Текст книги "Пять капитанов"
Автор книги: Ким Малаховский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)
Сказанное выше взято из записок Кироса. Примерно так же описывал происшедшее и главный кормчий экспедиции Гаспар де Леса. Командир же «Сан-Педро» Торрес в своей записке, посланной королю уже из Манилы 12 июля 1607 г., рисует совершенно иную картину: «Флагманский корабль покинул бухту в час ночи, не дав знать никому из нас и не подав никакого сигнала... И хотя на следующее утро мы отправились на поиски и сделали все возможное, обнаружить его мы не смогли... Таким образом, я был вынужден вернуться в бухту... мы оставались в этой бухте пятнадцать дней...»
А капитан Диего де Прадо-и-Тобар, находившийся вместе с Торресом, утверждал в письме к Филиппу III, посланному из Гоа много лет позднее, 24 декабря 1613 г., что на флагманском корабле в ночь на 12 июня 1606 г. произошел мятеж, Кирос был заперт в своей каюте, и судно скрылось в темноте.
Каждое из этих свидетельств грешит очевидной субъективностью. Кирос, с большими подробностями описывая даже незначительные детали своей экспедиции до 8 июня, весьма лаконично и мимоходом останавливается на том, как потерялись корабли, отводя этому лишь один абзац. Правда, он тогда бил сильно болен и кораблем управлял, собственно, главный кормчий.
Гаспар де Леса, человек преданный Киросу, естественно, повторял версию своего командира, тем более что именно он фактически распоряжался на судне в го время.
Что касается Торреса, то он, несмотря на внешнюю лояльность по отношению к Киросу, не любил его. В упомянутом выше письме к королю Торрес посчитал нужным указать: «У меня характер, отличный от характера капитана Педро Фернандеса де Кироса». Капитан же Прадо абсолютно не переносил Кироса и строил всякие козни против него во время плавания. Кирос арестовал его вместе с Хуаном де Бильбоа и перевел с флагманского судна на «Сан-Педро». Впоследствии Прадо всячески чернил Кироса перед испанским монархом, о чем речь еще впереди.
Так что никаких свидетельств, которые можно было бы счесть достоверными, не существует. Поэтому можно лишь строить догадки, основываясь на интересах главных действующих лиц драмы, происшедшей без малого четыре столетия назад в неведомых водах величайшего из океанов нашей планеты.
Кирос упивался своим открытием нового и, как он считал, самого большого материка на земном шаре. Конечно, он жаждал скорее вернуться в Испанию и сообщить об этом своему монарху. Поэтому, когда исчезли из вида два других судна, Кирос не очень сокрушался и поспешил в Акапулько. В своих записках он впоследствии напишет: «Я понимал, что только корабль, на котором я находился, был в состоянии доставить известия об открытиях и их важности...» Судьба же экипажей других кораблей не особенно беспокоила Кироса. «Понятно, что если они спасутся, – писал он, – то сделают все, что в их силах, чтобы открыть побольше островов и доставить о них такие сведения, какие только можно получить с божьей помощью, и адмирал (т. е. Торрес. – К. М.) и его штурман Хуан Бернардо де Фурентидиенья – люди, от которых можно ожидать великих дел...»
Торрес, прекрасно сознавая свои способности навигатора, стремился к самостоятельности. Часто он во время совместного с Киросом плавания высказывал несогласие с его распоряжениями. Поэтому, потеряв своего капитана, Торрес отнюдь не впал в тоску и печаль. Прождав, по его словам, две недели флагманский корабль у выхода из бухты Сан-Фелипе-и-Сантьяго, Торрес вскрыл пакеты с приказами короля на случай гибели Кироса и, как потом писал Филиппу III, имел совещание с офицерами шлюпа. «Было решено, – писал Торрес, – что мы должны следовать им, хотя и вопреки мнению многих, я бы даже сказал, большинства...» Торрес и не собирался вести корабли к Санта-Крус, месту, избранному Киросом на случай, если суда потеряют друг друга. Он, следуя приказу Филиппа III, определившего направление плавания к Новой Гвинее и Яве, повел корабли на запад, до 20° ю. ш. Достигнув этой широты и примерно на 160° в. д., Торрес повернул к Новой Гвинее, хотя экипажи судов требовали возвращения в Манилу.
