Текст книги "Удивительное прозрение"

Автор книги: Кейт Проктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Кейт Проктор
Удивительное прозрение

Глава первая

«Все будет хорошо», – с глубоким вздохом как заклинание повторила Бет Миллер, когда за ней закрылась дверь кабинета директора клиники. По дороге сюда она чувствовала себя еще вполне сносно. Волновалась, конечно, но держала себя в руках. Сейчас же, похоже, самообладание вот-вот ей изменит.

Бет подошла к окну. Внешне она выглядела как обычно – преуспевающая модель, собранная и красивая: высокая стройная фигура в шелковом платье светло-шоколадного тона, рыжевато-золотистые волосы закручены на затылке небрежным элегантным узлом. Но внутри у нее царил полный разлад: ну как примириться с причиной, приведшей ее в эту шикарную ультрасовременную клинику города Пальмы! Однажды она поклялась никогда не возвращаться в столицу острова Мальорка, тем не менее последние пять лет жила именно здесь.

Правда, дом ее находился в Полленсе, на севере острова, а не здесь на юге, где все было чужим, где… Хватит, сколько можно вспоминать об одном и том же! Это запоздалый шок так на нее действует, подумала Бет. Жаль, что не удалось воспользоваться услугами городской больницы Полленсы, впрочем, и у этой клиники отличная репутация… Все будет хорошо!

– Бет?

Она замерла.

Звук голоса, произнесшего ее короткое имя, пробудил в глубинах души тревожный отклик.

– Боже мой! Это ты?

От этого глубокого, с легким акцентом, такого знакомого голоса у Бет в жилах застыла кровь. Это воображение, наверное, сыграло с ней злую шутку, подумала она, не поверив своим ушам. Видно, пережитый шок оказался сильнее, чем она считала, и теперь сознание так жестоко над ней насмехается.

Она обернулась, отказываясь верить, что момент, о котором она шесть лет не хотела даже думать, наступил. Именно сейчас, в такую трудную для нее минуту!

Навстречу ей, словно видение из кошмарного сна, шел Хайме Кабальерос.

– Я, конечно, насторожился, услышав фамилию Миллер, – снова донесся до нее голос с такой незабываемой хрипотцой. – Но потом решил, что, вероятно, это просто совпадение.

Тысячи гневных слов готовы были вырваться у Бет. Но произнесла она, к своему удивлению, совсем другое.

– К нашему обоюдному сожалению, это не совпадение, – холодно сказала она и посмотрела подошедшему мужчине в лицо. Взгляды их встретились. Под напором нахлынувших воспоминаний дыхание у нее перехватило. С замиранием сердца смотрела она на Хайме, пытаясь отыскать перемены, которые делали бы его чужим… Но напрасно. В его манере держаться была все та же характерная для него отстраненность, граничившая почти с надменностью. Совершенные черты лица обладали все такой же захватывавшей дух привлекательностью.

– К сожалению? Искренне надеюсь, что это не так. – Глаза его на мгновение сердито сверкнули, что явно противоречило холодному тону.

«Да, – думала Бет, едва дыша, – ничего не изменилось…» А меньше всего его знойные карие глаза с зелеными проблесками, напоминающие в момент страсти темнеющие глубины штормового моря. Бет невольно тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

– Видишь ли, ты выбрал неудачное время. – Она снова удивилась спокойствию произнесенных слов и оторвала взгляд от его волнующих глаз. – Я жду здесь консультанта.

– Знаю, – спокойно ответил он. – Я и есть этот консультант.

Бет покачнулась и тут же ощутила на плечах его крепкие руки.

– Думаю, тебе лучше сесть, – сказал Хайме и повел ее к кожаным креслам, стоявшим в углу комнаты по обеим сторонам низкого столика. Усадив ее в одно из них, он опустился в другое.

Бет сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но в голове царили хаос и смятение.

– Бет, может, выпьешь чего-нибудь? Кофе, чаю или чего-нибудь холодного? Я распоряжусь.

Она судорожно потрясла головой.

