Текст книги "Солёный заяц"

Автор книги: Кирилл Сомов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава пятая
Побег

Я лежал на постели и просто физически ощущал, как уходят секунда за секундой. За стеной кто-то распевал глуховатым баском, слышно было звякание бутылок, скрип мебели. Слов разобрать я не смог и от скуки начал вспоминать известные мне песни.

Веселее не стало, зато время побежало быстрей.

Наконец все угомонились. Я подождал для верности еще немного и поднялся.

Подошел к двери, прислушался. Нет, ничего не слыхать – похоже, что у дверей сторожа не поставили. Я подергал дверь, подналег плечом. Бесполезно, моих силенок явно не хватит, чтобы сбить дужку замка.

Вдруг послышались шаги. Я метнулся обратно и упал на кровать, еле успев накинуть одеяло.

Рывком распахнулась настежь дверь и кто-то вошел. Я не рискнул открыть глаза, поглядеть.

– Спишшшь... И ничего-то ты не знаешшшь... Глупый мальчишшка... – послышался пьяный голос старпома. (Впрочем, тогда я не знал, что это был старший помощник капитана Кристиан Роувилл.) – А вот наш капитан совсем не глуп, далеко не глуп... Он задумал потрясающую оппперацию...

Старпом замолчал и грузно упал на стул. Я набрался смелости и приоткрыл веки. Запрокинув голову, он пил из бутылки ром.

Сделав несколько больших глотков, он продолжил:

– Вооот... Завтра, когда твой папаша соберет выкуп... Дааа... Тебя на лодке отправят к нему... А в лодке знаешь кто будет? Не знааешь... Куда тебе, ты просто глупый мальчишка... В лодке будут матросы. Они спрячутся под парусиной... А, как тебе эта затея? На берегу они перестреляют всю-всю стражу и возьмут твоего папашу в заложники... Никто не посмеет в Губернатора стрелять... И весь остров будет наш!.. Наш капитан голова... Не чета какому-то там Моргану... Вот то-то... Ну, спи, спи... Завтра будет веселый денек!..

Старпом выжал из бутылки остатки в рот и вышел из каюты.

Я лежал ни жив – ни мертв. Теперь я воочию убедился в коварстве флибустьеров...

Рассказ старпома лишь подстегнул мое намерение сбежать с корабля.

Было всего два пути – через дверь и в иллюминатор. Убежать через дверь мне было не под силу.

Я осмотрел иллюминатор, подергал. Он сидел, словно влитой. Замок был туговат, но постепенно я расшатал и провернул его. Круглое окошко мягко распахнулось. Но какое же оно узкое!

Я примерился, подтянулся и попытался протиснуться. Не тут-то было. Голова прошла, но плечи...

Сев на пол, я стал думать дальше. А что если...

Я быстренько сбросил камзол, штаны – все до нитки. Одежду мне не было жалко – вельвет пропитался морской водой и стал похож на дерюгу или мешковину.

Я стал протискиваться уже ногами вперед, чтобы не шмякнуться головой о нижнюю палубу.

Забавная, должно быть, картинка получалась со стороны – из иллюминатора вылезает круглая, извините, попа... Я чуть не рассмеялся, но вовремя вспомнил о безопасности.

Со скрипом, обдирая в кровь бока, я все же выскользнул наружу. Повис на руках, приноравливаясь, как бы половчее спрыгнуть.

Как вдруг...

Меня хватают за ребра и я сажусь кому-то прямиком на шею!.. Сердце унеслось в пятки.

Неизвестный снял меня с плечей и поставил перед собой. Я поднял глаза и разглядел в лунном свете лицо... старпома!

Как ни странно, он был совершенно трезвый на вид.

Я дернулся, пытаясь вырваться. Но куда там! Его ладони железной тяжестью лежали на моих плечах.

– Я знал, что ты не из робкого десятка!.. – шепотом сказал старпом. – Как тебе понравился мой спектакль? Я неплохой артист, правда ведь? Прости, но не мог же я тебя просто взять и выпустить. Ну да ты и сам справился, молодец. На корабле все перепились, но лучше я проведу тебя. Лодку не стали поднимать, она так и привязана у левого борта. Капитан распорядился погасить на корабле все факела, чтобы с берега не следили. Так что спуститься вниз тебе будет несложно.

Он пошел первым, а я тихонько за ним. Луна ярко освещала палубу. Ну хоть бы тучка на небе, так ведь нет! Напрасно погасили факела, и без них все видно.

Старпом сбросил с борта фал.

