Текст книги "Демон отверженный"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 33 страниц)

– Вот это и была моя главная ошибка, – говорил он скорее себе, чем мне. – Робби – это была случайность, которую твой отец у меня украл, но тебя я ему дал сам. Когда я увидел, как он улыбается от всей души, – это когда тебя положили к нему на руки, – вот тут я понял, до чего жалка и бессмысленна моя жизнь. Тогда и сейчас.

– Она не бессмысленна, – возразила я, сама не зная зачем. – Твоя музыка трогает тысячи сердец.

Он горько улыбнулся:

– И что это мне дало, чем можно похвастаться? В чисто шкурном смысле, что я получил? – Он в мучительной досаде развел руками: – Большой дом? Навороченный концертный автобус? Мертвые вещи. Посмотри, что мог я сделать со своей жизнью – и как бездарно ее растратил. Посмотри, что было у твоей мамы и Монти.

Его голос стал громче. Я выглянула через его плечо в пустой коридор, тревожась, как бы он ее не разбудил.

– Посмотри на себя, – снова вернул он себе мое внимание. – На себя и на Робби. Вот вы – это нечто реальное, на что можно ткнуть пальцем и сказать: да, вот этих я водил за ручку, пока они не встали на ноги. Вот это я сделал – реальное и неоспоримое.

Расстроенный Таката замолчал на секунду, положив длинные руки на стол и уставясь в никуда.

– У меня был шанс прожить жизнь так, как она того стоит – и я отдал этот шанс другому, и притворяюсь, что знаю жизнь – хотя я только зритель, заглядывающий в чужие окна.

 
Я стою под чужими окнами,
В красных лентах прячу лицо…
 

Я отставила тарелку – аппетит пропал.

– Мне очень жаль.

Таката посмотрел на меня исподлобья:

– Твой папа всегда называл меня эгоистичной сволочью. И был прав.

Я рисовала ложкой восьмерки – не по часовой стрелке, не против часовой. Ритмично, бесцельно.

– Ты отдаешь, – сказала я тихо. – Отдаешь чужим, потому что боишься: если попробуешь отдать тем, кто тебе дорог, тебя отвергнут. – Не услышав ответа, я подняла на него глаза. – Еще не поздно. Тебе сколько – пятьдесят с хвостиком? У тебя еще сто лет впереди.

– Не могу, – ответил он, и на лице его была написана просьба его понять. – Алиса наконец-то решила вернуться в науку, и я не могу просить ее все бросить и снова создавать семью. – Узкие плечи колыхнулись на вздохе. – Это было бы слишком тяжело.

Я смотрела на него, взяв в руки чашку, но еще не начав пить:

– Тяжело, если она скажет «нет»? Или если скажет «да»?

У него рот открылся, будто Таката хотел что-то сказать, но боялся. Я слегка дернула плечом, отпила кофе и уставилась в окно. Вспомнилось, как трудно я налаживала жизнь с Айви и Дженксом. Да, Дженкс будет в дикой ярости, что я забыла его у Трента.

– Все нелегко, что чего-то стоит, – прошептала я.

Таката медленно и длинно выдохнул.

– Вообще-то это мне полагается фонтанировать перлами стариковской мудрости.

Я посмотрела на него – он измученно улыбался. Но сейчас я не могла этим заниматься. Может быть, потом, когда разберусь, что это все значит для меня. Я встала, оттолкнув стул.

– Спасибо за ужин. Мне надо домой, кое-что там взять. Ты подождешь, пока я вернусь?

Таката вопросительно раскрыл глаза:

– Куда ты?

Я поставила тарелки в раковину, потом скомкала и бросила салфетку.

– Надо приготовить кое-какие заклинания, а я не хочу маму одну оставлять. Так что пока она не проснется, я буду работать здесь. Мне только надо кое за чем в церковь съездить. Ты подождешь, пока я вернусь?

Можешь ты хоть такую малость для меня сделать? – подумала я мрачно.

– Да-да, – произнес он неуверенно, застигнутый врасплох. – Я хотел остаться, пока она проснется, чтобы тебе не пришлось возвращаться назад. Но я мог бы тебе помочь. Зелья варить я не умею, но могу травы резать.

– Не надо. – Это прозвучало довольно резко. Я увидела, что он задет, и добавила уже доброжелательней: – Я предпочитаю колдовать одна, ты уж прости, Таката.

