Текст книги "Жилец (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Желание у меня было только одно.

– Пусть мой дом будет твоим, – сказала я, глядя в мгновенно изменившиеся, пугающие глаза. – Я так решила.

– Верка, ну зачем?.. – прошептал он. – Это ведь навсегда.

– Я так решила, – твердо повторила я. – Мой дом – твой дом. И никуда ты от меня не денешься! А найдешь девицу покрасивее, я ей глаза выцарапаю, а лучше сковородкой огрею. А теперь держи тарелку и ешь омлет, пока он не замерз!

* * *

Расписались мы совершенно буднично, с моей стороны – только Ленка, со стороны Дениса свидетелем был флегматичный водитель такси. И, слава всему сущему, никаких родственников! Да и отмечали чисто символически – бокал шампанского, и довольно.

В жизни нашей ничто не изменилось, как все было, так и осталось, ну разве что Денис забрал от родителей еще кое-какие свои вещи и устроился основательнее. Колец мы не покупали, а штамп в паспорте он им не показывал. Ну и я молчала, не то скандал поднялся бы до небес.

– Верка, а ты знаешь, в какой день мы с тобой поженились? – лениво спросил Денис как-то вечером.

– Пятого декабря, – ответила я. – Помню, еще подмазали кого-то, чтоб не ждать.

– Пятого декабря мы расписались, а поженились – тридцать первого октября. Ты успела.

– А иначе…

Он молча улыбнулся. Все правильно, перелом осени…

– Ты бы ушел? – тихо спросила я.

– Пришлось бы, – ответил Денис, а мне представилась Дикая Охота в ночном московском небе. – Не надо об этом. Ты успела, и я по-прежнему здесь, хотя до сих пор не возьму в толк, зачем я тебе нужен.

– Да ни зачем, – сказала я. – Просто – нужен. И вообще, отдай пульт, что мы смотрим вообще?

– А кто его знает? Я на тебя смотрю. Выключи эту муть.

Я выключила, а сама подумала: была бы та девушка в ночной кавалькаде?..

* * *

Тетушки мои, как я уже говорила, предупреждениями себя не утруждают, поэтому в один из предпраздничных дней ко мне снова ввалилась целая орда с сумками наперевес: видно, приехали погулять по магазинам. Соблазн не открывать дверь вообще был очень велик – ну мало ли, я уехала в отпуск! Увы, трезвонили с такой силой и так пронзительно, что я пожалела спящего Дениса (за ночь мы порядком устали, и не от работы) и все-таки открыла.

– Здравствуйте, здравствуйте, вон та комната свободна, а я сплю, – сонно проговорила я, расцеловавшись со всеми. – И не шумите, пожалуйста, мужа разбудите.

Немая сцена была достойна «Ревизора».

– Какого мужа? – полушепотом спросила тетя Женя.

– Моего, – ответила я. – А он спросонок дюже злой бывает. Все, располагайтесь, а к нам раньше полудня даже не лезьте.

Я ушла к Денису, который даже не подумал проснуться (или делал вид, по нему трудно понять), и завалилась в постель, не без удовольствия думая о том, в каком шоке сейчас тетушки. В квартире было тихо, если они и устроили дебаты, то на кухне и шепотом. Одно дело – просто племянница, но если у нее еще и муж имеется, это дело другое! Наверняка, думала я, они сейчас обсуждают, что он позарился на квартиру, и как же теперь меня (и, главное, квартиру) спасать?

– Опять? – приоткрыв один глаз, спросил Денис.

– Ага.

– Выгнать?

– Сами уедут. Они явно по магазинам.

– А где мои знаменитые семейники? – весело поинтересовался он. – Что-то мне чаю захотелось… И нет, я сам схожу заварю, не вставай.

– Ден, не ошпарься! Как ты кружку понесешь?

– Вер, не беспокойся. По квартире я и на одном костыле прекрасно дохромаю, приспособился уже. Тебе заварить?

– Нет, я водички попью. Или у тебя отхлебну.

– Короче, я принесу заварник, – заключил он. – Ты же сладкий пьешь, а я нет. Сахар вон там в столе.

– Откуда он там? – поразилась я.

– Я почем знаю? Хотел убрать кое-какие документы в тумбочку, а там коробка рафинада лежит. У тебя тут если порыться, наверно, золото Колчака найти можно! Хотя, скорее, библиотеку Ивана Грозного…

– Ну а что, нашли бы, продали, купили островок и зажили в собственном бунгало подальше от родственников, – улыбнулась я. – Ден, ну хоть футболку надень, что ж ты так-то!

