Соавторы: Кирилл Якимец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц)
Дракон вильнул хвостом, перешибив несколько деревьев. Потом прошелся огненной струей справа и слева от себя. Несколько человек из хумской братвы оказались, на свою беду, слишком любопытными. Теперь они визжали и катались по земле, пытаясь сбить пламя. Кто-то нырнул в грязное озерцо. Дракон хотел сначала вскипятить озерцо, сделать суп «остат» по-хумски, но передумал. Власть должна быть легальна. Глупые не поверят рассказам уцелевших, а умные поверят и согласятся: Средний Строитель прав. В хорошем доме нет места тараканам.
Расправив кожистые крылья, дракон тяжело поднялся в воздух, набрал высоту, сделав круг над озером, и двинулся в сторону Москвы, на лету превращаясь в милицейский вертолет.
ГЛАВА 3
Москва обрушилась на грузовик со всех сторон внезапно, словно к дождю примешался град — каждая градина величиной с дом. В окошках уже горел свет, небо из темно-серого стало грязно-бурым. Колхида шла по проспекту ровно, на каждом перекрестке попадая строго под зеленый сигнал.
— Куда мы сейчас? — Бесцветным голосом спросила Алмис.
— Куда угодно, принцесса, — расцвел Нифнир в улыбке, показав золотые клыки, — можно к кришнаитам горошку пожрать, можно к «Белому братству» или к мормонам. Заказывай.
— Кофе, — твердо сказал Дмитрий, — только кофе.
— Кофе — понятие растяжимое, — Нифнир продолжал хищно улыбаться.
«Колхида» замерла в пробке. Скоро Центр, надо решать, где пить кофе. Дмитрий думал недолго:
— Буфет «Зарядье» знаешь?
Нифнир помрачнел:
— Знаю. Не советую.
— Что, — ухмыльнулся Дмитрий, — дракон, помимо Ру-Бьек, боится московских мелких бандюков?
— Нет, — Нифнир мрачнел все больше и больше, — дракон боится других драконов… Ладно, перекрутимся.
— Рекомендуешь обойтись?
— Рекомендую быть поосторожнее. В «Зарядье», так в «Зарядье».
К гостинице «Россия», в основание которой был вмурован кинотеатр «Зарядье», грузовик подъехал со стороны набережной, припарковался среди мятых «восьмерок» и «Мерседесов» десятилетней давности — публика, посещавшая бар, устроенный в бывшем буфете кинотеатра, не особенно выпендривалась дорогими иномарками. Только шикарный «Ягуар»-кабриолет Леши Таксиста выпирал из общей кучи. Дмитрий усмехнулся: среди буфетной публики Таксист — самый бедный.
— Зарядье… Прицелье… Расстрелье, — пробормотала Алмис. Ей было не по себе, так же, как и Нифниру, который остался ждать в кабине. Братва шла сзади.
«Зарядье» было, наверное, единственным приличным местом в Москве, куда Дмитрия и его спутников пустили бы в их странной одежде, да еще и со стручками наперевес. Стручки, впрочем, здесь едва ли кто-нибудь примет за оружие. Зато самострелами тут никого не удивишь — Бультерьер всех своих знакомых снабдил арбалетами по оптовой цене. Душа-человек!
Лишь только Дмитрий проследовал сквозь стеклянные двери, к нему навстречу ринулся, раскрывая объятия, Леша Таксист:
— Фленджер! Я всем говорил, что тебя мерлинские грохнули, а ты жив. Кац со мной на косарь грина замазал, я не верил. Ну, нет здесь Каца, давай этот косарь лучше пропьем, ему так и скажем — пропили за твое здоровье…
Пока Таксист, тряся длинными седыми волосами и поправляя тяжелые очки на крючковатом носу, торопливо щебетал всякую чушь, Дмитрий уже подошел к стойке. Над рядами бутылок громоздилось живописное полотно. Знакомый стиль… Да это же Петр Карась!
