Текст книги "Сахара"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

– Не рассказывал ли я вам, мистер Питт, что провел восемь лет в пустыне, когда служил в Иностранном легионе?

– Нет, полковник, не рассказывали.

– У кочевников была побасенка о льве, у которого в боку торчало охотничье копье, и он пошел из джунглей на север и переплыл реку Нигер, чтобы умереть в теплых песках пустыни.

– В этом есть какая-то мораль? – рассеянно спросил Питт.

– Никакой.

– Но что-то это все-таки означает?

Левант обернулся на шум подъехавших транспортеров, остановившихся рядом с вездеходом. Затем вновь посмотрел на Питта и улыбнулся.

– Это означает, что я собираюсь прислушаться к вашим доводам и двинуться на юг, к железной дороге.

48

Казим вошел в кабинет Массарда в одиннадцать часов вечера. Он сам налил себе джин со льдом и погрузился в кресло, прежде чем Массард соизволил поднять взгляд и поприветствовать явившегося генерала.

– Мне сообщили о вашем неожиданном прибытии, Затеб, – сказал Массард. – Что привело вас в Форт-Форо в столь поздний час?

Казим рассматривал напиток, гоняя соломинкой кубики по бокалу.

– Я подумал, будет лучше, если я лично сообщу вам об этом.

– Сообщу что? – нетерпеливо спросил Массард.

– Тебеццу захватили.

Массард нахмурился:

– О чем вы говорите?

– Около девяти часов вечера мое подразделение связи получило сигнал тревоги от охранной системы рудника, – объяснил Казим. – Несколько минут спустя радиооператор Тебеццы сообщила, что все нормально и что сигнал тревоги отправлен по ошибке из-за короткого замыкания.

– Ну что ж, бывает.

– Это только видимость. Я не поверил такой, казалось бы, невинной ситуации и приказал одному из истребителей моих военно-воздушных сил вылететь на рекогносцировку этого района. Пилот сообщил по радио, что на взлетной полосе у Тебеццы находится неизвестный самолет. Тот же самый тип французского аэробуса, могу добавить, который подхватил того американца в аэропорту Гао.

Лицо Массарда напряглось от внезапной озабоченности.

– Ваш пилот был абсолютно уверен в этом?

Казим кивнул:

– Поскольку ни один самолет не может приземлиться у Тебеццы без моего разрешения, я приказал моему пилоту уничтожить его. Он подтвердил полученный приказ и атаковал. Доклад о том, что цель накрыта, прозвучал в тот самый момент, когда его радио замолчало.

– Господи Боже, дружище, это же мог быть просто коммерческий самолет, совершивший вынужденную посадку.

– Коммерческие самолеты не летают в небесах без опознавательных знаков.

– Я думаю, вы все равно преувеличиваете.

– Тогда объясните, почему мой пилот не вернулся на базу?

– Какая-нибудь неисправность, – пожал плечами Массард. – Да все что угодно.

– Я продолжаю считать, что его сбили боевики, совершившие налет на Тебеццу.

– Но вы же не знаете этого наверняка.

– Тем не менее я приказал эскадрилье истребителей облететь этот район, а также направил туда мои спецвойска на вертолетах, чтобы прояснить ситуацию.

– А что О'Баннион? – спросил Массард. – Он не выходил на связь с вами?

– Не отвечает, тишина. Уже сорок минут после сообщения о ложной тревоге связи с Тебеццей нет.

Массард задумался над докладом Казима, не находя однозначного объяснения происшедшему.

– Но зачем нападать на рудники? – спросил он. – С какой целью?

– Скорее всего, из-за золота, – ответил Казим.

– Но это же идиотизм – красть руду. А чистое золото мы отправляем в наше хранилище в южной части Тихого океана сразу же после того, как оно производится. Последний груз отправлен два дня назад. Банда грабителей даже с половинкой мозга на всех скорее напала бы на конвой во время перевозки золота.

– На настоящий момент у меня нет объяснений, – признал Казим. Он посмотрел на часы. – Мои войска с минуты на минуту должны приземлиться на плато. И в течение часа у нас будут ответы.

