Текст книги "Сахара"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)

– Ты идеально выбрал время, – сказал Питт. – Пойдем внутрь. Давай покинем эту жару. У меня есть что показать тебе.

Когда Питт и Ганн вошли, Джордино стоял спиной к двери.

– Чего они хотят? – раздраженно спросил он.

– Вздернуть тебя на нок-рее без суда и следствия, – со смехом ответил Ганн.

Джордино обернулся, рассмотрел новоприбывшего и восторженно завопил:

– Чтоб мне лопнуть, если это не Руди!

Он подскочил и затряс протянутую руку Ганна:

– Что ты тут делаешь?

– Перевожу вас на другое задание.

– Очень вовремя.

– Прямо мои мысли, – усмехнулся Питт.

– Приветствую, мистер Ганн, – обрадовался Гэри Маркс, ныряя головой в каюту с аппаратурой. – Рад видеть вас на борту.

– Привет, Гэри.

– Меня тоже переводят?

Ганн покачал головой:

– Нет, ты остаешься на этом задании. Завтра прибудут Дик Уайт и Стен Шоу, чтобы заменить Дирка и Ала.

– Время потеряем, – проворчал Маркс. – Мы-то уже готовы завершить дело.

Ганн с минуту вопрошающе смотрел на Питта, а затем, по мере осознания, начал все шире раскрывать глаза.

– Погребальная баржа фараона! – потрясенно прошептал он. – Вы нашли ее?

– Удачное стечение обстоятельств, – раскрыл тайну Питт. – И всего лишь на второй день работы.

– Где? – вырвалось у Ганна.

– Ты спрашиваешь, стоя прямо над ней. Она в девяти метрах под нашим килем.

Питт продемонстрировал цифровую изометрическую модель судна на компьютерном мониторе. На экране возникла цветная, живая и детально отображающая каждый квадратный метр древнего корабля картина.

– Невероятно, – пробормотал Ганн.

– Кроме того, мы описали и отметили еще около сотни других кораблекрушений, датированных от две тысячи восьмисотого года до нашей эры до тысячного года нашей эры, – похвастался Джордино.

– Поздравляю вас всех троих. – Ганн лучился теплом. – Вы добились невероятного результата. Такие открытия вносятся в анналы истории. Египетское правительство наверняка наградит вас медалями.

– А адмирал? – лаконично спросил Джордино. – Чем он нас наградит?

Ганн оторвался от монитора, пристально посмотрел на них и резко посуровел лицом.

– Я склонен думать, что он собирается подкинуть вам какую-нибудь исключительно грязную и мерзкую работенку.

– Неужели он даже не намекнул? – настаивал Питт.

– Ничего конкретного, из чего можно было бы понять его намерения. – Ганн уставился в потолок, припоминая. – Когда я спросил его, отчего такая спешка, он процитировал какое-то стихотворение. В точности слов я не запомнил. Что-то о тени корабля и прекрасной воде, ставшей красной.

Питт на миг сосредоточился и уверенно процитировал:

Блестела в их лучах вода,

Как в инее – поля.

Но, красных отсветов полна,

Напоминала кровь волна

В тени от корабля[8]8
  Перевод В. В. Левика.


[Закрыть].

– Строфа из «Сказания о старом мореходе» Сэмюэля Тейлора Колриджа.

Ганн с уважением взглянул на Питта:

– Вот уж не знал, что ты такой знаток английской поэзии.

Питт засмеялся:

– Да я всего лишь несколько стихотворений и помню.

– Интересно, что на этот раз задумал наш хитроумный адмирал Сэндекер? – буркнул Джордино. – Ох, не нравятся мне тайны этого скрытного старикашки!

– Да, – согласился Питт с неясной тревогой, – на него это совсем не похоже.

