Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.13"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 58 страниц)

– Это мне?

– Надевайте. Осталось две минуты.

Мэр понял, что время шуток прошло.

Он начал натягивать рюкзачок, с какими ходят по миру европейские длинноволосые туристы.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Минц. – На вас машина времени. Портативный вариант. Не ахайте – некогда. Машина еще не изобретена и не запатентована. Ее привез со звезд наш друг Удалов. Действие ограничено, и вообще в таком виде она не имеет практического применения. Но вам она пригодится. Вы нажмете вот эту кнопку, видите?

– Вижу.

– Стоп! Не нажимайте раньше времени. Я еще не настроил.

К стеклу снаружи прижался нос Ральфа. Он вынюхивал жертву.

– Вы сейчас переместитесь на неделю вперед.

– А это не опасно?

– Опаснее оставаться здесь. Вас наверняка убьют.

– Я понимаю. Но я имею в виду здоровье – перемещение не повредит моему здоровью?

– Любому руководителю низшего звена, как, впрочем, и руководителю столичного звена, несвойственно чувство благодарности… Жмите на кнопку. Вы окажетесь здесь через неделю. Время – лучшее убежище.

Руки Лебедянского дрожали. Он никак не мог попасть пальцем в кнопку.

Ральф высадил плечом стекло и прицелился.

Профессор сам нажал кнопку.

Лебедянский тихо ахнул и растворился в воздухе. Пули охранника прошили пустое пространство, в котором только что находился руководящий работник.

Ральф ввалился в окно. Он рычал. За ним последовал сам дядя Веня.

– Где он? – спросил дядя Веня. – Найду – всех перестреляю.

– Простите, но всех вы не перестреляете, – ответил профессор Минц.

Ральф кинулся было опрокидывать приборы и реторты, но Минц успел предупредить:

– Половина реактивов крайне ядовита. Некоторые могут погубить все живое в пределах трех километров, а в одной из пробирок хранится средство пострашнее атомной бомбы. Если вы мне не верите, можете продолжать разгром.

Дядя Веня обладал интуицией.

– Его здесь нет, – сказал он. – Я нутром чую. Сбежал.

Ральф тявкнул, соглашаясь с начальником.

И они ушли, оставив разбитое окно да выбоины от пуль.

Глава 9

Удалов и Минц отправились на холм. По дороге их догнали Аркаша с Мариной. Аркаша влюбленно смотрел на спутницу и сбивался с шага.

На выезде из города их обогнал джип: в нем сидел сам дядя Веня, а также Ральф и две женщины на заднем сиденье. Потолще – супруга дяди Вени, потоньше – Катерина. Теперь, когда все поняли, что Катерина окончательно осиротела, семейство дяди Вени приютило ее.

Ральф высунул из окошка морду и оскалился.

– На дорогу смотри! – крикнула жена дяди Вени Розочка, в девичестве Аймухамедова.

– Не обращайте внимания, – сказал профессор Минц. – Они ищут мэра. Пускай разыскивают.

– У нас много проблем, Лев Христофорович, – сказал Аркадий.

– И одна – главная, которую я при всей своей гениальности пока не смог решить.

– Как проявить динозавров, – сказала Марина. Она была умной девушкой.

– Вот именно.

– Надо как итальянцы, – подсказал Удалов. – Залить в пещеру гипса, обколоть его со всех сторон – и получится динозавр в полный рост.

– Боюсь, – заметил Минц, – что эта идиотская идея придет в голову кому-нибудь еще.

Удалов замолчал, обидевшись.

– Пойми, – обратился к нему профессор, – ведь как только ты разрушишь пещеру, то тем самым уничтожишь негатив динозавра… В чем прелесть фотографического негатива?

– В чем? – спросил Аркаша.

– В том, что с него можно напечатать два или больше снимков. А как только мы разрушим пещеру, у нас останется лишь гипсовая отливка. Снимок в единственном экземпляре.

Мысль Минца дошла до его спутников и огорчила их.