– Если то, о чем вы рассказали, подтвердится, то происходит что-то странное, – пробормотал Массард.

– Мы должны считаться с возможностью, что налет на Тебеццу совершила та же группа Организации Объединенных Наций, которая уничтожила мою военно-воздушную базу в Гао.

– Гао – то была особая операция. Зачем же возвращаться и уничтожать Тебеццу? По чьему приказу?

Казим допил свой джин и налил еще.

– Думаю, тут не обошлось без Галы Камиль. Возможно, до нее дошел слух о похищении доктора Хоппера и его команды. И она направила свою тактическую группу спасти их.

– Невозможно, – покачал головой француз. – Если только ваши люди не проболтались.

– Мои люди знают, что умрут, если не оправдают моего доверия, – сухо возразил Казим. – Если и есть утечка информации, то только с вашей стороны.

Массард ответил Казиму успокаивающим взглядом:

– Глупо было бы спорить об этом. Что толку горевать о прошлом, когда мы можем контролировать будущее.

– Каким образом?

– Вы сказали, ваш пилот утверждал, что попал в тот самолет?

– Это были его последние слова.

– Значит, мы можем предположить, что диверсанты лишились единственного средства, позволявшего им безнаказанно покинуть Мали.

– При условии, что повреждения были достаточно серьезны.

Массард встал и обратился лицом к большой карте Сахары, которая занимала всю стену за его письменным столом.

– Если бы вы командовали этими налетчиками, и ваш самолет был уничтожен, как бы вы оценили ситуацию?

– В целом как почти безнадежную.

– Какой у вас есть выбор?

Казим подошел и ткнул своим бокалом в карту.

– Выбора нет, только один путь. Удирать к алжирской границе.

– Если допустить, что их автомобили не повреждены и баки полны горючим, то они могут оказаться на границе с Алжиром где-то перед рассветом. – Массард сделал паузу и значительно посмотрел на генерала. – Можете вы перехватить их и уничтожить до того, как они пересекут границу?

– У нас ограниченное количество систем ведения ночного боя. Я могу их немного пощипать, но, для того чтобы стереть их целиком, нужен дневной свет.

– Это будет слишком поздно.

Казим взял сигару из керамического увлажнителя, прикурил и отхлебнул джина.

– Давайте смотреть на вещи трезво. Перед нами Танезруфт, самая пустынная и отдаленная часть Сахары. Алжирские вооруженные силы редко направляют патрули в эти необитаемые места вдоль границы. И они правы. У них нет претензий к Мали, у нас к ним тоже. Так что мои силы безопасности запросто могут вторгнуться на территорию северного соседа километров на сто, не будучи замеченными.

Массард бросил на Казима пронзительный взгляд:

– Если это действительно спасательная операция сил ООН, то ни один из людей Хоппера или моих инженеров и членов их семей не должен уйти. Если хоть один из них вырвется и расскажет о Форт-Форо или Тебецце, нам с вами, как деловым партнерам, придет конец.

По лицу Казима начала расплываться широкая улыбка.

– Не надо так волноваться, Ив, друг мой. У нас слишком хорошо идут дела, чтобы позволить нескольким назойливым самаритянам вырвать коврик у нас из-под ног. Обещаю, что завтра еще до полудня они превратятся в пищу для стервятников, все до единого.

* * *

После ухода Казима Массард что-то коротко проговорил в интерком. Через несколько секунд в кабинет вошел Исмаил Йерли.

– Вы все слышали и видели на мониторе? – спросил Массард.

Йерли кивнул.

– Удивительно, как этому человеку одновременно удается быть таким коварным и таким тупым.

– Вы совершенно точно угадали истинную сущность Казима. Так что теперь вы сами видите, что вас ждет отнюдь не легкое времяпрепровождение, когда вы будете предостерегать его от ненужных вывертов.

– Когда он ожидает моего присоединения к его окружению?

– Я познакомлю вас сегодня вечером на обеде, который я даю в честь президента Тагира.

– Но, если ситуация в Тебецце в таком критическом состоянии, не будет ли Казим слишком занят?

