Текст книги "Чему быть, того не миновать"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Накита, слезь с меня, – прохрипела я. Да что вообще было с моей жизнью – я после полуночи шатаюсь среди надгробных камней, потея и убивая на себе москитов.

Накита соскользнула, и я сделала огромный вдох, садясь, чтобы струсить с себя пучки сухой травы. Прекрасно. За какие-то пару минут я умудрилась загадила свою новую одежду темного хранителя, и теперь я буду опять в грязной одежде. Джош протянул руку, чтобы помочь мне встать, и я взяла ее с благодарностью.

– Спасибо, – тихо сказала я, прижимая губы к его уху. – И успокойся, хорошо? Разве он выглядит так, будто он хочет быть моим бойфрендом или еще кем-то в этом роде? Он просто парень.

–Да? – выдавил Джош, наблюдая, как я стряхиваю с себя грязь. – Просто парень, который может делать все эти вещи с амулетом, одно из которых – беспрепятственно передвигаться сквозь пространство.

Я усмехнулась ему, понимая, что он ревнует. – Но он не тот, кто держал меня за руку, когда я умерла, – сказала я, подавшись вперед, чтобы игриво навалиться на него всем телом. – И он не тот, кто был там, когда я вернула свое тело.

Плечи Джоша расслабились, и он действительно улыбнулся, даже когда Пол подошел и встал по другую сторону от меня. Двое парней осторожно поприветствовали друг друга, пока Накита прислонившись к надгробью, стаскивала с себя чулки.

– Это неправильно! – кричал Демус, и я посмотрела на темную улицу, которая внезапно показалась слишком близкой. – Серафимы должны знать, что вы делаете! Эта личинка расскажет Рону. Он прикрепит к ней ангела-хранителя!

Я нарушала свой комендантский час слишком много раз, при этом каждый раз выходя сухой из воды, чтобы сейчас быть запуганной тем, что могли подумать обо мне серафимы, болтающейся с моим будущим противником. Они были теми, кто выбрал меня. Если они не могли справиться с моими бунтарскими тенденциями, то они должны выбрать кого-то другого. Все еще... Я посмотрела небо. Радовало, что Демус не мог ничего сделать без своего амулета, потому что не было необходимости афишировать это все.

– Держи, – Накита протянула Барнабасу один из своих белых чулок. Он взял его и в свою очередь бросил мне амулет темного жнеца. Я поймала его, чувствуя, как фиолетовый камень согревает мою ладонь в то время, когда мы с Полом вместе посмотрели на него. Я понимала, что амулет на моей шее был использован при создании амулета Демуса, и у меня возникло такое ощущение, как будто оба камня поприветствовали друг друга.

– Отвали от меня! – взвизгнул Демус, когда Барнабас связывал его запястья, прижимая коленом его спину. – Накита, – умолял он, когда Барнабас закончил, слез с него и дернул его с сидячее положение. – Он собирается приставить к ней ангела-хранителя. Накита, останови это! Ты предатель! Предатель! – кричал он.

Накита стоял над ним, широко расставив ноги. – Я сказала тебе успокоиться, – прошипела она, нагибаясь, чтобы засунуть свой второй чулок ему в рот как кляп. – И я не предатель, – добавила она, выглядя не совсем уверенной, когда отступила от него.

Пол посмотрел на меня так, будто собирался рассмеяться, но не отважился этого сделать. – Возникли проблемы со жнецами?

Мое сердце колотилось. Лицо Демуса было красным, и от этого его волосы казались еще более огненно-рыжими. – Он еще плохо знаком с моими методами, – сказала я с напускной легкостью, а затем отвернулась, как будто это меня не трогало. Но это было так. Меня это бесило!

Пол усмехнулся, ткнув пальцем меня в плечо. – Так ты теперь живая?

Я не могла не улыбнуться в ответ. – Да, только не скоси меня, ладно?

Он засмеялся, пытаясь пронзить меня воображаемым лезвием, вспомнив нашу первую встречу, когда он хотел убить меня. По его словам, я была воплощением зла. Теперь я надеялась, что он воспринимает нас как коллег… типа. Глядя на Демуса, Пол задумчиво произнес: – Я не знаю, в чем именно ты хочешь, чтобы я помог тебе.

