Текст книги "Жилец (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)
Annotation
Одинокая девушка вынужденно сдает комнату в своей квартире незнакомому молодому человеку, инвалиду, и чем дальше, тем больше странностей подмечает за ним. Ситуация осложняется периодическим нашествием дальних родственников, у которых тоже есть планы на эту жилплощадь. Кто же этот таинственный жилец? Что он скрывает? Какие три вопроса Вера должна задать ему в оговоренный срок? И, казалось бы, какое к этому отношение имеет рябина?
Измайлова Кира
Измайлова Кира
Жилец
Мы познакомились случайно.
Я третий час скучала в очереди к участковому терапевту: мне нужно было всего лишь закрыть больничный (а потом высидеть еще часок-другой в очереди к завотделением), но по всему выходило, что придется прийти еще и завтра. Читать было невозможно: вокруг разговаривали, и довольно громко. Слушать музыку – тоже, так немудрено пропустить свой черед (электронная запись по-прежнему ничего не решала, договаривались, кто за кем пойдет, на месте).
За время ожидания я услышала несколько интересных историй от старушек, полное гнева и негодования повествование пожилого мужчины, подумала, что лучше бы я ходила на работу с температурой, чем так мучиться, а потом увидела этого парня.
Он, видимо, вошел с другой лестницы, потому что я сидела прямо напротив дверей и точно заметила бы его. Он спросил, кто крайний в соседний кабинет (там тоже принимает терапевт), сел и замолчал.
Я удивилась: среди стариков и просто пожилых людей молодой, моего возраста крепкий парень смотрелся странно. Он был высоким (даже сидя, выделялся ростом), широкоплечим. Одет просто – кожаная куртка на футболку да джинсы. Темные волосы острижены коротко, но не совсем уж под ноль, лицо симпатичное, с четким профилем и волевым подбородком.
Вот только молодой человек ни на кого не смотрел, уставился в пол, и все, ни телефон не вынул, ни планшет, ни хоть газету с кроссвордом. Я беззастенчиво его разглядывала, прикидывая, как бы подсесть поближе, спросить о чем-нибудь… познакомиться, одним словом. Интересно, что ему-то надо у терапевта? Рецепт? Или тоже больничный закрыть?
Тут я увидела костыли и чуть не хлопнула себя по лбу: скорее всего, с переломом пришел… ну, там же положено отмечаться? А почему не у хирурга? Впрочем, с новыми правилами не разберешь, куда идти и что делать! Сперва запишись к терапевту, дождись очереди (спасибо, если талончик не на послезавтра), потом получи направление к специалисту, подожди уже его приема (тоже через недельку, а то и две), прорвись к нему… Словом, лечить зубы или еще что-то я предпочитала в платных клиниках, а тут мне понадобился всего-навсего больничный. «Лучше бы я правда просто так переболела, не умерла бы!», – подумала я, пропустив очередного пенсионера и снова покосившись на парня с костылями.
И тут, заметив освободившееся место поближе к кабинету, он встал, чтобы пересесть. Я увидела его во весь рост, еще снова подумала, какой высокий, спортивный, нечасто такого увидишь, тем более, в этой богадельне…
А потом поняла, что у него нет правой ноги.
Штанина джинсов была зашита выше колена. С костылями парень управлялся не очень уверенно, загипсованные справлялись лучше. А еще я обратила внимание: пенсионеры, с которыми я уже перезнакомилась (да ведь они из соседних домов, я и в лицо всех помню) и выслушала массу историй, стойко смотрели куда угодно, только не на него, и преувеличенно бойко обсуждали собственные болячки, непомерные цены на лекарства, врачей-рвачей, маленькие пенсии и прочие насущные проблемы…
Мне было неловко, но отвести взгляда от этого молодого человека я не могла. Он не был красив, повторюсь: правильные черты лица, аккуратная стрижка, спортивная фигура, но и только, однако что-то в нем было не так. Тогда я принялась гадать, что могло с ним случиться. Судя по одежде, он вполне мог быть байкером, а раз так, то… я читала и видела в новостях, как они калечатся. Но, с другой стороны, он мог просто угодить в ДТП, кто от этого застрахован? Или, может, произошел другой какой несчастный случай.