Я не смотрела на него, боясь, что он поймет, зачеммне колдовать одной. Черт побери, я не знала, как обменяться с демоном именами вызова, но я точно знала, что без проклятия не обойтись. Но Таката вздрогнул совсем по другому поводу, как выяснилось.

– Ты не могла бы меня называть настоящим именем? – спросил он неожиданно. – Оно глуповато, но слышать, как ты меня называешь Такатой, еще хуже.

– А какое имя? – спросила я, задержавшись у дверей.

– Дональд.

– Дональд? – спросила я, почти забыв о том, какая я несчастная.

Он покраснел, потом встал (до чего же он высокий!), неуклюже одергивая футболку поверх джинсов.

– Рэйчел, ты ведь не будешь делать глупостей?

Я поискала было туфли, потом вспомнила, что они у Трента.

– С твоей точки зрения это вполне может показаться глупостями.

Ал пытал маму – из-за меня. Следов на ней не осталось, но душевные раны были глубоки, а приняла она их из-за меня.

– Подожди!

Его рука лежала у меня на плече. Я посмотрела на него в упор, и он меня отпустил.

– Я тебе не отец, – сказал он, глядя на мою шею, с синяками и укусами. – Я и не буду пытаться им стать. Но я всю жизнь за тобой наблюдаю, и ты иногда делала жуткие вещи.

Снова возникло ощущение, что меня предали. Я ему ничего не должна, и места для него в своей жизни я не вижу. Это был ад – расти в необходимости быть сильной ради мамы, потому что она с жизнью не справляется.

– Ты меня совсем не знаешь, – сказала я, чуть-чуть позволив себе показать собственную злость.

Он нахмурил брови, протянул было руку – и опустил ее.

– Я знаю, что ты на все готова ради своих друзей и любимых, забывая, что ты уязвима, а жизнь хрупка. Не надо, – попросил он. – Ты не обязана все это выносить одна.

Злость рвалась из меня, я пыталась ее обуздать.

– Я на это не рассчитывала, – отрезала я фразу. – У меня есть ресурсы, есть друзья. – Я подняла руку, показала в невидимую глубину дома: – Но мою мать пытали тринадцать часов подряд из-за меня, и я должна что-то с этим сделать. – Я уже кричала, но мне было все равно. – Она страдала из-за этого гада, который прикинулся, что он мой отец. Она это выдержала, зная, что если выпустит его из круга или уйдет, он явится за мной. Я могу его остановить, и я это сделаю!

– Не повышай голоса, – сказал Таката, и я едва не сорвалась.

Стиснув зубы, я бросила прямо ему в лицо:

– Моя мать не будет вынуждена всю жизнь прятаться на освященной земле из-за того, что сделала я. – Мой голос звучал тише, но не менее насыщенно. – Если я ничего не сделаю, он в следующий раз может нанести ей физический вред. Или нападать на других. На тебя, может быть! Хотя на это мне как раз наплевать.

Я пошла в коридор, за мной слышались его тяжелые шаги.

– Черт побери, Рэйчел, – говорил он, – почему ты думаешь, что можешь его убить, если этого не может все сообщество демонов?

Я подобрала ключи у двери, где их оставила, отбросив мысль, что сейчас уже ОВ ищет машину Трента.

– Они-то могут, – буркнула я. – Просто им духу не хватает. А я не говорила, что собираюсь его убивать.

Я только хочу его имя взять себе. Господи, помоги мне.

– Рэйчел! – Он взял меня за руку, и я остановилась, подняла глаза к нему и увидела только глубокую заботу. – Есть причина, почему никто не охотится на демонов.

Я смотрела ему в лицо и видела себя в каждой черточке.

– Отойди с дороги.

Он сильнее сжал пальцы. Я схватила его за руку, сделала ему подсечку и свалила на пол, удержавшись от искушения добавить кулаком в живот – или чуть пониже.

– Ой! – вскрикнул он, глядя вытаращенными глазами в потолок, одной рукой держась за грудь, будто пытаясь удержать собственное дыхание и понять, как очутился на полу.

Я смотрела на него, видела, как он поражен.

– Ты цел?

Он ощупал пальцами свою грудь, живот.

– Вроде бы.

