с силой гидравлического домкрата. Эдди врезал головой бывшему управляющему в нос, чувствуя, как ломается кость, но горный инженер только усилил давление. Эдди ударил снова, и на сей раз южноафриканец взревел от боли, чуть разжав хватку, что дало Сэну возможность освободить одну руку.

Ухватив управляющего за ухо, он яростно дернул. Паулюс отпустил его. Эдди завел одну ногу Паулюсу за пятку и изо всех сил толкнул. Падая, Паулюс выбросил руку, ухватив Сэна за рубашку.

Падение спиной на землю, да еще и с Эдди сверху, должно было вышибить из легких Паулюса весь воздух, но этого не произошло. Падение смягчило что-то, напоминающее водяной матрас. К своему ужасу Эдди осознал, что они приземлились прямо в огромную лужу ртути.

Прежде чем Паулюс успел оклематься, Эдди всадил колено ему в пах, одновременно погрузив его голову в жидкость. Паулюс невольно вскрикнул от боли, набрав полный рот ядовитого металла. Забился в конвульсиях, но Эдди держался на нем, как ковбой, оседлавший быка. Паулюсу удалось приподнять голову над поверхностью, кашляя огромными серебристыми шарами ртути, но Эдди тут же затопил его снова. Прошла добрая минута, прежде чем могучий южноафриканец перестал трепыхаться. Когда Эдди слез с его трупа, тот всплыл на самую поверхность. Рот и ноздри Паулюса представляли собой мерцающие лужицы ртути, а глазницы выглядели так, будто кто-то уже положил монеты ему на веки.

– Такой способ умереть явно не входит для меня в десятку самых популярных, – сказал подошедший Хуан, положив ладонь Эдди на плечо.

– На какое-то время, – хватая воздух ртом, пропыхтел Эдди, – мне подумалось, что придется перебить всех этих бандитов самостоятельно.

Хуан помог ему подняться.

– Что, и ни капельки не поделиться славой с нами? Антон Савич? – кивнул он на труп.

– Нет, южноафриканец, нанятый надзирать за этим кошмаром, по фамилии Паулюс, Ян Паулюс.

– А где Савич, не знаете?

Эдди покачал головой.

– Насколько я знаю, он был в большом круизном лайнере на пляже. Паулюс держал пилота Савича в заложниках, так что, наверное, он уже мертв.

– Черт!

– Почему? Нам меньше забот.

Минутку помолчав, Кабрильо сказал:

– Из-за барахольщика.

– Какого барахольщика?

– Ну, типа скупщика краденого, – пояснил Хуан. – Пока золото не подвергнуто анализу государственной пробирной палатой и не получит официального клейма, оно ничего не стоит. Никто из живущих по закону к нему даже не прикоснется. Савич не мог не знать об этом перед тем, как решиться на эту затею, а значит, кто-то готов выкупить это золото. Кто-то такой, кто может засвидетельствовать подлинность и запустить золото в систему. Чтобы провернуть подобное, нужен кто-то влиятельный, какой-нибудь крупный банкир с солидными связями.

– Извините, босс, я и понятия не имею, кто это.

– Не волнуйтесь, – улыбнулся Хуан, – мы найдем этого жадного ублюдка.

Тут Хуана по радио вызвал Линк:

– Берег чист, председатель. Русские увидели надпись на стене и сдались в обмен на доставку.

– Самое время сматываться отсюда. – Кабрильо огляделся. Сотни китайских работников будто выросли из-под земли. Они прятались за валунами и теперь, когда бой закончился и буксир удалился на милю от берега, просто ошарашенно бродили по берегу. – Всем нам.

Как только Хуан раздал приказы, потребовалось всего минут пять, чтобы среди рабочих распространилось весть, что надо забираться на корабль, прибывший последним, но подъем такой массы народа по единственной приставной лестнице, достаточно высокой, чтобы достать до палубы судна, ушло не меньше часа.

Хуан ждал на пристани, которой пользовались траулеры, когда на десантном катере подлетела Тори:

– Нам не по пути, морячок?

Спрыгнув в катер, он импульсивно поцеловал ее в губы, но поцелуй был прерван очередным оглушительным взрывом вулкана, погнавшим по воде волны высотой в фут.

