Текст книги "Восход над океаном"

Автор книги: Китти Лонг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 4

Алрика спохватилась, что слишком долго мешает в шейкере коктейли, разлила их по бокалам и вернулась в комнату. Барт расхаживал из угла в угол, заложив руки за спину, и о чем-то напряженно размышлял.

– Ты сомневалась, что я вернусь, да? – неожиданно спросил он. – В смысле – вернусь ли, если узнаю о твоей беременности. Тебе хотелось сохранить лицо, и ты из гордости ничего мне не сказала? Или ты просто захотела отомстить мне за уход?

– Думай, как хочешь, Барт. – Ресницы ее обиженно дрогнули. – Если бы ты меня и правда любил, ты бы знал меня получше. Мне не пришлось бы теперь объяснять тебе элементарных вещей.

– Значит, я прав, – кивнул он. – Уязвленная гордость, как и было сказано. Но теперь-то, теперь, Рики! Я вернулся, вот он я! Вернулся и пришел к тебе. Что же ты хочешь еще? К чему этот враждебный тон?

«Я вернулся!» Проклятый самовлюбленный дурак. Как будто подарочек с неба свалился. Ни тебе «дорогая, прости, я совершил ужасную ошибку. Я так люблю тебя и так хочу, чтобы мы снова были вместе!» Ни просто «извини». Он сидит здесь с таким видом, словно она должна ноги ему расцеловать за то, что он напросился – да, кстати, именно напросился! – к ней в гости.

– Ты, кажется, приехал не ко мне и не к детям. Ты просто решил выручить немного деньжат от продажи нашего… то есть твоего дома.

– Я в любом случае собирался повидать тебя, – возразил Барт. – И потом, я же не знал, как сложилась твоя жизнь. У тебя мог оказаться новый муж, а могло статься, что ты давно уехала из города.

– Но ты даже не интересовался тем, как я живу. Я что тебе, должна была письмо написать? «Дорогой Барт, у меня все хорошо. Я ращу наших малюток и ничего от тебя не жду и не требую. Наслаждайся жизнью со своей новой молодой супругой». О, это было бы для тебя превосходной индульгенцией!

– А ты что, хотела, чтобы я упал к тебе в ноги со словами: «Дорогая, прости, я совершил ужасную ошибку» и тому подобное?

Алрика с досадой поджала губы. Он, как всегда, попал в точку. Годы совместной жизни не прошли даром – иногда ей казалось, что Барт видит ее насквозь. Но мгновение спустя она уже поражалась глубине его непонимания. Вот она, извечная проблема: мужчины и женщины говорят на разных языках, даже если используют одни и те же слова.

– Ладно, довольно препирательств, – заключила она. – Наверное, ты пришел не для того, чтобы выяснять отношения. Тем более, что скоро четыре года, как у нас нет никаких отношений.

– Да, ты права, – согласился Барт. – Я пришел не за этим.

– Зачем же? – Она спросила это по возможности нейтральным тоном.

Алрике не хотелось ни язвить, ни заискивать. К чему? Но она боялась, что голос ее дрогнет и выдаст всю глубину ее волнения и напряжения. Ведь она не забыла его угроз, но еще не услышала его требований – никаких, кроме того, чтобы напроситься к ней на ужин.

– Да, кстати, ужин! – спохватилась она. – Я же собиралась накормить тебя ужином. Я поставила курицу в духовку, чтобы не остыла.

– Спасибо, я не голоден, – покачал головой Барт. – Боюсь, у меня сейчас кусок в горло не полезет, слишком серьезную тему мы обсуждаем. И мне не хотелось бы, чтобы ты уходила от разговора.

– Я не ухожу от разговора, я просто стараюсь быть гостеприимной, – возразила Алрика. – Но… если уж ты не хочешь есть, тогда вернемся к нашим проблемам. Итак, зачем ты пришел, Барт?

– Чтобы увидеть своих детей.

– Но ты уже видел их сегодня днем, когда они гуляли с няней на берегу.

– Да. Мельком.

– И ты зашел лишь затем, чтобы рассмотреть их вблизи? Ну что ж, Барт, ты их видел. Что дальше?

– Мы с тобой еще не обсудили самого главного, Алрика, – невесело усмехнулся он. – А именно – как мы поступим дальше.