Если бы он оказался рядом, я уж как-нибудь попыталась бы завести с ним разговор, но подсесть самой не было возможности, вдобавок добрая старушка пропустила меня в кабинет, прямо сказав, что сама останется у врача надолго, а если мне нужно всего-то подписать бумажку, так чего морочиться? Тем более, они с соседкой еще недообсудили реформы…
Я искренне поблагодарила бабулю, получила подпись и побежала к заведующей. Больше всего я боялась, как бы парень – а его очередь была уже совсем скоро, да и что ему делать у терапевта, получить направление или справку взять, что нога не отросла? – не ушел.
Повезло – тот загадочный молодой человек как раз стоял на площадке третьего этажа и ждал лифта, причем явно давно и безуспешно. Я-то знала, почему: в поликлинике шел ремонт, и рабочие таскали туда-сюда то бадейки с краской, то доски, то плитку, то еще что-то… Парень подождал еще немного, мотнул головой и начал очень осторожно спускаться по лестнице. Он миновал один пролет – я шла позади, – когда случилось неизбежное.
Техничка только что вымыла тут пол.
Сперва по мокрому кафелю скользнула здоровая нога незнакомца, потом ушел вбок костыль, и парень вполне мог бы покинуть поликлинику на скорой, если бы не я.
Удержать человека на голову выше ростом и намного тяжелее мне, конечно, было не под силу, но он хотя бы не грохнулся с лестницы.
– Вы целы? – спросила я, больно ударившись задом.
– А вы? – чуточку заторможенно произнес он и попытался подняться.
– Честно – не знаю, – ответила я, вставая и отряхиваясь. – Но вроде да. Встать можете?
– Могу, – вздохнул он. – Вы посторонитесь, пожалуйста, а я за перила возьмусь. Не привык еще.
Я чуть не ляпнула «привыкнете»», вовремя прикусила язык и подхватила незнакомца под руку.
– Держитесь, – сказала я. – Тут скользко. Я сама пару раз чуть не навернулась: как пол вымоют, так только ползком передвигаться можно! Вы к хирургу или к заведующей?
– К заведующей.
– Тогда идем. Мне тоже туда, за подписью. Меня Верой зовут.
– А я Денис, – невольно улыбнулся он.
– Ну вот и познакомились. Держитесь за меня, Денис, а то, я смотрю, тут все ступеньки мокрые. Поливали их, что ли? Ну а лифта мы не дождемся!
Идти было тяжело, новый знакомец весил изрядно, но я решила, что переживу.
– Кто крайний? – бодро спросила я у очереди.
Крайних обнаружилось десятка два.
– Надолго застряли, – вздохнула я и глянула на часы. – Лишь бы до конца приема успеть, не то завтра придется идти… Как меня это бесит, не представляете!
– Представляю, – хмыкнул он. – И еще как. Вы-то, наверно, с простудой?
– Угу, грипп где-то подхватила. На работе обычно дня три просто так дают, а я две недели маюсь, вот, больничный потребовали, – вздохнула я. – Не шарахайтесь, я уже не заразная.
– Вы думаете, меня ваш грипп испугает?
– Извините…
– Вы меня извините. Просто я ненавижу больницы и все с ними связанное, вот и сорвалось…
Я промолчала. Разговор не клеился, а жаль, этот парень мне нравился. А что без ноги – так не без головы же! Судя по речи – образованный, из себя вполне симпатичный, а чего в жизни не бывает! Двоюродная бабушка вон вышла замуж за инвалида без обеих ног, молоденькой совсем, после войны дело было, и прожили они в браке счастливо больше шестидесяти лет, троих детей подняли, оба еще живы.
– Пятнадцать минут, – сказала суровая медсестра, высунувшись из кабинета, – и прием окончен.
– Идите вперед, – подтолкнула я Дениса. – Я завтра зайду, если что.
– Но…
– Идите!
Я на прием не успела. Ну да и ладно, на работе верят на слово, даже если на больничном не стоит печать, все же знают, как работают поликлиники! Документ есть, вышла на работу – и ладно, а бумажку задним числом оформят, тем более, с кадровичками я была в отличных отношениях, и обедали вместе, и чаи гоняли.
– Спасибо, – сказал он. – Мне… трудно с этим всем. Я не умею, не привык, времени трачу массу, а толку ноль. Хорошо хоть сегодня получил бумажку…
– Вам некому помочь? – тихо спросила я. – Ну там родня, жена, братья-сестры?
