Текст книги "Блаженство и разрушение (ЛП)"

Автор книги: Кира Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 16

Йован

Я смотрю на Хэдли, когда мы гуляем по крошечному городку рядом с моим домиком. Она улыбается и делает десятки снимков своим телефоном. Городок совсем не похож на Майами, поэтому я понимаю ее очарование. В этом маленьком городке есть что-то такое, что всегда казалось мне волшебным.

Все здания невысокие и выкрашены в яркие цвета. Вдоль витрин магазинов растут цветы. Трава и деревья отделяют тротуар от дороги. По улице проезжает несколько машин, но большинство людей ходят пешком.

– Я даже не знала, что рядом с домом есть такое место, – говорит Хэдли, поворачиваясь ко мне и поднимая телефон, чтобы сфотографировать. – Улыбнись. Я хочу чем-нибудь запомнить этот день.

– Другие снимки, которые ты сделала, недостаточно хороши? – Я засовываю руки в карманы и улыбаюсь ей, ожидая, пока телефон опустится, прежде чем покачать головой. – Я не знаю, зачем тебе понадобилась моя фотография.

Она пожимает плечами и засовывает телефон в задний карман. – Наш ребенок захочет узнать, как выглядел его отец, когда мы встретились.

От упоминания о ребенке у меня скручивает живот. Я знаю, что Хэдли не решается сблизиться с моим картелем, но это лучший способ защитить ребенка. Мои люди никогда бы не позволили, чтобы с моим ребенком что-то случилось.

Так или иначе, я собираюсь заставить ее увидеть, что я прав насчет этого.

Особенно когда кажется, что кто-то имеет на нее зуб, распространяя ложь о ее родителях. Я трижды проверил историю, которую она рассказала мне, и она права. Ее родители мертвы и похоронены. Итак, у нее больше нет никого, кто мог бы защитить ее.

– Ты больше не думала о том, чтобы переехать ко мне, пока не родится ребенок?

Хотя я формулирую это так, будто она сможет свободно уехать, как только родится ребенок, этого не будет. Однажды я потерял свою семью. Я не собираюсь терять свой новый дом. Если она захочет переехать из моего дома после рождения ребенка, я построю ей собственный дом на своей территории.

Несмотря ни на что, я не собираюсь выпускать ни одного из них из виду.

Хэдли вздыхает и перекидывает волосы через плечо, играя с мягкими завитками. – Йован, я действительно думаю, что это плохая идея. Я хочу уберечь нашего ребенка от картеля. Жить с тобой и наблюдать за дерьмом, которое творится в этой жизни, – это не то, чего я хочу для ребенка.

– А как насчет того, чего я хочу для ребенка?

Она останавливается и смотрит на меня, на ее лице мелькает миллион разных эмоций. – Я не знаю, что тебе сказать. Твоя жизнь опасна. Нет никакого способа убедиться, что ребенок находится вдали от всего того дерьма, которое преследует тебя, если мы живем в одном доме.

Я скрещиваю руки на груди и подхожу ближе к ней, понизив голос. Несмотря на то, что город тихий и я дружу здесь с несколькими людьми, я держу свои дела при себе. Нет никаких причин приносить сюда что-либо, имеющее отношение к картелю.

– Разве ты не поняла, что люди поймут, что у меня есть ребенок? Я чертовски уверен, что не буду держаться подальше от своего ребенка. Рано или поздно кто-нибудь в любом случае установит связь. Если ты будешь со мной, мне будет легче защитить вас обоих.

Она прикусывает нижнюю губу и качает головой. – Мы можем просто хорошо провести день вместе, вместо того чтобы спорить об этом? Когда мы вернемся в Майами, мы сможем поговорить об этом.

Я хмурюсь, но отступаю. Знает она это или нет, у нее не будет выбора, когда мы вернемся в город. Если я заставлю ее переехать ко мне, это разозлит ее, но прямо сейчас меня это не волнует.

Их безопасность превыше всего.

Может быть, есть способ наладить отношения, не забирая ее насильно из своей жизни. Я не хочу, чтобы она меня ненавидела. Я не хочу контролировать ее.