– А что тут обсуждать? – пожала плечами она. – Мы будем жить, как жили, а ты можешь к нам приезжать, когда у тебя выдастся свободная минута. Я думаю, что это будет не слишком часто – кажется, ты уже не очень интересуешься делами «Паруса», раз столько лет не появлялся в Сентсайде. Надо полагать, у тебя бизнес в Бостоне?

– Да, у меня бизнес в Бостоне. Но мы вроде как не о моем бизнесе собирались говорить? Я очень признателен тебе за разрешение иногда видеться с детьми. – Барт опять усмехнулся, но на этот раз усмешка не предвещала ничего хорошего.

– Всегда пожалуйста, – ответила она. – Но мне кажется, ты чем-то недоволен?

– Я недоволен? Дорогая, мне кажется, ты не вполне понимаешь, о чем идет речь! – Он посмотрел на нее в упор, и от этого взгляда Алрике стало не по себе.

– Я пойму тебя, если ты будешь говорить прямо, а не ходить вокруг да около, – раздраженно заявила она. – Я целый день пытаюсь понять, что тебе от нас надо, и пока ты ничем не выдал своих намерений.

– Ну что ж, я поясню. – Барт уселся на диван и закинул ногу на ногу.

Он чувствовал себя хозяином положения, и от этого по спине Алрики побежали мурашки. Неужели он все-таки решил отнять у нее детей? Никто в мире не имеет права разлучить ее с Томми и Сэмми!

Барт насладился эффектной паузой и объявил:

– Я завтра же позвоню в свою бостонскую фирму и предупрежу, что задержусь в Сентсайде!

– И что дальше? Какое это имеет отношение ко мне и детям? – пожала плечами Алрика.

– Потому что в свете новых для меня обстоятельств я пока должен быть здесь. А потом, может быть, и вернусь в Бостон… Но только вместе с детьми.

Алрика стояла как громом пораженная.

– Как это – вместе с детьми? – повторила она упавшим голосом. – Почему – вместе с детьми?

– Но ведь это мои дети, – терпеливо, как умалишенной, объяснил Барт. – И я добьюсь права общаться с ними, сколько захочу, – или с твоего согласия, или через суд, или другим путем. А ведь ты понимаешь, что это в моих силах. Я прекрасно осведомлен обо всех твоих проблемах и проблемах твоих родителей. Я могу вас озолотить – а могу разорить. И если ты останешься без единого цента, то судья отдаст мальчиков мне, потому что ты будешь неспособна их содержать.

– Знаешь, я почти поверила в твои добрые намерения, Барт! – выкрикнула Алрика. Ее распирала злость от сознания собственного бессилия. – Но теперь…

– Что – «теперь»? – тихо спросил он. – Как ты можешь мне помешать?

Никак, подумала она. Барт Элдридж – богатый и сильный, а она – слабая женщина, у которой сегодня угнали самую доходную технику в ее небольшом бизнесе. И действовать она может только с помощью интуиции и дипломатии.

– У меня нет цели тебе помешать, Барт, – по возможности мягко возразила она, собрав в кулак всю свою волю, чтобы не наброситься на него и не исцарапать красивое и когда-то любимое лицо. – Я просто не могу допустить, чтобы ты разрушил нашу жизнь.

– Почему ты считаешь, что я непременно разрушу вашу жизнь? – нахмурился Барт. – Подумай о мальчиках. Разве не будет лучше, если они будут жить в нормальных условиях, полноценно питаться, не нуждаться ни в чем, а потом получат хорошее образование…

– Я и так даю им все, – ответила Алрика. – Мы не голодаем и живем, как ты видишь, не в картонной коробке. – Она красноречиво обвела рукой комнату. – Хочешь, поднимемся в детскую, ты увидишь, что у них есть все необходимое. И кроватки, и игрушки, и книжки…

– Поднимусь туда с удовольствием, но сначала мы должны закончить разговор, – покачал головой Барт.

– А потом, материальное благополучие – это не самое главное, что нужно детям, Барт, – не позволила сбить себя с мысли Алрика. – Во-первых, им нужна мать. Они маленькие, они не смогут без меня.

Она чуть не заплакала, представив, что будет, если ее разлучат с детьми, секунду помолчала, успокаиваясь, а затем продолжила:

– И задумайся, пожалуйста, о том, что дети это очень большая ответственность, это нелегкий труд, дорогой мой. Ты даже не представляешь, насколько порой бывает трудно за ними ухаживать. Иногда они болеют или капризничают, и в такие минуты нужно великое терпение. Это же не игрушки, с которыми можно поиграть, а надоело – бросить. А что они будут чувствовать, если успеют привязаться к тебе, а ты решишь снова исчезнуть, как тогда?

