Текст книги "Миры отверженных(СИ)"
Автор книги: Кирилл Андреев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 30 страниц)
Заговорщики расслабились, и облегченно вздохнув, принялись за любимое дело – подтрунивать над толстяком. – Иди – иди уже к нам, непросыхающая ты бочка. Мы в тебя сейчас все корабельные запасы зальём, утроба ты ненасытная, чтоб до самых краев было, да и то, наверное, место всё равно останется, – под дикий хохот, кричал один из матросов.
Промиус, как и просил Ольдих, не сразу пошел в отцовскую каюту, а поднялся на верхнюю палубу, и подставил, горящее от возбуждения лицо, обдувающему ветру. Он до сих пор не мог в себя придти от осознания факта коварства команды, восставшей против его отца. И самое главное Трир, папин помощник, которому отец всегда доверял, – оказался таким негодяем.
У мальчика душа чуть не ушла в пятки, когда его кто-то сзади взял за плечо. Промиус обернулся. На него смотрел улыбающийся Трир. – Ну что не спится, Промиус? Всё-всё, не напрягайся. Сейчас отдых, и я сейчас тебе не командир, а друг. Ты чего это такой недовольный?
Мальчик понял, что его сейчас могут раскрыть, и вспомнил, что ему советовал Ольдих. – Простите, помощник капитана, а я могу быть с вами откровенным?
– Конечно, мы же друзья. Что ты мне хотел сказать? – спросил, напрягшись, Трир, оглянувшись по сторонам. Кроме рулевого, который был далеко, и к тому же стоял к ним спиной и видеть их не мог, на верхней палубе никого не было.
– Я же солдат, Трир, ведь так? Меня же взяли сюда, как солдата. А почему тогда ко мне на судне, относятся как к маленькому мальчику? Почему Ольдих меня сейчас так унизил? Мне же выдали меч и лук, как и всей остальной команде. Почему мне не поручают нормальной работы на судне, а отправили чистить бочки, к Ольдиху?
Трир, облегченно вздохнул. – Твоя правда, мой друг. И моя недоработка. Значит, решено. Я лично завтра об этом поговорю со всей командой, и тогда самому последнему матросу на этом корабле будет понятно, что Промиус – это член команды, а не пассажир на этом судне. И я согласен с тобой – не дело тебе заниматься чисткой бочек. Пора тебя приобщать и к серьезным вещам. Я тебе обещаю, что поговорю об этом с капитаном. А вместе с матросами, – тут Ольдих прав, – тебе и в правду не стоит сейчас находиться. Там все уже напились и ведут глупые пьяные разговоры. Но их же можно понять. Они три дня сидели на веслах, и порядком устали, и им всем необходимо немного расслабиться. А завтра, когда мы уже прибудем на место, я попрошу твоего отца, чтобы ты не оставался на корабле, а пошёл вместе с нами, когда мы будем бить этих зажравшихся римлян.
Мальчик на секунду засомневался в том, такой ли уж плохой Трир, но тут же вспомнил, что тот говорил совсем недавно, там внизу, о его отце. Поэтому Промиус изобразил довольное и благодарное лицо. – Спасибо, Трир. Прав был отец, когда мне говорил, что у него здесь есть на кого положиться, и у что него есть такой надежный помощник и друг, как ты.
Трир, уже полностью избавившись от подозрений, совсем расслабился. – Ну, ладно-ладно. Пора уже ложиться спать. Иди к отцу в каюту, а то рассвет уже скоро, а ты нам будешь нужен свежим и отдохнувшим. Скажи, что это я приказал. Не дело тебе с пьяными сидеть, а они ещё неизвестно, когда лягут. А я пойду, посмотрю, – не надо ли мне сменить рулевого. Может, стоит сейчас и спит с открытыми глазами. Знаю я эти матросские хитрости.
Промиус, которого никто не сдерживал, пулей слетел по лестнице, к капитанской каюте и тихо постучал в дверь каюты отца. Тут же раздался голос капитана. – Кто там еще?
– Это я, отец.
– Промиус? Ты что так поздно шатаешься, а ну входи. Мальчик вошел в каюту, и закрыл за собой дверь.
