Текст книги "Научи меня дышать (СИ)"

Автор книги: Кейт Вэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 13

– А потом мы зашли в магазин с красками, и я потратила там большую часть своих сбережений. Богдан, ты бы видел эти холсты, кисточки, палитру. Будь моя воля, я бы скупила все. А еще там был безумно сексуальный консультант. Только то, как он говорил на итальянском, заставило меня задуматься о переезде в другую страну, – щебечет Вика мне в телефон.

– Или же он просто сделал на тебе хорошую выручку. Наверняка ты и пары слов не поняла из того, что он говорил и пока ты, развесив уши, пялилась на него, он в свою очередь, не моргнув и глазом, опустошал твою кредитную карточку.

– Из твоих уст это звучит пошло.

– Скорее правдиво.

Я смеюсь. Вика ни за что в жизни не признает, что я прав. Даже если она завтра вернется в этот магазин и останется без гроша, то вывернет все в свою сторону и скажет, что потратила деньги на создание чего-то прекрасного и что от этого ее душе становится легче. Я, конечно, за то, чтобы сестра достигла душевного равновесия и все же не хотелось бы, чтобы она спустила все деньги из-за смазливого паренька, способного покорить ее за пять секунд.

– Ты меня утомил, – она недовольно фыркает, а затем в динамике раздается шелест оберточной бумаги. – Я прикупила тебе кое-что.

– Дай угадаю. Это что-то яркое, безвкусное и то, что будет отлично смотреться в моей кладовке?

– Порой я сомневаюсь, что мы с тобой родные. Наверняка, тебя подменили в роддоме, – изрекает она с долей обиды. – Эта рубашка – последний писк моды.

– Или моей нервной системы.

Обычно после своих поездок, Вика возвращается с горой вещей, которые как ей кажется, будут отлично на мне смотреться. Я закоренелый последователь классики: однотонное, лаконичное и то, что не будет сковывать движения. Если бы я проводил фотосессии в таких рубашках, то все мое внимание было бы приковано исключительно к собственному отражению в зеркале и глупому виду. К тому же, будем честны, приди я в таком виде в клуб, то меня даже не пропустили на входе. Поэтому я все прячу в кладовке, чтобы в квартире не было даже намека на этот ужас.

– Куда вы отправляетесь завтра? – спрашиваю я сестру.

– Греция. А потом мы вернемся домой, и я первым делом отправлюсь к тебе в квартиру, чтобы посмотреть, чем ты так был недоволен! – в ее голосе отчетливо звучит угроза.

– Благодаря тебе, у меня нет кухни, ванны и половины гостиной. Насколько я помню, изначально мы договаривались о небольшом косметическом ремонте.

– Я пыталась придать шарма твоей лачуге! – она так громко возмущается, что мне приходится убрать телефон от уха.

Закрываю глаза и устало тру переносицу. Сейчас два часа ночи, но видимо у сестры случился выброс адреналина после удачного похода по магазинам. Плюс добавьте сюда вечную смену поясов, так что на выходе мы имеем бессмысленное препирательство на целый час.

– Отлично. Ты придала ей первобытный вид. А теперь если ты не против, то я бы хотел лечь спать, пока тебя не посетила очередная безумная идея.

Она недовольно фыркает.

– Ты скучный и слишком обычный.

– Приму за комплимент. Передавай привет маме.

– Ты можешь позвонить сам.

– Не думаю, что делать это поздней ночью – самый лучший вариант. Пока.

Сбрасываю вызов, пока она вновь не начала спорить. Возможно нас и правда перепутали.

От непрекращающейся болтовни сестры у меня настолько разболелась голова, что пульсируют виски. Надо было просто проигнорировать вызов и спокойно лечь спать. Но все же, когда Вика звонит посреди ночи, у меня срабатывает давно забытый инстинкт и я в мгновение ока поднимаю трубку, лишь бы услышать, что с ней все в порядке.

У нее был переломный момент в жизни и, к сожалению, меня не было рядом. Вика связалась с дрянной компанией и все привело к тому, что ее чуть не выгнали из престижного ВУЗа и она почти лишилась стажировки. Пусть Вика и проходила ее у наше собственного отца, но он бы глазом не моргнул и выставил ее за двери офиса. Однако это самое малое: в погоне за глотком свежего воздуха, мы чуть не потеряли ее.