Массард улыбнулся:

– Великий малийский лев никогда не бывает настолько занят, чтобы отказаться от изысканного обеда, предложенного ему французом.

Сидя в маленьком кабинете командного центра в здании ООН в Нью-Йорке, генерал Бок читал донесение, отправленное полковником Левантом через спутник связи Организации Объединенных Наций. На его изборожденном морщинами лице появилось суровое выражение, когда он позвонил по личному номеру адмирала Сэндекера. Выслушав автоответчик адмирала, Бок оставил краткое сообщение. Сэндекер перезвонил ему через восемь минут.

– Я только что получил неутешительный доклад от полковника Леванта, – объявил Бок.

– Какова ситуация? – спокойно спросил Сэндекер.

– Самолет военно-воздушных сил Мали уничтожил их аэробус на земле. Они отрезаны и пойманы в ловушку.

– А что со спасательной операцией на рудниках?

– Она прошла, как было запланировано. Все иностранные подданные обеспечены медицинской помощью и эвакуированы. То есть те, кто остался в живых. Левант доложил, что у него есть легкораненые.

– Их постоянно атакуют?

– Пока нет. Но это вопрос часов – пока силы генерала Казима не накроют их.

– У них есть запасной маршрут для отхода?

– Полковник однозначно заявил, что у них единственная возможность и надежда – достичь алжирской границы до рассвета.

– Небогатый выбор, – мрачно сказал Сэндекер.

– Я полагаю, это уловка.

– Почему вы так думаете?

– Они направили свое донесение открытым эфиром. Операторы Казима наверняка должны были его перехватить.

Сэндекер помолчал, обдумывая.

– Вы полагаете, что полковник Левант двинется другим маршрутом, отличным от объявленного?

– Я надеялся, что вы мне скажете об этом, – заметил Бок.

– Ясновидение – не самая сильная моя сторона.

– В докладе Леванта содержится и послание для вас от вашего человека, Питта.

– От Дирка? – Внезапная теплота, смешанная с уважением, проявилась в голосе Сэндекера. Уж коли тут замешан Питт, план может быть самым невероятным. – Какое послание?

– Читаю: «Скажите адмиралу, что когда я вернусь в Вашингтон, то возьму его с собой в бар „АТиС“ посмотреть на подружку Харви, Джуди». Это грубая шутка или что?

– Не помню случая, чтобы Питт грубо шутил, – решительно произнес Сэндекер. – Он пытается что-то сказать мне под видом этой загадки.

– Вы знаете этого Харви? – недоуменно спросил Бок.

– Имя незнакомое, – пробормотал Сэндекер. – Я никогда не слышал, чтобы Питт упоминал кого-нибудь по имени Харви.

– А есть где-нибудь в Вашингтоне бар «АТиС» с певичкой по имени Джуди? – поинтересовался Бок.

– Во всяком случае, я в таком не бывал, – ответил Сэндекер, ища ключ к загадке во всех закоулках своей памяти. – А единственная певица, которую я знаю под именем Джуди, была...

Ответ оглушил Сэндекера, как пощечина. Невероятно простой, примитивный код, насквозь прозрачный и очевидный для любого, кто, подобно адмиралу, был заядлым любителем старых кинофильмов. Он же должен был знать, должен был догадаться, что Питт сыграет на этих его познаниях. Сэндекер засмеялся.

– Не вижу ничего смешного, – сурово заметил Бок.

– Они двигаются не к границе с Алжиром, – торжественно объявил Сэндекер.

– Что вы сказали?

– Отряд полковника Леванта направляется на юг, к железной дороге между Форт-Форо и морем.

– Могу я узнать, что привело вас к этому заключению? – подозрительно спросил Бок.

– Дирк замаскировал свое сообщение под загадку, которую Казим наверняка не разгадает. Джуди – это Джуди Гарленд, которая сыграла роль певицы в фильме «Девушки Харви».

– А при чем тут бар «АТиС»?

– Это вовсе не бар, а песня. Шлягер, который Джуди Гарленд пела в этом фильме. Песня называлась «Атчисон, Топека и Санта-Фе». Это название железной дороги на юге США.

