Текст книги "Чему быть, того не миновать"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Барнабас взглянул в окно, его кепка сползла на лоб и почти полностью закрыла глаза.

– Ты хотела знать, что беспокоит Накиту. Это и беспокоит.

От его голоса веяло холодом, и я нахмурилась.

– Ты думаешь, мне лучше оставить все как есть? – Чуть не закричала, сминая в руках обертку от печенья Джоша. – Я просто пытаюсь выполнять эту обязанность!

– Также как и она. – Барнабас наклонился вперед. – Она не пробыла на земле столь же долго как я. Она не понимает суть человеческого выбора. Ей не понять, как хрупки и недолговечны ваши мечты и желания, и сколько силы в вашей надежде и вере. Ангелы видят все лишь в черных и белых цветах, а на земле намного больше цветов и полутонов. Подумай, о чем ты просишь ее. Она готова убить за чистоту души. Для нее мало что значит человеческая жизнь. Она скоротечна, а ты просишь ее рискнуть чьей-то бессмертной душой ради того, что для нее просто миг вечности.

– Но ведь все, что у нас есть – это просто миг вечности, – с горечью отозвалась я.

Барнабас откинулся на спинку кушетки и взглянул на Джоша, разговаривающего с кем-то по телефону.

– Я знаю. Это одна из причин, по которой я оставил Небеса. Мне кажется, Накита начинает понимать. Она проделала длинный путь.

В горле встал ком, и я просто наблюдала, как Джош закрыл телефон, выглядя столь же подавленным, как ощущала себя я.

– Как и ты, Барнабас, – почти прошептала я.

Нахмурившись, Барнабас отвернулся. Я знала, что он не испытывал радости от смены цвета своего статуса жнеца. Вот какой у меня талант – переворачивать чужие жизни с ног на голову. Вздохнув, я перевела взгляд на Накиту, озаренную алыми лучами закатного солнца и выглядевшей ослепительно красивой, и явно пребывающей в волнении. Она не пала с Небес как Барнабас, она никогда не изменяла своим взглядам. До сих пор. Я ранила ее, изменив навсегда, когда случайно поместила черные крылья в ее тело. Они пожирали меня вживую, когда я оборвала нити амулета и как призрак влилась в ее тело. Черные крылья вцепились в Накиту и стали поглощать ее воспоминания, гораздо более богатые, чем мои. В конце концов, серафимы вывели их, но воспоминания, которые крылья забрали у меня, навсегда стали частью Накиты. Теперь она из первых рук знала как это – испытывать страх, – чего никогда не познавал ни один из ангелов.

– Я не хочу уходить, – прошептала я.

Барнабас с шумом втянул носом воздух.

– Тогда нам лучше выполнить эту работу.

Джош подошел к нам, переводя взгляд от меня, до Барнабаса.

– Мне нужно идти, – сообщил он, скривив лицо. – Мама узнала, что я не был ни в каком Общий З вместе с ребятами и требует, чтобы я немедленно явился домой.

– О, нет! – воскликнула я, испытывая глубокое чувство вины от того, что из-за меня он врал родителям. – Джош, мне так жаль. Я не хотела, что бы у тебя возникли проблемы.

Он пожал плечами, смотря вниз, застегивая молнию своей спортивной сумки.

– Я сказал ей, что вместо этого пригласил тебя на ужин, и она слегка успокоилась, но все же мне нужно идти. А ты позвони своему отцу. Вполне возможно, она уже с ним говорила.

Как я ненавидела это вранье. От него были сплошные проблемы, но как еще поступать в моем положении?

«Привет, пап. Сегодня вечером я нахожусь на западном побережье, пытаясь спасти мальчика от смерти в пожаре. Вернусь после полуночи! Люблю тебя!»

Откинув голову на спинку дивана, я посмотрела на потолок. Кто-то умудрился разрисовать граффити не только стены, но и потолок. Я моргнула.

Барнабас молча поднялся и потянулся.

– Я провожу тебя до дома, – предложил он Джошу.

– Подарочек щенка, – выругалась я себе под нос, также вставая на ноги. – Как думаешь, ты сможешь вернуться?

Джош закинул свою спортивную сумку на плечо и стряхнул крошки печенья с рубашки.

