Текст книги "Хранимая (СИ)"

Автор книги: Кира Бег

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

На следующий день, когда хозяйка утром собиралась уже выходить, к нам буквально вломился какой-то мужчина. По богатым цветным одеждам и упитанному брюшку я сделала вывод, что это какая-то шишка. Он с порога начал возмущенно причитать, размахивать руками и тыкать в меня пальцем. Хозяйка не менее горячо ему отвечала, уперев руки в бока, а потом встала между мной и незваным посетителем. Тот фыркнул и, с издевкой бросив последнюю фразу, вышел прочь. Если бы в доме была дверь, хлопнул бы. Хозяйка обернулась и смерила меня непонятным взглядом. А потом сунула в руки грязные после завтрака миски и позвала за собой. Я понятливо прихватила еще и ложки с котелком. Женщина одобрительно кивнула. Оказалось, посуду просто отчищают горячим песком в стороне от поселка, а потом грязь и остатки пищи прикапывают, чтобы не было мух и диких зверей. Вода на вес золота, мыть посуду – непозволительная роскошь. Потом, сложив тарелки в доме, мы пошли к ослице. Мне показали, как её чистить, кормить, поить и доить. Последнее мне, как городской жительнице, было самым странным. Но ведь звери сами меня не обидят, и я это копытное существо обижать не собиралась. Хозяйка только качала головой, глядя, как их упрямая животинка беспрекословно меня слушается. С этого дня я стала помогать по дому, и, пока хозяйка трудилась на плантации, учила язык, играя с детьми. Случайно обнаружилось, что здесь есть школа. Старики, которые не в силах уже работать, собирают детей в тени пальм с утра или по вечерам, когда солнце греет меньше. И рассказывают им истории про соседние страны, караванные пути, показывают на песке, как пишутся буквы, читают книги. Занятия свободны для всех, и я напросилась ходить вместе с девочкой. А потом мы разделились: она занималась утром, а я в это время хлопотала по хозяйству, готовила обед, присматривала за малышами. Вечером с братьями сидела девочка, а я, со своим кривым знанием языка, мучила старцев вопросами. Другие ученики надо мной смеялись, но я утешала себя тем, что даже вон тот пацан, лет пяти по виду, старше меня. Но потом ребята стали меня уважать. Они знали, что учиться им предстоит еще долго, при их продолжительности жизни на это можно потратить пару десятилетий. Да и не факт, что навыки письма и чтения пригодятся им хоть раз в жизни. Поэтому ребята не спешили и одну букву проходили неделями. Я же «глотала» информацию жадно, привыкнув к земным скоростям. И мальчишки, которым не хотелось ударить передо мной лицом в грязь, тоже стали напрягаться в учебе.

Финики скоро приелись, каждый день ночами тянуло прохладой, а днем нещадно жгло солнце. Я старалась не быть обузой хозяйке, хоть и понимала, что лишний рот им дается нелегко. Но мне просто было некуда больше идти. По вечерам, уложив детей спать, хозяйка садилась за рукоделие. Залатать прорехи на одежде, связать сеть для подвешивания фруктов под потолком, на стенах. Я за компанию занимала руки и расспрашивала, тренируя речь, о жизни в пустыне или рассказывала короткие истории из своих приключений в этом мире. В полной темноте мы расходились по своим лежанкам, и я загадывала, кого хочу увидеть во сне, и действительно они мне снились. Иногда это был Дик. И я смотрела, как он хмурый сидит на заседании в «консервной банке», разбирает бумаги в кабинете в поместье или тренируется на заднем дворе. Несколько раз я видела, как он в задумчивости что-то чертит на бумаге. Тогда я, во сне, подходила к Родициту и вставала за его плечом. И с удивлением смотрела на собственный портрет карандашом. Это было очень приятно. Ручку, которую я ему подарила, Дик всегда носил в кармане.