Хильдебальд повторил вопрос. – Ты почему еще не спишь? Мальчик жестами показал, чтобы папа закрыл дверь и молчал, и что говорить он будет очень тихо.
Промиус рассказал отцу всё. И про то, что знает Ольдих, и про разговор, который они подслушали, и про разговор с Триром на верхней палубе. Отец был вне себя от возмущения и гнева, но потом резко остыл, и улыбнулся. – Ты молодец Промиус. Ты поступил очень по-взрослому. Да и в Ольдихе, этом увальне, я тоже не сомневался. Но нам сейчас надо выполнить задание Гейзериха. Я всё-таки, в первую очередь солдат, который должен исполнять приказ. А позже мы разберёмся со всеми этими крысами. А ты продолжай делать вид, что ничего не знаешь. Также слушайся приказов помощника и других старших матросов. Всё нормально, сын, я знаю, что надо делать.
Промиуса уже отпустила тревога, и он смотрел на отца восторженными глазами и понимал, что с ним ему уже ничего не будет страшно. Вот сколько против него всего, а он ничего и никого не боится, и они обязательно, обязательно победят всех врагов, потому что и сильнее и умнее их … У Промиуса уже невыносимо слипались веки, и мальчик провалился в глубокий сон.
Промиусу снилось о том, как перед ним склоняют колена плененные римляне, а он, размахивая мечом, стоит рядом вместе с отцом. Только у римлян были какие-то другие лица и одежды, не такие, какие он видел у них в Карфагене, и почему-то они все сидели в воде. И тут же появился Трир, который засвистел в свой рожок, и он при этом так неприятно улыбался…
Сон Промиуса действительно прогнал рожок помощника капитана, возвещавшего о всеобщем построении на верхней палубе. Промиус протёр глаза и, хватая на бегу сандалии, устремился на верхнюю палубу. На палубе все уже были построены в две шеренги, и отец с помощником стояли перед ними. Промиус оказался последним, кто выбежал на верхнюю палубу.
Как только он появился, Трир повернулся к капитану и обратился. – Командир, тут вот команда поговорила между собой, и просит вашего разрешения стать в общий строй, ещё одному члену экипажа. Команда считает, что он достоин этого. Это его первый военный поход, и не дело, что он будет сидеть на судне как корабельная крыса, когда мы будем добывать себе славу, сражаясь с римлянами. Просим вас за юного матроса Промиуса.
– Я ведь верно говорю, парни, – сказал он, повернувшись к общему строю.
Строй мощным хором проорал. – Даешь матроса Промиуса. Давай его к нам в строй.
Хильдебальд напрягся, догадавшись, что это был ход какой-то замысловатой игры Трира, но сейчас никак нельзя было показывать, что ему что-либо известно, и поэтому лучшим решением было бы подыграть ему. – Хорошо, помощник. Примите юного матроса в общий строй.
Под общий радостный гул, Промиус встал в разомкнувшийся ради него строй, и он на секунду забыл, и про изменника Трира, и про все вчерашние разговоры. В эти секунды он был просто счастлив.
– Земля. Вижу землю, – закричал вестовой с вышки.
– Ну, что ж, вот и славно, – сказал Хильдебальд. – Думаю, через час-другой, при таком ветре мы будем на месте. Всё, что надо делать, вы и так знаете, помощник. Надеюсь, вы объяснили команде все задачи, которые стоят перед нами?
– Капитан, так точно. Все в курсе и до каждого донесена его задача.
– Ну, тогда всем нам удачи. Да хранит нас всех Свянтовид.
– Парни, ну вы всё слышали, – обратился к команде Трир. – По местам.
Команда быстро рассосалась по палубе и по нижним трюмам. На палубе из строя остался один Промиус. Он изумленно смотрел по сторонам. А ему, ему, что сейчас делать? Все всё знают, и только он один не в курсе. Видимо всё дело в том, что он проспал построение, и поэтому он ничего не знает. Промиус хотел было спросить у отца, но отец ушёл на нос корабля, вместе с Триром, и мальчику было неудобно переспрашивать у них, чем же ему действительно заняться, раз он уже в команде?
– А спрошу – ка я у Ольдиха? – подумал он. Только на построении, толстяка почему-то не было видно. Наверное, он, как и я, просто проспал и сейчас лежит возле своих бочек.