У стойки торчал хозяин заведения — толстый, как бочка, в черном обсыпанном табачным пеплом костюме и с нервной улыбкой на красном лице.
— Здорово, Тюлень, — Дмитрий ткнул пальцем в сторону картины, — подлинник?
— Подлинник. «Остров Кремль» называется. Взял за долги… — Улыбка Тюленя задергалась, готовая вот-вот убежать с лица и запрыгать по стойке, словно розовая жаба. — Водочки?
— Кофе. Всем моим — тоже кофе.
— А даме?
— А даме водочки, — ответила Алмис.
— За счет Таксиста, — уточнил Дмитрий.
Таксист возмутился:
— Дим, сколько ж кофе надо выдуть на косарь грина! Текилы давай…
— Тогда уж коньячку грам пятьдесят. В кофе влей, пожалуйста, и сыпани корицы.
Тюлень поставил перед воинами и барменом дымящиеся чашки, а перед Алмис — хрустальную стопку «смирновки». Над чашечкой Дмитрия он долго колдовал, почему-то с опаской поглядывая в зал. В зале было тихо: манерные девочки потягивались, сидя на коленях у бритых бугров, Вова Студент играл с Бультерьером в нарды, иногда наполняя граненый стакан водкой из трехлитровой бутыли с ручкой. Неожиданно Бультерьер вскочил, перевернув стол. Нарды посыпались по грязному полу. Бультерьер рычал, хлопая себя кулаком по брюху, потом сорвался с места и выбежал из буфета прямо сквозь стеклянную дверь. Осколки и брызги крови медленно опадали на пол.
— В машину! — заорал Дмитрий, швыряя Алмис в объятия бармена, — все в машину! — Он пнул Илиона под зад. Илион, понимая, что происходит какая-то лажа, вскинул стручек и попытался дать очередь в потолок. Одинокое семечко выползло из дула и шлепнулось на стойку — здесь растительное оружие отказывалось работать. Дмитрий взвел самострел, наложив стрелу…
Но это явно не имело смысла. В воздухе плыл знакомый запах, тот самый, которым провонял грузовик Нифнира. Запах дракона.
Рыцари Предместий один за другим шмыгнули через разбитую дверь, перескочив через извивающееся в конвульсиях тело Бультерьера. Последними на улице оказались бармен и Алмис — девушка дала себя увести. К водке она так и не притронулась.
Звякнула чашечка о стойку — Тюлень поставил кофе перед Дмитрием, продолжая нервно улыбаться. Дмитрий кивнул, поднес чашечку к губам, отпил половину… И только тут понял, откуда шел запах дракона. От кофе с коньяком!
— Ах, ты… — Стрела самострела нацелилась Тюленю в лоб, — ах, ты…
Дмитрий так и не понял, попала срела в цель или онемевший палец так и не успел нажать на спуск. Мир исчез, залитый чернильной пустотой. Пустота была абсолютной. Дмитий, как ни старался, не мог даже представить себе ничего конкретного — любые конкретные образы моментально тонули в море вонючих чернил. Воняли эти чернила драконом, как и приготовленный Тюленем кофе… Ах Тюлень, вот падла…
— Только не вздумай на Тюленя наезжать. Он сам не ведал, что делает. И Бультерьер не ведал. Это я резвился.
Пустота исчезла, оставив только запах. Дмитрий попытался шевельнуться. Не получается. Связали?.. Нет, просто кресло глубокое. Вот, руки шевелятся, ноги…
— Я был в кофеварке. И в бутылке с «Двином». Что за гадость ты пьешь? — Продолжал низкий хриплый голос, — швабова моча этот «Двин», его же в Москве делают. Спирт с чаем в ванне разводят и лопатой помешивают.
