Текст книги "Красавец и ученая дама"

Автор книги: Ким Лоренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Вслед за Люком Меган вошла в дом, и ее туфли на низких каблуках звонко застучали по полу, вымощенному каменной плиткой. Ее удивил вид внутреннего помещения. Перегородок не было. Перед ней открылось одно огромное пространство, охватывавшее весь первый этаж. Сохранилась старинная ниша для очага, где, однако, было размещено современное кухонное оборудование и шведский дровяной камин – настоящее произведение искусства.

Приятное тепло от камина уютно согревало помещение, и Меган ослабила шарф, закрывавший горло.

– Где ванная?

– Наверху, – ответил Люк.

Следуя в направлении его кивка, Меган пошла к кованой винтовой лестнице. Только оказавшись наверху, она поняла, что лестница ведет прямо в комнату. В воздухе витал слабый запах мужского одеколона. От этого аромата у нее затрепетали ноздри и сжались мускулы бедер и живота.

Так вот, значит, какая у Люка спальня, подумала Меган. Она почувствовала, как от волнения у нее часто забилось сердце. Здесь тоже было огромное помещение, залитое светом из окна, без перегородок, почти такое же, как и зал внизу.

На блестящем дубовом полу лежали два ярких ковра, в углу стоял стул, у стены – небольшой книжный шкаф и... огромная кровать.

Меган тяжело сглотнула. Очень большая кровать, подумала она, разглядывая аккуратно заправленные белоснежные простыни и простое покрывало сверху. Поискав взглядом ванную, Меган удивленно уставилась на одну из стен.

– О боже! – непроизвольно воскликнула она.

Вся стена от пола до полтолка была сплошь увешана фотографиями. Черно-белые снимки, расположенные внахлест, составляли гигантский и удивительный коллаж. Даже ей, неспециалисту, было понятно, что это – не моментальные любительские снимки. Сюжеты были разные: шторм на море, горные уступы, портреты стариков за шахматными досками с дымящимися трубками в руках, женщин с привязанными на спине младенцами и кувшинами на голове; детей со старческими лицами, роющихся в мусорных баках в поисках пропитания. Меган невольно остановилась перед стеной. Забыв на время о том, куда так торопилась, она стала рассматривать фотографии. Если Люк делал их сам, то он не только страстный путешественник, но и невероятно талантливый фотограф.

Наконец она оторвалась от созерцания фотографий и, открыв по порядку несколько дверей, нашла то, что искала. Интересно, так же ли упорядочена душа Люка, как место его обитания? В отличие от спальни, ванная не была ни спартанской, ни деревенской.

Меган с любопытством огляделась. Ей понравилось то, что она увидела. Стены покрыты кремовой плиткой, в которой отражаются блики света, проникающего из окна в покатой крыше. Огромная ванна во французском стиле с широкими ступенями, где при надобности могла бы уместиться половина футбольной команды.

– Начало было не совсем удачным, – кивнула она своему отражению в зеркале. – Значит, надо постараться и исправить положение.

Спустившись вниз, она нашла Люка в кухонной нише на другом конце помещения. Он уже снял уличную одежду и толстый шерстяной свитер. На нем были узкие джинсы, туго обтянувшие длинные ноги, и бледно-голубая рубашка с закатанными рукавами, открывавшими крепкие загорелые руки.

Неужели когда-нибудь настанет день и она сможет смотреть на него, не испытывая внутреннего волнения и не изнемогая от страсти? Меган с усилием выдохнула стеснявший грудь воздух. Люк не поднял глаз, хотя наверняка слышал ее шаги.

Переступив с ноги на ногу, она случайно ударилась локтем о стену и поморщилась от боли. Потерев руку, она подняла взгляд и поняла, что Люк наблюдает за ней.

– Ты все нашла, что хотела?

Меган села на диван и кивнула, а он снова занялся своими делами.

– Наверху на стене я видела снимки. Ты сам их сделал?

Она сказала это не только потому, что желала прервать молчание, но и потому, что ей было по-настоящему интересно.

– Да. Тебе они понравились?

Меган молча кивнула, потом сообразила, что он не смотрит в ее сторону.

– Да, понравились. Ты очень талантливый фотограф. – Кажется, у него имеется много разных талантов. – Ты этому учился?

– Нет, но я фотографировал всегда, сколько себя помню. Когда занимался невероятно скучным делом, только фотографирование держало меня на плаву, не позволяя окончательно сойти с ума.