– Ну и ну, от вас прямо земля трясется, – хрипловато рассмеялась Тори.

Но настроение у Хуана уже переменилось. Пошла гонка на время, когда каждая секунда на счету. Правильно интерпретировав выражение его лица, Тори нажала на газ.

По приказу Кабрильо Макс развернул «Орегон» к сидящему на мели круизному лайнеру кормой. Матросы вытащили собственные буксирные тросы корабля из люков, скрытых под кормовым подзором. С помощью пары гидроциклов толстые веревки, привязанные к тросам, доставили на берег, где сотня самых крепких телом китайских мигрантов принялась подтягивать толстые перлини к круизному судну.

– Макс, ты меня слышишь? – окликнул Хуан по радио.

– Я здесь.

– Как обстановка?

– Канаты вот-вот подтянут к круизному кораблю. Кстати, называется он «Селандрия». Линда и Линк распоряжаются на месте. Она говорит, кнехты там просто грибы из ржавчины, так что мы собираемся пропустить их вокруг его якорных кабестанов. Они должны выдержать нагрузку.

– Ладно. Я почти вернулся. Как только тросы закрепят, пусть все наши люди возвращаются на «Орегон».

– Мне придется усесться на дока Хаксли верхом. Она рвется переправиться туда с санитарной командой прямо сейчас, чтобы оказать помощь наиболее пострадавшим китайцам.

– Тогда садись на нее верхом, – бросил Хуан. – Горькая правда заключается в том, что, если дело не выгорит, нам придется бросить этих людей и молиться о том, чтобы удалось привести сюда подмогу, пока у вулкана не снесло крышу.

– По этому поводу, как только бой закончился, я связался с российской береговой охраной, но гора вносит слишком сильные радиопомехи. Вся наша связь отрубилась, не считая тактической малого радиуса.

– То есть полагаться приходится лишь на себя.

– Боюсь, что так.

– Я хочу, чтобы ты остался в оперативном центре. Я буду наверху, на ходовом мостике. Пусть кто-нибудь встретит меня там с чистыми вещами. – Он бросил вопросительный взгляд на Тори, и та с энтузиазмом закивала. – И для Тори тоже.

Хуан стащил свою грязную боевую куртку, шагая по кораблю и чувствуя угрызения совести перед обслуживающим персоналом, которому придется попотеть, оттирая следы грязных ботинок с плюшевых дорожек в коридорах. Он подошел к ходовому мостику как раз к тому моменту, когда двери лифта, ведущего в оперативный центр, распахнулись, и оттуда появился Морис, толкая перед собой серебристый сервировочный столик. Остановившись, он вручил одну стопку вещей Хуану, а вторую – Тори. Чтобы переодеться, Тори зашла в радиорубку, а Хуан разделся там же, где и стоял.

– Так-то лучше, – довольно вздохнул Хуан.

Морис приподнял сверкающий колпак на столике, и от растекшихся ароматов пищи рот Кабрильо тотчас наполнился слюной.

– Буррито с рубленым вяленым мясом и кофе.

Откусив от пряного мексиканского блюда длиной в добрый фут изрядный кусок, Хуан с набитым ртом проговорил:

– Морис, вы только что удвоили свое жалование.

Тут пожилой официант опрокинул в чашку кофе Хуана бутылочку:

– Из моего запаса бренди. Чтобы снять стресс.

– Утроили.

Шторм, бушевавший над Охотским морем, наконец их настиг. По стеклу забарабанил дождь, над головой сверкнула молния. Из нижнего отделения столика Морис извлек пару одинаковых штормовых костюмов и бейсбольных кепок, а заодно резиновые сапоги Хуана.

– У меня было предчувствие, сэр.

Хуан как раз натягивал дождевик, когда из радиорубки вышла Тори. Она отхватила половину буррито всего за пару укусов.

– Господи, я и не знала, что так проголодалась!

– Председатель! – раздался голос Макса из рации.

– Валяй.

– Тросы протянули. Линда говорит, ей нужно еще десять минут.

