Текст книги "Евхаристия"

Автор книги: Киприан Архимандрит (Керн)

16. Возношение Даров со словами «Святая святым».

17. Причащение по чину, т. е. епископ, клирики, дети и народ. Причащение совершается раздельно Тела и Крови, при чтении 33-го псалма.

18. Благодарение, состоящее из краткой ектении диакона и молитвы епископа.

19. Последнее благословение епископа и возглас диакона: «Расходитесь с миром». [155

[Закрыть]]

В приведенной полностью евхаристической молитве обращают на себя внимание все составные части и тот именно порядок, который свойственен Иерусалимско-антиохийским и Византийским литургиям. Это наиболее полная евхаристическая молитва из всех известных. Ее полнота, структура и разработанность выражений доказывают, что ее никак нельзя считать продуктом апостольского века. Рука литургиста-реформатора богослужения несомненно коснулась ее и пыталась придать ей образцовый характер. Некоторые так и думают (Краббе), что это – начертание идеальной литургии с идеальными молитвами; другие (Гоар, Ассемани и Ниль) предполагают, что эта литургия, вообще, никогда и нигде не была в употреблении. Действительно, в предании Поместных Церквей нигде не сохранилось ни малейшего намека на совершение этой литургии где бы то ни было. Она близка к литургическим текстам в катихезах святого Кирилла Иерусалимского и, вообще, мало чем отличается в своей структуре от известных нам описаний. Поражает, правда, отсутствие «Отче наш», но следует помнить, что молитвы Господней нет ни в «Тестаменте Господа», ни в эфиопских постановлениях. Кое-где в этой литургии попадаются арианские интерполяции, но из этого нельзя делать никаких выводов и уж, конечно, нет оснований выделять эту анафору в особый тип. Она типична и основоположна для Иерусалимских, a за ними и Византийских литургий.

Нося на себе бесспорные следы глубокой древности, она претерпела все же в течение веков значительные изменения. Принадлежа по своему происхождению к общему всем анафорам апостольскому корню, она, как и разобранные выше литургии с именем апостольским, может быть названа так только в том условном смысле, о котором было замечено ранее. Как в греческом своем тексте, так и в сирийском его изводе она, конечно, должна быть освобождена от тех позднейших наслоений, которые вошли в нее постепенно и под влиянием разных обстоятельств. Тот вид, в котором она нам представляется теперь в дошедших до нас рукописях, безусловно не оригинален. Эти позднейшие вставки и изменения очевидны, и некоторые из них могут быть датированы с приблизительной точностью. Так, например, в самом начале литургии или, точнее, даже до ее начала помещен ряд молитв, указывающих на послеапостольское их происхождение. Эти молитвы, как и некоторые другие, предполагают постоянный храм с твердо определившимися частями: жертвенником, завесой, алтарем; предполагают приношение и воскурение фимиама и т. д., чего не могло быть в древности апостольской. Позднейшими вставками являются: пение «Единородный Сыне…» (около 536 года) и пение «Святый Боже…» (около 439 года). В момент приношения евхаристических элементов, хлеба и вина, также наблюдаются позднейшие добавления, как то: чин великого входа, пение «Да молчит всякая плоть человеческая…», – что могло, как показывает исторический анализ, появиться только после 573 года. Никак не может принадлежать апостольскому веку Никейский Символ веры и песнопение «Достойно есть…» или «О Тебе радуется!..». Наконец, ряд выражений о приснодевстве Богородицы, о единосущии, дифизитстве и т. д. должны быть признаны позднейшими вставками. Развитие отдельных частей этой литургии продолжалось довольно долго и не прекращалось до X века. Исследователю ее (А. Петровский) последующие изменения и нарастания текста представляются таким образом: «Одни части составлены и получили свой современный вид в первой половине V века (общее Греческой и Сирской литургиям содержание), другие образовались в конце V века и в течение VI и VII столетий (молитвы первого отдела до чтения Священного Писания, великий вход с сопровождающими его молитвами, молитва «да исполнятся уста наша»). Закончилось ли образование общего списка содержания в этом последнем веке, или же до X века были сделаны и другие прибавления, сказать трудно; и только в виде предположения мы можем допустить, что на данный период падает составление молитв от алтаря до сосудохранилища и в самом сосудохранилище. Принадлежащими более раннему времени, т. е. до IV в., мы можем считать ектению перед молитвами проскомидии «спаси, помилуй», одну из молитв приношения, часть прошений ходатайственной молитвы, молитву перед «Отче наш» и после приобщения. Наконец, на рубеже IV и V веков стоит практика чина приобщения. [156

