Текст книги "И нет у него тайн"

Автор книги: Кирилл Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Глава четвертая

На корабль спускался вечер. Небо становилось темно-синим и глубоким, словно океан. Звезды высыпали блестящей крошкой и перемигивались с луной, что пришла на смену солнцу.

Уже осталось позади широкое устье, уже скрылись из виду пологие берега. Корабль вышел в открытое море и теперь держит путь в неведомые страны, на чужую родину.

Винс по-прежнему сидел у борта, связанный по рукам и ногам, хоть бежать уже было некуда – кругом только соленые высокие волны. Кисти рук и лодыжки затекли, потеряли чувствительность, словно были выструганы из дерева. Мальчишкой никто не интересовался – половина уже валялась пьяной, кто где, а вторая пыталась изображать из себя бравых матросов. Удивительно, как корабль еще держался на плаву, а не выбросился на первую же попавшуюся на пути мель.

– Эй ты, щенок, хочешь глотнуть? – пошатываясь, подошел к Винсу раскрасневшийся бородатый воин. Он протянул мальчику полупустую кружку и ткнул ею прямо в губы.

Винс отшатнулся, но пьяница был настойчив и упрям. Он с силой разжал мальчишке зубы и влил в рот едва ли не весь остаток. Пришлось глотать, хоть кислое вино и вызывало отвращение. Сразу закружилась голова, палуба пошла вкривь и вкось, а мачта принялась выписывать замысловатые кренделя. Винсу стало весело и смешно, он звонко расхохотался прямо в лицо напоившему его воину. Тот остался доволен и пошел прочь, допивать.

А Винс провалился в тяжелое полузабытье, в котором он видел и родной дом, и страшных огнедышащих драконов, и бородатых воинов. Но страшней всего – одноглазое лицо конунга. Этот кошмар преследовал Винса всю ночь.

* * *

Утром поднялся ветер, не такой сильный, чтобы называться штормом, но и не такой слабый, чтобы просто лениво играть барашками на волнах. Винс продрог и от этого проснулся. Веревки набрякли влагой, еще туже стянув конечности, хоть казалось бы – куда туже. Винс всхлипнул, вспомнив события вчерашнего дня, и повел глазами по палубе. Она была пустынна, все попрятались.

– Эй, кто-нибудь! – позвал Винс. Голос его был тонок, как у птенца чайки, что не ел трое суток. – Э-эй...

Никто не ответил, кроме ветра, что запутался в парусе и шелестел там тканью.

Мальчик попытался подняться. Упираясь спиной в борт, он выпрямил ноги и тут же свалился обратно – ног он не почувствовал. Теперь Винс уже заплакал вголос.

– Ну, чего скулишь? – послышалось недовольное ворчание откуда-то снизу. Прямо из палубы показалась бородатая голова. Винс едва не умер на месте от ужаса и слезы разом высохли.

Голова угрюмо посмотрела не мальчишку, а потом стала подниматься над палубой. Винс наконец разобрался, в чем состоял этот фокус – просто-напросто один из воинов вылезал из трюма.

Этот человек был высок и страшен. Его кожаные доспехи лоснились от ветхости и потрескивали при каждом движении, рискуя развалиться.

– Чего скулишь, спрашиваю, – повторил он, склонившись над пленником.

– Развяжите меня, пожалуйста! – жалобно попросил Винс. – У меня все тело затекло.

– Ишь ты, развязать его... – ворчал старый воин. – А, ладно, куда тебе бежать-то, море кругом.

Он вынул блестяший кинжал и полоснул им по узлам. Веревка распалась и заструилась змейкой на палубу. Винс принялся растирать холодные ладони, что приобрели уже фиолетовую окраску.

– А, дай-ка я сам, – сказал старый воин и принялся тереть ладони мальчишки так, что кожа чуть не послезала хлопьями.

Винсу показалось, что он схватил огромного ежа и стал катать его по всему телу – это стало проходить онемение. Боль была дикая, Винс опять захныкал.

– Эй, герой, снова глаза мокрые? Да ты не девчонка ли? Вот подарок нашему Харальду, счастье привалило, девчонку раздобыл в походе! – насмехался над Винсом старик. – Погоди, он еще тебя в жены возьмет, вот тогда наплачешься!

– Я не девчонка! – обиделся Винс. – Я мальчик!

– Тогда реветь прекращай. Ишь ты, подержали его связанным ночку, всего и делов-то! Я однажды три недели стоял, к столбу притороченный, под дождем и снегом, пока участь мою решали. Да вот живой, как видишь.