Таким образом, можно предположить, что погодные условия действительно привели к тому, что корабли потеряли друг друга из виду. Но ни у Кироса, ни у Торреса не было особого желания встретиться. Все же Кирос более проявил себя джентльменом, правда, к этому его обязывала должность руководителя экспедиции. Несмотря на жгучее желание идти к берегам Америки, Кирос вначале решил все-таки идти к Санта-Крус и ждать там потерявшиеся суда.
18 июня «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» достиг широты острова, но его не было видно. Судно прошло либо западнее, либо восточнее острова.
Кирос принимает решение не искать остров, а, не теряя времени, идти на северо-восток в направлении Гуама, а оттуда к берегам Северной Америки. Ветры благоприятствовали ему. Плавание шло успешно: запасы воды пополнялись за счет обильных дождей, и каждый день матросы вылавливали много рыбы, которую и ели и солили про запас.
23 сентября с корабля увидели острова североамериканского побережья. 11 октября «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» прошел мимо мыса Сан-Лукас. Корабль был приведен в боевую готовность, ибо в этом месте английский капитан Томас Кавендиш захватил испанское судно «Санта-Анна». Но на этот раз все обошлось благополучно. Вражеские корабли не встретились, море было спокойно, небо безоблачно.
Когда 12 октября корабль подходил к Калифорнийскому заливу, погода резко изменилась. Подул сильный северный ветер, поднялись громадные волны. Судно бросало как щепку, заливало волной. Матросы не успевали откачивать воду. Положение казалось безнадежным. Внезапно к вечеру ветер стих, и удалось поставить паруса. Корабль вновь пошел вдоль побережья.
21 октября «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» бросил якорь в мексиканской бухте Навидад.
Во время плавания Кирос часто бывал болен. Когда разразился шторм у берегов Калифорнии, он был прикован к постели. В бухте Навидад Киросу стало совсем плохо. Жизнь, казалось, угасала в нем, но, преодолевая необыкновенную слабость, Кирос не прекращал командовать судном. По его приказу четверо матросов отправились на берег за пресной водой. Так как шлюпки были смыты волнами во время шторма 12 октября, матросы отправились на берег на наскоро сооруженном плоту. Они довольно быстро нашли воду, наполнили все захваченные ими 27 кувшинов и возвратились на корабль. Матросы сказали, что на побережье не видели ни людей, ни жилища. Это привело команду в уныние: измученные плаванием люди надеялись хорошо отдохнуть и сытно поесть в какой-либо близлежащей деревне. Прошли сутки. Два матроса попросили Кироса разрешить им отправиться на берег, обещая найти местных жителей. Кирос отпустил их.
Тем временем построили небольшую лодку, на которой тяжело больного Кироса, сопровождаемого группой солдат, перевезли на берег. Солдаты начали стрелять птиц, ловить кроликов, удить рыбу. Скоро уже были сделаны кое-какие запасы. К полудню к берегу подошли двое: испанец Херонимо де Сан-Лукар де Баррамеда и местный индеец. Дон Херонимо предложил свою помощь. Кирос попросил дона Херонимо передать вице-королю Мексики его письма. Он вручил ему деньги на покупку провизии и послал двух солдат помочь доставить ее к берегу. На следующий день люди Кироса уже имели в достаточном количестве все необходимое. Вернулись и два матроса, обещавшие найти местных жителей. Они действительно привели с собой индейцев, нагруженных продовольствием.
Известие о прибытии в бухту испанского корабля быстро облетело всю округу. К берегу приходило множество местных жителей, доставлявших испанцам различную еду.
27 дней пробыл экипаж «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» на берегу бухты. За это время Кирос поправился и достаточно окреп. Отдохнули и его подчиненные. Пора было плыть в Акапулько. Но продолжать плавание захотели не все: 14 человек остались на берегу. 16 ноября «Сан-Педро-и-Сан-Пабло» покинул бухту Навидад. Через неделю, 23 ноября 1606 г., корабль вошел в порт Акапулько. К чести Кироса надо отметить, что за все тяжелое и долгое плавание не погиб ни один матрос или солдат его экипажа. Была лишь одна смерть на корабле: 13 октября во время шторма у берегов Калифорнии умер пожилой и долго болевший корабельный священник Мартин де Монилла.
В то время как корабль Кироса шел к американским берегам, Торрес вел свои суда к Новой Гвинее. «У нас были тогда только хлеб и вода. Разгар зимы, море, ветер и злая воля экипажа – все против нас. Однако это не помешало мне достичь нужной широты (20° ю. ш. – К. М.), которую я пересек и достиг 21° ю. ш. Я пошел бы дальше, если б не погода; ведь корабль был надежный. Идя на указанной широте юго-западным курсом, мы не встретили никаких признаков земли».
