Текст книги "Блаженство и разрушение (ЛП)"

Автор книги: Кира Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Не беспокойся об этом, босс. Однажды ты встретишь женщину, которая заставит тебя захотеть стать лучше. Когда этот день настанет, я собираюсь сказать этой женщине, чтобы она бежала далеко и быстро.

Рио хихикает, когда я закатываю глаза. Ему повезло, что он мой друг в подобных ситуациях. Начнем с того, что у этого мужчины едва ли есть фильтр, и он редко использует его в моем присутствии. Иногда я задаюсь вопросом, не должен ли я быть с ним жестче. Придерживаться к нему того же стандарта уважения, которого придерживаются все остальные. Но жизнь не была бы такой, если бы Рио не беспокоил меня все время. Он единственный человек, которому удается держать меня на земле и чувствовать себя личностью.

Я смотрю на Хэдли и замечаю отстраненный взгляд ее глаз.

Может быть, Рио не единственный человек, который держит меня на земле.

– Хорошо, мы собираемся пойти туда, и, Хэдли, не беспокойся ни о чем, что скажет Алессио. Он сварливый засранец, и он попытается залезть мне под кожу. Он может попытаться залезть под твою. Похоже, это его любимое занятие. Но он хороший человек.

Она резко кивает Рио, стоящему рядом с ней. Хэдли слегка улыбается ему, прежде чем снова переключает внимание на меня. – Если кто-нибудь начнет стрелять, я оставлю твою задницу там.

– Я и не ожидал ничего другого, – говорю я, пытаясь сдержать свой гнев на нее вместо веселья, которое угрожает взять верх. – Он мой друг и союзник, так что у нас все должно быть в порядке, но если дела пойдут наперекосяк, ты уйдешь с Рио, а я позабочусь обо всем остальном.

После краткого плана побега мы направляемся внутрь. Наши шаги эхом отдаются на лестнице, когда мы поднимаемся на третий этаж. Мое сердце бешено колотится, когда я открываю дверь и вхожу в пустой вестибюль.

Сегодня вечером я получаю информацию, которую так долго искал.

Это мой первый шанс навсегда избавиться от картеля Домингоса.

Я должен был убить Феликса, когда убил остальных членов его семьи.

– Добро пожаловать, друзья мои, – говорит Алессио, появляясь из-за колонны. Он на добрых полфута выше меня и сложен как кирпичная стена. – Похоже, ты чувствуешь себя лучше, Хэдли.

Хэдли кивает и улыбается ему, когда Алессио подходит к нам и заключает ее в крепкие объятия. Она улыбается, когда он что-то шепчет ей на ухо, прежде чем отстраниться. Я не хочу знать, что он ей сказал. Это только будет беспокоить меня.

– Йован, – говорит Алессио, бросая на меня пристальный взгляд. – Просто предупреждаю, у нас есть еще кое-какие вопросы, которые нужно обсудить позже.

Его слов и взгляда, которым он одаривает мужчин, стоящих чуть в стороне, достаточно, чтобы я насторожился. Что-то здесь не так, особенно учитывая то, как его взгляд скользит по Хэдли. Я вижу беспокойство в его глазах, когда он снова смотрит на меня и засовывает руки в карманы.

– Какая у тебя информация о нашем парне? – спрашиваю я, скрещивая руки на груди и выпрямляясь. Я бросаю взгляд на других мужчин, их руки нащупывают пистолеты.

– Это для тебя. – Алессио протягивает мне папку, которая лежала на соседнем столе. – В ней подробно описано все, что я знаю о том, как наш друг наращивает мощь и получает поддержку. Я подумал, что это могло бы стать моим подарком тебе на День Святого Валентина в этом году.

– Большое тебе спасибо, Алессио. Я позволю тебе продолжить твой вечер, – говорю я строгим тоном.

– Прежде чем ты уйдешь, я просто хотел сказать, что был рад наконец-то познакомиться с тобой, Хэдли.

Она улыбается ему и говорит: – Взаимно. И спасибо тебе за то, что прикрывал меня в тот первый день в клубе. Это много значило для меня.

Он смотрит ей в глаза, прежде чем сказать: – Без проблем. Каждый заслуживает второго шанса, когда пытается правильно встать на ноги.