Тут я не удержалась и сцапала его за голую спину, и без того украшенную выразительными царапинами.

– Ага, сейчас, – ответил он и прищурился. – Ты сказала, что твой дом – мой дом. И что, по своему дому я не могу без футболки прогуляться?

– Да хоть безо всего, – фыркнула я, отпустив его. – Так даже забавнее выйдет.

– Ну что ты. Дамы пожилые, вдруг испугаются?

– Или наоборот.

– Или наоборот, – согласился он. – Я могу этого не пережить. Ты и одна меня уделываешь так, что я едва шевелюсь.

– Не ври, – весело ответила я. – Шевелишься ты очень даже бодро. Иди уже за чаем, разведай обстановку!

Вернулся он достаточно быстро, с небольшим заварником, у нас такой, на две чашки, а посуды в комнате было предостаточно.

– Ну что они там? – с интересом спросила я.

– Посмотрели с ужасом. Потом с интересом. Потом как в кино – в угол, на нос, на предмет. А разговаривать не стали, хотя я вежливо поздоровался, – ответил Денис.

– Ага. Значит, осуждают. Да ну и ладно, пусть осуждают, сколько влезет. И вообще, – начала я, но тут раздался звонок, Денис поморщился и взял трубку.

– Тебя.

– Давай… Здрасьте, дядя Рашид. Все нормально, только вот опять тетки нагрянули, другим составом.

– А, извини, дочка, – огорченно произнес он. – Мы с Фаридой проездом будем в Москве, к сыну поедем, у него двойня родилась, там вовсе некуда. Думали у тебя переночевать, а утром опять на самолет. Но раз так, гостиницу поищу…

– Погодите, вы когда приезжаете? А, ну к тому времени мы их уже выставим. Ну а если что, я вам найду комнату, у меня есть знакомые, на ночь уж пустят. В гостиницах сейчас днем с огнем места не найдешь!

– Мы? – не без интереса спросил он.

– Мы, – ответила я. Пускай думает, о чем это я! Тут на заднем плане встревоженно спросила что-то по-татарски тетя Фаря, дядя Рашид ответил ей парой слов, а меня спросил: – Дочка, ты что, не одна теперь?

– Замужем, – коротко ответила я. – Приедете, познакомлю. Извините, что на свадьбу не пригласила, но ее и не было, расписались, и все.

– Вон как… Ну я отзвонюсь тогда заранее, чтобы не валиться как снег на голову, скажешь, можно к тебе или нет.

– Конечно!

– Паломничество просто какое-то, – сказал Денис, обняв меня сзади.

– Ну а что делать, какая-никакая, а родня… Ты своим-то хоть на праздники позвони!

– Да мы разговаривали на мой день рождения, хватит, а то в гости пригласят, чего доброго. Ну поздравлю, так и быть…

– Стоп, – я развернулась. – А когда у тебя день рождения? Ден, извини, ты ни разу не говорил, а я в твои документы не лазила и спросить не догадалась!

– Тридцать первого октября, – ответил он без тени иронии. – И подарок у меня есть. Другого не надо.

– Ну с родителями твоими познакомиться все же нужно, – сказала я, когда мы устали целоваться и не только. Интересно, тетушек инфаркт не хватил? Я же говорила, звукоизоляция тут препаршивая! – Нехорошо, Ден. Моих нет, тетки – это тетки, обойдутся, а ты у своих один.

– Сестра еще есть, замужняя уже, – фыркнул он. – Ну ладно. Если ты настаиваешь, будь по-твоему. Только не жалуйся потом.

– Ден, если ты не жалуешься на моих родственниц, то я твоих родителей как-нибудь переживу.

– Это ты так думаешь, – сказал Денис загадочно.

Как ни странно, тетушки испарились буквально через двое суток, прихватив свои баулы. Видимо, не могли переносить доносящиеся из-за стены звуки бурно проводимой ночи. Если честно, мы обычно не шумим и обходимся традиционными приемами, потому что Денису какая-то хитрая позиция попросту неудобна, точки опоры не хватает. Нам и так выше крыши: притерлись, как я тогда сказала, будто две шестеренки в механизме, что там еще менять? Ну а тогда мы просто включили какое-то разудалое порно с криками и визгами, а сами надели наушники и погрузились в работу. Новый год Новым годом, а проекты сдавать надо…

Я отзвонилась дяде Рашиду, мол, площадь свободна, а Денис со страдальческим видом набрал номер родителей.