– Родители, – коротко ответил Денис. – Но они пожилые. А от сестры в таких делах проку тем более нет.
– А друзья? – я понимала, что лезу не в свое дело, но знала: случись что, моя родня и приятели-коллеги подняли бы на ноги всех, кого только можно, но не бросили бы вот так!
– У меня нет друзей.
Я моргнула – этого мне было не понять.
– Мне пора, – негромко сказал он и тяжело двинулся к лифту. Обернулся и добавил: – Спасибо за помощь.
* * *
В следующий раз я увидела его в автобусе. Наверно, он жил где-то неподалеку, раз ходил в районную поликлинику и ездил этим маршрутом. Он по-прежнему с трудом пользовался костылями, но выглядел немного бодрее, и я подошла поздороваться.
– Привет, – сказал он в ответ и улыбнулся. У него была хорошая улыбка. – Как ваш грипп?
– Прошел бесследно, – хихикнула я, перегнувшись через поручень. – Давай на ты, а?
– Не возражаю. Кстати, вон там позади место есть.
– Ты со мной разговаривать не хочешь? Так и скажи, я не обижусь.
– Нет, просто тебе на каблуках стоять сложно, наверно…
– Я на поручне вишу. И потом мне еще почти час стоять в метро, так что не умру, потом домой столько же, – улыбнулась я, любопытно его разглядывая. Самый обычный, повторила я про себя, глаза серые, волосы темные, очень опрятный и подтянутый. Завидный был бы парень, если б не нога. – Я привычная.
– Ты больничный-то свой получила? – спросил он.
– Ага. Прорвалась без очереди, внаглую. Мне-то просто печать шлепнуть, а бабушки пока-а с врачом наговорятся да нажалуются!
Опять повисла неловкая пауза.
– Молодой человек, уступите место! – потребовала командным голосом корпулентная дама. – Написано же, места для пассажиров с детьми и инвалидов, так нет, рассядутся, лоси молодые…
Я открыла было рот, чтобы высказать все, что думала, но Денис молча улыбнулся, взял костыли, встал и уступил место скандальной даме, на которую теперь с осуждением пялился весь автобус.
– Ничего, мне стоять не тяжело, – сказал он, привалившись спиной к поручню. – Я ругаться не люблю.
– А я люблю, – буркнула я, меня пробрало чуть не до слез, и шмыгнула носом. – Я бы ей высказала… Держись!
Автобус слишком резко затормозил – его подрезала маршрутка, – но я успела схватить Дениса за руку. Пускай я приходилась ростом ему по плечо, силы мне не занимать, и упасть я ему не дала.
– Цел?
– Относительно, – с улыбкой ответил он.
– Молодой человек, вы присядьте вон на мое место – серьезно сказала пожилая сухонькая кондукторша. – До конечной всего остановка, я уж постою!
– Спасибо, мы и сами постоим, – фыркнула я. Мне не хотелось на работу. Я не желала разжимать руки. Это я держала Дениса, а он до меня даже не дотронулся, и это было как-то обидно.
– Не беспокойтесь, все в порядке, – заверил он и отстранился. – Мне на юго-запад.
– А мне на север, – упавшим голосом ответила я. – Тебе помочь? На эскалаторе? Извини, если обижаю, но…
– Не обижаешь. Помоги, если не трудно, а то я никак не слажу с этим вот хозяйством… – он кивнул на костыли. – По обычной лестнице я уже приспособился спускаться, а эскалатор – та еще шайтан-машина! Там уж сам выйду, там эскалатора нет.
– Пойдем, – сказала я. – Конечная. Тебя вечером встретить?
И тут Денис захохотал.
– Первый раз мне такое предложение делают!
– Не смешно, – мрачно произнесла я. – Идем, а то я на работу опоздаю…
– Извини, – после паузы произнес он. – Я не…
– Я не обиделась, – отчеканила я, хотя, конечно, обиделась. – Забудь. Тебе на какую станцию?
* * *
«Боже мой, что я делаю? – спрашивала я себя, машинально выполняя свою работу и отвечая на звонки. – Зачем я связалась с этим парнем?»