Я просто хочу, чтобы она была в безопасности.

– Хорошо, нам не обязательно сейчас вдаваться в подробности. Однако, прежде чем мы снова поговорим об этом, не могла бы ты, по крайней мере, разрешить мне выделить пару человек для вашей защиты?

– Ты хочешь, чтобы я подумала о телохранителях? – Хэдли выглядит так, словно аргумент вертится у нее на кончике языка, когда она упирает руки в бедра. Через мгновение ее плечи опускаются, и она кивает. – Хорошо, я подумаю об этом.

– Спасибо тебе, – говорю я, беру ее за руку и притягиваю к себе.

Хмурое выражение исчезает с ее лица, и на нем появляется улыбка, когда я обнимаю ее за талию. Она запускает пальцы в мои волосы, убирая их с моего лица.

– Знаешь, тут неподалеку есть местечко, где подают потрясающий чизбургер с беконом. – Я быстро целую ее и прижимаю к себе чуть крепче. – Я подумал, что чизбургеры и молочный коктейль – неплохая идея.

Она приподнимает бровь, в уголках ее рта появляется улыбка. – Лидер картеля хочет съесть бургеры и выпить молочный коктейль?

Я хихикаю и провожу руками по изгибам ее талии и бедер. – Не рассказывай об этом людям, когда мы вернемся в город. Это подорвет весь тот авторитет, который у меня есть.

Хэдли целует меня, ее губы прижимаются к моим в поцелуе, медленном и сладком. Такой поцелуй, который заставляет меня думать о будущем, в котором я проведу остаток своей жизни со своей новой семьей.

– Что ж, к счастью для тебя, я умею хранить секреты. – Она высвобождается из моих объятий и берет меня за руку. – Показывай дорогу к бургерам. Нам с малышкой не помешало бы что-нибудь поесть.

Я переплетаю свои пальцы с ее и направляюсь вниз по улице к закусочной. – Может быть, если ты будешь вести себя хорошо, я даже угощу тебя кусочками их знаменитого шоколадного пирога на десерт.

Смех Хэдли – музыка для моих ушей. Видеть ее счастливой стоит тех тяжелых моментов, которые мы пережили вместе.

Я легко мог бы провести остаток своей жизни, живя ради того, чтобы слышать этот смех.

Уже перевалило за полночь, когда мы той ночью ложимся спать. Пока Хэдли легко засыпает, я сижу в кресле у окна и читаю книгу. Свет тусклый, но она, кажется, даже не замечает, что он включен, когда переворачивается на другой бок и зарывается лицом в подушки. Я улыбаюсь, наблюдая за ней, задаваясь вопросом, как я собираюсь вернуться к нормальной жизни без того, чтобы она каждую ночь засыпала в моей постели.

Я не могу этого допустить.

Мой телефон жужжит у меня на коленях, когда я переворачиваю страницу в книге. Со вздохом я кладу книгу на стол и выключаю свет. Телефон продолжает звонить, когда я выскальзываю из спальни и закрываю за собой дверь.

– Привет, – говорю я, заходя на кухню и включая свет под шкафчиками.

– Привет, босс, – говорит Рио. Он вздыхает, и я слышу шарканье на заднем плане. – У нас проблема.

– Что за проблема? Мне нужно забрать отсюда Хэдли? Феликс узнал о ней?

Рио бормочет проклятие себе под нос, когда на заднем плане что-то стучит. – Извините, босс. Кеннеди решила переставить всю мебель в квартире. Видимо, мне придется врезаться в кофейный столик в два часа ночи.

– Вернешь все на место позже. В чем проблема?

– Я пошел проверить квартиру Хэдли, как вы просили. Феликс был там.

Мир вокруг меня резко останавливается. Игра, в которую играли мы с Хэдли – притворяясь, что мы просто пара на отдыхе, – рано или поздно должна была закончиться.

Феликс Домингос – человек с миссией, и он не успокоится, пока не уничтожит все, что у меня осталось.