Наконец 20 июля 1606 г. испанцы увидели сушу. Это была юго-западная оконечность Новой Гвинеи. «Отсюда, – писал впоследствии Торрес, – я повернул назад на северо-запад, к 11,5° ю. ш.: здесь мы увидели Новую Гвинею... Из-за погоды мы не смогли плыть в восточном направлении и потому пошли на запад вдоль побережья с южной стороны».
Так Торрес совершил плавание, обессмертившее его имя. Никто из европейцев до него не знал этого пути. «Вблизи берегов расположено множество обитаемых островов, – писал Торрес королю Филиппу, – у побережья много бухт, часто очень больших, с впадающими в них крупными реками, много равнин... В этих бухтах я провозгласил власть вашего величества».
Плавание было трудным из-за многочисленных отмелей и рифов. Дойдя до 7,5° ю. ш., Торрес писал, что дальше двигаться вдоль побережья нельзя: слишком сильное течение, а в море множество мелей. Он повернул на юго-запад и спустился до 11° ю. ш. «Там были очень большие острова, а к югу виделись еще более крупные, – писал Торрес. – Они были населены черными нагими людьми очень представительного вида. Их вооружение составляли дротики, стрелы и каменные палицы. Мы захватили на этой земле двадцать человек из разных племен, чтобы отчитаться перед вашим величеством. Они смогут подробно рассказать о других народах, хотя пока они едва могут понимать друг друга». Это произошло в начале октября 1606 г. Торрес прошел мимо австралийского побережья у самой северной его точки – полуострова Кейп-Йорк. Затем он повернул на северо-запад и опять подошел к берегам Новой Гвинеи. Здешние жители отличались от аборигенов, виденных Торресом раньше. «У них, – сообщал он, – лучше украшения; они пользуются стрелами, дротиками, большими щитами и палками из бамбука, наполненными известью, выбрасывая которую, они ослепляют своих врагов. Наконец, мы прошли на запад-северо-запад вдоль берега, все время встречая этих людей, так как мы высаживались много раз; и везде мы объявляли власть вашего величества. На этой земле мы нашли изделия из железа, китайские колокольчики и другие предметы, которые свидетельствовали, что мы находимся недалеко от Молукк». Через Молуккские острова Торрес пошел к Филиппинским островам, и 22 мая 1607 г. «Сан-Педро» прибыл в Манилу. За время плавания Торрес, как и Кирос, потерял лишь одного человека. «Сан-Педро» был отобран у Торресса манильскими властями для местных нужд. Дальнейшая судьба этого выдающегося мореплавателя неизвестна. Он как-то сразу по приходе в Манилу ушел в тень. Сохранилось лишь неоднократно цитируемое выше его письмо Филиппу III, посланное из Манилы 12 июля 1607 г. и полученное королем 22 июня 1608 г. Его спутник Прадо-и-Тобар оказался счастливее: из Манилы он перебрался в Гоа, а потом вернулся в Испанию.
Рыцарь Южной земли
На следующий день по приходе в Акапулько Кирос вместе со всей командой высадился на берег и сразу же направился к церкви. Их окружили горожане и сопровождали до самой церкви. Моряки несли королевский штандарт. Впереди процессии шли мальчики-аборигены Южной Земли, получившие христианские имена Педро и Пабло, одетые в новые костюмы (на европейский манер). Прослушав мессу, экипаж вернулся на корабль.
Кирос довольно быстро убедился, что у него имеется немало недоброжелателей, распространявших в Мексике всякие инсинуации относительно его самого и только что закончившегося путешествия. В свою защиту Кирос отправил вице-королю Мексики маркизу Монтес Кларосу письмо, в котором описал свое плавание. Одновременно он спрашивал у вице-короля, что делать с «Сан-Педро-и-Сан-Пабло». Последовал приказ маркиза передать судно властям в Акапулько, поскольку оно – собственность испанского короля. Выполнив это распоряжение, Кирос в первый день 1607 г. покинул Акапулько, взяв с собой мальчиков-аборигенов Педро и Пабло. Через семнадцать дней он прибыл в Мехико, где был принят вице-королем. Маркиз Монтес Кларос встретил его дружелюбно, ведь они вместе прошли через тяжелые испытания, когда корабль, на котором они плыли из Испании, разбился у южноамериканских берегов. Маркиз тогда только еще должен был вступить в свою должность вице-короля Мексики. Теперь же он заканчивал свою деятельность здесь, получив назначение в Перу тоже вице-королем.