Дмитрий поднял глаза. Бархат цвета морской волны на стенах, огромный дубовый стол, за столом — человек. Или, во всяком случае, некто, похожий на человека. Черный с блестками пиджак, такой же черный галстук, рубашка, хоть и английская, но вульгарная, с розоватым оттенком. Лицо налитое, чуть землистое. Черные волосы рассчесаны на аккуратный пробор. Дмитрий никогда не видел этого лица, но голос узнал.
— Нуфнир?
— Так и есть, Тромп.
— Я не Тромп.
— Для меня ты — Тромп, Волчок из Предместий и рыцарь короны. Пока ты был Димой Фленджером, я тебя грохнуть хотел, больно уж ты пронырлив оказался. Но братец меня опередил и, тем самым, надоумил. Так что, будь уж лучше Тромпом, рыцарь.
Дмитрий потянулся, вылез из кресла, осмотрелся. Смотреть, собственно, было не на что. Пустые стены в бархате, кресло, стол. Полка с книгами. Ни окон, ни даже двери.
— Мы что, в виртуалке?
— Драконы всегда краем задницы в виртуалке, — ухмыльнулся Нуфнир, — но ты сейчас просто у меня в кабинете. Дверь не ищи. Прийдет время, дверь сама появится.
— А время прийдет? — Дмитрий плюхнулся обратно в кресло, положил ногу на ногу, — курить есть?
Дракон поставил на край стола квадратную керамическую пепельницу. На дне пепельницы была выложена свастика из янтаря:
— Гаванские? Арконские?
— «Лаки страйк», легкие, если есть.
— Нет, так сделаем, — из кармана черного пиджака появилась пачка с красным кругляшом, — смоли лайкины сраки, коли здоровье не дорого.
Как только Дмитрий взял губами сигарету, Нуфнир цыкнул зубом, и сигарета зажглась сама собой.
— Время прийдет, — дракон откинулся на высокую спинку кресла, такого же, как то, в котором развалился Дмитрий, — ежели ты прямо сейчас согласишься, то и время прямо сейчас прийдет.
— А ежели нет?
— Ты сперва послушай, а потом уже помирай, дубина. Послушай. Пять косарей грина в месяц, работа по специальности. Никаких базаров, разборок, ничего такого. Сидишь за компьютером, следишь за сетью. Может, и не так легко, но безопасность и бабки я тебе гарантирую.
— Информацию воровать? — Дмитрий нахмурился. За такие деньги можно и воровать, только чем это обернется? В обещание безопасности что-то не верилось.
Дракон уперся крепкими руками о столешницу — стол затрещал. На землистом лице появилась клыкастая улыбка:
— Никакого криминала, рыцарь. Строфарии хлебни и послушай.
Возле носа Дмитрия возник бокал с дорогой строфарией и завис в воздухе.
— Воняет… — Дмитрий окутался дымом, но сквозь запах табака все равно пробивалась мускусная драконья вонь.
— Это от меня. Строфария настоящая.
Что ж, выпить действительно хотелось. А строфария действительно оказалась настоящая.
— Вот так, — Нуфнир снова откинулся на спинку, — послушай, значит. Сеть называется «Белый дом»… Да, ты хоть представляешь себе истинную природу сетей? Полагаю, только наполовину. — Вытянув из воздуха толстую «Аркона-клаб», дракон пустил толстое, под стать сигаре, кольцо дыма. — Целиком это выглядит так. Механические мозги, цветочные или обезьяньи, да чьи угодно — разницы никакой. И еще. Сеть — это структура. Политика, коммерция, понятия у всяких «нормальных пацанов», — Нуфнир презрительно скривился, — тоже структура. Любую структуру можно взломать и перестроить под себя. Главное, базарить по понятиям, где на фене, где на Фортране, где — на более совершенных языках. Какой-нибудь колдун оживляет трупы — тоже базарит с ними, чтобы ожили. Но я — не какой-нибудь. Я выстроил сеть, которая всю власть мира переключит на мой Черный Замок. Считай, что Черный Замок — центральный сервак. Ну, короче, свою-то я сеть построил, а чужие взломал еще не все. Тут ты и нужен.