Только что все казалось простым. Отделаемся от разбойников, наладим охрану, объявим район заповедным, а потом по примеру итальянцев зальем дыру гипсом. И никому, кроме Минца, не пришло в голову, что главную ценность представляет даже не гипсовая отливка, а сами стены пещеры, на которых сохранился отпечаток шкуры ящера.

– Пилим горы пополам, – подал голос Аркаша. – Половинку динозавра отливаем в одной части горы, половинку – в другой, вытаскиваем их, не разрушая породы, составляем, как две половинки шара, – и динозавр готов.

– Идея разумная, – согласился Минц. – Но представьте себе, коллеги, во что она обойдется городу и Академии наук? Кто и откуда достанет такие деньги?

– Пускай американцы раскошелятся, – предложила Марина. – А то как войска туда-сюда посылать, они молодцы, а вот динозаврам помочь – их нету.

– Нельзя, – вдруг произнес Удалов, который молчал так давно, что все о нем забыли, – они тогда за долги всех динозавров к себе увезут. На сохранение. Я слышал, что они даже статую Свободы из Франции увезли за долги.

– Думайте! – призвал друзей Минц. – Думайте и еще раз думайте. Должен быть выход из этой ситуации.

Некоторое время они шагали молча, потом выступила со своей идеей Марина:

– А если отыскать резину, которую можно было бы вытащить из пещеры через вход? Мягкую резину.

– Проверим, – сказал Удалов. – Но пока я о такой резине не слышал.

Утренний лес помалкивал, приближалась осень. Пора птичьей влюбленности давно прошла, из яиц вывелось потомство, которое надо кормить, учить летать и защищать от хищников. Тут уж не до песен. А некоторые из птиц, может быть, уже раскаивались, что слишком много пели.

Когда друзья вышли на поляну перед холмом, где стоял джип, они увидели четыре враждебные фигуры наверху, на вершине холма, под соснами. Те стояли, подобно витязям, которые всматриваются в даль – не приближаются ли хазары.

У входа в пещеру на складном стульчике дремал академик Буерак.

Пришедшие стали ступать на цыпочках, чтобы не разбудить великого палеонтолога, но тот открыл глаза, надел очки и произнес:

– Я описал там, в горе, великолепный экземпляр трицератопса. Чудесный экземпляр. Кстати, коллеги, как вы намерены поступить дальше? Хорошо бы сделать слепки.

Голос академика почти не дрожал.

– И еще мне хотелось бы узнать, какой варвар взорвал одну из пещер? Это преступление совершено совсем недавно.

– Вы правы, Аристарх Семенович, – виновато ответил Минц, который понимал, что, не будь в пещере его и мэра, динозавр остался бы цел. – Я несу ответственность.

– Ответственность – не штаны, – сказал академик. – Ее не носят, а тащат, как тяжкий крест.

Минц стоял, покорно склонив лысую голову.

– Еще один погубленный динозавр, и я вас отлучу от большой науки! – предупредил Буерак. – Где у вас здесь диетическая столовая?

От помощи он отказался и поковылял, опираясь на алюминиевые палки, к столовой номер один.

В тот день Минц с Удаловым и молодыми людьми решили обследовать по мере возможности весь холм и выяснить, сколько в нем пещер и динозавров, хотя это не означало, что динозавров ровно столько же, сколько пещер.

Когда Аркаша полез на холм, чтобы посмотреть, что за дыра виднеется за стволом нависшей над крутизной сосны, сверху раздался грозный оклик:

– Ты куда прешься, блин?

Кричал дядя Веня. Он был недоволен.

– А вам какое дело? – крикнул в ответ Удалов.

– Это мой дачный участок, – объяснил дядя Веня. – У меня сегодня строительство начинается.

– Пока не началось! – крикнула Марина.

– К тому же вы не имеете права, – сказал Удалов.

– Право сильного – его мускулы! – ответила Розочка, жена Вени.

– Вот мой Толик поперся против силы, и кранты! – добавила Катерина.

– Ваш супруг, Катерина Павловна, – крикнул Удалов, – находится в безопасности и вне пределов досягаемости криминальных элементов. Он вернется со щитом и отрядом ОМОНа, поверьте моему слову.

