Текст книги "Сильнее растворяясь в нас (ЛП)"

Автор книги: Кейт Дауес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Я начала скользить вверх по его члену, отталкиваясь ногами.

Хотя он остановил меня своими руками на моих бедрах.

Я посмотрела вниз на его каменное выражение лица.

Он сказал:

– Ты сможешь делать все по-своему через минуту. Но сейчас ты будешь делать, как хочу

этого я.

Блять. Он снова дразнил меня, проверял меня. И мне нравилась каждая секунда этого.

– Вращай своими бедрами, как я, – сказал он.

Я двигалась на нем круговыми движениями, и чувствовала, как его член глубоко

зарывается в меня. Круг за кругом, потом меняя направление.

Я положила свои руки на его крепкий живот, чтобы удерживать себя. Я откинула голову

назад.

Потом я почувствовала его большой палец на моем клиторе, который двигался своими

собственными круговыми движениями.

Я бы не продержалась дольше, и когда это стало очевидно, – по моему дыханию и тому,

как движения моих бедер стали дергаться, – Макс убрал палец.

Я была на краю оргазма, и он остановился.

– Не круто, – сказала я.

Его брови быстро взлетели и опали.

– Вот так я хочу, чтобы ты кончила.

– Это не совсем нападение, – сказала я.

– Тебе нужно кончить.

– Да.

– Попроси мне, Лив. Умоляй меня.

– Я хочу кончить так сильно. Пожалуйста, – я никогда бы не подумала, что буду умолять о

чем-то так сильно, и от этого чувствовала себя полностью в его власти, что только

заставляло меня хотеть большего.

– Как ты хочешь кончить? – спросил он. – Ты хочешь покататься на нем? Или попрыгать?

– Да, да…

Его руки снова были на моих бедрах, предотвращая мои движения вверх и вниз, позволяя

только круговые движения.

Но потом он убрал свои руки, освобождая меня.

Я почти не ждала, но прошла секунда прежде, чем он сказал:

– Сделай это, Оливия. Кончи на моем члене.

Я скользнула вверх по его члену, потом быстро вниз, ударяясь об него…а потом я не могла

остановиться.

Макс сминал мою грудь и перекатывал соски большим и указательным пальцами,

потягивая их.

Его бедра подталкивали меня жестко вверх и вниз, и я чувствовала удары его головки

глубоко внутри меня сильнее, чем прежде, тогда я сжалась вокруг его ствола.

Я с трудом выдохнула, даже не осознавая, что задерживала дыхание. Вся моя

концентрация была на наших движениях, и на том, как он трахал меня снизу.

– Мне никогда не будет достаточно тебя, Лив.

– Мне никогда не будет достаточно твоего члена. Трахни меня, трахни… – бормотала я.

Толчки Макса подо мной стали сильнее, пока я двигала бедрами вверх и вниз, объезжая

его так быстро, как мое тело могло позволить.

– Кончи на моем члене, – повторил он, и это единственное поощрение, которое мне

потребовалось.

Я завизжала, глубоко вдыхая, и начала кончать, в тот момент, когда почувствовал

шелковистость его освобождения внутри меня.

16.

Агент Макса, Лайл, позвонил однажды днем, когда я делала покупки в Беверли Хилз.

– Как поживает маленький Макс? – спросил он.

– Мы не будем узнавать пол, но с ним или с ней все просто замечательно. Спасибо, что

спросил. А ты как? Подписал уже контракт с тем парнем из мальчиковой группы?

– Не заводи меня, – сказал он. – Его музыкальный агент, дал ему понять, что может сам все

сделать.

– О, это большая ошибка. Им потребуется твоя магия.

– Ни хрена. Дело в том, что меня бесит, что они попробуют и его агент облажается, и в

итоге, они, вероятно, подпишут контракт с кем-то еще, и именно поэтому они не

приползут ко мне обратно.

– Паршиво.

– Дело в том, что мне это даже неважно. Я не размажу это по их лицам. По крайней мере,

не напрямую. В любом случае, ты в офисе?