– Не знаю. Я сделаю все от меня зависящее, но если кто-нибудь спросит, то я оставил тебя в «Общий З» с несколькими девченками.

Я скорчила рожицу. Да уж, это будет мило. У меня была только одна подруга, и то она осталась как-то не у дел.

Джош посмотрел на свои часы, которые показывали время штата Иллинойс.

– Почти шесть тридцать по-нашему. – Горестно вздохнув, он опустил руку. – Я возможно смогу уйти только после полуночи, но здесь будет уже десять. К тому времени все уже может случиться.

– Если нам повезет.

Я взглянула на Барнабаса, зная, что он не собирается сидеть и ждать Джоша. Он сразу же возвратится обратно.

– Ну, мне тоже надо будет вернуться домой, – сказала я, вспомнив о комендантском часе. По крайне мере сейчас выходные дни. – Позвонишь мне?

Джош улыбнулся, и мое настроение моментально изменилось, когда он обошел вокруг стола, взял меня за руки и осторожно, неуверенно потянул на себя. Я наклонилась к нему, и он меня поцеловал.

От него пахло мылом, и Джош, оторвавшись от моих губ, мягко улыбнулся.

– Как только узнаю что да как, сразу же позвоню, – ответил он. – Возможно, получится уйти пораньше.

– О’кей. – Я чувствовала себя такой мягкой и воздушной, и с неохотой позволила ему опустить мои руки. Снаружи Накита хмурилась, но Барнабас терпеливо ожидал.

Закинув свою спортивную сумку повыше на плечо, Джош снова наклонился ко мне и поцеловал еще разок на прощание.

– Эй, Бак Роджерс (прим Tala_maska: фантастический герой, спасает мир от космических злодеев на пару с помощницей), – позвал Барнабас, указывая на дверь. – Пойдем уже.

Бросив на меня прощальный взгляд, Джош направился к выходу.

– Кто такой Бак Роджерс? – спросил он, открывая дверь, которую Барнабас перехватил до того, как она шарахнулась об стену.

Я медленно опустилась обратно на диван, все еще ощущая на губах тепло этих двух поцелуев. Вроде такая мелочь, но не для меня. Моя улыбка замерла, когда я увидела, как Барнабас о чем-то перебросился парой слов с Накитой. Мне стало интересно, что он ей сказал перед уходом.

Протянув ногу, я толкнула дверь сушилки и встала чтобы ее включить. Низкий гул и скользящее шшмп, шшмп, шшмп чьих-то джинсов наполнили помещение. Снова опустившись на диван, я задалась вопросом, подойдет ли Накита ко мне или продолжит играть в молчанку. Мне было грустно, что Джош не остался со мной, но я не могла ни признать, что он мог очень хорошо прикрыть меня, находясь непосредственно дома. Разница в два часовых пояса не способствует аккуратному «сокрытию следов». Даже если ты являешься Темным хранителем времени.

Тихий гул под ногами становился все сильнее. Сообразив, что это не связано с включенным сушильным аппаратом, я подняла голову.

Перед глазами посинело. Как будто я оказалась изнутри гигантского круглого аквариума. Автостоянка за стеклом, освещаемая закатными солнечными лучами на моих глазах стала приобретать синий оттенок, все помещение прачечной будто заволокло синим туманом. Я собиралась заглянуть в будущее.

Мы сделали это! Радостно подумала я, найдя глазами Накиту, которая стояла спиной ко мне, провожая взглядом Барнабаса с Джошем. Зачем это видение будущего, если Тэмми на самом деле не изменила свою судьбу?

Я подняла руку и схватила свой амулет, с потрясением осознав, что он горячий. Почти обжигающий!

– Накита! – закричала я, и она обернулась. Ее глаза расширились, и я услышала, как она что-то крикнула Барнабасу, вторив свой зов на ментальном уровне.

И затем из ламп полилось темно-синее тягучее нечто. Оно заклубилось вокруг моих ног, как смертоносный газ, и потянуло вниз. Мои колени подогнулись, и я упала, одной рукой схватившись за дверку сушилки. Ладонь обожгло жаром, перед глазами стоял сплошной синий туман. Его концентрация все увеличивалась, в глазах щипало. Внезапно я осознала, что нахожусь не на полу Прачечной, обжигая ладонь об дверку сушилки.

Я была в теле Тэмми, это ее пальцы обжигало, и она была безумно напугана.