От волнения у меня начало покалывать пальцы ног. – Твой амулет достаточно силен, чтобы видеть временные линии, верно? – спросила я. – Я имею в виду, Рон же дал тебе амулет, который способен на это, да?

Пол посмотрел на свой зеленый камень. – Я вижу их, конечно. Но это тебе не очень поможет. У меня нет ни малейшего понятия, где искать.

Барнабас пнул Демуса, чтобы тот успокоиться наконец-то и саркастически кинул Полу: – Братан, чем ты занимался последние три месяца?

– Не этим, – быстро кинул Пол, как будто защищаясь, и Джош удовлетворенно фыркнул.

– Если ты сможешь выйти на временные линии, – сказала я, – я смогу увидеть их через твои мысли. Я покажу тебе ее резонанс, как если бы я показывала это жнецам.

Глаза Пола округлились. – Ты можешь сделать это? Показать кому-нибудь, что ты видишь?

– Ну в этом и заключается работа хранителя – показывать жнецу душу, которую надо взять, – объяснила я, понимая, что Рон, вероятнее всего, не рассказал ему об этом. Конечно, Пол мог пройти через пространство, сделать меч из амулета и прикоснуться к божественному, но он ничего не знал о своей первоочередной работе. Чего добивался Рон?

– Ну как я уже и говорил, – пробормотал Барнабас, наклонившись ко мне, – чем ты занимался последние три месяца?

Я метнула сердитый взгляд на Барнабаса, тем самым пытаясь заткнуть его. Нам нужна была помощь Пола. – Может, попробуем? – предложила я. Если он по какой-то причине откажется, мы облажаемся.

Я не уверенно посмотрела на Накиту и Барнабаса и они пожали плечами. Возможно, это была не самая хорошая идея. – Пол, рано или поздно тебе придется это делать, – начала я его уговаривать, и его глаза стали более решительными.

– Хорошо, – сказал он, садясь на один из камней.

Нервничая, я села напротив Пола, чувствуя, как сырость проходит через мою тонкую одежду. Я сделала три вздоха, пытаясь сосредоточиться, как учил меня Барнабас. Теперь все усложнял тот факт, что я была жива. Я подумала, что мои шансы могут улучшиться, если я возьму Пола за руку, и как только я потянулась к нему, Джош снова нахмурился, по этому я тут же отбросила эту идею.

– Ладно, я вижу это, – наконец произнес Пол, его выражение было спокойным, когда он погрузился внутрь своего сознания. – Я нашел тебя. – Его один глаз приоткрылся, сравнивая мою настоящую ауру с той, что была на временной линии. – Нашел их, – добавил он, имея в виду жнецов, как догадалась я. Затем он съежился. – Мэдисон, я понятия не имею, на что я смотрю.

– Подожди, – сказала я. Закрыв глаза, я тоже углубилась в свой разум, пытаясь найти привычные временные линии. Но, как я и боялась, там не на что было смотреть, просто размытая туманная дымка.

– Попытайся прикоснуться к нему, – сухо сказала Накита, и Джош не довольно вздохнул.

– Хорошо, – сказала я и потянулась к Полу.

– Эй! – вдруг вскрикнул он.

У меня в голове вспыхнул яркий свет и исчез. Мои глаза распахнулись, и я уставилась на Пола. Он выглядел испуганным, широко раскрыв глаза в тусклом свете отдаленного уличного фонаря. Мое сердце забилось сильнее, и я поняла, что моя рука лежит на моем колене сжатая в кулак. – Ты в порядке? – спросила я его, пока Барнаба что-то ворчал себе под нос.

– Да, – ответил он, явно взволнованный. – Меня это просто удивило. Давай попробуем снова.

Демус сделал какой-то невнятный комментарий, который все мы проигнорировали, и Пол потянулся к моим пальцам. Взволнованная, я взяла его за руку, ощущая, какая она гладкая и немного влажная от пота. Или, может, пот был моим.