– Я ничего не хочу! – охрипшим от волнения голосом воскликнула она. – Мне нужно только узнать, подтвердился ли диагноз доктора Переса насчет аппендицита.

– Да, – ответил Хайме. – Обследование твоего сына показало, что у него почти хрестоматийные симптомы аппендицита.

– Его будут оперировать? – чуть ли не шепотом спросила Бет.

Слова «твоего сына» гулким эхом отозвались в ее сознании. «Есть ли у Хайме дети?» – снова спросила она себя. У него и той женщины, имя которой она так и не удосужилась узнать?

– Да. Возможно, послезавтра, – ответил Хайме спокойным профессиональным тоном, милосердно прервав тревожный ход ее мыслей. – Бет, твой доктор, думаю, объяснил положение и успокоил тебя. Хотя я понимаю, что, как и любая мать, у которой заболел ребенок, перестать тревожиться ты не сможешь. Для этого здесь я – чтобы ответить на любой твой вопрос или объяснить что-то, в чем ты не уверена. – Он умолк и, сжав губы, взглянул на Бет, которая сидела отвернувшись. – Если желаешь поговорить с другим хирургом, я могу это устроить.

– Мне все равно, с кем говорить, – солгала Бет. От усилий привести в порядок свои смятенные чувства она ощущала слабость и легкое головокружение. – Мне просто нужны факты.

Хайме кивнул и тем же спокойным профессиональным тоном принялся рассказывать, в чем заключается операция, стараясь говорить понятно, когда чувствовал, что ей что-то не ясно.

Бет поборола свою недоверчивость и внимательно вникала во все, что он говорил, потому что сейчас его слова значили для нее больше самой жизни. Однако часть ее внимания отвлекалась со слов, которые произносил Хайме, исключительно на него самого.

Сейчас она уже видела, что за прошедшие годы он изменился. Мягкие черты лица молодого человека обрели зрелость и почти скульптурную твердость. Если в двадцать шесть лет он был просто красив, то теперь, в тридцать два, в его внешности таилась какая-то темная опасная сила. А то, что она подметила мелочи, свидетельствовало о переменах и в ней самой.

Шесть лет назад она была бы в состоянии оценить фирменный крой его темных льняных брюк или безупречное качество шелковой рубашки. Тогда у нее не было этих бесполезных познаний, которые она с тех пор приобрела… В своей невинной простоте она просто любила его, любила всеми фибрами души.

Хайме закончил объяснения и, помолчав, спросил:

– Есть еще вопросы?

– Да нет, вроде все понятно. – Не имеет значения, что у нее творится в голове, с облегчением подумала Бет. Хорошо хоть, что ей удается что-то вразумительно отвечать.

– Если возникнут еще какие-нибудь вопросы, не стесняйся, дай мне знать.

– Очень любезно с твоей стороны, – натянуто произнесла Бет. – Спасибо.

– С твоим сыном сейчас сидит, кажется, бабушка?

Бет обомлела. Неужели все это происходит не во сне?

– Да.

– Хорошо, что в трудную минуту у тебя есть поддержка.

– Не знаю, что бы я без нее делала, – по возможности спокойно ответила Бет, несмотря на царившее в душе смятение. Что он видел? Что знает?

– Если бы меня не вызвали срочно к тяжелобольному, я бы осмотрел твоего сына перед разговором, – сказал Хайме, будто отвечая на ее молчаливый вопрос. – Я успел только переговорить с бригадой педиатров, которые его осматривали. К сожалению, я не знаю возраста твоего сына и даже его имени.

– Его зовут Джейси, – сказала Бет, не в силах скрыть враждебность тона. «Хайме Карлос – так я назвала его в какой-то отчаянный момент в память об отце».

– Необычное имя.

– Может быть, – ответила она, пытаясь преодолеть ощущение, что все это не может происходить с ней. – Но его зовут именно так.

– А сколько ему лет?

– Пять… В апреле исполнилось пять, – сказала Бет, глядя ему в глаза.