– Ну, давай, малыш. Удачи тебе!

Он на мгновение прижал меня к себе, но тут же оттолкнул и отвернулся.

Я перелез через борт и скользнул вниз. Причем, именно «скользнул» Обдирая ладони и колени об этот чертов фал.

Я ушел под воду, вынырнул, отфыркиваясь и чихая – умудрился набрать воду носом. Лодка качалась на волнах совсем рядышком. В несколько гребков я преодолел расстояние и влез в нее.

Сунул весла в уключины и стал грести. Неловко, шлепая по воде, но все же...

Я ворочал тяжелыми веслами и ломал голову над странным поведением старпома. Почему он меня не выдал и помог бежать? Не пойму...

Вот если бы на корабле меня заметили да пальнули из мушкета! Но, слава Богу, все обошлось и уже через четверть часа нос шлюпки ткнулся в песок.

Я выпрыгнул на берег, втащил лодку, сколько хватило сил. Странно, но и на острове никто не обратил внимания на мое прибытие. Тоже спят, что ли? Рядом пиратский корабль, а они спят! Вот расскажу отцу, тогда стража у него побегает!

Идти голышом я постеснялся. Подобрал пальмовую ветку, соорудил себе набедренную повязку.

И уже в таком виде зашагал к воротам форта.

Я постучал в небольшое окошко справа от главных ворот. Долго никто не отзывался, но я стал барабанить изо всех сил, пока не послышался сонный голос:

– Ну кто там еще?..

Они решили, что новый Губернатор не сможет навести порядок? Дайте мне только встретиться с ним, уж вы у него побегаете!

– Открывайте скорей! Я сын Губернатора лорда Вилленброка!

Окошко приоткрылось и выглянуло заспанное лицо с пышными усами. Стражник оглядел меня.

– Эй, оборванец, и ты будешь уверять, что ты сын нашего Губернатора? Да ты погляди на себя! Хотя...

Лязгнула щеколда и одна створка ворот приоткрылась.

– Ладно, входи, пусть разбирается начальник караула. Пойдем.

Он взял меня за плечо и повел внутрь караулки.

– Господин лейтенант, господин лейтенант, проснитесь... Здесь какой-то мальчишка. Требует провести его к Губернатору...

– Что? Какой мальчишка? Гоните его в шею!..

Но все же толстый лейтенант проснулся, сел на скамейке и воззрился на меня.

– Ты кто такой? – спросил он меня, громко зевая.

– Я сын Губернатора, Конрад Вилленброк. Я сбежал от пиратов. Немедленно проведите меня к отцу!

Сомнение боролось в его взгляде с опаской неугодить начальству. И все же лейтенант не решился выгнать меня за ворота.

– Н-ну ладно, так и быть. Если это правда, то я буду рад такому повороту. Его Превосходительство до сих пор не в себе, с самого приезда. Не спит, не ест. Сейчас вот сидит у себя в кабинете да пересчитывает деньги, выкуп готовит.

Лейтенант, кряхтя, поднялся и повел меня наверх, в Резиденцию Губернатора.

Мы прошли по гулкой анфиладе. Перед кабинетом Губернатора лейтенант остановился, потоптался на месте, потом нерешительно постучал.

– Да, войдите... – послышалось из комнаты.

Лейтенант приоткрыл дверь, втолкнул меня внутрь и вошел следом.

– Ваше Превосходительство, здесь мальчишка. Утверждает, что он ваш сын...

Он не успел договорить. Отец резко вскочил, опрокинув стул. Секунду он смотрел на меня, не решаясь поверить собственным глазам. Ноги у него подкосились и он опустился на колени. Он протянул ко мне руки и я сделал пару шагов вперед. Я отчетливо видел, как в его тусклые погасшие глаза вливалась жизнь. Он обнял меня, прижался лицом к моей груди и застыл без движения.

– Господи, ты услышал меня... Конни, малыш, как тебе это удалось? Как же ты сумел сбежать? Если бы ты только знал, как я

рад... – сказал он наконец.

Я был слишком взволнован, чтобы произнести хоть словечко, лишь пожал плечами.

Отец поднялся. Он хотел взять меня на руки, но укололся жесткими листьями. Тогда он одним движением сорвал пальмовую повязку, что болталась на моих бедрах, завернул меня в свой сюртук, взял на руки и понес в детскую спальню.

Я лежал на его сильных руках, словно в колыбельной. Душа потихоньку наполнялась чувством защищенности и умиротворения. В те мгновения я верил, что никаким пиратам в мире не удастся вновь схватить меня, отец этого просто не допустит!..