– Зачем же ты делал то, что тебе до такой степени не нравилось?

Люк открыл огромный холодильник и достал оттуда пакет молока. Он так и не взглянул в ее сторону.

– У меня был свой бизнес, я занимался им без увлечения, как и многие люди, чтобы жить. – Он повернулся и насмешливо посмотрел на нее. – Мне нужны были деньги.

– И много ты их заработал?

– Я заработал много. – Его длинные, загнутые вверх ресницы взметнулись вверх. – А потом все спустил. – Действительно, он все продал, чтобы как-то расплатиться с кредиторами. – Пришлось еще и залезть в долги.

Вовремя вспомнив, что она не должна ничего знать о его бизнесе, Меган сказала:

– Это, наверное, было ужасно.

– Да, в то время я так и считал.

– Мне кажется, я никогда не смогла бы с этим справиться.

– С чем? Не пережила бы потерю денег?

– Нет, не смогла бы заниматься нелюбимым делом. – Ее взгляд был полон упрека. – Особенно если бы я обладала столькими талантами. – Не имея художественных способностей, она отчаянно завидовала всем, у кого они были.

Его выразительные губы дернулись в невольной улыбке.

– Любимая работа – это, конечно, важно, но не менее важно питаться каждый день, а я люблю вкусно поесть, как и большинство людей. Однако далеко не все имеют возможность выбирать работу по своему вкусу. Тебе легко вертеть своим аристократическим носиком, ведь перед тобой никогда не стояла проблема отсутствия денег. В твоем распоряжении всегда была папашина мошна с миллионами.

Проглотив обиду, Меган, однако, вспыхнула до корней волос. Ей стало стыдно, что она повела себя как испорченная глупая девчонка из богатой семьи.

На самом деле строгие родители никогда особенно не баловали ее. Но Люк, конечно, прав, она действительно ничего не знала о том, как живет человек, оставшийся без средств к существованию. Ее жизнь всегда была сравнительно легкой.

– Извини, я сказала глупость, – с тяжелым вздохом признала Меган. Оказавшись в ее теперешнем положении, очень многие женщины впали бы в отчаяние. Эта мысль пришла вовремя. И деньги тут вовсе ни при чем. – Мне в жизни в этом смысле очень повезло. – Ей почему-то показалось, что ее ответ разочаровал Люка, словно он ждал других слов, которые укрепили бы его негативное мнение о ней. Она тут же отбросила эту странную мысль в сторону. – Фотографии действительно очень хороши, и ты это знаешь сам. Ты никогда не думал о том, чтобы сделать из них выставку?

– Ты разговаривала с Малькольмом?

Меган виновато поморгала.

– Нет, то есть... да. Он долго не хотел мне говорить, где ты находишься. А почему ты спрашиваешь?

– Да я просто подумал, что ты явилась сюда от его имени.

– Нет, он меня не посылал. Но если бы он посоветовался со мной, я подсказала бы ему лучший способ уговорить тебя. Надо сделать так, чтобы ты решил, будто эта блестящая идея родилась в твоей собственной голове.

Люк удивленно взглянул на нее, потом недовольная морщинка между бровей разгладилась, и он усмехнулся. Меган улыбнулась ему в ответ.

– Я на первом курсе университета писала реферат по психологии, – объяснила она.

Люк выразительно взглянул на часы.

Его подчеркнутая грубость вызвала у нее лишь презрительный взгляд. В ее жизни наступил такой важный и ответственный момент, а он открыто дает понять, чтобы она поскорее убиралась. В глубине души Меган, однако, чувствовала, что не имеет права сердиться на него.

– Прости, что отвлекаю тебя от важных дел, – саркастически протянула она.

– Да, ты мешаешь мне писать книгу, – снова солгал Люк, поставив локти на стол и положив подбородок на сплетенные пальцы. – Ты похудела, – наконец промолвил он, неодобрительно хмурясь.

– Да, ты прав, – согласилась она.

– Тебе не идет.

Меган пропустила мимо ушей невежливое замечание. Она понимала, что Люк настроен недоброжелательно и готов в любой момент начать ссору. Наверное, лучше подождать с новостью... Пусть ребенок родится, а уж потом... Нет! Скажи ему, Меган, сейчас же, не медля, настойчиво советовал ей внутренний голос.

Меган уже открыла рот, но сердце так сильно забилось, что она задохнулась, не сумев произнести ни звука. Потом она все же кое-как собралась с духом.

– Не беспокойся, скоро я снова поправлюсь.