Впрочем, как связалась, так и развяжусь, мы даже телефонами не обменялись, а встретиться в автобусе – это постараться надо. Другое дело, что я понимала – не могу я забыть Дениса, ну вот хоть застрелись! Не знаю, кто он, что он, какая беда с ним приключилась, а как увидела… И ведь самый обычный парень, таких пруд пруди, причем здоровых, а на этого раз взглянула – и все.
Я не видела его две недели, а встретила совершенно случайно на местном рынке: в выходные на пятачке возле дома разбивали палатки, и фермеры торговали мясом, рыбой, овощами и прочим, от меда до трикотажа. Местные жители предпочитали отовариваться именно здесь, а не в магазине, – дешевле и качественнее. Управа об этом знала и временами порывалась ярмарку прикрыть, но жильцы вставали на ее защиту, а фермеры временно перебирались в другой двор и торговали прямо с машин.
– Привет, – улыбнулась я, столкнувшись с Денисом в мясных рядах.
– Привет, – ответил он, сосредоточенно разглядывая говядину. – Как думаешь, какой кусок лучше, правый или левый?
– Левый, – уверенно ответила я. – В нем прожилок почти нет.
– Вот и я так подумал… Но сомневался. Второй вроде пожирнее.
– Ну так тебе на жаркое или для супа?
– На жаркое, суп я не умею готовить. Выходит баланда какая-то…
– Бери понемножку от того и этого куска, – решилась я. – Я тебя научу суп варить.
– А тебе это на кой надо? – неожиданно резко спросил он.
– Для себя одной мне лень что-то делать, а горячего хочется, – ответила я. – Сколько можно на яичнице с сосисками жить? Ну давай, а то заберут все!
– Мы…
– Ко мне, – решительно сказала я и отобрала у него висящую через плечо сумку. – А то я не знаю, какие у тебя есть приправы… и есть ли вообще! Может, у тебя и соли нет.
– Нет, – фыркнул Денис. – Я ее не употребляю.
– А как же я тогда готовить буду? – опешила я. – Тебе нельзя?
– Да нет, я просто так не солю ничего, знаешь, хлеб, овощи или еще что. А если в еде – то особенно не замечаю, – пояснил он. – Лишь бы не пересолено было.
К счастью, лифт работал. Я усадила гостя на диванчик, а сама занялась мясом.
– Смотри, уже закипает, – говорила я. – Пену надо снять шумовкой, видишь? Иначе бульон мутный будет…
– Ага, понял.
– Ну вот, закипело, пену сняли, кинули перец, лаврушку, посолили, огонь убавили, пускай поварится. Ты что хочешь, щи, борщ или еще чего?
– Да мне все равно, – тихо произнес Денис. – Как сделаешь, так и ладно.
– Тогда… – Я зарылась в холодильник. – Тогда щи. У меня свекла кончилась. Держи капусту, режь ее вон в миску, а я картошку почищу и зажарку сделаю. Ден? Ты что?
– Ничего, – ответил он, отворачиваясь и примериваясь к ножу. – Дай брусок, нож тупой, как я не знаю… Наточу хоть!
– Точно, как в анекдоте, – фыркнула я. – На, точи. И эти вот тоже, а то я не умею. Вон керамикой пользуюсь, но ей мясо резать нельзя…
Щи из свежей капусты с мясом мы выхлебали вмиг.
– Черт, это, оказывается, так просто, – пробормотал Денис. – Я там заморачивался с какими-то рецептами, а ты раз-раз, и готово! Мама научила?
– Ага, конечно, – фыркнула я. – Дед. Мы когда с ним вдвоем остались, он мне такую школу молодого бойца устроил, что ой-й-й… Я никогда не готовила, Ден, когда родители были живы. Зато теперь могу хоть пироги состряпать, хоть суп какой-никакой, хоть жаркое, хоть пирожные. Не спрашивай, откуда он это умел, говорил, служил снабженцем, ну и…
– Очень вкусно вышло, – после паузы сказал он. – А он…
Я мотнула головой.
– Никого уже, – сказала я. – Ну там тетки какие-то, племянники. А у тебя?
– А у меня почти все живы, – тихо ответил он. – Родители, сестра…
– Да, ты говорил. Ден, как тебя угораздило? – спросила я.
– Авария, – ответил он. – Ладно бы только сам гробанулся, я человека убил. Суд меня оправдал: ночь, мокрая дорога, он выскочил не на переходе из-за грузовика, я не успел среагировать… А я продал свою квартиру и отдал все деньги его жене. Машина мне, сама понимаешь, ни к чему, да ее все равно теперь только на металлолом… Родители на улицу не выгонят, а на жизнь я заработаю.