Уже в полусне я оказался в прохладной свежей постели, пахнувшей морем и ветром... Спасительный сон охватил меня и я закачался в его волнах, забывая все свои злоключения...

Глава шестая
Прогулка по острову

Под утро мне приснилась огромная акула. Я видел их раньше лишь на картинках, но во сне она была очень живая. С большими белыми зубами, размером с мою ладонь. Зубов было так много, что они напоминали сплошное бритвенное лезвие. Два лезвия...

И эта зубастая пасть готовилась перекусить меня пополам.

Бр-р-р... Такого ужаса я не мог вынести и пронулся. Надо сказать, проснулся весьма вовремя. Ибо на меня готовили покушение...

Я повернул голову и увидел, как мои ненаглядные братцы тихонько крадутся от двери к кровати, улыбаясь во весь рот, словно акулята.

Они замерли, пригнувшись и сохраняя таинственный вид. Потом р-р-разом прыгнули мне на живот!

Этого я злоумышленникам не простил – сгреб их в охапку и принялся целовать прямо в повизгивающие от смеха мордочки. Ага, не нравится! Братья не терпели подобных нежностей и с хохотом начали извиваться, словно от щекотки.

Какой уж тут сон, какие еще акулы! Целая акулья стая не сравнится с парочкой этих головорезов!

На секунду отвлекшись, я взглянул на дверь. Там стоял отец и улыбался, глядя на нашу возню. Я хотел было уже выскочить ему навстречу, но заметил, что никто так и не удосужился меня одеть.

Отец понял мое состояние, деликатно кашлянул и забрал сопротивляющихся детей, оставив меня в одиночестве.

Оглядываясь с опаской на дверь, я прыгнул к шкафу, подобрал первый попавшийся под руку наряд и быстренько облачился.

Ну вот, теперь можно было начинать знакомиться с островом!

Я спустился на первый этаж, где находились комната для гостей, столовая, комнаты для прислуги.

Проходя мимо кабинета отца, я мельком услыхал, как он отдавал приказ командиру батареи:

– Распорядитесь, чтобы внимательно следили за пиратским судном. Если они приблизятся к берегу, дайте два-три залпа. Но только холостыми! Как-никак, я обязан им жизнью моего сына. Но если все же попытаются высадиться на берег... Смотрите по обстоятельствам. Ступайте!

Я пробежал вниз по лестнице. Там я вновь встретил Микки и Робби. Мальчишки готовили луки и стрелы – должно быть, для охоты на ягуаров. Они радостно запрыгали вокруг меня, приглашая принять участие в игре, и я уже было совсем сдался, но тут позвали к затраку.

Мы расселись за длинным массивным столом. Отец спустился чуть позже. Чернокожие лакеи разнесли приборы. Завтрак мне очень понравился – маисовые лепешки, еще теплые; омлет с потрясающими пряностями; разноцветные фрукты, которых я и в глаза раньше не видел; прохладное кокосовое молоко...

Поев, я упросил отца отпустить меня прогуляться по острову. Конечно, он не мог мне отказать.

С трудом отбившись от братцев-разбойников, я вышел на ярко освещенный солнцем двор. Было около девяти часов утра, но жизнь уже кипела вовсю.

Чуть в стороне, у заднего крыльца, темнокожая служанка выбивала перину, такую же пышную, как и ее грудь. Я засмотрелся. Какая-то девчонка, немного постарше меня, заметив это, звонко рассмеялась. Она что-то сказала сквозь смех, теперь засмеялась и служанка.

Я рассердился и демонстративно отвернулся. Ох, попадется она мне попозже, уж я ею займусь! Поплачут ее косички!..

Теперь я глядел налево. А там высокий стражник в блестящей кирасе тащил куда-то двух кур. Он держал их за задние лапы, а куры отчаянно голосили на всю округу. Вот уж не думал, что куры могут так громко орать... Должно быть, особая местная порода.

Я прошел дальше и вышел за калитку. Ворота были заперты.

Стражники поглядели на меня и добродушно помахали руками – наверное, весть обо мне уже пронеслась по острову.

Я махнул в ответ и побежал к пляжу.

Островок оказался настолько маленьким, что здесь даже не стали строить пристань. Да и забор вокруг форта был не каменным, а из деревянных острозаточенных столбов.

Мне очень захотелось поглядеть на корабль при свете солнца.

Тропинка сделала поворот и передо мной встала стена океана. Это было величественное зрелище!..