Тело Хайме заметно напряглось. От лица отхлынула кровь. Скрыть это было невозможно. Он сделал запоздалую попытку не выдать сверкнувшую в глазах ярость, но было слишком поздно.

Бет заметила и была потрясена до глубины души: такая же ярость горела в его глазах в тот день шесть лет назад. Воспоминание об этом пронзило ее болью.

– Могу заверить тебя, Бет, твоему сыну будет оказана здесь вся необходимая помощь. Все будет хорошо.

– Не сомневаюсь, – безучастно пробормотала она. А потом, в отчаянии осознав наконец, что все происходящее не кошмарный сон, а реальность, убежденно повторила про себя, что все будет хорошо. Но мысль, что снова приходится положиться на человека, который однажды жестоко обманул ее доверие, была невыносима.

– Непохоже, что ты в этом убеждена, – осторожно заметил Хайме. – Бет, если проблема во мне, лучше…

– Нет никакой проблемы, – солгала она, прервав его. – Из двух зол, как говорится… не так ли, Хайме? Каким бы ты ни был, специалист ты классный, я уверена.

– Бет, мы не можем… – Его прервал телефонный звонок. Он подошел к столу, поднял трубку и назвал себя. – Да, хорошо, – сказал он по-испански. – И кофе бы не помешал. Спасибо. – Он снова повернулся к Бет. – Мальчику надо провести положенные обследования, так что его бабушку приведут сейчас сюда. – Он взглянул на часы. – Я могу немного задержаться, чтобы ответить на ее вопросы, но если ты предпочитаешь побыть с ней одна…

– Нет, пожалуйста… не уходи, – запинаясь, попросила Бет. Желание, чтобы Розита услышала его профессиональное мнение, пересилило все остальные соображения. – Вдруг ей захочется о чем-нибудь спросить тебя.

– Ты отлично справляешься сама, Бет, – заметил Хайме. Легкая улыбка впервые тронула его губы. – Сколько бы мы, врачи, ни твердили, что для тревоги нет оснований, ты, как мать, будешь…

Его прервал стук в дверь.

– Войдите! – крикнул он.

В комнату вошла женщина с подносом. Позади нее Бет увидела полноватую фигуру другой женщины и вскочила с кресла.

– Розита! – воскликнула она и бросилась в родные ласковые объятия.

– Что поделаешь, дорогая! Не пощадила тебя судьба, – сочувственно сказала женщина и повернулась к Хайме.

Бет тоже обернулась и увидела, с каким недоумением он смотрит на пожилую женщину.

– Сеньора Рубио? – не веря своим глазам, произнес он.

– Да. – Розита отпустила Бет и шагнула к Хайме, вглядываясь в его озадаченное лицо. – Я только несколько минут назад узнала имя владельца этой клиники, – призналась она, не оставляя сомнений, что это имя ей знакомо.

Хайме коротко поклонился и подошел к ней, протягивая руку.

Пока они обменивались рукопожатием, Бет пыталась понять реакцию Хайме при виде Розиты. Вдова знаменитого испанского художника, Розита была хорошо известна. Все знали также, что авиакатастрофа, трагически оборвавшая жизнь Мигеля Рубио, унесла одновременно и жизнь его двадцатилетней дочери Манолиты – единственного ребенка четы Рубио. Бет вспомнила, что Хайме знал о смерти ее родителей. Так почему же он ожидал увидеть совсем другую бабушку?

– С тобой все в порядке, Бет? – повернувшись к ней, спросила Розита.

Бет кивнула, не в состоянии говорить из-за подступивших слез.

– Боюсь, от моего присутствия Бет не стало легче, – заметил Хайме. – Но разрешите мне заверить вас, сеньора, ваш… этот мальчик получит всю необходимую помощь, как я уже говорил Бет.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – ответила Розита, метнув обеспокоенный взгляд на Бет. – Мне сказали, что диагноз аппендицита подтвердился.

– Да. Разрешите мне повторить то, что я только что говорил Бет.

К тому времени, как он закончил свои разъяснения, Бет справилась со слезами, но мысли ее по-прежнему были в смятении.

