Текст книги "Миры отверженных(СИ)"
Автор книги: Кирилл Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)
– А что он должен сделать?
– Что-что? Он ничего сделать не должен. Он не должен даже подойти к ней. Ты меня понял?
– Да, командующий.
– Всё, – теперь свободен. Да, и еще, – Аркенар задумался, – это надо сделать так, чтобы все подумали, что это сделали люди. Ты с ножом обращаться умеешь?
– Обижаете, командующий – я великолепно им владею.
– Отлично. Только я тебе посоветую обязательно найти яд, который используют здешние люди. Ты меня понял? Нож должен быть отравлен. Это должно быть максимально похоже на нападение человека. Всё, теперь иди, меня уже здесь ни для кого нет.
Генерал Гроотин поднял левую руку. На коммуникаторе высветился незнакомый номер. Гроотин нажал на «принять сигнал». Высветилась картинка – на ней была советница Амун.
– Здравствуйте генерал, вам удобно сейчас говорить?
– Конечно, конечно.
– Вы знаете, кто я?
– Конечно, советница Ситуур, я вас слушаю.
– Вы знаете о том, что наша правительница немного приболела, и сегодня из-за этого, не состоялось заседание Совета?
– Да, конечно. Передайте Правительнице, мои самые искренние пожелания в выздоровлении.
– Я думаю, у вас самого это лучше получится.
– Простите советница, я вас не понял.
– Вы знаете, Амун почувствовала себя уже гораздо лучше, и хотела бы все же поговорить о том, что должны были обсудить сегодня. Но вот незадача, – она никак не может дозвониться до Аркенара. И она сказала, чтобы я тогда попросила вас подъехать к ней, поскольку она о вас, очень хорошего мнения. Если вас, конечно, это не затруднит. Но если вы не сможете, – она сказала дозвониться до других штабных генералов. Кого вы бы посоветовали в качестве толкового специалиста, готового ответить на все вопросы Правительницы?
– Нет-нет, скажите, что я точно буду. А когда мне быть?
– Если вам удобно, то через час Амун будет ждать вас.
– Хорошо, я буду у Правительницы.
– Нет – нет, не во дворце. Правительнице посоветовали больше находиться на свежем воздухе. Она будет ждать вас на побережье. Я вам сейчас скину эти координаты. Спасибо вам Гроотин, вы здорово меня выручили. Знаете, если бы вы отказали, – я даже бы и не знала, к кому из ваших, там лучше обратиться. Я ваша должница.
– Ну что вы, не стоит.
Гроотин нажал на коммуникатор и набрал номер Аркенаар. Абонент был вне зоны доступа. Гроотин хмыкнул и нажал на отмену вызова.
Вечером в назначенное время, Ривас был на месте. Если смотреть по координатам, то выходила именно эта бухта. Ну да, хорошее место для встречи инкогнито. Сюда можно зайти только по одной тропинке между скал, или только со стороны моря. Значит, придется ждать в воде. Море было еще тёплым, и мелкими волнами накатывало на берег, солнце садилось за горизонт, и Ривас невольно залюбовался картиной. Ждать пришлось недолго. Кто-то спешно спускался по тропинке, и в этот момент завибрировал коммуникатор.
Это был Аркенар. – Ну, ты чего не звонишь?
– Так не было никого, вот только сейчас кто-то появился.
– Кто это?
– Да, пока не вижу. Там капюшон накинут на голову, но это точно какая-то женщина.
– Она тебе не интересна. Жди второго. Как только появится, – сразу звони.
– Хорошо.
Через несколько минут Ривас увидел, как кто-то начал спускаться вниз. Он всмотрелся, и на его лице отобразилось выражение крайнего недоумения. Он тут же набрал Аркенара.
– Командующий, этого не может быть. Но тот второй, которого вы сказали мне ждать, не может быть им.
– Кто он? – Аркенар был в состоянии крайнего возбуждения.
– Подождите, я подплыву поближе, а то мне кажется, что я ошибаюсь, просто это не может быть.
– Кто он? – проревел Аркенар.
– Простите командующий, но это генерал Гроотин.
– Черт меня возьми, как ты мог, старый товарищ? – прохрипел в коммутаторе, голос Аркенара.
– Мне –то что сейчас делать командующий? Он уже подходит к этой женщине.