Последовало долгое молчание, которое подействовало на нее самым ужасным образом: ей захотелось закричать.

Его глаза выражали неприкрытую насмешку.

– И почему же ты скоро поправишься, Меган? – спросил Люк.

– Я поправлюсь, потому что так всегда бывает у беременных, а я... беременна. – Ну вот, теперь все сказано. Она должна была бы почувствовать облегчение, но ей почему-то стало плохо... очень плохо. – Беременна... от тебя, разумеется, – добавила она, покраснев. – Не беспокойся. Яздесь не для того, чтобы устроить тебе сцену. Просто я решила, что ты имеешь право знать об этом. Такие вещи трудно объяснить в письме, поэтому я и решила приехать сюда.

Люк заметно растерялся. Меган была готова пережить его гнев, но тут она встревожилась, когда увидела, как он, сильно побледнев, порывистым движением закрыл лицо ладонями. Меган слышала его частое прерывистое дыхание. Через несколько секунд он убрал ладони, и она с облегчением увидела, что лицо Люка обрело обычную для него невозмутимость.

– Ребенок...

Меган сочувственно кивнула, понимая, как он потрясен, хоть и пытается это скрыть.

Он медленно покачал головой, стараясь собраться с мыслями.

– Прости, ты, должно быть...

– Нет, ты не волнуйся, я ничего у тебя не прошу, – поспешно прервала его Меган. Она увидела, как сердито вспыхнул его взгляд, и тут же продолжала: – Я прекрасно понимаю, что за все должна отвечать сама. Конечно, твое право, если ты захочешь принять какое-то участие... я согласна.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

– Принять какое-то участие? – возмущенно воскликнул Люк, глядя на Меган как на сумасшедшую.

С трудом отведя зачарованный взгляд от его скулы, на которой играли желваки, она облегченно вздохнула.

– Если ты не захочешь, я не обижусь, – сказала она с обезоруживающей улыбкой. – Я не собираюсь ничего требовать от тебя.

Сузив глаза, он молча изучал ее лицо.

– Значит, ты решила сохранить этого ребенка?

– Почему ты об этом спрашиваешь?

Он удивленно поднял брови.

– А как же тогда твоя карьера?

– При чем здесь моя карьера? – Она рассердилась, не желая понимать его намеки.

– Я считал, что это – самое важное для тебя. Ты же ради карьеры, кажется, пожертвовала личной жизнью.

– Да, это часть моей жизни, и она важна, но мои приоритеты изменились... – Меган пошла в атаку: – Разве я не имею на это права?

– Ты можешь опять передумать.

Сердце Меган совершило болезненный скачок. Именно это она больше всего и боялась услышать от него. Она покачала головой и облизала сухие губы.

– Нет, я твердо решила. И ни о чем не жалею. – Она почувствовала, как глаза ее наливаются слезами. – Понимаю, тебе неприятно все это слышать, но я очень хочу этого ребенка.

На его лице отразилось отвращение.

– Неужели ты считаешь, будто я стану настаивать на аборте?

Она именно так и подумала, и теперь безмолвно и виновато смотрела на него.

Внешнее спокойствие Люка напоминало дремлющий вулкан, готовый к извержению в любую минуту.

– Выходит, я неправильно поняла тебя, – ответила Меган, пожав плечами. Все равно надо было уточнить все до конца. – В любом случае ты являешься отцом этого ребенка... Если не веришь, можно сделать экспертизу...

Их взгляды встретились.

– Боже! Да ты и действительно так думаешь! – возмущенно выдохнул он.

Меган ухватилась обеими руками за голову и, раскачиваясь из стороны в сторону, простонала:

– Да я вообще не знаю, что мне думать.

Глядя на поникшие плечи Меган и слыша ее подавленный голос, Люк почувствовал, что его гнев улетучивается без следа.

– Должно быть, тебе хватило переживаний за эти несколько недель. Было бы легче, если бы у тебя была возможность с кем-нибудь перемолвиться, обсудить...

Его мягкий голос вывел ее из прострации, она резко вздернула голову.

– Неужели ты решил, что я приехала к тебе за советом или сочувствием? Я сама знаю, что мне делать!

– Насколько я понял, ты настроена действовать по своему усмотрению и в моих советах не нуждаешься. – Его светло-серебристые глаза сурово уставились на нее.

– И не сомневайся в этом.