8

Пилот вертолета «Массард энтерпрайзиз» летел на северо-восток от столичного города Бамако. В течение двух с половиной часов огромная пустыня внизу раскручивалась, как миниатюрные декорации, приклеенные на свиток. Он сделал вираж и полетел над рельсовой колеёй, ведущей, казалось, в никуда.

Эта железная дорога, законченная месяц назад, обрывалась в самом сердце малийской части пустыни, у строительного объекта, связанного с уничтожением отходов под солнечным воздействием. Сооружение это назвали Форт-Форо в честь давно заброшенного форта французского Иностранного легиона в нескольких милях отсюда. От конечного пункта железная дорога тянулась на тысячу шестьсот километров почти прямой линией через границу с Мавританией, прежде чем уткнуться в искусственно созданный морской порт Кейп-Тафарит на берегу Атлантического океана.

* * *

Генерал Казим, окруженный пышным комфортом правительственного вертолета, наблюдал за тем, как пилот вел машину над длинным составом с опечатанными контейнерами вредных отходов на платформах, которые тащили два дизельных локомотива. Состав шел из-за границы, из Мавритании, чтобы выгрузить смертоносный груз и вернуться обратно. Он довольно ухмыльнулся и перевел взгляд с контейнеров на стюарда, который наполнил его бокал шампанским и подал поднос с закуской.

Эти французы, размышлял Казим, и сами не представляют всей прелести шампанского, трюфелей и паштетов. Он считал их довольно ограниченной нацией, которая не проявила должной решительности в попытках создать и укрепить империю. И с каким облегчением вздохнет местное население, когда их силой заставят убрать свои аванпосты из Африки и с Ближнего Востока. Его здорово злило, что французы еще не полностью убрались из Мали. Несмотря на то что колониальные узы были разорваны в тысяча девятьсот шестидесятом году, Франция сохраняла свое влияние и жесткий контроль над экономикой, добычей полезных ископаемых, транспортом, промышленностью и развитием энергетики. Многие французские бизнесмены продолжали видеть здесь возможность инвестиций и интенсивно финансировали малийские предприятия. Но глубже всех запускал лопату в пески Сахары Ив Массард.

Некогда чародей французской заморской экономической экспансии, Массард попутно вырубил себе прибыльную нишу с помощью связей и собственного влияния, возглавив и подчинив себе полностью хилые западно-африканские корпорации. Неуступчивый и расчетливый, он применял жесткие методы, и ходили слухи, что он не чурается и тактики силового давления для осуществления своих сделок. Его состояние оценивалось в два-три миллиарда долларов, и проект с захоронением вредных отходов был сердцевиной его империи в Форт-Форо.

Вертолет завис над раскинувшимся комплексом, и пилот пустил машину по периметру, позволяя Казиму хорошенько рассмотреть комплекс по солнечной детоксификации с его огромным полем параболических зеркал, которые собирали солнечную энергию и передавали ее в концентрирующие приемники, каждый из которых представлял собой миниатюрное солнце с температурой в фокусе порядка пяти тысяч градусов Цельсия. Эта сверхгорячая фотонная энергия затем направлялась в фотохимические реакторы, уничтожающие молекулы опасных химических отходов.

Генерал видел все это уже не раз и теперь больше был заинтересован в выборе ломтика гусиного паштета с трюфелями повкуснее. Он только что допил шестой бокал шампанского «Вдова Клико» с золотым ярлыком, когда вертолет медленно приземлился на взлетной площадке перед инженерными конторами сооружения.

Казим ступил на землю и был встречен ожидающим на солнце Феликсом Веренном, личным секретарем Массарда. Казим со злорадством наблюдал, как этот французик страдает от жары.

– Феликс, как любезно с твоей стороны встретить меня, – сказал он по-французски, вспыхивая зубами под усами.

– Путешествие проходило приятно? – покровительственно спросил Веренн.

– Этот паштет оказался ниже обычных стандартов твоего шефа.

