Текст книги "Восход над океаном"

Автор книги: Китти Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 5

Барт вышел из машины и собирался войти в дом, но увидел, что на крыльце стоит широкоплечий мужчина, закрывая собой проход, и замедлил шаг.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, Рики, – ворковал высокий блондин, которого Барт видел только со спины. – Впрочем, как и всегда.

– Да? Спасибо, Майк, – ответила Рики, невидимая из-за спины этого гиганта.

– Куда-то собираешься? Прогуляться?

– Мы едем с детишками в гости, – пояснила она.

– Я могу вас проводить. Покатаю детей на велосипеде, они это любят, – предложил незнакомец.

Барт заметил, что кроме дамского велосипеда Алрики во дворе стоит еще и второй, спортивный.

– Нет, не стоит, Майк, – возразила она. – За нами заедут на машине. Как-нибудь в другой раз.

– А где твоя машина, Рики? Давно ее не видел. Там что-нибудь сломалось? – поинтересовался тот, кого Рики назвала Майком.

– Все в порядке. Стоит в гараже, – нехотя ответила Алрика.

– Если там что-то сломалось, я могу прийти и починить. Ты ведь меня знаешь, Рики, я на все руки мастер. Если что по хозяйству или с техникой там – ты зови, я приду и все сделаю и ни цента с тебя не возьму за это.

– Да-да, я знаю, Майк, ты действительно все здорово умеешь делать. Если что-то понадобится, я обязательно тебя позову, – согласилась она.

Барт громко откашлялся.

Детина повернулся и смерил Барта хмурым взглядом. Теперь Барт разглядел, что на голове собеседника Алрики красовалась почтальонская фуражка.

– О, Барт, привет, – выглянула Алрика из-за плеча Майка. – Знакомьтесь: Барт Элдридж – Майк Френели.

Мужчины коротко кивнули друг другу.

– Ну мне пора. – Майк нехотя сошел с крыльца и сел на свой велосипед.

Барт проводил посетителя взглядом и повернулся к Алрике.

Она была очень хороша в своем открытом голубом платье. Волосы она собрала в узел на затылке, ее светлые локоны выгорели и золотились на солнце – он так любил, когда ее волосы летом светлели еще больше… Перед ним стояла королева красоты Сентсайда. И она была так мила с этим почтальоном!

– Что понадобилось от тебя этому типу? – вместо приветствия спросил Барт.

– Ты же заметил, Барт, – он почтальон, – пожала плечами Алрика. – Приносит мне газеты.

– Обычно почтальоны кидают газеты в почтовый ящик или на крыльцо перед домом, – проворчал Барт. – А не любезничают с хозяйкой.

– О, Барт! – изумленно пропела Алрика. – Ты что, ревнуешь?

– Вот еще, – фыркнул он. – Просто не хочу, чтобы вокруг дома околачивались подозрительные типы. Все-таки у нас дети, и я должен заботиться об их безопасности.

– Да? И чем же для детей опасен Майк? – презрительно спросила Алрика. – Он заботится о них с самого рождения. То коляску мне помогал возить, то ездил за молочной смесью, когда у меня пропало молоко. Опять же, чинит все краны и проводку в доме.

– Рики, – скривился Барт. – Только не говори мне, что ты спишь с почтальоном.

Алрика вспыхнула. Она с минуту свирепо изучала лицо Бартона, словно прикидывала, куда ей лучше вцепиться. Потом взяла себя в руки и, цедя слова, произнесла:

– С некоторых пор тебя не касается моя личная жизнь, Бартон Элдридж. Но во избежание недоразумений я тебе скажу: нет, я не сплю с Майком. Потому что он симпатичен мне как человек, но безразличен как мужчина. Я принимаю его помощь, потому что у нас дружеские отношения. И дети его любят, потому что он с ними играет. Им нужно мужское общество, Барт, и Майк не мог заменить им отца, но он всегда был их хорошим другом.

– И давно он твой хороший друг, Алрика? – поинтересовался Барт. Его ощутимо уязвило ее последнее замечание.

– Мы знакомы с детства, потому что вместе учились в школе, – терпеливо, как надоедливому журналисту, пояснила она. – А потом он стал местным почтальоном, и мы снова стали общаться. Я не могу сказать, что он мой близкий друг. Майк, как ты мог заметить, довольно простоват. Но у нас приятельские, добрососедские отношения.