– Извините, – сказала она и промокнула глаза платком, который ей дала Розита. – Я…

– Извинить? – негодующе воскликнула пожилая женщина. Она отвела Бет к креслу и села сама. – Выплакаться никому не вредно.

– И чашечка крепкого хорошего кофе тоже не повредит, я думаю. – Хайме разлил черный дымящийся кофе и подал обеим женщинам.

Он улыбнулся, передавая Розите кофе. И в этот момент та впервые поняла, что именно разбило сердце Бет, оставив в нем на долгие годы незаживающую рану. Розита была потрясена, узнав, что он является владельцем клиники. Однако после разговора с ним беспокойство, к ее удивлению, почему-то улеглось.

Большая часть того, что она о нем слышала, относилась к разряду сплетен, но были и бесспорные факты. Например, его аристократическое происхождение. Даже не зная его родословной, это сразу чувствовалось по его холодно-отстраненной манере держаться. В глубине души Розита всегда подозревала, хотя никогда не говорила об этом с Бет, что именно социальная пропасть, о которой молодая английская девушка наивно забывала, и сыграла свою роль в том, что он так жестоко ее покинул.

Кроме того, из многочисленных историй о якобы разбитых им сердцах одна уж точно была достоверным фактом. Эту тему она тоже никогда не обсуждала с Бет… Однако, когда Хайме улыбнулся, его удивительно красивое лицо так преобразилось, что, сколько Розита в него ни вглядывалась, она не находила в нем ничего, кроме истинного благородства и чистоты…

– Сеньора, – обратился к ней Хайме, неверно истолковав ее пристальный взгляд, – если у вас остались какие-то вопросы, пожалуйста, спрашивайте, не стесняйтесь.

– В данный момент у меня нет больше вопросов, – ответила Розита. Ее одолевало двойственное чувство к этому человеку, едва не погубившему девушку, которую она любила как собственную дочь. Видно, срабатывало ее пресловутое шестое чувство, с раздражением подумала она. Но потом успокоилась, вспомнив, что в отношении людей оно пока ее не подводило. Розита перевела взгляд на Бет, и сердце у нее сжалось от боли при виде ее страдальческого лица. – Мы уверены, – бодро сказала она, – что Джейси попал в прекрасные руки.

– Да, правда, – подтвердила Бет.

Все остальные соображения по сравнению со здоровьем Джейси не имели значения.

– Чтобы не мучить мальчика еще одним осмотром, я поговорю с бригадой, которая исследует его сейчас. А завтра посмотрю его сам, – сказал Хайме. – Вам, наверное, есть о чем поговорить друг с другом, а мне нужно заглянуть к одному больному. – Он слегка поклонился. – Вернусь через полчаса, но если вам что-то будет нужно, просто поднимите трубку.

Дверь за ним закрылась. Розита взяла Бет за руку.

– Дорогая, трудно представить, что тебе пришлось пережить, столкнувшись с Хайме, да еще при таких обстоятельствах, – грустно заметила она. – Но сейчас мы должны думать только о Джейси и о том, как нам справиться с такой бедой.

– Да, о Джейси, – в каком-то оцепенении проговорила Бет. – Бедный мой малыш! – прерывающимся голосом воскликнула она. – Он так храбрился… – Слова оборвались рыданием.

Розита вскочила со своего места, села на ручку кресла Бет и обняла ее.

– Дорогая, с ним будет все в порядке, – нежно успокаивала она ее. – Ты же сама в этом уверена, правда?

Бет кивнула, пытаясь взять себя в руки.

– Это единственное, в чем я, слава Богу, уверена, – тихо сказала она. – А больше ни в чем, – добавила она с отчаянием в голосе. – Розита, с момента, когда в комнату вошел Хайме, я не в состоянии нормально думать… Это были не только шок и растерянность… Я совершенно не понимаю, что у меня творится в голове. Каждый раз, как я что-то говорила…

– Бет, послушай, – решительно прервала ее Розита. – Конечно же, это шок! Только вчера у тебя было все спокойно, а сегодня ты приехала сюда в машине «Скорой помощи» и сразу наткнулась на отца своего ребенка… Да от такого просто свихнуться можно!