Мы близнецы, но слишком разные. Если я воспротивился воле отца быть частью семейного бизнеса и укреплять его всеми возможными способами, то Вика специально пошла учиться в архитектурный, лишь бы показать, что он может на нее положиться. Сестра утверждает, что она сама выбрала этот путь и к одобрению отца он не имеет никакого отношения, но мы оба знаем правду. После того, как она смогла побороть свою зависимость, Вика встала на путь исправления. Правда я не уверен, что он верный.

Тянусь к стакану на прикроватной тумбочке, но он пуст. Встаю и направляюсь в кухню. В квартире стоит тишина. Макс привез Миру после закрытия клуба, а затем, взяв ее ключи от машины, вновь уехал. Она же в свою очередь сразу закрылась в комнате и по всей видимости уснула.

Открываю холодильник и наливаю в стакан апельсиновый сок. Подхожу к окну и, опираюсь об него бедром. Одинокие уличные фонари освещают пустующую улицу, вдалеке над морем, в ночном небе, мелькают молнии. В Нью-Йорке сейчас кипит жизнь. Огромный мегаполис похожий на муравейник, в котором нет места эмоциям. На них просто нет времени. Ты бежишь в этом потоке, лавируешь между препятствиями, лишь бы не сойти с пути. Работа в студии до поздней ночи, минутная задержка дома, а затем мимолетное ночное увлечение. Все свелось к одному.

В какой-то степени то, что происходит между Мирой и Максом для меня в новинку. Они заботятся друг о друге, даже когда оба находятся на грани. Находят время в ежедневной рутине на то, чтобы просто спросить: «Как дела?». Слова Миры о том, что они семья, с каждым днем становятся для меня все более понятными. Мой же максимум это разговор с сестрой раз в неделю, а потом вновь забытье и одиночество. Кажется, я потерялся в нем, хотя и никогда не мечтал о таком образе жизни. Раньше у меня были цели, разбившиеся о суровую реальность.

– У нас традиция сталкиваться на кухне? – раздается позади меня голос.

Я оборачиваюсь и вижу перед собой Миру. Она достает из холодильника пакет с соком, наполняет кружку и делает глоток. Ее кудрявые волосы спутались в некоторых местах, под глазами залегли синяки, будто она не спала уже несколько дней. Облегающая белая майка открывает вид на обнаженные руки, покрытые татуировками, а на бедрах свисают пижамные штаны.

– Не спится? – спрашиваю я.

– Вроде того, – ее голос звучит хрипло. – Никогда не отличалась крепким сном. Я думала ты вместе с Максом.

– Избавь меня от его душевных излияний хотя бы на один вечер.

Сегодня после того, как я привез ее утром на работу, мы еще некоторое время поболтали, а потом Мира стала боссом и от ее веселости не осталось и следа. Я же слонялся весь день по городу и делал снимки, только чтобы скоротать время. И еще, чтобы держаться от нее подальше.

– Все самое интересное впереди, – она хихикает.

Я улыбаюсь. Мой взгляд скользит по ее рукам и трем татуировкам. Стоит перестать сравнивать прежнюю Миру и ту, что стоит передо мной. Я ожидал увидеть тихую серую мышку, а не яркую девушку, чей острый язык режет острее бритвы. И все же…

– Давно начала бить татуировки?

Она опускает взгляд на свои руки и едва заметно вздрагивает. Мира задумчиво проводит кончиком пальца по браслету из пионов на предплечье, а затем закусывает губу. Ее грудь вздымается чуть быстрее, и она будто погружается в какие-то воспоминания, но потом на ее губах появляется легкая, но натянутая улыбка.

Она пожимает плечами.

– Скажем так, я решила внести в свою жизнь немного изменений, – ее голос звучит напряженно.

– А как же следовать проверенному пути? Не ты ли предпочитаешь из раза в раз пить один и тот же вид кофе?

Несмотря на улыбку, в ее глазах появляется грусть.

– Я бы могла сказать, что даже тщательно распланированная жизнь не может преподнести сюрпризов, но к сожалению, это не так.

– И что же это за изменения?

– Я стала сильней.

Между нами повисает молчание. Мира крутит в одной руке кружку с соком, а другой продолжает водить пальцем по татуировке. А я понимаю, что за ее словами скрыто намного большее, чем она пытается показать.