– И со многими у тебя добрососедские отношения?

– Не вижу повода для сарказма. Я стараюсь ладить с людьми, Барт, – мягко ответила Алрика, чувствуя, что он никак не успокоится. Не хватало еще, чтобы перебранку услышали дети.

– Да, извини меня, Рики, – спохватился Барт. – Я просто перепугался за тебя и детей, когда увидел, что к вам в дверь ломится этакий громила. – Он развел руками, обозначая в воздухе габариты Майка. – Прости, я не хотел тебя обижать.

– Не волнуйся, мы всегда сможем постоять за себя, – самоуверенно заявила Алрика. – Ладно, проходи в дом, мы скоро будем готовы.

Если не считать этой утренней стычки, день прошел гораздо лучше, чем можно было ожидать.

Поначалу Алрика очень беспокоилась, не станет ли детям скучно и неуютно, когда они прибудут на место. Одно дело для ребенка – предвкушать новые впечатления, и совсем другое – провести целый день вне дома. Близнецы наверняка устанут, соскучатся по своим игрушкам, захотят спать и начнут капризничать.

Зато это будет проверка для Барта, усмехнулась Алрика. Ведь любой может поиграть с детьми в течение пяти минут, если у тех хорошее настроение. Если же малыши капризничают или им нездоровится, возиться с ними становится не так весело. Только в такие минуты можно понять, как человек относится к детям.

Барт не взвалит на себя такую обузу, у него не хватит терпения, она теперь почти не сомневалась в этом. А значит, он ограничится редкими свиданиями и походами в детское кафе по праздникам. Вот и славно – для Барта не будет никакого резона отнимать у нее детей.

Но пока дети искренне радовались его появлению, а Барт с удовольствием играл с ними. Томми и Сэмми знакомили гостя со своими игрушечными зверями, и он живо включился в эту игру.

– Это пума, – представил Том свою большую черную плюшевую кошку. – Она поедет с нами.

– Отлично! Привет, пума! – Барт пожал мягкую игрушечную лапу.

– А это – Король-Лев, – вторил брату Сэмми, таща свою игрушку, которая была ростом чуть ли не с него самого.

– И тебе привет! О, да у нас подбирается отличная компания! – отреагировал Барт.

– А нам не будет тесно в машине? – забеспокоилась Алрика. – Барт, у тебя вместительный салон? Может, возьмем игрушки поменьше размером?

– Не волнуйся, разместимся, – заверил ее Барт. – Да и ехать здесь совсем близко – минут пятнадцать.

– Мы войдем, мама, войдем! – наперебой загалдели братишки, обнимая свои игрушки. – Пусть они поедут с нами!

– Ну пусть поедут, – согласилась Алрика. – Вы поиграйте, а я пока закончу сборы.

Пока она сновала между своей спальней и детской, складывая нужные вещи в сумку, до ее слуха долетали реплики Барта и детей.

– Вот пума и Король-Лев поженятся, и у них родятся тигрятки, – звенел детский голосок. – А потом папа-лев уедет, и они все будут его ждать.

– А почему он уедет? – севшим голосом поинтересовался Барт.

– Не знаю, – был ответ. – Папы всегда уезжают.

– Но потом они возвращаются, – возразил Барт.

– Да, мама тоже говорит, что наш папа когда-нибудь, может, вернется.

Алрика как ошпаренная влетела в детскую.

– Дети, а вы не хотите показать Барту и другие свои игрушки? – поспешила она сменить тему разговора и направление детских мыслей. – Конструктор, например.

– Давай я тебе лучше собаку покажу, – объявил Томми. – Смотри, какая! – Он достал из корзинки резинового пса.

– Да, замечательная, – согласился Барт. – Ты любишь собак?

Том кивнул.

– И я, и я собак люблю! – не усидел на месте Сэмми. – Мама сказала, что разрешит нам завести щенка, когда нам исполнится четыре, если мы будем хорошо себя вести и станем за ним ухаживать.

– Да, настоящего! Пятнистого! – добавил Томми.

– Пятнистого – как этот? – уточнил Барт.