– Ты права, – вздохнула Бет. – Нужно время, чтобы все это переварить.

– Боюсь, что времени у тебя как раз и нет, – озабоченно заметила Розита. – Судя по тому, что Хайме называл Джейси «мальчиком», мне ясно, что тебе не удалось пока сказать ему правду.

– А я и не собираюсь! – вырвалось у Бет.

У нее было такое ощущение, что весь мир рушится.

– Дорогая, что ты такое говоришь! – На лице Розиты отразился ужас. Она встала. – Одного возраста Джейси достаточно…

– Ничего подобного! Он уже знает, сколько ему лет, – встревоженно перебила ее Бет. – Неужели ты не понимаешь, Розита! У Хайме есть жена и, наверное, дети. Что, ему не о ком заботиться? Да он и знать не захочет о Джейси!

– Господи! Кошмар какой-то! – простонала Розита, снова опускаясь в кресло. – Дорогая, все эти годы мы так редко упоминали его имя! И может быть, зря… Бет, у него нет жены… и детей нет.

Бет смотрела на нее с откровенным недоверием.

– Еще года четыре тому назад, а то и раньше, я могла бы тебе сказать, что он так и не женился, – грустно продолжала Розита. – Но, помимо того, что его имя было практически под запретом, рассказывать об этом не имело смысла.

Бет пыталась собраться с лихорадочно крутившимися мыслями.

– Четыре года назад? – повторила она хрипло. – Но с тех пор он вполне мог жениться!

Розита устало покачала головой.

– Два месяца спустя после помолвки его невеста умерла, – сухо сказала она.

– О, Розита… какой кошмар! – ужаснулась Бет. – Но это ведь случилось уже давно… Такой мужчина, как Хайме, наверняка нашел другую.

– Да уж, конечно, до отъезда в Южную Америку у него перебывали десятки женщин. Он оставил позади шлейф из разбитых сердец длиною с милю.

– Розита, откуда тебе все это известно? – воскликнула Бет, пораженная не столько услышанным, сколько тем, от кого это исходило.

– Вот именно – откуда? Ведь мое отношение к сплетням ты знаешь, – вздохнула она. – На какое-то время их было столько, что я благодарила судьбу за твои частые командировки. О нем даже газеты писали… – Розита умолкла, покачав головой. – Я не знаю подробностей смерти его невесты, но он переживал, кажется, тяжело… И, соответственно, плохо обходился с другими женщинами.

– Возможно, он просто искал, кто бы мог занять ее место, – предположила Бет, все еще под впечатлением от услышанного.

Розита заколебалась, но потом решила, что сейчас не время раскрывать секрет, откуда у нее эти сведения.

– Может быть, – нехотя согласилась она. – Но то, что он так и не женился, – это факт.

– О, Розита, сколько раз я представляла себе, что у Джейси есть братья и сестры, о которых он никогда не узнает… Одна мысль об этом заставляла меня страдать.

– Бедная ты моя! – вздохнула Розита. – Тем не менее у Хайме есть сын, и ты не можешь лишить его права знать об этом!

– У него нет отцовских прав! – с горечью воскликнула Бет. – Он отказался от них еще до рождения Джейси.

– Нет, Бет, ты несправедлива. Ведь он был лишен права выбора. Но как бы то ни было, Джейси – его плоть и кровь, – возразила Розита. – Не дай Бог, если ему придется оперировать ребенка, не зная, что он его сын!

– Нет, Розита, этого я не допущу. Даже с ним я бы так не поступила.

– Не сомневаюсь. Но ты ведь… – Розита нахмурилась. – Мне послышалось или ты действительно говорила, что он знает о возрасте Джейси?

Бет кивнула. Сердце у нее заныло. Она так и не смогла никому рассказать о пережитом в ту последнюю ночь унижении. Единственный человек, кто об этом знал, был Сиско Суарес, молодой студент, подрабатывающий в баре. В тяжелую для нее минуту он оказал ей дружескую поддержку. Хайме, очевидно, решил, что «бабушка» – это мать Сиско, поэтому и был так потрясен появлением Розиты.