— А зачем тебе власть? — Дмитрий затянулся сигаретой и проткнул дымовое кольцо, выпущенное Нуфниром, тоненькой струйкой.
— Зачем? Тромп, ты ли это?!
— Не я.
— Фуфло. Ты — Тромп. Тебе не нужна власть. Ты и не дракон, к тому же. Зато я — дракон. Зачем дракону власть? Зачем тебе правый глаз? Зачем корове рога? Глупые вопросы. Не задавай их больше.
— Не буду.
— Ништяк. Если ты не помнишь, то я помню. Мы с братьями строили наперегонки дома власти. Нафнир был, конечно, всех умней, как он сам считал. Он построил дом тайной власти. Нифнир, лентяй, понадеялся на всяких кришнаитов-хренаитов. Его проповедники мутят мозги честным гражданам, но куда им до настоящей власти! Только агни-йоги кое-на что оказались способны, быстро перестроились из тусовки болтунов в тайное общество… Тут, однако, мы с тобой уже успели поработать. Вспомнил? Я тебя купил, с потрохами. Мы закопали старшенького, Нафнира-то! Закопали. Тайные общества лишились силы. Теперь они годятся только на мелкие пакости. Потом младшенький тебя науськал, ты начал меня закапывать. Да не смог, на твое же счастье. Ладно, дело прошлое. Теперь взломаем мозги политикам — или чем там они думают, если у них мозгов нет. Как ты доведешь все до конца, примемся за тайные общества. А потом уж, на закуску, кришнаиты с мормонами. Нравится?
Дмитрию не нравилось. Но если выбирать между немедленной смертью и пятью тысячами баксов ежемесячно, то ответ напрашивается сам собой.
— Нравится, — ответил Дмитрий, — когда приступать?
— Прямо сейчас, — дракон взмахнул рукой. В стене открылась дверь. — На четвертый этаж. Отдел планирования. Ты табличке-то не верь, а то на сарае написано слово из трех букв, а внутри дрова, они из пяти букв, а не из трех… Да, возьми сразу.
В руке у Дмитрия появился конверт. В конверте лежала книжка вкладчика Столичного банка сбережений и кредитная карточка «Виза».
— Это не зарплата, зарплата у нас по десятым числам. Будешь получать на свой счет. А лежат там десять косарей, твои собственные, которые ты у банщика оставлял.
— У Ланса Банника?..
— У какого Ланса, идиот? У Андрюшки-банщика, который тебя сдал моим орлам. Орлы, кстати, в бусинке сидят. Так что, прежде, чем начнешь с сетью ковыряться, освободи для меня этих пидоров. Они, все-таки, старались.
Дмитрий покинул кабинет шефа сотрудником «Мерлин-пресс». Пять косарей в месяц… Для московского хакера это больше, чем можно во сне увидеть, а вот для Тромпа…
Дмитрий понял, что продешевил, раз в десять, наверное. Но права качать поздно. Базар окончен, пора приниматься за работу. Что еще за бусинка такая?
ГЛАВА 4
«Отдел планирования» был целиком заставлен бежевыми корпусами компьютеров. Два семнадцатидюймовых монитора, шикарная угловая клавиатура, кресло на колесиках. Ящики столов ломятся от лазерных дисков. Все это хозяйство надо как следует изучить. Тромп прошляпил во время базара, согласился на гроши. Такое бывает с рыцарями вне поля битвы. Но на поле битвы рыцарь берет свое: купец обманывает воина, воин грабит купца. Дракон оказался хорошим купцом. Ладно, поглядим, какой он воин. Дмитрий включил питание. Ящики тихо заурчали, на одном мониторе возник стандартный макинтошевский интерфейс, зато второй монитор оказался целиком занят мордой шефа.