Иногда я загадывала увидеть Дракона и его Хранителя, или единорогов, звонкие водопады или зеленые леса. Па и животные словно чувствовали моё присутствие, фыркали, оглядывались. Хранитель Дракона несколько раз даже заговаривал со мной, но, понятное дело, ответа не услышал. Ведь это он мне снился, а не наоборот. Однажды я пожелала увидеть Эля. Он всё так же неподвижно висел в столбе света, словно в вязком киселе, едва касаясь каменного пола ногами. Во сне я ходила около заколдованного круга, но была не в силах ничего исправить. Он следил за мной глазами, и в его взгляде было сожаление и просьба больше не приходить, не рисковать. Вошедший Магистр замер на пороге, подозрительно оглядывая помещение. Он словно почуял меня. Хозяйка в ту ночь опять застала меня в слезах и долго утешала. Больше я к Элю не ходила.

Малыш… Эль… Мне тебя отчаянно не хватает. Оказалось, я настолько привыкла к твоей бесшабашной улыбке и пронзительному взгляду, что без них чувствую себя рыбой без воды. Где-то на грани восприятия, на самом краю сознания теплится кокон преданности, в который я с таким упоением куталась со дня нашей встречи. Значит, ты еще жив. Прости, если я порой злилась или была необъективна, раздражалась, придиралась по мелочам. Ты во всем прав, Эль. Только живи! Я как-нибудь справлюсь без тебя, я постараюсь, обещаю. А ты держись. Когда мы снова увидимся, я не буду больше капризничать, жаловаться и придираться. Кажется, я наконец повзрослела. Мне тебе не хватает, Эль. Знаю, есть места, куда я могу вернуться и где меня будут ждать, но там мне нечего делать без тебя. Я не могу вернуться без своего названного брата, слышишь, Эль?! Я бы пошла за тобой, вернула, спасла, но у меня нет сил для этого. Я совсем беспомощна без тебя, братик. Держись там, а я буду думать, как жить дальше. Только держись!

Реальность, правдивость своих сновидений я не ставила под сомнение. Для меня было очевидно, что Мир просто показывает мне то, что видел сам. И чем больше я смотрела, тем сильнее хотелось оказаться возле своих друзей, утешить их, сказать, что жива, что рада их успехам и сожалею неудачам. Раскрывать своё местонахождение было слишком опасно, маги буквально открыли за мной охоту, отслеживая все посылки, письма, проверяя приезжих в городах. Но деревеньку, в которой я сейчас жила, словно заколдовали: сколько бы маги не искали, они всегда, не замечая этого, обходили стороной эту часть пустыни. Сниться магам я боялась, они как-то чуяли моё присутствие, поэтому приходилось наблюдать за ними косвенно, в основном, из разговоров простых людей, которые состояли при магах слугами.

Однажды я заглянула к Мастеру. У него и его семьи было всё в порядке. Я умилялась, глядя, как он учит младшего сына вешать полки, как за столом он нежно переглядывается с женой или помогает среднему сыну решать задачки. Из разговоров я сделала вывод, что старший сын уехал учиться в большой город и надеется получить диплом с отличием, так как отец обещал тогда сосватать его красавице из соседней деревни. Мастер по-прежнему лечил людей, собирал травы, был отцом и мужем. Этот сон дал мне ощущение, что жизнь продолжается, не смотря ни на что. Мир не рухнул, и есть люди, которые умеют радоваться каждому дню и нести свет окружающим. Я проснулась с улыбкой на губах, в первые за долгое время.

Но интереснее всего было наблюдать за Арикой. Эта непоседливая эльфа ни дня не могла провести без приключений. Она исправно работала у пожилого родственника, закидывая ученого вопросами. Попутно разбиралась в хитросплетениях семейных связей, отвечая на почту своего нанимателя, и иногда оказывалась втянута в какие-нибудь интриги. То два брата наследство делят, то соседи не могут найти границу своих территорий. Профессор, как юрист, пытался их рассудить, дать совет, и Арика принимала в этом самое активное участие. Попутно эльфа изучала человеческие законы и законы прочих народов, сравнивала их между собой и училась применять. Врытый за домом столб был весь покрыт дырками от метательных ножей, с которыми эльфа теперь не расставалась. С луком у неё дела шли хуже, но она не опускала руки. Когда брата отправили с каким-то поручением в человеческое королевство, Арика воспользовалась его отсутствием и сбежала. Вот всполошился Карасай! Мамыкин кинулся за ней следом и успел очень вовремя – неугомонная эльфа повздорила с двумя «свободными разбойниками», и те едва не скинули её в овраг. И как бы Арика не ругалась, Мамыкин не оставлял её ни на минуту, за что ему лично от меня огромная благодарность.