– Исполняй то, что я тебе сказал, – голос Аркенар был спокоен и твёрд. – И тут же уходи оттуда. Яд доделает свое дело, а тебя никто не должен там увидеть.
Ривас оттолкнулся от скалы и подплыл к берегу, и, не доплывая до него, вынырнул из воды и метнул, что есть силы, нож. Нож вошел генералу точно в спину, под лопатку. Женщина вскрикнула, её спутник обернулся назад и увидел, как Ривас ныряет быстро под воду.
Женщина склонилась над генералом, и откинула капюшон с головы. Гроотин хватал губами воздух, и когда он, наконец, увидел лицо женщины, он протянул к ней руку, со скрюченными пальцами, словно хотел схватить её за горло. Женщина отшатнулась и встала. Это была Ситуур.
В этот момент у неё зазвонил коммуникатор. Ситуур нажала на прием вызова. Звонила правительница. – Ситуур, ты, где сейчас бродишь?
– Да так, гуляю, проветриваюсь.
– Ну вот, а почему мне не предложила? Я тоже очень хочу прогуляться. И очень хочется с тобой обсудить, ещё некоторые вопросы. Ты, конечно, молодец, с этим твоим советом, – встретиться с Браушем прямо у нас здесь, за полчаса до начала Совета. Это действительно здорово. Никто же не заподозрит его, если он просто приедет на полчаса раньше, чем все. Вот там я с ним, всё и обсужу. Значит, послезавтра, мы выведем Аркенара на чистую воду, вместе со всеми его интригами. А потом нам уже никто тут воду мутить не будет. Думаю, надо срочно вызывать сюда Этирея и ставить его на его же законное место, место главнокомандующего.
– Спасибо, правительница, что вы так высоко цените мои услуги. Вы же знаете, что вы всегда сможете на меня положиться. А знаете что? А давайте, вы мне покажите ваше любимое место на побережье, о котором вы всегда говорите, но так ещё и ни разу мне не показали, или это всё же секрет?
– Ну что ты Ситуур, конечно же, покажу. Ну, давай, скорее, подходи сюда, к дворцу, а я тебе так, и быть, – покажу все мои здесь любимые места.
Глава 30
Запретные территории.
Лучшим вариантом временного жилья для поселенцев, было принято строительство шалашей-навесов между деревьев, прямо у края пляжа, где они, не так плотно, друг к другу, росли. Получившийся навес, гарантировал своему обитателю защиту от дождя, и таким сооружением, большинством из поселенцев, и ограничилось.
Мэчесса, как и обещала, решила взять дело в свои руки. Она попросила Самакса помочь ей с устройством жилища.
– Мэчесса, но я обещал уже Луцинии. Давай мы сначала сделаем ей, а потом и тебе. Вот и Хайле нам поможет.
– Какой Хайле? Они с Абебой уже решили свить себе отдельное гнездышко, и я осталась совсем одна. Ну и как мне теперь, со всем этим управиться?
Мэчесса взглянула выразительно на Абебу и еле кивнула головой в сторону Хайле. Абеба всё поняла. – Да-да, мы с Хайле будем строить своё жилище. Хайле непонимающе хлопал глазами.
– Ну, ты ведь этого давно же хотел, Хайле? – Абеба нежно провела рукой по его лицу, – или я неправильно тебя поняла?
– Да, да, я очень этого хочу, – обрадовался Хайле.
– Ну, так пойдем, выберем себе местечко поуютней, подальше от посторонних глаз. Идём же.
Мэчесса повернулась к Самаксу. – Ну вот, – ты сам всё видел. Я осталась совершенно одна, и мне здесь некому помочь. А у Луцинии есть уже взрослый сын, он ей поможет. Неужели мне больше некого здесь попросить?
– Ну, хорошо, – Самакс обреченно вздохнул, – давай сначала сделаем тебе. А ты уже выбрала себе место?
– Ещё нет. У меня совершенно нет в этом опыта. Может, ты мне подскажешь?
– Ну, вот же нормальное место, – Самакс ткнул в место, прямо напротив них.
– Нет, здесь получится место только для одного человека.
– Так ты же и будешь одна,– удивился Самакс.
– Ой, ну да, конечно. Но ты ведь знаешь эту Абебу. Она такая ветреная. Завтра захочет и уйдет от Хайле, и придётся мне пустить её к себе. И давай тоже, сделаем его чуть-чуть подальше отсюда. Я не люблю шум. Из-за него, я очень плохо сплю.