Мира поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

– Спокойной ночи, Богдан, – тихо произносит она и, развернувшись, направляется к себе в комнату.

***

На следующее утро я просыпаюсь от детского веселого смеха. Сначала мне кажется, что это галлюцинации или же очередной кошмарный сон, снившийся мне полтора года назад. Но затем раздается звонкий смех Миры, и я открываю глаза. Протянув руку, беру с тумбочки телефон и смотрю на время. Девять утра. Я проспал пробежку, так как полночи не мог уснуть и занимался обработкой старых фотографий, отложенных в дальний ящик.

Надеваю спортивные брюки, майку и плетусь к двери. Мне срочно нужна убойная доза кофеина. Пусть и приготовленного в домашних условиях.

Стоит мне выйти в гостиную, как в меня врезается светловолосый ураган. Маленькая девчушка лет шести поднимает голову и смотрит на меня пронзительным взглядом голубых глаз. На ее губах счастливая улыбка, а верхнего переднего зуба не хватает.

– Привет, – хихикнув, произносит торнадо.

Я несколько раз моргаю.

– Аня, иди сюда! – кричит из коридора Мира. – Ты где?

Она подходит к нам и становится рядом с ребенком.

– Мы тебя разбудили? – Мира кладет руку на плечо ребенка.

– А как тебя зовут? – в эту же секунду спрашивает девочка.

– Богдан, – я растерянно поднимаю взгляд на Миру, а затем вновь опускаю.

– Я тебя раньше не видела.

Я почесываю затылок. Я еще не до конца проснулся и плохо соображаю. Заметив, мое замешательство, Мира обеими руками берет Аню за плечи и наклоняется к ней.

– Беги в гостиную, я сейчас приду.

– Я включу «Хортона»! – Аня так громко восклицает, что этот звук отдает болью в висках.

– Кто бы сомневался, – бормочет Мира.

Девочка убегает, а Мира, откинув распущенные волосы за спину, смотрит на меня.

– Прости, я не думала, что наша встреча выйдет слишком громкой.

– Не бери в голову, я все равно уже вставал. Аня? Дочка Поли?

Мира кивает.

– Я сегодня подрабатываю няней.

– А где Макс? В раю наступило перемирие?

– Как бы не так. Полина вылетела как ошпаренная из квартиры, лишь бы и на секунду с ним не столкнуться.

– Понятно. Чтобы все переварить мне нужен кофе. Но сначала холодный душ.

Мира кивает и уходит в гостиную, а я направляюсь в ванную. Включаю воду и регулирую температуру до прохладной. Мне определенно надо взбодриться. Быстро приняв душ и приведя себя в порядок, я выхожу в гостиную и передо мной открывается слишком странная картина, из-за которой мне становится понятно, что я все еще сплю.

Из динамиков на всю громкость поет Тейлор Свифт, Мира, взявшись за руки с Аней танцуют и кружат вокруг друг друга. Затем, сделав вид, что у них в руках воображаемый микрофон, начинают подпевать песне. Я улыбаюсь: даже сквозь музыку слышен детский голосок Ани и то, как она шепелявит.

Заметив меня, Мира берет телефон и убавляет громкость.

– Думаю, сегодня здесь будет довольно шумно, – произносит она запыхавшись.

Ее щеки покраснели, а глаза горят огнем и радостью, которых я в них раньше не видел.

– Не имею ничего против, но мне определенно нужен кофе.

Иду в кухню и включаю кофемашину.

– А ты парень Миры? – со всей детской наивностью спрашивает Аня, влетая в кухню.

– Ты с чего это взяла? – восклицает Мира из гостиной.

Аня садится на стул и поправив свою пышную юбку, не сводит с меня пристального взгляда.

– Я его раньше никогда не видела. И я слышала, как ты разговаривала с мамой, – она беззаботно пожимает плечами.

Мира влетает в кухню.

– Так значит ты меня обсуждаешь с Полиной? Ну и на какой стадии сейчас твоя симпатия? – я поигрываю бровями.

Смех так и рвется наружу.

Мира раздраженно фыркает.

– Не раздражай меня с самого утра, – она бросает на меня предостерегающий взгляд и поворачивается к девочке. – А ты не подслушивай взрослые разговоры, кукурузка!