И прекрасная эльфа отравилась путешествовать. В коляске, без денег и особых запасов, имея только голову на плечах, плащ от Эля в сумке и верного орка за спиной. Эта парочка многих переполошила. Пытаясь подзаработать денег, они помогали разбираться в спорах, ссылаясь на законы и судейскую практику. Они отбивались от проигравших спорщиков и простых разбойников на дорогах. Тут навыки метания кинжалов Арике и пригодились, а Мамыкин вспомнил, как по молодости лет участвовал в походах и набегах, ни на миг не выпуская оружия из рук. В пути Арика стреляла из лука дичь им на обед, и иногда они меняли добычу на хлеб в деревнях. Эта парочка выглядела более, чем странно, но таиться и маскироваться они не собирались. Они шли без какой-то определенной цели, и, хотя эльфа выбирала пути, ведущие в сторону скалы-святыни, которую я зачем-то посоветовала ей посетить, они не стремились туда специально и наслаждались дорогой. Арика продолжала заниматься физкультурой, теперь под присмотром Мамыкина, который давал ей всё более сложные упражнения. Удивительно, но в этом плане орки оказались развитее эльфов, и у них был специальный комплекс упражнений для раненных в боях. В какой-то миг Арика обнаружила, что может недолго, всего несколько секунд, стоять на ногах. И теперь к её креслу были прицеплены еще и костыли, которые эльфа пыталась освоить, но пока безрезультатно. Зато, стреляя из лука, она стала чаще попадать в цель, а кинжалы и вовсе порхали, как бабочки. Неугомонная парочка из зеленокожего орка и прекрасной эльфы везде находила себе приключения, и я радовалась их достижениям.

Помимо снов, реальность тоже не стояла на месте. В деревне смирились с моим присутствием. Старцы стали относиться с уважением, ведь я подавала пример на их уроках, задавала умные вопросы и рассказывала об удивительных вещах. Например, про «твердую лохматую воду, которая падает с неба». Это я про снежинки так объясняла, и даже рисовала их на песке.

Но дело было не только в занятиях. Как-то я шла к озеру с кувшином, принести в дом воды. В это же время верблюд, будь он неладен, решил взбеситься. То ли колючка под хвост попала, то ли муха укусила. Но массивная зверюга стала наступать на ребенка, мальчишку, который его чистил. Малец выскочил из загона и помчался по деревне, а верблюд сломал ограду и ринулся следом. Я испугалась. И с криками «стой, гад такой, кому говорю» встала на пути разъяренного верблюда, выставив перед собой руку ладонью вперед. Зверь обалдело на меня уставился, что-то высказал нелестное на мой счет (видимо, сетовал на умственные способности некоторых людей), и затормозил. Последние пару метров он проехал буквально на попе. Неожиданно я обнаружила, что вокруг собралась чуть ли не вся деревня, а спасенный мальчишка держится за мамкину юбку и растеряно переводит взгляд с меня на зверя. Я же была зла. Отчитав верблюда, который выслушал меня, понурив голову, я отправила того обратно в загон. И, о чудо, он пошел! Занял свое стойло, еще и выломанные доски поворошил, словно надеясь, что они встанут на место. Вечером старец расспрашивал меня, как я сумела остановить «одержимого темным духом зверя». На что получил ответ, что я испугалась. Не за себя, за мальчика. А там, откуда я родом, женщины с перепугу и не такое делают. Верблюда на скаку остановят, из горящей избы всех спасут, еще и плавать могут. Последнее мы и обсуждали на этом занятии, и все очень сожалели, что не могут попробовать прямо сейчас – вдруг они тоже умеют? Только вот вода на вес золота, в ней не то, что купаться нельзя, количество кувшинов на день на каждую семью ограничено. Я утешила ребят тем, что хоть они и не плавают в воде, зато их отцы бороздят пески пустыни, как корабли море. В этой фразе тоже пришлось многое объяснять. Старец сидел в тени, под пальмой, и довольно улыбался. Такой тяги к знаниям у детей он давно не видел, а как они расширят кругозор!