Чтобы успокоиться, Люк глубоко вздохнул. Он не имел никакого права сердиться на нее. Иначе она может наговорить еще много дерзостей. Он справится с ней другим способом. Люк попытался убедить себя смотреть на все со стороны: это ее тело, ее ребенок, ее жизнь... Но у него ничего не получалось. Ребенок-то был не абстрактный, а самый что ни на есть настоящий! И не просто ребенок, а его ребенок! В первые минуты, когда она обрушила на него свою новость, Люка охватили страх и ярость. Потом, почти молниеносно, все изменилось. Он даже удивился, как скоро он привык к мысли о ребенке.

– Ну если ты так хорошо все обдумала, поделись со мной, как ты намерена совмещать уход за ребенком и работу, которая также требует немало времени.

– А все очень хорошо складывается. Фирма, в которой я работаю, перемещается в другое место. Это в девяти милях от моего дома. Я возвращаюсь к себе домой, – объяснила Меган. – Очень благоприятное место для воспитания ребенка. Уж я-то это хорошо знаю, ведь и сама там выросла.

– И ты, конечно, надеешься, что мать поможет тебе заботиться о ребенке... А тебе не кажется, что она еще не в том возрасте, когда люди готовы ограничить свои интересы домашними заботами? Что смешного ты находишь в моих словах? – спросил он, уловив ее слабую улыбку.

Меган тряхнула головой, решив, что на этот день сюрпризов достаточно. Кроме того, она не могла поделиться с ним тайной, которая ей не принадлежала.

– Понимаешь, – начала объяснять она, – мама переезжает в Париж.

Не сдержавшись, она невольно хихикнула, и Люк неодобрительно нахмурился.

– Так ты собралась рожать за рабочим столом, что ли?

– Ты меня плохо знаешь, – возразила Меган, понимая, что сама себя в последнее время не узнает. – И почему ты решил, будто я буду плохой матерью? – возмутилась она. Эта мысль ее особенно рассердила, так как совпадала с ее собственными опасениями на этот счет.

– А почему ты решила, что я с радостью сложу с себя бремя забот о ребенке? – ответил он вопросом на вопрос.

– Ни о чем таком я не думала.

– Позволь тебе не поверить. Неужели ты хоть на секунду могла представить, что я допущу, чтобы мой ребенок вырос, ничего не зная о своем отце? – Люк нетерпеливо тряхнул головой, и она поняла, что он в бешенстве.

Его ответ наконец убедил Меган, что Люк искренне заинтересован в ребенке. Только она еще не знала, приятно это ей или нет. Да и вообще, как все это будет? Может быть, он намерен время от времени посылать ей подарки и поздравительные открытки на день рождения и Новый год? Навещать раз в две недели? Брать ребенка иногда на выходные или, позднее, на летние каникулы? Она представила, как он с очередной своей молоденькой пассией является к ней, чтобы взять ребенка и повести его в зоопарк, и ей стало до тошноты страшно.

– Я скоро стану отцом, – медленно произнес Люк, словно только что это понял.

В его глазах мелькнуло и тут же исчезло растерянное выражение, так ему несвойственное. Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате.

– Если тебе нужно время на размышление, я тебя не тороплю... – проговорила Меган.

Зря она приехала. Огромная ошибка!

– Помолчи! Я думаю.

Меган вспылила:

– Я пытаюсь понять тебя и твои намерения!

Люк остановился, оглянулся на нее через плечо и неожиданно широко и очень весело улыбнулся.

– Старайся делать это молча, дорогая, – посоветовал он, приложив палец к губам.

Даже и без его улыбки ласковое обращение подействовало на нее так, что она начала буквально таять, как масло на плите.

Люк шагал взад-вперед еще несколько минут, потом вернулся к дивану. Присев на краешек, он так близко наклонился к Меган, что их колени едва не соприкоснулись. На одно ужасное мгновение ей даже показалось, что чувства отразились на ее лице так же четко, как на экране. Она испуганно уставилась на Люка.

– Я хочу... – начал он, потом немного помолчал, разглядывая ее, и на его чувственных губах появилась улыбка. – Хочу тоже принять участие.

Бледное лицо Меган мгновенно вспыхнуло от смущения.

Она изо всех сил пыталась взять себя в руки. Почему ты решила, что он попросит тебя выйти за него замуж? – ругала себя она. Теперь совсем не время для подобных фантазий. Но если бы Люк сейчас сделал ей предложение, Меган ответила бы согласием.

– Прекрасно, – с трудом выдавила она.

– В твоем голосе не слышится радости, – недовольно упрекнул ее Люк.