Маркиз, выслушав подробный доклад Кироса о плавании и открытии Южной Земли, остался довольно равнодушным, дав понять, что все это дело относится к компетенции центральной власти в Мадриде. Он лишь обещал Киросу всяческую помощь в Перу с организацией новой экспедиции к Южной Земле, если тот успеет вернуться в Лиму с соответствующим приказом из Испании до ухода маркиза с поста вице-короля Перу.
Кирос узнал, что недалеко от Мехико живет ушедший на отдых дон Луис де Веласко, который был вице-королем Перу, когда Кирос впервые предложил плавание к Южной Земле. Кирос отправился к нему. Дон Луис приветливо его встретил, с интересом выслушал рассказ о плавании, но признался, что практически ничем не может ему помочь.
Убедившись, что ни в Мехико, ни в Лиме не удастся добиться разрешения на организацию новой экспедиции, Кирос решил, не теряя времени, отправиться ко двору испанского короля.
В это время, к великому горю Кироса, один за другим умерли его любимцы Педро и Пабло, В глубокой печали Кирос покинул Мехико и направился к атлантическому побережью Мексики.
Кирос опять был без гроша в кармане, и ему не удалось бы добраться до Сан-Хуан де Уллоа, если бы не доброта некоего капитана Гаспара Мендеса де Веры, ссудившего Киросу небольшую сумму.
В Сан-Хуан де Уллоа вновь доброта людская помогла Киросу сесть на корабль, шедший в Испанию. Его взял как бесплатного пассажира капитан этого судна Леонардо де Ориа. Через месяц корабль был в Кадисе. Кирос сошел на берег, продал часть вещей и на вырученные деньги добрался до Севильи. Там он продал все свои пожитки, одолжил у двух своих знакомых 500 реалов и направился в Мадрид. 9 октября 1607 г. Кирос, истратив все до последнего реала, вошел в городские ворота столицы Испании.
Опять добрые люди помогли ему, дав кров и деньги. И Кирос начал новую битву с испанской бюрократией за Южную Землю. Ему надо было иметь дело главным образом с двумя могущественными ведомствами Испании: Советом по делам Индий и Государственным советом.
В течение первых одиннадцати дней пребывания в Мадриде Кирос никак не мог добиться приема у графа Лемоса, председателя Совета по делам Индий. «Наконец он принял меня, – писал потом Кирос, – прочитал мой доклад и сказал: «Какие права мы имеем на этот район?» Я ответил: «Те же самые, на основании которых мы владеем другими»». Кирос еще несколько раз встречался с графом Лемосом и все безрезультатно. В конце концов тот посоветовал ему добиваться аудиенции у короля, для чего предварительно посетить герцога Лерму, председателя Государственного совета.
Началось многомесячное хождение Кироса по канцеляриям, писание бесконечных памятных записок, раздаваемых членам Государственного совета, Совета по военным делам, Совета по делам Индий и т. п. «Многие из них, – писал Кирос, – относились с вниманием к моим запискам, видя их ценность. Но это не продвигало дела». Напротив, когда герцог Лерма переслал 6 марта 1608 г. подробную записку в Совет по делам Индий, Киросу сообщили, что ответ он получит через одного из членов Совета – дона Франсиско де Теяда. Последний же порекомендовал Киросу вернуться в Перу и там добиваться от вице-короля решения по своему делу. «Я ответил ему, – писал с возмущением Кирос, – что нельзя посылать меня в столь далекое путешествие по столь важному делу, не дав мне никаких распоряжений». И опять Кирос сел за составление новых записок. Но теперь у него появилась надежда, что ему все-таки удастся добиться положительного решения. В июне 1608 г. в Мадриде было получено письмо Торреса, направленное из Манилы, в котором он подтверждал открытие новой земли.