– Чепуха! – откликнулся Веня. – Я его лично испарил.

Пока шла дискуссия, исследование холма продолжалось.

Аркаша отыскал небольшую дыру, Марина залезла к нему и передала фонарь. Удалов, как бывший строитель, сел на пень и разложил на коленях лист картона, на который начал наносить план холма и пещер с ископаемыми.

Действие этого спектакля проходило как бы в трех уровнях.

На вершине холма суетился Веня со своими спутниками. Они мерили площадку вдоль и поперек, рассуждая, в какую сторону развернуть веранду и где поставить каменную стенку, чтобы при нужде из-за нее отстреливаться.

Этажом ниже Аркаша с Мариной ползали по пещерам и ходам внутри холма, поражаясь тому, как же люди за столько веков не сообразили, что пещеры – это внутренности исчезнувших динозавров.

Наконец, у подножия холма Минц с Удаловым вели исследовательскую работу, стараясь представить, сколько же всего ящеров таится в холме.

Между «этажами» царило временное перемирие. Тем более что детали занятий соперников соседнему «этажу» не были ясны. К примеру, Минц не подозревал о том, что Аркаша с Мариной, вместо того чтобы лезть в хвост очередного динозавра, страстно целуются в кромешной тьме, и Марине, оказывается, совсем не страшно. В то же время дядя Веня не понимал, что там рисуют на картонке пенсионеры. Вернее всего, донос на него. Но к доносам он привык. Донос – это не более чем лишний расход. Заплати – и донос ликвидируют. Сейчас не сталинские страшные годы, сейчас все гуманитарно.

Нацеловавшись, молодые люди высовывались из очередной пещеры или расщелины и сообщали в устной форме, куда и как ведут подземные ходы. Они уже научились угадывать в причудливости ходов биологические формы вымерших чудовищ. Минц с Удаловым делали выводы, заносили их на рисунки, а дядя Веня думал о том, что холм надо будет укреплять. Это усложняло работы, но Розочка была категорически настроена – коттедж должен возвышаться именно здесь, и нигде кроме. Иначе не удастся приподняться над Смушкой, Тер-Ахтиняном и авторитетом, известным под кличкой Спиртзавод.

В рабочих проблемах дядя Веня всегда брал верх, но дела хозяйственные и семейные решала Роза. У нее была цепкая житейская хватка. Недаром она в свое время засадила папу в тюрьму, потому что он не давал маме денег на мясо и масло для четверых детишек.

Веня решил залить ходы и пустоты цементом, чтобы коттедж стоял как вкопанный.

Все три группы исследователей закончили работу примерно в одно время.

Дядя Веня с семьей, безутешной, охваченной различными подозрениями Катериной и проголодавшимся Ральфом, который, правда, сумел поймать ворону и сожрал ее с перьями, умчались на джипе. Компания Минца пошла домой пешком. Они были взволнованы. Действительность превзошла все ожидания.

Хоть дядя Веня и убеждал всех, что испепелил мэра метким выстрелом из спецоружия, уверенности в том он не испытывал. Так что, добравшись до дома, спустил с цепи Ральфа искать Лебедянского по городу. Где-то тот скрывается. И намекнул Ральфу – как найдешь, сразу загрызи! И чтобы ничего гуманитарного.

Катерина попрощалась и пошла домой пешком. Только до дома не дошла, а присела поплакать на набережной, на одной из скамеек, покрашенных по приказу ее мужа. О, как она раскаивалась в своем легкомысленном поступке!

Академик съел первое и половину второго в диетической столовой номер один, после чего его отвезли в реанимацию. Слава богу, обошлось. Он лежал в коридоре, ждал очереди на капельницу и размышлял о том, как достать трицератопса.

Глава 10

Все крепко спали.

Кроме дяди Вени и Катерины.

Катерина тихо плакала – ей было неуютно и холодно в постели. К тому же Ральф не обращал на нее внимания, он так и не пришел на ночь.

Веня привез на вершину холма бетономешалку. Ее пришлось поднимать туда спецкраном, доставленным за два часа из Котласа специальным дирижаблем.