– Я не собираюсь снова исчезать, – отрезал Барт.

– Когда мы женились, ты тоже не собирался исчезать, не так ли? – парировала она.

Барт помолчал. Тут ему нечего было возразить.

– Вряд ли мне удастся доказать тебе на словах всю серьезность моих намерений, – наконец ответил он. – Но позволь мне доказать это на деле. Заметь, я не прошу. Я требую. Я ведь тоже пострадавшая сторона – у меня отняли моих сыновей. Меня лишили целых трех лет жизни с ними!

Ничего себе – пострадавшая сторона! У Алрики от возмущения чуть язык не отнялся.

– Тебя не лишили – ты сам от нас отказался! – воскликнула она, забыв о своем решении быть с Бартом поласковее и подипломатичнее.

– Я не мог от вас отказаться, потому что я не знал, что у меня есть дети! Ты лишила меня самой возможности выбора – потому что скрыла от меня факт своей беременности! Ты же не знала, как я поступлю, – так почему же ты решила за меня, что я негодяй и брошу свою семью?

– Потому, что ты – негодяй, ты бросил меня, Барт Элдридж, – устало сказала она. – А тогда я была твоей семьей.

– Я долго думал, прежде чем сделать это. Я хотел вернуться. Но не знал, нужен ли я тебе. Мне казалось, что я лишний в твоей жизни, – неожиданно признался Барт.

Отговорка… Он просто пытается меня разжалобить, подумала Алрика. Конечно, он может действовать и шантажом, но это так хлопотно и дорого… Ему выгоднее и проще решить дело миром.

И все-таки что-то смущало ее в этом заявлении.

– Скажи, а почему ты так долго не оформлял развод? – спросила она. – Гэри сказал, что подписанные мной бумаги долгое время лежали в столе у твоего адвоката.

– Да, это так, – подтвердил Барт. – Я попросил тебя их подписать, чтобы почувствовать себя свободным… Мне это было нужно тогда. Нужно, чтобы начать новую жизнь, преодолеть свой личный кризис. Но я не был уверен, что захочу разводиться с тобой.

Голова его поникла, и голос уже не казался таким уверенным. Теперь Алрике показалось, что Барт говорит правду.

– Я думал, что все еще можно вернуть, достаточно только прийти в себя, отдохнуть друг от друга, – продолжал он. – Если бы ты дала знать о себе… Я так надеялся, что любви в тебе больше, чем гордости…

Значит, это я его недостаточно любила и моя гордость погубила нашу семью? – с возмущением подумала Алрика, но перебивать не стала. Ей было интересно, что Барт расскажет дальше.

– А потом я встретил Элис. Ну… Элис, дочь миллионера Офейлера. Как-то все быстро произошло, я даже не успел опомниться. Только сегодня мы познакомились на вечеринке и закрутили роман, а назавтра, глядишь, ее папочка уже хлопает меня по плечу и называет зятьком, отводит мне место в своей компании… И я понимаю, что если пойду на попятный, то потеряю не только то, что мне посулили, но и все, что имел до этого.

Вот как, значит. Ловкая богачка окрутила сексапильного красавчика, и он «мяу» не успел сказать, как она его на себе женила.

– Мне пришлось срочно заканчивать оформление развода – Элис закатила мне грандиозный скандал, узнав, что я все еще официально женат. А после свадьбы я как-то встречался по делам с Саймоном – управляющим отелем «Парус». Он приезжал в Бостон и среди прочих бумаг привез мне местную газету. Там была заметка…

– О, кажется, я знаю, какую заметку ты имеешь в виду! – воскликнула Алрика. – О нас писали в «Воскресном Сентсайде».

– Да, кажется, это была та самая газета. «В минувший уикенд мы отпраздновали День города. Погода выдалась жаркой, и в уголке водных развлечений царило необычайное оживление. Алрика, Том и Сэм встречали гостей»… – по памяти процитировал Бартон.

– И ты не догадался, что речь идет о наших детях… – покачала головой она.

– Я подумал, что там упоминаются твой муж и сын, – пояснил Бартон. – Поверь мне, это были не самые приятные минуты, когда я решил, что у тебя другая семья.