Леонтий стоял в стороне и ухмылялся, наблюдая эту картину, и не заметил как сзади, подошла Лидия. – Ну, и чему ты улыбаешься?
– Да вот, смотрю, как устраивают свою личную жизнь наши рабы. По-моему эта прохвостка, таки уведет с собой бедолагу Самакса.
– А с чего это ты решил?
– Да сама смотри. Так и крутится вокруг него. Того гляди и отодвинет эту, как её, Луцинию.
– Ну и чего ты радуешься? Ты же сам говорил, что Самакс очень работящий и не глупый. Зачем тогда подкладывать под него эту пустышку? Вот Луцинии видишь, как тяжело. Всю жизнь одна ребёнка воспитывает.
Леонтий развернулся к Лидии. – А с каких пор ты стала беспокоиться о Луцинии? Ты же её всегда недолюбливала?
– А ты чего её, тогда защищаешь? – парировала Лидия.
– Я защищаю? – Леонтий рассмеялся. – Делать мне больше нечего. То что, она ребенка одна воспитывает, – пусть сама жалеет. Нечего было непонятно от кого рожать. Я что слепой, и не вижу, что она рожала не от черного мужчины. Значит, любит пробовать и более светлые вина, – Леонтий усмехнулся.
– Прекрати свои грязные шутки, Леонтий. Придумал бы что-нибудь, чтоб позаботиться о своих женщинах. Ты, хоть видел, – на чём мы будем спать? Я на этих листьях и ветках, уже все бока себе отлежала.
Рядом появился Лисипп. – Лидия, вы меня простите, меня хозяин ещё с вечера, просил её проветрить. Вот, – и он протянул шкуру, убитой Хильдебальдом лани, пару дней назад. – Она конечно, должна ещё подсохнуть на солнце, но если вы хотите, можете уже сейчас постелить её.
– Ну, хоть что-то, – Лидия развернула шкуру, внимательно ее осматривая. – Вот, если бы таких было несколько. Нет, конечно, Лисипп, она еще должна на солнце полежать, а то, от неё ещё животным пахнет.
Леонтий незаметным для жены кивком, поблагодарил грека, а потом хлопнул в ладоши и потёр ладони друг о друга. – А не пора ли что-нибудь нам перекусить, друг мой Лисипп? Ты как, закончил уже с очагом?
– Да вот, скоро уже будет готов, так что сегодня и опробуем. Если бы не Ольдих, я бы так быстро не справился.
– Да ты, смотрю, грек, никак, скоро с ним, уже сдружишься?
– Ну, ты тоже скажешь, хозяин. Какая дружба может быть у грека и вандала? Обстоятельства такие. Но и ничего плохого, в его адрес – я, пожалуй, тоже не скажу, хотя ноет, конечно, беспрерывно. То есть хочет, то пить. Особенно выпивки ему не хватает.
– Хо, Лисипп, да я бы сам, сейчас не отказался от хорошей выпивки. Ну ладно, раз ты занят, пойду к вандалам, – может вместе с ними на охоту, и двинем.
Ид, старательно помогал строить навес Эрдэнэ и Цэрэн. Рядом был и Тургэн. Он предложил, чтоб делать навес для всех четверых, но Цэрэн твердо сказала, что Тургэн и Ид будут жить под отдельным навесом. Ид не возражал, хотя он бы хотел быть поближе к Эрдэнэ, которая о нём больше всех заботилась, но перспектива быть рядом, с её строгой бабкой – была тоже не самая лучшая.
Тургэн был непонятен и молчалив, но он не угрожал Иду каждый раз, как это делал отец Тэсии, и потому Ид решил, что не стоит жаловаться на судьбу.
После того случая с видением в воде, Ид уже остерегался нырять глубоко, хотя в удовольствии поплескаться, он отказать себе не мог, проводя всё свободное время, в воде.
Леонтий, подошел к Хильдебальду. – Спасибо, вандал за то, что помог с жилищем для моих, а то чёрт его знает, когда я бы управился со всем этим выводком. Ну, сам-то как, уже устроился?
– Да что, разве много надо солдату? – улыбнулся Хильдебальд. – Одну руку под себя подложил, другой сверху укрылся.
– Вандал, ты не думай, что я такой изнеженный. Я уж поколесил много где по свету, и побывал везде. И спал, как и все мои солдаты, но сейчас видишь – одни бабы вокруг, – Леонтий с улыбкой развел руки, – никуда не денешься.