[Закрыть]]

Перевод греческого чина на сирийский язык определяется временем после святого Кирилла Иерусалимского или, точнее, вскоре после 431 года, т. е. после Ефесского Собора.

Надо вспомнить, что нет никакого канонического правила о служении той или иной литургии или, точнее, ясно выраженного запрещения служить древние литургии, поскольку в их составе нет какого-нибудь неправомыслия или противного духу Церкви обычая или обряда. Как мы видели, запрещение служить литургию апостола Марка вовсе не было делом вселенского соборного сознания Церкви. Ее распространение по лицу вселенной признано было всеобщей литургической практикой; неодобрение служить ее есть дело частного мнения одного канониста (Валсамона), каковое было усвоено Царьградским Патриархом. Совершенно то же следует сказать и о литургии апостола Иакова. O ее широком распространении свидетельствует хотя бы перевод ее на сирийский язык. Теперь она почти вышла из литургического употребления. До конца прошлого века ее еще совершали в Иерусалиме в день памяти апостола Иакова, 23-го октября, но потом и эта практика прекратилась и, по-видимому, без какого-либо специального на то постановления высшей церковной власти. Впрочем, русской Духовной миссией в Иерусалиме сделан перевод этой литургии на славянский язык, издан особым изданием по типу богослужебных книг, и эта литургия неоднократно совершалась в некоторых церквях русского рассеяния в течение последних лет.

Состав этой литургии представляется приблизительно в следующем виде. Как уже было указано, в начале литургии идут несколько молитв подготовительного характера, как, например, молитва предстояния, молитва фимиама при начальном выходе, молитва начинательная и, наконец, еще две краткие молитвы священника и одна диакона при входе в храм. Само наличие таких молитв, равно как и их диалектика, не оставляют никакого сомнения в том, что это – продукт значительно позднейшего времени.

Течение литургии следует такому плану:

А. Литургия оглашенных.

1. Диакон поет при входе (в алтарь) «Единородный Сыне», в то время как священник произносит довольно продолжительную молитву.

2. По входе в алтарь диакон произносит ектению из 6 прошений; при этом последнее, начиная с известного предложения «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную», поминает засим Иоанна Предтечу, апостолов, пророков, мучеников и всех святых. В это время иерей читает молитву, заканчивающуюся возгласом «Яко Свят еси, Боже наш, и во святых почиваеши, и Тебе славу и Трисвятую песнь возносим, Отцу и Сыну и Святому Духу…».

3. Пение «Святый Боже».

4. Чтение отрывков из Апостола, предваряемое прокимнами и аллилуариями.

5. Ектения диакона, в которой обычные прошения соединены с прошением, вошедшим впоследствии в литию: «Спаси, Боже, люди Твоя, благослови достояние Твое, посети мир Твой милостию и щедротами, возвыси рог (укрепи силу) христиан» и т. д.

6. Чтение Евангелия.

Б. Литургия верных.

7. Ектении диакона и молитва священника, в которой просят принять настоящую жертву, как были приняты приношения Авеля, Ноя, Аарона и Самуила. Этот же мотив был и в молитве литургии СА VIII, он же будет повторен и в литургии святого Василия Великого.

8. Пение «Да молчит всякая плоть человеческая…».

9. Священник читает молитву «Боже, Боже наш, Небесный Хлеб…». Эта молитва целиком и почти без изменения вошла и сохранилась в литургиях святых Василия Великого и Иоанна Златоуста, как молитва проскомидии.

10. Символ веры.

11. Лобзание мира.

12. Молитвы предложения и ектении диакона, весьма разработанные, подробные и предполагающие установившийся чин.