Ее щеки приобретают легкий оттенок розового. – Спасибо.

– Мне понравился твой огонь в тот первый день, и, судя по тому, что Йован рассказал мне о тебе, ты кажешься хорошей женщиной, поэтому я хочу попросить тебя об одолжении.

Я подхожу ближе к Алессио, готовый вмешаться, если он скажет что-то, что расстроит Хэдли.

– Что ты хочешь? – спрашивает она, в ее глазах горит любопытство.

– Никогда не переставай задирать его, хорошо?

Хэдли смеется. Прекрасный звук, которого я никогда раньше от нее не слышал. Такой искренний. Такой сердечный.

– Я обещаю, – говорит она, когда успокаивается.

– А теперь дай мне секунду поговорить с этим парнем наедине, ладно? Мне действительно было приятно познакомиться с тобой.

– Взаимно. Пожалуйста, навещай меня чаще. Мне было весело. – Она уходит, и Рио следует за ней.

Когда они оказываются вне пределов слышимости, Алессио качает головой. – Кто-то охотится за твоей девушкой. До меня дошли слухи, что ее родители все еще живы. Я не уверен, насколько это точно, но я подумал, что дам тебе знать на случай, если ты захочешь разобраться в этом.

– Какого хрена?

– Мне жаль, что на этот раз я не смог сообщить хороших новостей, но ты можешь рассчитывать на мою поддержку, если она тебе понадобится.

– Спасибо, чувак. Я действительно ценю это.

Он кивает и следует за Рио к лестнице, его люди следуют за ним, оставляя меня наедине с папкой.

Может ли информация Алессио быть верной относительно родителей Хэдли? И если да, то причастна ли она каким-либо образом к их уловке?

Мои мысли разгоняются до тысячи миль в час.

Так или иначе, я собираюсь докопаться до сути того, что, черт возьми, происходит в моем городе.

Глава 15

Хэдли

Я делаю глубокий вдох, стоя за дверью кабинета Йована, все еще пытаясь взять себя в руки. После того как я ушла прошлой ночью, я вернулась домой только для того, чтобы обнаружить, что некоторые из моих вещей исчезли. Если он думает, что сможет заставить меня переехать к нему, то он связался не с той женщиной.

Как только я убеждаюсь, что могу поговорить с ним, не взорвавшись, я стучу в его дверь. С другой стороны не доносится ни звука, поэтому я приоткрываю дверь и заглядываю внутрь.

Йован погружен в темноту, единственный свет в комнате проникает через маленькую щель между занавесками и от тусклой лампы в углу.

– Что это? – Спрашиваю я, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. – Что-то вроде мрачной пещеры?

– Что-то в этом роде.

– Зачем ты хотел меня видеть? – Спрашиваю я, сохраняя свой легкий и профессиональный тон, когда сажусь на один из стульев по другую сторону стола.

Он смотрит на меня и пожимает плечами. – Я подумал, что нам с тобой стоит кое о чем поговорить. И ты снова сбежала, прежде чем у меня появился шанс. Я знаю, что ты была травмированным ребенком, но убегать на каждом шагу не пойдет тебе на пользу.

Я вцепилась в подлокотники кресла, пытаясь держать себя в руках. – К сожалению, мне нужно было быть в другом месте. Кеннеди ждала меня, и я не могла заставлять ее ждать. Кроме того, я уволилась, так что ты мне больше не начальник.

Йован сцепляет пальцы под подбородком. Выражение его лица ясно дает понять, что он не верит моей лжи.

Несмотря на то, что я думаю, что могу доверить ему правду, есть что-то, что продолжает сдерживать меня. Если и есть кто-то, кто не собирается судить меня за мое прошлое, я знаю, что это Йован.

Однако испуганная маленькая девочка во мне так не думает. Она считает, что лучше пока держать свои секреты при себе. Она не хочет, чтобы я все ему рассказывала, на случай, если он отвернется от меня, как это сделали все остальные в моей жизни.

Я просто хочу сохранить эту единственную хорошую вещь еще немного.

– Кеннеди ждала бы тебя часами. И я не принимаю твое увольнение. Теперь, когда все улажено, что еще ты скрываешь от меня, Хэдли?