Стройный, лысый мужчина в возрасте за сорок, Веренн заставил себя улыбнуться, преодолевая отвращение к Казиму:

– Я прослежу, чтобы в полете обратно он заслужил ваше одобрение.

– А как поживает мсье Массард?

– Он ждет вас в своих рабочих апартаментах.

Веренн пошел первым по прикрытой тентами пешеходной дорожке к трехэтажному зданию с тонированными солнцезащитными стеклами и закругленными углами. Внутри они пересекли отделанный мрамором вестибюль, где не было ни души, не считая одного охранника, и вошли в лифт.

Двери открылись в приемную с тиковыми панелями, ведущую в большую комнату, которая служила одновременно гостиной и офисом Массарда. Веренн проводил Казима в небольшой, роскошно обставленный кабинет и указал на кожаную софу от «Рош Бобуа».

– Пожалуйста, присаживайтесь. Мсье Массард сейчас выйдет к вам...

– Я уже здесь, Феликс, – донесся голос из противоположной двери. Вошедший в комнату Массард шагнул к гостю и тепло обнял Казима. – Затеб, друг мой. Как хорошо, что ты приехал!

У Ива Массарда были голубые глаза, черные брови и рыжие волосы. Нос тонкий, хищно заостренный, как у коршуна, челюсть квадратная. Фигура худощавая, с узкими бедрами и едва заметно выступающим животиком. Внешность, одним словом, ничем не примечательная, но в памяти тех, с кем он встречался, сохранялись отнюдь не его физические достоинства. Запоминалось то импульсами исходящее от Массарда напряжение, которое вырывалось, подобно пробоям статического электричества. Он бросил на Веренна многозначительный взгляд, и тот, кивнув, тихо вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.

– Ну что ж, Затеб, мои агенты в Каире сообщили мне, что твои люди потерпели фиаско в попытке запугать Всемирную организацию здравоохранения и заставить их отказаться от визита в Мали.

– Прискорбная ситуация, – равнодушно пожал плечами Казим. – Да и причины не совсем понятны.

Массард в упор посмотрел на генерала:

– Согласно моим источникам, твои наемные убийцы исчезли после неудачной попытки ликвидировать доктора Еву Рохас.

– За свою недобросовестность они понесли заслуженное наказание.

– Их казнили?

– Я не терплю провалов моих людей, – солгал Казим.

На самом деле срыв покушения на Еву и загадочное исчезновение наемников сбили Казима с толку. В расстройстве он приговорил к смерти офицера, планировавшего операцию, обвинив его и остальных причастных к делу в невыполнении своих приказов.

Массард не был бы самим собой, если бы не умел проникать в замыслы других. И Казима он знал достаточно хорошо, чтобы понять: тот напускает туману.

– Если у тебя появились неизвестные враги, то грубейшая ошибка – игнорировать их.

– Это пустяки, – отмахнулся Казим, уходя от темы. – Наша тайна в безопасности.

– Ты не боишься говорить о сохранении тайны, когда известно, что группа экспертов Всемирной организации здравоохранения ООН прибудет в Гао не позже чем через час? Не стоит относиться к этому столь легкомысленно, Затеб. Если они проследят, что источник здесь...

– Они ничего не найдут, кроме песка и жары, – прервал его Казим: – Ты же лучше меня знаешь, Ив, что источник этого странного заболевания в Нигере не может находиться здесь. Я просто не представляю, каким образом можно возложить на тебя ответственность за вредные выбросы в сотнях километров к юго-востоку отсюда.

– Это-то верно, – задумчиво проговорил Массард. – Наши наблюдательные системы показывают, что уровень атмосферных выбросов от сжигания отходов находится в строгом соответствии с требованиями международных правил.

– О чем же тогда беспокоиться? – пожал плечами Казим.

– Не о чем – до тех пор, пока все под нашим контролем.

– Я разберусь с этой исследовательской группой ООН.

– Не препятствуйте им, – быстро предупредил Массард.