– Нет, не такого. Рыжего с белым. Огромного такого – как дом!

– Сам ты – как дом, – перебил брата Сэмми. – А пес называется сер-бер-нар.

– Сенбернар? – удивился Барт. – Да, они действительно огромные.

– Зато очень добрые, – улыбнулась Алрика. – И хорошие защитники.

– Сенбернар… Гм… – Барт на секунду задумался, а потом спросил: – Ну как? Вы готовы?

Алрика кивнула, застегивая большую дорожную сумку.

– Тогда вперед! – воскликнул Барт, и мальчишки подхватили, выбегая из детской:

– Вперед! Вперед! Ура!

Барт взял сумку Алрики, пропустил ее вперед и принялся спускаться по лестнице, ворча:

– Судя по весу сумки, ты собираешься переодеть их раз по пять и к тому же считаешь, что у меня в доме нет ни мыла, ни полотенец, ни посуды, ни еды…

– Ты, конечно, лучше всех знаешь, как ухаживать за детьми, – мимоходом возмутилась Алрика. – А если они вспотеют? Если замерзнут? Если в дороге пить захотят?

Шумное семейство усаживалось в машину почти полчаса, споря, пересаживаясь и передвигая с места на место пожитки.

– Алрика, садись вперед, пусть парни разместятся на заднем сиденье, как им нравится.

– Нет, я должна их придерживать.

– Не переживай, я их пристегну – у меня на заднем сиденье есть ремни безопасности! И дай мне убрать эту сумку в багажник.

– Нет, она мне нужна – там бутылочка с водой. Сэмми, убери ногу – ты пачкаешь Тому штаны.

– Пустите меня к тому окошку! Там лучше видно океан!

Когда все наконец погрузились, Барт захлопнул дверцы и закатил глаза в знак облегчения.

Алрика, которая заметила его гримасу в зеркальце заднего вида, ехидно улыбнулась. Кажется, вся эта кутерьма вот-вот доконает Барта, а ведь это только начало доброй игры.

Машина развернулась и помчалась к дому на Первой Приморской. Томми и Сэмми жадно, во все глаза смотрели в окно – они обожали кататься, а тут их еще и везли в самый большой и загадочный дом городка.

Дорога заняла значительно меньше времени, чем сборы. Вскоре дом предстал перед ними во всей красе, сверкая свежевымытыми стеклами и витражами.

Детишки таращились на дом, как на сказочный замок. Алрика не могла разделить их чувство. Слишком много воспоминаний нахлынуло на нее, слишком многое было связано с этими стенами.

Она вышла из машины и подняла голову. Вон оно – окно их спальни с плотными синими портьерами на нем. А там – гостиная, где они сидели по вечерам и слушали музыку…

– Мама, мама, смотри – там петушки! – Томми пальчиком показывал вверх.

– Где? – Сэмми встал рядом с братом, чтобы тоже рассмотреть диковинку.

– Это называется флюгер, – пояснил Барт. – Он нужен для того, чтобы показывать, откуда дует ветер.

– А зачем надо знать, откуда дует ветер? – удивился Сэмми.

– Ну… – Барт задумался. – Чтобы предсказывать погоду. И чтобы рыбаки, выходя в море на своих парусных лодках, знали, будет ли ветер попутным…

– А как предсказывать погоду? А зачем попутный ветер? – Малыши наперебой галдели, дергая Барта за штаны.

Алрика злорадно посмотрела на бывшего мужа. Вот теперь посмотрим, как ты будешь выкручиваться. Любопытные почемучки не успокоятся, пока не получат ответы на весь миллион своих вопросов, да еще и не по одному разу.

А если твой ответ, даже самый подробный и обстоятельный, им не понравился или показался непонятным, они будут спрашивать снова и снова. И каждый раз таким тоном, словно об этом еще и речи не заходило и это не ты только что битый час объяснял, что листья зеленые потому, что в них есть такое специальное вещество – хлорофилл.

– Давайте я вам потом обо всем расскажу. А сейчас нам надо достать ваши вещи из машины и отнести их в дом. Вы мне поможете? – нашелся Барт. – Давайте по справедливости: каждый берет по предмету. Я – сумку, вы – игрушки, а мама – бутылочку с водой, которой она так дорожит.