– Значит, Хэдли, когда ты злишься на меня, и котенок, когда хочешь трахнуть меня до бесчувствия?

Он мрачно усмехается и наклоняется вперед, опершись руками о стол. – Я не в настроении играть с тобой в игры, котенок, даже если это одно из моих любимых занятий.

– Чем я могу тебе помочь?

– Я хочу побольше узнать о твоих родителях.

– Почему? Мои родители мертвы. Я видела их тела.

– И у тебя нет оснований полагать, что они все еще могут быть живы?

Я теряю дар речи. – Что? Нет!

– Ладно, как ты узнала? Кто-нибудь приходил в твою школу и рассказал тебе?

– Я нашла их. Однажды, когда я вернулась домой с работы после школы, они лежали на полу. Я пыталась разбудить их, но они не просыпались. Они не дышали, поэтому я позвонила Карлосу, и он позвонил девять-один-один. На месте их объявили мертвыми.

Я была свободна. Горько-сладкое чувство. С одной стороны, больше никакого насилия. С другой стороны, теперь я могла рассчитывать только на себя, поскольку была совсем одна в этом мире. Итак, несколько дней спустя, в приступе гнева после особенно неприятного кошмара, который был скорее воспоминанием, я подожгла дом, чтобы убедиться, что о них не осталось никаких напоминаний. Может быть, подобно фениксу, я смогла бы восстать из пепла дома моего детства.

Хотя я знаю, что должна сказать ему это, я не могу произнести нужных слов. Я в ужасе от того, что он услышит, что я сделала, и подумает, что я чудовище.

Кто пытается сжечь дом своих мертвых родителей, чтобы скрыть годы жестокого обращения? Или, может быть, я пыталась сжечь само насилие. Однако здесь нам не повезло.

– Хорошо, значит, они мертвы, а у Алессио были неверные сведения.

– Алессио сказал, что мои родители живы?

– Да, но зачем кому-то это делать? Зачем кому-то распространять информацию о том, что твои родители живы?

– Я не знаю. Я понятия не имею, кто такой Алессио и почему его волнует судьба моих родителей. Ты должен мне поверить.

Пока он изучает меня, комната становится теплее и меньше. Его глаза сужаются, и он встает, обходя стол, чтобы встать передо мной. Мягкие волосы Йована падают ему на глаза, и я представляю, как провожу пальцами по этим волосам, чтобы убрать их с его лица.

Я помню, какими мягкими были его волосы в моих руках, когда я держала его, пока он дарил мне лучший оргазм за долгое время. Нежные взгляды, которыми он одаривал меня, когда заставлял умолять о его члене.

Передо мной больше не тот человек. Ни в коем случае.

Человек, стоящий передо мной, – лидер картеля и человек, который может посчитать нужным избавиться от меня в любой момент. Он из тех мужчин, которые могли бы избавиться от меня, не задумываясь.

– Хэдли, какого черта я должен верить всему, что вылетает из твоего хорошенького ротика, когда все, что ты делаешь, – это лжешь мне? – спрашивает он низким и опасным голосом, наклоняясь ближе ко мне.

– Я никогда тебе не лгала.

Он ухмыляется, проводя пальцем по изгибу моей щеки. – Нет, все верно. Ты мне не лжешь. У тебя просто есть секреты от меня, и ты убегаешь. Ты прячешься, хотя мы оба знаем, что у тебя есть характер. Но я не могу понять, что ты что-то скрываешь.

– У тебя есть свои секреты. У меня свои.

Йован выпрямляется. – Мой ребенок – это не гребаный секрет, Хэдли.

– И мы снова возвращаемся к ребенку! – Я встаю и качаю головой. – Я собиралась рассказать тебе о ребенке после того, как у меня будет больше времени обдумать то, что я хотела сделать. Жизнь с тобой – это не та жизнь, которая должна быть у ребенка. Можешь ли ты честно сказать мне, без всяких сомнений, что сможешь обеспечить безопасность нашего ребенка?

– Как я могу тебе это сказать, когда ты даже не дала мне возможности все спланировать? – Он дергает подбородком в сторону кресла. – Сядь на место. Мы еще не закончили разговор.