Бок медленно произнес:

– Теперь понятно, почему Левант отправил донесение таким образом, чтобы связисты Казима могли легко перехватить его. Он ввел их в заблуждение, если они поверили, что он направляется на север, к границе с Алжиром.

– В то время как на самом деле они двигаются в совершенно противоположном направлении, – закончил Сэндекер.

– Левант правильно предположил, что пересечение границы Мали – Алжир не является гарантией спасения. Такие безжалостные люди, как Казим, ни "секунды не колеблясь, нарушат любые международные договоры. Он до тех пор будет преследовать наш отряд, пока не убьет всех.

– Тогда следующий вопрос: что они будут делать, когда доберутся до железной дороги?

– Возможно, захватят поезд, – предположил Бок.

– В этом есть смысл. Но ведь это должно происходить днем?

– В послании вашего человека, Питта, есть продолжение.

– Я весь внимание.

– Читаю следующую часть: «Также проинформируйте адмирала, что Гэри, Рэй и Боб собираются зайти домой к Брайану, чтобы развлечься и поиграть». Можете перевести это?

Сэндекер задумался на минуту.

– Если Питт продолжает применять шифр, имеющий отношение к кино, то Гэри – это, должно быть, Гэри Купер. И я полагаю, что он имеет в виду Рэя Милланда.

– И вы помните фильм, где они снимались вместе?

– Еще бы. – Сэндекер заулыбался в телефонную трубку. – Дирк все равно что зажег неоновую вывеску. Они снимались вместе с Робертом Престоном и Брайаном Донлеви в нашумевшем фильме тысяча девятьсот тридцать девятого года под названием «Бо Жест».

– Я видел его мальчиком, – сказал Бок. – Это история о трех неразлучных друзьях, которые служили во французском Иностранном легионе.

– Значит, упоминание о доме Брайана означает форт.

– Вряд ли это тот Форт-Форо, где находится предприятие по уничтожению вредных отходов. Уж туда бы Левант сунулся в последнюю очередь.

– А в этой местности нет другого форта?

Бок помолчал, сверяясь с картой.

– Да, есть старый аванпост легиона в нескольких километрах к западу от комплекса. Между прочим, Массард назвал свое детище именем первого, настоящего форта.

– Похоже, они намереваются отсидеться там до темноты.

– Я бы сделал то же самое, будь я на месте полковника Леванта.

– Они наверняка нуждаются в нашей помощи, – сказал Сэндекер.

– А это одна из причин, почему я вам звоню, – оживился Бок, переходя на деловой тон. – Вы должны заставить президента направить отряд американских спецвойск, чтобы помочь Леванту и освобожденным заключенным выбраться с территории Мали.

– А вы не обсуждали это с Генеральным секретарем Камиль? Она в глазах президента имеет больший вес, нежели я.

– К несчастью, она вылетела на срочную конференцию в Москву. Так что вы остаетесь единственным, к кому я могу обратиться со срочным запросом.

– Каким временем мы располагаем?

– Практически никаким. Рассвет в той части пустыни наступит через два часа.

– Сделаю все, что смогу, – пообещал Сэндекер. – Надеюсь только на то, что президент еще не отправился спать, иначе мне дорого обойдется, если я заставлю помощников разбудить его.

49

– Вы, должно быть, сошли с ума, требуя встречи с президентом в это время ночи, – сердито сказал Эрл Уилловер.

Сэндекер молча разглядывал главу администрации Белого дома, стоящего перед ним в аккуратном двубортном темном шерстяном костюме в полоску с едва заметными складками на брюках. Интересно, подумал Сэндекер, покидает он когда-нибудь свой кабинет или спит тоже здесь?

– Поверьте мне на слово, Эрл, я бы не явился сюда, если бы речь не шла о деле чрезвычайной срочности и важности.

– Я не стану будить президента, если только это не международный кризис, который угрожает безопасности нашей страны.

Сэндекер еще сдерживал свой темперамент, но уже чувствовал, как все это начинало ему надоедать.