Накита фыркнула, и я стрельнула в нее не довольным взглядом, прежде чем закрыть глаза. Сразу же я была поражена тем, насколько все было нечеткое. Это было похоже на переход в телевизоре от высокого качества изображения к обычному. Или, может, как снять очки при плохом зрении. Линии жизни каждого человека были приглушенными и расплывчатыми. Хотя я совершенно легко увидела, где мы с Полом. Накиту, Варнаву и Демуса было еще легче найти, их яркое свечение, вьющееся вокруг нас, выглядело как огонь в ночи.

Здесь, подумала я, не зная, мог ли Пол услышать меня, и погрузила свое сознание в линию времени, пока не нашла Тамми, не слишком далеко, все еще одинокую, очень одинокую ее новую тускло светящуюся ауру с оранжевым центром и черной окантовкой. Все, что нам нужно было сделать – это найти ее в реальности.

Мы сможем это сделать, подумала я с возрождающейся надеждой. Но прежде чем я успела ослабить свою руку и разорвать нашу связь, вся линия полыхнула синим цветом.

Святое дерьмо! Подумала я, судорожно сжимаясь. Это скачок в будущее!

В одно мгновение мы с Полом остались одни. Жнецы исчезли. Я чувствовала замешательство Пола, потом страх, когда он понял, что что-то не так. Его пальцы ослабли в моей руке, и я крепче сжала их, отчаянно пытаясь удержать его возле себя. Если он отпустит руку, я потеряю это видение.

Это скачок в будущее! – отчаянно подумала я, пытаясь удержать свою хватку на его пальцах и сохранить сосредоточенность на линии. Я не смогу увидеть, если ты уйдешь!

Я, вероятно, пыталась обратиться к будущему всю ночь, но моя связь была слишком слаба. Теперь, с Полом, этого было достаточно. Я отчаянно пыталась увидеть будущее Тамми, и с огромным вздохом облегчения я почувствовала, как замешательство Пола перешло в легкое волнение. Его пальцы в моей ладони шевельнулись, и вокруг нас линия стала еще более темно-синей, почти черного цвета. Мы были вне настоящего…

Тамми, подумала я, с уже знакомым ощущением того, что я в чужом сознании, молчаливо наблюдаю, как несметное количество мгновений мелькает через чужой разум. По крайней мере, на этот раз она не была в пылающей квартире.

Мягкость простыней было тем, что я ощутила в первую очередь, а затем присутствие Пола рядом с собой. Его поток мыслей перескакивал от одной идеи к другой, и это его возбуждение передавалось мне. Но зная, что все это не поможет, я просто попросила Тамми открыть глаза. И она сделала это.

Я смогла рассмотреть, что занимаю слишком узкую кровать, рядом была промышленно выглядящая встроенная стойка с ящиками, выключенный телевизор, прикрепленный к стене, и длинный, уродливый стол на колесах. На нем была огромная чашка с согнутой коктейльной трубочкой и какие-то лекарства. Солнце поднялось, но оно не попадало в открытое окно с видом на кирпичную стену. Я не могла сказать, были ли мы на втором этаже или на тридцатом. Туманная синева, висевшая по краям моего зрения, застилала дневной свет, и я поняла, что Тамми щурилась, когда как я изо всех сил пытался получить более ясную картину происходящего.

Когда это? Услышала я, как спросил Пол – еще один сюрприз – но я не думаю, что Тамми услышала его, так как она не отреагировала.

Я не знаю. Может через несколько дней. Может быть, через неделю. Предположила я.

И затем пришла новая мысль, ясная и жестокая. Я умираю.

Мое сердце сделало кульбит, и я почувствовала, как Пол сжал мою руку, когда Тамми подняла руку над простынями. Она была с ужасно тонкой бледной и почти прозрачной кожей. Вокруг ее запястья чернел большой синяк, а ее ногти были в ярко-красных полосах, резонирующих на белых простынях. Боль заполнила все тело, словно в лихорадке, и я подумала, не была ли она избита? Синяя дымка, окружающая нас с Полом, указывала на то, что это должно было происходить самое большее – это несколько дней вперед, но она не могла так быстро потерять вес, и я засомневалась. Должно быть, мы были месяцы, а может быть и годы вперед, тогда почему видение было таким ясным?