– Да, мама, – говорил он, – извини, долго не звонил, был весь в делах. Все в порядке. Да. Конечно, заеду. Когда? А, прекрасно, как раз на Валин день рождения! Что ей подарить, как думаешь? Или лучше деньгами? Да, непременно. До встречи.

Он отключился и тяжело вздохнул.

– У Вальки – это моя сестра, – день рождения тридцатого декабря. Повезло, ничего не скажешь, а?

– Да уж, – улыбнулась я. – Но у одной из моих бабушек день рождения был двадцать девятого февраля. Кажется, ей повезло меньше.

– Умеешь ты ободрить, – Денис потянул меня к себе. – Ну хоть подарок не надо искать. Вальке лучше деньгами, сама купит, что захочет. А родителям купим всякого вкусного, и ладно. И, Вера…

– Что?

– Надень красное, хорошо? Я видел у тебя такую темно-бордовую тунику. Вот ее. С брюками или лосинами, под пояс, тебе идет.

Я кивнула. Я понимала, зачем ему это. Кстати, туника отливала золотисто-зеленым. Не помню, чего ради я купила такой жуткий китч, видимо, случайно, но выглядела в этом весьма неплохо. А если покажусь принарядившейся провинциалкой, так и ладно, нервы Дениса важнее.

Мать его, Мария Сергеевна, оказалась симпатичной белокурой женщиной, чем-то напомнившей мне йоркшир-терьера: маленькая, суетливая и с высоким голоском, ухоженная, со вкусом одетая. Отец, тоже сухонький, седой, но твердый, как гвоздь-сотка, немного походил на моего отца. Словом, в кого удался высоченный Денис, было непонятно. Зять был рослым темноволосым парнем с ничем не примечательным лицом, а то, как он гордо вертел в руках новенький брелок с эмблемой «БМВ», меня страшно смешило. Валентина смахивала на мать, только оказалась покрупнее, вдобавок она была глубоко беременна, и вокруг нее устраивали просто шаманские пляски. Конвертик от Дениса она приняла благосклонно, передала мужу, а тот мгновенно посмотрел, сколько там денег, и пренебрежительно скривился.

– Мам, пап, – сказал Денис, не глядя на него. – Познакомьтесь, это Вера.

– Сынок, у нас ведь семейный праздник, – ответила та мелодично.

– Ну да. Но это моя жена.

Тишина повисла такая, что я даже испугалась.

– Погоди… – нахмурилась Мария Сергеевна. – Та самая Вера? Ты у нее комнату снимал?

Денис кивнул. Его рука лежала у меня на плече, тяжелая и надежная.

Новоявленная свекровь посмотрела на меня с некоторым испугом, а я улыбнулась и сказала:

– Приятно познакомиться.

И все натянуто заулыбались.

Ужин, прямо скажу, не задался. Мы с Денисом почти не пили, так, по бокалу вина, нами же и купленного. Зять, Костя с удовольствием принял с тестем несколько стопочек беленькой, но сник под яростным взглядом Валентины. Мария Сергеевна ворковала, раскладывала угощения, но все это было приготовлено в лучших традициях – слишком жирное, перченое да с майонезом и лучком… Я ничего не имею против лука, перца и майонеза, Ден тоже, но только, как говорил мой дед, всего нужно класть в самую плепорцию, а то получится не еда, а суп-болтушка для свиней.

Разговор не клеился. Кажется, родители Дениса так опешили при виде новоявленной невестки, что даже не знали, о чем и спросить. Так, вяло расспрашивали о жизни, и, спасибо, в основном говорила Валентина, делясь своими женскими проблемами и то и дело спрашивая подтверждения у мужа и матери. Отец их вообще смотрел в сторону, видимо, не мог забыть того эпизода с балконом.

Денис, по-моему, мучился несказанно, и я не рада уже была, что потащила его на семейное сборище. Ну отправил бы перевод сестре, а родителям все накупленное – с курьером, все равно же мы доплачивали водителю такси, чтобы донес гостинцы до квартиры! Пятый этаж без лифта – тут самим бы дотащиться…

– Я помогу вам прибрать со стола, – вежливо сказала я, когда трапеза наконец завершилась, и привычно составила тарелки стопкой. – Кухня там?

