Текст книги "Научи меня дышать (СИ)"
Автор книги: Кейт Вэйл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Научи меня дышать
Кейт Вэйл
Пролог
– Ты уверена, что все собрала? – спрашивает Макс и бросает на меня полный надежды взгляд.
Не получив ответа, он ставит последнюю сумку в багажник, захлопывает его и возвращается в дом.
Я стою, облокотившись на машину, жар которой обжигает кожу.
Сейчас Макс вынесет мою гитару, и мы уедем прочь. Последний раз смотрю на дом, который когда-то был для меня родным. Несмотря на жару, окна четвертого этажа плотно закрыты. Ведь там больше никто не живет. Проходящие мимо люди бросают на меня косые взгляды и недовольно поджимают губы. Наверняка если бы я стояла одна, то каждый из них вновь сказал бы, насколько я отвратительный человек. Мне хочется огрызнуться, проявить свою настоящую сущность, но слова застревают комом в горле. Говорить мне еще предстоит научиться, как и многому другому.
Закрываю глаза, делаю вдох, но ничего не чувствую.
– Все. Можем ехать, – объявляет Макс.
Он захлопывает дверь и подходит ко мне. Обнимает за плечи и ободряюще сжимает. Его дыхание касается моего виска, и я вздрагиваю. Холод прошедших лед все еще сковывает меня и не позволяет принимать тепло и заботу близких.
Тише. Это всего лишь Макс.
И все же я не могу унять бешено колотящееся сердце. Леденящая душу паника вновь поднимается из глубины и берет тело под контроль. Каждый шрам будто бы вновь начинает кровоточить, и я сжимаю ладонь в кулак с такой силой, что ногти с дикой болью впиваются в кожу. Цепляюсь за это ощущение и напоминаю себе, что нахожусь здесь и сейчас. Все в прошлом.
Нервно сглатываю и поднимаю голову, чтобы заглянуть другу в глаза.
– Ты же понимаешь, что не обязан этого делать? – спрашиваю я.
Слова выходят хрипом, обдирают горло, но по виду Макса я понимаю, что он рад и этому странному звуку.
Он поглаживает меня по плечу и улыбается, той самой улыбкой, которая напоминает мне, что в этом мире еще есть что-то светлое.
– А ты понимаешь, что я тебя не отпущу одну? К тому же тебя должен хоть кто-то развлекать. Со скуки помрешь на своих занятиях, – он драматично закатывает глаза, хотя я знаю, что за этим напускным весельем, скрывается страх и на грамм не уступающий моему.
Макс всегда рядом.
– Тогда поехали, – бормочу я и отстраняюсь от него.
Мы садимся в машину и пристегиваемся.
Пока Макс настраивает радио и зеркало заднего вида, еще раз смотрю на свой дом. Я заберу только хорошие воспоминания. Заберу то, что когда-то принадлежало мне, а боль похороню глубоко внутри себя. Она останется якорем, держащим меня на плаву.
Машина трогается и солнечные лучи падают на толстовку, рукава которой я натягиваю до самых кончиков пальцев.
За нами остается след из пыли и воспоминаний. Чем дальше мы отъезжаем от дома, тем больше во мне зарождается надежда на новую жизнь. Две тысячи километров просто обязаны мне помочь научиться жить заново. Помочь научиться дышать.
Глава 1
Мира. 7 лет спустя
– Нет! – вскрикиваю я.
Сажусь в кровати и пытаюсь унять панику. Я вновь просыпаюсь в холодном поту. Прижимаю ладонь к груди, в глупой попытке восстановить сбившееся дыхание. Легкие будто сжались, не пропуская кислород, а тело пробирает мелкая дрожь. Каждый вдох дается через силу, но я как мантру мысленно повторяю: «ты в безопасности».
Мой взгляд лихорадочно мечется по обнаженным предплечьям, в поисках свежих отметин из сна, но их нет. Проклятые отголоски кошмара. Нервно сглотнув, провожу ледяными ладонями по мокрому от пота лбу и убираю пряди волос. Сжимаю виски, будто этот жест способен вытеснить отвратительные сны из моей головы. Когда-нибудь это закончится. Просто надо приложить больше усилий. Больше контроля над собственной жизнью и все наладится.