Алрика собиралась ответить на колкость, но поймала искорку улыбки Барта, обращенной к ней… И не смогла не улыбнуться в ответ. У него было такое чудесное настроение, что даже ворчание в его устах сегодня звучало как мягкая ирония и всего лишь повод вместе посмеяться.

Надо же, он так рад встрече с детьми, подумала она. Это еще начало дня, а уже столько кутерьмы – но по лицу Барта пока не скажешь, что он жалеет о своей идее привезти их сюда. Посмотрим, конечно, что будет к вечеру…

С такими мыслями Алрика вслед за Бартом и сыновьями вошла в дом.

– О, кого я вижу! – пожилая домработница Бетти, сияя улыбкой, встречала их в холле. – Миссис…

– Алрика, Бетти, – выпалила ее бывшая хозяйка. – Зови меня по-прежнему – просто Алрика. Рада тебя видеть…

Она испугалась, что Бетти назовет ее «миссис Элдридж» и дети удивятся, почему это у мамы фамилия дяди Барта, но Бетти быстро поправилась:

– Ну конечно, Алрика. Сколько лет, сколько зим… Как вы поживаете?

Алрика подошла и обняла улыбающуюся женщину:

– Отлично. Здравствуй, Бетти.

– А это ваши детки? – Бетти наклонилась к близнецам. – Как вас зовут? Вас мама не путает?

– Не путает, – хором ответили двойняшки.

– А что их путать? – встрял Барт. – У Томми родинка на щеке, – он кивнул в сторону Томми. – А у Сэмми глаза более хитрые и вот здесь вот ямочка. – Он показал на свой подбородок. – Правда ведь?

Томми и Сэмми повернулись друг к другу и стали внимательно изучать мордашки друг друга.

– Точно, родинка, – сказал Сэмми, указывая на брата. – Но она очень маленькая.

– Точно, ямочка, – подтвердил Томми, поднося пальчик к подбородку Сэма.

Алрика изумилась. Она специально сегодня не стала надевать мальчикам футболки с литерами и не приколола значков, по которым их можно было бы различать. Это была ее маленькая хитрость: если бы Барт запутался в близнецах, как путаются все, это только подтвердило бы ее превосходство. Дескать, ты их даже различить не умеешь, какой ты отец.

И вот на тебе… Как же пристально Барт вглядывался в лица своих сыновей, чтобы сделать такое наблюдение!

– К обеду я испеку огромный яблочный пирог! – сообщила Бетти. – Надо же, радость-то какая… Я так скучала по вам и по дому… Сколько лет он стоял пустым, я уж и не думала, что когда-нибудь окажусь тут снова… Ладно, что это я заболталась… Пойду готовить пир горой!

Алрика улыбнулась. Добрая старая Бетти! Как она светится от счастья… Так же, как светилась сама Алрика несколько лет назад, поднимаясь по этим ступеням, ходя по этим комнатам, вкушая чудесный обед, приготовленный заботливыми руками верной домработницы.

– А теперь, парни, давайте я покажу вам комнату, которая для вас приготовлена, – объявил Барт и указал наверх.

– Наперегонки! – предложил братцу Сэмми и, хохоча, кинулся вверх по лестнице. Томми, жужжа как самолет и раскинув «крылья», ринулся следом.

– Осторожно, не свалитесь! – воскликнула Алрика и поспешила наверх, готовая поймать того, кто споткнется и кубарем полетит с лестницы.

Следом за семейством степенно следовал Бартон, мягко подшучивая над всей этой суетой.

Так – с шумом, криками и смехом – они добрались до дверей комнаты, которая когда-то была спальней для гостей и большую часть времени пустовала.

– Ну, не стесняйтесь, заходите, – предложил Барт и толкнул дверь.

Любуясь представшим перед ними зрелищем, Алрика ахнула и всплеснула руками. Комната здорово преобразилась.

Она находилась под самой крышей, и потолок над стеной, выходящей во двор, был скошен, повторяя форму ската. В этом откосе прорезали пару мансардных окон в дополнение к обычным, и детская была залита солнечным светом и полна воздуха.