Бетономешалка твердо встала на вершине холма.

Веня хотел начать строительство на рассвете, потому что боялся враждебной бумаги. Но понимал, что если первый этаж к обеду будет возведен, никакой враг не посмеет выселить хозяина.

К тому времени, когда бетономешалку подняли на холм, бригада буровиков, присланная из Юрги, начала бурение штольни для заливки пустот.

Веня стоял рядом.

Он любовался собой.

Луна светила ему в затылок, периодически закрываемая несущимися облаками. Разбуженная грохотом кукушка начала предсказывать дяде Вене долгую жизнь.

Она не успела досчитать до пяти, как бетономешалка, которая весила несколько тонн, проломила потолок верхней пещеры и медленно ухнула внутрь холма. Только радиатор и передние колеса торчали наружу.

Дирижабль уже улетел, и некому было вытащить монстра из недр холма.

Дядя Веня кинулся на землю и принялся колотить кулаками по траве и сосновым иголкам. Такого поражения он еще не знал.

Из земли вылез перепуганный, весь в грязи и серой почве шофер и принялся костерить заказчика. Как назло, рядом не было Ральфа, который должен был разыскивать Лебедянского, а сам сидел на берегу реки Гусь возле краеведческого музея и выл на луну.

Профессору Минцу снился страшный сон. Человек, похожий на дядю Веню, вооруженный небольшой пушкой, стоял на гуслярской улице и ждал, когда из-за угла появится динозавр. Динозавр шел мирно, читал на ходу книжку, а если наступал на кого из прохожих, то просил прощения, да прохожие и не сердились – свой динозавр, замиренный.

И тут дядя Веня поднял пушку и выпустил в динозавра ядро.

Динозавр упал, уронив книжку, и тут на инвалидной коляске появился академик Буерак, светило отечественной палеонтологии, личный друг Кювье. Светило вопило: «Какого брахиозавра погубили, мерзавцы!» На что Минц ответил: «И их осталось восемь!»

В ужасе Минц проснулся. За окном лишь начало светать. Вороны неспокойной, крикливой стаей летели к лесу. От реки несся басовитый собачий вой. По улице шел разоренный дядя Веня и рыдал.

Профессор Минц пытался заснуть, но сон не приходил. Минц понимал, что ночной кошмар – явление пророческое. Что-то случилось с очередным динозавром.

Когда тем же утром Лев Христофорович добрался до холма и увидел торчащий из пропасти радиатор бетономешалки, то готов был рвать на себе волосы. Только волос уже давно не осталось.

Вскоре подошли Марина с Аркашей. Они не выспались, но не потому, что вы думаете, а из-за научного рвения. На рассвете они протиснулись между бетономешалкой и стенкой пещеры и выяснили, что машина раздробила голову и шею крупнейшей из живших на Земле рептилий. Урон был непоправимый.

– Сколько у нас осталось динозавров? – мрачно спросил профессор.

– Шесть, – ответила Марина. – Но один без хвоста.

– Меньше, чем негритят, – заметил профессор. Он имел в виду известное произведение Агаты Кристи, в котором все негритята по очереди погибают от руки убийцы.

– А у меня все еще нет идеи, – вздохнул Минц. – Я стар и никуда не гожусь. На свалку меня, на свалку!

Низко, чуть не касаясь вершин деревьев, в сторону города пролетел американский космический корабль многоразового использования «Челленджер».

– И чего им у нас надо? – спросил Аркаша. – Кто ему позволил?

Но разрешение у «Челленджера» было. Потому что из реанимации академик Буерак связался с американским президентом. Президент уже знал о динозаврах, но США пока не вмешивались во внутренние дела России. Буерак сказал, что ему срочно нужна инвалидная коляска с автоматическим управлением. Президент позвонил известному парализованному физику Хоукинсу и спросил, нет ли у него ненужной коляски. Хоукинс тут же согласился помочь коллеге. Чтобы не тратить времени понапрасну, коляску сразу погрузили на «Челленджер», который готовился к совместному полету с российско-китайским экипажем. Российские ВВС дали добро – у них не оставалось выхода, и «Челленджер» повез коляску академику. В момент снижения Минц со спутниками его и увидели.