После случая с верблюдом некоторые жители деревни стали со мной здороваться. До этого я была вроде изгоя. Не местная, пришла не понятно откуда, не понятно зачем. Но женщины видели, что я помогаю своей хозяйке в меру сил, детям нравились мои истории. Днем другие хозяйки стали оставлять мне малышей, или просили успокоить норовистую скотину. За это угощали едой, молочными продуктами или водой. Не всем такое положение вещей нравилось. Например, тот пузатый мужик, который хотел меня выставить в один из первых дней, смотрел на это всё с неодобрением. Но женщин в деревне сейчас было большинство, и они могли бы послушать своих мужей, которые ушли с караваном, но не злобного старосту. Тем более, как я поняла, в дела, которые считаются женскими, мужчинам здесь вмешиваться запрещено. Сложные вопросы решает общий совет женщин. Это разумно, когда мужчин по полгода нет дома. В итоге староста бурчал себе под нос и жаловался старикам, а те посмеивались и звали его послушать мои истории. Конечно, староста ни разу не появился на наших уроках, где порой собиралась половина деревни.

Я придумывала считалочки, чтобы проще запоминать слова. Не всегда они звучали разумно, но чем смешнее – тем проще выучить. Детям эти стишки нравились, они и сами начали придумывать такие, якобы для младших братьев и сестер. Старики были довольны.

Меня учили местным забавам. Например, была игра, похожая на шашки, был аналог нард. Я научила детей игре «Морской бой», а старики иногда звали меня просто посидеть рядом, обсудить прошедший день, составить им компанию в шашки. Я соглашалась, когда не было срочной работы по дому.

Один мальчишка вбил себе в голову, что любит меня без памяти, и принялся дарить мне подарки. Это было забавно, получать сладкие финики от поклонника четырех лет по виду, пока не выяснила, что парнишка без спросу таскает это всё из дому. Я его отчитала, сказала, что эти продукты даются его родителям нелегко, а младшим братикам надо хорошо кушать. Но что у него есть шанс мне понравиться, если он будет хорошо учиться и помогать взрослым.

Дни шли за днями. Я думала об Эле каждую минуту и старалась радоваться жизни. Ведь когда хорошо мне, хорошо и ему. Если помочь не в моих силах, так хоть не буду усложнять его ситуацию. По вечерам я вспоминала Дика. Его милые подарки заставляли улыбаться, а от воспоминаний о тренировках захватывало дух. Стремительные плавные движения, пронзительный уверенный взгляд, напряженные мышцы под рубашкой. Эх, достанется кому-то такое счастье. Насчет себя я иллюзий не строила. Мы знакомы всего несколько дней, и почти не общались.

За два месяца до возвращения каравана случилась неприятность. Я сидела в доме, вязала сеть, когда неприятно засосало под ложечкой. Наказав детям не выходить, с опаской вы глянула из дома. Не увидев ничего странного, пошла дальше, повинуясь неясному чувству. Потом побежала. Беда, надо предотвратить!

Мальчишка барахтался в озере и был уже далеко от берега. Он держался из последних сил, добраться обратно уже не сумел бы. Люди стояли вдоль берега и молча смотрели, как он тонет. Никто не умел плавать из-за странного запрета, и никто не знал, что делать в таких случаях. Я на ходу сорвала с себя платок, халат, юбку, и нырнула в воду. За всплеском воды я еще услышала ахи и возгласы, а потом выкинула всё лишнее из головы и сосредоточилась на ребенке. Мах руками, еще один…

Через какое-то время мы оба были на берегу. Мальчишка отплевывался, я сидела отдыхала рядом. Кто-то принес мою одежду. Я поблагодарила и первым делом повязала платок на голову. Подошла мать парня. Долго молча и напряженно смотрела на него, пытаясь не то понять, не то решить.