– А… нога?
– Говорю, я пытался отвернуть. Не вышло, слишком поздно. Очнулся уже в больнице. Говорят, меня спасатели автогеном выпиливали. Но не надо об этом, ладно?
Я молчала.
– Вечер уже, – произнес Денис, поднимаясь. – Я похромаю домой, а то меня хватятся, а я мобильник забыл.
– С моего позвони, – сказала я. – Куда ты пойдешь на ночь глядя? У меня три комнаты, уж тесниться не придется.
Он промолчал.
– Я думала сдавать две, ну хоть приятельницам – подешевле, но все ж лица знакомые, – а потом поняла, что с чужими жить не могу. Хочу вот разменять эту хату, себе однушку купить получше, а что останется – ту сдавать. Но жалко до смерти, я тут выросла… – я отвернулась к окну. – В однушку все книги, все вещи не впихнуть, а эту квартиру я не тяну. Зачем мне одной трешка?
– Вера, сдай комнату мне, – вдруг сказал Денис.
– А?
– Я не могу жить с родителями. Они меня с ума сводят. Я оплачу всю коммуналку и накину сверху, сколько скажешь, – попросил он. – Я зарабатываю неплохо, не смотри, что я калека, голова-то осталась при мне. Тебя я не побеспокою, я тихий, музыку не слушаю, телевизор не смотрю, а если сижу за работой – то в наушниках. Друзей водить не буду, да и нет их у меня, я говорил.
– А что родители-то? – после паузы спросила я.
– Жалеют, – обронил Денис и отвернулся. – Извини, не хочу об этом.
– Ладно, – решилась я. – Оставайся. Средняя комната моя, выбирай любую другую. Постельное белье и полотенце я тебе сейчас выдам, а прочее уж завтра привезешь, да?
– Да уж, без любимой бритвы и зубной щетки я ночь как-нибудь переживу, только правда домой позвоню, чтобы меня не начали по моргам искать.
– Бритву возьми одноразовую, в шкафчике целый пакет, зубная щетка там же. Нет, не вспоминай анекдот про пароходскую, она новая, в упаковке! – засмеялась я. – Пароль на вай-фай сказать?
– Я что, в раю? – серьезно спросил Денис.
– Не знаю, – ответила я, с ужасом понимая, что сию секунду взвалила на себя очень тяжелую ношу.
* * *
Через неделю я уверилась, что ноша, в общем, не очень обременительна. Денис терпеть не мог готовить, зато руки у него были золотые, поэтому искрящие розетки и шатающийся рукомойник он живо привел в порядок. Еще он не терпел беспорядка, в той комнате, которую он занял, теперь все сверкало чистотой, зачахшие было растения, которые я забывала поливать, немного воспрянули духом, и даже аквариумные рыбки явно прониклись к постояльцу самыми добрыми чувствами.
Чем он занимается, я не представляла. Видела пару раз на экране ноутбука – а у Дениса был здоровенный и тяжелый, как чемодан, не игрушка, а целая рабочая станция, – строки какого-то кода, и только. Может, он был программистом, может, занимался чем-то еще, главное, исправно платил. Мы и пересекались-то нечасто: я уходила на работу в восемь, постоялец обычно отсыпался до полудня, к работе приступал часа этак в три дня и засиживался чуть не до рассвета. Я и сама классическая «сова», но увы – штатное расписание есть штатное расписание, мне фрилансом не заработать достаточно для жизни!
Тем вечером мы мирно болтали на кухне: я готовила, Денис был на подхвате, в смысле, резал и чистил овощи. Говорили ни о чем, лишь бы звучал человеческий голос, и какая разница: он описывает построение алгоритма чего-то там заумного (ему вслух лучше думалось) или я пересказываю сплетни с работы, а то еще свои наблюдения – я любила подмечать разные забавные мелочи по дороге и даже записывала кое-что. Никому прежде не давала почитать, а ему дала, он сперва смеялся в голос, а потом серьезно сказал, что мне надо рассказы писать. Зощенко из меня, может, и не выйдет, а сетевой писатель – вполне. Чуть-чуть стиль доработать, опечатки убрать, будет отлично. Их много нынче, блоггеров, и некоторые зарабатывают себе на жизнь такими вот историями. Лишним такой опыт уж точно не будет.