Я задыхалась, судорожно вдыхая обжигающий воздух, мой рот пересох, грудь сдавливало. Я не могла дышать.

– Джонни! – закричала я, и скорчилась в приступе раздирающего легкие кашля. Я упала, опираясь на дрожащие руки. В глазах потемнело, и я легла щекой на ковер. Здесь было чуточку прохладнее, и я заплакала, вдыхая горячий воздух, раздирающий легкие на части. Я умирала. Я умирала и раньше, и я знала это ощущение, хотя Тэмми оно и не было знакомо – та же самая тьма окружала мое видение и то же самое онемение наполнили мои руки и ноги.

Нет! Закричала я мысленно. Я же изменила будущее! Мы говорили с Тэмми! Это же не могло быть настоящим будущим? Разве так должно было все закончиться? Ведь должен быть хороший конец!

Но мое видение показывало иное, и из-за отсутствия синей дымки, было похоже, что все случиться уже сегодня, а не завтра. Черт побери, я сделала все только хуже.

– Джонни! – снова закричала я, подползая к его двери. Я дотянулась до ручки и открыла дверь. И согнулась от волны обжигающего жара.

– Тэмми! – услышала я крик Джонни, и поползла вперед, сходя с ума от ужаса. Я чувствовала вонь горящих вещей, и разумом не могла принять то, что видела перед собой. Огонь. Все было в огне.

И тут я нашла его.

Он был слеп от ужаса, но когда я дотронулась до него, он вцепился в меня и мы прижались друг к другу, пока вокруг нас буйствовало пламя, переливаясь всеми оттенками алого и оранжевого. Оно завораживало своей смертоносной красотой, опаляя ресницы и обжигая нос.

– Тэмми, мне страшно, – прошептал Джонни, закашлявшись, я обняла его еще крепче. Уже было слишком поздно. Плача, я качала его в колыбели своих рук, прижимаясь спиной к стене у его кровати.

– Я с тобой, – шептала я пересохшими губами. – Ты не один. Ты со мной.

А потом мы смотрели вверх, наблюдая, как огонь поглощает потолок. Все вспыхнуло красным…

Я резко очнулась, будто кто-то ударил меня. Испугавшись, я открыла глаза.

– Барнабас! – воскликнула я. Он с вопросительным взглядом присел передо мной.

Все было кончено. Но что произошло? Мое сердце, которое забилось в момент соединения с телом Тэмми, сделало последний удар и остановилось. Ужас пережитого все никак не покидал меня, я сидела на полу, сжимая в руках уже прохладный амулет, тогда как Накита и Джош с тревогой склонились надо мной.

– Вы вернулись, – сказала я, понимая, как глупо это прозвучало. Барнабас кивнул. Поднявшись на ноги, он протянул мне руку и потянул на себя.

Влажный воздух Прачечной казался прохладным. На глаза навернулись слезы. Я медленно на дрожащих ногах прислонилась к сушилке, обнимая себя руками, чтобы унять дрожь. По щекам текли слезы. Это было ужасно. Кошмар наяву.

– Что произошло? – спросил Джош, но я не могла говорить. Пока еще. Они умерли. Оба. Это было настолько несправедливо. Джонни и Тэмми умерли в благодати, поддерживая друг друга в последнем пути, явив всему миру красоту своей души. Но они умерли. И это было не то, что я хотела. Ее душа могла быть спасена, ценой собственной жизни.

– Что-то изменилось? – спросила Накита, но судя по ее тону, она догадывалась, что случилось что-то нехорошее.

Я смотрела мимо нее на пустой зал Прачечной, как будто это было лишь мимолетной передышкой, и я снова через мгновение возвращусь в тот ад, наполненный страхом, безнадежностью и любовью к брату, ради которого Тэмми жертвовала собой.

– Они оба умрут, – прошептала я.

– Пребывая в благодати, – закончил Барнабас, нахмурив бровь.

Джош чуть отклонился, выглядя взволнованным. Я никогда не поделюсь с ним тем ужасом, который только что пережила.

– Я не спасла жизнь Тэмми или Джонни, – сказала я. – Все, что я сделала, это облегчила работу жнецам, которым теперь не нужно скашивать ее жизнь. Боже, это полный отстой!