– Скажи ей, что у нее есть пять. Вот-вот разразится буря, сделав трудную работу невыполнимой. – Он вышел на ходовой мостик, навстречу ветру. Ветер несся как в аэродинамической трубе, и вулканический пепел мешался с грозой, так что с неба летели комья черной грязи. Хуан поглядел в сторону кормы. Толстые тросы пропущены через якорные клюзы «Селандрии», все вроде бы в порядке, не считая того, что «Орегон» снесло ветром с одной прямой с лайнером. Скомандовав Эрику Стоуну провести коррекцию положения, он смотрел на бурление воды у дюзы носового подруливающего устройства.

– Вот так хорошо. Так держать, мистер Стоун.

Десантный катер с ревом понесся по бурному морю, чтобы забрать остаток береговой партии, поигрывая надувными бортами при каждом прыжке с волны на волну.

– Думаете, нам это удастся? – спросила Тори, выходя к нему под дождь.

– Наши двигатели могут развить такую же мощность, как силовая установка новейшего авианосца, но если эта посудина увязла прочно, мы встанем перед классической дилеммой между неизменной силой и неподвижным объектом.

– И вы в самом деле сможете их бросить?

Хуан не ответил, но и это само по себе послужило ответом. Вопреки всему сказанному ранее, она видела в его глазах твердую решимость и понимала, что он выпустит кишки своему любимому кораблю и рискнет своими людьми ради шанса спасти хоть одного китайского мигранта.

Пару минут спустя лодка «морских котиков» отвалила от берега, унося последних остававшихся там членов команды «Корпорации». Хуан дождался, когда катер минует буксирные тросы, после чего поднес рацию ко рту:

– Ладно, Эрик, выберите слабину тросов.

«Орегон» пополз вперед, и тросы медленно вознеслись из моря, выжимая целые полотнища воды по мере того, как проволочные жгуты сжимались все туже и туже.

– Есть, – доложил рулевой. – Скорость относительно дна ноль. Есть полный натяг.

– Плавно выжмите до тридцати процентов и удерживайте.

Послышался нарастающий по частоте вой разгоняющихся магнитогидродинамических двигателей. Угол буксирных тросов и мощность двигателей заставили «Орегон» тяжело осесть в море, так что волны стали яростно разбиваться о его нос, взмывая к небу целыми пластами пены.

– Есть движение! – воскликнул Эрик. – Идем пять футов в минуту.

– Никак нет, мы просто еще капельку растягиваем тросы. – Во время учебы в колледже Хуан целое лето подрабатывал на буксирном катере и знал, как легко принять растяжение тросов за движение. – Через минуту вы обнаружите, что нас тянет назад. Когда это произойдет, доведите до пятидесяти процентов.

Хуан смотрел, как волны разбиваются о «Селандрию», пытаясь разглядеть, раскачивают ли они ее или только терзают. Когда валы проходили под носом судна, какое-то движение возникало, но это лишь означало, что всякий раз, когда передняя часть корабля приподнимается на волне, корма увязает в грунте все глубже и глубже.

– Пятьдесят процентов, – доложил Эрик чуть позже. – Движения нет.

– Выводите нас на восемьдесят.

– Я бы не рекомендовал, – вмешался Макс Хэнли. – Вы уже и так порядком потрепали моих деток.

Теоретически мощность магнитогидродинамических двигателей не знает предела, но в системе есть одно слабое звено – высокоскоростные насосы, охлаждающие обмотки магнитов, сверхпроводимость которых поддерживается жидким гелием. Сверхнизкие температуры действуют на крыльчатки насосов крайне пагубно, и после длительной трепки, которую они выдержали по пути к Камчатке, Макс тяготился опасениями, что они вот-вот откажут.

– Эти двигатели обслуживает лучший механик всех морей. Доведите до восьмидесяти.

«Орегон» ушел еще глубже, позволив волнам перекатываться через планшир. Вода за кормой превратилась в бурлящий котел – сопла водометов выбрасывали сотни тонн в минуту.

– Ничего, – доложил Эрик. – Она увязла что надо. Нам ни за что не стащить эту чушку с мели.

Хуан пропустил его пессимизм мимо ушей.

– Положить руль круто на правый борт.