– Нет, – сказала я, перекидывая несколько рубашек на стойке. – Я ищу одежду, которая бы

подошла беременной женщине, но была и удобной и также не кричала «Я беременна!»

всему миру.

Лайл даже вида не подал.

– Ну, не могу ничем помочь тебе в этом. Извини.

– Знаю. Так в чем дело?

– Как «Спорная» продвигается?

Именно так мы начали называть фильм. «Спорная», а не полным названием – «Спорная

жизнь».

– По графику и продвигается вперед, – ответила я. – Хотя, бюджет немного жесткий. Ты

звонишь, чтобы подкинуть денег?

Он засмеялся.

– Хорошая попытка.

– В любом случае, я шучу.

– Слушай, мне нужно знать, что все закончится к фестивалю «Сэнданс»

– Конечно, – ответила я, хотя не имела понятия, была ли это правда.

– Прекрасно. Итак, мы будем там.

– Мы? А как же предпоказ?

– Оставь это мне.

– О, нет.

– О, да. Я воспользуюсь выгодой. Большой. «Спорная» будет на фестивале «Сэнданс».

Дело сделано. Как насчет магии агента?

***

Мы с Максом сидели у бассейна позднее этим вечером, наблюдая за закатом, который был

настолько великолепен, что почти выглядел ненастоящим, как и большинство из фильмов,

в которых я не способна сразу же определить это компьютерная графика или нет.

– Он сказал тебе, в чем будет состоять услуга? – спросил Макс.

– Нет, просто, что она будет большой.

– Да уж! Ну, мы в графике, да, все будет готово.

Я была счастлива услышать от него это, после того, как пообещала Лайлу ранее, что с

графиком не будет проблем, и что «Спорная» будет готова к «Сэндансу», хоть у меня и

было только незначительно представление, как все проходит. Но я также знала, что Макс

все успеет, каким-то образом.

Мы сидели на одном шезлонге. Я лежала между его ног, спиной на его груди, используя

его плечо, как подушку.

Макс в одной руке держал напиток. Его вторая рука обнимала меня слева, а его ладонь

лежала на моем животике, который теперь было заметен все больше и больше с каждым

днем. По крайней мере, мне так казалось.

В любом случае, я больше не сходила из-за этого с ума и, на самом деле, чувствовала себя

более уверенно. Особенно рядом с Максом, конечно же, который приподнимал подол моей

футболки, так чтобы его рука лежала на коже моего живота, отдавая тепло в прямом и

переносном смысле.

– Теперь, когда мы получили все хорошие новости, – сказала я. – Думаю, нам стоит

поговоритт о чем-то серьезном.

– Я еще не готов.

– К чему? Ты же не знаешь, что я собиралась сказать.

– Да, знаю, Лив. И я не хочу говорить со своей матерью пока. Ни о ребенке, ни о чем.

Я сместилась в кресле, так чтобы быть лицом к нему. Он удивился в ответ.

– Макс, как долго нам еще ждать? Я знаю, я была той, кто предложила подождать

некоторое время, но сейчас все хорошо. Каждый прием у врача…

– Знаю, я был там, на них всех.

Я потянулась и положила руку на его грудь.

– Знаю, что был. Я просто хочу сказать, что больше нет причин ждать. Мои родители не

рады нашей свадьбе, и я чертовски уверена, что они сойдут с ума из-за ребенка. А что

собираешься делать ты? Скрывать от матери? Вечно? – я покачала головой. – Макс, мы

просто должны дать им знать. Свадьба – это одно, но ребенок… он все меняет.

– Правда?

Я наклонила голову набок, не понимая, почему до него не доходит.

– Да, правда. Правдивее не бывает.

Его глаза смотрели в мои, пока я говорила, но после моего последнего комментария, он

отвел взгляд. Сначала направо, потом налево и, наконец, остановился на океане и закате

прямо за моим плечом.