Это то, что я бы сделал на его месте.

Это то, что я уже сделал.

– Откуда ты знаешь, что это был Феликс? – Спрашиваю я, прислоняясь к стойке.

– Он оставил записку. Сказал, что приедет за ней раньше, чем ты думаешь. В записке больше ничего не было, кроме обещания убить ее.

Кровь отливает от моего тела, и голова начинает кружиться. Раньше я гордился тем, что сохраняю спокойствие под давлением, но когда дело доходит до Хэдли, я, кажется, вообще не могу мыслить здраво.

– Я хочу, чтобы люди следили за этой квартирой каждый гребаный день. Я не хочу, чтобы рядом с ее домом был кто-то, кого мы не знаем. – Я отталкиваюсь от прилавка и выхожу на улицу, нуждаясь в холодном ночном воздухе, чтобы немного прояснить голову.

Когда я стою на задней палубе, страх того, что может случиться с Хэдли и нашим ребенком, угрожает поглотить меня. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы уберечь ее.

– После того, как люди будут готовы и присмотрят за ее домом, начни собирать все необходимое для ее переезда. Мы должны действовать быстро и не давать ей времени подумать об этом. Если она узнает, что это произойдет, она превратит весь процесс в ад.

– Ты действительно думаешь, что принуждать ее к этому – хорошая идея?

Я прислоняюсь к перилам и смотрю на задний двор. – Я знаю, что это плохая идея, но другого выхода нет, если он знает, где она живет. Я хочу, чтобы у нее было несколько дней после того, как мы вернемся, чтобы обустроиться. После этого мы должны перевезти ее. Я позабочусь о том, чтобы у нее был запланирован выходной, и именно в этот день мы это сделаем. Она поймет, что у нее нет выбора в этом вопросе.

– Да, босс, – говорит Рио с явным неодобрением в голосе. – Это твои похороны.

– Перестань беспокоиться о том, что Хэдли собирается со мной сделать. Просто приготовься перевезти всю ее квартиру через пару дней.

– Хорошо.

Рио заканчивает разговор прежде, чем я успеваю поговорить с ним о чем-то еще. Хотя я знаю, что он не одобряет мой план, это единственное, что я могу увидеть прямо сейчас.

Феликс уже вламывается в ее квартиру. Несколько моих людей, дежуривших снаружи в любое время суток, не остановят его, если он захочет заполучить ее.

Со мной она в большей безопасности, чем с кем-либо другим.

Я могу защитить ее.

Я не позволю ей умереть, как умерла моя семья.

Хэдли собирается переехать ко мне, и она будет в безопасности. Я не позволю Феликсу добраться до нее или нашего ребенка. Она нужна мне там, где я могу контролировать окружающую среду.

Я не собираюсь подводить ее, как подвел многих других людей. Хэдли будет в безопасности со мной, нравится ей это или нет. Рано или поздно она поймет, что это для ее же блага.

Хотя я могу понять, что она не хочет, чтобы ребенок воспитывался в картеле, факт остается фактом: ребенок – мой наследник.

Она могла бы убежать с ребенком на другой конец света, и Феликс нашел бы ее.

Другие мои враги найдут ее.

Я делаю глубокий вдох и убираю телефон в карман. Хотя мне следовало бы остаться здесь подольше, чтобы проветрить голову, все, что я хочу сделать, это забраться в постель рядом с Хэдли и уснуть. Я хочу чувствовать ее в безопасности в своих объятиях и знать, что все будет хорошо.

После того, как я захожу внутрь, я проверяю, заперты ли все окна и двери. Как только я убеждаюсь, что мы заперты, я проскальзываю обратно в спальню.

К моему удивлению, Хэдли сидит на кровати с включенной лампой. Она откладывает телефон в сторону и улыбается мне, хотя выглядит так, будто едва проснулась.

– Все в порядке? – спрашивает она, ее брови хмурятся, когда я кладу телефон на комод.

– Все в порядке. Мне просто нужно было ответить на звонок.