Говоря все это, старик не прекращал работу – он растер мальчишку с ног до головы, не обращая внимания на вялое сопротивление.

– Вставай теперь, вниз пойдем. Голодный ведь?

Винс снова попытался встать на ноги и на этот раз получилось. Неверным шагом, запинаясь и прихрамывая, он побрел вслед за стариком. Едва не свалившись вниз головой в люк, Винс успел схватиться за доски.

Спустившись по скрипучей лестнице, он очутился в полутемном затхлом помещении, с тремя дверями и ткнулся в одну из них.

– Сюда давай, – подтолкнул его старик к другой. – А к капитану тебе рановато, не по чину.

Винс вошел в низкую дверь и зажмурился – в нос ударил сильный дух перегара, жженого масла, соленый запах вяленой рыбы и еще чего-то кислого. Едва продышавшись, мальчик огляделся.

В небольшой каютке между скамей и под единственным столом валялись в живописных позах спящие. Рогатые шлемы перемешались с кружками, а толстые животы походили на винные бочонки. Громкий храп заставлял корабль содрогаться в конвульсиях.

Старик сдвинул со стола разбросанные ошметки рыбы и сухарей, освобождая место.

– Поди сюда, парень, садись. Вот тебе, пожуй.

Перед Винсом оказалась белесая голова трески и большой коричневый сухарь. Винс впился в сухарь зубами, пытаясь отгрызть. Справившись с этой почти непосильной задачей, он занялся рыбешкой, покрытой налетом соли. От голода ему показалось, что ничего вкуснее он еще не пробовал в своей жизни.

Тут дверь распахнулась от сильнейшего удара и едва не слетела с петель. В каюту ворвался одноглазый конунг, злой как сам дьявол, и с порога заорал:

– Эй, бродяги!! На кого оставили корабль?! Его что, по вашему, должны русалки вести?!

Раздавая пинки и затрещины, Харальд Торвальдсен будил свое пьяное воинство и выгонял на палубу, продолжая орать во всю глотку:

– Хотите в Валгаллу своим ходом приплыть?! Где сейчас мы находимся, кто из вас знает? Всю ночь шли, только Один знает куда!!! Живо к веслам!

Каюта опустела почти мгновенно, настолько страшен в гневе был капитан.

– А это еще кто такой?! – единственный глаз конунга уставился на сжавшегося в страхе мальчика. – Ты откуда здесь взялся, сын ехидны?!

– Я-я-а Винсент... – пролепетал мальчишка.

– Какой еще Винсент?! Ты как на корабль попал? Как посмел? – конунг явно не помнил событий вчерашнего дня. Он наморщил лоб, улавливая обрывки пьяных воспоминаний.

– Мы его вчера с берега притащили... – подсказал старик. – Ты велел...

– А-а, – протянул конунг. – Вспомнил... Что же мне с тобой теперь делать? За борт швырнуть, а? В подарок Ньерду?

– Не надо... – отшатнулся Винс.

Конунг захохотал, запрокинув голову.

– Испугался? Нет уж, за тебя можно денежки выручить, как придем в порт. Продам тебя на рынке, хоть с десяток монет, да получу. А пока что будешь мне прислуживать. Ступай живо в мою каюту, приберись там.

Получив на прощание затрещину, Винс улетел в ту комнатку, куда не пустил его поначалу старик.

В капитанской каюте убранство было побогаче. Здесь была кровать, застеленная медвежьей шкурой. На столе стоял серебрянный кувшин. А в углу притаился большой кованый сундук, запертый на замок величиной с голову Винса.

И чего тут прибираться? Винс пожал плечами – вроде все и так чисто, не видно следов пьянки. На всякий случай он расправил шкуру на кровати, поставил поближе к столу табурет. Подвигал кувшин, выискивая место поприличней. И на этом успокоился, сел в уголке на сундук, загрустил... Что дальше-то будет? Вернется ли домой?..

Глава пятая

Сундук оказался жестким и неудобным, долго на таком не высидишь. Винс вскочил и выглянул за дверь – там было пусто и тихо, только сверху доносились крики. Должно быть, одноглазый капитан гонял свою нерадивую команду.

Мальчик скрылся в каюте и подошел к окну – простой дыре в досках. Соленые брызги ударили ему в лицо, а ветер ворвался в легкие. Солнце находилось на другой стороне корабля, а значит путь лежал на запад. Или на восток? Винс постоянно путал эти стороны света. Зато север он находил быстро, по маленькой Северной звезде. Правда, это было только ночью, а вот днем можно было легко заблудиться. В лесу Винс не заблудился бы – там мох, грибы, птицы – все подсказывает дорожку к дому. Другое дело – море...