– А я вот сижу, и никак не могу успокоиться. Быстрее бы наш больной, уже встал на ноги, и мы пошли бы и наведали нашего «друга» Трира.
– Да, а как там больной? – озаботился судьбой раненного, Леонтий.
– Да слаб пока ещё, – но уже раны заживают так, как будто эта старуха, его каким-то волшебным зельем напоила.
– Да, непростая эта старуха, ох непростая. Ты знаешь, – я и сам её, порой боюсь. Её бы подальше отсюда держать надо. Но ты же сам видишь, какой она лекарь. А хороший лекарь в нашей ситуации – это на вес золота.
– Да, – согласился вандал, – чтоб бедолагу с того света вытащить, – это кроме как колдовством или чудом, не назовёшь. Я бы никому не советовал с ней ссориться, – Хильдебальд улыбнулся, – иначе вместо эликсира жизни, она даст что-то совсем другое. Вот Тургэн, потому вокруг неё и крутится ужом, чтобы только угодить ей. Леонтий понимающе кивнул головой.
Отец Дарион попросился жить отдельно, но его просьбам не вняли, и к нему поближе соорудили два навеса для танцовщиц и музыкантов. Раны его уже совсем не беспокоили, но сильней его терзали душевные муки. Его очень раздражал тот факт, что в первые дни, после приземления, он проявил столько малодушия, что даже эти пугливые танцовщицы оказались смелее, чем он.
И теперь он просто обязан показать им, что он совершенно не такой, как его все воспринимали. И его раны были первым шагом, к изменению его подпорченного имиджа. Надо сказать, Дарион даже гордился, что получил их. Теперь никто не сможет сказать, что он трус. А еще, кроме его реноме, его очень беспокоило то возрастающее уважение, которое вызывала у всех, старуха-колдунья. Все только и шептались о чудесном исцелении вандала, исчезновении головных болей Луцинии, да и раны самого Дариона, заживали весьма быстро, благодаря лечебным мазям Цэрэн. Старуха со своими зельями и призывами к духам оказалась намного действенней и убедительней, чем все его каждодневные многочасовые богословские разговоры с ними.
Но самым большим плюсом в его положении было то, что самым его верным союзником здесь была Лидия. Она обладала непререкаемым авторитетом среди всех женщин колонистов, исключая, естественно шаманку, которая ото всех держалась особняком. И Дарион решил поделиться своими тревогами, именно с нею.
– Лидия, я всё понимаю, что строительства наших пристанищ и строительства очага, – это крайне необходимая вещь. Но надо всё же побеспокоиться и о душе. Меня крайне тревожит, что в нашем маленьком разнородном сообществе, все меньше идут разговоры об Отце нашем. Все только и шепчутся об этой старухе, которой каким-то образом удалось убедить всех, что она приложила свою руку к исцелению больных.
– Но, отец Дарион – разве ваши раны не исцелились после её вмешательства?
– Лидия, разве вы не видели, что мои раны были совсем неглубокие. Они бы и сами прошли бы, через какое-то время.
– Но святой отец, а как вы тогда объясните отсутствие головных болей у Луцинии, моей рабыни?
– Ну и что здесь я вам должен объяснять? Сегодня не болит, завтра опять начнет.
– Тогда что, вы скажете о чудесном исцелении вандала? Разве это не чудо? – не собиралась сдаваться Лидия.
– Милая моя Лидия, церковь знает столько чудесных исцелений в своей истории, что описание всех этих случаев, займет у нас, всю нашу оставшуюся жизнь. Когда денными и нощными молитвами сотен и сотен верующих были исцелены люди, с гораздо более тяжкими недугами. Это ли не проявление Божьей благодати? А в данном случае, мы имеем дело с молодым крепким мужчиной, организм которого просто смог перенести эти тяжкие испытания. И если вы думаете, что я не молился перед Господом нашим за исцеление бедного раба его, – то вы сильно ошибаетесь. Но я же не хожу, и не кричу об этом на каждом углу. Я просто тихо радуюсь, что Господь не оставляет нас в эти трудные минуты, хотя он и забросил нас сюда. Вы понимаете, о чем я веду речь, Лидия?
– Не совсем, святой отец. К чему вы всё это клоните? – Лидия посмотрела на священнослужителя с недоумением.