Промиус спустился на нижний уровень, в тот угол, где они чистили вчера бочки. Ольдиха там не было. Странно, но его куртка была здесь, здесь был его нож, а где же тогда он сам?
– А ты чего здесь шляешься, матрос? – ему почти проорали в ухо.
Промиус вздрогнул от неожиданности. Это был старый матрос Ульрик, правая рука Трира.
– А где Ольдих? – пролепетал мальчик.
– Он в самом низу, в складском трюме. Готовит место для наших трофеев, – сказал Ульрик, и улыбнулся, обнажив рот с коричневыми зубами. – Помощник капитана сказал, чтобы я тебя забрал на подготовку к высадке. Ведь ты же уже настоящий солдат, как тут все говорят?
– Да, с вызовом сказал Промиус, – меня только что приняли в общий строй.
– Ну вот, значит, тогда должен нести ответственность и иметь обязанности, как настоящий солдат. Умеешь точить мечи?
– Да. Вот я свой как заточил. Мальчик вытащил свой меч из ножен и дал потрогать лезвие Ульрику.
– Ну, что, неплохо, но можно и лучше. Идем со мной, я покажу тебе, как сделать так, чтоб лезвие было настолько тонким, что когда его вонзаешь в тело врага, то это будет, как будто нож входит в масло.
Ульрик противно захохотал, и от этого смеха, и от картины, которую так живописал матрос, у мальчика похолодела спина.
– Ну, идём же, что ж ты стоишь? Или ты боишься? – насмешливо спросил Ульрик.
– Ничего я не боюсь. Конечно, идем, – с вызовом ответил Промиус.
Глава 7
Утро разбудило Тэсию, криками теленка во дворе, которого тащили на кухню, который издавал такой жалобный вой, что не услышать эти страдания было никак не возможно. Девочка недовольно нахмурилась. Ну как так можно перебивать такой сладкий сон? Вот прямо с утра всё настроение испортили.
Тут же раздался стук в дверь. – Маленькая госпожа уже проснулась? Большая госпожа сказала, что при таком Содом и Гоморре, вы вряд ли уже спите, и велела вас подготовить к сегодняшней церемонии.
– Кто там? Ты что-ли, Абеба? – недовольно спросила девочка.
Настроение, и так с утра неважное, – теперь испортилось у неё окончательно. Тэсия вспомнила, что ей сегодня предстоит. – Нет, я еще сплю. Отстаньте все от меня.
Но рабыня, несмотря на отказ, все же вошла. – Простите маленькая госпожа, но хозяйка так и сказала, что даже, если вы будете против, вас всё равно надо разбудить, и готовить к празднику. Вот я принесла платье для церемонии крещения, и костюм лучника, для празднования Дианы-охотницы.
Тэсия сразу вскочила с кровати. Как она могла такое забыть? Сегодня же, кроме нуднющей церемонии, будут еще и соревнования лучников, – и она тут же начала примерять на себя костюм охотницы.
Рабыня начала возражать. – Простите маленькая госпожа, но празднования Дианы будут позже. Сначала надо готовиться к церковному обряду.
– Я сама решу, что мне сейчас надевать, – деловито ответила Тэсия, крутясь в разные стороны.
– Но только не сегодня, моя дорогая, только не сегодня, – сказала вошедшая, в комнату, Лидия. – Давай, только не показывай сегодня мне свой характер, – времени у нас не слишком много. Отец должен как можно раньше отбыть в Рим. Поэтому мы обязаны сегодня успеть провести и церемонию «крещения» и празднование, посвящённое твоей любимой Диане. Давай, я сама тебе расчешу волосы.
Тэсия обиженно замолчала, позволив надеть на нее белое платье к церемонии, и также продолжала хранить гордое молчание, пока мать расчёсывала её волосы.
Тем временем Неро помогал матери на кухне, с приготовлениями к празднику. Сегодня и у него тоже хватало забот. Если на церемонии крещения он был просто зрителем, то на праздновании Дианы-лучницы, он должен быть оруженосцем Тэсии, неся за ней колчан со стрелами. В большой клети, стоящей в углу кухни, стоял теленок, тот самый, чьё жалобное мычание разбудило сегодня Тэсию. На кухню зашел отец Дарион и попросил позвать главного повара, и Неро помчался во двор, искать Лисиппа.