Он лежал у меня на дороге, и я ждала, чтобы он освободил ее.

– Ты хочешь знать, каково это – иметь детей? – спросила я, когда он сел. – Так вот, в частности, приходится позволять своей дочери делать то, что ты считаешь глупым, и верить, что, если ты чего-то не можешь, это еще не значит, что она тоже не может. Верить, что у нее хватит ума выпутаться из беды, в которую она попала по своей вине.

У меня все поплыло перед глазами: я поняла, что как раз это и делала моя мама. Хотя это было очень трудно, и я узнала больше, чем следовало бы тринадцатилетней девочке, зато потом мне легче было справляться с опасностями посильнее, в которые ввергали меня мои рисковые наклонности.

– Извини меня, – сказала я, когда Таката отодвинулся назад, прислонившись к стенке. – Последишь за мамой, пока я этим займусь?

Он кивнул, тряхнув дредами:

– Будь спокойна.

Я выглянула в высокое окно в двери, чтобы прикинуть, сколько времени, но сейчас я хотя бы могу колдовать дома.

– За пару часов до заката привези ее в мою церковь, – сказала я. – Если меня там не будет, вас встретит Маршал – если я его добуду. Он теперь тоже мишень, как и ты, наверное. Ты прости, я не собиралась подвергать твою жизнь опасности.

Не удивительно, что он не сообщил мне, что я – его дочь. Это никак бы не способствовало продлению его жизни.

– Не беспокойся, – ответил он.

Я замялась. Ковер холодил ноги через чулки.

– Ты не против, если я возьму твою машину? Потому что машину Трента уже наверняка ищет ОВ.

Он приподнял в улыбке углы губ и, не вставая с пола, полез в карман, достал ключи и протянул мне. Чужие и тяжелые, непонятно от чего ключи.

– Вот уж не гадал, что услышу, как ты у меня ключи просишь, – сказал он. – Это машина Рипли – не гони на красный.

Я еще чуть помялась, потом сняла руку с дверной ручки и присела лицом к лицу с Такатой.

– Спасибо. – Я имела в виду, за все. – Ты только не думай, что это я тебя простила или еще что.

И с этими словами я его осторожно обняла. Плечи у него были костлявые, и пахло от него металлом. Он был настолько поражен, что никак не ответил, так что я встала и вышла, аккуратно затворив за собой дверь.

Глава двадцать четвертая

В ярком сиянии заливавшего кухню полуденного солнца я сидела, поставив локоть на стол и подпирая лоб рукой. Вторая рука, отмеченная меткой демона, лежала на прохладном стекле вещего зеркала. Из открытого окна слышались крики играющих пикси. Я вымоталась вконец, пропустив почти целую ночь сна. А Миниас, демон судейского ада, не рвался сотрудничать.

– Что значит не будешь плести проклятие? – спросила я достаточно громко, чтобы Айви, сидящая у кухонного стола возле раковины, могла расслышать хотя бы мою половину разговора. – Это же твоя была идея?

Лента окрашенной раздражением мысли мелькнула у меня в голове, сопровождаемая жутковатым ощущением чужого голоса:

Ал позавчера подписал соглашение. Он согласился предстать перед судом, а потому отпущен под залог.

– Перед судом? – взвизгнула я, и Айви сняла ногу с ноги, встревоженная.

Ну, если Ал два дня на свободе, это объясняет, где он взял время, чтобы состряпать маскировку под моего отца. Я не хотела обращаться к демонам, но если проклятие сплетет Кери, копоть придется взять на себя кому-то из нас – это если она еще согласится его плести. А если это сделают демоны – я смогу перебросить копоть на них. И то, что Миниас пошел на попятный от нашего неподписанного договора, меня взбесило.

– Когда суд? – спросила я, стараясь не сорваться.

Я сильнее прижала рукой вещее зеркало – мне показалось, что Миниас начинает расплываться, в то время как он, надо полагать, искал ответ. Приятно, что вызывающий символ работает и тогда, когда солнце еще не село. Вообще-то это наилучшее время для вызова, потому что Миниас не может пройти по ниточке соединения и просто появиться.

А, вот,дошла беспокойная мысль Миниаса, пронизывая мои ленивые размышления струей ледяной воды. Назначен на тридцать шестой.

Я закрыла глаза, собираясь с силами.