Крайне подавленная, я закрыла глаза и вытерла слезы. Я не могла этого сделать. Не так. Неправильный ход вещей может причинить столько боли.

– Мы должны что-то предпринять, – воскликнула Накита, и я открыла глаза. Она возвышалась над столом, упрямо сжав губы. – Сейчас же, – твердо сказала она. – Мы должны идти прямо сейчас.

– Но ведь ее душа в безопасности, – ответила я, всей душой поддерживая ее предложение, но удивленная поведением жнеца. – Зачем тебе это?

Одной рукой схватившись за ручку двери, Накита замерла и вперилась в меня взглядом, способный заморозить на месте.

– Ее душа может и в безопасности, а вот моя обеспокоена.

Глава 4

Перевод: Tala_maska

Бета-ридинг: Sirena

Образы пожарных машин из будущего стояли перед моими глазами, когда я смотрела на трехэтажный жилой комплекс на другой стороне оживленной дороги. Словами не передать, как меня потрясло наблюдение – а вернее, само переживание смерти Тэмми и Джонни в пожаре. Я до сих пор дрожала от пережитого ужаса. Мне казалось, что у нас все получилось, но на самом деле все вышло только хуже.

Хорошо хоть Джош благополучно вернулся домой. Его не было всего пять минут, но я уже скучала по нему. Я переживала, что он мог обо мне подумать после сегодняшнего – девчонка мчится на другой конец континента, чтобы спасти кого-то, кого и в глаза не видела, в сопровождении своих немногочисленных друзей, и то даже не людей, а ангелов, при этом наврав с три короба отцу, – и все вместо того, чтобы вместе мило скоротать вечером за поеданием попкорна. Почему я не могу быть обычной девушкой?

Я шмыгнула носом, подскочив на месте, когда Накита протянула мне салфетку.

– Спасибо, – поблагодарила я ее, протерев салфеткой под носом и смяв ее в плотный комок.

Боже, я сейчас разревусь.

– Мне очень жаль, Мэдисон, – сказала Накита, неловко стоя рядом со мной в ожидании, когда можно будет перейти через дорогу.

– Мне тоже, – ответила я и оглянулась, почувствовав легкую волну воздуха, когда Барнабас приземлился на тротуар. Как только он коснулся ногами земли, его крылья исчезли, оставляя немного угрюмого, задумчивого парня в темных штанах, кепке и черной кофте, надетой не по сезону. Он сунул руки в карманы и присоединился к нам. Барнабас перенес Джоша домой и вернулся в считанные минуты. Джош сказал, что прикроет меня, но я чувствовала, что от объяснения с отцом мне не отвертеться.

Я обернулась, ожидая, когда светофор примерно в полумили вверх по дороге переключится на зеленый свет. Барнабас был расстроен, а его взгляды, брошенные на Накиту, предвещали какие-то разборки. Я хотела узнать, что между ними произошло, но темнеющее небо не способствовало пробуждению моего интереса. Я подняла голову вверх, убирая волосы с лица, всматриваясь в сумрачное небо, и зная, что сегодня черным крыльям здесь делать нечего. Я облегчила им работу. Благодаря мне, Тэмми погибнет без вмешательства жнецов. Серафимы, наверно, прыгают от счастья.

Я стала настоящим Темным хранителем времени, способной за несколько минут убедить людей расстаться с жизнью.

– У тебя нет души, – внезапно пробормотал Барнабас Наките, шокировав меня своими словами. – Только у земных созданий есть души.

Душа? Я вспомнила последние слова, брошенные Накитой перед уходом Барнабаса. Я повернула голову и увидела, что она замерла на месте, крепко сжав губы и с силой вцепившись в свою сумку, так что побелели пальцы.

– У меня тоже есть, – с вызовом заявила Темный жнец, но при этом выглядя испуганной. – Я чувствую страх, – продолжила она, как будто гордясь этим. – Я творческая личность. Думаю, я даже смогу любить. Я говорю, что тоже является признаком того, что у меня есть душа. Она не такая безупречная, как у Мэдисон, но она есть. И ей не будет покоя, есть мы позволим Тэмми умереть.

Широкими глазами я смотрела на них обоих – взволнованная Накита, выглядевшая так, будто что-то натворила, и хмурый, недовольный Барнабас.

– Так у вас нет души? – спросила я, и Барнабас опустил глаза на свои поношенные кроссовки.