– Нам обязательно возвращаться пораньше? – Она, кажется, немного бодрее, когда откидывается на подушки. – Я могу собрать вещи и быть готовой уехать отсюда через час, если нам понадобится.

Я хихикаю и качаю головой, опускаясь на колени в ногах кровати. – Так хочется уйти от меня.

Озабоченное выражение лица Хэдли слегка меняется. – Ты уверен, что ничего не происходит? Ты бы сказал мне, не так ли?

– Ничего не происходит. – Я хватаю ее за лодыжки и притягиваю к себе через кровать.

Хэдли смеется, когда я зацепляю пальцами ее шорты и стягиваю их вниз по ее длинным ногам. – И что, по-твоему, ты делаешь?

– Похоже, тебе не помешало бы немного расслабиться. Это помогло бы тебе снова уснуть.

– Ты обещаешь, что все в порядке? – спрашивает она с придыханием, когда я покусываю и посасываю одну ногу.

– Я обещаю, что все в порядке. – Я посасываю чувствительную кожу внутренней стороны ее бедра, пока ее пальцы погружаются в мои волосы. – А теперь позволь мне поиграть с этой хорошенькой киской, пока ты не устанешь слишком сильно, чтобы продолжать беспокоиться обо мне.

Она смеется, но смех резко обрывается, когда я провожу языком по ее влажной щели. Мои пальцы следуют по пути моего языка, кружась вокруг ее клитора, пока я покусываю ее тазовые кости.

Хэдли стонет, когда я спускаюсь поцелуями обратно к ее клитору. Обводя языком маленький комочек нервов, я погружаю в нее пальцы.

– Блядь, – говорю я, постанывая от возбуждения. – Ты всегда такая мокрая для меня.

Хэдли ахает, когда я сжимаю пальцы, прижимая их к тому месту, которое, я знаю, сводит ее с ума. Ее бедра приподнимаются, когда я обхватываю ее рукой за бедро, чтобы удержать на месте.

Ее спина выгибается над кроватью, когда я сильнее толкаюсь в нее пальцами, мой язык прижимается к ее клитору. Хэдли тянет меня за волосы, пока я подталкиваю ее все ближе и ближе к краю.

Я посасываю ее клитор, прежде чем прикусить внутреннюю поверхность бедра. Она извивается подо мной, пока я вырисовываю языком узор на ее коже. Я посасываю чувствительную плоть до тех пор, пока не появляется темное пятно.

– Ты только что отметил меня? – спрашивает она с весельем в голосе, когда я двигаю пальцами быстрее, массируя ее внутренние стенки.

– Ты моя, Хэдли. В этом нет никаких гребаных сомнений.

Все, что требуется, – это еще один глубокий толчок, когда я посасываю ее клитор, чтобы она кончила. Ее влажность покрывает мою руку, когда я замедляю темп, дразня ее и растягивая оргазм до тех пор, пока ее тело не начнет трястись.

– Это первый, – говорю я, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть на нее. – Ты будешь вести подсчет остальных для меня, как послушная маленькая шлюшка, которой ты и являешься.

Когда ее киска пульсирует вокруг меня, я понимаю, что мне конец.

Я не шутил, когда сказал ей, что она моя.

Глава 17

Хэдли

– Ты должна рассказать мне все о своей поездке, – говорит Кеннеди, плюхаясь на мой диван с тарелкой пиццы в руках. – Не могу поверить, что Йован отвез тебя в хижину в крошечном городке. Это на него не похоже.

Я пожимаю плечами и кладу себе на тарелку несколько кусочков пиццы. – Все было прекрасно. Хотя приятно вернуться. Не могу дождаться возвращения к работе. Наконец-то у меня есть достаточно денег, чтобы заплатить за колледж, и почти достаточно, чтобы покрыть мои расходы в течение года.

– Только не говори мне, что самым ярким моментом твоей поездки было ожидание возвращения к работе. – Кеннеди смеется и качает головой. – Нет. Должно быть что-то большее. Я хочу знать все грязные подробности.