Откидываю плед в сторону и свешиваю ноги с кровати. Ступни обволакивает прохладный воздух, змейкой тянущийся через открытую дверь балкона. Нужно прийти в себя и отвлечься. Сегодня один из тех дней, когда я не могу позволить себе развалиться на части из-за неудачной ночи. И тем более я не имею права давать Максу очередной повод для беспокойства.
Встаю и открываю шторы. Прислоняюсь лбом к двери. Делаю очередной глубокий вдох, пропуская влажный воздух сквозь легкие.
Чувствуешь?
Ничего. Все также.
Открываю глаза и всматриваюсь в небо, затянутое свинцовыми тучами, предвещающими долгожданный дождь. В этом году лето выдалось на редкость жарким, и я уже истосковалась по осенним дождям и прохладе.
Снимаю с запястья резинку, завязываю свои непослушные кудрявые волосы в высокий пучок и направляюсь в ванную. Тихо прохожу мимо комнаты Макса, чтобы не разбудить друга и его ночную гостью. Включаю холодную воду и плескаю себе в лицо. Она освежает и приводит в чувства. Под глазами залегли темные круги. Я не помню, когда спокойно спала последний раз. Даже находящийся рядом Макс и его объятия не успокаивают меня. Они лишь ненадолго придают чувство безопасности, чтобы привести в норму бешеное сердцебиение, а потом все возвращается на круги своя.
Выхожу из ванной и слышу из комнаты друга женское хихиканье. Я была там десять минут, а тишина сменилась бурными играми.
Захожу к себе, переодеваюсь в майку и легинсы, беру телефон с наушниками и выхожу из квартиры, лишь бы избавить себя от излишних подробностей личной жизни Макса. Хотя куда уж подробней.
Стоит оказаться на улице, как обнаженная кожа рук покрывается мурашками от легкого порыва ветра. Сейчас шесть утра и двор практически пустой, на деревьях щебечут птицы, а лениво потягивающийся кот, бросает на меня недовольный взгляд, когда дверь в подъезд громко захлопывается.
Усмехнувшись, подключаю наушники, делаю несколько разминочных упражнений руками и шеей, а затем медленно бегу вдоль дома.
Бег – это второе верное средство после музыки, с помощью которого я могу проветрить голову. Казалось бы, ты просто бежишь. Шаг левой ногой, шаг правой. Но вот ты ускоряешься, мышцы разогреваются, а дыхание сбивается. Ты концентрируешься на своем теле, темпе, привычном маршруте и постепенно все мысли, и кошмары выходят из головы. Есть лишь конечная цель.
Временами спасает йога. Пусть сейчас я крайне редко могу вырваться в студию, но базовые упражнение и правильное дыхание все же делают свое дело и порой я и правда успокаиваюсь. Однако спокойствие и душевное умиротворение, которые мне обещали спустя несколько занятий, пришли не скоро. Большую часть времени я перебирала пористую поверхность коврика, считая минуты до окончания занятия. Просчитывала сколько времени у меня займет дорога от студии до дома, а следом переходила к количеству домашнего задания для завтрашнего дня.
Часы, проведенные на сеансах у психотерапевта, тоже не особо пошли на пользу. Первый месяц мы молча сидели в кабинете. Я не собиралась делиться с ним деталями своей жизни, а он не настаивал – просто сидел и ждал. Я ложилась на кожаную темно-коричневую кушетку и постукивала по ней пальцами, проигрывая в голове очередную песню к нашему выступлению. Представляла, как беру сначала один аккорд, потом другой, каким переходом его лучше сыграть. Психотерапевт же что-то все время писал в своем блокноте. Я уже думала, что он шарлатан, который выкачивает деньги из Макса и я неоднократно пыталась бросить терапию. Но друг каждый раз запихивал меня обратно в кабинет и оставался стоять под дверью, чтобы я не сбежала.
Как оказалось, узкопрофильный специалист, которого мой дорогой друг так долго искал, тоже был не так прост и всего лишь ждал, когда я перебешусь и привыкну к нему. Сама начну понемногу рассказывать. Хитрый старый засранец.