– Ну как же это может быть непонятно? – святой отец, вскочил, размахивая руками. – Господь ниспослал нам испытания, отправив нас сюда. И я ошибся, назвав это адом. Да, я умею признавать свои ошибки. Это безлюдная земля, или как её еще назвать, – не знаю, но Господь не оставил нас без хлеба насущного. Мы имеем и еду, и кров, хотя эти жилища трудно назвать настоящими для таких людей, как мы, привыкших к ежедневным удобствам. Но это, всё же крыша над головой.
Господь, недаром привел нас сюда, и мне кажется, что это место, освящено его благодатью. И он, Лидия, только он, – не дал умереть этому храброму бедняге, вступившемуся за честь беззащитных женщин. Лидия, вы слышите, что я вам говорю? Он не бросил нас.
Священник был возбужден, его глаза блестели, а лицо раскраснелось. – Он не хочет, чтоб мы погибли. Он показывает нам суетность всего того, что нас окружало. Что мы его дети, – забыли все эти простые вещи. О том, как важно ценить то немногое, что у нас есть. Ибо это, и есть наша жизнь.
– Святой отец, я понимаю и ценю, что мы сейчас имеем, хотя хотелось бы, конечно большего. Например, более удобной постели.
– Ну, вот Лидия, вы опять просите большего. Возрадуйтесь тому, что мы имеем.
– Ну, хорошо, я рада, а что вы конкретно от меня хотите?
– Лидия, я хочу в честь нашего Отца небесного, построить здесь храм в его честь.
– Святой отец, вы случайно не помутились рассудком? Вы посмотрите, где мы живем, а вы хотите целый храм.
– Да, я всё понимаю, ну тогда хотя бы, маленький алтарь, откуда я могу нести хвалу, господу нашему всемогущему. Вы ведь уже сделали очаг, для утоления голода телесного, а сейчас нам нужен очаг для утоления голода духовного. Поговорите с Леонтием, пусть он велит своим людям его построить. А то я смотрю, как люди восторженно следят за этой старухой, наделяя её сверхчеловеческими способностями, и у меня от этого, сердце кровью обливается. Да и этот грек, ещё тот богохульник со своими языческими божками, вносит смуту в умы незрелые.
– Хорошо, святой отец, я согласна. Это дело нужное.
– Я рад, что вы это понимаете. Вы единственная, на кого я здесь могу полностью положиться.
– Но, святой отец, – Лидия замялась, – тогда и у меня, будет просьба к вам.
– Слушаю вас, Лидия.
Лицо священнослужителя изображало полную сосредоточенность и внимание.
– Дарион, я попрошу вас сделать так, чтобы Самакс стал мужем Луцинии. Вы же хотите, чтобы у её сына был отец? А то, эта чертовка Мэчесса, – так и вьётся перед приличным парнем Самаксом.
– А разве они не ваши рабы, Лидия? Вы что, не можете им приказать?
– Видите ли, святой отец, я чувствую, что у нас здесь всё меняется. Пока ещё приказывать им, я, конечно, могу, но чувствую, что скоро они будут уже огрызаться. Но в делах душевных, разве можно приказывать? Здесь, всё не так, святой отец, как на Земле, всё не так.
– Вы правы, Лидия – священник горестно покачал головой. – И я согласен с вами. Мне тоже уже не нравится, – то, что здесь начинает происходить. Другая ваша рабыня, уже не стесняясь никого, с другим вашим рабом делают своё отдельное совместное жилище, и я подозреваю, что они планируют начать жить во грехе. Потом я же вижу, как танцовщицы засматриваются на молодых воинов – вандалов. Жизнь у нас здесь налаживается, и скоро самые низменные страсти, могут взять вверх. Пора нам здесь наводить порядок, и поэтому я только приветствую ваше пожелание, Лидия. А как сама Луциния, – не будет ли она против этого брака?
– А что ей остается делать, отец Дарион? Она уже не так молода, и у неё взрослый сын, а Самакс к ней, явно не равнодушен, да и с мальчишкой он ладит. Поэтому, чем раньше вы поспособствуете этому браку, – тем меньше будет разногласий в нашем маленьком мирке.
– Вы мудры Лидия, и я отдаю вам должное. Однако я очень жду, чтобы вы уже поговорили с Леонтием о моей просьбе.
– Не сомневайтесь, святой отец. Считайте, что алтарь уже начали строить.