13. Анафора.

Священник открывает покровы, произносит евхаристический возглас (2 Кор. 13: 13) и «Горé будем иметь ум и сердца».

«Достойно и праведно».

(Praefatio).

 
«Так поистине и справедливо, прилично и должно Тебя хвалить, Тебя воспевать, Тебя благословлять, Тебе поклоняться, Тебя славословить, Тебя благодарить, Создателя всякой твари, видимой и невидимой, Сокровище вечных благ, Источника жизни и бессмертия, Бога и Владыку всех, Которого воспевают небеса небес, и вся сила их, солнце и луна и весь сонм звезд, земля и море и все, что в них, Иерусалим Небесный, торжественный Собор, Церковь первенцев, написанных на небесах, духи праведных и пророков, души мучеников и апостолов, ангелы и архангелы, престолы, господства, начала, власти, страшные силы, многоочитые Херувимы и шестокрылые Серафимы, которые двумя крылами покрывают лица свои, a двумя ноги и, двумя летая, взывают друг к другу неумолкающими устами в непрестанных славословиях победную песнь великолепной Твоей славы, громким голосом поя, возглашая, славословя, взывая и говоря: «Свят, Свят, Свят Tы, Господи Саваоф, полны небо и земля славы Твоея. Осанна в вышних! благословен Грядущий во Имя Господне! Осанна в вышних!»
 

Знаменуя Дары, священник говорит молитву:

 
«Свят Ты, Царь веков, и всякой святыни Господь и податель; Свят и Единородный Сын Твой, Господь наш Иисус Христос, через Которого Ты все сотворил; Свят и Дух Твой Святый, Который проницает все и глубины Твои Божии; Свят Ты, Вседержитель, всесильный, благий, страшный, милосердый, сострадательный особенно к творению Твоему, сотворивший из земли человека по образу Твоему и подобию; даровавший ему райское наслаждение; и преступившего заповедь Твою и отпадшего Ты не презрел его и не оставил, благий, но вразумил его, как Отец милосердый, призывая его посредством закона, научая его через пророков, и, наконец, Самого Единородного Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, послав в мир, чтобы Он, пришедши, возобновил и восстановил образ Твой. Он, сошедши с небес и воплотившись от Духа Святого и Марии Девы и Богородицы, поживши с людьми, устроил все к спасению нашего рода, и, намереваясь принять добровольную и животворящую крестную смерть, безгрешный, за нас грешных, Он в ту ночь, в которую Он был предан, или лучше, предавал Сам Себя для жизни и спасения мира,
(священник берет в руку хлеб)
взяв хлеб в святые и пречистые и непорочные и бессмертные Свои руки, воззрев на небо и показав Тебе, Богу и Отцу, благодарив, освятив, преломив, подал нам, Его ученикам и апостолам, сказав»:
(диаконы говорят:)
«Во оставление грехов и в жизнь вечную».
(Священник продолжает):
«Приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое и предаваемое во оставление грехов».
(Потом берет чашу и говорит:)
«Также после Вечери взяв чашу и растворив в ней вино и воду, и воззрев на небо, и показав Тебе, Богу и Отцу, благодарив, освятив, благословив, исполнив Духа Святого, подал нам, Его ученикам, сказав: пейте от нея все, сия есть Кровь Моя, Нового Завета, за вас и за многих проливаемая и предаваемая во оставление грехов».
 

(Anamnesis).