Я не хотела ничего говорить. Я уже достаточно сказала. Я хотела услышать, что скажет он,

после того как обдумает, кое-что, чем я знала, он занимается усиленно, поскольку

передвинул свою руку прямо к лицу, положив большой палец на подбородок и растирая

его. Это не было тем, что я бы назвала нервным тиком, а больше, как неосознанный жест

человека, когда он в глубоком раздумье, и даже не понимает, что делает.

Секунды тянулись долго, но я продолжала удерживать взгляд на его лице. Наблюдая, как

он думает. Наблюдая, как он работает над собой.

Наконец, он сказал

– Я хочу жениться на тебе завтра.

Макс смотрел на меня, ожидая ответа, но я не могла связать и двух слов.

– Что?

Он сел прямо, ближе ко мне. Он положил свою руку на мое лицо, и смахнул волосы с

щеки, заправляя их мне за ухо.

В его глазах было что-то, – не такая страсть, как я привыкла видеть в такие моменты, а

глубокий, жаждущий взгляд. Это то, о чем я слышала, говорят люди, и понимала, что это

значит, но никогда, на самом деле не знала, как это выглядит до сих пор.

– Я люблю тебя, Лив. Ничто и никто не сможет встать у на пути у нас. Мне плевать на то,

кто он такие. Я знаю, ты хочешь и заслуживаешь большой свадьбы…

Я быстро покачала головой.

– Нет, я не хочу этого. Никогда не хотела.

– Ты можешь получить все, что захочешь, – сказал он. – Я дам тебе все. Я воплощу твои

мечты о свадьбе в реальность. Но подумай о том, чтобы запрыгнуть в самолет со мной

завтра, или сегодня…да, сегодня…и будем только мы вдвоем. Не беспокоясь ни о ком и ни

о чем.

– Это безумство, – сказала я.

– Да.

Я медленно покачала головой и заметила, как изменилось выражение его лица. Он,

вероятно, подумал, что я откажусь. Но я потянулась руками и запрыгнула на него, крепко

сжимая.

– Хорошо, – ответила я, проглатывая слезы счастья. – Я согласна.

***

Макс сделал несколько звонков и к десяти вечера мы были в его самолете, направляясь в

Напу. Мы переходили от одного к другому, подкидывая идеи, где пожениться, и наконец,

решили в Напе, потому что Максу нравилось там так сильно, что он взял меня с собой

туда в наше первое совместное путешествие.

Мы остановились в том же коттедже, как и в первый раз. На следующее утро мы получили

наше свидетельство о браке, и к полудню стояли посреди фруктового сада с двумя людьми

– священником и нашим свидетелем, старым другом Макса по его студийным дням,

который владел домиком, который мы сняли.

Это было незначительное событие, именно такое как мы и хотели, за исключением того,

что я в итоге надела белое платье – то же, что и на вечеринку Оскара. Макс надел новый

костюм.

Мы решили, что проповедь будет короткой, кроме обязательных вопросов, спрашивающих

нас о согласии стать друг другу мужем и женой.

Основной частью церемонии стали наши клятвы, которые мы написали на борту. Я не

знала, какой вышла моя, но умудрилась прекратить тревожиться о словах. Я продолжала

писать и переписывать, но одно и то же приходило мне на ум, поэтому я решила

придерживаться первоначального варианта, и надеяться, что этого будет достаточно, и что

мое лицо скажет больше, чем слова, когда Макс посмотрит на меня.

Когда настал черед произносить мою клятву, я начала сначала:

– Макс, любовь моя…Ты вдохновляешь меня каждый день. Когда я приехала в

Калифорнию, у меня были большие мечты, но я не имела представления, что ты станешь

моей воплотившейся мечтой. Только в прошлом году, я бы за что не догадалась, что

встречу тебя, а сейчас я не могу представить свою жизнь без тебя. Я люблю тебя больше,

чем способна показать, и жду с нетерпением десятилетия попыток.