– Но он же не мог подумать…

– Мог, Розита, мог, – устало сказала Бет. – Правда, если уж быть откровенной, то только потому, что я сама дала ему для этого повод. Мне до сих пор стыдно об этом вспоминать. Но в тот последний раз, когда мы виделись, он причинил мне такую боль, что мне захотелось отплатить ему тем же. И я сказала, что изменила ему. Но задела только его гордость… Он с радостью поверил моей лжи.

– Ты была так молода, так ужасно ранима, – грустно заметила Розита. Глаза ее наполнились слезами.

– Зато посмотри на меня теперь! – с деланной веселостью похвасталась Бет, огорченная тем, что Розита так расстроилась.

– Вижу, вижу, – с нескрываемой гордостью ответила Розита. – Иногда мне кажется, что ты даже не осознаешь, чего добилась. Тебя ведь чуть не силком затащили в мир моды, а из тебя получилась неплохая манекенщица. Ты теперь звезда мировой величины… Да, да, не изображай удивление, девочка, – усмехнулась Розита. – Много ли найдется двадцатипятилетних, кто может позволить себе не работать и жить в сравнительной роскоши, как ты?

– Но мне заплатили огромные деньги, – засмеялась Бет. – К тому же большая часть моих удачно вложенных инвестиций принесла хороший доход. Это было чистое везение!

– Ты заслуживаешь большего, – вздохнула Розита. – Дорогая, к сожалению, мне придется вернуться сегодня в Полленсу. Но завтра я постараюсь уладить дела с галереей и…

– Нет, – решительно прервала ее Бет. – Ведь Хуанита уходит в отпуск, и тебе по утрам надо быть на месте. Пусть будет так, как мы договорились. Будешь приезжать, если сможешь, днем.

– Но…

– Никаких «но»! – улыбнулась Бет. – Другое дело, если бы Джейси предстояло что-либо более серьезное, чем простая операция. Но ведь это не так. Значит, менять свои планы ты собираешься ради меня, а не из-за Джейси. А я этого не допущу.

– Конечно, ради тебя! – честно призналась Розита, окинув ее тревожным взглядом. – Ты знаешь, что тебе надо сделать, дорогая… Но решишься ли – вот что меня беспокоит.

– Решусь, не волнуйся. Обещаю тебе, Розита, – охрипшим голосом сказала Бет. При одной мысли о том, что надо сказать Хайме о сыне, у нее будто обручем сдавило грудь.

– Тогда не будем больше об этом говорить, – заключила Розита. – Но вот о чем нам следовало бы позаботиться, так это забронировать для тебя…

Дверь открылась, и вошел Хайме.

– Я беседовал сейчас с палатным врачом, – сказал он, подходя. – Джейси уже спит. – Он перевел взгляд с одной на другую. – Я понимаю, что у вас прибавилось проблем оттого, что детское отделение вашей больницы временно закрылось. Какие у вас планы на то время, пока Джейси будет здесь?

– Я возвращаюсь в Полленсу и буду по возможности приезжать во второй половине дня, – сказала Розита. – А Бет – мы как раз сейчас об этом говорили – надо бы подыскать гостиницу.

– Думаю, нет необходимости мотаться вам взад-вперед, а Бет – искать гостиницу, – твердо заявил Хайме. – Мой дом в вашем распоряжении. Живите у меня столько, сколько вам потребуется.

– Что касается меня, то я удовольствием воспользовалась бы вашим любезным предложением, – сказала Розита, – но, к сожалению, мне надо быть по утрам в галерее.

– Понимаю… Но для Бет мое предложение остается в силе. – Он взглянул на нее, ожидая ответа. Но та, кажется, даже не слышала его. Хайме нахмурился и снова обратился к Розите: – Посещения в нашей клинике свободные. Так что ездить сюда из моего дома будет удобнее, чем из отеля. С клиникой у меня прямая телефонная связь, и Бет может пользоваться ею в любое время, как только пожелает.