Наличие этих занятий помогают держать мою непростую жизнь в относительном порядке. Главное правило – если придерживаться ежедневной рутины и избегать сюрпризов от шутницы судьбы, то можно вполне сносно жить.
Оглянувшись по сторонам и убедившись, что машин нет, перебегаю дорогу на красный свет светофора и спускаюсь по ступенькам. Миную железнодорожный мост, галерею с небольшими магазинчиками, из которых даже через закрытые жалюзи доносится терпкий аромат специй, чая и парфюма. Буквально пару недель и от них не останется и следа.
Выбегаю на набережную и слегка сбавляю темп. В сгущающихся над морем черных тучах вспыхивает молния. Может, до вечера ждать и не придется, дождь пойдет очень скоро. Я люблю ливень, когда стихия, которую я с таким нетерпением жду на протяжении долгих месяцев, берет верх и смывает всю грязь и ужас творящийся на улицах. Люблю, когда капли дождя барабанят по телу, а ноги утопают в прохладной воде. Кто-то, а точнее Макс, назовет меня сумасшедшей, но с дождем приходит облегчение. Ощущение чего-то нового. После него все становится чистым. Появляется крохотный шанс на то, что слой грязи смоется, а после можно вздохнуть свободной грудью и попытаться начать все заново. Без ошибок.
Ладно, согласна, я сумасшедшая.
В руке начинает вибрировать телефон и на экране высвечивается счастливое лицо Полины.
– Мира, привет! – раздается ее радостный голос, даже почти визг.
Как всегда, полна позитива и заряда бодрости.
– Если я переключу звонок на видеосвязь, то наверняка увижу твою улыбку. На минуточку, сейчас только шесть утра. Как можно улыбаться в такую рань? – бормочу я.
– Не могу же я быть похожа на тебя. Помнишь? Мы как инь и ян. К тому же веселье и чувство юмора тебе не свойственны.
Миллион первый подкол с ее стороны.
– Остроумие уже с утра. Боюсь представить, что будет вечером.
– Я сделаю твою жизнь счастливее? – с энтузиазмом выдает она.
– Скорее более невыносимой.
Останавливаюсь около бетонного ограждения и перевожу дыхание.
– И если мы заговорили насчет вечеринки, то я скорее всего…
– Только не говори, что ты не придешь! – восклицаю я, обрывая подругу.
– Я не могу, мне не с кем оставить Аню, – запинается она.
Я недовольно фыркаю. Возможно, будь мы знакомы несколько месяцев, то я бы как наивная дурочка поверила ей, но я знаю Полину уже семь лет. И я также прекрасно знаю, что когда она не хочет куда-либо идти, то всегда прикрывается ребенком. К тому же, когда она лжет, то начинает заикаться и путаться в словах, прямо как сейчас.
– Дай угадаю, а еще ты устала и появилась внеплановая клиентка?
Мне надоел этот круговорот лжи.
В динамике раздается короткое молчание.
– Я правда устала. Эта неделя выдалась слишком напряженной, – голос подруги пропитан тоской, но она тут же меняет тему. – Лучше расскажи, как твое свидание.
С губ слетает тихи смешок. Хороший ход.
– Приходи сегодня вечером на вечеринку и возможно я расскажу. Но этот парень был не так уж плох, – говорю как можно правдоподобнее.
– Ты врешь. Я тебе столько раз устраивала свидания, и ответ был один: «меня это не интересует». А тут вдруг «не так уж и плох», – усмехается она.
Что я могу поделать, если меня это действительно не интересует?
– Значит, приходи убедиться, что я не вру.
– Если ты меня обманываешь, то сходишь с ним на еще одно свидание.
По-моему, мой блеф раскрыт и оборачивается против меня. Но почему бы и не рискнуть, если это означает, что я наконец-то смогу узнать правду?
– Договорились. Вечером встретимся в клубе.
– Сама напросилась.
Я скидываю вызов.
А я ведь и правда сама напросилась.