Клятва Макса ко мне:

– Я стою здесь сегодня из-за спонтанного решения, которые мы приняли только вчера

ночью, но женитьба на тебе была только вопросом времени. С тех пор, как впервые увидел

тебя, я не сомневался, что ты станешь не только моей женой, но и моей жизнью. До моего

последнего вдоха на этой планете, я обещаю тебе все, чего я стою, как мужчина, что ты

будешь моим приоритетом номер один до конца времен. Я брошу все ради тебя, – он

удерживал взгляд на мне и потянулся, чтобы коснуться моего живота. – И ради нашего

ребенка. Я снова полюбил свою жизнь благодаря тебе. Я люблю нашу жизнь. Я люблю

тебя. Это одна и единственная истина, которая имеет значение…Ты. Я. Навсегда, Лив.

Я больше не видела его лица из-за размытости от слез, которые наполняли мои глаза. Я

знала, что он любит меня, – он говорил мне это постоянно, и показывал такими разными

способами, – но получив от него такое красивое обещание – все, что я хотела услышать,

потому что я знала, что Макс такой тип людей, который сдерживает свои слова.

17.

В основном я работала дома в последние несколько месяцев моей беременности, когда по-

настоящему округлилась. Не то, чтобы я пыталась скрыть это от кого-то, а больше из-за

того, что Макс не хотел, чтобы ребенок находился вокруг этой суеты и беготни на съемках,

потому что, как он выразился:

– Это может вызвать стресс.

– Так, ты не хочешь, чтобы у ребенка был стресс.

– Правильно.

– А что насчет меня? – спросила я, притворившись расстроенной, но Макс видел меня

насквозь и знал, что я играю.

– Ты, – сказал он, – заработала достаточно денег, чтобы справиться со стрессом. К тому же,

тебе нужно отдохнуть, потому что, когда закончатся съемки и родится ребенок, я увезу

тебя в самый невероятный медовый месяц, который ты могла бы вообразить, – и с этими

словами он поцеловал меня и уехал на целый день на работу.

Я думала, что он немного драматизировал из-за всего, но не могла отрицать, что были дни,

когда я с нетерпением ждала, когда останусь дома и весь дом будет в моем распоряжении.

И это было также мило, когда я видела Макса, после длинного дня вдали от него.

***

Моника и Лорелей организовали для меня вечеринку по поводу появления ребенка, и мы

были только втроем. Идеально. Я, на самом деле, повзрослела рядом с ними за последние

несколько месяцев. Было приятно снова обзавестись подругами.

На нашей маленькой вечеринке Моника спросила,– как долго я собираюсь скрывать все от

моих родителей.

– Я расскажу им, после родов, – сказала я. – Я не хочу иметь со всем этим дело, пока

беременна.

– К тому же, – добавила Лорелей, – может, они будут так счастливы, что стали бабушкой и

дедушкой, что просто все отпустят.

– Сомневаюсь, – ответила я, разворачивая джемпер, который Моника купила для ребенка. –

К тому же, мне ненавистна мысль пользоваться ребенком в качестве буфера в отношениях

с ними.

– Ох, мне так жаль, – сказала Лорелей.

– Все в порядке.

Тема быстро сменилась на другую, и мы сидели на веранде Моники, поедая пирожные и

наслаждаясь ленивым воскресным днем.

***

Макс приехал однажды вечером со съемок и сказал, что Энтони и Карл задали ему жару за

то, что у них не было мальчишника.

– Так сделайте это, – сказала я. Я сидела на улице за кабинетом, в патио. У меня был iPad,

по которому я смотрела «Декстера» онлайн. Я поставила сериал на паузу, и посмотрела на

Макса в баре, который делал себе Белого русского, и он поднял на меня глаза, когда я

сказала это.

– Что? – спросила я.

– Ты подбадриваешь меня в том, чтобы сходить на мальчишник. Ты знаешь, что на них

происходит, да?

– Ага, – ответила я. – Выпивка, стриптизерши…

Он вышел на улицу и сел рядом со мной.

– И тебя это устраивает.

Я пожала плечами.

– Конечно. Кажется, ты не собираешься трахаться с ними. К тому же, может они разогреют

тебя, и ты придешь домой и трахнешь меня.