– Я ничего не подслушивала, – Аня хмурится. – Вы с мамой громко разговариваете. Я сама слышала, как ты сказала, что Богдан изменился и он очень даже ничего.

Я пытался. Честно пытался сдержать смех, но в такой ситуации – это просто невозможно.

Лицо Миры заливается краской и она закрывает глаза, а для верности также прикрывает их рукой.

– Гадство, – бормочет она.

– Гадство! – с улыбкой повторяет Аня.

Мира вскидывает руку и указывает на девочку.

– Забудь! Иначе твоя мама больше не позволит нам весело проводить время, – она смотрит на Аню серьезным взглядом, и та сразу кивает.

Девочка возвращается в комнату к мультфильму, а Мира пригвождает меня пристальным взглядом к месту. Она подходит ближе и вскидывает голову.

– Даже не думай ничего на свой счет.

– Конечно. Она же ребенок и ничего не понимает, – я пожимаю плечами и всем своим видом показываю, что мне все равно.

Мира на секунду облегченно выдыхает.

– И все же, как говорится: «Устами младенца глаголет истина», – беру кружку с кофе и делаю глоток обжигающего напитка.

Опершись спиной на столешницу, расслабленно улыбаюсь, хотя вновь хочется смеяться. Реакция Миры на непредвиденные ситуации просто бесценна. Ее брови нахмурены, губы плотно сжаты.

– Не переживай, твой секрет умрет со мной, – я подмигиваю ей.

Она хмыкает.

– Думаю это произойдет очень скоро.

Мира разворачивается и уходит в гостиную. А я не могу перестать улыбаться.

Она противоречива. От нее могут быть проблемы. Точнее, они определенно будут. И все же, не обожгись я много лет назад, возможно сейчас я бы не избегал ее и делал вид, что общение с этой сумасшедшей девушкой мне приятно.

Глава 14

Мира

«Когда мы разговариваем, ты включаешь громкую связь?!!!»

«Иногда. Порой телефон неудобно держать, а что?»

«Просто ставлю тебя в известность, что современные технологии дошли до создания наушников, так что будь добра, в следующий раз включай их!»

«Да что случилось?»

«Просто твоя дочь разболтала Богдану о нашем разговоре. Теперь этот идиот ходит и ухмыляется как самодовольный павлин»

«Неужели вы сдвинетесь с мертвой точки».

С губ почти слетает очередное ругательство, но я вовремя прикусываю щеку. Еще парочка новых выражений и я отправлюсь на собрание в детский сад вместо Полины. Убираю телефон в задний карман джинсов.

Сажусь на диван рядом с Аней и смотрю как слон из мультфильма несется сквозь джунгли с одуванчиком в хоботе от злобного стервятника. Аня поджимает под себя ноги и, обхватив ладошками коленки, сжимает их. Она видела этот мультфильм сотню раз, но каждый просмотр у нее впечатления как в первый. Придвигаюсь ближе и обнимаю ее за плечи. Она кладет голову мне на грудь и безотрывно продолжает смотреть мультфильм.

Надо намекнуть Полине, что пора бы уже показать что-нибудь новое. Хотя тут скорее надо винить меня: ко всему странному эту крошку я приучаю сама.

Поля позвонила с утра и попросила посидеть с Аней, так как самой срочно надо было принять клиентку в салоне. Затем вылетела из квартиры как ошпаренная, когда узнала, что в скором времени вернется Макс.

С этим ярким и жизнерадостным ребенком мне хочется изучать все, что я сама пропустила в детстве. Пусть подруга порой жалуется, что я балую ее, но раз уж у меня самой никогда не будет семьи, почему я не могу любить Аню и дарить ей радость?

Перевожу взгляд на окно: дождь уже закончился и бесконечные тучи, затягивавшие небо почти неделю, постепенно рассеиваются. Из-за облаков появляется солнце.

– Может пойдем погуляем? – спрашиваю я.

– Качели? – глаза малышки загораются веселыми искорками.

– Только если пообещаешь не говорить в садике плохих слов, – прищурившись смотрю на нее и легонько щелкаю по носу.