Нужно придумать что-нибудь убедительное для Полины. По крайней мере, постараться. Когда дело касается свиданий, она всегда видит меня насквозь. Иногда мне кажется, у нее там какой-то радар стоит или же у меня бегущая строка бежит по лбу. Но мне проще сходить на полчаса на так называемое свидание, чем потом неделю выслушивать нравоучения подруги, что мне пора в монастырь. Как же, с моими вспышками гнева и тем, как я ругаюсь, меня выставят оттуда через три секунды.
Наверное, где-то Вселенная решила, что такой человек, как Полина, просто необходим в моей жизни. Именно поэтому она налетела на меня с горой учебников в узком коридоре университета в первые полчаса моего пребывания там. Я, как всегда, выругалась и сказала, чтобы она носила очки, раз ослепла и не видит куда идет. Она же в ответ посоветовала мне хорошее успокоительное и назвала адрес, по которому я могу за ним сходить. В тот момент Поля смотрела на меня с вызовом своими большими ярко-голубыми глазами, потом рассмеялась, схватила за руку и сказала, что мы с ней подружимся. Я застыла на месте и изумленно таращилась на нее. Уже через десять минут она трещала, что находится на третьем месяце беременности, впереди свадьба и она ни в коем случае не планирует переводиться на заочный, так как хочет стать квалифицированным специалистом. Уже тогда я подумала, что эта девушка сумасшедшая и порой все еще придерживаюсь этого мнения.
Со временем Полина стала моим близким человеком. Она не обращает внимания на мои перепады настроения, крики и ругательства. Она просто в открытую идет напролом и находится со мной как в тяжелые, так и в светлые моменты жизни.
Именно поэтому она до сих пор не прекращает попытки с кем-нибудь меня познакомить.
Я даже не знаю, зачем соглашаюсь на эти свидания. Попробовать пожить нормальной жизнью? Что звучит крайне странно.
Иногда, когда я сижу на очередном таком мероприятии, в моей голове возникает мысль, чтобы отбросить один кирпичик из моей защитной стены и рискнуть. К тому же, внутренний радар Полины на парней, с которыми она меня сводит, работает с каждым разом все лучше. Она будто заранее их прощупывает на наличие изъянов, составляет подробную анкету и напротив каждого кандидата ставит баллы. Тот, кто набирает больше, отправляется со мной на свидание. Не могу сказать, что для них это какой-то невероятный вечер с приятной беседой или прогулкой.
Но потом я возвращаюсь в реальную жизнь, в которой нет места отношениям и чувствам. Что уж говорить, у меня толком нет времени просто, чтобы жить. Я сутками нахожусь на работе, а небольшие перерывы посвящаю репетициям. И если быть честной, то я не та девушка, которая может подарить тепло. Я просто пуста.
И все же я продолжаю играть в эту лотерею в надежде, что когда-нибудь смогу жить нормальной жизнью.
Но нужно отдать должное оптимизму Полины. Она не опускает руки и не перестает утверждать, что когда я встречу того самого человека, то уберу свои иголки. Мне больше не захочется работать целыми сутками, брать лишние смены, лишь бы и на секунду не оказаться наедине со своими мыслями. Смешно. Пока что меня сражает ее настойчивость.
Подхожу к кофейне, в которой я обычно по утрам беру кофе для себя и Макса. Открываю дверь, и небольшой колокольчик, висящий над ней, оповещает о моем приходе.
– Мира, привет, – приветствует бариста.
– Привет, – вытаскиваю из ушей наушники и убираю их в чехол.
– Как обычно?
– Да.
За семь лет моих постоянных утренних пробежек все уже выучили, что я заказываю одно и то же каждое утро: двойной эспрессо для Макса и капучино на кокосовом молоке для себя. Бариста включает аппарат, и помещение наполняет насыщенный аромат молотого кофе. Я сажусь за столик около окна с видом на море. Несмотря на надвигающийся шторм и раннее время, туристы уже скапливаются около воды и выбирают лучшие места, ведь днем здесь будет не протолкнуться несмотря на дождь.
Чем мне нравится это заведение, так это атмосферой. На стенах в хаотичном порядке развешаны различные снимки. Большое панорамное окно, рядом с которым стоит несколько круглых столиков на несколько человек, всегда занимало мое внимание. Через него открывается прекрасный вид на море. Можно наблюдать каждую его ипостась. Как в спокойную погоду, когда единственное, что тревожит его поверхность – легкий ветер, на водной глади сидят чайки в ожидании, туристов с любимым лакомством. Либо, когда начинается шторм и местные экстремалы берут свои доски, чтобы заняться виндсерингом.