Макс отпил свой напиток и хохотнул.

– Мне не нужны стриптизерши, чтобы разогреть меня для секса с тобой, Оливия.

– А что если я скажу, что ты можешь привести одну домой и мы могли бы сообразить на

троих с ней?

Не колеблясь, он ответил:

– Скажу, что ты задаешь мне вопрос с подвохом. Хорошая попытка.

– Хороший ответ, – сказала я, пододвигаясь в кресле и прижимаясь к нему.

***

Мать Макса позвонила мне однажды утром и сказала, что ей нужно поговорить.

Меня не устраивало попадать в такое положение, конечно, мне не нужно было давление.

– Пола, как я и говорила в прошлый раз, не могу ничего скрывать от Макса.

– Я знаю, милая, – ответила она. Она никогда не называла меня так, и мне стало интересно,

было ли это искренним проявлением симпатии, или она просто пыталась расположить

меня к себе, прежде чем выложить даже еще худшие новости, чем рассказала мне раньше.

– Может, это вовсе не лучшая идея, – сказала я.

– Мне действительно нужно поговорить с тобой. Ты дома?

– Да.

– Я на подъездной дорожке.

Твою мать!

Так долго скрывали беременность от нее. Я пробежалась по всем вариантам, и ни один из

них не был походящим.

Я надеялась, что буду достаточно сильной и скажу ей, что это не очень хорошая идея, что

она появится в нашем доме, до того как поговорит с Максом, но мне все равно было бы

нужно сказать ей это в лицо. Объяснение по телефону или через интерком на входных

дверях вызвало еще больше подозрений.

Я могла бы позвонить Максу и спросить его, что, как он думает, я должна сделать, но он

был занят, с головой ушел в съемки фильма, и не было не единого шанса, что я добавлю

это в его список дел.

– Вы здесь? – спросила я, не было больше причин тянуть время.

– Да, можно, пожалуйста, мне войти? Или, по крайней мере, мы могли бы поговорить на

крыльце? Это, на самом деле, очень важно. Я воспользовалась случаем, остановившись

здесь. Я даже не была уверена, что ты дома, но заметила твою машину. Почему ты дома,

вообще?

Это мой шанс избежать объявления того факта, что я беременна, и как-то, – чистым

везением, полагаю, – ответ пришел ко мне сам.

– Я подвернула лодыжку.

– О, нет. Все так плохо?

– Ага, – сказала я, направляясь к входной двери, открывая ее и заходя на кухню. Так тихо,

как могла, я насыпала горстку льда в пластиковый пакет, обернула его полотенцем, потом

пошла к дивану. Я откинулась, подняла ногу вверх, и обернула ее полотенцем со льдом.

Потом накрылась одеялом, положила его на живот, и добавила подушку для большего

объема, а сверху руки. Должно быть, это выглядело смешно, но это единственное, что мне

пришло в голову.

– Тебе нужно что-то? – спросила она.

Я вздохнула.

– Просто входите. Дверь не заперта.

Потом я вспомнила об обручальном кольце, и сняла его, положив под стопку сценариев на

кофейном столике.

– Ты оставляешь дверь открытой, когда Макса нет дома?

– Нет, я просто открыла ее для вас и вернулась на диван.

Несколько минут спустя, она стояла передо мной, разглядывая мою перемотанную

лодыжку и настаивала, что приготовит мне обед.

– Все в порядке, на самом деле, – ответила я. Мне было ненавистно ее обманывать, но у

меня действительно не было выбора. Я не могла действовать за спиной Макса и позволить

его матери узнать о том, что она станет бабушкой. Это было делом Макса, на его условиях,

в его собственное время.

Мне было неудобно видеть ее снова, и, знаю, она чувствовала то же самое по отношению

ко мне. Я хотела, чтобы все прошло как можно быстрее, насколько возможно, поэтому

сказала ей, что жду важного звонка и что, вероятно, буду занята им большую часть

времени.

– Ладно, – сказала она. – Я понимаю. Я знаю, что вы оба очень заняты. Макс, вероятно,

потерян без тебя на съемках.