– Ну хорошо, тогда скажите ему, что в Белом доме находится обычный избиратель-налогоплательщик, который взбешен, как черт.

– Вы с ума сошли!

– Да, и взбешен настолько, что готов сам ворваться к нему в спальню и разбудить его.

Было похоже, что Уилловер вот-вот взорвется.

– Только попробуйте, и я прикажу службе безопасности взять вас под стражу.

– Масса невинных людей, включая женщин и детей, могут погибнуть, если президент ничего не предпримет.

– Я слышу подобные истории каждый день, – усмехнулся Уилловер.

– И вас забавляют эти жертвы, не так ли?

Уилловер вышел из себя.

– Послушай, ты, звонарь во все колокола. Я знаю, что ты за словом в карман не полезешь. Но я могу уничтожить тебя, стоит мне только захотеть. Ты понял?

Сэндекер настолько близко подошел к Уилловеру, что ощутил мяту в его дыхании.

– А теперь ты послушай, Эрл. В один прекрасный день срок пребывания этого президента на посту закончится, и ты вновь станешь всего лишь одним из нас. И тогда я позвоню в твою дверь, а когда ты откроешь, вырву тебе печень.

– Бьюсь об заклад, вы на это способны, – послышался знакомый голос.

Сэндекер и Уилловер обернулись и увидели президента, который стоял в дверях в пижаме и купальном халате. Держа в одной руке блюдо с бутербродами, он жевал.

– Я прошел вниз, на кухню, чтобы чего-нибудь перекусить, и вдруг услышал наверху разговор на повышенных тонах. – Он посмотрел на Сэндекера. – Ну а теперь, адмирал, предположим, вы мне все расскажете.

Уилловер шагнул вперед, загораживая собой Сэндекера.

– Прошу вас, сэр, это дело не такой уж большой важности...

– Разрешите мне самому судить об этом, Эрл, – сухо прервал его президент. – О'кей, адмирал, выкладывайте ваши новости.

– Вначале позвольте спросить, господин президент, доложили ли вам вкратце о последнем развитии событий после операции в Форт-Форо?

Президент посмотрел на Уилловера:

– Мне рассказали, что вашим людям, Питту и Джордино, удалось ускользнуть в Алжир с чрезвычайно важной информацией о коррумпированности Ива Массарда и недобросовестности его действий с вредными отходами.

– Могу я узнать, какова ваша реакция?

– Мы собираем международный экологический трибунал из представителей Европы и Северной Африки, чтобы встретиться и обсудить план действий, – ответил Уилловер.

– Значит, вы не планируете... Я помню, вы сказали, господин президент: «Вмешаемся и разберемся сами».

– Возобладало мнение более холодных голов, – сказал президент, кивая на Уилловера.

– И даже сейчас, когда доказано, что утечка химикатов и Форт-Форо является причиной распространения красной волны, вы все еще собираетесь заседать и о чем-то говорить? – возмутился Сэндекер, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.

– Мы обсудим это в другой раз, – сказал президент, поворачиваясь, чтобы вернуться в свою спальню на верхнем этаж Белого дома. – Эрл назначит время встречи.

– А доложил вам Эрл о золотых рудниках Тебеццы? – вдруг спросил Сэндекер.

Президент помялся и покачал головой:

– Нет, мне незнакомо это название.

– После того как Питт и Джордино были схвачены в Форт-Форо, – продолжил Сэндекер, – их переправили в мало кому известные золотые рудники, где на положении рабов, в самых варварских и нечеловеческих условиях, работают вплоть до мучительной смерти от истощения оппозиционеры и диссиденты. Среди них немало и французских инженеров и членов их семей, которых Массард заточил туда, чтобы они не могли вернуться домой и разоблачить тайну Форт-Форо. Мои люди обнаружили там и якобы погибшую в авиакатастрофе группу ученых из Всемирной организации здравоохранения, ужасно истощенных и замученных непосильной работой и недостатком питания.

Президент холодно уставился на Уилловера:

– Похоже, я нахожусь в неведении относительно большого количества серьезных проблем.