– Думаю, я закончила разговор.

Я направляюсь к двери, моя рука сжимается на ручке как раз в тот момент, когда я чувствую руку на своей талии. Меня быстро разворачивают и прижимают к стене. Йован смотрит на меня сверху вниз, на его красивом лице появляется раздражение. Между нами всего несколько дюймов.

Возбуждение разливается по моему телу, когда он прижимается ко мне своим напрягшимся членом. В этот момент спор затихает. Между нами нет ничего, кроме сексуальной химии.

Когда Йован вот так груб и требователен, я достигаю нового уровня возбуждения. Я хочу, чтобы он взял от меня то, что ему нужно, и оставил меня корчащейся в конце всего этого.

Это, наверное, то, что пугает меня больше всего.

– Послушай, и слушай внимательно, котенок. Нам нужно поговорить об этом ребенке и выработать план. Я был неправ, забрав твои вещи прошлой ночью, но я не позволю тебе подвергать опасности и себя, и ребенка, потому что ты не хочешь поступиться своей гордостью.

– Моя гордость? – Я усмехаюсь и пытаюсь вывернуться из его объятий, но он только сильнее прижимается ко мне всем телом. – Отпусти меня. Если я не останусь без работы, то должна буду работать прямо сейчас, и все будут гадать, где я.

Он хихикает и наклоняется вперед, чтобы прикусить мочку моего уха. – Мы могли бы позволить им всем услышать, где ты. Я мог бы трахнуть тебя у этой двери, и все снаружи услышали бы стоны, которые ты издаешь, когда кончаешь.

Я бы солгала, если бы сказала, что он не испепелил своими словами мое нижнее белье.

– А теперь, – говорит он, отстраняясь от меня. – Я хочу увезти тебя на выходные, чтобы мы могли обсудить все это должным образом, не отвлекаясь ни на что постороннее. У меня хороший коттедж в лесу на севере штата. Неподалеку есть маленький городок. Я бы хотел отвезти тебя туда.

– И все, что мы собираемся делать, это разговаривать? – Спрашиваю я, во мне закрадывается подозрение.

Он одаривает меня волчьей ухмылкой. – Мы могли бы заняться другими вещами, если хочешь.

Я протягиваю руку и медленно провожу ладонью по тонкой ткани его штанов. – Тебе бы это понравилось, не так ли?

– Перестань дразнить, котенок. Ты собираешься вернуться к работе и притвориться, что здесь ничего не произошло. Как только ты закончишь свою смену, я заберу тебя отсюда, чтобы мы могли вместе разобраться с нашим дерьмом.

– Хорошо, – говорю я, зная, что этого не избежать.

Пришло время поговорить с Йованом, хотя бы немного. Он отец моего ребенка, и я была несправедлива к нему. Я должна ему кое-что объяснить, хотя есть секреты, которые я планирую сохранить при себе.

Хотя я могу позволить ему увидеть больше деталей из моей жизни, полная история – это больше, чем кто-либо другой должен вынести.

После шести часов, проведенных в машине с Йованом, я готова выйти и прогуляться. Хотя поездка в коттедж была приятной, я не любитель сидеть взаперти в машине в течение длительного периода времени.

Йован сворачивает с главной дороги на грунтовую. По обе стороны дороги растут деревья, и ветерок доносит до машины аромат полевых цветов. Над головой сияет солнце, хотя еще раннее утро.

– Не хочешь пойти вздремнуть? – Спрашивает Йован, когда перед нами появляется большой дом из камня и стекла. – Я знаю, что ты отработала долгую смену и вообще не спала в машине.

– Может быть, – говорю я, наклоняясь вперед на своем сиденье, чтобы получше рассмотреть возвышающийся дом. – Это то, что ты называешь коттеджем?

– Да. – Он улыбается и кладет руку мне на колено. Судя по тому, как его большой палец рассеянно поглаживает мою обнаженную кожу, я не уверена, что он вообще осознает, что делает это.

Этого простого прикосновения достаточно, чтобы у меня в животе запорхали бабочки. Такое случайное прикосновение, которое говорит о многом. Даже когда он не обращает внимания на то, что делает, он тянется ко мне.