Крепкий сухожилистый повар-грек Лисипп, уже в возрасте, бывший раб, служил в семье Леонтия так давно, что за давностью лет никто уже не помнил, когда он появился. И хотя, он давно получил от своего господина вольную, но так и остался, служить при семье Леонтия, кочуя вслед за хозяином по всему миру.
– Святой отец, вы что-то хотели?
– Да, я хотел бы знать, будет ли готов хлеб к церемонии открытия? Мне нужно то, что я просил. Хлеба должны быть двух видов – один должен быть белым, свежим из нежнейших сортов пшеницы, а второй грубого помола и желательно достаточно чёрствым.
– Ну, насчет чёрствого хлеба, – вы не сомневайтесь. Он всегда есть в наличие, а свежий будет готов точно вовремя. Лисипп всегда пунктуален, – ответил грек.
Дарион кивнул головой. – Хорошо. И тогда вот ещё что. Можно ли вас попросить, чтобы вино к празднованию подавали не крепкое, дурманящее кровь, а что-нибудь полегче, разбавленное водой? Я не хочу, чтобы светлый праздник был омрачен винными парами.
Лисипп улыбнулся. – Это возможно, если только хозяин, сам не попросит ему принести что-нибудь покрепче. Боюсь к празднику Дианы, – без крепких напитков точно не обойтись. Вот и жертвенный теленок готов, – он указал на пленника, томившегося в клетке.
– Жертвенный теленок?! Боже Праведный, какое святотатство в такой день! Дарион с ужасом на лице, осенил себя крестным знамением и стремительно вышел прочь из кухни, как из прокаженного места.
Лисипп, держа в руках нож, подошел к телку. – Не переживай. Диана тебя встретит, и там, у тебя, жизнь будет точно получше этой. Грек похлопал телёнка по могучей шее.
Пробил полдень. Все, кто был в доме, собрались в большом дворе. Неро был вместе с другими рабами, и сейчас они все стояли за оградой, ибо мест во дворе хватило лишь для хозяев и для многочисленных соседей, которые были приглашены на церемонию.
Хоть Леонтий и был в опале, но всё же Лидия была из знатного рода и местному люду, было лестно быть приглашенными на такую интимную церемонию. Тем более и саму церемонию, как говорят, будет вести римский священник, посланный сюда по слухам, самим папой Львом Первым. Хотя на самом деле всё было совсем не так, но Лидия постаралась распространить именно такие слухи.
Неро, чуть пораньше, смог занять удобное место для обзора, но его, в конце концов, по мере наплыва любопытных, оттесняли от забора, и он вцепился в ограду, чтобы не потерять свое удобное расположение. В центре двора стоял Дарион, за ним возвышался большой крест, с распятым на нем сыном Божьим, а за крестом полукругом стояли мальчики-хористы, которые прибыли утром из близлежащей местной церкви. Перед Дарионом стоял маленький столик, на нем лежали два хлеба и два сосуда.
Вдруг все замолчали, и из дома вышли Леонтий и Лидия, державшие за руки Тэсию. Девочка была в белоснежном платье, длинные белокурые волосы развевались на легком ветру, и она уже была в прекрасном расположении духа. Тэсия была настолько очаровательна, что у Неро перехватило дыхание, и он уже не мог оторвать от неё глаз. Неро плохо слышал, что говорил священник. До него долетали лишь отрывки фраз святого отца. Да и ему впрочем, было неважно, о чём там говорит святой отец. Он сейчас видел только одну Тэсию. Он любовался каждым её движением. Как на неё брызгали из сосуда воду, и как она дурашливо отряхивалась, от летящих в её лицо брызг. Как она отламывала хлеб, и как смешно морщилась, когда ей дали отпить из сосуда.