Уютные обои с забавным рисунком, красивые занавеси, мягкий пушистый ковер на полу – все было сделано так, чтобы детям было здесь удобно и приятно находиться. Две кроватки были накрыты плюшевыми покрывалами, над ними висело по ночнику, а рядом, что особенно умилило Алрику, стояло кресло для взрослого, который будет читать детям на ночь сказку.

На полках Барт расставил несколько книжек в ярких обложках и рассадил мягких игрушечных зверей, были здесь и машинки, кубики, конструкторы… Перед окном стояли две маленьких парты со стульчиками, чтобы дети могли рисовать, сидя за ними.

Мальчишек, в отличие от их мамы, интересовали не прелести интерьера, а новые игрушки. Они деловито прошествовали к стеллажу, стащили с него большой самосвал и принялись грузить в него пантеру, которая горизонтально не входила, а вертикально – перевешивала. Решение этой задачи показалось детям настолько важным, что они позабыли обо всем на свете.

Алрика посмотрела на Барта восхищенными глазами.

– Да, ты знал, чем угодить мальчишкам! Я бы не отказалась от такой детской, конечно, с поправкой на пол – если бы в ней было побольше кукол и игрушечных кастрюлек.

– Я просто вспомнил, чего мне хотелось, когда я был маленьким, – ответил он. – Я любил просыпаться, когда солнце заливает комнату, любил сидеть на полу и играть с «бибиками» или собирать робота. А книжки… Посмотри – я купил им свои самые любимые. «Сказки дядюшки Римуса», «Мэри Поппинс», «Питер Пэн».

– Да? Ты любил «Питера Пэна»? Ты никогда не рассказывал мне…

Алрика по-новому взглянула на бывшего мужа.

Перед ней стоял взрослый, состоявшийся человек, крупный акционер пары солидных предприятий, имеющий за плечами два брака, и смотрел на нее глазами мальчишки, который никак не хотел вырастать. Он был так трогателен среди всех этих игрушек, особенно когда решил присоединиться к детям, сел на корточки и принялся помогать им пристроить пантеру.

Алрика наблюдала за возней этой троицы и испытывала смешанные чувства. И умиление, и уколы ревности – как же так, ее мужчины совершенно о ней позабыли и увлечены игрой друг с другом… И ощущение, что все они трое – такие родные-родные, и что сама она – дома, и все – на своих местах…

Наконец она решила присоединиться к их возне.

– Давайте познакомим ваших зверей с остальными, – предложила она. – Усадили пантеру? Теперь давайте повезем ее в гости к медвежонку. И Короля-Льва не забудьте.

Все включились в предложенную игру, и тут Барт проявил недюжинные актерские способности. Он говорил и за мишку Тедди, и за мишку Гризли, и за собачку, и за ослика… Дети покатывались со смеха, да и Алрика временами хохотала так, что падала на ковер.

Барт наслаждался произведенным впечатлением и старался и того больше. Через пару часов от идеального порядка в детской не осталось и следа – игрушки расползлись по всей комнате, по всему ковру высились замки и баррикады из деталей от конструктора, а дети, которым уже надоело все это великолепие, забрались на кровати и принялись драться подушками.

Алрика уже собиралась их растаскивать и утихомиривать, помня, что за бурным весельем часто следуют столь же бурные рыдания, как снизу раздался голос Бетти:

– Мистер Элдридж! Алрика! Обед готов!

– Не хочу обедать! – воскликнул Сэмми, запуская подушкой в Тома. – Я вот-вот победю!

– Это я тебя победю, – отбиваясь, возразил раскрасневшийся Томми. Оба взмокли и разлохматились, футболки выбились из штанишек.

– Так. Ну-ка быстро прекращаем, – строго сказала их мама, раскрывая сумку. – Переодевайтесь в сухие майки, мойте руки и – марш в столовую!

– Не хочу! – пропищал Томми, ныряя с головой под покрывало.

– И я не хочу! – подхватил Сэмми, прячась от мамы под парту.

– А кто хочет получить кусок вкусного пирога? – поинтересовался Барт.

– Я! Я! – Два носа высунулись из укрытий в предвкушении сладкого.

– Тогда переодевайтесь и – за стол. Сладкое – только после обеда.

– Мне чур кусок побольше, – заявил Сэмми, вылезая из-под стола.