Дыхание в груди сжалось, и я почувствовала, как слеза скользнула по щеке Тамми. Внутри я чувствовала, как ее пульс стал неустойчивым, и странное покалывание поднималось от ее пальцев ног. Она сказала, что умирает. Возможно, она права.

Чувство никчемности наполнило наши объединенные мысли, когда звуки движения донеслись в открытую форточку окна. Она была одна, но не от этого она плакала. Сожаление. Сожаление о словах, которые не были произнесены, потому что мысли остались невысказанными, о действиях, которые не были предприняты и о проблемах, которые не были признаны. И только теперь, в конце, она поняла, что она потеряла, закрывшись от хороших вещей и прожив свою жизнь без любви. Даже ее брат, которого она так часто отвергала, в конце концов оставил всякие попытки.

Тамми, все в порядке, подумала я, пытаясь мысленно дотянуться до нее. Еще не поздно!

Но только Пол услышал меня.

Моя грудь сжалась от боли, когда она подумала о рисунках, которые она никогда не нарисовала, и о стихах, останавливающихся на первой фразе из-за страха, что подумают другие. Были не очень приятные поездки, и друзья со временем перестали ими быть, были шансы сделать кого-то счастливым, которые она проигнорировала, думая, что это делает ее сильнее, в то время как все это съедало ее душу.

– Я хочу… – выдохнула она, повернув голову к окну, глядя на мрачную кирпичную стену. – Я хочу…

Но было уже слишком поздно, и я почувствовала комок в горле, когда легкое мерцание в углу, обрело привычное сияние. Это был ангел-хранитель, плачущая солнечными лучами, и я поняла, что, вероятно, поэтому я так ясно видела это отдаленное будущее.

Пол подался вперед с удивлением, а затем я поняла по внезапному выдоху Тамми, что она ее тоже видела. Это ангел? – спросил у меня Пол, и я направила в его сторону мысль, что так и есть. Почему она плачет? И Тэмми, и он одновременно задали вопрос.

– Потому что твоя жизнь окончена, – сказала ангел вслух, ее голос звучал как журчание текущей воды, одновременно знакомый и отличающийся от голоса Грейс.

Слезы полились у меня. У нас. Мы были одним целым. – Ты такая красивая, – тихо пролепетала Тамми, видя ее так же хорошо, как и я. – Ты пришла ко мне?

Надежда ее голоса прошла насквозь через меня, извиваясь и, услышав это, ангел опустилась перед ней, окутав ее теплом, поскольку комната, казалось, становилась холодной и темной.

– Я была с тобой все это время, – сказала ангел, улыбаясь сквозь слезы.

– Я знаю. Я чувствовала тебя. Я думаю, что чувствовала. Я очень сожалею, – произнесла Тамми, глотая воздух, слезы текли и размывали наше общее зрение.

– О чем, милая?

Ее бледная рука поднялась и упала, выглядя неестественно, когда она положила ладонь на белую, помятую простынь. – О том, что я убежала. Я имею в виду, что не только от Джонни и моей мамы, а от всего. Я собиралась сделать так много, у меня было так много планов, и я не могу даже вспомнить их сейчас.

Она умирала, шесть тысяч восходов солнца позади нее, миллиард посланных электронных писем, тысяча смешных шуток, огромное количество моментов спрятанных в ее мозгу, исчезнут, потому что она забыла, как любить. Она была все еще той же самой испуганной девочкой, которой я попыталась помочь несколько часов назад, напуганной и думающей, что она одна.

Ангел опустилась еще ниже, приземляясь в чашечку ее ладони. – Ты должна быть храброй сейчас, – предупредила она, плача… все еще плача.

Волна страха прокатилась сквозь все тело. – Почему? – прошептала она.

– Это будет больно.

Страх удвоился, и Тамми задержала дыхание. Почему? подумала она, и ее вопрос эхом отразился в мыслях как у Пола, так и у меня.

– Я не оставлю тебя. Я останусь, пока все не закончится, – сказала ангел, как родитель, заверяющий ребенка, что он не уйдет, пока тот не заснет, и ее сияющее тельце выскользнуло из ладони Тамми и переместилось на ее грудь.

Я умру? мысленно спросила Тамми.

– Ты уже сделала это, милая.