За дверью послышался чей-то громкий и надрывный кашель и в каюту вошел конунг Харальд. Он прошел к своей кровати, не глядя на мальчишку, сел и проворчал:

– Поди сюда! Сними сапоги, да шевелись.

Винс нехотя подошел поближе, потянул за протянутый к нему сапог. Силенок было маловато, да еще сапог оказался скользким из-за жира, которым был смазан.

Одноглазый не делал ни малейших попыток помочь мальчишке. Винс упирался коленом в доски и тащил за каблук упрямый сапог. Наконец тот поддался и сполз на пол. По каюте разнесся неприятный прелый запах. Мальчишка поморщился, но взялся за второй сапог. Этот пошел уже побыстрее, поскольку Винс понял тактику борьбы с упрямой обувью – не тащить напрямую, а словно бы расшатывать, ну, как больной зуб.

Конунгу надоела эта канитель и он оттолкнул мальчишку, когда второй сапог уже наполовину слез с ноги.

– Возишься, как недоенная корова... – почему-то сказал он, хотя Винс понятия не имел, при чем здесь корова. – На стол собери, с этими вояками и позавтракать не успел.

Мальчик пожал плечами – в каюте не было никакой еды, кроме кувшина с вином.

– А где взять? – простодушно спросил он, чем вызвал новый приступ ярости у капитана.

– Я что, должен тебя за ручку водить по кораблю?! Бегом тащи жрать, ублюдок!!

И новая затрещина вышвыривает мальчика из каюты. Винс остановился за дверью, утер разбитый о косяк нос и выступившие слезы.

«Почему он так со мной обращается? Что я ему сделал плохого?» – думал с горечью Винс и не находил ответа. Но делать нечего, надо исполнять приказ, иначе и вправду утопит. Винс уже не сомневался, что конунг способен на любую жестокость.

Первым делом Винс проник в каюту, где пировала дружина конунга. Но там на столах валялись лишь объедки – куски рыбы, раскрошенные сухари и размолотые крепкими зубами мослы вяленой оленины.

В третьей комнатке оказались деревянные лавки, укрытые шкурами – здесь воины проводили ночь.

Но где же на этом корабле найти еду?

Мальчишка выбрался на палубу и обратился к первому попавшемуся на пути невысокому мужчине.

– Капитан приказал приготовить ему завтрак.

– Ну и что? – зевнул воин. – Я здесь причем? Проваливай!

– Но я не знаю, где взять, – настаивал Винс, пытаясь придержать уходящего мужчину за рукав.

– Где, где... Лезь в трюм, там бочки с припасами. Пошарь там, чего-нибудь и отыщешь. Да гляди, не прихвати капитану к столу крысу!

Воин расхохотался собственной шутке и ушел к остальным, что пытались растянуть парус по ветру.

Винс отыскал второй люк, с трудом поднял тяжелую крышку. Изнутри пахнуло гнилью и затхлостью. Делать нечего, мальчишка полез внутрь, стараясь удержаться на скользких ступенях. Внутри и вправду оказалось несколько бочек, в черной застоявшейся воде. Открыв одну, Винс обнаружил куски солонины. Взяв один получше, мальчик закрыл бочку и полез во вторую. Здесь лежала рыба. Запах у нее был приторно-сладковатый и очень захотелось откусить от янтарной спинки. Что Винс и проделал, отхватив зубами приличный кусок. Жуя на ходу, он начал проверять содержимое остальных бочек, но ничего нового не обнаружил – мясо да рыба во всех. Зато рядом нашлось три деревянных просмоленных ящика с сухарями. Винс нагреб в рубаху штук пять, решив, что капитану хватит. Отдельно от прочих стояли две больших бочки. Винс хотел заглянуть и в них, но они оказались заколоченными. Стукнув в одну ногой, Винс услыхал слабый плеск и решил, что внутри вино.

Трюм представлял собою довольно мрачное место, сюда не заглядывало солнце и слышался жутковатый шорох по углам. Чтобы не повстречаться с корабельными крысами, Винс поскорей полез наверх, поскольку в трюме больше делать было нечего.

Вернувшись в каюту, Винс застал капитана спящим. Стараясь не шуметь, мальчик разложил на столе свои трофеи и постарался придать им живописный вид. Пока он возился, конунг громко всхрапнул и вскинулся:

– Эй, кто здесь?! А, это ты... Ты где шатался, щенок? Захотел меня голодом уморить?

– Нет, все уже готово, я все принес! – ответил Винс, отходя в сторону.

– То-то же, – довольно произнес конунг и пересел к столу.