– Тридцать шестое какого месяца?

У нас в месяце больше тридцати одного-двух не бывает, но они же демоны.

Я сказал – тридцать шестой. Это год.

– Год?! – взвыла я, и Айви повернулась ко мне встревоженным лицом. – Ну так нечестно! Ты пришел ко мне, я сказала, что я подумаю. Я подумала, и я согласна! Он терроризирует мою мать!

Не моя проблема. Ал действует в рамках закона, и все довольны. Ты сможешь высказаться в суде после него, и если будет установлено, что он нарушил данное тебе слово, Тритон его засунет в бутылку – и дело с концом.

– Я не выживу – двадцать лет ждать, пока его будут судить!

Дело не особой важности, поэтому придется тебе подождать. Я сейчас занят. О чем-нибудь еще хочешь поскандалить?

– Ты, копоть от фейрийской шутихи! – рявкнула я, подобрав одно из любимых выражений Дженкса. – Я знаю, кто его вызывает! Только не могу его тронуть, потому что вызывать демонов не запрещено законом.

Займись политикой и проведи такой закон,ответил Миниас. Я набрала воздуху для ответной реплики, но он разорвал соединение.

Вздрогнув, я проглотила удивленный возглас, когда ощутила, будто исчезла половина от моего разума. Это было не так, но я вернулась к нормальному состоянию после функционирования с расширенными возможностями.

– Да будь оно все проклято до Поворота и обратно! – заорала я, толкнула вещее зеркало по столу так, что оно стукнулось в стену. – Ал подписал соглашение. Он отпущен под залог и может приставать ко мне как ему заблагорассудится. Когда его дело дойдет до судьи, меня уже в живых не будет, и он сможет сказать, что захочет.

Айви с сочувственным лицом подтянула колени к подбородку.

– Мне очень жаль.

После разговора за кофе она относилась ко мне по-другому. Не то чтобы слишком официально, но как-то нерешительно. Наверное, потому, что изменились наши отношения. Или же потому, что я ее шмякнула о кухонный буфет и чуть не поджарила.

– Так нечестно! – крикнула я, вставая и направляясь к холодильнику. – Нечестно, черт бы их всех побрал! – В ярости и беспомощности я рванула дверцу на себя, схватила бутылку с соком. – Я нахожу, кто вызывает Ала, – я повернулась, пытаясь одновременно открыть эту дурацкую бутылку, – а арестовать не могу! Я согласилась обменяться с Алом именами, а они передумывают!

– Что-нибудь сообразим. – Айви глянула в сторону арки и опустила ноги на пол.

– Суд над ним будет в тридцать шестом. – Я продолжала воевать с крышкой. – Я даже не знаю, когда это. И эта сволочная бутылка открываться не хочет!

Со стуком грохнув бутылкой по кухонному столу, я устремилась в гостиную.

– Где телефон? – рявкнула я, хотя знала сама, где он. – Мне надо Гленну позвонить.

Босые ноги шлепали по половицам. Спокойные серые и дымчатые тона, которыми Айви декорировала комнату, никак меня не успокоили. Я схватила трубку и вызвала номер Гленна из памяти.

– И не дай тебе бог, если у тебя автоответчик включен, – проворчала я, зная, что сегодня он работает. В день после Хеллоуина много приходится разгребать.

– Гленн слушает, – прозвучал занятой голос, а потом вдруг удивленное: – Рэйчел? Привет, отлично, что ты позвонила. Как ты Хеллоуин пережила?

Приготовленные злые слова не были сказаны – меня тронула его забота. Прислонившись к каминной полке, я ответила нормально:

– У меня все путем. А вот моей маме пришлось всю ночь общаться с моим излюбленным демоном.

Наступило тяжелое молчание. Потом он сказал:

– Рэйчел, мои соболезнования. Я могу чем-нибудь помочь?

Я подняла голову – до меня дошло, что он решил, будто она мертва.

– Жива она, – сказала я ворчливо, и услышала, как он выдохнул. – Я знаю, кто вызывает Ала. Мне нужен ордер на Тома Бансена. Он из ОВ – можешь себе представить?

Ответа не было. Я почувствовала, как полезло вверх у меня давление.

– Гленн?

– Рэйчел, тут я не могу тебе помочь, если он не нарушил закона.