– У ангелов нет, – ответил он горько, почти с ревностью. – Даже у тех, кто пал с Небес.

Мимо пронесся грузовик, подняв ветер, я прижала волосы руками.

– Кто это сказал?

– У меня есть душа, – твердо заявила Накита, но ее уверенность не была такой твердой. – У меня есть частичка души Мэдисон.

Моя? Как у нее могла быть часть моей души?

– И я… я не думаю, что смогу возвратить ее тебе, – проговорила Накита, – Мне очень жаль. – Она почти умоляла, преисполненная страхом и отчаянием, ее глаза наполнились беспокойством. – Это всего лишь частичка, она вселилась в меня вместе с черными крыльями. Если ты хочешь ее забрать, я попрошу, чтобы серафимы попытались вытащить ее. Так даже будет лучше. Ведь одну душу разделить на части…

– Нет! – прервала я ее, и Барнабас исподлобья бросил на меня взгляд. – Нет, – повторила я уже тише. – Пусть она будет у тебя. Только, ты точно уверена? Ведь, я не чувствую что во мне что-то изменилось.

Улыбка Накита излучала блаженство, как будто с нее сняли воз вины.

– Я ее чувствую, – ответила она уверенно. – Я знала, что во мне что-то изменилось после черных крыльев, но я не знала, что это было. Порой это вызывает страдание, но даже тогда мне очень хорошо. – Жнец застенчиво взглянула на меня из-под прикрытых век. – Спасибо.

Я дотронулась до ее руки, чтобы она поняла, что я знаю как для нее это важно.

– Не за что.

Часть моей души теперь связана с Накитой? Вот так новость…

– У тебя не может быть частички души Мэдисон, – презрительно протянул Барнабас.

– Может! – взорвалась Накита – И можешь ты, наконец заткнуться, грязный жнец света! У тебя нет даже этого, так что ты ничего об этом не знаешь!

– Накита, – прервала я ее, но по виду Барнабаса стало ясно, что последняя фраза Темного жнеца попала в цель. Я проследила за его взглядом на дорогу и поняла, что если я не вмешаюсь, то между жнецами начнется что-то посущественнее оскорблений. – Пойдем, – сказала я. – Накита, я рада, что у тебя есть частичка моей души. Это меньшее, что я могу сделать, после того как отдала тебя на растерзание черным крыльям. Храни ее. Пусть она будет твоей.

Я шагнула на дорогу, тепло от асфальта грело ноги. Я слышала, как жнецы следовали за мной, как автомобили проезжали вперед и назад по дороге. Барнабас догнал меня и, когда мы перешли на другую сторону, прошептал:

– Ты правда думаешь, что у нее часть твоей души?

Я пожала плечами.

– Она говорит, что да. Сама я не чувствую что мне чего-то не хватает.

– Тэмми живет на третьем этаже. Я ощущаю ее резонанс. – Накита прошла мимо нас, направляясь к домам. Она прямо таки излучала спокойствие и довольство, явно радуясь тому, что вопрос о ее душе был улажен.

– Барнабас… – начала я, но он прервал меня.

– Я в порядке, – сказал он резко.

– Кто сказал, что у тебя нет души? – спросила я. – Может именно поэтому ты пал с Небес?

Шаг Барнабаса сбился, он с удивлением уставился на меня.

– У меня нет души, – ответил он, но в его голосе проскользнули нотки сомнения. – Мы не были созданы для этого. Мы были созданы, чтобы служить, а не восхищаться творением Господа.

Служить? – подумала я, но решила вернуться к этому позже.

– Но ведь ты пал из-за того, что полюбил кого-то? – спросила я, опустив глаза и смотря себе под ноги, пока мы медленно шли за Накитой. Это был первый раз, когда я осмелилась заговорить о прошлом Барнабаса, и хотя он казался смущенным, я не могла остановить расспросы. – И ведь ты узнал, как драгоценна сама жизнь, а не только душа. Ты же не можешь ценить то, что никогда не имел, разве я не права?

– Н-нет, – запинаясь, начал он, но Накита уже открыла дверь в подъезд и ждала нас. Оттуда повеяло прохладой, но я вздрогнула не от этого. У Барнабаса есть душа, разве нет?