У меня так и осталось в мечтах открыть небольшое уютное кафе на набережной, где можно будет съесть вкусную еду и выпить чашечку мягкого и ароматного кофе. В хорошую погоду рядом с кафе стояли бы столики, чтобы вечером можно было наблюдать за огненным закатом, а в дождь укрыться и переждать непогоду за теплым глинтвейном.
Но пока мечта остается мечтой. Для ее исполнения нужны перемены, а это еще один главный страх в моей жизни.
Зачем нужны перемены, если можно вполне себе счастливо, по крайней мере по моим меркам, жить в установленном годами ритме.
– Мира, держи, – я оборачиваюсь, ко мне подходит бариста и протягивает два стаканчика кофе в картонной подставке.
– Спасибо.
– Кто сегодня? – спрашивает он с интересом.
Также все наши знакомые знают о привычке Макса менять девушек как перчатки.
Я пожимаю плечами.
– Без понятия, но одно могу сказать точно: она очень громкая, – отпив кофе, я смеюсь.
Расплачиваюсь, выхожу из кофейни и попадаю под небольшую морось.
Глава 2
До дома я добираюсь изрядно промокшей. В наушниках звучит голос Мэттью Беллами и его мольба о помощи с темной стороны души. Песня Muse – The Dark Side как никогда передает мое нынешнее состояние. Слишком много лет я борюсь со своей темной стороной, но помощи не прошу. По крайней мере, внешне, а истерзанная внутри меня душа так и кричит. Как символично, даже через песню она молит о передышке.
В квартире на удивление тихо. Надеюсь, Максу хватило полтора часа, чтобы выпроводить свою гостью, и мне не придется принимать участие в надоевших сценах.
Практически каждый раз одно и то же. Макс спит или прикидывается, чтобы избежать мучительных для него утренних прощаний, а его девушки решают, что неплохо было бы выпить кофе или принять душ. Потом натыкаются на меня и тут два исхода. Либо они начинают вопить и звать Макса, хотя я еще и слова не успеваю сказать. Либо они застывают в ступоре, с диким ужасом в глазах.
В тех редких случаях, когда мне удается объяснить, что мы просто друзья, его очередная пассия смотрит на меня как на умалишенную. Нас постоянно преследует глупый стереотип, что между парнем и девушкой не может быть дружбы. Но Макс гораздо больше, чем друг, он – моя семья. Он стал ей практически сразу. Еще в девять лет, кода мы только познакомились.
Этот день отчетливо мне запомнился. Я сидела на лавочке и играла на гитаре, а Макс как ненормальный летел на велосипеде и врезался в дерево. Из его ноги хлестала кровь. Мы бросили его транспорт и мою гитару и кое-как дошли до дома. Как оказалось, он с родителями только переехал в наш город, поэтому я была одной из немногих, с кем он успел познакомиться. Когда его нога была обработана, родители настояли, чтобы он остался дома. Они заботились о нем: мама принесла разные вкусности, а отец подбадривал шуточками, что со шрамом на ноге он сможет придумать эпичную историю и кадрить девчонок. Мне стало некомфортно и странное чувство зависти сжало горло. Я почувствовала себя лишней и захотела уйти. Я не понимала, как родители могут так заботиться о своем ребенке. Но Макс остановил меня и попросил, чтобы я не уходила. Так я и осталась в его жизни, а он в моей.
Теперь мы живем вместе, поддерживая друг друга на плаву, когда это необходимо.
Ставлю стаканчик с кофе Макса на деревянный кухонный стол. Я бы с радостью сейчас завалилась к другу в комнату и разбудила его, чтобы первой поздравить с днем рождения, но наткнуться на голую девушку в его объятиях – так себе перспектива. Поэтому я решаю быстро сходить в душ и уйти из дома, чтобы проверить все ли готово к вечеринке.