– У меня нет сына по имени Август, – наконец произнесла она и ушла прочь. Я была поражена. Так просто отказаться от ребенка, даже если он нарушил какие-то там правила!

– Что ты теперь будешь делать? – спросила я, когда на берегу остались только мы с парнем. У всех было очень много дел, чтобы и дальше на нас смотреть. К тому же ничего интересного больше не происходило, никто не умер.

– Переночую в пустых стойлах, завтра с ребятами начнем строить дом. Вы не волнуйтесь, Ита, здесь так часто бывает, – мальчишка почесал нос. Двенадцать лет по виду, то есть около ста двадцати в реальности. Думаю, за такой срок он должен был чему-то научиться и может сам нести ответственность за свои поступки. Я корила себя за то, что рассказала про купание и плавание, но я понятия не имела, чем это обернется.

– В сто шестьдесят меня бы всё равно выгнали, здесь принято так. Мальчики строят себе отдельные дома, ходят с караванами, а как соберут выкуп, обзаводятся женами. Я знаю, родители меня любят, но у меня маленькие братики, и мама боится, что они научатся у меня странностям, – Август грустно вздохнул.

– Странностям? – я склонила голову и прищурилась, солнце било по глазам.

– Да. Я не хочу жить как все, всё время пробую что-то новое. Но в деревне так не принято, – парень провел рукой по влажным волосам.

– А еда? – я завязывала халат, и пыталась сообразить, двойной узел означает, что я не замужем или что я жажду отношений? Второе пока мне точно не надо.

– Староста воды меня не лишил, на еду заработаю на плантации. Со следующим караваном пойду в мир, – пожал плечами Август.

– Успехов тебе, Август, – я кивнула парню и направилась к своему дому.

– Спасибо за всё, Ита, – ответил мальчишка.

Вечером я первым делом спросила свою хозяйку, будут ли для неё какие-то последствия моего поступка. Та улыбнулась и покачала головой.

– Опять боишься за других, не за себя. Нет, у нас… каждый отдельно, – женщина подобрала слова попроще, чтобы мне было понятно. – А тебя любят старейшины. Ты чужачка. И могла окунуться не чтобы мокнуть, а чтобы помочь. У нас за такое не судят.

Я вздохнула свободнее и вытерла младшему мальчику лицо – он весь измазался едой.

– Ита, держи, мать Августа принесла спасибо за жизнь сына, – хозяйка протянула мне мешочек. Внутри оказался сахар. Обычно его не используют, хватает сладости от сока фруктов. А хранят продукты в сушеном или копченом виде. Наверное, отец Августа с караваном когда-то привозил диковинку. Я улыбнулась.

На следующий день я сделала леденцы на палочке. Заливать сироп было некуда, поэтому я просто макала палочки в жидкую карамель, потом ждала что немного затвердеет, и снова окунала. Получилось, на мой взгляд, неплохо. После ужина я вручила угощение детям и хозяйке, одну конфету сунула себе за щеку, подавая пример. Хозяйка нахмурилась. Я решила похвастаться и выудила из сумки эльфийский патент на леденцы. Женщина едва взглянула на документ, свернула его и сунула мне за пазуху, объясняя, чтобы я никому никогда не показывала. Я растерялась.

– Ита, ты здесь, – женщина обвела руками свой дом, – не потому, что тебе здесь хорошо, но потому, что тебе там было плохо, – хозяйка махнула рукой в сторону пустыни, откуда я пришла в деревню. – Не надо доставать прошлое, надо делать новое будущее.

Я благодарно улыбнулась женщине. Леденцы мы доели в тесном кругу, и больше я их не делала.

Да, документы остались у меня. Более того, перетряхивая сумку, я обнаружила крошечную живую веточку с цветами от эльфийского кольца. Наверное, когда-то зацепилась кольцом за молнию, вот веточка и оторвалась. Я сшила для них крохотный мешочек и носила на шнурке, на шее под одеждой.