Я шагнула в подъезд за Накитой, отметив взглядом потрепанный коврик и какие-то резиновые полоски, которые, по-видимому раньше были резиновыми ковриками. В воздухе стоял затхлый запах, на полу и на плинтусах лежал толстый слой пыли. На одной стене висели исцарапанные и исписанные почтовые ящики. В каких-то ящиках выглядывали вложенные газеты и рекламные проспекты.

–Наверх? – предложила я, Накита кивнула, а Барнабас все еще находился в размышлениях о своей душе или ее отсутствии.

Кто-то из жильцов слушал громкую музыку, которая все усиливалась, пока мы поднимались. Мы минули второй этаж и стали подниматься выше. Музыка раздавалась с третьего этажа. Какофония барабанов, гитары, вокала, глухие удары басов били по ушам по мере того как мы приближались. Мое любопытство разгорелось, когда я поняла, что этот музыкальный бум раздается из той квартиры, перед которой остановилась Накита. Блок «С3», угловая квартира, третий этаж. Исходя из слышимого, мамы Тэмми дома не было.

Внезапно потеряв всякую уверенность, я вытерла руки о джинсы. Я понятия не имела что сказать, чтобы это не казалось бредом сивой кобылы. Мне было все равно, если меня посчитают сбрендившей идиоткой. Воспоминания о двойной смерти были слишком страшными, чтобы воплотить их в жизнь.

– Ну что? – спросила Накита.

– Я не думаю что это хороший план, – вставил Барнабас, но все же он протянул руку, нажал на дверной звонок и постучал в дверь.

План? Какой план? Нет у меня никакого плана! В панике думала я, когда за дверью загавкала собака, и тонкая полоска света под дверью закрылась собачьими лапами. Из-за двери послышался детский голос, приказавший собаке молчать, а затем под грохот музыки дверь отворилась.

– Да? – спросил Джонни, с трудом оторвавшись от игровой приставки под сопровождение песни «Притворись» группы «Сизерс». Одной ногой он отпихивал небольшую псину назад. Мальчик был все еще одет в школьную форму, и рубашка-поло и черные брюки не совсем уместно смотрелись в неубранной комнате с грязной посудой на журнальном столике.

Обеденный стол выглядел ненамного лучше, заваленный тетрадями и учебниками. Справа, недалеко от прихожей, была открытая кухня. Я побледнела, вспомнив, как алое пламя поглощает комнату. Взгляд непроизвольно поднялся наверх, к потолку, напоминая смертельно-красивые огненные разводы пламени, сжимающий грудь дым и то, как Джонни умер у меня на руках.

Это случится сегодня? – спрашивала я себя, ощущая страх. Должно быть да, так как видение было очень ярким.

– Твоя сестра дома? – спросил наконец Барнабас, потому как я все еще была погружена в омут памяти.

Одним взглядом смотря в игру, Джонни крикнул:

– Тэмми, тут твои друзья!

Полностью погрузившись в игру, он пошел к своей комнате. В кухне зазвонил телефон. Собака все еще продолжала лаять. Не зная что делать, мы стояли на пороге.

– Заходите, – бросил Джонни через плечо, в то же время борясь с какими-то ниндзя. А потом снова крикнул, уже погромче: – Тэмми!

Затем он, не оглядываясь на нас, зашел в свою комнату и ногой закрыл дверь в гостиную.

Я посмотрела на своих сопровождающих, потом обвела взглядом пустую комнату.

– Мы должны зайти?

Барнабас толкнул дверь вперед:

– Думаю да, – сказал он, переступив через порог. – В противном случае, как только она нас увидит, то захлопнет дверь прямо перед нашими носами.

– Барнабас, имей хоть капельку веры, – проговорила я, войдя в квартиру следом за Накитой и встав на линолеуме, который разделял коридор и кухню.

– Да я весь полон веры, – ответил падший ангел, присев на корточки и подозвав к себе собаку. – Я верю, что это плохая идея. Она не поверит нам. Она просто решит, что мы чокнутые. А еще она вызовет полицию, если у нее с ними нет проблем, либо просто убежит.

Я нахмурилась, глядя на входную дверь. Может, стоит ее закрыть?

Накита продвинулась чуть дальше к кухне, так что она могла видеть всю комнату.

– А тут шумно, – сказала она, глядя на разрывающийся телефон.