Трир всё не находил себе места. Он был дико зол на Ульрика, за то, что тот набросился с ножом на человека Хильдебальда.
– Ну, скажи мне, зачем ты это сделал? Достаточно было просто попугать их. Теперь Хильдебальд не успокоится, пока не найдет нас. Он и так еле сдерживал себя, чтобы не отмстить нам, а сейчас ты можешь и вовсе забыть о спокойном сне, потому что теперь он не успокоится, пока не найдет нас.
– Не найдет. Кроме нас, никто не знает сюда дорогу. А если и придет, – то у нас уже есть, чем его встретить, – Ульрик достал из сапога нож, и сверкнул им на солнце.
– Ты думаешь, он тебя спасет? – с ухмылкой спросил Трир.
– По крайней мере, нападающий трижды подумает, прежде чем угрожать старине Ульрику. Да и я, если ты не забыл, – очень хорошо с ним обращаюсь. Ульрик начал ловко крутить нож между пальцев, а потом кинул его в сторону ближайшего дерева. Нож со звоном вошел в его ствол.
– Ладно, а вот если эта сбежит? – Трир, показал на девушку, хлопотавшую у костра.
– О чём ты говоришь? Эта трусиха никуда отсюда не денется. Я уже ей столько всего рассказал про страшных зверей, которые бродят в округе, что она отсюда и нос побоится высунуть. Так что, можешь быть на этот счет спокоен. Птичка отсюда никуда не упорхнет. Готовит она, конечно, плохо, – но вот ночные танцы, эта танцовщица исполняет весьма виртуозно, – Ульрик грязно усмехнулся, обнажив свои зубы.
– Ну да, в этом мы уж точно не прогадали. У девки явный к этому талант, – улыбнулся Трир. – Ну что, скоро вернутся наши парни, и мы узнаем, как Хильдебальд и римляне пережили наш визит к ним. Ты ведь предупредил их, чтобы они были осторожными, и не привели за собой хвост?
– Обижаешь, капитан, мои ребята, конечно, не лучшие образчики ума, но и совсем не дурни. Они должны были только разузнать, что да как, и тут же назад. А вот, кажется, это и они, – услышав какой-то шум, Ульрик встал на ноги.
– А вдруг это Хильдебальд? – настороженно спросил Трир.
– Вряд ли бы он стал так шуметь, если б серьёзно собирался нас навестить, – ухмыльнулся Ульрик, – потому что эти, идут как слоны.
Сверху, со скалы, спускаясь по камням, появились разведчики.
– Ну и где вас так долго носило? Ушли ведь еще рано утром. Рассказывайте уже, что там творится. Как там Хильдебальд?
– Капитан, – тяжело дыша, сказал один, – а Хильдебальда там нет, и римлянина тоже.
– Видимо, опять на охоту ушли?
– Нет, капитан. Там вообще нет никого.
– А где они?
– Скорее всего, они ушли оттуда.
– Как ушли? Куда ушли? – Трир вскочил.
– Не знаю, но там сейчас никого нет. Они ушли, и ничего там не оставили.
– А вот это интересно, – Трир задумался. – Я же говорил тебе, Ульрик, – он с негодованием повернулся к помощнику, – что Хильдебальд с этим римлянином, что-то задумали.
Трир запустил руки в свои волосы, – Ну, если там никого нет, тогда мы сделаем вот что. Мы сейчас же, не мешкая, вернёмся туда. Мы полезем на скалу и посмотрим, – вдруг найдем там ещё что-нибудь полезное. А то прошлый раз, мы, конечно, прогадали с одним ящиком.
– Поздно капитан, мы уже поднимались наверх, на скалу. Там пусто. Они взяли оттуда всё, что там было. Вот почему нас так долго не было.
– Черт, – Трир с досады пнул ногой по песку, – я так и знал. Теперь мы не знаем, где они, и мы не сможем их контролировать.
– Но, капитан, и они также не знают, где мы?
– Это меня мало успокаивает, – Трир был в крайней степени возбуждения.
– А чего вы так тяжело дышите? Бежали, что-ли от кого? – спросил Ульрик.
– Да, мы опять повстречали того гигантского льва, вот и припустили, что есть духу.
– Вы что идиоты, привели его сюда? – вскричал Трир. Танцовщица, краем уха, слушавшая разговор, вскрикнула от страха.
– Нет, конечно, капитан. Он от нас быстро отстал, и мы ещё потом долго петляли.