Глава 7. Новое начало

В тот день я ничего не загадывала перед сном. Слишком устала за день, жара выматывала, а ночной холод утомлял. Хотелось просто провалиться в сон, и открыть глаза уже на рассвете. Но Мир посчитал иначе, и я с удивлением обнаружила себя в комнате, стены которой оплел изумрудный плющ, живые ветки формировали полки и стеллажи, а изогнутый ствол дерева заменял стол. За ним, в кресле из прутьев, восседал Владыка и угрюмо разглядывал какую-то бумагу, то и дело бросая взгляд на ближайшую полку. Ой, а там стеклянный олень, которого я подарила! Дошел-таки, почта не подвела. Я улыбнулась. Царящие вокруг краски радовали взор после блеклой пустыни. Вот только главный эльф какой-то невеселый. Он поднял голову и зашевелил губами. Только тогда я сообразила, что в этот раз не слышу звуков. Усилием воли исправить это не удалось, и пришлось смотреть немой сон. Цветной, и ладно. В помещение вошел стройный эльф в официальных зеленых одеждах, и я с удивлением признала в нем Лари. Что он тут делает? Владыка что-то спрашивал, Ларимар беззвучно отвечал. Владыка гневался, хлопал ладонью по столу, размахивал бумагой. Мне не удалось, как обычно, сдвинуться со своего места и рассмотреть бумагу ближе. Но даже из угла комнаты, куда меня поместила неведомая сила, было видно, что текст написан на эльфийском. Без Эля мне эти завитушки, похожие на скачущих жуков, не прочесть.

Тем временем Лари, похоже, добился своего. Владыка пристально на него посмотрел, покачал головой, отчего кончики ушей забавно затрепыхались, и, поджав губы, поставил подпись на бумаге. Ларимар выхватил бумагу, пока Владыка не передумал, низко поклонился и ушел прочь. Минуту спустя Владыка мерил шагами свой кабинет, то и дело качая головой. Остановился, сделал глубокий вздох. Аккуратно взял фигурку оленя и погладил его по спине. На этом моё видение стало тускнеть, и совсем скоро голос хозяйки окончательно разбудил меня.

Не знаю, сколько дней прошло, но однажды мне точно так же, без «заказа», снова беззвучно приснился Лари, на этот раз у Дика. Сперва Родицит отнесся к эльфу настороженно, а Лари вел себя сдержанно-официально, показал бумагу от Владыки, смотрел свысока. Но в какой-то момент словно сдулся, поник, будто из него вынули внутренний стержень. И сказал нечто такое, от чего Родика буквально снесло с кресла. Он подлетел к эльфу, уточнял, тряс его за плечи, а потом усадил на диван, куда я обычно забиралась с ногами, и налил вина. Умилило то, что на диване до сих пор лежали подушка и плед для меня. Потом Дик и Лари что-то бурно обсуждали, и я проснулась, так и не узнав итога их дискуссии.