– О назойливых гостях пустыня сама позаботится.

– Если вы их убьете, то Мали и «Массард энтерпрайзиз» подвергнутся громадному риску разоблачения. Их начальник, доктор Хоппер, созвал пресс-конференцию в Каире и посетовал на недостаточную помощь вашего правительства. В результате его утверждения о том, что они не сбрасывают со счетов опасность, подстерегающую их по прибытии сюда, получили международную огласку. И если вы, мой друг, раскидаете их кости по пустыне, то вокруг нашего комплекса соберется армия репортеров и ищеек ООН.

– Ты не был столь привередлив, настаивая на устранении доктора Рохас, – огрызнулся генерал.

– Да, но та попытка производилась не в данной местности и не свидетельствовала о нашей причастности.

– Но ты не беспокоился и тогда, когда половина твоих инженеров с женами и семьями поехали на пикник в дюны и пропали без вести.

– Их исчезновение было необходимо для безопасности второй фазы нашей операции.

– На твое счастье, я оказался в состоянии помешать проникновению информации на страницы парижских газет и не допустить постороннего вмешательства в расследование французских правительственных агентов.

– Ты поработал хорошо, – вздохнул Массард. – Я бы ничего не смог сделать без твоих общепризнанных талантов.

Подобно большинству своих соотечественников, Казим не мог жить без постоянных комплиментов в свой адрес. Массарду этот генерал был отвратителен, но без его участия тайная операция не могла бы осуществиться. Эти два злодея заключили адскую сделку, концы от которой были в руках Массарда. Ему приходилось мириться с этим верблюжьим дерьмом, как он за глаза называл Казима. В конце концов, пятьдесят тысяч американских долларов в месяц – жалкие гроши по сравнению с теми двумя миллионами в день, которые Массард пожинал от проекта по уничтожению отходов.

Казим пошел к богато укомплектованному бару и налил себе коньяку.

– Как же ты предполагаешь управиться с доктором Хоппером и его командой?

– Ну, в этих делах ты специалист, – льстиво сказал Массард. – Предоставляю тебе полный карт-бланш. Лишь бы без шума обошлось.

Казим приподнял ухоженную бровь.

– Ну, тогда это элементарно, друг мой. Той проблемы, для решения которой они прибыли, просто не будет.

Массард посмотрел на него с недоумением:

– Как же тебе это удастся?

– Я уже провел подготовительные работы, – ответил генерал. – Я отправил мою личную команду ликвидаторов, чтобы отыскать, расстрелять и похоронить всех жертв заболевания.

– Ты устраиваешь бойню среди собственного народа? – не без иронии спросил Массард.

– Я всего лишь исполняю свой долг, предотвращая национальное бедствие, – безразлично пожал плечами Казим.

– Твои методы, пожалуй, чересчур круты. – Налицо Массарда отразилось беспокойство. – Предупреждаю тебя, Затеб, не спровоцируй взрыв. Если мир вдруг случайно узнает, чем мы тут занимаемся, международный трибунал повесит нас обоих.

– Ну, без свидетелей или доказательств это невозможно.

– А что насчет тех обезумевших дьяволов, что устроили избиение туристов в Асселаре? Ты их тоже заставил исчезнуть?

Казим холодно улыбнулся:

– Нет, они поубивали и пожрали друг друга. Но есть и другие деревушки, пострадавшие от той же болезни. И если доктор Хоппер и его команда будут чрезмерно настойчивы, я смогу предоставить им возможность стать непосредственными свидетелями бойни.

Массард не нуждался в пояснениях. Он читал секретный доклад Казима о каннибализме в Асселаре. В его мозгу моментально возникла картина: исследователей ООН пожирают живьем – как несчастных туристов из злополучного сафари.

– Самое эффективное средство избавиться от угрозы, – кивнул он Казиму. – Кстати, это сэкономит и средства на похороны.