 
«Сие творите в Мое воспоминание; ибо всякий раз, когда вы ядите Хлеб сей и пьете Чашу сию, смерть Сына Человеческого возвещаете и Воскресение Его исповедуете, доколе Он приидет».
Диаконы: «Веруем и исповедуем».
Народ: «Смерть Твою, Господи, возвещаем и Воскресение Твое исповедуем».
Священник: «Так и мы, грешные, воспоминая животворящие Его Страдания, спасительный Крест и смерть, погребение, тридневное Воскресение из мертвых, восшествие на небеса, сидение одесную Тебя, Бога и Отца, и Второе славное и страшное Пришествие Его, когда Он придет со славой судить живых и мертвых, когда будет воздавать каждому по делам его, приносим Тебе, Владыка, сию страшную и безкровную Жертву, прося, чтобы Ты не по грехам нашим поступил с нами и не по беззакониям нашим воздал нам, но по Твоей кротости и неизреченному Твоему человеколюбию, презрев и истребив рукописание против нас, рабов Твоих, даровал нам небесные и вечные Твои дары, которых глаз не видел и ухо не слышало и которые на сердце человеку не приходили, которые приготовил Ты, Боже, любящим Тебя, и за меня и за грехи мои не отверг народа, человеколюбивый Господи.
Ибо народ Твой и Церковь Твоя умоляют Тебя».
Народ: «Помилуй нас, Боже Вседержитель; помилуй нас, Боже Спаситель наш; помилуй нас, Боже, по великой милости Твоей,»
 

(Epiclesis).

 
Священник: «И низпосли на нас и на предлежащия Дары сии Духа Твоего Всесвятого, Господа животворящего, сопрестольного Тебе, Богу и Отцу, и Единородному Твоему Сыну, соцарствующего, единосущного и совечного, глаголавшего в законе и пророках и Новом Твоем Завете, низшедшего в виде голубя на Господа нашего Иисуса Христа и пребывшего на Нем, низшедшего на апостолов Твоих в виде огненных языков в горнице святого и славного Сиона, в день Пятидесятницы, Сего Духа Твоего Всесвятого низпосли, Владыка, на нас и на предлежащие Святыя Дары сии, чтобы, пришедши, святым и благим и славным Своим наитием Он освятил и сделал Хлеб сей святой Телом Христа Твоего».
Народ: «Аминь».
Священник: «И Чашу сию – драгоценною Кровию Христа Твоего».
 

(Intercessio).

 
«Дабы они были всем, причащающимся им, во оставление грехов и в жизнь вечную, во освящение душ и тел, в плодоношение дел благих, в утверждение святой Твоей соборной Церкви, которую Ты основал на камне веры, чтобы врата ада не одолели ее, избавляя ее от всякой ереси и соблазнов и делающих беззаконие, сохраняя ее до кончины века».
 

Ходатайственные молитвы приносятся за «святыя места, которые Ты прославил Богоявлением Христа Твоего и сошествием Всесвятого Духа Твоего; особенно за славный Сион, матерь всех Церквей…». Засим за Церковь, отцов и братий, епископов по всей вселенной, за всякий город и страну, за плавающих, путешествующих, странствующих христиан, находящихся в узах, в темницах, в плену, в ссылке, в рудокопнях, истязаниях; за больных, страждущих, одержимых нечистыми духами, за всякую душу оскорбляемую и угнетаемую, нуждающуюся в милости Божией и помощи, за обращение заблудших. Затем идут ходатайства за умирение народов, рассеяние соблазнов, прекращение войн, истребление восстания ересей; за благорастворение воздухов, дожди тихие, росы благотворные, изобилие плодов; за принесших эти Дары в нынешний день ко святому жертвеннику; за приносящего священника и сослужащих клириков, «чтобы нам обрести милость и благодать со всеми святыми, от века благоугодившими, праотцами, отцами, патриархами, пророками, апостолами, мучениками и т. д. B особенности с Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной Богородицей». Певцы поют «Достойно есть» и «О Тебе радуется, Благодатная».

Как видим, в ходатайственных молитвах такой порядок: сначала за Церковь земную и ее нужды, a потом за прославленную, в порядке иерархической подчиненности. Поминаются поименно 12 апостолов, поименно евангелисты.

14. Ектения, соответствующая современной византийской «вся святыя помянувше…». Молитва священника.

15. Молитва Господня.

16. Главопреклонение, благословение, раздробление Даров. При этом по раздроблении одна из частиц священником омокается в честной Крови. Этот момент представляется довольно разработанным в сохранившихся рукописях, несомненно, более поздних, чем апостольское время. Каждое действие сопровождается соответствующими возгласами и текстами из Священного Писания.

17. Причащение священника и клириков.

18. Литургия заканчивается рядом молитв: при последнем явлении Даров, отпустительной, в сосудохранильнице и умилостивительной.