Все вокруг одобрительно кричали, а Неро ничего не слышал, и не видел вокруг. Даже когда обносили всех присутствующих вином, хлебами и сыром, чтобы они тоже могли выпить в честь маленькой хозяйки. Он всегда чувствовал, что его влечет к ней, но боялся даже самому себе признаться в этом. Кто он и кто она? Неро увидел её впервые около года назад. Он сам родился в этом поместье, более десяти лет назад. Вскорости после того, как Леонтий и Лидия, отбыли по месту службы мужа в далекие земли, где собственно, и родилась Тэсия. Сюда хозяева вернулись чуть более года назад, когда Леонтий, вернувшись назад, попал в опалу. Тогда они всей семьей, покинули римский дом Лидии, и поселились в этом его, родовом поместье.
Но только сейчас Неро почувствовал, что Тэсия ему нравится больше, чем друг. Хотя какая может быть дружба между рабом и хозяином, ведь это всё ему только кажется. Но сердце мальчика вопреки здравому смыслу продолжало лелеять надежду. Ведь она же с ним играет. Вот и вчера поведала ему свой секрет. Это же всё – не просто так, и вопреки всякому разуму и логике, Неро охватывало неведомое ему ранее чувство….
Неро трясла за плечо мать. – Ты чего стоишь? На что уставился?
Мать посмотрела в ту сторону, куда смотрел сын. – Ты чего это, на Тэсию смотришь? Луциния развернула сына лицом к себе. – А ну смотри на меня. Говори, о чем ты сейчас думаешь? Неро смущенно потупил взгляд вниз.
– Совсем ты не о том думаешь. Совсем не о том, – раздраженно бросила мать. – Иди лучше принеси лук и стрелы маленькой хозяйке, и будь уже готов, а то скоро всё начнется.
Приглашенные гости быстро расходились. Празднование крещения это одно, а вот языческие праздники, к которым весьма негативно относилась христианская церковь, – это уже совсем другое. Дарион поспешил в дом, стремясь быть как можно дальше от этой вакханалии и бесовщины, и Лидия поспешила, вслед за священником.
Во дворе расставили столы, запустив внутрь всю челядь и домашнюю прислугу, разрешив даже рабам присоединиться к празднованию. Из кухни опять раздался испуганный вой теленка, и вскоре оттуда показались двое здоровых рабов, которые волокли упирающуюся жертву к алтарю.
У жертвенного алтаря собственного изготовления, держа длинный тонкий нож в руке, стоял Лисипп, широко улыбаясь во весь рот. Вот этот праздник был ему по душе. Лисипп, подошел к теленку, которого била крупная дрожь, наклонился к нему, погладил по шее, и что-то сказал ему на ухо. Теленок расслабился, перестал трястись, и склонил голову вниз. Грек коротким резким движением, вогнал ему нож в бок, меж ребер. Телёнок охнул и беззвучно упал на землю.
Леонтий, схватив бокал и подняв его над головой, воскликнул. – Прими Диана этот дар. Пусть твоя рука никогда не дрогнет, и покараешь ты своих недругов и завистников, и никто не уйдет от твоей стрелы справедливости, – и он одним глотком осушил бокал. – Засим, я открываю наши малые секулярные игры, в честь Дианы-покровительницы, и в честь десятого дня рождения Тэсии, моей любимой дочери. Лисипп, вели открыть вина и налить всем страждущим.
Присутствующие криком приветствовали это хозяйское решение. Леонтия, уже даже не от вина, а от скорейшего прибытия в римские казармы, охватило радостное возбуждение, и он хотел поделиться своим хорошим настроением со всеми. Правда, вот Лидия убежала в дом, чтобы поддержать, пришедшего в большое уныние, священника. Лидия и сама тоже не разделяла симпатию и интерес Леонтия к языческим праздникам. – Ну и ладно, – подумал Леонтий. – Главное, что Тэсия, вон какая сейчас довольная и счастливая. Был бы ещё и сын, тогда Леонтий был бы безмерно счастлив. Хотя и дочурка тоже весьма бойкая растет. Вон, как с луком лихо управляется. Многим мальчишкам её возраста, даст фору.
Раздались звуки группы греческих музыкантов, которых Леонтию посоветовал пригласить Лисипп. Под эти звуки, издаваемые игрой на щипковых инструментах, выскочила девушка-мим, изображающая Диану – охотницу. В белой тунике, в высоких сандалиях, опоясанная вокруг всего тела зеленым плющом, и держащая в руках лук. Одновременно с ней выбежало и несколько девушек, изображающих быстроногих ланей, которые начали резвиться и ласкаться возле Дианы, кружась в хороводе. Потом лиричная музыка сменилась на тревожную, и в центр выскочило трое рабов, изображавших волков, которые принялись нападать на беззащитных животных.