Мария Сергеевна кивнула и понесла следом поднос с блюдом от печеной свинины и рюмками.

– Вера, – негромко произнесла она, когда я поддернула рукава и принялась мыть посуду. – Вы… помните наш разговор летом?

– Конечно.

– Денис тогда так и не перезвонил.

– Ему тяжело, Мария Сергеевна, – ровно ответила я. – Может, он в самом деле после аварии изменился, откуда мне знать?

– А как же вы…

– Сама не знаю. Жили вместе, а потом взяли и поженились. Извините, что на свадьбу не позвали, – обернулась я, – но я своих тоже не звала, только подружку. И я его ни на кого не променяю. Да, согласна, есть у него кое-какие странности, так и у меня тоже, подумаешь!

– Подумаешь, да не скажешь, – пробормотала она и вдруг нахмурилась. – Вера, а вы ведь в красном…

– Да, а что? – удивилась я.

– Денис после аварии не выносит красного цвета, вы и сами упоминали, что заметили.

– Ну так времени уже сколько прошло, – беззаботно ответила я. – Это, наверно, посттравматический шок. Вы же сказали – машина была красная. Вот и отпечаталось негативное воспоминание, а теперь постепенно проходит. Розы вон у меня на даче красные, Ден же от них не шарахался…

О ягодах вообще и рябине в частности я упоминать благоразумно не стала.

– Вера, а какого цвета глаза у Дениса? – спросила вдруг она.

– Серые, – уверенно ответила я, – а что?

– Точно?

– Ну может, чуть в крапинку вокруг зрачка, у моей бабушки похожие были, иногда не разберешь, серые или карие в рыжину, среднее что-то.

– Понятно… – протянула она. – Ну вы идите, Вера, в гостиную, я посуду перетру и тоже приду. Спасибо за помощь.

– Не за что, – хмыкнула я, вспомнив, сколько гостей собиралось у нас на праздники. Тут шестеро, считая меня, а у нас бывало человек по тридцать, как только умещались за столом! И это только взрослые, детей отдельно усаживали…

– Дениска, где ты ее нашел? – спрашивала Валентина. Я благоразумно остановилась у двери в гостиную, там все было прекрасно слышно. – Она нерусская, что ли?

– На четверть татарка, – спокойно ответил он, – ну и еще каких-то кровей понамешано.

– Денис, ты поаккуратнее, там вон семьи какие, как понаедут, – серьезно прогудел Костя, и я чуть не прыснула, – а ты ведь здесь прописан, так?

– На этот дом я прав не предъявляю, – в голосе Дениса зазвенел металл.

– Так то ты… а там понаедет толпа, и…

– Этого дома у меня больше нет, – негромко, но очень веско произнес он и, судя по звуку, встал. – Веселого Йоля.

– Елки? – не поняла Валентина. – Какой елки?

Денис вышел в коридор и наткнулся на меня.

– Слышала? – отрывисто спросил он. Я кивнула.

– Ты был прав, не стоило сюда ехать.

– Нет, это ты была права – стоило. Надо было развязаться, а то… – он встяхнул головой. – Извини, отойду, надо охолонуться. Вызови пока такси, ладно? Там мой телефон на столе остался, в нем номер есть.

Я вошла в гостиную. Судя по всему, отцу Дениса было уже совсем хорошо, он с блаженной улыбкой откинулся на спинку кресла и медитировал над недопитой рюмкой. Костя о чем-то переговаривался с Валентиной, но стоило мне появиться, и они замолчали.

Я забрала свою сумку, телефон Дениса, спокойно вызвала такси: ждать надо было минут двадцать, ясное дело, праздники. Но я решила, что лучше уж мы подождем на улице, не так уж там холодно.

– Вера, – ласково спросила Валентина, – а можно вас на пару слов?

– Конечно, – ответила я.

– Ну пойдемте к нам, а то тут мужчины…

Она ткнула Костю в плечо, чтобы подвинулся, и, придерживая живот, провела меня в закрытую до того комнату. Насколько я поняла, тут помещались они с мужем. Бардак, должна отметить, царил невероятный, у меня и то не такой.

– Вера, – сказала она, присев. – Давайте начистоту, пожалуйста. Зачем вам Дениска? Вы симпатичная молодая девушка, а он – инвалид.