Все это указывает на значительную разработанность, на детали, чуждые апостольским временам, на значительную литургическую культуру. Само наличие в рукописях тайных молитв и противопоставление им возгласов подтверждает то же.

Эти две литургии преимущественно привлекают внимание православного литургиста-исследователя, так как они, сохранившись от дней древних, вошли и остались в исключительном и повседневном употреблении у нас, вытеснив из практики тоже православные литургии апостола Иакова и апостола Марка. Исследование их истории представляет немалые трудности из-за недостатка достоверных свидетельств и безупречных документов. Если, с одной стороны, предание говорит о составлении этих евхаристических чинопоследований самими великими вселенскими учителями и просветителями святым Василием Великими святым Иоанном Златоустом, то с другой, никаких документальных и бесспорных материалов, современных той эпохе, мы не имеем. В самом деле, древнейшие формуляры их литургий – в кодексах IX или, в лучшем случае, VIII веков, так называемом Барбериновском, Севастиановском и Порфириевом, если принять за доказанное, что последний, этот «сапфир синайский», как его назвал сам преосвященный Порфирий Успенский, действительно древнейший из всех и может быть датирован VIII веком.

Пробел между IV и VIII веками нам заполнить нечем в смысле документальных данных. Ясно, что тот вид, в котором представлены эти литургии в упомянутых рукописях, не соответствует эпохе каппадокийского и великого константинопольского святителей. Помощи ждать нам неоткуда. Остается только путь сравнительных изысканий, очень строгого критического подхода к отзывам современников и к свидетельствам жизнеописателей и т. д. Работа уже проделана огромная, если принять во внимание труды и исследования. У нас: профессоров А. Дмитриевского, Н. Красносельцева, о. М. Орлова, А. Петровского, М. Скабаллановича; a на Западе: Goar’a, Brightman’a, Swainson’a, Саbrоl’я, Dom de Meester’a и многих других. Но тем не менее ряд неясностей остается, и во многом нам приходится удовлетвориться одними предположениями и догадками.

Предание в лице святого Прокла Константинопольского и святого Амфилохия Иконийского – людей, очень близких по времени к интересующим нас святителям-литургистам, говорит, что святой Василий Великийсократил существовавший до него чин литургии святого апостола Иакова не столько потому, что он сам считал ее слишком длинной, сколько из снисхождения к народу, его слабости и невнимательного отношения к совершающемуся евхаристическому Жертвоприношению. По свидетельству святого Амфилохия, сам святой Василий составил своими словами чин литургии. Исходя из тех же соображений действовал и святой Иоанн Златоуст.

Считать современный нам вид этих литургий оригинальным не приходится по многим причинам. Ряд песнопений в них более позднего происхождения: разработанность чина великого входа; в особенности детализированная проскомидия, выделившаяся из общего последования литургии и для теперешнего обесцерковленного обывателя совершенно недоступная, непонятная, a потому и необязательная; наконец, славянская традиция введения (с XIV века) в центральный момент призывания Святого Духа чтения тропаря 3-го часа – все это служит доказательством того, что эти две литургии в таком виде, как мы их знаем, конечно, не принадлежат IV веку.

Если принять во внимание ту схему литургии, которую реконструировал Брайтман по выбранным им из произведений Златоуста отрывкам литургического содержания и отдельным богослужебным возгласам и выражениям (Appendix С в его монографии LEW), то некоторое, может быть, очень неполное представление о евхаристическом богослужении эпохи Златоуста все же получается. Не вдаваясь в рамках этого краткого очерка в подробные историко-литургические изыскания и не пересказывая всего того, что наукой было по этому вопросу сделано и сказано, мы выведем очень приблизительный и, конечно, только отчасти окончательный вывод об историческом прошлом и судьбе этих двух анафор. Несомненно, что будущее еще принесет свои новые научные данные и поправки к тому, что теперь считается более или менее ясным и правдоподобным.