Оркестр опять сменил тональность исполнения, и в нём зазвучали победные нотки – на авансцену вышла Диана, которая исполнила свой акробатический танец с луком, безошибочно пуская импровизированные стрелы в коварных хищников, которые падали бездыханными к ее ногам. Толпа зрителей закончила это выступлением одобрительными криками и рукоплесканиями.
Леонтий встал и выкрикнул. – Раздать всем вина и начать подготовку к стрелковым соревнованиям. Приглашаются все желающие. Все, кто умеет держать лук в руках.
К Тэсии подбежал Неро. Девочка нахмурилась. – Ну, ты чего, заснул там, что – ли? Не слышишь, что давно уже объявили начало соревнований? Что ж ты такой неуклюжий? И зачем я только тебя взяла в свои оруженосцы?
Неро, опустил голову, сглотнув накативший комок обиды. – Простите маленькая госпожа, я задумался.
– О чем ты можешь ещё задуматься? Ну, давай же скорее лук. Неро передал ей лук и стрелу.
Леонтий снова встал из-за стола. – Сначала мы устроим детские состязания, и мишенью у нас будут яблоки, которые мы насадим на ограду.
Тэсия, капризно надула губы. – Я не хочу участвовать в детских. Я хочу наравне со всеми.
Леонтий, рассмеялся. – Хорошо дочь моя, в честь твоего дня рождения – пусть будет так. Мы не будем разделять участников. И тот, кто будет точнее, – тот и будет признан лучшим стрелком.
Тэсия подошла к отметке стрельбы, и Неро передал ей стрелу. Тэсия взяла лук, натянула тетиву, и прищурилась. Ветер слегка растрепал локон, и он прикрыл глаз. Девочка дунула в его сторону, чтобы он не мешал. И тут, раб из обслуги, стоявший чуть в стороне, возле ограды, прохрипел, и, схватившись руками за горло, упал. Стрела пронзила его прямо в кадык. Тэсия в ужасе опустила лук, непонимающе смотря на него. Стрела по-прежнему была в ее руках.
Тут из-за ограды и со стороны дома с криками и воплями выскочили десятки вандалов, окружив всех находящихся на празднике. Леонтий, выхватив меч, бросился на не прошеных гостей. Одного он заколол сразу, второго он полоснул по шее, и тот, упал, заливаясь кровью. Тогда один из нападавших, бросился к Тэсии, и, прижав её к себе, приставил ей нож к горлу. Это был Трир. – Думаю, тебе стоит остановиться, римлянин, иначе это последнее, что увидит девчонка.
Леонтий остановился, тяжело дыша, с ненавистью смотря на Трира. Его схватили сзади и скрутили ему руки, два крепких воина-вандала. Тут из толпы выскочил Неро и бросился на вандала, державшего девочку, но получив удар плашмя мечом по голове от одного из воинов Трира, упал на землю без сознания.
Из головы стала сочиться кровь, и Луциния бросилась к сыну, но вандалы оттащили её вместе с ним, в сторону.
С другой стороны дома, тут же показался второй отряд, во главе которого был Хильдебальд. Он оценил обстановку, нахмурил брови, и обратился к Триру. – По-моему, я сказал, что мы выходим на разведку, или что, мы уже воюем с маленькими девочками?
– Он, – Трир кивнул на Леонтия, – убил двух наших людей.
Леонтий, прекрасно знавший язык вандалов, повернулся к Хильдебальду. – А сначала, он убил моего раба. А вообще – кто вы такие, и что вы делаете здесь, на моей земле?
Хильдебальд, удивленно вскинул брови. – Откуда такие познания в нашем языке?
– Я Леонтий, соратник предательски убитого великого полководца Аэция. И в своё время мы били вас, когда хотели, и где хотели, и поэтому твой язык для меня не в новинку, вандал. А кто ты вообще такой, чтобы я удостаивал тебя своим ответом?