Паника поднимается вместе с трепетом бабочек, когда я начинаю думать о том, что это может означать.

Успокойся, Хэдли. Ты здесь, чтобы поговорить о том, что все это значит и куда вы двое собираетесь двигаться дальше. Вылезай из своей головы и просто начни с ним разговаривать.

– Это великолепный дом, – Я говорю, пока он паркует машину. – Ты его купили или построил сам?

– Немного того и другого. – Он указывает на деревянную часть дома. – Эту часть построил мой дедушка, когда они с бабушкой впервые вышли сюда на пенсию. Он сказал, что всегда хотел построить свою собственную маленькую бревенчатую хижину.

– Итак, ты получил это и дополнил?

Йован кивает и выходит из машины. Я тянусь к дверной ручке, но он уже там и открывает дверь прежде, чем я отстегиваю ремень безопасности.

– Спасибо. – Я кладу свою руку в его и позволяю ему помочь мне выйти из машины.

Если мы собираемся провести здесь следующие несколько дней, я могу с таким же успехом попытаться следовать его планам. Я не хочу, чтобы у нас были ужасные отношения, если мы собираемся вместе произвести на свет ребенка.

Я хочу, чтобы у нашего ребенка был лучший пример семьи, какой только может быть.

Вы могли бы стать больше, чем просто родителями, если бы позволила себе открыться ему и добиваться того, чего ты хочешь.

В эти выходные я решаю пустить всё на самотёк. Я собираюсь позволить всему разыграться передо мной, вместо того чтобы зацикливаться на собственных мыслях о «что если» и «может быть».

Я должна дать нам шанс.

– Если у тебя есть такое великолепное место, как это, зачем вообще жить в Майами?

Йован пожимает плечами и достает наши сумки из багажника. – Мой бизнес в Майами. Управлять им отсюда невозможно. Даже если бы это было так, я бы не хотел, чтобы это дерьмо просочилось в эту часть моей жизни. Этот маленький коттедж – единственное, что у меня осталось от моей семьи.

Мое сердце сжимается, когда его голос звучит немного сдавленно. – Мне жаль это слышать.

Он смотрит на меня и выгибает бровь. – Ты действительно не знаешь, что случилось с моей семьей, или ты играешь со мной в игру?

Я беру у него одну из сумок и перекидываю ее через плечо. Как только я устраиваюсь поудобнее, Йован забирает сумку и направляется к дому.

– Я поставила перед собой задачу держаться как можно дальше от картеля и их бизнеса.

– Почему ты испытываешь такое отвращение к картелю? Насколько я знаю, у тебя нет настоящих связей, кроме Карлоса. И он всего лишь дилер высокого уровня. Никто ни с каким положением.

Я жду, пока он откроет входную дверь, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы описать свои чувства к картелю, не выдавая при этом слишком многого.

– Картель затрагивает все в Майами и портит его. Я хотела сохранить свою жизнь как можно более незапятнанной. Мои родители заставили меня пройти через достаточный ад, когда я была моложе, и я была полна решимости избежать всего этого, когда стану старше.

– Ты знаешь, я чувствую, что там есть история, которую я умираю от желания услышать.

– Может быть, позже, – говорю я, зевая на последнем слове. – Хотя мне не помешало бы вздремнуть. Мне следовало бы поспать по дороге сюда, но в последнее время мне трудно спать в машинах.

Он смотрит на меня с любопытством, светящимся в его глазах, прежде чем провести по дому. Я оглядываю деревянные полы и массивные окна с видом на улицу. Все вокруг меня выглядит так, словно сошло с обложки журнала о элегантном и современном фермерском доме.

– Почему тебе трудно спать в машине? – спрашивает он, открывая дверь в конце коридора, за которой оказывается большая спальня. – Я еще не отремонтировал ни одну из других спален, так что, надеюсь, ты не против разделить со мной постель.

– Я беременна твоим ребенком. Я думаю, что делить с тобой постель – наименьшая из моих забот. – Я дерзко улыбаюсь ему, стягивая джинсовые шорты с ног. – Кроме того, прямо сейчас я слишком устала, чтобы беспокоиться об этом.