– Ну, хвала Свянтовиду, что у вас ещё осталась, хоть какая-то горстка ума.
– Капитан, а у нас с Диргом просьба, – матрос замялся. – А можно, чтобы эта, – матрос указал на танцовщицу, и осклабился, – тоже нас обслуживала, как вас, с Ульриком.
– А, по-моему, ты забылся матрос, и перепутал себя и нас. Ты своё счастье уже упустил, когда не удержал в своих руках, ту, вторую.
– Да она, мерзавка, меня пребольно укусила за руку.
– Ну вот, тогда и кусайте себя с Диргом по-очереди, – Трир рассмеялся, а потом резко нахмурился.
– Нам не об этом, сейчас надо думать. Мы должны срочно разыскать, куда они все ушли. Вот когда будем это знать, – будут вам и трофеи. А ты теперь будешь знать, что за свое счастье надо крепче держаться. Возможно, и зубами,– Трир ехидно улыбнулся и подмигнул Ульрику.
Лидия подошла к Леонтию. – Милый, ты прости меня, что я на тебя, так сильно ворчала утром. Ну, ты же должен меня понять. На меня столько всего свалилось.
– На всех нас свалилось, Лидия, если ты не заметила, на всех нас. И на Тэсию тоже, но между тем, я не слышал от неё никаких упреков или жалоб.
– Ну, она же вся в тебя. Ты же воспитал её как мальчишку, – вот видишь, она с ними целыми днями и водится.
– А с кем ей ещё здесь общаться? Никого здесь нет, Лидия, никого, если ты не заметила, и нам надо, с этим смириться.
– Да, я это понимаю, но я бы хотела поговорить с тобой, совсем о другом.
– Ну, говори, конечно, же, я тебя слушаю.
– Милый, а тебе не кажется, что наши рабы уже ведут себя как-то чересчур вольготно, или это мне, только так кажется?
– Мда, значит, это показалось не только мне, – хмыкнул Леонтий. – А что, – они как-то ведут себя дерзко и неподобающе, по отношению к тебе? – римлянин нахмурился.
– Да, вроде бы, никто не дерзит. Но они уже предоставлены сами себе, и могут просто куда-то уйти и отсутствовать, сколько им заблагорассудится. Тебе не кажется, что столько свободы, могло им чересчур вскружить голову?
– Да, возможно, а что ты предлагаешь? Если я на них надавлю, – они просто уйдут отсюда, или начнут вести себя как вандалы, обособленно, и всё. Еды здесь полно, дичью непуганой просто всё кишит кругом. Что их здесь тогда удержит?
– Ну, вот об этом, я и хочу поговорить.
– Лидия, ну, ты слишком сильно издалека начала. Я же вижу тебе что-то от меня надо, что ж ты вокруг да около всё ходишь? Давай уже, к сути, по-быстрому, а то я уже ухожу с Хильдебальдом. Дичь, хоть и непуганая, но всё же, сама к нашему огню не бежит, и в котелок наш не залезает.
– Послушай меня, и не перебивай. Если ты поможешь сделать отцу Дариону алтарь, откуда он сможет читать свои проповеди, то он сможет помочь тебе держать в смирении, как наших рабов, так и этих вертихвосток – танцовщиц. Ты же только посмотри, как они все крутят хвосты перед этими вандалами, так и заигрывают с ними. Им же не перед этими слизняками – музыкантишками крутиться. Смотри, вот уйдут к ним, а ты же знаешь, как скажет муж, так и поступит жена его, и тогда у Хильдебальда будет уже сильное основание считать, что это у него больше народа за ним, и он будет вправе считать себя главнее, чем ты.
Леонтий с удивлением посмотрел на Лидию. – Жена моя, а это ты мудро мыслишь. Прости, что иногда не прислушиваюсь к тебе. Можешь передать отцу Дариону, что завтра у него будет место, откуда он будет нести слово Божье.
– Спасибо, милый. Я знала, что ты всё правильно поймешь. Святой отец просил сделать алтарь, вот на той стороне, рядом с водопадом. – Сделаем, не беспокойся. Леонтий громко крикнул в сторону жилищ вандалов, – Хильдебальд, ну ты идёшь или нет, а то пока мы вернёмся…
– Да, идём-идём. Я послал сейчас своего за этим Тургэном.