Эрик подчинился, повернув рули «Орегона» так, что корабль отклонился от прямой, как собака, рвущаяся с поводка, увеличив натяжение троса еще на пару тонн.

– Лево на борт!

Корабль наклонился в противоположном направлении, натянув тросы так, что они завибрировали от напряжения. С «Селандрии» донесся единодушный напуганный стон, когда ее корпус чуть провернулся, испустив скрежет металла о камни.

– Ну же, детка. Ну же! – уговаривал Хуан. Тори зажала рот руками, сжав кулаки настолько крепко, что ногти совсем побелели. – Есть что-нибудь?

Прежде чем ответить, Эрик накренил «Орегон» обратно на штирборт.

– Нет. Скорость относительно дна нулевая.

– Хуан, – встрял Макс, – у меня температура в третьем и четвертом двигателях подскочила. Криогенные насосы начинают сдавать. Надо глушить мотор и попытаться втиснуть на борт как можно больше этих бедных душ.

Хуан оглянулся. Китайцев предупредили, чтобы не высовывались на палубу: разорвавшийся буксирный трос может хлестнуть с такой силой, что разрубит человека надвое, – однако фордек «Селандрии» представлял собой море бледных напуганных людей, дрожащих и жмущихся друг к другу под холодным ливнем. По самым грубым подсчетам, число мигрантов на лайнере превышает три тысячи человек. «Орегон» может принять от силы лишь треть от этого количества.

– Ладно.

Должно быть, руки Макса уже лежали на пульте управления двигателями, потому что не успело это слово сорваться с губ Хуана, как обороты плавно снизились. Освободившись от нагрузки, «Орегон» буквально подпрыгнул, отряхиваясь от воды, будто спаниель.

Тори бросила на Хуана резкий, неодобрительный взгляд, язвящий упрек за то, что он сдался настолько легко, но чересчур поторопилась. Он еще не сказал своего последнего слова.

– Ослабьте тросы и выпустите еще сотню ярдов. Самым малым сдайте вперед и приготовьтесь отдать оба якоря.

– Хуан, ты в самом деле считаешь…

– Макс, двигатели наших якорных лебедок тянут по четыреста лошадиных сил, – указал Кабрильо. – Я пущу в ход каждую пони, которую мы сможем запрячь.

Макс в оперативном центре набрал компьютерную команду, снимающую с тормозов оба канатных барабана, позволив им вращаться свободно, пока Эрик Стоун, снова включив двигатели, повел корабль чуть дальше из бухты. Дойдя до стоярдовой отметки, Макс отдал якоря. Они быстро опустились на дно, оказавшееся всего в восьмидесяти футах.

– Теперь тихонько назад, чтобы лапы зацепились, – приказал Хуан.

Большие верповые якоря «Дельта» поползли по каменистому дну, пропахивая глубокие борозды среди рыхлой гальки и булыжников, пока их лапы из высокопрочной стали не впились в грунт. Компьютерная система контроля автоматически регулировала натяжение якорных цепей, чтобы не давать им срываться.

– Мы готовы, – доложил Макс без малейшего намека на энтузиазм.

– Натяните буксирные тросы, а затем выведите нас на тридцать процентов. – Хуан поднес к глазам бинокль, стараясь не смотреть на людей, сгрудившихся у фальшбортов «Селандрии». Волны продолжали молотить в нос судна, раскачивая его вверх-вниз и засаживая корму еще глубже.

– Тридцать процентов, – объявил Эрик. – Никакого движения относительно дна, кроме растяжения канатов.

– Догоните до пятидесяти, – распорядился Хуан, не отрывая взгляда от круизного судна. – На якорях есть что-нибудь?

– Лебедки не выбрали ни дюйма, – ответил Макс. – Температура в третьем и четвертом уже растет. Мы в тридцати градусах от красной черты и автоматического отключения.

Силы, действовавшие на тросы, были просто-таки титаническими: брутальная мощь лошадиных сил против двадцати тысяч тонн мертвого груза стали, вколачиваемого волнами в берег. Как только перлини натянулись, нос «Селандрии» перестал реагировать на удары волн и вода стала пробегать под ним, легко перекатывая булыжники размером с футбольный мяч.