Дверь в комнату Макса открывается и оттуда выходит брюнетка с короткими растрепанными волосами. Она не замечает меня и одной рукой отчаянно пытается привести свою прическу в порядок. На пальце другой руки висят туфли. Она ставит их на пол, поднимает голову и, увидев меня, замирает на месте.
Три. Два. Один.
Ровно три секунды, и ее глаза широко распахиваются. Она испуганно смотрит на меня, потом переводит взгляд на комнату Макса и снова на меня.
– Спокойно, – произношу я, будто укрощая дикое животное. – Опережу твои извинения, я не его девушка.
Она так громко выдыхает, что у меня вырывается смешок. Девушка замечает мою реакцию и заметно расслабляется.
– Максим не говорил, что живет с кем-то, – произносит она негромко и неуверенно делает пару шагов мне навстречу. – Я Настя.
Еще бы он об этом сказал.
– Мира, и я подруга этого засранца, – взглядом указываю на комнату позади нее, откуда вываливается сам виновник происшествия.
Его светло-русые волосы взъерошены, на щеке отпечатался след от подушки, а на бедрах висят домашние штаны. Он босиком шлепает по полу, подходит к девушке и приобнимает ее за талию.
Макс улыбается. Настя немного смущена и все еще с недоверием смотрит на меня. Друг же делает вид, что все происходящее вполне нормально. Ну, тут не поспоришь, для него это и правда нормально.
– Я смотрю, вы уже познакомились, – он почесывает затылок свободной рукой.
– Ага, – подтверждаю я улыбаясь.
Макс смотрит на меня взглядом, мол, скажи что-нибудь, чтобы она ушла. Но я не собираюсь этого делать. Я сегодня в хорошем настроении, несмотря на жуткий недосып и мне хочется его немного помучить.
Разворачиваюсь и удаляюсь на кухню. Позади себя слышу, как покашливает друг, намекая на то, что я его бросаю одного.
Сам заварил, сам и расхлебывай.
Допиваю свой кофе и кидаю стаканчик в мусорное ведро. Открываю на кухне окно, чтобы проветрить комнату. Через пару минут слышу в коридоре шорох шагов.
– Позвонишь вечером? – спрашивает Настя с надеждой.
Конечно, позвонит, и не раз. У него уже целый список таких, как ты.
– Обещаю, – заверят он.
Не могу удержаться и тихо смеюсь. Легкий хлопок двери, и уже через пару секунд довольный Макс садится на стул. Подхожу и протягиваю ему стаканчик с эспрессо.
– Знаешь, у одной из них когда-нибудь случится сердечный приступ, и ты будешь в этом виноват, – замечаю я, оперевшись спиной на кухонную столешницу.
– Зато так проще, с утра они не задерживаются и сразу уходят, – он делает глоток кофе.
– Так вот, оказывается, главная причина, почему мы живем вместе? Ты меня используешь как прикрытие.
Макс громко смеется и дернув рукой, проливает на себя кофе. Протягиваю ему полотенце, чтобы промокнуть штаны.
– Не только, ты по утрам приносишь мне потрясающий кофе, – он указывает взглядом на напиток в руке.
Я прищуриваю глаза и смотрю на него.
Засранец, что я еще могу сказать. Закатываю глаза и оттолкнувшись, иду в комнату. Сегодня у Макса день рождения. Двадцать пять лет. Так много времени прошло с того дня, как мы первый раз увиделись, но он ни капли не изменился.
Достаю из шкафа подарок и возвращаюсь на кухню. Макс в ожидании ерзает на стуле. Как только я протягиваю ему коробку, он сразу же принимается ее нетерпеливо распаковывать. Я же, зная, как он не любит, чтобы подарок был завернут в тысячу бумажек, приложила много сил, чтобы упаковать его еще тщательнее.
– Ты специально, да? – недовольно бормочет он себе под нос, отрывая очередной слой бумаги.
Я смеюсь.
Облокачиваюсь на деревянную столешницу и наблюдаю, как кусочки оберточной бумаги летят в разные стороны. Когда последний слой упаковки падает на пол, он быстро открывает коробку, вытаскивает бумажный наполнитель, а затем резко поднимает голову, устремляя на меня изумленный взгляд. На мгновение он замирает и несколько раз моргает. Его грудь вздымается все быстрее и тут он ставит коробку на стол, подскакивает и сжимает меня в своих объятиях. Я смеюсь и целую его в щеку.