Через несколько минут пятеро охотников в составе Леонтия, Самакса, Тургэна и Хильдебальда с его солдатом поднялись на самый верх скалы.
– Ну что, пойдем сразу прямо вдоль реки. Кого увидим – тот у нас и будет на ужин, – сказал Леонтий.
– А я хотел бы чуть дальше пройти, хочется посмотреть, что там дальше, за лесом, – ответил Хильдебальд. Хочется понять, какие ещё твари здесь обитают.
– И то, правда, – можно и прогуляться чуть дальше, – согласился Леонтий.
Лисипп и Ольдих, только что закончили делать печь, и уставшие, сидели на песке.
– А ты много чего умеешь, грек. Откуда ты всему этому научился?
– Там, откуда я родом, в большом почете умение делать всё, своими руками. А потом, я со своим хозяином, довольно много помотался по всему свету. Много чего видел, кое-какие хитрости подсматривал у других, и старался их запоминать. Вот так и поднабрался мудрости. Но то, что мы с тобой сделали, – это так, на первое время. Этой печки надолго не хватит. Я вот там, у водопада, видел другую глину, белую, не эту, которую вы мне принесли. Вот из неё мы постепенно, и сделаем хорошие огнеупорные кирпичи, из которых мы и сложим настоящую печь. А то кушать всё время, жаренное на огне, – скоро всем надоест. А я вот уже хочу похлёбочки какой-нибудь горячей. Вот только надо придумать, в чём же нам сделать большой котел, в котором мы на всю эту ораву, и будем готовить.
– Да, – мечтательно протянул Ольдих, – от хорошей мясной похлебки, я бы не отказался. А к ней бы еще кусок вкусной горячей лепешки, – толстяк провел себя по животу – у-у-у, ням-ням – вкуснотища. Подожди, а нам же ещё нужно, и куда-то разливать всё это?
– Да-да, и миски, и ложки нужны. Значит, нам есть чем, завтра заняться. Посадим всех делать себе ложки. А миски мы сможем сделать из тех вещей из ящиков. Не всем хватит, конечно, но на первое время обойдемся. А потом мы их тоже из глины сделаем и обожжем.
– Да я смотрю Лисипп, ты уже всё продумал.
– Ну, я же говорил, жизнь меня побросала по свету. А здесь под рукой, есть почти все материалы, из которых можно делать всё, что угодно. Так что нам грех жаловаться. Бывали ситуации гораздо похуже. А тут вполне себе можно обжиться. И с жильём надо тоже серьёзно подумать. Это всё, – так, временно, чтоб дождь не намочил. А вот придут холода, нам нужно будет что-то делать. Так что, – нужно всем хорошо подумать о том, где бы нам добыть побольше шкур. Нам их много понадобится. Вот поэтому я на тебя и накричал, когда ты начал так неумело её снимать с той оленихи.
– Ну, так, есть очень хотелось, вот и резал, чтоб побыстрее, – начал оправдываться толстяк.
– Это понятно. Все голодные тогда были. Единственно, что я здесь пока нигде не видел, так это из чего нам делать хлеб. Хотя вот с той стороны, с водопада, я что-то видел вдалеке – какие-то поля. Надо туда сходить и посмотреть, – вдруг что-то похожее найдем? Но ты знаешь Ольдих, что меня в нынешней ситуации расстраивает ещё.
– Ну, и чего? – заинтересовался толстяк.
– Это, как я здесь, обойдусь без стаканчика-другого хорошего винца на ночь?
Ольдих приподнялся с песка. – Ой, грек – если бы ты только знал, как это и меня изводит? Я бы сейчас всё бы отдал, за глоточек холодного терпкого карфагенского вина.
Лисипп задумался. – А ты знаешь, конечно, я тебе не обещаю хорошего вина в ближайшее время, но что-то похожее, мы пожалуй сможем сделать. Давай-ка пойдем мы с тобой, в ту фруктовую рощу.
– Что ты задумал грек?
– Пока не скажу, но одна идея у меня уже есть.
Спустя несколько часов, во фруктовой роще – на сидящего, на земле Ольдиха, и стоящего рядом с ним, прислонившегося к дереву, Лисиппа, наткнулись охотники, возвращающиеся назад. На плечах Самакса, Тургэна и Леонтия было по небольшому кабанчику. Ольдих, приветствуя их, выкрикнул, – О, вот идёт наш ужин. А, что у нас сегодня в меню?