Что ты знаешь о настоящей боли… Каково было мне узнать о твоей свадьбе, проклятый эгоист! – мысленно воскликнула Алрика.

– И что же было дальше? Почему ты развелся со второй женой? – спросила она вслух. – Тебе снова захотелось подумать и заняться самокопанием?

– Не будь такой жестокой, Рики! – воскликнул он. – С тобой у меня все было иначе. А от Элис я еле отделался.

– Тебе было так плохо с ней? Неужели хуже, чем со мной? – с горечью спросила Алрика.

– С тобой мне было замечательно, – возразил Барт. – До поры до времени… Но давай не будем снова возвращаться к этой теме. Иначе мы снова ударимся в выяснение отношений, а я этого не хочу.

– Хорошо, не будем. Итак, почему ты с ней развелся?

– Я не любил ее, – последовал простой ответ. – Мне было тесно с ней, хотя мы и жили в особняке, втрое большем, чем наш дом на Приморской улице. Эта капризная и стервозная особа вконец меня извела, и пришлось пуститься на хитрость, чтобы вырваться из ее когтистых лап и при этом избежать гнева ее дражайшего папочки.

Алрику живо заинтересовал этот рассказ. Неужели Барту настолько ловко показали, почем фунт лиха, что ему пришлось затевать интригу во имя собственного спасения? Аи, молодец, Элис Офейлер! Так ему и надо, раз не умел ценить любовь и заботу.

– Я подговорил одного приятеля соблазнить Элис, а потом устроил по этому поводу громкий скандал, – признался Барт с видом нашкодившего школьника. – В результате все остались при своем. Я смог развестись без проблем, приятель получил Элис вместе с приданым, а она – нового мальчика для битья. Так и закончился мой второй брак.

Алрика рассмеялась – кажется, впервые за этот долгий день, полный проблем и волнений.

– Да, Барт, оказывается, и у тебя не всегда все идет так, как ты хочешь.

– Да, – кивнул он. – Но только тогда, когда я выпускаю ситуацию из-под контроля. А это бывает очень редко.

Ну вот. Опять их разговор скатился в ненужную колею.

– Барт, – остановила она его. – Давай говорить как разумные, цивилизованные люди. Ни ты, ни я не желаем зла ни друг другу, ни – тем более – детям. Так какое же решение мы примем?

– Я хочу отвезти детей в дом на Первой Приморской. Им там понравится, – объявил Барт. – Там просторно, чисто, я завтра же поеду и куплю необходимую мебель и игрушки.

– Как – «отвезти детей»? – растерялась Алрика. – Ты же не знаешь, чем и когда их кормить, когда спать укладывать, какие лекарства давать, если им будет нездоровиться!

Барт посмотрел на Алрику с укоризной.

– Вообще-то я хочу сказать, что приглашаю их погостить там вместе с тобой. Но если ты категорически отказываешься переступать порог моего дома, то мы можем в этот день обойтись услугами няни.

– Что? Как няни? Почему няни? – возмутилась Алрика. – Я приглашаю для них няню только тогда, когда сама на работе. А вечером и в свой выходной я всегда с детьми.

– Тогда – милости просим. Выходной у тебя по-прежнему в понедельник?

Алрика кивнула. Надо же, он помнит…

– Значит, в понедельник утром я за вами заеду. К тому времени как раз все будет готово. – Тон Бартона снова стал резким и уверенным, словно кто-то другой пять минут назад горько сетовал на судьбу и свои душевные метания.

В этом был весь Барт. Его папа-бизнесмен с детства внушал сыну, что мужчина должен быть сильным и безжалостным, а на самом деле Бартон был довольно мягким и порой рефлексирующим человеком. И только Алрика знала, что находится под его маской всемогущего и всевластного покорителя любых вершин. Может, поэтому он и сбежал от нее?

Но она всегда принимала его таким. Ах, если бы Барт вовремя понял это… Но теперь говорить об этом было бессмысленно. Между ними нет ничего общего – кроме общих детей. И если бы не его настойчивое желание общаться с сыновьями, Аkрика ни за что не согласилась бы переступить порог этого дома.

Но теперь ей не оставалось ничего иного, кроме как согласиться.

По крайней мере, он не отнимал у нее детей. А денек на Приморской она как-нибудь перетерпит.

Гэри Ауэрман сидел в кресле для посетителей и довольно потирал руки.

– Ну вот и умница, вот и ладненько, – приговаривал он. – Так, глядишь, все и разрешится.