Но ожидания Кироса не оправдались. Тянулись месяцы, а решения все не было. «Я, капитан Педро Фернандес де Кирос, настоящим сообщаю, что послал уже восемь записок относительно организации поселения на земле, открытой в Australia Incognita, но до сих пор никакого решения или ответа мне сообщено не было, не было даже дано какого-либо знака, что я могу надеяться получить их, – писал Кирос королю в конце 1608 г. – Я уже четырнадцать месяцев нахожусь при дворе и четырнадцать лет я занимаюсь этим делом, не получая ни денег, ни какой-либо другой выгоды, думая лишь об успехе предприятия. Я прошел по суше и морю 20 000 лиг, истратив все мое состояние и страдая множество раз от таких страшных вещей, что мне самому они кажутся неправдоподобными; я прошел через все это только для того, чтобы эта угодная богу и благородная работа не прекращалась. Во имя этого и во славу божью я почтительнейше прошу ваше величество разрешить мне после столь большого и продолжительного труда собрать плоды его...
Огромность земли ныне открытой, судя по тому, что я сам видел, и по данным, сообщенным вашему величеству капитаном доном Луисом Ваэсом де Торресом, моим адмиралом, совершенно очевидна. Ее размеры больше, чем вся Европа, включая острова Средиземного моря и Атлантического океана, вместе с Англией и Ирландией, и Малая Азия вплоть до Каспия и Персии. Эта неизвестная ранее часть земли составляет одну четвертую мира и, таким образом, вдвое превышает королевства и провинции, которыми ваше величество до сих пор владеет с помощью божьей, и это без соседства с турками или маврами или другими народами, которые являются причиной беспорядков и беспокойства на Ваших границах.
Эта земля расположена в тропической зоне и доходит до экватора, а оттуда простирается примерно до 90°; и если она расположена так, как можно предположить, то эта земля является антиподом к большей части Африки, всей Европе и значительной части Азии.
Я хотел бы заметить, что земли, мною виденные на широте 15°, лучше, чем в Испании, другие, расположенные выше, должны представлять собой земной рай. Население многочисленное, цвет кожи у людей различный: белый, коричневый, есть мулаты с различными оттенками кожи, есть индейцы и люди смешанной крови. У некоторых черные густые и прямые волосы, у других они короткие и курчавые, есть и с прекрасными рыжеватыми волосами: эти различия указывают на многочисленные связи и торговлю. По изложенным выше причинам, как и благодаря превосходной земле и отсутствию орудий смерти – артиллерии и огнестрельного оружия, а также вследствие того, что они не работают в серебряных или других рудниках, и по многим другим причинам, тамошнее население очень многочисленно. Но они не знают никаких искусств, у них нет ни крепостей, ни армии, ни кораблей, ни законов. Это просто язычники разделенные на племена, находящиеся не в слишком дружественных отношениях между собой. Их оружие: луки и стрелы без яда, дубинки, палки, дротики и копья. Мы находим, что они порядочные, чистоплотные, дружелюбные, разумные и отзывчивые люди. По всем этим причинам есть основание надеяться, что с божьей помощью и используя мягкие средства будет очень легко умиротворить и воспитать их... У них деревянные дома, крытые пальмовыми листьями. Они пользуются глиняными горшками, плетут из тростника одежду и циновки. Они обрабатывают камень и кораллы, делают флейты, барабаны и ложки из дерева. У них есть места для молебствий и погребений. Хорошо обработанные участки земли они, как правило, огораживают рвами и палисадами. Они широко используют раковины, изготовляя из них резцы, пилы, а также ожерелья. Лодки островитян сделаны добротно и пригодны для плавания от одного острова к другому. Вообще есть определенные свидетельства о соседстве с более цивилизованными народами.
В качестве хлеба они используют три вида кореньев... Масса прекрасных фруктов: шесть видов бананов, миндаль четырех видов, земляные орехи, апельсины и лимоны, которые туземцы не едят, и другие... Из овощей мы видели тыкву, портулак и фасоль. Мясная пища состоит из домашних свиней, похожих на наших, кур, каплунов, уток, голубей, коз, которых видел другой капитан; и, кроме того, туземцы говорили нам о коровах и буйволах. Рыбы также в изобилии. Всего этого, должно быть, огромное количество, ибо все, о чем я упоминал, было недалеко от кораблей... Следует заметить, что многие из продуктов такие же, как наши, а другие могут здесь производиться, поскольку эта земля пригодна для выращивания всех растений, произрастающих в Европе.