– И мне – побольше, – скинул с себя покрывало Томми.

Победа Барта почему-то разозлила Алрику. Когда мальчишки надели предложенную одежду и были отправлены в ванную, она обернулась к Барту и заявила:

– Знаешь, каждый считает, что умеет обращаться с детьми, когда возится с ними редко и понемногу. А попробовал бы ты с ними управляться каждый день и не по разу, когда один не слушается, а второй начинает ему подражать и подхватывает…

– Попробую. С удовольствием, – ответил Барт и открыто посмотрел в глаза Алрики.

Она тут же пожалела, что не удержала язык за зубами. Ей же совсем не надо, чтобы он тревожил их с детьми каждый день. Впрочем, почему она так думает? По-прежнему опасается, что Барт бросит их снова и это травмирует детей? Или все-таки дело в том, что она не может простить ему обиду и жаждет наказать Барта, мешая встречаться с сыновьями?

Но имеет ли она право так поступать, имеет ли право вставать между ним и малышами? Ведь детям так хорошо и весело с Бартом… Да и он ведет себя так, словно старается загладить свою вину. В ее ушах снова прозвучал голос Барта: «Уязвленная гордость – плохой советчик, Алрика».

Обед был просто великолепным. Бетти была предупреждена, что Рики приедет с малышами, и сделала все, чтобы еда была не только вкусной, но и подходила детям.

Аппетитные порции печеной куриной грудки с картофельным пюре были приправлены зеленым горошком и порезаны на небольшие кусочки, чтобы детям было проще справиться с пищей. Взрослым подали ту же курицу, но поджаристую и с острым соусом.

Для Алрики и Барта на столе стояла бутылка хорошего вина, а детям налили сока в такие же хрустальные бокалы, чтобы было не обидно. Алрика знала, что это дорогущие бокалы, которые достались Элдриджам Бог знает от каких пра-пра… и сначала протестовала против того, чтобы давать их малышам, но Томми и Сэмми так хотели быть как взрослые…

– За встречу! – Барт поднял бокал и улыбнулся Алрике, глядя ей в глаза из-под челки, как всегда, когда имел в виду больше, чем говорил. – И за ваше присутствие в этом доме.

Она вздрогнула, такая демоническая сила ей почудилась на миг в этом взгляде. «Я вас отсюда никуда не отпущу», – послышалось ей в этих словах. Алрика мотнула головой, отгоняя наваждение. Чего доброго, так и паранойя разовьется.

– За встречу, – с наигранной веселостью подхватила она и чокнулась с Бартом.

– Я тоже так хочу! И я! – Детишки потянулись своими бокалами с соком к бокалам взрослых.

Томми, который как раз перед этим начал раскачиваться на стуле, сделал неловкое движение, стул слегка покачнулся, и мальчик, чтобы не упасть, обеими руками ухватился за столешницу, выпустив бокал.

Хрупкий сосуд упал на стол и разбился, а по белоснежной скатерти расползлось ярко-оранжевое пятно от сока.

Ножки стула со стуком опустились на пол, заняв свое естественное положение, а Том так и остался полулежать на столе, с открытым ртом и глазами, вытаращенными и круглыми от ужаса.

Воцарилась тишина.

Глазенки Сэма, перепугавшегося за братишку, тоже были словно нарисованы по циркулю, а уши – прижаты, как у кролика, которого вот-вот настигнет гончая.

Алрика смотрела на детей, на пятно и с содроганием ждала, что первый шок с секунды на секунду сменится басовитым ревом в два голоса, сопровождаемым мужским окриком.

В дверях замерла Бетти, испуганно сжимая полотенце.

Обстановку разрядил Барт.

– Не переживай, мы нальем тебе еще сока, – поспешил он утешить сына. – Таких бокалов, правда, больше нет, но Бетти принесет тебе другой. Рики, передай мне, пожалуйста, салфетки, я положу на пятно.

Алрика с облегчением выдохнула.

– Теперь ты понимаешь, почему я запрещала тебе качаться на стуле, – сказала она Тому гораздо мягче, чем собиралась до этого.

Видя, что малыш начинает кукситься, Барт протянул руку и легонько нажал ему на кончик носа, как на кнопку звонка.