Высокие волны вздымались и накатывались на песчаный берег с шелестом и шуршанием, завораживая слиянием мощи и смирения.

А все же интересно, это еще океан или уже Карибское море? Надо будет поглядеть по атласу в кабинете отца.

Далеко-далеко на волнах покачивался фрегат «Стелла» Он был такой маленький, что больше походил на игрушку. Солнце ярко освещало белоснежные паруса, вишнево-красный крутой корпус. Я даже разглядел черный квадратик флага.

Стало как-то не по себе, словно я только что распрощался со сказкой. Но я представил, что натворили бы пираты, если бы затея их капитана удалась!

А еще мне представилось, как он был взбешен, найдя утром вместо мальчика лишь его одежду!.. Я стянул шляпу с круглыми широкими полями и взмахнул ею несколько раз. Фазанье перо, что украшало шляпу, развевалось на слабом ветерке.

Должно быть, на фрегате разглядели мою крошечную фигурку, одиноко стоявшую на берегу. Над одной из бойниц взвилось белое облачко дыма. Через мгновение донесся звук выстрела. И я отчетливо увидал всплеск от ядра! Конечно, до берега выстрел не достал – они так и не рискнули соваться под береговую артиллерию форта.

И вслед за выстрелом корабль начал поворот. Развернувшись ко мне кормой, он стал уменьшаться в размерах, превращаясь в маленькую-маленькую точку на горизонте. Пока и вовсе не растаял, словно то пороховое облачко...

Я постоял еще, пока солнце не разогнало мою грусть. Тогда я подпрыгнул на месте, развернулся и побежал вприпрыжку обратно. Мне было весело и хотелось поделиться этой радостью со всем белым светом!

Я даже помахал той вредной девчонке, а она усмехнулась в ответ.

Проведав братьев, которые самозабвенно расстреливали деревянную мишень, я отправился гулять дальше по острову.

Обычная сельская местность, как в Англии. Если не считать разноцветных громадных бабочек над головой. Или стройных пальм, увешанных гроздьями кокосов. Или высоченных зеленых кактусов, больше походивших на орудия пыток времен Святой Инквизиции.

А уж от криков попугаев я и вовсе оглох. Вот на кого надо начинать охоту, если станут так кричать по утрам! Надо будет присоветовать братьям-Робингудам.

Пройдя еще немного, я оказался на тропке, что проходила рядом с плантациями сахарного тростника. Я увидел залитые водой квадраты, разделенные узкими тропинками. Тростник был высокий, напоминал осоку. Среди его стеблей тут и там трудились темнокожие рабы. Какое унылое зрелище – разглядывать их согнутые спины. Весь день под лучами палящего солнца! Да еще под бичами надсмотрщиков.

Я передернул плечами. Нет уж, подальше отсюда, и поскорей!..

Я пробежал по тропинке еще дальше и очутился в небольшом перелеске. Словно попал на другую планету... Передо мной выросла непроходимая зеленая стена. Стволы вековых деревьев были перевиты бурыми стеблями лиан. Где-то вверху прыгали шустрые обезьяны, крича и переругиваясь.

Я протиснулся между лианами. Напрасно я это сделал – одежда сразу зацепилась за колючки и я застрял. Кричать и звать на помощь я посчитал ниже своего достоинства. Но не висеть же мне здесь вечно, словно Иисус на распятии!

Я дернулся что было сил, разрывая в клочья и одежду, и собственную кожу. От боли я громко зашипел сквозь зубы, еле сдержав крик.

Но все же выскользнул! Нет, без мачете я сюда больше не сунусь!..

В лохмотьях, потеряв шляпу, исцарапанный и злой, я возвращался домой.

Глава седьмая
Я – рабовладелец!

Я решил обойти Резиденцию с тыла, чтобы не попасться под колючий ехидный взгляд девчонки и других слуг. Я поглядел на себя как бы со стороны – шел на прогулку опрятно одетый, с гордо поднятой головой, а возвращаюсь словно последний нищий, грязный и оборванный. Нет уж, насмешек тогда хватит на полгода вперед!

В таком подавленном настроении я и пробирался под окнами дома, раздвигая руками выросшие до пояса сорняки. И уже намереваясь скользнуть внутрь, в спасительную прохладу дома, я заметил двух новых для меня жителей острова.

Один из них громко ругал второго, а второй, съежившись, пытался жалобно оправдываться. Меня они не видели, но я все разглядел отлично.