У меня задрожала рука с телефоном, от бессильной злобы сжался судорогой живот. Плюс к этому долгий дефицит сна – и я готова была сорваться.

– И ты ничего не можешь сделать? – начала я тихо. – Ничего на этого типа накопать не можешь? Либо ковен пытается меня убить с благословения ОВ, либо Том – внедренный крот. Что-то должно быть!

– Давить на ни в чем не повинных – это не моя профессия, – прозвучал сдавленный голос Гленна.

– Ни в чем не повинных? – спросила я, размахивая руками, хотя никто меня не видел. – Мою мать положат в психушку из-за этой ночи! Я должна его остановить прямо сейчас, эти чертовы бюрократы отпустили его под залог!

– Тома Бансена?

– Ала, черт побери.

Гленн медленно перевел дыхание:

– Я вот что имел в виду: если бы ты поймала Тома за руку, когда он посылал Ала тебя убивать, я мог бы что-то сделать. А прямо сейчас у меня есть только твои слова, ничем не подтвержденные. Извини, но это так.

– Гленн, мне нужна помощь! Иначе мне остаются только очень неприятные варианты!

– Не открывай охоту на Бансена, – произнес Гленн с новой твердостью в голосе. – Ни на кого из них, слышишь? – Он снова вздохнул, и я почти увидела, как он потирает лоб рукой. – Дай мне сегодняшний день, я на кого-нибудь из них что-нибудь найду. Стоит, наверное, начать с вдовы. На нее досье не тоньше, чем на ее покойного мужа.

Я в раздражении повернулась к высокому окну, где еще держались на дереве красные листья.

– Моя мать лежит в постели, накачанная транквилизаторами, и это по моей вине. – Я говорила шепотом, подавленная колоссальным грузом вины. – Я не могу ждать, пока он придет к брату. Гленн, я должна опередить его, иначе все, кто мне дорог, могут погибнуть.

– Я тебе весной достал ордер на Трента, – возразил Гленн. – И это я тоже смогу сделать. Позвони брату, вывези его на освященную землю, а потом не мешай мне работать, и я все сделаю. И не трогай мистера Бансена, иначе, видит бог, я сам постучу к тебе в дверь с парой наручников и блокирующей лентой.

Наклонив голову, я крепче обняла себя рукой. Не люблю я полагаться на других, когда кому-то из моих любимых грозит опасность. Не мешать ему работать? Легко сказать.

– О'кей, – ответила я, не повышая голоса. – Не буду трогать Тома, спасибо тебе. Ты извини, что я на тебя гавкнула. Ночь выдалась нелегкая.

– Ты свой парень, Рэйчел, – ответил он и дал отбой, не дожидаясь моих слов.

Я тоже повесила трубку с ощущением полной опустошенности и направилась в кухню навстречу запаху кофе и идеям Айви. Без ордера я к Тому не пойду – он меня быстро засунет в изолятор ОВ за причинение беспокойства, – но, может, я могу на него слегка надавить. Он явно не считает меня угрозой. Может быть, если я подожгу газон перед его домом – случайно – он пару дней еще подумает перед тем, как Ала вызывать.

На пороге кухни я остановилась, остолбенев: между кухонным столом и обеденным стоял Трент и делал вид, что его совершенно не беспокоит направленный на него гневный взгляд живого вампира. Оставленные мною возле кровати Квена туфли красовались на обеденном столе, вычищенные, а на кухонном стоял Дженкс. Я покраснела до корней волос. Черт, я же совсем про него забыла.

– Эй, ты! – крикнул мне пикси, рассыпая красные искры и повисая у меня перед лицом. – Где тебя черти носили? Я всю ночь проторчал в караулке у Трентовых охранников!

– Ой, Дженкс! – воскликнула я, отшатываясь. – Прости, я как-то мимо проехала…

– Ни хрена ты мимо не проехала, ты ворота к чертям снесла! – Крохотное личико дергалось от злости, запах озона сопровождал летящие от него искры. – Ну, спасибо тебе огромное. Мне пришлось набиваться в попутчики к этой зеленой сопле.

То есть к Тренту. Айви у мойки встала спокойней – ей уже не было неудобно, что я в соседней комнате вытряхиваю свое грязное белье прямо на Трента. Она бы меня предупредила, кабы я не так бушевала – мои эмоции ее сшибли бы с ног.