К сожалению, в памяти компьютера «Челленджера», который знает все, не оказалось плана Великого Гусляра. Поэтому, спуская на парашюте коляску, американцы промахнулись, и упакованная в жаропрочную оболочку коляска опустилась на территории дачного кооператива «Земляничка». Обитатели его как раз собирали урожай картофеля.

В небе кружил американский корабль, и с него повторяли громкую просьбу: нашедшего коляску немедленно отвезти ее в реанимацию первой больницы.

Огородники развернули оболочку и полюбовались иностранной коляской, а потом откликнулись на просьбу. Услышав их приближение, академик выпрыгнул навстречу кооператорам из окна.

Кооператоры исчезли, и оказалось, что у коляски нет колес. Кто-то успел их снять, пока ее везли в больницу.

К счастью, как раз в это время в Великий Гусляр прибыли ученики академика Буерака, студенты и аспиранты, во главе с его семнадцатой женой Машенькой Буерак, подружкой правнучки старшего сына Буерака от четвертого брака.

Жена и ученики подняли кресло с учителем и понесли к холму. Пока они несли коляску, снабженную небольшим атомным двигателем и автоматической рукой, которая непрестанно записывала мысли пассажира, в доме дяди Вени шло совещание основных авторитетов Вологодской области и Ямало-Ненецкого автономного округа. Для преступного мира возведение коттеджа на вершине холма стало делом чести, доблести и славы.

Никогда еще противостояние Зла и Добра в Великом Гусляре не достигало такого накала.

Цель профессора Минца состояла в том, чтобы любой ценой прекратить уничтожение отпечатков ящеров и извлечь из пещеры хотя бы несколько чудовищ. Решение было где-то близко, вертелось возле уха, мелькало в глазах…

Цель академика Буерака, который как раз приближался к холму, была несколько иной. Он понимал, что ему осталось недолго жить на земле. Вся медицина мира, поставленная на службу его дряхлеющему организму, не сможет удержать его на этом свете. Образ трицератопса, созданный многочисленными исследованиями и реконструкциями академика и вызывавший столько возражений со стороны завистливой научной общественности, не имел до сих пор настоящего вещественного подтверждения. И оставался открытым вопрос, лакал ли он воду из водоемов, опускаясь на колени, или просто вытягивал шею. Академика Буерака охватывал ужас при мысли о том, что сделают завистники с его научным наследием. Судьба Чарлза Дарвина, беззащитного после смерти перед лицом юных генетиков, заставляла его цепляться за жизнь. А как хотелось порой умереть и отдохнуть!

Вы можете понять великого ученого – его не столь интересовала судьба ящеров вообще, негативы которых были закованы в холме. Его интересовал именно трицератопс. Именно его желал увидеть академик Буерак и насладиться своей научной прозорливостью.

Цель Аркаши заключалась в том, чтобы завоевать сердце прекрасной Марины и, может быть, немножко прославиться в качестве первооткрывателя помпейской породы динозавров. Впрочем, благосклонность Марины была важнее славы.

Цель Марины заключалась в том, чтобы отрастить волосы. Ей казалось, что девушка с такой прической, вернее, отсутствием ее, не может завоевать сердце Аркадия.

У Анатолия Лебедянского цели не было, потому что он мчался сквозь время. Может быть, к счастью и для себя, и для окружающих.

А вот его жена Катерина металась от одиночества, оставленная всеми и ненавидящая своего дядю Веню, который все подстроил. О своей роли в этих событиях она предпочитала не вспоминать.

У Корнелия Удалова была своя цель: в очередной раз прославить родной городок и Землю вообще, что ему раньше не раз удавалось.

Можете себе представить, сколько различных и противоречивых целей было у действующих лиц нашей драмы!

Ближе всех к осуществлению своей задачи был, конечно жe, академик Буерак.