Он принялся руками разламывать мясо. Отправляя в рот кусок за куском, Харальд приказал:

– Налей вина!

Винс взял кувшин, придвинул поближе к капитану пустую кружку и стал наливать темную пахучую жидкость. И тут случилась неприятность. То ли мальчишка засмотрелся на страшный шрам конунга, то ли корабль качнуло невовремя, но вино перелилось через край и потекло по столу. И хорошо бы еще оно стекало просто на пол, так нет – тонкая струйка скатилась прямо на колено одноглазому конунгу.

Харальд Торвальдсен заревел, как раненый медведь:

– Ты что, ослеп?! Гляди, куда льешь, сын дохлой выдры!!

Он выхватил короткую плеть и хлестнул наотмашь испуганного мальчишку. Боль пронзила тело мальчика и он попытался выскочить за дверь, спасаясь от гнева капитана.

Конунг хлестал мальчишку вдогонку, умудряясь доставать до его спины даже на довольно большом расстоянии.

Винс вылетел на палубу и побежал, куда глаза глядят. Должно быть, он и за борт бы сиганул, ничего уже не соображая от боли, но тут послышался крик:

– Земля!!!

Капитан сразу забыл о мальчишке и помчался на нос корабля.

Вдали, почти на горизонте, поднималась темная широкая гряда, похожая на спустившуюся к самой воде тучу.

Капитан закричал:

– Шевелитесь! Скоро мы попадем домой!

Глава шестая

Земля наплывала медленно, заслоняя собой уже половину горизонта. Конунг стоял на носу корабля, приставив ко лбу ладонь, и пытался разглядеть окресности.

– Ничего не узнаю... – бормотал он про себя, – Куда нас занесло? Эти пологие берега вовсе не похожи на наши фьорды и гавани.

Рядом с ним стояли в таком же недоумении несколько воинов, переглядывались, но никто не мог определенно сказать, что за местность впереди.

Тем временем корабль подошел уже почти вплотную. У берега слышался громкий шум воды, что билась о камни.

– Правое табань! Левое греби! Парус долой!!! – закричал конунг, вдруг со всей отчетливостью сообразив, в какое гиблое место он завел свой корабль. – Разворачивай, разворачивай живей!!!

Подстегивая воинов плеткой, он тревожно вглядывался вперед.

Винс ничего не понимал. Мальчик смотрел на такие близкие берега и ему хотелось выбраться поскорей на сушу – непокорное и неприветливое северное море он невзлюбил всей душой.

Он не знал, что этот остров – самая страшная и опасная ловушка в этих широтах. У его берегов сталкиваются лоб в лоб два мощных течения. Словно две гигантских змеи, они закручиваются в гибельный водоворот, увлекая на дно любое судно, случайно оказавшееся рядом. Моряки называют этот остров «Кладбище кораблей»...

Весла били о воду с такой силой, что трещало дерево, но все было уже бесполезно. Течение неукротимо тянуло судно в черно-сизую бурлящую воронку.

Что уж говорить про маленького мальчишку, если здоровенные воины бросали весла и кричали благим матом, метались по палубе, прыгали за борт. Конунг хлестал всех, кто попадался поблизости, но на него уже не обращали внимания.

Голова дракона на носу корабля погрузилась во встающие стеною волны, а затем весь корабль разломился надвое и обломки судна повлекло в пучину...

Винс вылетел за борт при втором или третьем толчке, не удержавшись на ногах. Заглотнув воды, мальчишка забил руками и ногами, спасая свою жизнь. Вода вокруг была черной, как кипящая смола, лишь пена пробивалась сквозь нее светлыми ошметками. Винсу неудержимо захотелось глотнуть воздуха и он устремился вверх. Но словно чугунные вериги кто-то привесил к его ногам, мальчишку закружило-завертело, потащило ко дну. А затем в его глазах потемнело, в висках застучали огромные молотки по столь же огромным наковальням. И черная непроглядная ночь поглотила мальчишку в своем беззвездном чреве...

* * *

Когда Винс пришел в себя, вокруг было по-прежнему темным-темно. Мальчишка с силой заглотнул воздуха, закашлялся. Отплевавшись соленой водой и продышавшись затхлым, но таким вкусным воздухом, он стал разбираться, а где же это он, собственно?

С удивлением обнаружил собственные пальцы, крепко вцепившиеся в деревянный брус. Руки занемели и стали практически невесомыми. Винс попыталься оторвать от дерева одну руку, но не сумел – похоже, что даже ногти вросли в спасительную деревяшку.