– А, Аэций. Да, помню, славный был воин, – с ухмылкой сказал Хильдебальд. – Вижу, что говорю с достойным мужем. Кстати, не только ты можешь похвастаться знанием чужих языков, – и тут вандал перешел на римский язык. – Ты сейчас видишь перед собой человека, который столько выслушал предсмертных хрипов на твоём языке, что их хватило бы на очень длинную застольную речь. Я – Хильдебальд, командир отряда Гейзериха, призванный охранять южные рубежи, пока наш главнокомандующий сейчас входит со своим флотом в устье Тибра.
Леонтий дернулся. – Зачем? С какой целью? У нас же с вами мирный договор.
– Да, был. Мирный, с Валентинианом. Но не с узурпатором Максимом, – усмехнулся Хильдебальд. – Тем более, мы здесь по личной просьбе вдовы Евдоксии.
– Но она же нынешняя жена василевса Максима.
– Ты думаешь, она это сделала по – любви? Только так, он и смог стать вашим правителем, или как это у вас называется. Так что мы тут затем, чтобы вершить справедливость и возмездие.
Леонтий, вскипал от возмущения. – Мы и без вас сами здесь бы разобрались. Нечего вам тут делать на священной римской земле.
Хильдебальд изобразил удивленное лицо. – Простите, или я плохо вижу, но у вас сегодня секулярные игры, или я не узнал Диану-охотницу? А римская церковь вроде, как бы, помягче сказать, не очень приветствует это на священной римской земле, – рассмеялся Хильдебальд. Последние слова он произнес подчеркнуто издевательски, и чеканя каждое слово.
Леонтий, дрожал от злобы и ненависти. – Вот это совершенно тебя не касается, дикарь. Были бы здесь мы один на один, – я бы намотал твои кишки на мой меч.
– Успокойся римский воин. Я не пришел сюда убивать, тем более, на глазах у твоей семьи. Вот если бы я встретился с твоим отрядом в открытом бою, – это другое дело. И тогда, я бы сам посмотрел какого цвета твои внутренности, – невозмутимо ответил на вызов, Хильдебальд. – А сейчас чтобы не ранить твое самолюбие, – мы запрём тебя и твоих людей, чтобы не мешались у нас под ногами. Мы ещё пока тут не всю местность осмотрели. Кстати, заранее извиняюсь, если мы немножко заберем кое-что из вещей в твоем доме. Поверь, если я и это запрещу своим воинам, – боюсь, придется забирать всё это уже у мертвых хозяев. Так что у твоей гордыни особого выбора, к сожалению – нет. Видишь, я стараюсь вести себя, как вежливый гость.
Промиус, бывший все это время с отцом, был очень сильно обеспокоен и угнетён, увиденной им картиной. Вот в луже крови бездыханно лежат два его знакомца с корабля, а Трир держит нож у горла какой-то девочки. Разве они пришли воевать с нею? Что может им сделать эта маленькая девочка? Хотя, когда он встретился с ней глазами, – в глазах у той сверкала такая ненависть и презрение, что можно было подумать, что это не глаза какой-то девчонки, а какого-то настоящего взрослого воина. И кроме всего, у неё в руках был хоть и маленький, но лук. Значит тут не только взрослые, но и девчонки воюют, – и тут Промиус окончательно запутался.
В этот момент Трир ослабил внимание, и Тэсия извернувшись, укусила его за руку. Вандал крикнул от боли, и выпустил её. Девочка подбежала к Хильдебальду, и также вцепилась тому в кисть, и начала его колотить по всему корпусу. Хильдебальд рассмеявшись, отцепил её от себя, и, подняв одной рукой девчонку за шиворот, принялся рассматривать. Леонтий зарычал от злобы.
– Римлянин, так это твое семя? Да, похожа. Ну, раз она такая буйная, как и отец, заприте и её тоже с ним, не то она всех тут перекусает, – добавил он, под общий смех вандалов.
Глава 8
Ранее обедом того же дня. Корабль вандалов прибыл к планируемой точке высадки. Трир построил всех на верхней палубе. Хильдебальд обратился к воинам.