Несмотря на то что материально преступный мир его подавлял, Буерак пользовался поддержкой мировой общественности, не знавшей, что престарелого академика обуял вирус тщеславия.

И пока Минц с Удаловым обсуждали, как бы вытащить динозавров, не повредив пещер, пока Аркадий с Мариной думали о взаимности, пока авторитеты искали пути в Кремль, чтобы нейтрализовать действия исчезнувшего Лебедянского, академик, окруженный толпой учеников и влекомый супругой, уже приблизился к холму.

Его интуиция говорила: «Вход к трицератопсу справа, под корнями вон той сосны».

– Крошка, – сказал академик, обращаясь к молодой жене.

– Я тоже по тебе истосковалась! – ответила жена, ложно истолковав слова мужа и потянувшись к нему для поцелуя.

Академик мягко отстранил тоскующую женщину и сказал:

– Не здесь и не сейчас. Сначала сделаем динозавра.

– А потом – ребеночка! – взмолилась молодая жена, которая боялась, что предыдущие жены и дети отсудят у нее дачу и квартиру, если брак не будет подкреплен младенцем.

Ученики зашикали на молодую жену.

– Несите гипс! – приказал академик.

Одни из студентов образовали живую цепочку до мастерской скульптора Разгуляй-Гуслярского, у которого академик прикупил весь запас гипса, другие, тоже цепочкой, протянулись до ручья, из которого черпали воду и передавали друг другу.

А третьи, самые приближенные, заливали жидкий гипс в отверстие пещеры. Делали это быстро, потому что гипс не должен был затвердеть раньше, чем заполнит всю полость.

Наконец молодая жена закричала:

– Есть заполнение!

Она начинала жизнь как ассистентка богатого дантиста, который не смог на ней жениться, потому что ему не позволила мама. Но некоторые слова запомнила и знала, как проходят канал зуба. Поэтому вся операция с динозавром казалась ей похожей на пломбирование.

– А вот теперь, – сказал академик Буерак, – начинается самое трудное. Вам предстоит разрушить каменную оболочку, в которой заточен наш птенчик. Сейчас моя супруга раздаст вам портативные отбойные молотки. Приступайте!

Над холмом, над лесом поднялся такой грохот, что встревожил профессора Минца, который вскочил и побежал, забыв о возрасте и болезнях, Марина и Аркадий с разных сторон кинулись к холму, а главные уголовные авторитеты расселись по своим джипам и тоже взяли курс на заповедник мертвых динозавров.

И все они опоздали.

Бодрые и шустрые ученики академика Буерака успели превратить в пыль западную часть холма. И из этой темной пыли, подобно белому Фениксу, поднимался могучий трицератопс, одно из самых причудливых созданий, порожденных фантазией небесных сфер.

Прибежавшие и приехавшие оппоненты академика толпились на краю поляны, опасаясь подойти ближе, потому что ученики Буерака продолжали обкусывать и обсверливать камень. Превращать в порошок то, что природа надежно и нежно хранила более пятидесяти миллионов лет.

– «Один из них утоп», – произнес профессор Минц, – осталось, осталось…

Он обернулся к Марине.

– Пять динозавров, – сказала девушка. – Пять пещер.

– Я опять просчитался, – сказал Минц.

Он не мог даже укорить академика, потому что тот не услышал бы его за шумом отбойных молотков.

Глаза Буерака сверкали.

– Именно – вставал на колени! – кричал он.

– Кто вставал на колени? – крикнул Минц.

– Трицератопс! Смотрите! Смотрите все – вы видите мозоли на коленях! Мое гениальное предвидение оправдывается! Он часто опускался на колени во время водопоя.

Именно в этот момент научного триумфа академика Буерака на площадку перед холмом выехали тринадцать джипов вологодских и ненецких авторитетов.

Из переднего выскочил нервный дядя Веня и увидел трицератопса белого цвета. Громадное чудовище нависало над группой людей, столпившихся у холма.

Можно понять дядю Веню, который решил, что ящера сделали специально для того, чтобы не дать ему построить себе скромную виллу на вершине.

– Ральф! – закричал дядя Веня. – Огонь!