Мои щеки горят, когда я опускаюсь на диван рядом с ней и качаю головой. – Не так уж много подробностей. Это был невероятный секс. С ним было здорово общаться, и я прекрасно провела время. Мы всего один раз поссорились из-за моей жизненной ситуации.

Кеннеди хмыкает и отводит от меня взгляд, внезапно заинтересовавшись всем, кроме нашего разговора. На ее лице появляется виноватое выражение, которое мгновенно вызывает у меня подозрения.

– Кеннеди, что происходит? – Спрашиваю я, ставя тарелку на кофейный столик и поворачиваясь к ней лицом. – Ты выглядишь так, словно у тебя есть секрет.

Она хмурится и поворачивается ко мне лицом. Кеннеди скрещивает ноги и запихивает в рот кусок пиццы, пытаясь оттянуть время. Я скрещиваю руки на груди и жду, пока она закончит есть.

– Мужчины – идиоты. Я не должна рассказывать тебе, что происходит, потому что я вообще не должна была этого слышать. Я спорила с Рио по этому поводу последние пару дней.

– Спорила с Рио о чем?

Мой желудок сжимается, когда снаружи хлопают дверцы машины. Когда я встаю и подхожу к окну, Рио и Йован идут к зданию. Они несут груды пустых коробок, в то время как другие мужчины плетутся за ними.

– Что, черт возьми, это такое? – Резко спрашиваю я, поворачиваясь лицом к Кеннеди. – Ты знала об этом и ты на их стороне?

– Я не на их стороне, я просто в трудном положении. Если ты хочешь улизнуть, я могу их задержать. Но ты же знаешь, что рано или поздно он тебя выследит. Йован – могущественный человек.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам. Хотя я знаю, в каком трудном положении находится Кеннеди, я не могу не чувствовать себя немного преданной. Она должна была сказать мне, как только узнала, что задумал Йован.

Вместо этого она оставила меня наедине с этим беспорядком.

– Ты права. Я не собираюсь сбегать. Он просто выследит меня и притащит обратно. Однако, если он думает, что ему все это дерьмо сойдет с рук без боя, он глубоко ошибается.

Я беру свою пиццу и отношу ее на кухню, прежде чем пойти подождать у двери. Как только раздается стук, я открываю ее и встаю на пути Йована.

– Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? – Спрашиваю я бодрым тоном, хотя внутри меня все кипит.

Как он смеет думать, что может прийти сюда и приказать мне переехать к нему. Особенно после нашего разговора.

Когда мы вернулись из его хижины, мы поговорили о том, чтобы позволить людям присматривать за мной. Его люди следили за мной повсюду, куда бы я ни пошла, чтобы убедиться, что я в безопасности. Я думала, этого компромисса было достаточно, чтобы заставить Йована сделать шаг назад. Я не думала, что это была только временная ситуация, прежде чем он ворвался сюда.

– Планы изменились. В конце концов, ты собираешься переезжать. – Его взгляд встречается с моим взглядом, который не оставляет места для споров.

По крайней мере, скорее всего, он так думает.

– Я говорила тебе, что не против, когда люди присматривают за мной. Что изменилось с того дня до сегодняшнего?

– Ничего, – говорит он сквозь стиснутые зубы. – Просто впусти меня, чтобы мы могли собрать твое барахло. Ты переезжаешь сегодня вечером.

– Черта с два. Может, между нами что-то и происходит, но это не значит, что ты можешь контролировать мою жизнь.

Я отступаю назад и впускаю его и остальных, но только потому, что не хочу, чтобы мои любопытные соседи слышали наш разговор. Закрыв за ними дверь, я поворачиваюсь к Йовану, готовая продолжить спор о моей свободе.

– Хэдли, пожалуйста, не спорь со мной. Я просто хочу убедиться, что ты и ребенок в безопасности. – Он бросает стопку коробок на стойку. – И, честно говоря, мне все равно, что ты сейчас чувствуешь из-за этого. Твоя безопасность для меня на первом месте. Если это означает, что я должен похитить тебя, то именно это я и собираюсь сделать.

Кеннеди встает между нами и смотрит на Йована. – Это неправильно, пожалуйста, не делай этого.