Здешнее богатство – это серебро и жемчуг, я видел их сам, и золото, которое видел другой капитан, о чем он сообщает в своей записке. Здесь есть много различных специй: мускатные орехи, перец и имбирь...; сырье для производства шелка; имеются алоэ, сахар и индиго, а также в достаточном количестве эбеновые деревья и другие виды деревьев, необходимых для строительства судов... Кроме того, расположение этой земли убеждает нас в том, что здесь наверняка существует много других источников богатства. Испанская промышленность усилится за счет использования туземных продуктов, так же как наша деятельность здесь сделает товары этой страны лучше и доходнее, чем в Перу или Новой Испании.
Все вместе взятое говорит за то, что эта богатая страна сможет одна снабжать Америку и обогащать Испанию. Я докажу это, если мне окажут помощь. Я заявляю, что все увиденное и описанное встретилось лишь на морском берегу; и, следовательно, в глубине страны будут найдены огромные, дотоле невиданные богатства. Необходимо отметить, что моей главной задачей было найти большую землю. Я сделал это, но вследствие моей болезни и по другим причинам, которые я умолчу, мне не пришлось увидеть всего... Порт Вера-Крус способен вместить в себя тысячу кораблей... Здесь может быть построен многонаселенный город. Жители его смогут сообщаться с провинциями Чили, Перу, Панамы, Никарагуа, Гватемалы, Новой Испании, Тернате и Филиппинами, всеми провинциями, которыми владеет ваше величество. Эта земля является ключом к ним и, будучи присоединена к вашим владениям, станет источником громадных доходов и принесет много другой пользы. Я не преувеличу, если скажу, что здесь могут поселиться двести тысяч испанцев... Все это... я сделал, как преданный вассал вашего величества, и ваше величество... может добавить к вашему титулу еще и владение Южной Землей Святого Духа... Я уверен, полагаясь на справедливость, великодушие и христианское благочестие вашего величества, что дело относительно заселения недавно открытых земель будет рассмотрено с должным вниманием... Я, мой повелитель, молюсь о том, чтобы меня послали в эти земли...»
Ответа от короля не последовало. Это может показаться странным. Ведь Кирос предлагал Филиппу III вступить во владение самой большой частью света. И надо сказать, что его сообщения об открытии новой земли не вызывали тогда сомнений. Все имевшиеся в те времена сведения говорили в пользу существования гигантской по размерам Южной Земли. А Филипп молчал. Кирос продолжал пребывать в полной нищете. Никто не интересовался им. Парадоксальная ситуация!
Испанское правительство не отвечало Киросу не потому, что не верило в его открытие, а, напротив, именно потому, что оно представлялось вполне реальным.
Положение страны резко изменилось со времен Колумба. Пиренейская монархия дряхлела. Она еще была могущественной державой, но контролировать громадные заморские владения становилось все труднее. Взлет и падение, сила и слабость Испании как крупнейшей колониальной державы в значительной степени объясняется социально-политическим строем. Абсолютизм феодальной монархии позволял сконцентрировать силы и средства государства для создания мировой империи.
После захвата новых богатых земель в метрополию потекли драгоценные металлы, дорогие пряности и ткани. Но все это сосредоточивалось в руках дворянства и церкви. Накопленные богатства создали видимость государственного могущества и позволили Испании заниматься «мировой политикой». Опьяненная легкой добычей, деспотическая власть стремилась к новым и новым территориальным захватам в самых различных местах земного шара. Для этого приходилось постоянно содержать огромную армию и флот, вести непрерывные войны. Собственная промышленность и сельское хозяйство не развивались. Возник своего рода порочный круг: чем больше феодальное государство приобретало колоний, тем слабее оно становилось.
Огромный приток драгоценных металлов вызвал «революцию цен» сначала в Испании и Португалии, а затем и в других странах Европы, что способствовало развитию капитализма в ряде европейских стран. Пиренейские государства с их слабой экономикой были не в состоянии сами использовать полученные ими богатства, и последние быстро переходили в руки голландской и британской буржуазии.
Таким образом, абсолютистские государства Пиренейского полуострова, породив европейский колониализм, в большой мере способствовали первоначальному накоплению и тем самым укреплению своего врага – европейского капитализма.