Не теряя ни секунды, Ральф оскалился и начал палить по динозавру – уникальному экземпляру мезозойской фауны – из всего имевшегося у него оружия. А оружия у него оказалось много и разного.

Надо сказать, что пальба в среде уголовников считается заразительным занятием. Вологодские и ненецкие братки дяди Вени тут же включились в пальбу. Куски гипса отлетали от динозавра. Несколько пуль попало в мозоли на его коленях.

– О нет! – закричал академик Буерак.

Движимый лишь силой духа, так как колеса его инвалидной коляски были украдены кооператорами, он взвился в воздух и с некоторым опозданием заслонил своим тщедушным телом несчастного трицератопса.

Разумеется, стрельба прекратилась.

Но не сразу.

Академик Буерак упал на землю возле останков динозавра.

Его лицо разгладилось и приобрело выражение торжественное и умиротворенное. Академик умер, завершив свой многолетний жизненный путь последним научным подвигом. Он не только разрешил все споры касательно анатомических особенностей трицератопсов, но и спас (по крайней мере так ему казалось) ископаемое животное от рук вандалов.

– Вы убили, – кричала супруга академика, склонясь над безжизненным телом гения, – лауреата Нобелевской премии! Нет вам прощения!

Вся атмосфера этой древнегреческой трагедии была настолько впечатляющей, что ужас охватил криминальных авторитетов.

Они задрожали и начали отступать к джипам.

Но не успели дойти до машин, потому что прозвучал голос сверху, где на бреющем полете пролетал корабль «Челленджер»:

– Ты будешь отомщен, академик Буерак! Нет пощады убийцам!

Бандиты, домушники, грабители, насильники и убийцы кинулись в разные стороны, но не тут-то было!

«Челленджер» спустился почти к самой земле, из него выпала тонкая и прочная сеть, которая накрыла сходку, и в мгновение ока все визжащие, ревущие, угрожающие карами бандиты были связаны, спеленаты и отправлены в недра корабля.

После этого «Челленджер» вышел на высокую орбиту и с нее взял курс на малоизвестную науке десятую планету. Слышали о ней?

Может быть, вы, уважаемый читатель, не очень хорошо разбираетесь в теоретической астрономии, так что я открою вам глаза.

Вас морочат!

В Солнечной системе планетой больше, чем учат в школе. Так называемая десятая планета находится на том же расстоянии от Солнца, что и наша Земля. Увидеть ее с Земли невозможно, так как не только расстояние от светила одинаково, но и скорость обращения вокруг Солнца точно совпадает с земной. Но есть любопытная деталь: десятая планета всегда находится на той стороне нашего светила. Прячется за его лучами. Достичь ее нетрудно: поднимись с Земли и подожди, пока она к тебе прилетит.

О существовании десятой планеты известно давно, но правящие круги как в СССР, так и в США скрывали правду от народов, надеясь использовать ее в своих целях. И если кого-нибудь посещала крамольная мысль: а нет ли чего по ту сторону Солнца? – его немедленно ликвидировали. В частности, это случилось с советским писателем-фантастом Беляевым, который опубликовал, ничего не подозревая, повесть «Десятая планета». Вскоре после этого он был найден мертвым от неизвестных причин. За ним скончались редактор книги, корректор, а еще через шесть лет – директор типографии, что говорит о многом.

На сегодняшний день стоит проблема заселения десятой планеты, что делается в страшном секрете. Туда и были отправлены бандиты из Великого Гусляра. Об их судьбе и судьбе десятой планеты мы расскажем особо.

Единственный, кто не пострадал, был охранник Ральф, который в той эмоциональной суматохе исполнил свою давнишнюю мечту и окончательно превратился в собаку.

Большой рыжий пес, задрав хвост, побежал к Гусляру. В лесу собаке делать нечего.

Минц и Удалов обнажили головы.

И Минц, думая о своем, произнес:

– Один из негритят пошел гулять по саду… осталось… Сколько у нас осталось динозавров?

– Немного, – ответила Марина, – и если не принять мер, их будет еще меньше.