– Пикси, остынь. – Айви подошла ко мне и подала мне открытую бутылку сока. – У Рэйчел голова была важными вещами забита.

– Да? – застрекотал он крыльями. – Важнее, чем ее напарник? Ты меня бросила, Рэйчел. Ты меня бросила на работеи уехала!

Подавленная чувством вины, я все же метнула взгляд на Трента. Белье еще сыплется.

Айви зловеще прищурилась, и Дженкс, жужжа прозрачным кругом крыльев, метнулся к починенной полке.

– Она узнала, что ее отец – на самом деле не отец ей, – сказала Айви. – И она ехала на разговор с мамой. Дженкс, дай ей передохнуть.

Дженкс задержал дыхание, потом выпустил его долгим удивленным вздохом, потом опустил указующий на меня перст. Сыплющаяся с него струйка пыльцы почти иссякла.

– Нет, правда? И кто же твой настоящий отец?

Я нахмурилась, глядя на Трента, который так и не шевельнулся, только переступил с ноги на ногу, скрипя парадными туфлями по остаткам рассыпанной соли. У него был вид несколько неуклюжий, почти домашний, потому что он переоделся в джинсы и зеленую рубашку.

А то я прямо сейчас при нем буду обсуждать эту тему?

– Спасибо, что привез моего партнера, – сказала я сухо. – Дверь вон там, в конце коридора.

Трент ничего не сказал, пытаясь проникнуться переплетением необычайностей, которое представляла собой моя жизнь. Я спасла его друга, в некотором смысле приемного отца и начальника службы безопасности. Может быть, он хотел меня поблагодарить.

Вдруг без видимой причины у Айви глаза округлились от ужаса, и раньше, чем я успела понять, что случилось, она пригнулась рывком, и у нее над головой пролетела волна пикси из открытого окна. Визжа и вопя так, что у меня глаза заболели, они закружились вокруг своего папочки. Айви зажимала уши ладонями, а Трент был на грани агонии.

– Вон отсюда! – прикрикнул на них Дженкс. – Сейчас буду. Скажите вашей матери, что я сейчас буду. – Он посмотрел на меня вопросительно: – Не возражаешь, если я… на минуту исчезну?

– На сколько тебе понадобится, – ответила я, плюхаясь на стул у стола и ставя перед собой открытую бутылку сока рядом с вещим зеркалом. Подумала было убрать зеркало от Трента, но оставила на виду. Желудок так болел, что я не могла ничего пить.

Дженкс подлетел к кухонному окну, завис в воздухе, пропуская всех своих детей.

– Дженкс, ты меня прости, – сказала я подавленно, но он тут же перебил меня:

– Рэйчел, все нормально! – Он вскинул руку ко лбу, изображая отдание чести. – Семейные дела – на первом месте. Потом все расскажешь.

И улетел.

Я с облегчением выдохнула, когда стих ультразвуковой фон. Айви повернулась к буфету взять себе кружку. Мне стало наплевать, что Трент стоит на расстоянии пинка, и я опустила голову на стол рядом с зеркалом. Как же я устала!

– Чего тебе надо, Трент? – спросила я, и мои слова отражались от поверхности стола теплым дыханием.

На мне висела куча дел. Нужно было придумать, как внушить Тому страх божий и самой не попасться. Или посмотреть, что скрывается за табличкой «Запасный выход» и поискать способ убить Ала. Не посадят же меня за это за решетку? Ну, хотя бы не по эту сторону линий.

Айви поставила рядом со мной чашку, и я подняла голову, чтобы благодарно ей улыбнуться. Она пожала плечами, села перед своим разбитым компьютером, и мы обе повернулись лицом к Тренту.

– Я хочу поговорить с вами о Квене, – сказал он. Ловкие пальцы беспокойно шевелились, светлые волосы развевались на ветерке, дующем в открытое окно. – Найдется у вас минута?

До захода солнца,подумала я. А потом мне придется выйти с освященной земли и попытаться убить демона.Но я только сделала глоток кофе и сухо ответила:

– Я слушаю.