Страх, на этот раз мой собственный, наполнил меня. Это правда. Тамми была мертва. Она так и не сделала тот последний вдох, когда ангел сказала ей, что будет больно. Я почувствовала панику Пола, и обуздала свой страх. С нами все было в порядке. Мы не были мертвы. Но Тамми была.

Что со мной будет? спросила Тэмми, теперь ее мысли стали более ясными в нашем сознании.

Ангел все еще плакала. – Прости, – сказала она, прекрасная в своем горе. – Мне жаль, но все, что я делала, было для того, чтобы защитить тебя в случае, если твоя душа зажжется и возродится до смерти, но уже слишком поздно. – Ангел подняла голову, и ее удивленный взгляд проскользнул сквозь Тамми, находя меня где-то внутри нее. Это происходит сейчас? Или этому еще предстоит произойти?

Что? спросила Тэмми, но я была единственная, кому предназначались вопросы ангела. Она говорила со мной. Ангел-хранитель, которая была с Тамми, говорила со мной. Она знала, что я была здесь, проживая будущее Тамми, и ангел не понимала, было ли возможным его исправить. Боже, я надеялась, что это было, возможным.

Тень закрыла окно и вонь мокрого камня наполнила комнату. Мой пульс подпрыгнул, когда я увидела, как черное крыло проскользнуло через открытое окно. Страх пронизал меня электрическим разрядом и Пол почувствовал мой внезапный ужас.

– Ее душа мертва, Мэдисон, – сказала мне ангел-хранитель с горечью в голосе. – Она умерла три года назад, и я оставалась с ней, удерживая от нее черные крылья в надежде, что она сможет зажечься и возродить ее заново, но этого не произошло. Она не питала ее, и душа полностью погибла.

Нет! Крикнула я, когда первое черное крыло приземлилось на Тамми.

Тамми закричала, ее тело было мертво, но в нем все еще оставалась ее сущность. Раскаленный добела холод наполнял ее разум – лед и пламя. Я попыталась вырваться, но оказалась пойманной в этом аду. Черные крылья уже нашли ее, и начали есть ее воспоминания, пока мы смотрели, неспособные двинуться и остановить их. Энергию, которую она хранила как память, отдирали от нее пластами, как гиены рвали зубами плоть пойманного животного, капая обрывками воспоминаний, похожими на брызги крови.

Один за другим они пробивались в комнату и накрывали Тамми, когда она кричала и корчилась в своем разуме, не в состоянии убежать, не в состоянии сопротивляться, ее тело было неподвижно.

Стойте! Умоляла я, чувствуя, как настоящие слезы катятся по моим настоящим щекам где-то там, через время на темном кладбище. Память о том, что мои собственные воспоминания когда-то вырвали из меня, вернулась, и я снова почувствовала жгучее опустошение, страх перед тем, что ничего не осталось. Ее память разрывали, растаскивали на кусочки. Это вот так? В ужасе подумала я. Это то, что происходит с потерянными душами? Неудивительно, что темные жнецы убивают их.

Кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне! Закричала Тамми, ее тело было спокойным и неподвижным, но ее разум был в ужасе и агонии, когда исчезали огромные куски ее воспоминаний. Она становилась ничем. Я не могла ей помочь, и я кричала, задыхаясь в рыданиях, когда я пыталась удержать хоть какие-то куски ее памяти, всякий раз терпя неудачу.

Только не это! Всхлипнула я, сражаясь с черным крылом, когда изображение залитого солнцем автомобиля воспоминаний Тэмми заполнило меня. Был смех, какая-то глупая песня. Ничего особенного, но это было счастье. Это они не могли забрать, и я потянула его к себе, складывая его из обрывков.

Черное крыло, у которого я выхватила это воспоминание, поднялся и я взвыл, борясь со мной за него, голодный и яростный. Я кинула ему, как кусок мяса голодному зверю, кусочек памяти такой ​​же драгоценной, но одной из моих. Черное крыло схватил его, не понимая разницы и отступил. Я свернулась вокруг прекрасного кусочка памяти Тамми, рыдая и желала, чтобы все это закончилось.