Как я узнал позже, управляющий решил поучить маленького раба. Дело было для меня вполне понятно. Я прекрасно понимал, что если над рабом не стоять с плетью, то он просто ляжет где-нибудь в тенечке да и проспит до самого вечера вместо работы. И если бы раб был взрослым, я и не подумал бы вмешиваться.

Но мальчишка выглядел таким беззащитным, а управляющий таким разъяренным, что я не удержался. Управляющий взмахнул короткой витой плеткой и хлестко опустил ее на спину мальчишки.

Я вылетел к ним с криком:

– Перестаньте немедленно! Прекратить! Я запрещаю!!..

Управляющий придержал плеть и удивленно посмотрел на меня.

– Это еще что за новости? Ты кто такой, что смеешь мне мешать учить слугу?

Похоже, он был единственный на острове, кто меня не узнал.

Я приосанился, рукой скрывая наиболее заметные прорехи на камзоле, и сказал:

– Я сын Губернатора острова, лорд Конрад Вилленброк! С кем имею честь?..

Управляющий слегка спал с лица, но с поклоном ответил:

– Простите, господин, я не сразу признал вас. Я был на дальних плантациях, когда вы приехали на остров. Я управляющий плантациями Генри Кавендиш. Но право, вы напрасно беспокоитесь. Мальчишка заслужил такое обращение. Ему еще стоит добавить пару-тройку плетей! Поглядите, что он натворил, маленький негодяй!

С этими словами он протянул ко мне пару черных замшевых сапог, щедро измазанных ваксой.

– Мошенник! Кто чистит замшу сапожным кремом?! Только полный тупица может это сделать!

И управляющий вновь хлестнул мальчишку по спине, разорвав и без того расползающуюся по всем швам полотняную рубаху.

– Да перестаньте же наконец хлестать его! – возмутился я. – Он и так получил по заслугам, довольно!

– Слушаюсь, господин, – наклонил голову управляющий. – Что прикажете делать с ним дальше? Пожалуй, отправлю его на плантации.

– О, господин, только не это! Умоляю! Я не протяну там и двух дней!.. – нерешительно подал голос мальчишка.

Я понимал чувства управляющего. Сапоги вряд ли можно было отчистить, а стоили они недешево. Пожалуй, подороже, чем двое таких мальчишек. Но не отправлять же его на верную гибель... Я был наслышан о порядках на плантациях...

– Оставьте его мне, – проговорил я. – Мне все равно нужен слуга, думаю, мы поладим.

– Слышал, мошенник, что говорит господин? – управляющий пнул негритенка сапогом. – Если он будет лениться или плохо прислуживать, присылайте его ко мне, господин. Уж я его поучу как следует, век будет помнить!

С этими словами управляющий вновь отвесил поклон и удалился.

Мы с мальчишкой проводили его взглядом, немного помолчали и я протянул ему руку:

– Вставай, хватит валяться, простудишься.

Заметив, что я улыбаюсь, мальчишка тоже нерешительно растянул губы в улыбке и поднялся, с трудом удержавшись на ногах.

– Как тебя зовут?

– Иероним.

– Как? – удивился я. – Кто же тебя так назвал?

– Мой прежний хозяин, господин барон. Ему не понравилось мое настоящее имя – Махмуд.

– Понятно... – протянул я. Если честно, то мне не понравились оба имени. – Я буду звать тебя Ронни.

– Да, господин! – вновь улыбнулся он.

Ронни совершенно не походил на остальных рабов-негров. Его лицо не было круглым, пухлогубым, с плоским носом и курчавыми волосами. Напротив, черты лица были тонкими, вытянутыми; нос с горбинкой, даже слегка длинноват; губы ровные, узкие, постоянно готовые к улыбке. Да и кожа не была темно-фиолетовой, а скорее кофейного цвета. Чуть бы светлей – и не отличить от белого. Волосы темными полосками спадали на лоб.

Позже я расспросил Ронни и он рассказал, что родился в Египте. Отец у него был родом из Эритреи, а мама – египтянка. Потому и внешность у него такая.

Во время одного из набегов алжирских пиратов его отец был убит, а его самого вместе с мамой продали португальцам, в Новый свет.

И уже на Ямайке их и приобрел барон Вильфорт. Мама Ронни умерла в прошлом году. Ее ужалил большой скорпион...

Когда барона отправили под конвоем в Англию, он даже не успел вывезти свое имущество. Лишь деньги из казны ему удалось неведомым способом переправить в Лондон, где они и затерялись.