– Есть что-нибудь? – спросил Хуан.

– На лебедках ничего, – угрюмо буркнул Макс, – и скорость относительно дна нулевая.

– Восемьдесят процентов!

– Хуан!

– Выполняй, и отключи предохранители двигателей. – В голосе Кабрильо завибрировала ярость. – Гони их за красную черту, если придется. Мы этих бедняг не бросим.

Макс подчинился, настучав несколько команд, приказывающих компьютеру игнорировать перегрев мощных криогенных насосов. Он смотрел, как цифры на экране, показывающие температуру, стали красными, а затем вышли из безопасной зоны. Медленно протянув руку, он отключил компьютерный монитор.

– Извините, милые.

Хуан через подошвы сапог чувствовал терзания своего корабля, сражающегося с непосильным бременем. Вибрация буквально раздирала его на части, и каждое содрогание вонзалось кинжалом в грудь Кабрильо.

– Ну же, сука, – прорычал он, – пошевеливайся!

Над бухтой раскатился гром, настолько низкий и звучный, что чувствовался кожей, а не ушами. Вершина горы скрылась за плотным облаком пепла, а земля содрогалась так сильно, что каменистый пляж буквально потек. Ну, вот и все. Извержение началось. Вулкан вот-вот взорвется, как гора Святой Елены, и стена перегретого пепла и газа хлынет с вершины смертоносной лавиной, которую ученые называют пирокластическим потоком – это одна из самых губительных стихий на земле. Хуан пошел ва-банк и вот-вот проиграет все. Слишком поздно идти на попятную и пытаться спасти хоть кого-то из китайцев. Слезы жгли ему глаза, но написанная на его лице решимость не убыла ни на йоту.

– Придется резать тросы, – проговорил Макс.

Кабрильо хранил молчание.

– Хуан, надо уходить. Чтобы выбраться отсюда живым, надо удалиться от этого вулкана хотя бы на пару миль.

Кабрильо ничуть в этом не сомневался. Пирокластический поток прокатится далеко в море всеохватным губительным облаком, сметающим все на своем пути. Но Хуан все молчал.

– Движение! – крикнул Эрик. – Левая лебедка выбирает пять ярдов в минуту.

– Должно быть, якорь сорвало, – возразил Макс, – и волочит по дну.

И тут словно наступило затмение солнца. Тьма надвинулась настолько стремительно, что в глазах у Хуана все поплыло. Он едва мог разглядеть «Селандрию» сквозь серую круговерть. Горячий пепел обжигал его голые руки, сжимающие бинокль. Он никак не мог разглядеть, сдвинулся ли лайнер или Макс прав – и действительно сорвало якорь.

Все молчали, казалось, целую вечность. Стоун не отводил взгляда от индикаторов скорости, упорно стоявших на нуле.

Потом, перекрывая грохот извержения, «Селандрия» вскрикнула, издав смертельный, почти человеческий вопль, будто больше не могла сносить чудовищные пытки буксировки и шторма.

– Есть! – заорал Эрик, потому что индикаторы скорости чуть заметно отклонились от нуля.

Макс снова включил экран своего компьютера.

– Выбираем обе лебедки.

– Скорость относительно дна десять ярдов в минуту. Пятнадцать. Двадцать. – По мере того как все большая и большая часть корабля оказывалась в родной стихии, скорость его все возрастала. Тори вцепилась Хуану в руку, вместе с ним глядя, как «Селандрия» движется прочь от пляжа под протестующий визг плит корпуса, со скрежетом ползущих по камням. И когда на пляж обрушилась особенно крупная волна, судно дернулось в ее объятиях и высоко вскинуло корму, будто радуясь первым мгновениям свободы.

– Она освободилась, – передал Хуан в оперативный центр и тут же услышал восторженный рев экипажа. Кто-то, – наверное, Макс, под оболочкой заскорузлого циника скрывающий отчаянную сентиментальность, – дал корабельный гудок, острую ликующую ноту, все тянувшуюся и тянувшуюся, отдаваясь в горах эхом.

– Мы все еще на краю пропасти, – сказал Хуан, уводя Тори в рубку. Они спустились в оперативный центр. Команда поприветствовала их еще одним «ура!» – после чего все принялись хлопать друг друга по спинам с таким энтузиазмом, что не обошлось без синяков.