Не удивлюсь, если пожар вспыхнет от накаленных колонок. Я размышляла, как у этих двоих еще не лопнули барабанные перепонки, когда за спиной в комнате услышала злое:

– Что ты трубку не взял, Джонни?

Громкость музыки убавилась где-то наполовину. Три секунды спустя дверь гостиной отворилась и оттуда вышла Тэмми, волосы за ее спиной колыхались с каждым шагом, она стала перебирать диванные подушки, бормоча под нос:

– Где этот чертов телефон?

Обнаружив искомое, она схватила трубку. Ее глаза были прищурены, лицо выглядело безумным.

Резко повернувшись, она увидела нас у кухни. Барнабас все еще сидел на полу с собакой, лаская пса за ухом. Телефон в ее руке снова зазвонил, выдергивая Тэмми из оцепенения.

– О нет, – простонала она, узнавая меня, и закричала: – Пошла вон! – махая мне рукой. – Джонни! Ты не должен был никого впускать!

– Это к тебе, – послышался его голос из глубины квартиры. – Вообще, я тебе не тупой секретарь.

Злость на лице девушки сменилась отчаянием. Вытянув телефон перед собой как оружием, она снова приказала нам выметаться вон, и ответила на вызов.

– Алло? – ответила она в трубку, не сводя с нас взгляда. – Извините, мистер Тамбу. Джонни включил музыку, пока я была в ванной. Сейчас я уменьшу громкость. – Тэмми нахмурилась. – Я же уже сказала, извините! – снова повторила она и бросила трубку. Теперь она снова обратила свое внимание на нас.

– Я же сказала вам проваливать, – закричала Тэмми. Ее глаза лихорадочно блестели, и мне стало интересно, почему она не сказала соседу, что к ней вломились посторонние.

– Тэмми, просто послушай, – попросила я, думая о том, что закрытие входной двери немного спасает ситуацию. – Мы не собираемся угрожать тебе и еще что-нибудь. У тебя неприятности.

– Неприятности? – Тэмми снова направила на нас телефонную трубку. – Это не я залезла в чужой дом! Убирайтесь к черту, или я звоню в полицию!

Раз она еще не позвонила туда, думаю, и не позвонит. Музыка в ее комнате сменилась на какую-то более тяжелую, угрожающую. Барнабас оторвался от поглаживания псины, и поднялся на ноги, выглядя расслабленным и слегка растрепанным, будто солист какой-нибудь мальчиковой группы.

– Им понадобится не меньше сорока минут, чтобы добраться досюда, – сказал он успокаивающим тоном. – Если ты согласишься выслушать нас, мы уложимся в три.

Тэмми сглотнула, и Накита закатила глаза от реакции Тэмми на Барнабаса.

– Ты кто? – спросила она. – Я не видела тебя в автобусе.

– Я Барнабас. – Он улыбнулся, и я чуть не застонала, от того, что у него получилось очаровать ее. Черт побери, у него это получалось намного лучше, чем у Накиты и меня вместе взятых, и, тем не менее, жнец все еще питал сомнения относительно нашей способности изменить ситуацию.

Накита шагнула вперед.

– Мы пытаемся помочь тебе. Твоей душе ничего не грозит в отличие от жизни.

Выражение на лице Тэмми тут же сменилось былым недоверием.

– Накита! – зашипела я не нее. – Заткнись ты уже про души! Когда ты говоришь о них будто это что-то обычное и повседневное типа телевизора, все вокруг думают что мы чокнутые.

Она с невинным выражением глаз глянула на меня.

– Но ведь так и есть.

– Но это не означает, что мы направо и налево должны об этом трезвонить! – пробурчала я недовольно.

Тэмми все еще опасливо косилась на дверь, по-прежнему держа телефон в руке.

– Это моя мама заслала вас ко мне? Такой извращенный способ проверки? – спросила она. – Боже, это какое-то «полицейское государство». (прим. Tala_maska: образное выражение, используемое для общественного строя, при котором власть жёстко (в том числе, с помощью репрессий) стремится контролировать социальную, экономическую и политическую жизнь граждан.) Можете сказать ей, чтобы она оставила меня в покое. Я не ребенок уже!

Ее мама? Если бы.

– Твоя мама здесь не причём, – сказала я, надеясь, что это поможет.