— Орлов моих первым делом, ясно? — Раздался из динамиков хриплый бас, — вот, на соседний экран взгляни. Карта. Прямо от бусинки лестница вниз, первый поворот направо и дальше прямо, не сворачивая. Там пещера, в дальнем конце — темное место. Ни с чем не спутаешь, там темно, хоть что себе выколи. Орлов туда толкни, если исчезнут, значит — все нормально.
На соседнем мониторе появилась карта — простая, Дмитрий запомнил сразу.
— Еще, забыл сказать, — добавил дракон. — У окна стоят пальмы. Одна из них тебе понравится. — И шеф исчез за полотном макинтошевского интерфейса.
Обогнув стол, Дмитрий подошел к окну. Пальмы, как пальмы… Нет! Вот же он, самый настоящий пьютер! Листья касаются задних стенок системных блоков — на самом деле тонкие отостки накрепко впились в гнезда розеток. Пьютер подключен к остальным машинам. Вот и славно. Опробуем технику на двух придурках.
В кармане Дмитрия, рядом с заветной ретортой, лежал диск. Заперев дверь на задвижку, Дмитрий вставил диск в выносной сидиром. Потом подошел к пьютеру и взобрался на кадку. Напялил на голову бутон…
— Бежим отсюда, хозяин! Я это место зню, меня тут чуть не…
— Успокойся.
Дмитрий и Бурт висели в чернильной пустоте. Бурт нервничал. Дмитрию тоже было не по себе — он не привык еще спокойно относиться к драконьей вони.
— Успокойся, — повторил Дмитрий, — мы в «Мерлине». Я теперь тут работаю.
— А нафига?
— Так вышло. Веди меня к атсанам, будем двух ублюдков спасать. Такое дело: они меня мочкануть хотели, а я теперь их спасай.
— Пошли, пошли, — охотно закивал Бурт, — хоть к атсанам, хоть к пиявкам, лишь бы отсюда подальше. — Он принюхался носом-ключиком к окружающей пустоте, потом что-то нащупал и хлопнул ушами, — сюда давай.
На чернильном фоне возник светлый круг. От круга вдаль щли разноцветные линии информационных каналов. Бурт вылез первым, за ним проследовал Дмитрий. Бурт бежал трусцой вдоль линий, вынюхивая нужные. Несколько раз он резко сворачивал в сторону за какой-то незначительной, на первый взгляд, светящейся ниточкой, иногда перепрыгивал от одной ниточки к другой. Неожиданно кругом замелькали белые буквы.
— Твоя конферюга похабная, — проворчал Бурт, — и как вы, двуполые, живете, как вам не гадко…
Действительно, буквы складывались во фразы:
«Видали «Про самое то» на прошлой неделе? Кац отмочил самое то, чуть там всех не поимел.» «Видал я эту передачу. Дрянь. Кац — мудак. Приятель его, Хуман, еще больший мудак. И ведущая не сексапильна абсолютно. Даром, что негритянка.»
— Хватит читать эту дрянь! — Бурт был вне себя. — Работаем, хозяин! Пошли!
Уже больше часа они брели вдоль цветных ниточек.
— Вирус бы сюда, — вздохнул Дмитрий.
— Вот за ним первым делом и сунемся. Здесь наверх.
Линии, изгибаясь под прямым углом, уходили вертикально вверх. Впрочем, тяжести в этом мире не было. Дмитрий и Бурт поднимались с той же скоростью, с которой шли. Мелькнул синий прямоугольник. За ним простиралась неопределенная темнота. Дмитрий узнал эту темноту: входной интерфейс атсанской сети.
Толстая линия раздваивалась: однин путь вел в жаркое нутро жрутера, другой — в обход.
— Куда теперь, хозяин? — Бурт остановился.
— В «Думу», за вирусом.
Наверное, правильнее было забраться в центральный атсанский жрутер, но Дмитрием овладела ностальгия. А Бурту было все равно.