Еще несколько немых снов было о том, как Дик и Лари продолжают что-то обсуждать, тыкают пальцами в карту, чертят на гигантском ватмане или упражняются на мечах. Этот сон мне понравился больше предыдущих. Я застала уже основную часть тренировки, после разминки и пробных пасов. Мужчины были в одинаковых костюмах военного кроя, но без каких-либо знаков отличий. Они занимались в просторном зале, с окошками высоко от пола. Место было мне не знакомо. Дик наступал, брал силой и напором. Он всё время кружил по залу, заставляя противника поворачиваться и менять позицию. Лари же двигался мало, и противопоставлял Дику неожиданные атаки и немыслимые наклоны. Это было увлекательно, я болела за ребят по очереди, так как отдать симпатии кому-то одному не позволяла совесть. Потом мужчины стали друг друга учить каким-то штучкам, но опять увлеклись и пытались удивить оппонента своими приемами. Прыжки, перевороты в воздухе, кувырки и кинжалы, возникающие словно из воздуха. Круче, чем в любом цирке! Я хлопала в ладоши и подпрыгивала на месте, наслаждаясь зрелищем. Потом мужчины пожали друг другу руки и сложили оружие на подставки вдоль одной из стен. Судя по всему, они были довольны тренировкой. Дик махнул рукой, зовя эльфа за собой, и направился к двери у дальней стены, на ходу снимая рубашку. У меня перехватило дыхание. Я уже забыла, какие у Дика накачанные руки, сильная спина, широкие плечи. Да и видела я эту красоту только из окна лестничного пролета, когда пару раз подглядывала за его тренировками. Безумно захотелось провести по мышцам пальцами, почувствовать сильные руки на талии… Эгей, кажется, я соскучилась по мужскому вниманию. Неожиданно меня потащило следом за мужчинами, и за дверью оказалась раздевалка, а из-под следующей двери валил пар. Купальня? Ой, нет, мы так не договаривались! Посмотреть на ребят на тренировке мне, конечно, приятно, но подглядывать за ними в ванной я не буду! Я крепко зажмурилась, желая вернуться в своё тело, и через миг открыла глаза в закутке за шкурами, на жестком неудобном лежаке из листьев и шкур. Немного поворочавшись, поняла, что после таких ярких эмоций уже не усну. Тихо выбралась к центру хижины, подхватила кувшин и пошла к озеру. К завтраку нужна вода.

Из интереса я стала «заказывать» сны, но они вдруг все стали беззвучными. То ли Мир решил, что раз я слова не понимаю, то и напрягаться не стоит, то ли моя связь с Элем становилась еще слабее. Это пугало. Откровенно начала паниковать я тогда, когда несколько раз приснилось, в разные дни, как Лари гуляет вокруг Совета Магов. Зачем ему туда? А если он, как и Эль, угодит в ловушку?

Ларимар

Мы с Родицитом составили четкий план, согласовали действия. После того, как мне из банка пришло сообщение о пропаже Риты, прошло уже несколько месяцев. Сколько времени я потратил, уговаривая Владыку назначить меня послом к людям! При нынешних напряженных отношениях добиться этого было очень непросто.

Сегодня мне, как послу от эльфийского народа, предстоит посетить гильдию магов, якобы чтобы заключить соглашение о взаимовыгодном сотрудничестве – эльфы готовят по своим технологиям предметы, хорошо принимающие и удерживающие магию, а маги зачаровывают амулеты. После длительной подготовки и переписки меня все-таки приняли.

Магам это соглашение было бы более выгодным, нежели эльфам. У нас и своя магия есть, а вот основу для магических предметов люди изготавливать не умеют. Так что меня приняли со всем почетом, стали заговаривать зубы и пытаться выведать, с чего бы это вдруг Владыка решил сменить курс политики. Я на всё отвечал расплывчатой фразой: «На всё воля Владыки», и отмахивался подписанным им лимитом полномочий.

Встреча должна была пройти в здании Совета Магов. Едва переступив порог, я понял значение загадочной фразы Риты «меня от этого корёжит». Всё вокруг было так противоестественно, так набито магией, что не то что думать, дышать было сложно. Маги же, похоже, своим главным зданием очень гордились. Стиснув зубы, я похвалил царившее вокруг безумие и попросил показать их лаборатории. Может, удастся что-то выведать. Странное чувство не позволяло просто развернуться и уйти, приходилось терпеть и идти дальше. Я осматривал все комнатки с неестественным любопытством, задавал вопросы, играл на тщеславии магов. В одном из помещений на полу оказался незавершенный круг из зачарованных камней. На мой вопрос маги самодовольно ответили, что это самая совершенная ловушка в мире. Повинуясь интуиции, я сморщился и высказал предположение, что магическим существам, вроде искусственных противных хранителей, какой-то круг не будет помехой.

И вот уже меня, хвастаясь, ведут в соседнее помещение.