Теперь, когда «Селандрия» снова оказалась на плаву, Хуан приказал сбросить мощность машины до пятидесяти процентов и переключить на главный экран изображение с камер, обращенных к корме. Вода вокруг ватерлинии лайнера уже бурлила, а «Орегон» все набирал ход, стремясь прочь из бухты.

– Боже милостивый! – охнула Тори.

Вершины горы не стало. Сплошная черная стена пепла катилась по склону клубящейся удушающей массой, казавшейся живой. Устоять перед этим потоком не могло ничто. Деревья, стоявшие сотни лет, взлетали в воздух, кувыркаясь, будто спички. Через секунду грохот взрыва долетел до корабля, ударив по барабанным перепонкам мучительной болью.

Рабочие на «Селандрии» заторопились забраться внутрь корабля, когда пирокластический поток наконец докатился до линии прибоя, взорвавшись паром, а пепел все несся вперед, расползался в стороны, поглотив остальные суда, брошенные на берегу. Одно из самых маленьких опрокинуло на бок, а баржу с обогатительным цехом вообще перевернуло кверху дном.

– Держитесь, – без надобности сказал кто-то, когда туча пепла поглотила «Селандрию», совершенно ослепив камеру.

Поток накатил на «Орегон», как удар кувалды, ураганом пепла и пемзы, побившим стекла и швырнувшим корабль так, что его правый фальшборт ушел под воду. Но он все шел вперед, трепеща иод натиском неудержимого гнева самой природы, пока не вырвался из тучи под пасмурный свет дня.

Все смотрели на экран, не решаясь шелохнуться или хотя бы перевести дыхание. Секунды текли, как расплавленный свинец. И вдруг пепельную пелену раздвинул нос «Селандрии», словно обретающий плоть призрак. Ее корпус сплошь облепил пепел, но еще никогда она не казалась такой прекрасной. А команда все ждала, затаив дыхание. И тут всеобщее внимание привлекло едва заметное движение. Марк Мерфи быстро сделал наезд на осторожно приоткрывшуюся дверь на верхней палубе. Крохотная фигурка появилась оттуда, огляделась, а потом дала знак кому-то внутри судна. Через считанные секунды на палубе оказалась дюжина человек, подымающих тучи пепельной пыли, стихийно бросившиеся в пляс от радости, что удалось выжить.

И тут, как по волшебству, в оперативном центре появился Морис с подносом в руках. На подносе стояла тройка бутылок «Дом Периньон» и достаточно бокалов резного хрусталя, чтобы хватило на всю вахту.

– И кто же эта сука? – прошептала Тори Хуану на ухо посреди бурного празднества.

– А?

– Когда мы были на ходовом мостике, ты сказал: «Ну же, сука, пошевеливайся!» И о какой суке ты говорил? Об «Орегоне» или «Селандрии»?

– Ни о том, ни о другой.

Она задумалась над ответом, опустив уголок рта. А затем ее губы раздвинулись в лучезарной улыбке.

– Макс прав. Ты хитроумный ублюдок. Ты обращался к матушке Природе!

Хуан не смог удержаться от довольной ухмылки.

– Я понимал, что перед самым извержением будет сильное землетрясение. Пропитанный водой грунт перейдет в текучее состояние. По сути, вибрация заставляет землю вести себя как зыбучие пески. Это нарушило разрежение под корпусом «Селандрии» и позволило нам вытащить ее.

– Ты прошел по лезвию бритвы, не так ли?

– Только большой риск приносит большое вознаграждение.

– Председатель! – окликнул Марк Мерфи, не покинувший своего оружейного поста. – У меня отметка на радаре в шести милях прямо по курсу, скорость семь узлов.

– Буксир, – встрепенулся Макс.

– Кстати, о вознаграждении.