– Ты хоть представляешь, Гэри, что мне пришлось перенести? – воскликнула Алрика, со стуком ставя на свой письменный стол чашку с чаем, заваренным для нее Мэри.

– Представляю, милая, представляю, – примирительно заворковал Гэри. – Все это, конечно, нелегко…

– Нелегко? Да мы вытащили на свет божий такое количество грязного белья, что я до сих пор чувствую себя совершенно разбитой, – простонала Алрика.

Это была правда. Всю ночь она не спала, перебирая в памяти обрывки их с Бартом разговора и вороша старые обиды. Вот тут надо было ему ответить по-другому, корила она себя. А на это я бы сейчас сказала…

А ведь им предстоит общаться весь выходной. Да еще и тщательно следить за каждым словом, ведь с ними будут дети, которым совершенно необязательно вникать в суть конфликта.

– Это как у психоаналитика, – заметил Гэри. – Вы постепенно выговоритесь, пена сойдет, и останутся добрые, крепкие отношения.

Алрика чуть не подпрыгнула. Лучше бы Гэри молчал совсем, чем пытаться утешить ее этими раздражающими расхожими глупостями.

– Не будет у нас никаких отношений, – отрезала она. – Ни добрых, ни крепких. Я всего лишь пошла ему на уступку, чтобы он не навредил ни мне, ни детям. Больше мне с этим человеком не о чем говорить.

– А ты и не говори, – подхватил Гэри. – Пусть все идет как идет. Поиграет с детьми, почувствует себя папой, а потом уедет с глаз долой и будет только присылать чеки на кругленькие суммы.

Гэри уже предвкушал кругленькие комиссионные за свое участие в этой истории. Он действительно не раз помогал этой семье дельным советом, но Алрика подозревала его в меркантильности и порой начинала изрядно злиться.

– А детям – как ты думаешь, Гэри? – детям нужен папа или его кругленькие чеки? – прошипела Алрика. – Чеки их будут спать укладывать и сказку на ночь рассказывать? Я прочувствовала по полной программе, что такое – быть брошенной, им-то за что такое счастье?

– А дети будут ездить к нему на каникулы и все такое, – заверил Гэри. – И вообще, Алрика, ответь сама себе – чего ты хочешь? Чтобы Барт исчез немедленно и навсегда? Или…

Хорошенький вопрос. Она не знала.

Алрика и представить себе не могла, какое разрешение ситуации теперь является для нее желанным и единственно приемлемым. Но почему-то ей уже не хотелось, чтобы Барт просто исчез из их жизни, растворился, как не бывал. Гэри был прав в одном: пена пошла.

– Я боюсь одного, – призналась она. – Чтобы дети не стали разменной пешкой в какой-то непонятной мне игре.

Гэри слегка наклонился вперед и посмотрел в глаза Алрики. Тон его был серьезен.

– Я не думаю, что дети здесь – пешки, Алрика, – заявил он. – Скорее они – главный приз.

Наконец-то рабочий день подошел к концу. Последним посетителям надоело резвиться в волнах, они выбрались на берег, и станцию можно было закрывать. Алрика отпустила Мэри, заперла все двери, села на свой велосипед и покатила домой.

Алрика так устала за неделю и так ждала своего выходного, чтобы расслабиться и побыть с детьми. Но Барт спутал все планы. Второе ей удастся, а первое – нет. Вряд ли она сможет расслабиться в компании с бывшим мужем в их бывшем доме.

О чем они будут говорить? Как она сможет ходить по этим комнатам и подниматься по этим лестницам, помня, какие великолепные минуты счастья здесь пережила и какие вспышки страсти случались у них в каждом уголке этого дома?

Не было ни одного дивана, ни одного паласа, ни одной комнаты и даже чуланчика, где бы они не предавались любви. У них с Бартом не было привычки дожидаться ночи и степенно отправляться в спальню, нацепив ночные рубашки.

С подачи Барта, который учил ее быть раскованной, они начинали взаимные ласки, как только чувствовали огонек желания. Одежда тут же срывалась и летела на пол, любой ковер или столик мог служить опорой для их разгоряченных тел. Сначала это смущало Алрику, но потом стало нравиться.

Она подумала о том, что теперь, когда она стала матерью, от этой привычки придется отказаться. Им надо быть осмотрительными и запираться в спальне, если страсть застигнет врасплох среди бела дня.