– Уверена, что он в порядке.

Она помедлила мгновение, потом прямо заявила:

– Я сказала отцу Макса, что больше не могу с ним разговаривать.

Теперь, этого не ожидала я. Я была уверена, что она попытается убедить меня поговорить

с Максом, смягчить его и помочь ему понять ее. Но это был самый удачный поворот

событий.

Я практически сдвинулась достаточно для того, чтобы одеяла и подушка, прикрывающие

мой живот, сползли, но как-то умудрилась держать себя в руках.

– Точно, – сказала я, почти шокировано.

Она кивнула.

– Думаю, что то, что произошло, было… – она прослезилась, но я не могла придвинуться к

ней, чтобы успокоить. – Извини, – сказала она, возвращая себе самообладание. – Думаю, я

хотела снова нормальную жизнь, и длительное время он был ей для меня. Но это

тоскливая ностальгия поуменьшилась. На самом деле, это произошло несколько недель

назад. И только сейчас я решилась извиниться и приехать сюда.

– Вы не должны стыдиться, Пола. Я просто рада, что вы приехали и рассказали мне. Вы

должны поговорить с Максом так скоро, как это возможно, – я подумала, что это было бы

замечательно для них обоих, – сгладить все, и также я подумала обо всей этой тайне с

беременностью, которая была смешной. – Позвоните ему, пожалуйста?

– Ты дашь ему знать, что я буду звонить и почему? Сомневаюсь, что он ответит.

– Он всегда отвечает вам, – сказала я. – Всегда отвечал и всегда будет.

***

Макс приехал за полночь этим днем, после встречи с Полой. Я сидела в кабинете и

смотрела документальный фильм про землетрясения, когда он пришел.

– Не могу поверить, что не пережила ни одного, с тех пор как переехала сюда, – сказала я.

Макс развалился на диване рядом со мной.

– Пережила.

Он говорил о не большом землетрясении, которое произошло однажды днем, когда мы

выходили из The Ivy, ресторана из Беверли Хиллз. Земля сотрясалась не сильно, больше

похоже было на короткие вибрации, и я сначала подумала, что это связано со стройкой.

– Поверь мне, – сказал Макс, когда я выключила телевизор, – ты не захочешь пережить

большое, – и как только он сказал это, его брови поднялись. – Или…хочешь? – он

наклонился и поцеловал меня в губы.

– Позже, – сказала я. – Ты не предпримешь никаких действий, пока не расскажешь, как все

прошло.

И он рассказал мне, что после звонка своей матери, они согласились встретиться в

ресторанчике неподалеку от ее дома. Макс предложил это, подумав, что будет лучше

встретиться на публике, чтобы держать свои эмоции под контролем.

Пола рассказала ему все сразу, включая объяснение, с которым она поделилась со мной.

Он сказал, что разговор об его отце был коротким. Они не задерживались на нем. Пола

хотела узнать все о том, что происходило с Максом, пока они не общались, и сказала ему,

что хоть это и было относительно короткий период времени, ей казалось, что они не

разговаривали несколько лет.

Макс пробежался с ней по фильму, и по всему тому, что связано с его профессиональной

жизнью.

К счастью для него, я напомнила ему снять обручальное кольцо, перед встречей с Полой.

Таким образом, он скрыл тот факт, что женат.

– Я ничего не спрашивал у нее об отце, – сказал он. – Мне было плевать и я не хочу ничего

знать. И больше всего, я не хочу, чтобы он имел что-то общее с нашими детьми. Я не

позволю этому произойти.

В его глазах была злость, но она быстро сменилась, когда я положила руку ему на голову и

пропустила волосы через пальцы, успокаивая его.

И, конечно же, он не сказал ничего Поле о беременности.

– Думаю, мы должны сообщить об этом вместе, – сказал он.

– Это было бы замечательно. Я могу дать тебе столько времени, сколько захочешь, но наше

расписание, я вроде как, не могу контролировать.

Макс улыбнулся.