– Братья! Нам всем предстоит выполнить важную миссию. Задачу охраны южных тылов армии Гейзериха. Насколько мы тут задержимся, – не знает никто. Поэтому первая наша задача – это организовать здесь форпост. В округе, во множестве разбросаны виллы римских землевладельцев, в одной из которых и будет наш штаб. Для этого мы должны провести разведку всей территории, и потому разделимся на два отряда. Один возьму я, второй отряд возглавит Трир. Каждый возьмет с собой по двадцать человек, а оставшиеся должны обустроить жилье на берегу и развернуть постройку причала.
В шеренге начался ропот. – А почему одним достанется всё самое ценное, а оставшимся ничего? И мы ещё в придачу будем за них тут работать?
Хильдебальд недовольно поморщился. – А почему здесь кто-то решил, что мы прибыли сюда, чтобы грабить? Мы выполняем приказ Гейзериха о том, чтобы наказать узурпатора Максима, и нашу задачу я только что озвучил. Это организовать южные форпосты защиты.
Ропот в шеренге не унимался. – Мало того, что нас не взяли в основной корпус, так нас и здесь хотят оставить в дураках.
К уху Хильдебальда склонился Трир. – Позвольте капитан, я им сам скажу.
Хильдебальд недовольно кивнул головой. Трир, повернувшись к шеренге, прокричал. – Парни, спокойствие. Никто здесь никого не хочет обмануть. Капитан говорит о том, что все будут работать посменно. То здесь на работах, то в дозоры ходить, – и с улыбкой подмигнул. Сегодня мы проверим, – нет ли римских псов поблизости. А с завтрашнего дня, если выполним все указания капитана, то никто нас не осудит, если мы очень аккуратно пощиплем местных курочек и этих жирных боровов, которые кичатся своим римским происхождением.
Толпа одобрительно загудела, и криками приветствовала помощника капитана. – А Трир дело говорит. Пусть капитан даст своё слово, что так и будет.
Трир повернулся к капитану. – Капитан, дайте им сейчас своё согласие. Пусть они успокоятся. А с особо буйными, я потом сам разберусь.
Хильдебальду совершенно не нравилось то, что Трир перехватывает у него бразды управления командой, но сейчас надо было соглашаться. И как же он мог так ошибиться в Трире? В тех бойцах, которые были давно с ним, он был уверен на все сто процентов, а вот эту матросскую бригаду, которая была на этом корабле, он почти не знал.
Хотя, он и в Трире, раньше был железно уверен, и тут уже поневоле во всех начнёшь сомневаться. Поэтому, если он сейчас объявит об аресте Трира, то не избежать кровавой бойни между двумя группировками. Нужно сделать это осторожно, но уже там, на берегу. А сейчас выбора у него, конечно, не было, и Хильдебальд нехотя кивнул. Толпа радостно взревела.
– Командир, я отобрал уже людей для своего отряда. Это будут парни из корабельной команды. Я просто их неплохо знаю, и они меня слушаются, простите и вас конечно тоже, – тут Трир подобострастно улыбнулся. – Но просто я знаю, как быстрее находить с ними общий язык. На ваших воинов я не претендую, – это ваш выбор командир, кого вы отберёте для высадки. Хотя если скажете, мы перетрясем всё заново, и сделаем, как вы скажете.
Хильдебальду совсем не хотелось иметь вокруг себя предателей, и он кивнул согласно головой. – Ты – отличный помощник Трир. Пусть останется так, как сделал ты.
– Командир, разрешите уже приступить к высадке?
– Да, нам уже давно пора было высаживаться. Значит, ты со своим отрядом – идёте, справа от той дороги, а мы пойдем слева. Через два часа идем навстречу, друг другу, там и обменяемся информацией.
Капитан отправился на нос корабля, а Трир, подозвал к себе Ульрика, стоявшего в отдалении и руководившего высадкой из корабля и посадкой их на шлюпы. – Первых двадцать бойцов из отряда капитана и первых двадцать матросов отправишь вон к той точке, остальных отправишь на берег и организуешь работу по сооружению причала для погрузочно-разгрузочных работ.
Ульрик наклонился вперед и спросил тихим и удивленным голосом. – А разве я не с вами?
– Ты мне нужен здесь, возле корабля. Разведаешь, что тут и как, какие настроения. А потом, возьмёшь еще десяток наших и бегом дуешь ко мне, – сквозь зубы, ответил ему Трир.