– Я стараюсь работать, руководствуясь приоритетами, – поспешил объявить Уилловер.

– И к чему же вы клоните? – спросил президент Сэндекера.

– Зная, что бесполезно просить у вас спецвойска, – продолжал Сэндекер, – Гала Камиль вновь обратилась за помощью к группе быстрого реагирования Организации Объединенных Наций. С Питтом и Джордино в качестве проводников полковник Левант высадил свой отряд в пустыне рядом с рудниками, провел успешный рейд и освободил двадцать пять иностранных подданных, мужчин, женщин и детей...

– Детей заставляли работать в рудниках? – прервал президент.

Сэндекер кивнул:

– Это были дети французских инженеров и их жен. Там же находилась и американка, доктор Ева Рохас, сотрудник той самой группы Всемирной организации здравоохранения.

– Но если рейд прошел успешно, то в чем же острота проблемы? – поинтересовался Уилловер.

– Их средство передвижения, самолет, на котором они прилетели из Алжира, был уничтожен на земле, на взлетной полосе у Тебеццы, истребителем малийских военно-воздушных сил. И весь отряд вместе со спасенными заключенными сейчас попал в ловушку в центре Мали. Не пройдет и нескольких часов, как войска Казима обнаружат и атакуют их.

– Вы рисуете мрачную картину, – серьезно сказал президент. – И им никак не удастся в безопасности добраться до алжирской границы?

– Это ничего не значит, даже если они ее и достигнут, – объяснил Сэндекер. – Казим, не колеблясь, пойдет на риск конфронтации с Алжиром, лишь бы не позволить заключенным рассказать правду об ужасах Тебеццы и опасности Форт-Форо Он направит войска и в глубь Алжира, только бы уничтожить свидетелей и гарантировать их молчание.

Президент молчал, рассматривая бутерброды, но не откусывая ни от одного из них. Конечно, необходимо считаться с международными последствиями того, о чем рассказал Сэндекер, и именно это, президент был уверен, посоветовал бы Уилловер. Но не мог же он присутствовать в качестве равнодушного зрителя и ничего не делать, когда какой-то тупой деспот убивал ни в чем не повинных людей, да еще иностранных подданных.

– Казим так же гадок, как и Саддам Хусейн, – проговорил президент и обратился к Уилловеру: – В данном случае я не собираюсь отстраняться, Эрл. Слишком много жизней на кону включая и три американские. Мы должны оказать помощь.

– Но, господин президент, – запротестовал Уилловер.

– Свяжитесь с командующим спецвойсками в Тампе генералом Халверсоном. Предупредите его о немедленной готовности к действиям. – Президент внимательно посмотрел на Сэндекера. – Кого вы предлагаете в качестве координатора операции, адмирал?

– Генерала Бока, командующего УНИКРАТТ. Он находится на связи с полковником Левантом и может обеспечивать генерала Халверсона постоянными свежими данными о развитии ситуации.

Президент отставил в сторону блюдо с бутербродами и положил ладони на плечи Уилловеру.

– Я ценю ваши советы, Эрл, но здесь надо действовать. Я надеюсь, что все пройдет успешно. Я хочу, чтобы наши спецвойска скрытно проникли в Мали и спасли команду ООН и пленных. И чтобы сразу убирались ко всем чертям, прежде чем Казим и Массард сообразят, кто нанес удар. А затем, вероятно, мы сможем найти и метод нейтрализации предприятия в Форт-Форо.

– Полностью поддерживаю ваш план, – широко улыбнулся Сэндекер.

– Насколько я понимаю, никакие мои слова не изменят ваших намерений, – обратился к президенту Уилловер.

– Нет, Эрл, – сказал президент, берясь за бутерброды. – Мы закроем глаза и поставим кучу денег на финишный рывок.

– А если мы проиграем?

– Мы не можем проиграть.

Уилловер посмотрел на него с любопытством:

– Почему же нет, сэр?

Президент отметил улыбку Сэндекера.

– Потому что я протягиваю руку помощи, и потому что я очень верю в наши спецвойска, которым вполне под силу выбросить такую дрянь, как Казим и Массард, на свалку истории, где им самое место.