– И что?

– Если вам нужна квартира – я же вижу, вы не местная, – то даже не думайте об этом. Денька тут прописан, но есть еще родители и мой муж, и ребенок вот родится. Ничего не отсудите, и не мечтайте!

От смеха меня согнуло пополам.

– Валя, – выговорила я сквозь смех, – я москвичка в четвертом поколении. У меня своя квартира побольше этой, и уж поверьте, на жилплощадь я никоим образом не посягаю. Иначе что бы я сдавала, по-вашему? Еще у меня дача имеется, небольшая, ну так мне больше не нужно… И в гараже дедов «жигуль» стоит, ржавый, правда, да и ездить я не умею. – Я выдохнула. – Ну почему родня первым делом думает о квартирах, а?

– А-а-а, так выходит, это Дениска удачно пристроился, – протянула она задумчиво. – Он у нас нелюдимый, Костю сразу невзлюбил, а тут у меня еще ребенок будет… Ну понятно. Поздравляю с приобретением, дорогая!

– Спасибо, дорогая, – улыбнулась я в ответ.

– Наплачешься ты с ним, – произнесла Валентина совершенно серьезно, внезапно перейдя на «ты». – Он же псих. По-хорошему предупреждаю: смотри в оба, и если что, драпай. У него иногда бывают такие заскоки, что под диваном впору прятаться. Видно, сильно башкой долбанулся в той аварии. Честно, его даже Костя боится, пусть даже Дениска инвалид, а Костя – кмс по самбо.

– Костя не кмс, Костя – ленивый диванопролеживатель, а ты дура, я тебе об этом сто раз говорил, – произнес от дверей Денис. – Помяни мое слово, он сам у тебя отсудит проклятую эту жилплощадь… Пойдем, Вер. Ты такси вызвала?

– Ага. Ты все слышал? – спросила я, одеваясь.

– Почти. Ну да я знаю, как нежно меня любит сестрица… Я только с родителями попрощаюсь, ладно?

Пока он прощался, в коридор вышел Костя, галантно подал мне куртку и вдруг спросил:

– Что ты в нем нашла?

– А вам зачем знать? – осведомилась я, не став упоминать, что на «ты» мы не переходили.

– Интересно, – пожал он могучими плечами. – Он же инвалид. Мало вокруг нормальных парней, что ли?

– Очень мало, Костя, – искренне сказала я. – К тому же, нога – это нога, а вот если у кого-то нет головы, то, знаете, хирурги тут не помогут. Не те у нас еще технологии.

– Знаешь, милая, ты говори да не заговаривайся, – нахмурился он и придвинулся ближе. От него разило водкой, но мне отчего-то не было страшно.

– Вы бы, Костя, лучше шли к жене, она беременная, волнуется…

– Да ну ее, дуру, – отмахнулся он и доверительно прошептал: – Женился, блин! Тут папаша-алкаш, мать, еще и брат прописан. И мелкий родится – как тут жить?

– Раньше думать надо было.

– Думать… – Костя прижал меня к стене. – Я думал. Кто ж знал, что Валька тоже… задумчивая? Вроде я берегся, а она залетела. Поди пойми, от меня или нет? Ну все равно пришлось жениться, про братца-то она помалкивала…

– Ясно. Отпустите, пожалуйста, – попросила я, отстраняясь, насколько возможно. – Мне неприятно.

– Неприятно ей! Безногий полудурок – так ничего, а нормальный мужик…

Он сунулся ближе, а я вскрикнула:

– Ден!

После этого я могла только забиться в угол и смотреть: вот Денис с неожиданной силой оттаскивает Костю за шиворот швыряет его о стену, одной рукой, кстати, и глаза у него горят все той же жуткой зеленью. Вот рыдает Валентина, пытаясь унять кровь, хлынувшую у Кости из носа, хватается за сердце Мария Сергеевна… Ну а супруг ее из комнаты так и не вышел. Видимо, ему хватило балкона.

– Что он тебе сделал?.. – отрывисто спросил Денис. Зеленое пламя в глазах понемногу угасало, но тон у него был очень опасным, я это чувствовала.