– Хорошо знать, что твоя беременность протекает нормально.

Мы лежали вместе в тишине несколько минут, пока я не спросила:

– Макс, как мы справимся с этим?

Вот тогда он и рассказал о своем плане.

18.

Мы с Максом решили не говорить моим родителям по телефону. Вместо этого, мы

дождались последней недели перед родами, и я позвонила и сказала им, что хочу, чтобы

они пролетели в ЛА вместе с Грейс, и что это важно.

По моему мнению, было бы лучше сказать им в лицо, и не было ни единого шанса, что я

поеду на таком позднем сроке.

Поначалу, они хотели знать, почему мне нужно, чтобы они прилетели в ЛА так срочно, и я

заверила их, что ничего чрезвычайного, что я в порядке, и это кое-что, о чем я лучше

поговорю с ними лично.

Макс предложил отправить за ними самолет и привезти их сюда, но это то, что им не

понравится. Я боялась, что мои родители заметят давление, особенно после того, как я не

сказала им, почему хочу встретиться с ними, – только, что это будут хорошие новости.

Все было более неровно, разговор, по крайней мере, но родители есть родители, и когда

ребенок зовет, хорошие приезжают к нему. Несмотря на недавний провал, я знала, что мои

родители хорошие люди, и они будут поддерживать меня.

Поэтому они прилетели коммерческим рейсом, а я и Макс встречали их в аэропорту.

Я намеренно одела что-то, что скроет мой живот, просто с целью того, чтобы облегчить

разговор, если я хочу рассказать им все. Чего я не сделала, потому что в ту секунду, как

Грейс увидела меня, она радостно прокричала:

– О, Боже мой!

Мои родители, несомненно, были поражены, когда увидели меня, но поскольку Макс был

там, мы избежали небольшой риск вызвать грандиозный скандал из-за моего откровения.

Может, так же было связано с тем, что врачи собирались вызвать роды через два дня, и для

них было мало времени, чтобы скоординировать наступление на мой жизненный выбор.

Что сделано, то сделано, и уже нет пути назад.

Мама, папа и я откровенно поговорили тем же вечером, перед их уходом в отель. Они не

захотели оставаться в нашем доме, а я в любом случае не ожидала этого.

– Я знаю, что вы, ребята, не счастливы из-за этого, – сказала я. – Но это произойдет, и я

хочу, чтобы вы стали частью жизни моего ребенка, как и детей Грейс.

– Это означает, что ты будешь приезжать домой чаще? – спросил папа.

– Я поработаю над этим, – ответила я.

Папа смотрел скептически. И мама тоже.

– Обещаю, я постараюсь, – сказала я.

Мы втроем обнялись, и я была благодарна за хоть какой-то знак, что наша семья не

развалится.

Удивительно, что потребовалось время, чтобы поднялась тема брака, и мой отец был тем,

кто ее начал.

Я репетировала свой ответ и объяснила им, что мы с Максом, несомненно, поженимся.

– Когда? – спросила мама.

– Скоро.

– Здесь или дома? – спросил папа.

– Пап, это мой дом.

Я, конечно же, надела помолвочное кольцо, а оба наших обручальных кольца лежали в

моей шкатулке.

Шаг первый грандиозного плана Макса: выполнен.

***

Два дня спустя, как по расписанию, я была в родильном зале, с коленями на подставках,

пытаясь выполнять дыхательные упражнения, в то же время, похрустывая льдом между

схватками.

Хоть я и нервничала, в палате было спокойно, в основном из-за медсестер и врача, которые

были горой стабильности и спокойствия для меня. И, слава Богу за это, потому что Макс

был нехарактерным комком нервов.

Хотя, что характерно, он был очень полезен за видеокамерой. Снять видео про роды – его

идея, и я не была против этого. По крайней мере, до того, как это на самом деле

происходило, и он говорил медсестрам, дать обзор камере, говорил доктору, что ему нужен

лучший угол на происходящее. Это был Макс – режиссер, прямо в родильной палате.