– Ты собираешься ответить на мой вопрос? – Спрашивает он, ставя сумки на стул в углу, прежде чем тоже раздеться. – Или это будет еще одна из тех тайн, которые я все еще пытаюсь разгадать о тебе?

– Раньше я жила в своей машине. После смерти моих родителей. Дом сгорел. Мне нужно было где-то жить, но я ни за что на свете не собиралась позволять себе связываться с системой усыновления. Итак, это была машина.

Он мгновение смотрит на меня, прежде чем обхватить руками мою талию и притянуть к своему телу.

Секунду я стою неподвижно, не совсем понимая, что происходит. Он хихикает и целует меня в плечо.

– Я обнимаю тебя, Хэдли. Тебе не повредит обнять меня в ответ.

Я смеюсь и обнимаю его. Ощущение, что я просто стою здесь и держусь за него, мне незнакомо. Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то просто обнимал меня, пока я стою рядом с ним.

– Пошли, – говорит он, когда, наконец, отходит. – Пора вздремнуть.

Йован ложится в постель, прежде чем откинуть простыни в сторону. Он держит их открытыми достаточно долго, чтобы я успела снять туфли и шорты. Я забираюсь в кровать рядом с ним, стараясь сохранять между нами приличную дистанцию.

Он перекатывается на бок и подсовывает руку под голову. Веселая улыбка изгибает его рот. – Чем ты там занимаешься?

– Собираюсь спать. Тебе тоже следует это сделать.

Он придвигается ближе ко мне и обнимает меня за талию. Когда его пальцы скользят вверх и вниз по моей коже, дрожь пробегает по моей спине.

Взгляд Йована опускается к моему рту, посылая прилив тепла прямо к моему сердцу. У меня перехватывает дыхание, когда он наклоняется ко мне ближе.

– Ты же знаешь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя и ребенка, верно? Однажды я потерял свою семью. Я не позволю этому случиться снова.

Я хочу поспорить с ним о том, что я его семья, но я знаю, что это только из-за моих собственных проблем. Мы оба были одиноки так долго, что я не знаю, действительно ли кто-то из нас знает, что такое семья.

– Я боюсь того, что может произойти. Я не думала, что на этом этапе моей жизни у меня будет ребенок. Я должна закончить колледж и начать преподавать.

– Кто сказал, что ты не можешь делать это с ребенком? – Спрашивает Йован мягким тоном, продолжая выводить узоры на моей коже.

– У меня нет никакой поддержки. Ты управляешь картелем. У меня нет братьев и сестер. Я уверена, Кеннеди с удовольствием помогла бы, но я не могу все время полагаться на то, что она позаботится о ребенке.

– У нас есть время разобраться во всем этом. Я не собираюсь оставлять тебя делать это в одиночку.

Комок в моем горле угрожает задушить меня, когда я смотрю на него. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я сокращаю расстояние между нами, прижимаясь губами к его губам.

Йован издает низкий стон, его рука прижимается к моей спине, когда он притягивает меня к себе. Поцелуй углубляется, его язык переплетается с моим. Я стону в ответ на поцелуй, когда моя рука скользит по его щеке, ощущая жесткую щетину на своей ладони. Моя рука скользит вниз к его шее, а пальцы погружаются в мягкие волосы у него на затылке.

Его грубые руки скользят под мою рубашку, прежде чем стянуть ее с меня. Он хватает меня за бедра и перекатывается, притягивая меня к себе. Его член пульсирует напротив моей сердцевины, когда я двигаю бедрами и дразню его.

– Черт возьми, Хэдли, – говорит он хриплым голосом, когда отстраняется, чтобы посмотреть на меня. – Я не знаю, как я так долго прожил без тебя.

Я не знаю, что на это сказать, поэтому целую его снова. Я провожу руками по его обнаженной груди, осыпая поцелуями его щеку и спускаясь по шее к ключицам. Я провожу зубами по чувствительной коже, прежде чем продолжить свой путь вниз по его телу.

Йован приподнимает бедра достаточно, чтобы я могла снять с него шорты и боксеры. Его член высвобождается, на головке блестит капелька влаги. Я слизываю капельку с кончика его члена, прежде чем провести языком по всей длине.