Аня энергично кивает. Ближе к середине мультфильма к нам присоединяется Богдан. Я стараюсь не смотреть на него, чтобы лишний раз не вспылить. Благодаря отменному слуху Ани он узнал то, что я предпочла бы скрыть. По факту я не сказала Поле ничего откровенного. Когда она спросила, как у нас обстановка дома, я рассказала все как есть: у нас перемирие. Мы разговариваем, шутим и отчасти мне приятно проводить с ним время. Нет ничего страшного, если я признаю, что Богдан изменился. Вот только из уст Ани это звучало в совершенно другом подтексте.

Когда в вымышленном мире мультфильма наступает счастливый конец, Аня вскакивает с дивана, и я выключаю телевизор. Она поправляет свою пышную юбку и два хвостика на голове, а затем поворачивается к Богдану:

– Ты пойдешь с нами? – спрашивает она, смотря на меня своими бездонными голубыми глазами.

Господи, она дочь своей матери.

– Нет, – отвечаю я вместо Богдана.

Он вскидывает брови и с ухмылкой смотрит на меня.

– Ты занят, забыл? – с нажимом спрашиваю я.

– О, я совершенно свободен, – он встает с другого конца дивана и проводит рукой по темным волосам.

– Ты не пойдешь!

– Цитируешь Гендальфа? – он цокает языком.

Из меня вырывается смешок, и я тут же прикрываю рот рукой.

– Я принимаю твое предложение, – Богдан улыбается Ане. – Пойду переоденусь.

Он уходит к себе, а я наклоняюсь и смотрю на маленькую предательницу.

– Ты же помнишь, что нельзя приглашать незнакомых людей?

Она хмурится.

– Но мама сказала, что Богдан наш друг, – сколько упрямства.

***

Мы не спеша идем по городу. Солнце приятно припекает спину, и я расстегиваю джинсовку. Аня оббегает лужи, чтобы не намочить новые туфельки и кружится напротив витрин магазинов. Я улыбаюсь, смотря на нее и чувствую, как в груди все наполняется теплом, заполняя собой пустые уголки.

Богдан же идет рядом со мной, то и дело снимая Аню на камеру. Она иногда кривляется, улыбается и позирует ему.

Он вешает фотоаппарат на плечо и подстраивается под мой шаг.

– А где ее отец? – спрашивает Богдан.

– От всего сердца надеюсь, что очень далеко.

Он хмурится.

– Костя совершил непростительную ошибку, поэтому поступил так, как требовала его истинная сущность – бросил семью. Ане было три года.

Глаза Богдана распахиваются от удивления, но это чувство быстро сменяется чем-то другим. Похожим на злость. Он сильно сжимает челюсть, и я замечаю, как ходят желваки на его лице. Пальцы Богдана впиваются в ремень от камеры, а тревожный взгляд устремляется на Аню.

– Он бил их? – в его голосе отчетливо слышно напряжение.

Я тяжело вздыхаю.

– Аню нет. Только Полину. Если честно я бы не хотела об этом говорить. Самое главное – все закончилось и теперь они обе в безопасности.

Он задумчиво кивает.

– Да, это самое главное.

Восстановление после ухода Кости далось тяжело. Аня видела, как он накинулся на Полину. Все произошло в день ее рождения. Такая малышка, а уже видела слишком много боли. Она помнит папу и раньше спрашивала о нем, но со временем вопросы прекратились, а мимолетные воспоминания утратили свою силу.

Мы доходим до парка. Так как летний сезон официально закончился, то большинство аттракционов закрыто. Можно ходить по аллейкам и наслаждаться тишиной, не опасаясь, что безумная толпа туристов тебя снесет. В кассе беру билеты сразу на несколько каруселей. Аня никогда не ограничивалась чем-то одним.

Она подбегает ко мне и я вручаю ей заветную карточку.

– Спасибо, – взвизгивает она и крепко обнимает меня.

Мы с Богданом садимся на лавочку напротив аттракциона и наблюдаем за тем, как малышку пристегивают ремнями безопасности. Она машет мне рукой и я отвечаю ей тем же.

– Ты очень странная девушка, – вдруг говорит Богдан.

На этот раз в его голосе не слышно издевок.

– Очередной фирменный комплимент? – я прищуриваюсь из-за слепящего солнца.

Он улыбается.

– Когда мы встретились ты буквально пронзила меня гневным взглядом. Я и правда думал, что мне лучше собрать свои вещи и переехать в гостиницу.

– Но твое желание быстро пропало.

– Потом я посмотрел на вас с Максом и ты вновь открылась с другой стороны. Вы и правда семья.