– Хоть вы и не верите в силу нашей магии, господин эльф-посол, но, тем не менее, это воистину одно из наших величайших достижений. То, что защитит вас от гнева любого, даже, представьте себе, истинного Хранителя. Пусть и считалось такое раньше невозможным, ибо они неуязвимы для магии и приносят много хлопот. Ведь стоит зазнайкам-хранимым и зарвавшимся деткам что-то пожелать, и эти существа готовы кинуть даже трон к ногам своего Хранимого… разве же это мыслимо? Это же какая опасность государству! И вашему лесу, к слову, тоже, ведь…

Я уже не слушал. Я во все глаза смотрел на скрючившегося внутри круга Эля, и с губ помимо воли сорвалось:

– Где она?

– А? – не понял разглагольствующий экскурсовод. Он наивно посчитал мою реакцию восторгом, и на какой-то миг самодовольно надулся.

Этой заминки длиной в полмига мне хватило, чтобы выхватить свой меч и выбить один из камней круга. Маги считали, что достаточно защищены своими чарами, и даже не удосужились попросить оставить оружие на входе. Круг моргнул, этого было достаточно, чтобы напряженный как пружина Эль выскочил за его границы, подлетел к «экскурсоводу», выхватил у него кинжал и кинулся на меня. Мне показалось, что со скамьи сама по себе подлетела к Хранителю какая-то сумка. Мы оба исчезли в вспышке переноса. Вернее, эту вспышку могли увидели только маги. А для их помощников, лишенных магических способностей, мы с Элем скульптурной группой «эльф и держащий его за воротник Хранитель с занесенным кинжалом» просто растворились в воздухе.

Мы рухнули на пыльную землю между двумя странными постройками. В лицо дыхнуло сухим жарким воздухом, на зубах тут же заскрипел песок.

– Ты чего творишь? – завопил я на Эля, отталкивая руку с кинжалом.

Эль пожал плечами:

– Зато теперь все будут говорить, что я тебя похитил, и ты был с нами против воли.

– Да ну тебя! Скажи лучше, что с Ритой? – этот вопрос волновал меня уже несколько месяцев. Но раз Эль жив, то и с малышкой всё в порядке?

– Она где-то здесь. Жива, немного простыла, но это не опасно. Ближе появляться было нельзя, здесь с опаской относятся к магам, – ровно ответил Хранитель, подбирая сумку. Помог мне подняться, и, отряхнувшись, мы наконец-то огляделись.

Рита

Внезапно сны прекратились. Я уж не знала, что и думать. В один из дней, как две капли воды похожий на все предыдущие, ближе к вечеру, когда я сидела за плетением корзин, на меня накатила буря чувств. Что это? Я вышла из хижины.

Едва я переступила порог, как ветер окутал меня своими сетями, бросил песок в лицо. Жмурясь и прикрывая глаза рукой, окинула взглядом деревню. Приближался сезон ветров, с наступлением темноты из пустыни стал приходить ветер, и в это время все уже сидели по домам, заперев двери и заделав все щели. Что же не дает мне покоя? Словно какое-то ожидание, но… не тревожное?

Я кинула взгляд в сторону озера, вдоль центральной тропинки, и замерла. Против заходящего солнца не разглядеть, но там явно идут чужие. Двое, высокие, без головных уборов, от чего их волосы развеваются по ветру. Я с нарастающим непонятным чувством, сродни грозы где-то в области сердца, приглядывалась к чужакам. По мере того, как они приближались, стало видно, что один из них чуть выше, в богатых, выдержанных в исконно эльфийском стиле одеждах. Второй же в потрепанной походной одежде, местами порванной. Уставший, осунувшийся. Но внимательный, колючий взгляд и открытая, светлая улыбка, казалось, затмили солнце, когда он остановился, увидев меня. На небе что-то загрохотало, Лари с удивлением поднял голову.

– Эль!!! – я пробежала разделявшее нас расстояние, точно пролетела. Кинулась брату на шею, он осторожно обнял меня, одновременно забирая простуду. С удивлением я услышала собственные всхлипы, и одновременно с неба хлынул дождь. Странно, никаких осадков здесь не ждали еще по крайней мере два месяца.