– Согласен.

– А что, если один или двое из них выживут и попытаются вернуться в Каир?

Казим пожал плечами, а его бескровные губы под усами раздвинулись в дьявольской усмешке.

– Даже в этом маловероятном случае они все равно умрут, и их кости занесет песками пустыни.

9

Десять тысяч лет назад покрытые песком высохшие русла рек Республики Мали были полны воды, а ныне бесплодные земли покрыты лесами с сотнями видов растительности. Плодородные равнины и взгорья служили родным домом первобытным охотникам каменного века, пока эволюция не превратила их в кочевников-скотоводов. В течение последующих семи тысяч лет многочисленные племена охотились на антилоп, слонов и буйволов, одновременно перегоняя стада крупного рогатого скота с одного пастбища на другое.

С течением времени сокращение количества выпадающих осадков обратило Сахару в нынешнюю бесплодную пустыню, постепенно расползающуюся и подкрадывающуюся к плодородным, близким к тропическому типу землям Африканского континента. Постепенно крупные племена покидали этот регион, оставляя после себя запустение и безводные площади.

Обнаружив невероятную выносливость верблюда, римляне первыми устремились на захват пустынных земель, с помощью этих животных перегоняя рабов, перевозя золото, слоновую кость и многие тысячи диких зверей, чтобы морем переправить их на кораблях к кровавым аренам Рима. В течение восьми веков их караваны тащились через пустыню от Средиземноморья до берегов Нигера и обратно. А когда закатилась слава Рима, те же верблюды помогли открыть границы Сахары вторгнувшимся сюда светлокожим берберам, за которыми последовали арабы и марокканцы.

Мали представляло собой обломок некогда могущественной и давно исчезнувшей империи, правившей Черной Африкой. В раннем Средневековье королевство Гана протянуло великие караванные пути между рекой Нигер, Алжиром и Марокко. В тысяча двести сороковом году нашей эры Гана была покорена племенами мандинго, вторгшимися с юга и основавшими еще более великую империю Малинке, откуда и пошло название Мали. Государство процветало, и такие города, как Гао и Тимбукту, приобрели широкую известность в качестве центров исламской науки и культуры.

По всему миру носились легенды о невероятных богатствах, перевозимых золотыми караванами, и слава империи докатилась до Ближнего Востока. Но спустя два столетия, когда с севера сюда вторглись кочующие туареги и фулани, империя стремительно пошла к упадку. На востоке власть в свои руки захватили вожди племени сунгаи, затем в тысяча пятьсот девяносто первом году марокканские султаны оттеснили их армию к Нигеру и разгромили их королевство. К тому времени и французы устремили свою колониальную экспансию на юг, и к началу девятнадцатого столетия об империи Малинке все прочно забыли.

В начале нашего века французы образовали на территориях Западной Африки то, что получило известность как Французский Судан. В тысяча девятьсот шестидесятом году Мали объявило о своей независимости, приняло конституцию и образовало правительство. Первый национальный президент был свергнут группой армейских офицеров, возглавляемых лейтенантом Муссой Траоре. В тысяча девятьсот девяносто втором году, после многочисленных неудавшихся переворотов, президент (уже генерал) Траоре был свергнут тогда еще майором Затебом Казимом.

Вскоре Казим сообразил, что в качестве военного диктатора не может рассчитывать на зарубежную помощь или кредиты, и ушел в тень, посадив на место номинального главы государства президента Тагира. Казим также активно способствовал избранию в законодательное собрание своих закадычных друзей и дистанцировался от Советского Союза[9]9
  Неточность автора – Советский Союз распался в тысяча девятьсот девяносто первом году.


[Закрыть]и Соединенных Штатов, продолжая сохранять тесные отношения с Францией.