– Да ну, – сказала я тогда, – это я ведь ради забавы, ну и чтобы в компании рассказать какую-нибудь байку. А если займусь ради денег, смешно уже не будет.
– Может, и так, – обронил он, и тут заголосил телефон.
– Ден, посмотри за мясом! – велела я и нашарила в сумке мобильный. – О, приветики! Как вы там? Как тетя Света? Чего не отвечаю, наверно, в метро была, не слышала, а сейчас вот готовлю… Ага…
– Сама-то как? – спрашивала двоюродная тетка, и по тону ее было понятно: что-то ей нужно.
– Да ничего. Зарплату вот вовремя не платят, я теперь комнату сдаю, – честно ответила я, отойдя в свою комнату.
– Вот оно что! Подружке? Ты говорила, вроде есть у тебя кто-то на примете…
– Нет, Вик, случайно подвернулся вариант, я и сдала. Хороший парень.
– Па-арень… – протянула та и тревожно добавила: – Ты там это… поаккуратней! А то такие парни, знаешь…
– Вика, он действительно нормальный, – терпеливо повторила я. – Не пьет, не курит, не ширяется, никого не водит, исправно платит и вообще он мне тут всю проводку исправил.
– Ну и все же, жить одной в квартире с чужим мужиком…
– Да я его вижу раз в неделю, у нас графики разные!
– Ну ма-ало ли… – тетка вдруг сменила тон, и я поморщилась. – Катюша в этом году заканчивает, думает поступать в экономический, но у нас-то тут, сама понимаешь…
Я понимала. В городке недалеко от столицы имелось пара колледжей, но какое там образование? А Катька девчонка ушлая и хитрая, ей в большой город хочется, тут шансов больше (впрочем, все так думают). Собственно, подразумевалось, что я должна пригласить племянницу пожить у себя. Ну а что, квартира большая, три комнаты, чего им пустовать? Разумеется, никакой платы, какие счеты между родственниками!
– Вика, но у меня жилец, – перебила я теткин монолог. – Меня целыми днями нет дома, а он работает удаленно, на улицу почти не выходит. Ты сама посуди, можно ли Катьку тут оставлять? Говорю, он нормальный, но я, если вдруг что, отбиться смогу, а Катя? Нет, ну если уж совсем край…
– Ой, да, – подумав, сказала та. – То есть нет. То есть надо подумать. Ну давай, пока-пока!
«Подумать! – зло фыркнула про себя я, бросив телефон на стол. – А меня спросить не надо?»
– Вер, лук уже класть или рано? – спросил Денис, сосредоточенно глядя в сковородку.
– Клади, – сказала я, принюхавшись. – Огонь убавь и крышкой прикрой, пусть потушится.
– Плохие новости? – негромко произнес он, сев напротив.
– Да так… – я улеглась подбородком на руки. – У меня есть тетя. Двоюродная сестра мамы. А у нее дочка, Катя. Ей шестнадцать, школу заканчивает, поступать надо, а у них там в Подмосковье особо некуда. Ну и вот мне уже открытым текстом намекают, что неплохо бы деточке пожить у тетеньки в столице, потому как я тут жирую на своих квадратных метрах, а той некуда деваться… И вдруг выясняется, что у меня есть жилец.
– Вера, я съеду через пару дней, только найду, куда, – произнес Денис после паузы. – Я понимаю, что несовершеннолетней девушке жить в одной квартире с чужим мужчиной, даже если он инвалид…
– Никуда ты не съедешь, – сказала я. – Это Катька не приедет. Я ее, если честно, терпеть не могу, пару дней выдержу, конечно, но…
– Это имеет свойство затягиваться.
– Ага. Неделя, другая, а потом она уже тут прочно обосновалась. Но, понимаешь, родня, все дела, да мы для вас, да вы для нас… Ненавижу эти семейные предания!
– Вер, не нервничай.
– А я не нервничаю, я просто рассказываю. Та семейка вечно норовила на чужом горбу прокатиться, только дед мне говорил, сколько они с бабушкой жратвы туда таскали, как впахивали на этой чертовой картошке, и куда их потом послали с того участка. Как же, москвичи, зажрались! А участок прадед младшей внучке оставил, мол, остальные сами справятся, а эта самая слабая…
Я махнула рукой и подскочила.