И тогда тревожную тишину разорвал голос профессора Минца:

– Эврика!

Глава 11

Лев Христофорович пригласил всех к себе в кабинет.

Он был похож на знаменитого сыщика Пуаро, который сбрил усы, но не оставил привычки собирать свидетелей и подозреваемых, чтобы поведать им о работе своих серых клеточек.

Сначала он открыл дверцу холодильника и вытащил оттуда литровую бутылку воды.

– Мое открытие, в сущности, не является таковым, – сказал он. – Надо было просто вспомнить.

Он поболтал бутылкой. Все смотрели на нее как завороженные, потому что не знали, что намерен рассказать профессор. А вдруг бутылка взорвется у него в руке или из нее полезет конфетти?

– Может быть, вам приходилось читать или слышать, – продолжал он, – что вода обладает свойством, близким к памяти?

– Ну да! – быстрее всех ответила отличница Марина. – Но я всегда думала, что это даже не фантастика, а спекуляция. На наших слабостях всегда наживаются шарлатаны.

– Вот именно, – согласился Минц. – Тем не менее вода обладает способностью запоминать чуждые ей вкрапления. Проверено, что по мере уменьшения процента содержания в ней, скажем, духов «Шанель» вода все равно сохраняет этот аромат. Даже когда в литре воды остается лишь один атом духов. Впрочем, это сложная проблема, и вам она не по зубам. И, кстати, никакого отношения к нашим заботам она не имеет.

Минц поставил бутылку на стол. Удалов сразу взял бутылку и посмотрел на свет. Он привык все проверять.

– Важно то, что вода запоминает.

– Даже если мы в это не верим? – спросила Марина.

– Милая девочка, – сказал профессор Минц, – ученые по своей сути люди неверующие. Они стараются проверить все, что говорят им фанатики, сплетники, жулики или бывшие математики. Понятие «опыт» как критерий истины для нас всего дороже. Если я вам докажу на опыте, что вода может помнить, это предположение перейдет в область фактов.

– Я вас поняла, Лев Христофорович, – откликнулась Марина.

– Память воды – вот ключ к воссозданию динозавров. Но одно дело – запомнить запах. А способна ли вода запомнить форму?

– Чепуха! – сказал Удалов.

– Совершенно с тобой согласен, – откликнулся Минц. – Обычная вода формы не запомнит. Надо ей помочь. И вот тогда я синтезировал формалгидрозол-компакт. Как вам идея?

Все согласились, что идея отличная, хоть ничего и не поняли.

– Если к ста объемам воды прибавить ноль целых две сотых объема формалгидрозол-компакта, то вода приобретет свойство вспоминать и воспроизводить форму сосуда, в котором она находилась прежде… Проверим эту гипотезу.

Минц достал из спичечного коробка комок прозрачного пластика, развернул его в пакетик и велел Удалову перелить в него воду из бутылки. Затем ловко перехватил пакет вверху и завязал узелком. Получился прозрачный пакет, полный воды.

– Смотрите, друзья! – воскликнул Минц.

Друзья смотрели, не отводя глаз.

Подумав минуты две, пакет с водой вдруг начал менять форму, задрожал, задергался, мало-помалу принялся вытягиваться кверху, становясь все более похожим на грушу. На этом он не остановился и все тянулся, пока не превратился в точную копию бутылки.

В комнате раздались аплодисменты.

На глазах у свидетелей родилось очередное великое изобретение профессора Минца.

Лев Христофорович был несколько смущен.

– Ну полно, – произнес он, – это все пустяки.

Однако было видно, что он польщен признанием.

– Итак, что мы делаем дальше? – спросил профессор.

– Если наполнить памятливой водой пещеру, – сказала догадливая Марина, – а затем воду слить и наполнить ею некий подвижный и пластичный мешок, то он примет форму динозавра.

– Ну и что? – спросил Аркадий. – Так и будем держать животное в мешке?

– Нет! – возгласил профессор. – После обработки мешок потеряет мягкость, станет твердым и прочным, то есть пустотелым динозавром! Подобный химический процесс мною тоже разработан.