Понемногу агония и ужас Тамми исчезали, когда все больше и больше было оторвано черными крыльями, и все меньше и меньше оставалось пока, наконец, не осталось ничего, только Пол и я. Один за другим черные крылья поднялись, раздуваясь и деформируясь, как черные грозовые тучи, и полетели к окну, натыкаясь на стекла, как осы бьющиеся о стекло, пока не находят выход. Мои мысли задрожали, я потянулась к присутствию Пола, чувствуя, как большой ядовитый поток прокатился над нами. Ангел-хранитель все еще была с нами, ее слезы исчезли, как и исчезла та, которую она охраняла и защищала в призрачной надежде, что ее душа возродится, как будто ее никогда и не было. Надеюсь, это все светлые жнецы, приставляя ангелов-хранителей к меченным понимают, что они делают, чем они рискуют, надеясь, что душа все-таки возгорится.

– Это уже произошло? – спросила меня ангел печальным голосом. – Я не понимаю. Это произойдет? Это происходит сейчас? Ты никогда не была прежде в конце.

Я знала, что в действительность я сижу на кладбище, я также знала, что нахожусь здесь, в будущем, разговаривая с ангелом-хранителем Тамми, которого у нее еще не было. Этого еще не случилось, подумала я, чувствуя себя эмоционально истощенной. Светлый клочек на кривой моего сознания был единственным ярким пятном торжества – кусочек памяти Тамми, слишком прекрасный, чтобы быть съеденным.

Ангел поднялась, ее взгляд вдруг стал тяжелым и внушающим ужас. – Останови это, – произнесла она, и это звучало так, как будто она несла в себе голос Бога. – Пожалуйста, – добавила она, теперь уже выглядя беспомощно. И она исчезла.

Мир вспыхнул красным, и я издала задыхающийся всхлип облегчения. Все кончилось, и я успокоилась, чувствуя, как мое сознание как будто отталкивается назад через годы обратно к реальности.

Я очнулась в слезах, свернувшись клубком на мокрой траве между Накитой и Барнабасом, Джош неловко переминался с ноги на ногу, как будто не зная, как он может помочь. Они были молчаливы и подавлены, зная, что там, где я только что была, все должно было быть плохо, раз я в таком состоянии. Поймав их взгляды, я увидела слезы у Накиты. Барнабас последний раз плакал века назад, но боль в его пристальном взгляде была не меньшей. Он начал этот путь, когда душа Сары зажглась и возродилась, и я не знала, должна ли я сейчас благодарить или проклинать его за этот выбор.

Все еще сидя на траве, я поискала глазами Пола. Он стоял, сгорбившись рядом с отдаленным надгробным камнем, выворачивая свои кишки. – Я сожалею, – прошептала я, и он обернулась, вытирая рот. Я попыталась встать, и Джош подался вперед, чтобы помочь мне.

– Ты в порядке? – спросила я Пола, услышав как мой голос надломился. – Это было...

– Нет. – Это слово было короткое, полное мертвого ужаса, который мы пережили. – Это… – выдохнул он, сжимая трясущиеся руки в кулаки и пытаясь найти слова. – Это был ад. Эта работа – ад!

Я не могла упрекать его сейчас его будущим предназначением, я пошатнулась, заваливаясь на бок, пока Джош не поставил меня на ноги. – Это не всегда так, – выдохнула я. Иногда вы можете быть сожжены заживо.

Пол отвернулся, его выражение лица было искажено гримасой, пока он попытался справиться с тем, что мы увидели. Я прислонилась к скале – прошу прощения… надгробному камню – и Джош отпустил меня, убедившись, что я не упаду. – Ты в порядке? – спросил он, и я кивнула, не глядя на него.

– Это был скачок в будущее, – сказала я, и Барнабас вздохнул, видимо, понимая, что я увидела. – Мы видели смерть Тамми. Спустя несколько лет, я предполагаю. Я не знаю. У нее был ангел-хранитель, поэтому я думаю, что если мы не пойдем искать ее прямо сейчас, то мы уже не сможем помочь ей. – Мои слова ни к чему не привели, как поняла я, когда вспомнила, что сказала мне ангел.