– Мясо горит!
– Извини, я еще не привык за ним следить, – виновато сказал Денис. – Раньше мать готовила, а я так… пельмени-сосиски, ну или заказывал что-то.
– Да ладно, чуточку пришпарилось, – улыбнулась я. – Съедим. А что не съедим, то выкинем. Вон во дворе кошек сколько! Протяни руку за приправой, тебе ближе… Да что ж вас раздирает!
Телефон снова надрывался.
– Ден, ты овощи порежь, – попросила я. – У меня вечер семейной любви. Видимо, Вика уже нажаловалась.
Он кивнул.
– А, тетя Люся! Как жизнь? Ну и у меня ничего, ужин вот готовлю. Да так, жаркое и салат, много мне надо, что ли? Угу… Да, это уж точно, теперь так просто никуда… Ой, тетя Люся, нам третий месяц, третий уже зарплату вовремя не платят! Ну какие органы, о чем ты? У нас же зарплата серая, по документам всего пятнашка, а остальное – это вроде как премиальные. Ну и вот… уже и официальную задерживают, – вдохновенно врала я. – Я квартиру стала сдавать. Ага. Ну не очень здорово с чужим человеком жить, но ничего. Хоть хватает на пропитание. А, Вика уже сказала? Ну да, мужчина. Проводку вон починил. А так мне без разницы: меня днем дома нет, а красть у меня нечего, книжки разве что! Вот-вот, кому они нужны… Ага, пока-пока, передавай всем привет!
Я вернулась на кухню, выключила телефон и швырнула его на диванчик.
– Достали, сил нет…
– Вер, не расстраивайся так. А если я мешаю, я уйду, сказал же.
– Ничего ты не мешаешь. Это они… – Я снова сцепила руки под подбородком. – Когда умерли родители, меня все жалели. Ну там… месяц-другой. А потом пропали. Родители у меня были добрые, всем понемногу перепадало, а с меня взять нечего. Только вот квартира… Но при деде никто бы не сунулся, а тут вот зашевелились.
– Тогда я точно никуда не пойду, – неожиданно спокойно и холодно произнес Денис. – В наше время одинокая девушка с трехкомнатной квартирой в столице – это как в средние века девчонка с мешком золота на большой дороге… И пусть я калека, кое-какие знакомства у меня имеются. Мне твоя жилплощадь не нужна, сразу говорю, мне достанется часть родительской… дай им боги здоровья… Да я и так себе место найду. Но, повторяю, не уйду, если ты не выгонишь.
– Я и не собиралась тебя гнать, – я шмыгнула носом. – Одной страшно. И вообще, давай ужинать!
– Давай, – тихо сказал он. – И не плачь.
– Не буду, – пообещала я, принимаясь за салат и отбивную. – Ты сам-то ешь!
– Конечно…
Я тыкала вилкой в овощи и думала о том, что загнала себя в ловушку. Родственники не отстанут, а у меня не хватит силы воли, чтобы отказать племяннице в праве пожить немного в своей квартире. Если нападут все скопом, мне…
– Смени номер телефона, – сказал вдруг Денис. Он ел аккуратно, я таких манер и не видала. – Исчезни.
– Городской-то что, тоже менять? И они в полицию заявят, если я пропаду.
– С какой радости? Не отвечать на телефонные звонки – это что, уголовное преступление? Адрес они знают, но войти не смогут, ты же им ключи не давала? Ну заявят они о пропаже, так даже если заявление примут – а это ведь не самые близкие родственники, могут и не принять, – и придут проверять… Ты здесь, жива и здорова, а обязать тебя общаться с родней никто не вправе.
Я покачала головой.
– Ладно… я на работе еще с юристами поболтаю, может, что подскажут. Ден, так погано на душе… Ведь родные все люди, а из-за этой паршивой квартиры готовы на уши встать. И она же им не обломится, я ее государству завещала, только им не сказала! Ну, может, еще ребенка усыновлю, тогда перепишу…
– Рано тебе о завещаниях думать, – ответил он, собирая посуду. – Иди спать, тебе вставать ни свет ни заря. А я еще поработаю.
* * *
Тогда я проснулась ночью, скорее даже утром, в пятом часу и увидела свет из-под двери. Я тихо постучала в дверь, приоткрыла ее – Денис не спал.