Может мне кажется, но голос Богдана становится отстраненным и в нем слышится тоска.

– Ну и вишенка на торте. Еще одна твоя грань: ты неплохо справляешься с детьми.

Я пожимаю плечами.

– Ладно, это и правда звучит как комплимент.

Он отвешивает мне поклон рукой.

Богдан видел так много за это время, а я совсем ничего о нем не знаю. Нет ничего плохого в том, чтобы узнать человека, с которым мне предстоит прожить еще месяц, немного лучше.

– Почему ты переехал в Америку? – спрашиваю я.

– Если вкратце, то я рассчитывал, что там добьюсь всего, чего не мог получить здесь.

– И у тебя это получилось?.. – сама не знаю, то ли спрашиваю, то ли утверждаю.

По словам Макса, у Богдана в Нью-Йорке все прекрасно.

– В плане работы? – он крутит в руках крышку от объектива. – Да, я бы сказал превосходно. Я сотрудничаю с известными журналами, провожу выставки, плюс ко мне часто обращаются модели для частной съемки.

– Это несомненно самый главный плюс.

Он бросает на меня насмешливый взгляд.

– Один из них. Больше всего мне хотелось выбраться отсюда. Добиться большего. Дышать полной грудью и жить по своей воле, а не по чьей-то указке.

– Точно, бейглы, модели и город в котором не знают, что такое передышка.

– Из твоих уст это звучит так, будто я живу в аду.

– Нет. Просто… Не знаю, иногда я задумываюсь о том, каково это жить в большом городе и понимаю, что лишиться элементарных мелочей вроде прогулки с ребенком по парку и побыть в тишине – это не тот риск, на который я готова пойти.

– И все же можно попробовать.

– Да, но…

– Ты предпочитаешь идти по проверенному пути.

– Именно. Это безопасно.

– Каждый из нас сам выбирает путь, которым ему следовать.

Он вновь становится задумчивым.

Так странно. Богдан рассказал о работе, Нью-Йорке, но я ничего не услышала насчет семьи. Будто там он совсем один. Хотя, чему удивляться, по последним данным они с Таней расстались.

Аня подбегает к нам, крепко сжимая в руках карточку. Ее волосы после качелей слегка растрепались, и я приглаживаю их. Она в нетерпении вертит головой из стороны в сторону.

– Тяжелый выбор? – я улыбаюсь.

– А мы можем пойти на самую высокую горку? Я ведь уже большая!

Богдан смеется.

– Если об этом узнает твоя мама, то мне несдобровать. Так что давай не будем так рисковать.

– Но Мира!

– Поверь, ты меня не переубедишь. Пошли, полетишь в космос, – я киваю на следующий аттракцион.

Она соглашается и резво направляется в сторону качелей.

– Ты часто с ней сидишь? – спрашивает Богдан.

– Хотелось бы, но нет. Я пропадаю сутками на работе или на репетициях. Стараюсь выкраивать хоть пару часов по выходным, чтобы дать Поле отдохнуть и добровольно соглашаюсь смотреть Хортона.

– Я заметил, – он снимает камеру с плеча и делает наводит ее на Аню

Она как раз пролетает мимо нас на комете. А затем он переводит камеру на меня и делает несколько снимков. От неожиданности я не успеваю закрыть лицо или отвернуться.

– Не вздумай! – вскидываю руку и прикрываю объектив.

– Почему? Ты хорошо получаешься.

– Ты ни разу меня не снимал! Откуда тебе знать? И я не люблю фотографироваться.

– Может ты просто еще не попадала в умелые руки фотографа, – он подмигивает мне. – Доверься мне.

– О нет. Даже не начинай отпускать свои пошлые шуточки.

Я все еще прикрываю объектив рукой и упрямо смотрю на Богдана. Он прищуривается, но затем поднимает руки, показывая, что сдается. Но стоит только мне расслабиться и отойти на пару шагов, как он вновь поднимает камеру и снимает меня. Раздается череда щелчков затвора.

– Богдан! – я впиваюсь в него взглядом.

Он продолжает делать снимки. Закрываю лицо руками, но и это не помогает. Только спустя пару мгновений наступает тишина. Я не убираю руки от лица, всего лишь приоткрываю пальцы и выглядываю из-за них. Богдан делает еще один кадр, а затем вешает фотоаппарат на плечо.