И Совет по делам Индий и Государственный совет считали, что новые земли, открытые Киросом, в случае присоединения их к испанским владениям и действительного их освоения лишь ослабят страну. Надо было думать не о приобретении новых владений, а о сохранении уже имевшихся. Так, в своем докладе королю в сентябре 1608 г. Государственный совет сообщал о своем согласии с мнением Совета по делам Индий, что открытие Кироса повлечет за собой утечку населения из Испании, где и так уже ощущается недостаток людей. Вражеские государства будут пытаться захватить эти земли, что еще более осложнит положение Испании, ибо она и сейчас с большим трудом может защитить то, что «уже завоевано», а на удержание новых земель нет ни средств, ни сил. «Этот Кирос хочет быть вторым Колумбом, – говорилось в докладе Совета, – но его желаниям не следует потворствовать».
Чтобы не доводить Кироса до отчаяния и не толкнуть его, таким образом, на передачу своих открытий врагам Испании, Совет рекомендовал, учитывая обширнейшие знания и опыт Кироса, назначить его космографом.
Кирос с негодованием отказался от этой должности. Фанатически преданный своей идее, он продолжал писать записки правительству, а потом стал добиваться личной аудиенции у короля. Наконец, в начале 1609 г., по поручению Филиппа, Кироса принял маркиз де Вела-да, гофмаршал короля. Кирос подробно описал ему все плавание к Южной Земле, показал все документы и карты. Маркиз с большим вниманием его выслушал и в конце встречи обнадежил, сказав, что надеется на благоприятный исход его дела. И действительно, казалось, что дела Кироса пошли на лад. 7 февраля последовал королевский указ о тщательном рассмотрении его записок и выделении ему некоторой суммы денег. Но затем вновь потекли бесплодные месяцы. «После нескольких совещаний и приказа представить отчет о расходах экспедиции вышел другой приказ передать дело в Совет по делам Индий, где, – писал Кирос, – я должен был начать все сначала...»
Лишь в конце 1609 г. Киросу вручили королевский приказ следующего содержания: «Король. – Маркизу Монтес Кларосу, моему кузену, вице-королю, губернатору и капитан-генералу провинций Перу; или к лицам, могущим выполнять эти обязанности. Капитан Педро Фернандес де Кирос, который, как вам было сообщено, предпринял плавание с целью открыть неизвестную землю на юге, обратился ко мне, поскольку своим распоряжением, переданным через мой Государственный совет, я повелел ему сделать указанные открытия, а вице-королям, вашим предшественникам, снабдить его всем необходимым для путешествия. 21 декабря 1605 г. Кирос отправился из порта Кальяо на двух кораблях и шлюпе, имея на борту команды и все необходимое, и шел на запад-юго-запад, пока не достиг 26° ю. ш. Он открыл на своем пути двадцать островов, двенадцать из которых населены различными племенами, и отдельные части земли, которая, как он считает, представляет собой континент, а также большую бухту с хорошим портом; оттуда он отправился на трех судах с намерением исследовать обширную и высокую горную цепь, расположенную на юго-западе, по возвращении в указанный порт один корабль и шлюп встали там на якорь. Но судно, на котором находился Кирос, не смогло этого сделать и было вынесено из бухты; по этой причине и по многим другим он прибыл в порт Акапулько, откуда вернулся в Испанию в 1607 г., чтобы дать мне отчет о результате плавания. Он утверждает, что земля, открытая им, красива, с умеренным климатом и что там произрастает много различных видов плодов; жители оседлы и готовы принять нашу веру...
Его единственной целью и намерением является служить нашему господу и продолжить то дело, которому он посвятил так много лет, страдая от лишений и трудностей, и потому я повелеваю, чтобы его обеспечили всем необходимым для осуществления плавания и создания поселения, для чего ему следует передать тысячу человек, и среди них двенадцать монахов Ордена святого Франциска или капуцинов... а также доктора, хирурга, парикмахеров, лекарства. Необходимо, чтобы в этих провинциях (Перу. – К. М.) ему выделили корабли, пушки, мушкеты, аркебузы и другое оружие и все необходимые припасы и, кроме того, определенное количество товаров для обмена с туземцами, листовое железо и орудия для обработки земли и работ в шахтах.
По причине моего пожелания, чтобы указанное поселение на открытой земле было создано во имя спасения душ туземцев, я приказал означенному капитану Педро Фернандесу де Киросу при первой же возможности вернуться в Перу, а вам приказываю, как только он прибудет, сделать все необходимые распоряжения о его экспедиции, снабдить его всем, что потребуется в путешествии, за счет моей королевской казны, так, чтобы все было сделано быстро, без чинения каких-либо препятствий... Еще раз приказываю снабдить капитана Кироса всем необходимым и быстро... этим вы хорошо мне послужите».