– С днем рождения тебя, – крепко обнимаю его.
– Мира ты с ума сошла, это же коллекционный мяч! – он ставит меня обратно на пол.
– Достаточно сказать «спасибо».
Он целует меня в лоб и еще раз крепко обнимает.
– Спасибо, люблю тебя, – он отстраняется от меня и на его губах играет такая счастливая улыбка, что я сама по неволе улыбаюсь.
– А я тебя, – протягиваю руку и взлохмачиваю его волосы.
Часы, проведенные в поисках именно этого футбольного мяча, и трудности с доставкой стоили этой реакции.
Макс почесывает затылок, а затем его брови сходятся на переносице.
– Черт, теперь мне придется хорошенько постараться с твоим днем рождения, – говорит он задумчиво.
– Я уже в предвкушении…
Он достает из коробки мяч и направляется к себе.
– Я серьезно, в этом году ты не отвертишься, – кричит он из комнаты.
– Это ты так думаешь.
– Тебе исполнится двадцать пять, и я хочу повеселиться.
– Именно поэтому я устраиваю тебе вечеринку, чтобы потом ты от меня отстал.
Взяв в комнате вещи, захожу в ванную. Нужно принять душ и отправляться в клуб. В этом году практически вся организация праздника на мне. За столько лет нашей дружбы я знаю все предпочтения и желания Макса. А девять лет проживания под одной крышей предоставляют еще больше возможностей.
Включаю прохладную воду и встаю под напор. Выдавив немного кокосового геля для душа на губку, провожу ей по телу, уделяя особое внимание татуировкам. Поднимаюсь вверх по левой руке, минуя большой браслет из пионов на предплечье. Один. Затем провожу по плечу со стаей колибри, сидящих на веточках. Два. Веду вниз по правой руке, доходя до запястья, на котором набит браслет с парой нитей. Три. Самая тяжелая область. Провожу по фениксу на ребрах. Тело пронизывает боль. Она скорее фантомная, чем физическая. Четыре. Спускаюсь к бедру и веткам пиона, покрывающих его. Пять.
Пять тату, скрывающих мою тайну. Замечательный способ замаскировать то, что не хочешь показывать. Тяжелее всех дался феникс. Мне стоило немалых усилий и часов у психотерапевта, чтобы раздеться перед тату-мастером и набить именно его. Ведь после смерти он возрождался.
Возродилась и я. Хотя иногда я в этом сомневаюсь.
Чересчур много воспоминаний и размышлений для одного приема душа. Выключаю воду, заматываю волосы полотенцем. Одеваюсь и выхожу в гостиную.
Макс сидит на диване, разговаривая по телефону.
– Я скоро буду, – говорит он кому-то.
Захожу к себе, снимаю полотенце и наношу на волосы масло, чтобы мои кудри было легче расчесать. Лет до шестнадцати меня все дразнили из-за моей прически. Волосы были короткими и тусклыми, и я не давала им никакого шанса отрасти. Теперь же они доходят почти до поясницы. И в первую очередь я полюбила их. С ними я еще больше похожа на папу. От этого воспоминания в груди все сжимается.
Он в лучшем мире.
Рада, что он не видит человека, в которого я превратилась. А точнее голую оболочку. Как и любой родитель он желал для меня лучшей жизни. Откинув голову назад, делаю глубокий вдох и устремляю взгляд в потолок. Это все из-за недосыпа и всего лишь. Я не должна о этом вспоминать. Захлопнув дверь в прошлое, направляюсь в кухню. Легкое урчание в животе напоминает о том, что я до сих пор ничего не ела. Беру из холодильника баночку с йогуртом и любимые мюсли. Смешиваю все в тарелке и сажусь за стол. Не проходит и пары секунд как появляется Макс. Он садится напротив меня, складывает руки на столе и сцепляет пальцы в замок. Его взгляд бегает по моему лицу: словно прощупывает на наличие опасности моего очередного выпада.
– Ты долго собираешься смотреть, как я ем, или, может, все-таки начнешь говорить? – спрашиваю я, отправляя в рот очередную порцию мюсли.