Мальчик подвигал ногами – они были на месте, взбалтывали воду. Замечательно – руки-ноги целы, голова соображает. Похоже, живой!!!

Винс обрадовался. Вот уж на что он совершенно не надеялся, так это на спасение. Кошмар и ужас кораблекрушения все еще стоял у него перед глазами.

Однако где же это он, все-таки?

Собрав всю свою волю, Винс отцепился одной рукой от доски и принялся ощупывать все вокруг, куда доставал. Над головой он обнаружил деревянный полукруглый свод, позади – еще один такой же поперечный брус.

Как хорошо, что братья научили его плавать! А ведь не хотел, брыкался, когда его швыряли в речку с мостков. Пригодилась таки наука.

Винс разжал вторую руку и поднырнул под странное сооружение.

Легонько стукнувшись головой обо что-то, мальчишка выскочил на поверхность воды. В глаза сразу грянуло полуденное солнце, ослепило, вскружило голову. И вместе с тем стало так радостно на душе, словно он увидал самого хорошего друга на свете!

Когда черные круги в глазах рассеялись, Винс поглядел вокруг. А, так вот оно что! Это на него свалилась перевернутая лодка с корабля! Или он сам под нее заплыл, сам того не заметив? Не важно, главное, что он спасся. Может быть, единственный изо всей команды.

Впрочем, на этом хорошее и закончилось – на сколько доставал глаз, всюду только темно-зеленая поверхность волн. От того страшного острова не осталось даже крошечной черной точки на горизонте.

Что же теперь делать-то? Долго так не продержаться...

Винс ухватился за гребень на днище и с силой принялся раскачивать лодку. Поначалу она лишь колыхалась, как спящий кит, а потом взбрыкнула левым бортом и опрокинулась, едва не подмяв под себя мальчишку.

Лодка зачерпнула воды и может быть именно это придало ей устойчивости и она не затонула. Винс отдышался, отдохнул, а потом осторожно влез в лодку, стараясь не раскачивать ее. Ведь она – единственное, что удержит мальчишку в этой жизни.

Винс принялся вычерпывать воду ладонями. Это затянулось надолго, но спешить было некуда.

Закончив с осушением лодки, Винс призадумался. Что делать теперь? Без весел куда уплывешь? Не грести же в самом деле все теми же ладошками? Еще отхватит какая-нибудь голодная тварь.

Кстати о голоде... Когда все волнения улеглись, Винс почувствовал, что в животе у него все ворочается и урчит, требует еды.

Винс пошарил по одежде, не осталось ли хоть размоченного сухаря. Увы, даже крошек не нашлось. Да и солнце припекало все сильнее, нагоняя жажду. Во рту пересохло, словно он жевал песок. Винс зачерпнул горсть воды, попробовал – тьфу, горькая какая! Он выплюнул противную жидкость и загрустил. Зачем надо было спасаться от гибели, если теперь придется умереть от голода и жажды?

Лодка медленно плыла куда-то, подгоняемая легким ветерком, а мальчик в ней улегся на скамью и закрыл глаза, отдавшись воле богов.

Вдруг вокруг лодки забурлила и вспенилась вода, заплескалась какая-то живность. Винс вскочил и испуганно поглядел, в чем дело. Большой темный плавник стал вычерчивать зигзаги вокруг лодки. Невысокий треугольник выглядел весьма зловеще, хоть Винс и видел такое впервые. Через минуту из воды показалась оскаленная зубастая пасть, распахнутая в широкой ухмылке. Маленькие глазки злобно уставились на мальчишку. А потом акула (а это была именно она) ушла под воду. Сколько она там пробыла, Винс не считал – он сидел не шевелясь и даже старался не дышать, чтобы страшный зверь оставил его в покое.

Однако чудовище вернулось. Акула снова сделала пару кругов, щелкнула на прощание пастью. И с шумом погрузилась в спокойные волны. И уж что она там делала, за кем гонялась, а только вместо нее вылетели из воды десятка три рыбешек с локоть величиной. Стайка пролетела над головой Винса, трепеща плавниками, словно крыльями.

Мальчишка мгновенно понял, что это его едва ли не единственный шанс. Он вскочил и замахал руками, словнно мельница, сбивая на лету смешных рыбешек. В лодку свалились целых пять тушек!

Винс тут же впился зубами в спинку одной из них, еще живой и трепещущей. Чуть солоноватая мякоть показалась ему такой вкусной, что он сжевал половину, только косточки трещали на зубах.

Утолив голод, Винс сел на дно лодки, спрятал оставшиеся рыбины в тень под скамью. И победно приподнял голову. Похоже, что смерть на сегодня откладывается!