– Забудь, со всеми бывает. – Он бросил веселый взгляд в сторону Алрики, и она вспомнила, что лет пять назад разбила такой же точно бокал.

…После романтического ужина на ковре они занялись любовью. А потом лежали и дурачились, щекоча друг друга. Алрика вошла во вкус и принялась доставать Барта, легонько дергая его то за мочку уха, то за прядку волос.

– Прекрати, – хохотал он. – Ну все, Рики, правда, перестань.

Но она никак не могла угомониться и продолжала приставать к нему, хихикая и болтая ногами, пока не сшибла босой ступней один из хрустальных бокалов, из которых они незадолго до этого пили вино.

Услышав звон, она замерла. Улыбка сползла с ее лица. Ведь как раз незадолго до этого Барт подробно рассказывал ей, какие это ценные бокалы и как они тесно связаны с историей его семьи, и что теперь таких нигде не купишь…

Но муж заверил ее, что она переживает больше, чем он сам, и что ничуть не сердится, хотя бокала, конечно, жаль, но зато они так чудесно провели время и им обоим было так хорошо, что это, право же, стоит гораздо больше, чем какая-то стекляшка.

С тех пор они из этих бокалов больше не пили, держа их в шкафу «для истории», хотя во время любовных игрищ пострадало еще много посуды подешевле.

Алрика вспомнила все это и подумала, что Барт, конечно, далеко не идеал. Но обида на мужа заставляет ее думать о нем хуже, чем он есть на самом деле. И почему она решила, что он напустится из-за случившегося на детей и чуть ли не выгонит их после этого из дома?

Поймав взгляд Барта, она поняла, что он тоже вспомнил тот вечер во всех его пикантных подробностях. И смущенно опустила глаза, как застеснявшаяся школьница.

Остаток обеда они провели, непринужденно болтая, чтобы скрасить у детей впечатление от случившегося. Томми все еще чувствовал себя виноватым, но рева удалось избежать. И Рики была благодарна Барту за это.

– Спасибо, Бетти, ты все такая же волшебница, – поблагодарила Алрика, когда последняя крошка десерта была сметена и они встали из-за стола. – Дети, что нужно сказать?

– Спасибо! – нестройным хором ответили мальчишки, дожевывая пирог.

– На здоровье, милые, – ответила Бетти, довольная тем, что ее стряпню оценили лучшим образом. Ее глаза перебегали с Алрики на Бартона, словно спрашивали: «Ну? Теперь вы снова вместе? Я снова буду служить у вас?».

– Теперь надо занять мальчишек чем-то спокойным, может быть, они захотят вздремнуть после обеда, – потихоньку поделилась с Бартом Рики по дороге в детскую.

– Отлично. Я припас для них карандаши, альбомы и раскраски. Они как – любят рисовать?

– В принципе любят, но пока не очень-то умеют, – улыбнулась Алрика. – Хотя иногда получается очень трогательно, правда, каждый раз приходится подолгу разбирать, что это изображено. Например, самолеты с глазами, машины с улыбками, а один раз Сэм нарисовал ракету с волосами, как-у-мамы.

– Наверное, это была очень красивая ракета, – ответил Барт, глядя на светлые локоны Рики.

– Хм… – Алрика с укоризной взглянула на него и обратилась к близнецам: – Дети, сейчас мы соберем игрушки, а потом будем рисовать.

Пока Том и Сэм с неохотой разбирали свои постройки и рассаживали игрушечных зверей по местам, Барт достал из ящичков коробки с карандашами, листочки бумаги, ластики и разложил все это на партах.

– Итак, – принялась давать задание Алрика, – давайте мы нарисуем то, что вам сегодня понравилось и запомнилось больше всего. Все, что вам придет в голову. Хорошо? Любой предмет, сценка, люди…

– Ага, я знаю, что я нарисую, – объявил Томми, взгромоздился на стульчик и вытащил карандаш из коробки.

– А что? – заинтересовался его братец.

– Потом покажу. Чур не подглядывать.

– Подумаешь, я тоже знаю, что я нарисую, – пожал плечами Сэмми, устраиваясь за второй партой.

Высунув кончики языков от усердия, исподтишка подглядывая через столы в листочки друг к другу и прикрывая рисунок ладошкой, чтобы никто раньше времени не увидал шедевр, мальчишки взялись за работу.