– Ты что так заработался?
– Я не работаю, – ответил он. – Разбудил, да?
– Да нет, я встала просто… а у тебя свет горит.
– Я погашу, – безразлично произнес он.
– Ден, ты что? – я протянула руку. – Тебе… плохо? Болит где-то?
– Нет.
– Ден, скажи толком, а то скорую вызову!
Он помолчал и сказал после паузы:
– Ничего у меня уже не болит. Устал. Плохо. Не знаю, Вер, муторно как-то на душе, тоскливо, тянет, выкручивает, а я не понимаю, что это и как с этим быть. Просто… не знаю. Не могу…
– Я посижу с тобой, – сказала я. – Давай, может, телик включим, все повеселее?
– У тебя антенна обрезана у входа.
– У тебя зато внешний хард на пять терабайт, сам показывал. Скажешь, там никакого кино нету? Давай включай, я свою подушку принесу и чаю заварю, один черт завтра выходной…
Я уснула в восьмом часу, уже начало светать. Денис – чуть пораньше. Телевизор бормотал о чем-то своем, показывал киношные страсти, но нам было все равно.
Проснулась я от звонка в дверь, долго моргала, пытаясь понять, где я и что происходит. Потом сообразила, осторожно одернула на спящем Денисе футболку – виднелись жутковатые шрамы, уходящие вниз, под брюки, – зевнула и пошла открывать.
– Кто там?
– Верусь, это я, Лида! – сказали снаружи.
– Вползай, – сказала я, открывая дверь. – Что, опять твой буянит?
– Ну! Всю ночь как на иголках, как бы чего не вышло… – Лида, бывшая однокурсница, присела на табуретку. – Верк, ну все же нормально было, зашился, три года прожили, как люди… И сорвался! Спасибо, детей нет, а то… Я-то хоть где перекантуюсь, а дети?
– Ушла б ты от него, – сказала я, отчаянно зевая и ставя чайник. – На кой он тебе?
– Люблю, – понуро сказала Лида. – Извини, что я так рано в выходной, но у меня никого больше нет. К предкам не пойду, они мне уже двадцать раз говорили, мол, сама, дура, виновата. Подруг не осталось, ты вот единственная, к тебе и подалась…
– Ты иди умойся пока. Крайняя комната свободна. Средняя моя, в левой жилец, не буди, он ночами работает.
Лида посмотрела на меня с намеком, но я отвернулась.
– Иди, умывайся. Зареванная вся… Я пока завтрак приготовлю.
Готовить я не стала, бутербродами можно обойтись, зашла к Денису и осторожно тронула его за плечо.
– Что? – вскинулся он.
– Да ничего. Подруга моя приехала, я хотела предупредить, чтобы ты в трусах не рассекал.
– Не имею такой привычки. Малоэстетичное зрелище.
– Ну а вдруг? – улыбнулась я. – Ден… тебе получше?
Он кивнул.
– Извини за вчерашнее. Накатило что-то… – Он вздохнул. – А твоя подруга…
– Видимо, поживет, – сказала я. – У нее с мужем неприятности, он пьет сильно, вот она и кочует по знакомым, а у меня комната свободная, вот и… Ден? Ты что?
Мне показалось вдруг, что светлые серые глаза Дениса сделались зелеными. Освещение шутило, наверно, ветку вон к окну склонило, отсвет упал…
– Не делай людям добра, не увидишь зла, знаешь такую поговорку? – сказал он. – Но дело твое.
– О чем ты, Ден?!
– Ни о чем. Только я хотел бы поставить замок на дверь в комнату. Ты не станешь возражать?
– Да нет, конечно, – удивленно ответила я. Видимо, он опасался за свой ноутбук и прочие гаджеты, и не зря, эти штуковины были очень дорогими. И если мне Денис худо-бедно доверял, то пришлой девице с пьющим мужем – вряд ли.
* * *
Лида явно решила прописаться надолго. За ней это и прежде водилось, но тогда ее гонял мой суровый дед, он просто заявлял: «погостила – и хватит», да и с балкона мог вещички постоялицы вышвырнуть. А я не могла так поступить, я знала Лидкиного мужа – он был неплохой человек, вот если б только не пил! Лида его любила, пыталась вытащить, но куда там…