Интересно, о чем он размышляет? – думала Меган. Все равно не угадать. Вскоре она узнала это.

Он первый нарушил молчание:

– Ты считаешь, что так будет лучше?

Люк энергично взъерошил свои густые волосы, и от этого они поднялись над его головой очень симпатичной шапочкой. Меган рассеянно наблюдала, как он приглаживает ладонями блестящие пряди, вспоминая, как когда-то в экстазе погружала пальцы в его роскошную шевелюру, как его лицо склонялось над ней...

– Что ты имеешь в виду? Что будет лучше?

– Я понимаю, почему ты хочешь вернуться домой в такой момент. Знакомое окружение и все такое... Слуги повсюду, готовые в любой момент прийти на помощь.

– Давай не будем говорить о слугах. Что плохого находишь ты в том, что я хочу жить в знакомой обстановке?

– Но это все не твое! – воскликнул Люк. – Тебе нужен собственный дом, Меган.

– Это имение и есть мой дом.

– Это дом твоей матери.

Она покачала головой:

– Андервуд принадлежит мне.

– То есть ты, выходит, до безобразия богата?

– Что это ты так разволновался, Люк? Жалеешь, что переспал со мной? – поддразнила она.

Люк резко вдохнул.

– Все совсем не так, Меган, и ты это сама знаешь. Я бы не смог отказаться от тебя, даже если бы очень захотел. Это вообще невозможно. – Он комично нахмурился. – У меня не хватило бы на это силы воли. Учитывая твое настоящее положение, – он окинул взглядом ее фигуру, – мне кажется, что у тебя на этот счет не должно быть никаких сомнений. Я думал, ты еще тогда все поняла.

Меган подавила невольное ликование, напомнив себе, что он, конечно же, говорит о сексе, а вовсе не о любви.

– Ну, хорошо... Должна тебе заявить, что я богата не до безобразия, как ты изволил выразиться.

Его брови насмешливо поползли вверх.

– А как еще можно было выразиться?

Ее взгляд стал серьезным.

– Отец оставил маме щедрое содержание, но имение и основной капитал завещал мне. – Меган помолчала, потом продолжала: – Когда мы купили имение, там все было в полном упадке. За несколько лет папа успел многое сделать, но потребовались огромные вложения. Да и теперь там еще огромное поле работ.

– Я думал, что это имение принадлежало вашей семье всегда.

– Когда-то так и было, но дедушка моего отца вынужден был продать его, чтобы погасить долг чести. Мой отец сумел нарастить капитал и выкупить дом и земли. Джон будет рад моему возвращению, – задумчиво закончила она.

– Кто такой Джон? – с подозрением спросил Люк.

Озадаченная складочка появилась на гладком лбу Меган. Ее удивила враждебность его тона.

– Джон – наш управляющий. И, честно говоря, не представляю, что бы мы без него делали. Исключительно надежный человек. Гранитная скала!

– Я в этом не сомневаюсь, – поддакнул Люк, а про себя подумал: «Наверняка рассчитывает жениться на хозяйке и прибрать все к рукам». Он рассеянно провел рукой по подбородку. Было видно, что его мысли бродят где-то очень далеко... Может быть, в другой галактике. – Это многое меняет, – наконец произнес он.

– Меняет? Что меняет? – удивилась Меган.

Он нетерпеливо тряхнул головой.

– Если мы не можем жить у меня, то логичнее будет, если я перееду к тебе.

Приоткрыв рот, она потрясенно смотрела на него. Что значит «логичнее»?

– А! – он понимающим взглядом окинул ее лицо. – Ты хочешь, чтобы мы сначала поженились?

Она прямо задохнулась от возмущения:

– Я вовсе не думала о браке!

– Все женщины об этом мечтают, – небрежно заметил Люк, – только не все выражают свои мысли вслух. Неужели ты станешь утверждать, что эта мысль не приходила тебе в голову?

– Я явилась сюда не затем, чтобы ты сделал из меня честную женщину, – презрительно заявила Меган слегка охрипшим голосом.

– А зачем тогда ты приехала, Меган?

– А тебе еще не ясно? – возмутилась она. – Прекрасно! Объясняю! Я подумала, что ты имеешь право узнать о ребенке, только мне не хотелось сообщать тебе об этом в письме. Я не столь бездушна. Так вот, знай, что я не пошла бы за тебя, ни при каких условиях!

– Тогда ты мне подходишь, ты – свой парень, Меган. Доложу тебе, что я уже был один раз женат и понял, что это не для меня.