– Не вмешивайся в это, – говорит Рио, обхватывая Кеннеди за талию и отводя ее в сторону. – Иди, помоги мне упаковать ее одежду, пока до нее не добрался кто-нибудь другой. Ты же знаешь, им не терпится порыться в ящике с женским нижним бельем.

Я вздыхаю и смотрю на Кеннеди. Хотя я ценю ее попытку помочь, я не хочу, чтобы она ставила себя в положение, которое только создаст проблемы в ее жизни.

– Все в порядке, Кеннеди, – говорю я с натянутой улыбкой. – Иди с Рио. Я справлюсь с этим сама.

Йован наблюдает, как Кеннеди и Рио направляются в мою спальню. Остальные мужчины заняты уборкой кухни и гостиной. Их способность игнорировать напряжение в комнате поразительна.

– Если ничего не изменилось, то почему изменилось наше соглашение? – Я делаю шаг к нему, слегка наклоняя голову, чтобы посмотреть ему в глаза. – Йован, что, черт возьми, происходит? Если нашему ребенку угрожает опасность, я должна знать.

– Мы все обсудим позже. Прямо сейчас мне нужно, чтобы ты собрала вещи. Так или иначе, ты собираешься переезжать.

Не знаю, почему в этот момент я перестаю с ним спорить. Может быть, из-за тона его голоса или отчаяния в глазах. Что-то происходит, если он отказывается от своего соглашения.

Сколько я его знаю, Йован всегда был человеком слова.

Если он вмешивается сейчас, у него должна быть причина.

Хотя это гигантский скачок веры, я предпочитаю доверять ему.

Пожалуйста, пусть это не будет ошибкой.

– Ты готов сказать мне, почему я сейчас живу с тобой? – Спрашиваю я резче, чем намеревалась, пока Йован несет последнюю из моих коробок в свой дом.

– Хэдли, неужели ты не можешь просто поверить, что я делаю то, что лучше для тебя? Не понимаю, почему я должен объясняться с тобой на каждом шагу. Хочешь верь, хочешь нет, но есть некоторые вещи, о которых тебе лучше не знать.

Я хмуро смотрю на него, пытаясь сдержать свой гнев. Что бы ни происходило, это пугает его. Я видела, какими долгими взглядами он одаривает меня, когда думает, что я не смотрю. То, как его глаза следуют за мной по комнате, убеждаясь, что я никогда не ухожу из его поля зрения надолго.

– Мы партнеры в каком-то смысле этого слова, – говорю я, усаживаясь на стойку. Йован вздыхает и начинает доставать еду из холодильника и раскладывать ее на стойке. – У нас с тобой будет ребенок. Мне нужно знать, кто или что представляет угрозу для нашего ребенка помимо твоей работы.

– Что заставляет тебя думать, что это будет что-то, выходящее за рамки картельного бизнеса? – Не глядя на меня, он достает нож и разделочную доску.

Йован закатывает рукава и начинает резать овощи, пока я раздумываю, не уйти ли. Я знаю, что у него нет привычки отчитываться перед кем-либо еще в своей жизни, но теперь это должно измениться.

Я не собираюсь по незнанию подвергать нашего ребенка опасности из-за того, что он не говорит мне, что происходит.

– Если бы это были обычные дела картеля, людей, которых ты приставил следить за мной, было бы достаточно. Ты знаешь это не хуже меня. Это означает, что должно происходить что-то еще.

Он смотрит на меня, прежде чем очистить луковицу от кожуры. – Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я тебе сказал.

– Не прикидывайся дурачком, Йован. Тебе это не идет. Какого черта я здесь и почему ты пытаешься контролировать мою жизнь?

– Я хочу убедиться, что ты в безопасности.

– Ты приводишь в бешенство. – Я беру ломтик болгарского перца и откусываю. – Если ты собираешься хранить от меня секреты, то у нас ничего не получится.

Может быть, он держит тебя рядом только потому, что у тебя будет от него ребенок. Может быть, его интересует только наследник.