Барнабас бросил игрушку собаке и та начала грызть ее.

– Это «Мыльная пена»? – спросил он, и я нахмурила лоб, пока до меня не дошло, что он спросил о музыке.

– Ага, – ответила Тэмми, снова оттаяв под взглядом Барнабаса. – Ты их знаешь?

Жнец улыбнулся.

– Я видел их концерт в Чикаго, прямо перед тем, как их барабанщик умер от сердечного приступа.

Накита фыркнула.

– Ты там болтался в надежде предотвратить жатву?

Барнабас нахмурился, и взял собачью игрушку из пасти псины, когда она прыгнула ему на колени.

– Нет. Я был там ради одного ребенка в зале.

– Предотвращение жатвы? – прошептала Тэмми. Она снова взглянула на телефон в своей руке и сделала шаг назад. – Кем вы себя возомнили, а? Ангелами смерти что ли?

– Нет, – ответила Накита, прежде чем я успела сказать ей заткнуться. – Мы Темные жнецы. – Она помолчала, затем добавила. – А вообще, Мэдисон, ведь если мы пытаемся спасти жизни людей, то фактически мы Светлые.

– Нет, – отозвалась я, обеспокоенная выражением лица Тэмми. Оно стремительно превращалось в раздраженное. Что-то слишком много народу встревают в разговор и мешают мне приступить к главному.

– Тэмми, дай мне две минуты, – попросила я. – Две минуты ты слушаешь меня, и потом мы уходим. Я знаю, это выглядит странным, но мы пытаемся помочь. Если ты меня не послушаешь, то сегодня вечером умрешь. Вместе с Джонни.

Девушка побледнела, и Барнабас наклонился ко мне.

– М-м, не лучший твой выход, – прошептал он.

Тэмми гневно замахала руками в сторону двери.

– Убирайтесь, пошли вон! – заорала она. – Валите отсюда, или я звоню в полицию.

Она была в бешенстве, я шагнула вперед, но Барнабас взял меня за локоть и отодвинул к стенке.

– Тэмми, будет пожар! – почти закричала я, не задумываясь теперь, что со стороны выгляжу как чокнутая. Ужас был слишком реальным. – Я видела, как вы оба погибнете. Уезжайте сегодня вечером. Куда угодно, только уйдите из дома!

– И ты говоришь, это я кажусь сумасшедшей, болтая о душах? – спросила Накита.

– Валите отсюда! – орала Тэмми, и Джонни открыл свою дверь, уставившись на нас через щелку.

– Я говорил вам, что это не сработает, – подвел итог Барнабас, не отпуская мой локоть, и потянул меня к двери.

– Все, ладно, – в коридоре стоял холодильник, на его стенке был прилеплен блокнот для записей. Тут же на резинке висел карандашик. Я схватила его. – Я дам тебе номер телефона, – сказала я, записывая цифры. – Позвони ему, окей? Это зовут Шу. Он живет в Айове. В прошлом месяце я помогла ему. Вернее я помогла его дружку, Эйсу, но он прямо сейчас находится в психиатрической больнице, так что поговори с Шу.

Блин, Мэдисон, не умеешь ты вовремя заткнуться.

– Ты такая же ненормальная как Мэри Поппинс, да? – язвительно протянула Тэмми, чувствуя себя смелее теперь, когда мы были почти на пороге.

– Просто позвони ему, – сказала я. – Его собирались обвинить в убийстве трех человек, когда его друг занес компьютерный вирус в систему больницы. Нам удалось его остановить. Мы пытаемся помочь, Тэмми!

Она скрестила руки на груди, не выпуская телефон из рук.

– Вы чокнутые.

– Просто позвони ему, окей? И вот мой номер мобильного. Позвони, если захочешь поговорить.

– Так или иначе, до восхода солнца она не доживет, – сухо заметила Накита, и я глубоко вздохнула.

– Позвони Шу, – еще раз сказала я, бросив лист из блокнота на пол между нами. – Узнай, что я не съехала с катушек. Или не звони. Мне все равно. Только не оставайтесь дома сегодня вечером. И ты и Джонни. Я знаю, что он тебе как заноза в заднице, но возьми его с собой. В кино, в кафе, да куда угодно, главное дома не оставайтесь! Ты должна верить мне, Тэмми! Тут будет пожар!