Он несколько раз кивает, проводит рукой по шее и неуверенно поджимает губы.
– Тут такое дело… – произносит он замявшись.
Я кладу ложку в миску и с трудом проглатываю еду. Если Макс говорит эту фразу, значит, он с кем-то переспал. В прошлый раз это была официантка из клуба. Я не против, пусть спит с кем захочет, тут я ему не указ. Но персонал – совершенно другое дело. И после нашего разговора я надеялась, он это уяснил.
– Ты опять переспал с кем-то из клуба? Ты хотя бы на работе можешь держать свою чертову ширинку закрытой?! – восклицаю я.
Он удивленно распахивает глаза.
– Что? С чего ты взяла, что я переспал с кем-то из клуба?
– А разве нет?
Он усмехается. Я же не вижу ничего смешного.
– Поверь, после того раза я ни на метр к ним не приближаюсь. Тут дело в другом, – он потирает шею.
Значит, все еще хуже.
– В общем, у нас некоторое время поживет один мой друг, – слова срываются с его языка так быстро, будто он решает сорвать пластырь с раны.
Я на мгновение застываю и шокировано смотрю на него.
– И как долго ты забывал мне это сказать?
– Ну, несколько дней… – растягивает он и вяло пожимает плечами. – Может, неделю или две.
После последней фразы мой гнев вспыхивает в тысячу раз.
– Серьезно?
– Я правда забыл, замотался в клубе, – начинает оправдываться Макс.
Конечно, замотался цеплять очередное отвлечение от проблем.
– Что за друг? – я даже не пытаюсь скрыть своего раздражения, потираю пальцами виски.
Он откашливается и в эту же секунду произносит одно-единственное слово:
– Богдан.
Знаете, есть люди, которые несмотря на свой несносный характер, все же вызывают какие-то положительные эмоции и с ними можно найти компромисс, а есть те, кто уничтожают этот шанс одним своим существованием. Так вот Богдан именно из этой категории. Это имя словно приговор для меня. Я терпеть не могу этого парня. В голове проносится тысяча его издевок, которые он мне говорил в то проклятое лето. Мне хотелось одного – спокойствия и хоть немного попытаться собрать себя воедино. Но нет же. Объявился он и все испортил. А теперь мой склеротик друг заявляет, что этот говнюк будет жить со мной в одной квартире.
Только через мой труп. Или его.
– Ты совсем из ума выжил? – мой голос так подскакивает, что я его не узнаю.
Макс начинает смеяться. Я встаю, хватаю миску с мюсли и выкидываю остатки в мусор. Аппетит пропал в ту же секунду, как он произнес это чертово имя. Богдан. Из всех своих друзей он разрешает жить у нас именно ему.
– Мира, это было десять лет назад, – друг не пытается скрыть свое веселье, но мне совершенно не смешно. – Успокойся, – он подходит ко мне и кладет руку на плечо.
– Какая разница, сколько лет назад это было? Я не собираюсь успокаиваться! – фыркая, скидываю с себя его руку.
– Не злись. Он прилетает из Нью-Йорка на пару месяцев, у него в квартире ремонт. Вы виделись давно. Богдан с тех пор изменился.
– Стал еще большей самовлюбленной задницей?
Макс издает смешок. Представьте размер нашей планеты, так вот эго этого заносчивого парня не сравнится даже со всей солнечной системой.
– И сколько он у нас будет жить? – интересуюсь я.
Макс лишь пожимает плечами. Меня такой ответ совершенно не устраивает. Его ремонт может длиться вечность, а я и пяти минут не вынесу с ним в одной квартире.
– Макс, ты не поверишь, но существуют гостиницы, – выпаливаю я, но его это только забавляет.
– Я не могу позволить лучшему другу ночевать в гостинице.
– Я тоже твой лучший друг!
– Ты моя семья, а это разные вещи, – отвечает он с нежностью в голосе.
– Попытка меня задобрить не пройдет.
Беру из миски с фруктами яблоко и кидаю в него. Макс не успевает его поймать, и фрукт прилетает ему прямо в живот
– Ай! Нечестно бить именинника, – он наигранно корчится от боли.