– Да просто обжиматься полез, перебрал, видимо… – я обняла его покрепче, хотя понимала, что удержать не сумею, он очень сильный. – Ден, ты же его чуть не убил…

– Чуть… Думаешь, это так сложно? – усмехнулся он, взял куртку, оделся и, придерживая меня за плечо, обернулся и негромко сказал: – Спасибо этому дому. Пойду к другому.

Мне показалось, будто откуда-то пахнуло лесной прелью.

Мы успели спуститься как раз вовремя – подъехало такси.

– Едва удержался, чтобы не пожелать им удачи, – сквозь зубы произнес Денис, когда мы ехали домой, и покосился на меня.

– Хорошо, что удержался, – серьезно сказала я. Я примерно представляла, что может сделать с людьми пожелание жить счастливо от такого, как он. Скорее всего, ничего хорошего.

* * *

Дядя Рашид с женой приехали третьего января. В отличие от тетушек, они только вежливо поздоровались, спросили, где разместиться и можно ли пользоваться плитой, да и утихли – отдыхали. Прогостили у сына они чуть дольше, чем собирались, поэтому возвращаться собирались поездом, а не самолетом. Вечером только тетя Фаря вышла в ванную, столкнулась с Денисом и отступила в дальний угол, бормоча что-то по-татарски, а может, по-арабски, я не различаю. А потом постучалась ко мне, попросила запереть дверь и серьезно спросила:

– Ты хоть поняла, что сделала, дочка?

– Замуж вышла, а что?

– За… – она ойкнула и закрыла лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону. – Что же ты натворила, милая…

– Ну скажите толком! – отвернулась я от ноутбука. – Что я натворила? Повторяю, вышла замуж за любимого мужчину, вот и все!

– Это ему ты задавала вопросы? – тихо спросила тетя Фаря. Я кивнула. – И задала верные, все три?

– Да. И, – добавила я, – мой дом – теперь его дом.

– А вот теперь ты с ним не развяжешься… – с явным страхом прошептала она. – Так-то еще можно было, есть способы, а теперь…

– А я не хочу с ним расставаться, – устало ответила я. – И он со мной. Сколько дадено, столько и проживем.

– Опасно, Вера… – сказала она. – Ты же поняла, кто это?

– Не знаю точно, теть Фаря, хотя догадываюсь, – усмехнулась я. – Но мне он обиды никогда не чинил. Недобрый, это да, но это к чужим, он скорее защитник, сам первым не нападает. А вот проклясть может, это ему запросто.

– Ну тогда… – она вздохнула. – Больше ничего и не скажешь. Сама выбрала – тебе жить. Ведь сама, сознайся?

– Да, – ответила я, вспомнив поликлинику. – Увидела… и все.

– Только берегись, – серьезно предупредила она. – Такие могут и жизнь выпить.

Тетя Фаря ушла к себе, а я – к Денису. Он еще работал, монитор светился и тихо щелкали клавиши. Потом он выключил ноутбук, сходил умыться и лег, обняв меня. Он, хоть и худощавый, но спортивный и высокий, весил порядочно, поэтому старался не наваливаться на меня всей тяжестью. Увечье ему не очень мешало, мы уж давно приспособились, а если я закрывала глаза, то мне постоянно казалось – у него обе ноги на месте. А откроешь – все как было.

– Мать звонила, – сказал он, отдышавшись.

– Что такое?

– У Вальки выкидыш, ну или преждевременные роды, не знаю, как правильно.

Я помолчала, вспомнив слова тети Фари.

– Костя ее ударил, – негромко добавил Денис. – Опять пьяный был. Несильно ударил, пощечину дал, но Валька потеряла равновесие, упала, ударилась о табуретку, и…

– А ребенок?..

Он помотал головой.

– Скорая не успела, а мать не справилась. Так-то бы, может, и выжил, восьмой месяц шел.

– Ден, – тихо спросила я, – это ведь не ты?

– Вер, это моя сестра, – так же тихо ответил он. – Как думаешь, мог я пожелать ей зла?

Он помолчал и добавил:

– Она дурочка, язык длинный, но мне-то она ничего не сделала. Нет, Вера, она просто выбрала не того человека, слишком уж хотелось замуж, бывает. Мне очень ее жаль, но я ничего не могу поделать. Тут уже не исправишь… Вот мужу ее – могу… морду набить.

– Не вздумай, – сердито сказала я. – Еще не хватало. Ден, а знаешь, как тебя тетя Фаря боится?

– С чего это?

– Она понимает, кто ты.