Даже с «Селандрией» на буксире «Орегону» потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы выйти на визуальный контакт с удирающим буксирным катером. Вызвав палубную команду, Хуан приказал Эрику подойти к приземистому буксиру так, чтобы он оказался по бакборту. На буксире осталась всего горстка пиратов, так что «Орегон» почти нагнал их, когда те сообразили, что они не одни. Двое припустили на ходовой мостик буксира со своими «АК-47», но торопливо бросились искать укрытия, когда Мерф дал короткую очередь из пулеметов пятидесятого калибра с карданной подвеской, запрятанных в специальные бункеры на палубе «Орегона».

– Майк, Ски, вы меня слышите? – вызвал Хуан по радио.

– Я думал, вы о нас напрочь забыли, – отозвался Пуласки по каналу тактической связи. – Мы с Майком уж думали, что отправились в долгий круиз во внеочередном отпуске.

– Извините, ребята. С увольнением на берег вам придется повременить. Я вижу на корме буксира два контейнера. На котором из них вы?

– На заднем.

– А подъемная траверса?

– В полной готовности.

– Мы будем рядом где-то через минуту. – Хуан повернулся к Мерфи: – Будь любезен, поработай над рулевым управлением буксира.

– С удовольствием.

Мерфи вызвал 40-миллиметровую автоматическую пушку «Бофорс», подождал, пока та поднимется из потайного отсека, и вогнал полдюжины снарядов под кормовой подзор буксира. Скорость суденышка тут же резко снизилась, а из пробоин в корпусе потянулся масляный след.

Легкими, свободными движениями рук на джойстиках управления Эрик Стоун подогнал «Орегон» борт к борту с буксиром, сбросив ход, чтобы уравнять скорость, и зазор между обоими кораблями сократился до пары футов. Пользуясь рулями и носовыми подруливающими устройствами, он держал суда рядом, как пришитые. Мерф не отрывал глаз от экрана, чтобы прикрыть «котиков» огнем, если кто-нибудь из пиратов решится высунуть нос.

На палубе пара матросов развернула стрелу главного деррика «Орегона» поперек промежутка, разделяющего суда, так что крюк закачался в считанных дюймах над грузовым контейнером. Троно и Ски, наконец выбравшись из-под брезента, прицепили крюк к балке, которую уже присоединили к металлическому ящику. Майк покрутил рукой в воздухе, и контейнер оторвался от палубы буксира.

Мохаммад Сингх, второй по старшинству сын Шера Сингха, а следовательно, и второй из пользовавшихся его доверием, пережил первый обстрел буксира, потому что прятался в каюте, пока люди его отца сражались и убивали экипаж, а потом были расстреляны из «Гатлинга». Зачем лезть на рожон, если за это отец всегда платит другим? Однако, увидев, что на палубу с другого судна спускают крюк крана, он мгновенно смекнул, что его пытаются обворовать. Выскочил с мостика, размахивая пистолетом, и выбежал на ахтердек, во всю глотку изрыгая проклятия.

Марк Мерфи заметил, как через палубу метнулся какой-то человек, но на долю секунды замешкался, наводя на него один из пулеметов 50-го калибра.

Сингх прыгнул за контейнером в тот самый миг, когда тот начал раскачиваться от волн, будто маятник. Лихорадочно заскреб ладонями, стараясь уцепиться покрепче, и вынужден был выронить пистолет, чтобы удержаться.

Оператор лебедки выбрал трос так, что контейнер поднялся выше планшира и как раз начал поворачивать стрелу обратно на «Орегон», когда между двумя кораблями прокатился высокий вал. Стоун прекрасно справился, не дав судам столкнуться, но матрос не сумел помешать контейнеру качнуться через разделяющий их промежуток, и тяжелый груз с мокрым шлепком врезался в рубку буксира. Когда он качнулся обратно, от Мохаммада Сингха осталось лишь красная мясная клякса.

Большинство членов команды, свободных от вахты, собрались в трюме, куда опустили контейнер, как только «Орегон» оказался вне пределов досягаемости для оружия пиратов, оставшихся на потерявшем ход буксире.

Ски и Троно окатили всех потоками пены шампанского, когда Морис вручил каждому по бутылке.

– Как-то это даже разочаровывает, – признался Хуан, перекрикивая шум веселья, – потому что эти двое клоунов должны были сперва убедиться на буксире, однако… – оборвал он, не договорив, и распахнул створки больших дверей.