– Вот видишь, ты побывала в опытных руках, – на его губах играет самодовольная улыбка.

Я вспыхиваю и не знаю, чего хочу больше: наорать на него или рассмеяться.

– Надо же, я сделал так, что ты потеряла дар речи. Я определенно иду в правильном направлении.

***

Богдан

Мы заходим домой и, разувшись, я сразу иду в гостиную. Ноги гудят, плечи ноют от того, что Аня сидела на них последний час нашей прогулки, так как она устала. Сажусь на диван и облегченно выдыхаю.

– Я приготовлю ужин, – говорит Мира. Она становится напротив меня. – Паста?

– Если мне не придется отсюда вставать, то я согласен даже на холодный омлет, – бормочу я.

– Думаю его ты как раз и будешь есть, – она язвительно улыбается.

– А мороженое? – Аня впивается в нее взглядом.

Малышка садится рядом со мной и рожки на ее ободке качаются из стороны в сторону.

– После нормальной еды. У нас уговор! – впервые за день я вижу твердость во взгляде Миры.

– Но…

– Кукурузка, не начинай. О чем мы с тобой разговаривали? Если ты дала обещание, его надо выполнять.

Аня обреченно выдыхает, а затем кивает с поникшим видом. Я улыбаюсь.

Мира уходит на кухню, мы же с малышкой остаемся в гостиной и о чудо, что же она включает? Правильно – «Хортона». Интересно, сколько раз она его уже посмотрела. Еще днем я убедился в том, что она знает все диалоги наизусть.

Аня облокачивается на мою руку и завороженно наблюдает за тем, как слон просыпается. Я приобнимаю ее за плечи и она устраивается поудобнее.

Сегодня я провел свой день крайне необычным образом. Это было… Странно? Потрясающе? Дико? Не знаю.

Мы катались на аттракционах, ели сладкую вату, кормили голубей. Даже спрятались под заброшенным пирсом от внезапно нахлынувшего дождя. Я смеялся вместе с Аней, держал ее за руку и участвовал в каждом безумном предложении, которое она озвучивала.

Я не первый раз сижу с детьми. Майк с Нэнси доверили мне Рона, когда ему едва исполнился год. И я с радостью провожу время с этим маленьким сорванцом. Но сегодня было что-то необычное. Будто платина, которую я выстраивал последние несколько лет, внезапно начала давать трещину. Картинки прошлого, то чего я так давно хотел, вдруг на мгновение стали реальностью. И я не знаю, рад я этому или нет.

Детская ручка падает на мою ногу и опустив взгляд, я вижу, что Аня заснула. Ее губы слегка приоткрыты, а грудь равномерно вздымается. Я придерживаю ее голову и аккуратно выбираюсь из-под нее. Укладываю головой на подушку, беру с другой стороны дивана плед и накрываю ее. Неосознанно касаюсь маленькой ручки, и Аня на пару секунд сжимает мои пальцы в руке.

И тут в глубине меня, что-то надламывается.

Маленькая, беззащитная и светлая.

Сердце болезненно сжимается. Провожу рукой по волосам и оглядываюсь, переводя дыхание.

– Спит? – шепотом спрашивает Мира.

Я резко оборачиваюсь. Она так тихо зашла, что я даже не заметил.

– Да. Видимо аттракционы сделали свое дело.

– Либо кто-то не хотел ужинать, – она едва уловимо усмехается. – Паста готова.

Она вытирает влажные руки полотенцем.

Аппетита совсем нет. Слишком много воспоминаний. Несбывшихся надежд. Слишком много эмоций.

– Я… Наверное, мне лучше пойти прогуляться, – смотрю на часы на руке. – Думаю в клубе сейчас как раз все только начинается.

Радость в глазах Миры гаснет в ту же секунду, как только лживые слова слетают с моих губ. Она моргает и едва уловимо кивает головой. Когда же она вновь смотрит на меня, то в привычном взгляде карих глаз больше нет теплоты.

– Да, ты прав. Желаю хорошо провести время.

Мира бросает взгляд на Аню, а затем разворачивается и уходит, оставляя меня одного.

Я знаю, что совершаю ошибку. Не знаю какую, но я определенно совершаю ошибку. Но также я понимаю, что мне надо убраться отсюда.