Вскоре он установил полный контроль над всей торговлей государства, внутренней и внешней, что помогло ему увеличить количество личных секретных вкладов в зарубежных банках. Он запускал руку в финансирование проектов развития, а заодно стал получать прибыль и от контрабандной деятельности. Французские бизнесмены с удовольствием оплачивали услуги генерала, поскольку, как в случае с Ивом Массардом, его помощь помогала иностранцам становиться мультимиллионерами. Благодаря абсолютной продажности Казима и алчности его чиновников не приходилось удивляться, что Мали оставалось одним из беднейших государств мира.

* * *

Принадлежащий ООН «Боинг-737» шел так близко к земле, что Ева испугалась, как бы он не снес своими крыльями крыши скопища грязных деревянных и глинобитных домишек. Но на подлете к примитивному аэропорту легендарного города Тимбукту пилот выровнял машину и вполне квалифицированно посадил ее, хотя и не обошлось без жесткого удара о посадочную полосу. Глядя в иллюминатор, Ева с трудом представляла себе, что этот неряшливый город когда-то был главным средоточием караванных путей величайших империй Ганы, Малинке и Сунгаи, в котором проживала сотня тысяч человек. Основанный туарегами как временный лагерь в тысяча сотом году нашей эры, он впоследствии стал одним из основных центров торговли в Западной Африке.

Действительно, очень трудно было представить себе это славное прошлое. Лишь три древние мечети, сохранившиеся с тех пор, напоминали о прошлом величии. Сам же город выглядел вымершим и заброшенным, его узкие и кривые улочки, петляя, казалось, никуда не вели.

Хоппер не терял времени. Еще до того как стих рев реактивных двигателей, он выбрался из салона и спустился на землю. Офицер из личной гвардии Казима в незнакомом головном уборе цвета индиго подошел к нему и отдал честь. Прибытие полевых исследователей из ООН он приветствовал на английском языке с ощутимым французским акцентом:

– Полагаю, вы доктор Хоппер?

– А вы, должно быть, мистер Стенли[10]10
  Стенли Генри Мортон; наст. имя и фамилия Джон Роулендс, (1841 – 1904), – журналист, исследователь Африки. – Примеч. авт.


[Закрыть]? – парировал Хоппер со свойственным ему язвительным юмором.

Улыбки в ответ не последовало. Малийский офицер одарил Хоппера недружелюбным взглядом, в котором таилась подозрительность.

– Я капитан Мохаммед Батутта. Прошу вас проследовать со мной в здание аэровокзала.

Хоппер уставился на этот аэровокзал. Он был чуть больше металлического ангара с окошками.

– О, очень хорошо, если это самое лучшее, что у вас есть, – сухо сказал он, низко кланяясь.

Они направились к терминалу. Капитан провел доктора в маленькую комнатку, раскаленную, как печь, вся обстановка которой состояла из убогого стола и двух стульев. Сидящий за столом офицер, явно старше Батутты по званию, был в плохом настроении и с минуту изучал Хоппера с нескрываемым презрением.

–Я полковник Нугум Манса. Позвольте взглянуть на ваш паспорт.

Хоппер уже приготовился к этому и протянул ему шесть паспортов, собранных у членов группы. Манса без особого интереса пролистал страницы, обращая внимание только на графу «национальность». Наконец он сказал:

– Зачем вы приехали в Мали?

Хоппер уже изрядно попутешествовал по миру и почти привык к этим нелепым формальностям.

– Я полагаю, вы знаете о цели нашего визита.

– Вы должны отвечать на вопрос.

– Мы, члены Всемирной организации здравоохранения ООН, выполняем свою миссию по изучению токсичных заболеваний среди вашего населения.

– Никакой такой болезни среди нашего населения нет, – жестко возразил полковник.

– Следовательно, вы не будете возражать, если мы изучим систему водоснабжения и возьмем образцы воды, воздуха и почвы в выбранных произвольным методом пунктах вдоль течения реки Нигер?

– Мы плохо относимся к иностранцам, выискивающим недостатки в нашей стране.