Я сжимаю основание его члена, одновременно беря головку в рот. Пальцы Йована погружаются в мои волосы, и он отводит их с моего лица. Наши взгляды встречаются, когда я обвожу своим языком вокруг него. Он стонет, жар полыхает в его глазах, когда я надуваю щеки и беру в рот еще больше его члена.

Я дразню его зубами и языком, посасывая его член и постанывая, когда он касается задней стенки моего горла. Я стону рядом с ним, когда он быстрее направляет мою голову, его бедра приподнимаются, когда он глубже проникает в мой рот.

– Мне нужно почувствовать, как твоя киска обхватывает мой член, – говорит он хриплым голосом, отстраняя меня от своего члена.

Пока я пробираюсь обратно по его телу, он расстегивает мой лифчик и отбрасывает его в сторону. Я провожу языком по его животу, прежде чем сесть и оседлать его бедра.

– Надеюсь, ты не слишком привязана к этим стрингам, – говорит он, прежде чем хватается за кружево и срывает его с моего тела.

Жар разливается у меня между ног, когда я нависаю над его членом. Пальцы Йована находят мой клитор, кружат вокруг чувствительного бутона, пока он смотрит на меня снизу вверх. Я наклоняюсь вперед и провожу языком по чернильно-черным линиям на его плечах, которые идут от татуировки плачущего ангела на его спине.

– Если ты будешь продолжать в том же духе, я долго не протяну, – говорит он, его голос звучит чуть громче рычания, когда его рука погружается в мои волосы.

Он оттягивает мою голову назад и заставляет меня посмотреть на него, прежде чем направить свой член вверх и погрузиться в мою киску. Я стону, кладу руки ему на грудь и начинаю раскачивать бедрами, вбирая его все глубже и глубже. Я беру его член по самую рукоятку, моя киска пульсирует вокруг его массивного члена.

– Посмотри на меня, котенок. Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь на мой член.

– Черт. – Я впиваюсь ногтями в его грудь, когда он сильнее тянет меня за волосы. – Да. Черт. Мне нужно больше. Пожалуйста. Я хочу кончить на весь твой член.

Йован ухмыляется мне, прежде чем выйти. – Встань на четвереньки.

Я без колебаний делаю, как он говорит. Мое тело жаждет его, и я на грани оргазма. Мне нужно больше, и в данный момент я готова сделать все, что он скажет, чтобы получить это.

– Какая хорошая маленькая шлюшка, – говорит он, его пальцы скользят вниз по моему позвоночнику и по изгибу моей задницы.

Его пальцы скользят по моим влажным складочкам, прежде чем погрузиться внутрь меня. Мои внутренние стенки сжимаются вокруг него, когда мои бедра прижимаются к нему.

Мне нужно больше.

– Пожалуйста, – говорю я с придыханием, пока он сгибает пальцы и проникает ими глубже.

– Чего ты хочешь, Хэдли?

– Я хочу кончить.

– Я не знаю, была ли ты достаточно хороша, чтобы заслужить это, – говорит он хриплым голосом, прижимая руку к середине моей спины и толкая меня на кровать. Простыни шелковисты на моей груди, от трения моего тела о ткань мои соски становятся тверже.

Йован заменяет пальцы членом, его руки сжимают мои бедра и притягивают меня обратно к нему. Я сжимаю в кулаке простыни, выгибая спину и поднимая задницу выше, меняя угол наклона, пока он не погружается глубоко в меня.

Его рука опускается на мою задницу, оставляя острую боль, когда он толкается сильнее и быстрее. Его член пульсирует внутри меня, когда я кончаю, мое тело сотрясается. Йован усмехается и усиливает хватку, сильнее прижимая меня к своему телу с каждым движением бедер.

– Черт, твоя киска выжимает из меня жизнь. – Йован стонет, двигаясь быстрее, врезаясь в меня, пока не кончает. Он на мгновение застывает, прежде чем выскользнуть из меня.

Когда он падает на кровать рядом со мной и притягивает меня в свои объятия, я начинаю задаваться вопросом, могла бы каждая ночь быть такой.

Это опасная мысль, но я не могу избавиться от нее, даже засыпая.