* * *

В нескольких милях к западу от Вашингтона, округ Колумбия, в сельской местности среди лугов и полей возвышается большой холм. Проезжающие автомобилисты, если у них есть время обратить внимание на эту аномалию, думают, что это просто геологический каприз природы. И почти никто не подозревает, что холм этот сотворен человеческими руками из земли, образовавшейся при раскопках и строительстве командного пункта и убежища для столичных политиков и военных во время Второй мировой войны.

Работы не прекращались и во время «холодной войны», так что подземное сооружение превратилось в огромное хранилище, где содержались архивы и предметы культуры, начиная с тысяча шестисотых годов, когда на восточном побережье Америки высадились первые переселенцы из Европы. Площадь хранилища измеряется не в метрах и акрах, а в квадратных милях или километрах. Для тех немногих, кто знает о его существовании, хранилище известно под названием АРД (Архивный депозитарий).

Тысячи тайн хранятся в кажущихся бесконечными архивных закромах депозитария. По каким-то непонятным причинам, известным лишь нескольким чиновникам, целые секции депозитария содержат секретные материалы и предметы, которые никогда не будут представлены вниманию публики. Среди них останки Амелии Эрхарт и Фреда Нунана и японские документальные свидетельства об их казни на Сайпане, засекреченные досье о заговорах против обоих Кеннеди, разведывательные данные о диверсиях Советов против американских космических ракет и шаттла, данные о трагедии в Чернобыле, фильм-инсценировка мнимой высадки «Аполлона» на Луну и многое-многое другое, что было зафиксировано, собрано и упрятано, чтобы никогда не увидеть дневного света.

Поскольку Джулиан Перлмуттер сам никогда не садился за руль, до Форествилла, маленького городка в Мэриленде, он добрался на такси. После почти получасового ожидания на автобусной остановке он наконец был подобран неприметным фургоном «додж».

– Мистер Перлмуттер? – осведомился водитель, секретный правительственный агент в соответствующих должности зеркальных солнцезащитных очках.

– Он самый.

– Пожалуйста, садитесь.

Перлмуттер сел, думая про себя, что все эти маскировки – детская игра.

– Не хотите ли взглянуть на мои водительские права? – спросил он ядовито.

Водитель, темноволосый, темнокожий афроамериканец, покачал головой:

– Нет необходимости. Вы единственный в этом месте, кто подходит под описание вашей внешности.

– А имя у вас есть?

– Эрни Нельсон.

– И на какую же контору вы работаете? Агентство национальной безопасности? ФБР? ЦРУ?

– Я не уполномочен сообщать об этом, – сухо ответил Нельсон.

– Вы не собираетесь завязывать мне глаза? Нельсон коротко качнул головой:

– Нет необходимости. Поскольку ваш запрос на проведение исторических исследований одобрен самим президентом и у вас допуск уровня Бета-Кью, я полагаю, вам можно доверить то, что вы увидите сегодня.

– Ну, раз уж вы так глубоко копнули мое досье, тогда вам должно быть известно и то, что это уже мое четвертое исследовательское путешествие в АРД.

Агент не ответил и всю оставшуюся дорогу хранил молчание. Свернув с главной магистрали, он доехал по асфальтированной дороге до охраняемых ворот, где предъявил свое удостоверение. Они миновали еще два охранных поста, прежде чем въехать в небольшое строение типа амбара, стоящее посреди фермы, густо населенной свиньями и цыплятами, суетящимися вокруг поилок. Оказавшись в этом амбаре, они покатили вниз по бетонному пандусу, уходящему глубоко под землю. Наконец, они прибыли на четвертый охраняемый пост, где агент и припарковал машину.

Перлмуттер был знаком с предстоящей процедурой. Он вышел из автомобиля и подошел к поджидающему электрокару, похожему на карт для гольфа. Архивариус-смотритель в белом халате пожал ему руку.

– Фрэнк Мур, – представился он. – Рад видеть вас снова.

– Взаимно, Фрэнк. А давно ли я был здесь?