– Мы должны что-то сделать, – настаивала я, вспоминая боль, с которой Тамми закончила свою жизнь, а затем погрузилась в полное небытие, не оставляющее и следа, что она когда-то существовала. – Если мы не сможем ее убедить, то жизнь Тамми бесполезна, нет благодати, нет красоты. Она не сделала ничего, чтобы питать свою душу. Никакого искусства, никакого творчества, ничего, кроме еды, сна, существования и когда она умерла, ее душа была разорвана и съедена черными крыльями.

Желчь горечи подступила к горлу. Она исчезла. За исключением крошечной частицы, которую я спасла. Я чувствовал ее в себе, потерянную, одинокую, не укладывающуюся в остальную часть моих воспоминаний.

Накита коснулась моей руки, и я вздрогнула. Ее глаза были полны слез, но это только сделало ее более красивой. – Прости, Мэдисон. Я думала, ты знаешь, что случается с потерянными душами, если они не могут возродиться при жизни. Вот почему я так переживала. Возрождение души случается так редко. Очень редко. – Она посмотрела на Барнабаса. Его голова была опущена, и казалось, что он переживает всю свою жизнь как одну сердечную боль.

– Я не знала! – закричала я, и подняла глаза полные слез. – Я не знала, – уже тихо сказала я. – Никто мне не сказал. – Я взглянула на Пола. Очевидно, он тоже не знал. Мое горе переходило в гнев, но он чувствовал себя еще хуже.

– Вот почему мы забираем их на ранней стадии, – сказала Накита, мягко глядя на Барнабаса. – Чтобы избавить их от этого и сохранить то, что мы еще можем. Если Тамми будет скошена сегодня вечером, светлый жнец будет оберегать ее душу, пока ее не отведут домой, где ее помнят и любят. Как Барнавас собирался сделать с тобой, пока ты не украла амулет Кайроса. Но если ей дадут ангела-хранителя, и ее душа не зажжется заново…

Я закончила мысль Накиты за нее. – Ее жизнь будет напрасна и закончится так же.

Я отвернулась от них, растерянная и удрученная. Может быть, я должна просто сдаться и отправлять жнецов собирать души?

– Я не могу этого делать! – Вдруг выпалил Пол, и я посмотрела на него, но его лицо было скрыто в тени.

– Я не могу быть светлым хранителем, – как в бреду повторял он. – Это безумие! – Он начал отступать еще дальше в темноту. – Я не могу этого делать! Я не могу!

Барнабас сжал губы. Подавшись вперед, он схватил руку Пола. – Ты – восходящий светлый хранитель.

– Я не хочу этого! – мотал головой Пол, впадая в панику, не способный ослабить захват Барнабаса. – Я не могу этого делать! Я не могу отправлять жнецов, чтобы прикреплять ангелов-хранителей к людям, если все, что они способны делать – это охранять их до конца, чтоб в результате те были съедены этими мерзкими отстоями! Было бы лучше, если бы они умерли до того, как их души погибнут!

Моя голова упала. Пол изо всех сил пытался вырвать руку из хватки Барнабаса, и наконец, справившись с этим, он отступил назад, потирая руку. И это было то, что мы чувствовали. Никто из нас не хотел делать то, что от нас требовалось. Я знала, что должна была быть подавлена, но часть меня была рада, что я не единственная, кого заставляли делать то, что я не хотела. Вместе, может быть, мы смогли бы делать то, что поодиночке нам было не под силу.

– Послушай меня! – жестко сказал Барнабас, положив руку на свой амулет, как на рукоять меча. – Ты – восходящий светлый хранитель! Ты будешь держать язык за зубами. Ты будешь учиться тому, что дает тебе Рон. И ты примешь его амулет, когда он уйдет!

– Барнабас! – потрясенно воскликнула Накита.

Барнабас проигнорировал ее, продолжая. – И когда ты достигнешь своей силы, ты сможешь сделать выбор в своем понимании, чтобы изменить ситуацию, – закончил он.

Джош понимающе выдохнул, и я напряглась. Барнабас повернулся ко мне, и я вздрогнула от его душевной боли, отражающейся в глазах, вечности, хранящейся за темными глазами. – Вы оба будете, – сказал он мне и его голос дрогнул. – Мы просто должны быть терпеливыми.

– Я не хочу ждать целую жизнь, чтобы изменить ситуацию, – решительно заявила я.