Розита повернулась к Бет, которая сидела погруженная в свои мысли.

– Да уж и поздно что-то искать, – нерешительно сказала Розита и посмотрела на Бет, усталый, измученный вид которой развеял последние сомнения. – Да и не до этого ей сейчас, – твердо добавила она. – Вы так любезны, большое вам спасибо.

– Вы хоть что-нибудь ели сегодня? – спросил Хайме, с профессиональной озабоченностью окинув взглядом молчаливую Бет.

Розита взглянула на часы и встала.

– Мне пора в путь. Но Бет не мешало бы перекусить. Она весь день практически ничего не ела… Бет?

Бет, очнувшись, помотала головой и встала. Нельзя сказать, что она ничего вокруг не замечала. Просто имя сына, впервые прозвучавшее в устах его отца, не переставало звучать у нее в голове, то и дело отвлекая ее от происходящего вокруг.

– Простите, я задумалась, – извинилась она и заставила себя бодро улыбнуться, поймав на себе встревоженный взгляд Розиты. – Я, кажется, начинаю приходить в себя, только голод вот плохой помощник… – Она умолкла, чувствуя, что теряет нить разговора. – Но сначала я хотела бы… хотела бы заглянуть к Джейси и пожелать ему спокойной ночи… Одна.

– А я тем временем посоветуюсь с сеньорой Рубио, – сказал Хайме. – Будем ждать тебя в фойе.

«О чем он собирается советоваться с Розитой?» – мельком подумала Бет, направляясь в детское отделение.

Только у постели сына к ней вернулись покой и самообладание. Преодолевая желание взять спящего ребенка на руки и прижать к себе, Бет склонилась над ним и осторожно поцеловала в щечку. Она смотрела на это чудо любви и красоты, живую частичку ее самой, и сердце у нее замирало от восхищения. Сын для нее был воплощением совершенства, и поэтому – имей она власть повернуть время вспять – она ни за что на свете не пожелала бы себе избежать встречи с Хайме Кабальеросом, пусть даже такой недолгой и горестной.

С того момента, когда она узнала о зародившейся в ней новой жизни, пробудилась и ее любовь, которая оберегала и защищала ее от мук одиночества, как она сама оберегала и защищала эту развивающуюся жизнь. Бет вглядывалась в свете ночника в лицо сына. Это была миниатюрная копия человека, которого она ненавидела с такой же неистовой страстью, с какой раньше любила. Первое время это сходство заставало ее врасплох, перехватывало дыхание, когда маленькое личико обретало вдруг поразительно знакомое выражение. А глаза с зелеными крапинками, не такие, слава Богу, выразительные, как у отца, неожиданно воскрешали глубоко похороненные, полузабытые воспоминания.

Со временем, когда у Джейси стал проявляться свой характер, такие тревожные моменты почти исчезли. Способствовала этому и ее уверенность, что красота сына – отражение его доброго, отзывчивого сердечка. Даже когда он капризничал и становился несносным, отцовская двуличность в его характере не проявлялась.

Бет готовила себя к тому, что сын когда-нибудь начнет спрашивать ее об отце. И решила, что будет отвечать в зависимости от того, как он сформулирует свои вопросы, хотя и понимала, что занимает трусливую позицию. Но незадолго до своего последнего дня рождения он удивил ее не вопросами об отце, а заявлением, что ему хотелось бы иметь братика или сестричку. У нее перехватило горло, когда она вспомнила, с какой серьезностью он заверял ее, что ему все равно, кто это будет. Бет смотрела на сына, и глаза ее светились любовью. Она помнила, как поразило ее его желание, но еще больше поразила собственная реакция. В какой-то момент ее охватило грубое, примитивное желание родить еще одного ребенка, желание, которое ее потрясло и смутило.

Уходя, она бросила последний взгляд на сына. Сердце ее переполнилось нежностью. Завтра право смотреть на Джейси как на сына будут иметь другие глаза. Но… но сейчас он только ее сын, ее, и ничей больше.