– Если бы я еще сам понимал, кто я, – вздохнул он.

– Она сказала, такой как ты, может выпить жизнь. Это она за меня боится.

Денис прислушался к себе, а потом негромко сказал:

– Нет. Во всяком случае, не твою.

– А… почему?

– Потому. Будь я женщиной, тогда да, сумел бы. Но женщины умеют и так, и этак. А я мужчина. Я умею только наоборот.

– Ты о чем? – опешила я, а потом до меня дошло. – Нет, нет, Ден, только не это! Ты же знаешь…

– Знаю. Но чего тебе бояться, если ты со мной? – тихо спросил он. – Ты не переживай. Ничего пока еще не случилось. Я… если вдруг – я отдам жизнь. Вот это я могу.

– Кретин! – гаркнула я, отшатнувшись. – Отдаст он… Чтобы я потом одна ребенка растила?!

– Ну вот, сразу настроение наладилось, – довольно улыбнулся Денис и потащил меня обратно. – Если тебя как следует разозлить, то до обеда не уснешь! Сразу видно – южный темперамент!

– Родня моя – не крымские, а с Волги, казанские, – ворчливо ответила я. – Погоди ты, дай я лучше вот так…

* * *

Динка родилась семимесячной, но совершенно здоровой, ровно на вторую годовщину нашей свадьбы. Мне было страшно до ужаса, но все прошло так легко, что я с перепугу почти ничего и не заметила, разве что Ден все время держал меня за руку, целовал и просил не волноваться. Правда, потом мне сказали, что мужа в отделение не пустили, видно, мне померещилось. Мало ли, что там колют… И глаза, слава богу, не пострадали, говорю же, роды были стремительными, я и опомниться не успела, как получила Динку.

Какая была истерика у тетушек – лучше не вспоминать. Мало того, что они только год спустя узнали, что я замужем (дядя Рашид благоразумно помалкивал), так у меня теперь еще и дочка имелась, и о квартире можно просто забыть.

– А ты волновалась, – флегматично сказал Денис, когда на лето мы съехали на дачу.

Динка уже вполне бодро ползала и пыталась передвигаться вертикально, причем по газону (тут мы с мужем поругались, но я сдалась первой – если он сказал, что дочке ничто не угрожает, значит, не угрожает), пыталась ловить бабочек и пчел и пару раз даже поймала, спасибо, без последствий. Правда, у нее была непереносимость к вишне, малине и клубнике, можно было даже не пытаться предлагать ягоды ни в смесях, ни кашках, ни тем более живьем, – отворачивается с ревом, одного раза с жаром и сыпью хватило. Вылитый Ден!

А уж как она не любит моих теток, и передать нельзя, морщится и отпихивается, едва они пытаются ее потискать или угостить чем-то вкусненьким, молчит, хотя уже вполне в состоянии сказать десяток слов, с отцом вон постоянно болтает, он отлично понимает ее невнятные пассажи. Тетки обижаются, конечно. Вот когда приезжает Лена, Динка с ней вполне охотно обнимается, а вишню с малиной за нее ест моя подруга. Еще Динка обожает лес, только вынеси ее туда – все, можно считать, день пропал. Попытаешься забрать – крику будет! И, кстати, как я ни боюсь проклятых клещей – не трогают они ее. Наверно, репелленты теперь хорошие, а может, дело и не в этом…

С родителями Дениса мы так больше и не встречались, он только обмолвился, что сестра развелась с Костей, вышла за кого-то еще и вроде бы снова ждет ребенка. Он не хотел иметь с ними дел, я – тем более, нам своих забот хватало. Иногда звонит дядя Рашид и осторожно спрашивает, все ли в порядке, на что я отвечаю – лучше не бывает, и скажите тете Фариде, что она ошиблась. Ден не забрал мою жизнь – он подарил другую.

Правда, иногда закрадывается мысль, не отнял ли он жизнь у неродившегося племянника, чтобы отдать ее мне. Но я всегда давлю эту мысль в зародыше и никогда не задам мужу этого вопроса. Я слишком его люблю, и даже если так… он знал, что делал.

Единственный Динкин недостаток – не хватает мизинца на левой ножке: акушер погорячился и покалечил, пришлось ампутировать прямо в роддоме. Но это еще поди заметь…

И еще: у меня глаза карие, у Дена – серые. У Динки – ярко-зеленые. Не знаю, даже, в кого.