– Тогда ты будешь находить их, если сможешь, – ответил Барнабас с новым, почти жутким пылом в его голосе, который граничил с фанатизмом. – И говорить с ними, если они послушают, прежде, чем Рон отправит ангела, чтобы охранять их, или серафимы пошлют жнеца для их скоса.

Это то, что я пыталась делать все это время. Барнабас считал, что это возможно. Может быть, теперь и Пол. И если так, то возможно, у нас был реальный шанс.

– Мы должны найти Тамми, – сказал Пол, его голос был почти яростным. – Мы должны изменить это. Ей нельзя позволить жить прежней жизнью, если все это в конце… в результате ее душа и воспоминания станут блюдом для черных тварей!

– Тогда мы сделаем это? – В моем голосе появилась надежда, которая вызывала приятную дрожь у меня внутри.

Пол вздохнул, зная, что соглашаясь на то, чтобы спасти Тамми, он подвергает себя большим неприятностям. Рон не будет счастлив, узнав это. Заноза Рон.

– Мы сделаем это, – мотнул головой Пол. Он на мгновение закрыл глаза, а затем повернулся, чтобы посмотреть вглубь кладбища, и через него на остальную часть города. – Она не далеко.

– Хорошо, – сказала Накита, выражение ее лица было взволнованным. – Потому что Демус ушел.

Глава 11

Это была не туманная, бездыханная тьма, которая напугала меня и заставила сжаться мой желудок. И не то, что я почти не слышала Барнабаса и Накиту, бегущих где-то за мной с мечами в руках. Дело не в том, что моя физическая форма оставляла желать лучшего и от этого мое дыхание было жестким и тяжелым рядом с легким дыханием Джоша, привыкшим к бегу на дальние дистанции. Дело даже не в том, что на этом конце города были решетки на окнах и железные ролеты перед витринами. Меня беспокоило то, что я была все еще босиком и к тому же только что вступила в что-то липкое.

Я вздрогнула и, скривившись, подняла ногу.

– Это сюда, – сказал Барнабас, останавливаясь возле меня, когда я замялась. Я едва могла видеть его в темном переулке, его пальто делало его движущейся тенью. Аромат Накиты пронесся мимо меня, и я последовала за ней. Пол подошел к нам с Джошем, и я не могла не заметить, насколько хищными эти два жнеца выглядели по сравнению с нам: Барнабас – темный и скрытый, Накита -подтянутая и тонкая – оба на охоте, оба преследовали одну цель. Я гордилась тем, что работала вместе с ними. Амулет Демуса был в моем кармане тяжелым и теплым. Я не знаю, что он намеревался сделать с Тамми без него, но со слов Барнабаса Демус и Тамми сейчас были вместе.

– Она просто впереди, – прошептал Пол, когда он повернулся, и фонарь блеснул, отражаясь от его ботинок. Его поза была напряженной и нетерпеливой, и мне тут же захотелось увидеть временную линию, чтобы оценить, насколько мы были близки.

Более яркий квадрат черного цвета в конце переулка поманил нас, и я ускорила свой темп. – Смотри под ноги, – прошептал Джош, протягивая руку и дергая меня за мгновение до того, как я шагнула в зловонную кучу мусора возле боковой двери.

Это была плохая часть города. Я бы не приехала сюда даже днем. Улица была пуста, в виду того, что было около двух ночи. Слабое прояснение намекало на ближайший восход солнца, но это будет через несколько часов. Воздух был вонючий, тяжелый и влажный. Фонари едва освещали улицу в рытвинах, асфальт, которого практически не было ни на проезжей части, ни на тротуаре и усталые здания с обитыми углами, ролетами и замурованными окнами. Тут был сплошной камень, асфальт и цемент. Ни намека на что-нибудь зеленое или живое. Не было даже крыс.

Вероятно, это хорошо, подумала я, перемещая свой вес с одной замерзшей ноги на другую. – Отлично, – прошептала я, сморщив нос от ужасной вони. Я обхватила себя руками из-за холода. Возможно, мне следовало подождать, пока мы не закончим эту миссию, прежде чем вернуть свое тело. И что это за хвостик торчит у меня между пальцами правой ноги? Это просто ужасно.