– Три года прошло с вашего последнего приезда. Вы проводили исследования по поводу «Сакито Мару».

– Японское грузопассажирское судно, потопленное американской подлодкой «Траут»?

– Насколько я помню, на нем в Японию перевозились немецкие реактивные снаряды «Фау-2».

– У вас хорошая память.

– Я освежил ее, подняв записи о вашем предыдущем визите, – признался Мур. – Чем могу быть вам полезен в этот раз?

– Гражданская война, – ответил Перлмуттер. – Я бы хотел просмотреть кое-какие записи, могущие пролить хоть какой-нибудь свет на таинственное исчезновение одного из броненосцев конфедератов.

– Звучит интригующе. – Мур показал на сиденье в электрокаре. – Записи и предметы, относящиеся к Гражданской войне, находятся в хранилищах, которые почти в двух километрах отсюда.

После окончательной проверки со стороны охраны и короткой встречи с главным смотрителем Перлмуттер поставил свою подпись под официальным обязательством не публиковать и не разглашать иным образом ничего из полученной здесь информации без правительственного одобрения. Затем они с Муром поехали дальше на электромобиле, миновав бригаду рабочих, выгружающих экспонаты для Мемориала ветеранов Вьетнама. Фотографии, старые армейские бутсы и обмундирование, пуговицы, часы и обручальные кольца, гильзы, куклы и собачьи ошейники – все это каталогизировалось, пронумеровывалось и размещалось в пластиковых упаковках на бесконечных полках.

Несмотря на то что во время своих предыдущих визитов сюда Перлмуттер уже видел часть обширного подземного хранилища, он представить себе не мог истинных масштабов этого невероятного сооружения и был изумлен количеством бесконечно следующих друг за другом ярусов, заполненных записями и старыми предметами, громадная часть которых относилась к зарубежным странам. Одна только секция нацизма занимала площадь, равную четырем футбольным полям.

Достопамятные вещи времен Гражданской войны размещались в четырех трехэтажных помещениях – бетонные потолки депозитария поднимались на высоту пятнадцати метров. Перед ними ровными рядами выстроились различные модификации пушек, чистеньких, в безупречном состоянии – хоть сейчас отправляй на поле боя. Они были водружены на повозки, на передках которых лежали картечь и снаряды. Так же, словно для инспекции, были выставлены огромные морские орудия с таких знаменитых кораблей, как «Хартфорд», «Кирсарг», «Каронделет» и «Мерримак».

– Записи хранятся в секции А, – пояснил Мур. – А в секциях В, С и Д содержатся оружие, обмундирование, медицинские инструменты и сбруя, некогда принадлежавшие Линкольну, Джефферсону Дэвису, Ли, Гранту и другим выдающимся личностям времен войны Севера и Юга.

Они вылезли из машины и вошли в секцию А. Весь первый этаж занимало колоссальное скопление картотечных шкафов.

– Все документы, касающиеся Конфедерации, находятся на первом этаже, – сказал Мур, охватывая рукой это пещероподобное помещение. – А записи, касающиеся Североамериканских Соединенных Штатов, размещены на втором и третьем этажах. Откуда вы хотите начать?

– Оттуда, где есть что-нибудь о «Техасе».

Мур помолчал, листая указатель, который достал из автомобиля.

– Документы о военно-морских силах конфедератов находятся в голубых шкафчиках у дальней стены.

Несмотря на то что в этих досье никто не копался несколько лет, а во многих – и со времен создания хранилища, пыли было на удивление мало. Мур помог Перлмуттеру отыскать шкаф, таящий в своих недрах историю злополучного броненосца, и приглашающим жестом указал на стол и стул:

– Устраивайтесь поудобнее. Вы знаете наши правила, касающиеся обращения с документами, и знаете, что надо держаться в рамках темы ваших исследований.

– Я прекрасно знаю все правила, – подтвердил Перлмуттер.

Мур посмотрел на часы.

– Ваше разрешение на проведение работ в АРД истекает в восемь вечера. После этого вы должны вернуться в кабинет главного смотрителя, откуда вас отвезут обратно в Форествилл. Вы поняли?