Алрика и Барт тихонько вышли, чтобы не мешать процессу творчества.

Они перешли в гостиную. Здесь все было по-старому – рабочие только сделали уборку, ни мебель, ни оформление комнаты не поменялись, и сердце Алрики сжалось от воспоминаний.

Все так же медленно скользили по комнате блики от цветных витражей, перемещаясь по велению восходящего и заходящего солнца. Все так же таились в углу напольные вазы, в которые они любили подкладывать друг для друга маленькие сувениры, а потом искать их по самодельной карте. Все так же чернел лаком кабинетный рояль.

Когда она впервые оказалась в этой комнате, все здесь показалось таким загадочным, таким благородным и таким нереальным, словно это не комната в доме, где живут обычные люди, а таинственное место из сказки. Алрика, помнится, тогда подошла к роялю, трепетно провела кончиками пальцев по лакированной крышке… А потом села и заиграла.

Барт был поражен. Девчонка из маленького городка, дочка лодочника, умеет играть на рояле?

– Милая, ты здорово играешь, – обескуражено признал он. – А где ты научилась?

Алрика расхохоталась.

– А ты принимал меня за деревенскую простушку, которая умеет только лодки смолить да билетики продавать? Я, конечно, в Гарварде не училась, но школу все-таки окончила. У нас был и музыкальный класс, и театральный кружок, и танцевальный. Я все их посещала, потому что мне было интересно. И до сих пор иногда играю и пою на городских праздниках.

Живя в доме на Приморской, она частенько подходила к роялю. Барт любил слушать, как играет его жена, особенно ненастными вечерами, когда в музыку вплетался шорох холодных струй дождя.

Вот и теперь, столько лет спустя, видя, с какой ностальгией Алрика проводит рукой по крышке рояля, Барт попросил ее:

– Сыграй мне, пожалуйста.

– Я, наверное, разучилась. Давно не играла. Да и погода слишком солнечная – не располагает к элегиям, – с грустной улыбкой попыталась отказаться Алрика.

– Ну и что… Сыграй, Рики, – продолжал настаивать Бартон.

– Хорошо… Но немного попозже, – сдалась, она. – Хочу немного оглядеться. Давно здесь не была.

– Все-таки зря ты отказалась от этого дома, – произнес Барт. – Мне кажется, здесь вам с детьми было бы гораздо удобнее.

– Нам и у нас неплохо, – отрезала Алрика. – Для троих там вполне достаточно места, а шумных вечеринок мы не проводим. Так, собираются иногда гости на дни рождения и по праздникам… Зато там нет…

Призраков, хотела она сказать, но замолчала: Барт еще, чего доброго, решит, что она сошла с ума. Ее взгляд красноречиво остановился на альбоме с фотографиями, пылящемся на каминной полке.

Уходя из этого дома, она не забрала альбом по двум причинам. Ей хотелось выбросить бывшего мужа из головы, и она боялась, что дети увидят фото и у них возникнут вопросы, что это за красивый дядя обнимается здесь с их мамой. Особенно ей не хотелось, чтобы они увидели свадебные фотографии – тогда от расспросов не отобьешься.

Сейчас она подошла к камину, взяла альбом и села с ним на диван. Барт устроился рядом, заглядывая через плечо.

Они смотрели слайд-фильм о своей счастливой жизни, которая канула в Лету. Алрика полусмущенно, полукокетливо позирует Барту, сидя на камне у самой кромки воды, – этот снимок сделан еще до замужества… Барт обнимает смеющуюся Алрику в свадебном наряде – они стоят на пороге этого дома, готовясь шагнуть в супружескую жизнь. Алрика с гордостью демонстрирует улов Барта, который стоит рядом с удочкой в руке. Он и она загорают на пляже – снимали друг друга по очереди…

Барт так соблазнительно выглядел на этих фотографиях, да и сидел он совсем рядом, практически дыша ей в ухо. У Алрики от волнения задрожали руки при воспоминании о том, какую могучую чувственную власть имел он когда-то над ее телом. Она вздохнула и захлопнула альбом.

– Да, у нас было много славных моментов, – подытожил Барт.