Не желая выдать дядю, Меган притворилась удивленной.

– Ты был женат? – округлив глаза, спросила она.

Он кивнул.

– Да, целых десять лет.

Тут Меган уже по-настоящему удивилась. Десять лет – немалый срок!

– Должно быть, ты женился в очень юном возрасте! – заметила она.

– Мне было двадцать лет. Моя жена Грейс была на два года старше.

– Ты ей изменил?

Последовало неловкое молчание, во время которого Меган укорила себя за несдержанность.

– Яникогда ей не изменял, – произнес Люк, разглядывая порозовевшее лицо Меган. Его взгляд остановился на ее полных губах. Он изо всех сил вжался в подушки, чтобы подавить в себе желание коснуться этих мягких губ поцелуем. – Но я был плохим мужем. Когда я был ей особенно нужен, меня никогда не оказывалось на месте.

Он взял в руки чашку и начал сосредоточенно пить чай. Меган поняла, что вопрос закрыт.

– А у вас... с женой... разве не было детей?

И почему Меган не спросила об этом раньше? Ведь, решив, что отцовство для него внове, она вовсе не подумала о том, что, возможно, у него уже имеется куча детей.

– Грейс была однажды беременна, – проговорил Люк без всякого выражения. – Она потеряла ребенка.

– Прости, – неловко проговорила Меган, чувствуя, как неуместны ее соболезнования. Но другие слова просто не приходили ей на ум.

Его ледяной взгляд остановился на ее лице.

– Она упала, – объяснил он, хотя Меган не спрашивала.

– Вы с ней, должно быть, тогда ужасно переживали.

– Наверное, так было угодно судьбе, – задумчиво произнес Люк. – Во время сканирования у ребенка было выявлено врожденное физическое отклонение. Ничего такого, что угрожало бы жизни. Волчья пасть.

Меган кивнула. У одной из ее подруг родился ребенок с волчьей пастью. После успешной операции все пришло в норму. Малыш рос совершенно здоровым.

– Когда мы узнали об этом, – продолжал объяснять Люк бесцветным голосом, – Грейс хотела сразу же прервать беременность. Для нее была невыносима мысль, что ребенок родится неполноценным.

Меган изо всех сил сдерживала гнев. Она не имела права судить поступки других людей, не побывав на их месте. Так всегда говорил ее отец, и он был прав. Ведь еще неизвестно, что пережила эта женщина.

– Но потом она изменила свое решение?

– Я решил за нее, – признался Люк. – В конце концов все равно случился выкидыш. Если бы я не настоял, ей не пришлось бы столько страдать, когда это случилось.

– Ты не виноват, – бросилась защищать Люка Меган, до глубины души потрясенная его горем, которое он тщательно скрывал от всех. – Ведь это же был просто несчастный случай. Такое бывает.

Люк внимательно посмотрел ей в глаза. Увидев повисшие на ее ресницах слезинки, он сжал зубы.

– Вот только не нужно жалеть меня и проявлять участие, Меган.

Его сардоническая усмешка и презрительный взгляд мигом отрезвили ее.

– Я уже вижу твою готовность подставить мне дружеское плечо, чтобы я выплакался на нем. Честно говоря, твоя жалость мне не нужна. Я не собираюсь всю жизнь скорбеть о том, что все равно не в силах изменить.

Услышав его холодные и безжалостные слова, она вспылила, решив уколоть:

– Если тебе до такой степени все безразлично, то почему же у тебя начался творческий тупик, когда жена подала на развод?

Его сузившиеся глаза стали похожи на две льдинки.

– Откуда тебе это известно?

Господи! Меган охватило огромное чувство вины, отразившееся на ее лице.

– Это не важно...

– Напротив, для меня это очень важно. – Его голос стал тягуче-медовым. – Насколько я понимаю, у тебя состоялся душевный разговор с Малькольмом. – Еще более вкрадчивым тоном он добавил: – И что же тебе рассказал Малькольм?

Выражение его лица стало таким угрожающим, что Меган начала опасаться за жизнь дяди.

– Малькольм ничего мне не рассказывал... Он просто упомянул вскользь, что ты в разводе.

– Значит, ты уже знала, что я был женат?

Она кивнула.

– И не смей ругать дядю Малькольма. Он не хотел говорить мне, где ты находишься. И стоял насмерть, пока я не рассказала ему о ребенке.

Он был потрясен.

– Так, понятно. И кто же еще узнал о ребенке раньше меня?