Дом, мебель, плантации, рабы, слуги – все досталось новому Губернатору, то есть – моему отцу. Вот таким долгим и извилистым путем я и стал владельцем этого маленького арабчонка. А в том, что отец подарит его мне, я не сомневался...

Ронни неловко повернулся и вскрикнул от боли.

– Покажи, что там... – я взглянул на его спину. Последний удар пришелся по левой лопатке, он располосовал рубаху. Я мигом забыл про свои царапины, настолько меня поразил вид рубца.

– Стой здесь, никуда не уходи! – сказал я. – Я сейчас вернусь...

Ронни присел прямо на песок, а я вошел в дом. Быстро пробежав в свою комнату, я сбросил одежду, превращенную в лохмотья, и переоделся. И уже в более приличном виде зашел к отцу в кабинет. Он что-то писал, но отложил перо, едва я показался на пороге.

Он сразу заметил мои царапины, которые я не мог сменить, как одежду, и забеспокоился:

– Конрад, в чем дело? Где ты так исцарапался? Рассказывай-ка поскорей! Впрочем, сперва тебе надо все хорошенько смазать. Помнишь ту замечательную мазь, что я купил еще в Глазго, перед отплытием? Я отдал баночку нашей поварихе, чтобы спрятать в погреб, а то на жаре испортится. Пойди к ней и скажи, что я велел. Пусть хорошенько смажет тебе лицо и где там еще понадобится.

Вот, это мне и нужно было! Я сразу вспомнил про мазь, едва увидел спину Ронни. Когда я обгорел, на корабле, отец смазал мне плечи – прошло буквально к вечеру, за полдня.

Повариха Жозелита, поохав надо мной, достала стеклянную баночку и собралась меня мазать, но мне удалось отвертеться, мол – сам справлюсь.

Наконец заветная мазь оказалась у меня в руках и я вернулся к своему слуге.

– Давай, снимай рубаху, пока не присохла к коже. Тогда не отдерешь, будет еще больней. И я тебя смажу.

Мальчишка поглядел на меня и сказал:

– Господин, но это невозможно! Если кто заметит, что вы взялись лечить раба, ваш отец сильно рассердится!.. Это против всех правил и порядков.

Я задумался. Пожалуй, он прав. Для рабов приглашали лекаря из низшего сословия.

– Вот что... Идем, тут неподалеку я видел один сарайчик. Похоже, там никто не бывает, он выглядит заброшенным. Там нас никто не увидит.

Мы отправились в сторону моря. Ронни, как и подобает слуге, шел чуть позади меня.

Сарайчик вблизи оказался не таким уж и маленьким. Дерево потемнело от времени и дождей, но внутри лежала охапка свежего пахучего сена. Кто его здесь оставил и зачем? Но это неважно – мы не собирались тут задерживаться.

– Давай, снимай осторожно... – повторил я.

Ронни потянул рубаху вверх, морщась от боли. Я невольно повторял его мимику, словно чувствуя ту же боль. Рубаха с ржавыми пятнами крови упала в сторону.

– Ложись на живот – сказал я , когда Ронни затоптался на месте, не зная, что делать дальше.

Он послушно растянулся на сене, а я присел рядом на колени. Раскрыв баночку, я сморщился – запах был таким острым и летучим, что вмиг заполонил все вокруг.

Я зачерпнул белую липкую мазь и осторожно стал намазывать прямо на фиолетово-багровый рубец. А всего я разглядел четыре свежих шрама. Должно быть, мальчишку били и до встречи с управляющим. А уж старых полузаживших рубцов на его щуплой спине было и вовсе немеряно.

Я извел на мальчишку чуть ли не половину баночки. Но мне совершенно не было жаль мази, хоть я и видел, сколько фунтов стерлингов отсыпал за нее аптекарю отец.

Ронни лежал тихо, лишь изредка постанывая, когда я особенно сильно втирал мазь.

– Ну, все, одевай рубаху... А я тоже подлечусь немного.

У меня было пару крупных царапин на животе и я мазнул по ним пальцами.

Боль и зуд сразу стали спадать. Да и Ронни заметно повеселел.

Во мне проснулось игривое настроение, а до обеда еще было пару часов. Чем бы теперь заняться?

– Ронни, бежим на берег, искупаемся! Морская вода лучше всякого лекарства!

Вот в этом и был весь я – сперва делаю, а потом думаю. Потратить уйму драгоценного средства и тут же смыть его водой! Но в детстве логика – нечто наподобие праздничного кафтана. Применяется лишь пару раз в году.

И мы помчались на пляж.