Тут постучали в дверь. Я вздохнула и ни капли не удивилась, когда услышала, как дверь открылась, и узнала легкие торопливые шаги Кери. Сразу вспомнилось, как она предложила помочь мне сплести проклятие. Непонятно было, остается ли предложение в силе после нашей перепалки из-за чар для Ала. Но сейчас она не поэтому пришла после ночного бдения в базилике. Она пришла узнать, пережил ли эту ночь ее любимый.

– Рэйчел? Айви? Дженкс? – раздался ее голос, и Айви опустилась снова на стул. – Это я, простите за вторжение. Трентон здесь? Я видела у входа его машину.

Я повернулась к Тренту и была поражена его неприкрытым испугом. Он якобы случайно встал так, чтобы между ним и дверью был кухонный стол, постарался скрыть тревогу за профессиональной улыбкой. У меня сразу стало темно на душе. Он боялся Кери и ее демонской копоти, но духу не хватало признать это открыто.

– Здесь он, Кери, – отозвалась я, и красавица-эльфийка влетела дуновением ветра. Длинная развевающаяся юбка волной остановилась возле лодыжек, когда Кери увидела Трента.

– Квен… – сказала она тихо, не сводя с Трента глаз, и глубина ее чувства была такова, что смотреть было больно. – Квен еще жив? Скажите мне, прошу вас.

Впервые за весь день я улыбнулась по-настоящему. Кери увидела – и заплакала, похожая на обиженного ангела. Она охватила себя руками, будто стоит только отпустить – и она рассыплется на части. От неудержимых слез она стала еще красивее.

– Слава тебе, Боже, – шептала она, и Айви наклонилась к ней, протягивая коробку салфеток.

С болью в усталых мышцах я встала, но Трент успел раньше, обошел кухонный стол и взял ее за руку. Кери вскинула голову – заплаканные глаза сияли ослепительной зеленью.

– Его спасла Рэйчел, – сказал он, и я залюбовалась, как они смотрятся рядом. Почти один и тот же рост, одинаковые прозрачные волосы, худощавая стройность. Я оглянулась на Айви, глазами спрашивая ее мнения, и она пожала плечами, с мрачным видом положила ногу на ногу и наклонилась назад вместе со стулом, так что спинка его коснулась стены.

Кери отодвинулась от Трента. Она все это время держала себя в руках, и это оказалось для нее больнее, чем если бы дала волю чувствам.

– Я знала, знала, что Рэйчел его спасет! – говорила она, вытирая лицо и улыбаясь.

Трент услышал в этом упрек – которого, быть может, и не было, – и отступил на шаг. А во мне стало расти чувство сильной к нему враждебности. Трент – мерзавец, и жалкий мерзавец. Нет у меня на него времени, и пусть убирается – у меня еще дел полно.

– Трент, я тебя прошу, если тебе не трудно, – сказала я жестко, – пошел вон.

Трент сдержался. Я знала, что он чувствует себя неспокойно без своих прислужников, и удивилась, что он приехал один. Когда Айви поднялась, чтобы его вывести, он попятился.

– Морган, мне нужно с вами поговорить, – сказал он, отходя подальше от Айви.

– Говорили уже, – отрезала я с растущей досадой. – И больше у меня на разговоры нет времени. Мне нужно придумать способ, как наступающей ночью сохранить жизнь всем, кто мне дорог, и за все про все у меня на это шесть часов. Если не хочешь оказаться закуской для демона, предлагаю тебе уйти.

Прости, Маршал. Не надо было мне вообще с тобой видеться.

Айви посмотрела на меня вопросительно, и я покачала головой. Не надо ей его трогать. Денег у Айви много, но у Трента адвокаты лучше. Она поджала губы и посмотрела на Трента расширяющимися зрачками – напугать его, чтобы он ушел. Трент отшатнулся, потом собрался с духом и вид у него тоже стал угрожающим.

Будто ничего этого не замечая, Кери подошла к плите налить воды в чайник – так естественно, будто никакой ссоры здесь не происходит.

– Тебе нужно поменяться именами с Алом, – сказала она, зная, что это испугает Трента еще больше, но не беря это в расчет. А может быть, даже гордясь этим.

– Пыталась, – ответила я, еще раз отодвигая вещее зеркало и сплетая пальцы вокруг теплой чашки. – Ал подписал соглашение. Он отпущен под залог и убьет меня до суда, который состоится в тридцать шестом. Это год имеется в виду, на всякий случай.