Хоппер не был настроен отступать перед лицом тупой власти:

– Мы здесь, чтобы спасать жизни. Я думаю, генерал Казим понимает это.

Манса напрягся. Тот факт, что Хоппер упомянул имя Казима, а не президента Тагира, застал его врасплох.

– Генерал Казим... он отдавал приказы, разрешающие ваш визит?

– Почему бы вам не позвонить ему и не выяснить?

Это был блеф, но Хопперу нечего было терять.

Полковник Манса поднялся и направился к двери.

– Подождите здесь, – коротко приказал он.

– Пожалуйста, скажите генералу, – бросил вдогонку Хоппер, – что сопредельные государства пригласили ученых Организации Объединенных Наций помочь локализовать источник заболеваний, и, если он не разрешит моей группе въезд в Мали, он потеряет лицо перед странами всего мира.

Манса ничего не ответил и покинул душную комнату, громко хлопнув дверью.

В ожидании Хоппер подарил капитану Батутте самый грозный свой взгляд. Батутта на несколько мгновений прикрыл глаза, затем отвернулся и начал расхаживать по комнате.

Минут через пять Манса вернулся и уселся за стол. Не говоря ни слова, он аккуратно проштамповал все паспорта и передал их Хопперу.

– Вам разрешено въехать в Мали для проведения ваших исследований. Но, пожалуйста, помните, доктор, что вы и ваши люди здесь гости. И не более того. И если вы сделаете какое-либо недружелюбное заявление или примете участие в действиях, наносящих вред нашей безопасности, вы будете депортированы.

– Благодарю вас, полковник. И, пожалуйста, поблагодарите генерала Казима за его любезное разрешение.

– Вас будет сопровождать капитан Батутта с десятью солдатами. Это для вашей же собственной безопасности.

– Для нас большая честь иметь такого телохранителя.

– О ходе работ и своих выводах будете докладывать непосредственно мне. В этом деле я ожидаю от вас полного сотрудничества.

– Каким образом прикажете с вами связываться, полковник? – не без иронии осведомился Хоппер.

– В распоряжении капитана имеются необходимые средства связи.

– Придется нам привыкать друг к другу, – высокомерно сказал Хоппер Батутте. Затем обратился к Мансе: – Моей группе и мне понадобится автомобиль, желательно с приводом на четыре колеса. Это для персонала. И еще пара грузовиков для транспортировки нашего лабораторного оборудования.

Полковник побагровел от такой наглости, но все же сдержался.

– Я выделю вам военные грузовики, – буркнул он.

Хоппер прекрасно сознавал, что он хочет сохранить лицо и последнее слово за собой.

– Благодарю вас, полковник Манса. Вы великодушный и достойный человек. Генерал Казим должен гордиться, что в этой пустыне у него есть настоящие воины.

Манса выпрямился с нарастающим выражением триумфа и удовлетворения в глазах.

– Да, генерал не раз выражал мне благодарность за лояльность и службу.

Разговор закончился. Хоппер вернулся к самолету и распорядился начать выгрузку оборудования. Манса с легкой улыбкой на губах наблюдал из окна офиса.

– Должен ли я ограничить их исследования только открытыми районами? – спросил Батутта.

Манса, не оборачиваясь, медленно покачал головой:

– Нет, разреши им ездить везде, где пожелают.

– А если доктор Хоппер отыщет следы токсичных заболеваний?

– Не важно. Пока я контролирую средства связи с внешним миром, его отчеты будут изменены так, чтобы показать нашу страну свободной от каких-либо болезней или вредных загрязнений.

– Но когда они вернутся в штаб-квартиру ООН...

– Не всплывет ли правда? – закончил Манса. – Да, вполне возможно. – Он внезапно повернулся с угрожающим выражением на лице. – Но если их самолет на обратном пути столкнется с трагической случайностью, не всплывет даже капли их поганого дерьма.