Приписывать, следовательно, составление всего чина евхаристического богослужения, известного под их именем, святым Василию Великому и Иоанну Златоусту не представляется возможным. Надо тогда исключить все позднейшие песнопения, как это мы делали при изучении литургии апостола Иакова, т. е. «Святый Боже», «Единородный Сыне», Херувимскую песнь, «Достойно», «О Тебе радуется». Надо нашу теперешнюю проскомидию, как разделенную на две части, т. е. собственно проскомидию, принесение и приготовление вещества, обычно совершаемую во время чтения часов, и чина великого входа с перенесением Даров на престол, соединить воедино и поместить на место после ектений об оглашенных, т. е. в самом начале литургии верных. Надо в момент эпиклезы (это касается главным образом славянской традиции) изъять тропарь 3-го часа, – и тогда только несколько выявится из-под груды позднейших наслоений более древняя форма этих литургий. Но, конечно, это еще не все. Анафора в рукописях Барберини и Порфирия все еще слишком носит на себе печать своего века. B них, несомненно, чувствуется рука литургиста-реформатора. B IV веке литургия так еще не была усложнена.

Ставим себе вопрос: что, собственно, сделали святые Василий Великий и Иоанн Златоуст? Ясно, что они не составляли нового евхаристического чина; анафора к их времени уже приобрела свои определившиеся формы. Они унаследовали литургическую традицию от древнейших времен. Структура евхаристического канона давно уже определилась (Praefatio, Sanctus, Anamnesis, Epiclesis, Intercessio). Перед ними был, как мы уже знаем, ряд от седой древности унаследованных образцов анафоры. Как бы мы ни принимали свидетельств святых Прокла и Амфилохия, авторство святых Василия и Иоанна сводится не столько к составлению нового, дотоле не существовавшего типа литургии, как это, например, могли сделать Несторий или Феодор Мопсуестийский, сколько к составлению новых молитв, редактированию старых, уже бывших в сирийском обиходе. Некоторые выражения для этих молитв были взяты из ранее существовавших и остались нетронутыми; в частности, многие молитвы вне евхаристического канона общи святым Василию Великому и Иоанну Златоусту. Целиком, следовательно, всей литургии они заново не составляли. Они составили по типу древних новые молитвы евхаристического канона. Бесспорно, и в этом сходятся все ученые, что центральные части литургий – дело их рук.

Литургисты-реформаторы, несмотря на крайнее благоговение к памяти святых Василия и Иоанна, все же со временем неоднократно касались их произведений. Не все имена их сохранились; может быть, вскоре после смерти авторов кое-что было исправлено, добавлено и усовершено тем же Проклом Константинопольским; может быть, некоторые изменения внес Патриарх Герман Константинопольский. Несомненно, что большое участие в исправлении текста и в уставной части литургии, во внесении так называемых «рубрик», т. е. киноварью писанных примечаний в тексте о действиях священнослужителей, во внесении τά διακονικά [«диаконское»] принадлежит Патриарху Константинопольскому Филофею (1354-1376). Но и тогда история текста этих литургий не остановилась. В России деятельность Патр. Филофея продолжал митр. Киприан. Потом, как мы уже указали, славянская практика внесла чтение тропаря «Господи, Иже Пресвятого Твоего Духа…». в момент призывания Святого Духа на Дары. Где-то на Востоке, как о том свидетельствует Евхологий епископа Порфирия, был приблизительно в VIII веке обычай чтения разных заамвонных молитв применительно к праздникам. Славянская традиция внесла заупокойную ектению. Греки за последнее время выбросили ектении об оглашенных и о верных, как уже утерявшие свое прямое назначение. Чины славянской и греческой проскомидий значительно разнятся. Каждая поместная традиция ревниво и свято блюдется и не без боли уступает свое место. Не приходится, наконец, говорить о чрезвычайном усложнении архиерейского ритуала Литургии.

Этим мы ограничиваем наши вводные сведения о литургиях святых Василия и Иоанна. Разбор их по существу, т. е. как практически-уставное изучение отдельных составных частей и моментов, так и мистически-богословское истолкование молитв и священнодействий составит содержание второго отдела настоящего очерка. Чтобы закончить вопрос о Византийских литургиях, мы переходим к армянской анафоре святого Григория, Просветителя Великой Армении.