Кери повернулась ко мне. Зеленые промытые слезами глаза сияли от мысли, что Квен жив, и ничто не могло пригасить эту безмолвную радость.

– Ты все равно можешь сплести проклятие, – сказала она. Желваки выступили у нее на скулах – она заметила, как ужаснула Трента столь будничная интонация при описании подобных ужасов. – Я тебе говорила, что помогу, и я помогу. Единственное, чего у тебя нет из нужного – это какой-нибудь предмет от Ала для фокусировки. Копоть в этом смысле почти ноль – природа не дает имен, и ей все равно, когда их меняют.

Сглотнув слюну, я посмотрела на Кери с благодарностью – я не знала, будет ли она мне помогать после моего выступления насчет сотрудничества с Алом. Кери улыбнулась в ответ, показывая, что у нее хватает ума отложить в сторону все мелочи, когда есть реальная угроза. Я спасла ее возлюбленного, а она поможет мне защитить моих родных и друзей.

Трент побледнел. Я посмотрела на него в упор, и он опустил глаза. Может быть, он понял, зачем я плету демонские проклятия. Никто другой меня спасать не станет, вот мне и приходится вышибать клин клином. Тут у меня мелькнула отрезвляющая мысль: если так, может, и у него есть причины делать то, что он делает? Черт побери, некогда мне сейчас воспринимать эти дурацкие уроки жизни.

Айви вдруг дернулась, напугав нас всех, быстро метнулась к раковине и вытащила из-под нее мусорное ведро.

– Айви, ты что? – спросила я недоуменно.

– Помнишь клок волос, что ты выдрала у Ала? – ответила она, продолжая копаться в ведре, и я вскочила, чтобы оттолкнуть ее.

– Рэйчел, остановись. – Кери ухватила меня за рукав. – Это не поможет. Волосы Ала – не точный образец его ДНК, он их модифицировал.

Айви толкнула ведро обратно под раковину, со стуком захлопнула дверцу. Резкими досадливыми движениями включила на полную оба крана и вымыла руки. Я оперлась на стол, расстроившись. Непростая у меня задача.

– Надо было мне просто его убить, – прошептала я про себя и вздрогнула от прикосновения Кери к моему плечу.

– Не сможешь. – Жуткая уверенность в голосе Кери проникала до самой глубины сознания. – Тритон – единственная, кому удалось убить демона. И это свело ее с ума.

Похоже на правду, подумала я, выпрямляясь. Ладно, тогда следующий вариант…

Кери сжала мне плечо.

– Проклятие все равно можно сделать, – сказала она, и я завертела головой. – Все, что тебе нужно – это образец, а я знаю, где их держат.

– Что? – вырвалось у Айви.

Повернувшись к ней, Кери кивнула.

– Образец ДНК Ала есть в архивах. По одному на каждого демона и фамилиара, проблема только в том, чтобы его добыть.

Туфли Трента скрипнули по рассыпанной соли. На его лице не отражалось никаких эмоций, и торчал он посреди кухни, никому не нужный, как пятое колесо.

– Каждый новый фамилиар там сразу регистрируется, – продолжала Кери, будто не замечая, как он внезапно стих. – Эту практику ввели, когда Тритон сошла с ума и начала убивать демонов. Только так можно было точно знать, кого она убила на самом деле.

В звенящем молчании я обернулась к Айви. Меня переполняла надежда.

– Где? – спросила я. Закат уже был близко. – Где их держат, эти образцы?

– На пятачке освященной земли в безвременье, чтобы никто до них не добрался, – ответила она. – Я тебе могу карту начертить…

В безвременье есть освященная земля? Сучастившимся пульсом я посмотрела туда, где хранились раньше мои книги заклинаний, и порадовалась, что сейчас они на колокольне и Трент их не видит. Потом подняла глаза на круг вызова на столе. Придется мне говорить с Миниасом.

– Кери, ты мне поможешь торговаться с Миниасом? – спросила я. Голос получился высокий и будто откуда-то извне меня. У Трента глаза полезли на лоб. А мне плевать было, если он подумает, что я общаюсь с демонами. И так видно, что общаюсь. – У меня есть то, что он хочет, – пояснила я, видя ее недоумение. – Если он не принесет мне образец, может быть, организует мне путешествие на ту сторону линий, чтобы я сама его достала.