Это ужасная мысль, но ее легко принять во внимание, учитывая то, как он ведет себя прямо сейчас. Эта мысль снова и снова прокручивается у меня в голове, пока я жду, что он скажет что-нибудь, что внесет немного ясности в эту ситуацию.

Йован начинает нарезать лук, сосредоточив внимание на овощах. – Я потерял свою семью из-за Феликса Домингоса. Я убил его семью, чтобы взять власть в свои руки. Я оставил его в живых. Он убил мою семью, когда я стоял к нему спиной. Я не позволю этому случиться во второй раз.

Я киваю и протягиваю руку, чтобы положить ее ему на предплечье. Он смотрит на меня, его рот сжат в тонкую линию. Через мгновение напряжение в его плечах спадает.

– Я просто хочу обеспечить твою безопасность. Феликс опасный человек. Он вломился в твою квартиру, когда нас не было в городе. Я не знаю, чего он добивался, но он действительно угрожал убить тебя.

Мое сердце замирает. – Ты забрал снимки с УЗИ, когда собирали кухню?

Нож со стуком падает на столешницу, когда Йован бросает все и отправляется рыться в коробках с надписью кухня. Он разрывает коробки, пока я сижу, совершенно застыв от ужаса.

– Их здесь нет, – говорит он, его голос звучит глухо, когда он смотрит на меня через плечо.

Мое сердце падает к ногам. – Черт.

– Он знает о ребенке.

Когда я смотрю на беспорядок, окружающий Йована, мои руки начинают дрожать. Этот ультразвук был у меня на холодильнике. Я впервые увидела своего ребенка, а теперь его нет. Я даже не заметила, что он пропал за последние пару дней. Со всей прочей информацией и несколькими списками, которые я повесила на холодильник, УЗИ затерялось в море бумаг.

И теперь он у человека, который хочет убить людей в жизни Йована.

Если бы я не влюблялась в него, я бы собрала вещи и переехала на другой конец страны. Я бы сказал ему, что все это дерьмо того не стоило, и тогда я бы не оглядывалась назад.

Однако я в его власти – разум, тело и душа. Я поняла это, как только мы вернулись с наших выходных. Я увидела в нем ту сторону, которая заставила меня начать представлять себе будущее.

Будущее, которого у меня, возможно, никогда не будет.

– Что мы собираемся делать? – Спрашиваю я, мои руки дрожат, когда я хватаюсь за край стойки и слегка наклоняюсь вперед. – Он собирается прийти за нами, не так ли?

Йован поднимается с пола и встает между моих ног. Его большие руки обхватывают мое лицо, и он отводит мою голову назад, пока я не смотрю на него.

– Я собираюсь сделать все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, – говорит он, проводя большими пальцами по моим щекам. – Я собираюсь убедиться, что Феликс не сможет добраться до тебя. С нами все будет в порядке. Возможно, он видел УЗИ, но это не значит, что он собирается что-то делать прямо сейчас.

То, что я здесь с Йованом, к лучшему. Он позаботится о нашей безопасности. Он позаботится о том, чтобы Феликс не смог добраться до ребенка.

Хотя, Йован – всего лишь один человек. Возможно, за его спиной стоит картель, но, когда дело доходит до дела, достаточно ли они преданы, чтобы умереть за женщину, которую он обрюхатил?

Мысль о том, что люди умирают за меня, нисколько не ослабляет панику, которая всплывает на поверхность.

– У нас все будет хорошо, – говорит он, опуская руки. Его руки обвиваются вокруг моей талии, и он притягивает меня в объятия, в которых, я думаю, он нуждается так же сильно, как и я. – Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

В этот момент я не знаю, обращается ли он ко мне или к ребенку.

Не думаю, что хочу это знать.

Все остальные в моей жизни были сплошными разочарованиями. Они подводили меня снова и снова.

Я не хочу, чтобы Йован был еще одним из таких людей, но я не знаю, есть ли какой-нибудь способ избежать этого.

Имей немного веры в него, говорит тоненький голосок в глубине моего сознания. Он может удивить тебя.