Но тут же Алрика спохватилась. О чем она думает? Какая чушь! Им с Бартоном больше никогда не заняться любовью. Потому что нет никакой любви, слишком отдалились они друг от друга, слишком сильна ее обида.

Но не вспоминать ласки Бартона было невозможно. Его появление разбудило в ней чувственность, которой давно было приказано сидеть где-то в глубине и не давать о себе знать.

Три с лишним года назад она в последний раз была близка с мужчиной. Наверное, теперь она и не вспомнит, что надо делать, если вдруг окажется в объятиях любовника. Только страсть, которую дарил ей Бартон, трудно было изжить из памяти.

Не о том я думаю, снова одернула она себя. Надо просчитать стратегию и тактику своего поведения с Бартоном, чтобы он не мог застать ее врасплох. Стоит подумать и о том, что сказать детям, – ведь маленькие почемучки завалят ее тысячей вопросов: «А куда мы едем?», «А к кому?», «А зачем?», – «А что мы там будем делать?»…

Она до сих пор не решилась им сказать, что дяденька, который к ним приходил, – это их папа. Да и надо ли об этом говорить? Если Бартону вскоре наскучит возиться с ними и он уедет, пусть лучше они никогда не узнают правды.

Алрика боялась только, что они спросят ее об отце напрямую. Вспомнили же они его на днях. «Когда приедет папа»… Ей интереснее, когда он уедет.

И надо хорошенько продумать свой завтрашний образ. Одежда должна соответствовать ситуации, но при этом подчеркивать ее красоту. Пусть Барт трепещет.

Когда-то Алрика сводила его с ума. Может быть, если теперь он потеряет немного рассудка, это обойдется для нее меньшим количеством неприятностей?

– Дети, завтра мы едем в гости. На целый день, – объявила Алрика, раскладывая кашу по тарелкам.

– А куда? Куда? – хором загалдели малыши.

– К дяде Барту. Знаете этот огромный дом с красивыми разноцветными стеклышками в окнах?

– Ура! – закричали Том и Сэм. Дом со стеклышками в Сентсайде знали все, кроме разве что грудных младенцев. – А дядя Барт там живет?

– Да, он там живет.

– Мама, а можно, я возьму Короля-Льва? – спросил Сэмми.

– А я – пуму! – закричал Томми.

– Если хотите, возьмите, но мне обещали, что там будут игрушки, – сообщила она, ставя тарелки на стол перед сыновьями.

Надо же, они так обрадовались, подумала она. Еще бы – для детей это настоящее событие. В их маленьком городке не так уж много развлечений… Старенький кинотеатрик, где редко показывают хорошие фильмы, тем более – для детей, да пара каруселей возле него – вот и все радости.

Зато у них есть настоящий океан. Но мальчишки еще маленькие и им многого не позволяется – ни кататься в волнах на доске, ни плавать, они только плещутся у берега под строгим присмотром няни или самой Алрики.

А дом на Первой Приморской, должно быть, казался им огромным загадочным кораблем, побывать на борту которого, да еще и познакомиться с его капитаном – это настоящее приключение.

Пусть детишки развлекутся.

А я? – мелькнула мысль. Почему бы и мне немного не повеселить себя? Барт думал, что вышел победителем в их споре. Посмотрим, кто кого победит.

Она еще заставит бывшего муженька горько сожалеть о том, что когда-то он ее оставил. Надо сделать все, чтобы он влюбился в нее вновь. А потом она разобьет его сердце, поступит так же, как когда-то он поступил с ней.

Алрика думала так и сама же понимала, что это утопия. У нее никогда не хватило бы жестокости разбить чье-то сердце. Наверное, за это Барт и любил…

Алрика поиграла с детьми, почитала им сказку перед сном, пожелала спокойной ночи и на цыпочках вышла из детской.

Это время, когда на дом опускается ночная тишина и малыши засыпают, принадлежит ей и только ей. Только тогда она может спокойно посидеть с книгой, посмотреть телевизор или заняться собой, ни на кого не отвлекаясь.

Она вошла в спальню, села перед зеркалом и взяла со столика тюбик с кремом. Завтра Алрика должна выглядеть великолепно – с ног до головы, до кончиков ногтей. А значит, ей предстоит поработать над собой. Ее ждут маникюр, педикюр, маски, ванночки – приятные хлопоты, и ни один мужчина ей не помешает.