Медсестер и доктора не радовало это, что беспокоило меня. Хотя с другой стороны, мне

было плевать на то, что он делал, и я, действительно, находила это милым и забавным

отвлечением.

После шести часов родов, это, наконец, произошло, – у нас родился сын, и, как мы и

решили несколько недель назад, мы назвали его Габриелем.

***

Макс принес новости в комнату ожиданий, и через несколько минут, мои родители был

первыми, кто меня увидел.

Впервые я видела, как мой отец плачет. Это не было рыданием, но и не слезы печали.

– Я думал, что привыкну к этому, – сказал папа, вытирая нос платком.

– Ты плакал, когда рожала Грейс? – спросила я.

Мама ответила:

– Как водопад.

В тот момент появилась Грейс, и я спросила:

– Почему ты не рассказывала, что папа плакал, когда ты рожала?

Она ответила:

– Он просил не рассказывать.

А я думала, что мы делимся всем. Полагаю, что это из-за того, что я скрывала от нее.

Карма – отстой.

Хотя я и не настаивала. Прямо сейчас мы достаточно поделились друг с другом. Моими

солнечными деньками, в качестве будущей мамочки.

Здесь были мы вчетвером, какой и всегда была наша семья, и это на удивление было

комфортно, даже после всего, что произошло, чтобы дойти до этого момента.

***

Месяц спустя, мы воплощали в действие второй шаг грандиозного плана Макса, в парке на

берегу реки в родном городе Огайо.

Когда я подъехала на лимузине, первое, что я увидела – шестьдесят складных, белых

стульев, которые расставили добровольцы из церкви моих родителей. Все места были

заняты. Большинство присутствующих людей были моими друзьями со школы и

колледжа, по крайне мере, те, которые были рядом и могли прийти. Некоторые люди были

друзьями родителей по церкви.

Стулья стояли лицом к реке, которая была украшена в конце решеткой с белыми лилиями.

Когда я вышла из лимузина, все головы повернулись в моем направлении.

Никто, даже Грейс, не знали, что мы с Максом женаты. Из присутствующих знали только

Карл, Энтони, Моника и Лорелей.

Я думала, что идея провести фальшивую свадьбу была безумием, но Макс сказал, что надо

пойти на это, что это сделает наши семьи и друзей счастливыми.

– Расслабься, Лив. Мы провернем все в Голливудском стиле, – сказал он в один из

моментов.

Это был скромная свадьба, та, которой мои родители и мать Макса были рады. Нам с

Максом было просто успокоить наших старомодных родителей со Среднего Запада.

Грейс была моей главной свидетельницей, а Кристал, Моника и Лорелей – подружками

невесты. Карл был главным свидетелем Макса, а его двумя шаферами были Энтони и, как

ни странно, мой отец. Это было трогательно для меня, когда он вел меня к алтарю, вложил

мою руку в руку Макса, а потом занял свое место.

Хоть семьи обычно и сидят по разные стороны от алтаря, наши нарушили традицию и

сели вместе. Это были наши мамы, которые могли передавать друг другу Габриеля во

время церемонии.

Наши клятвы были позаимствованы с нашей настоящей церемонии. Мы с Максом решили,

что они особенно значимая часть нашей настоящей свадьбы, и их также важно включить в

липовую.

Поцелуй, однако, был как настоящий, как и на нашей настоящей свадьбе. Когда поцелуй

закончился, Макс прошептал мне на ухо:

– Я бы женился на тебе каждый день своей жизни, если бы мог.

Позже, на приеме в небольшом танцевальном зале отеля недалеко от парка, Макс заметил

кое-что интересное:

– Знаешь, это единственная часть не поддельная.

Мы танцевали наш первый танец, в качестве мужа и жены.

– Точно, – сказала я. – Но все неподдельно для всех остальных здесь.

– Ага, почти для всех.

Макс ссылался на Карла, Энтони, Монику и Лорелей, которые стояли рядом друг с другом,

наблюдая за танцем.

Карл ухмылялся, а Энтони качал головой. Лорелей и Моника смеялись между собой и

плакали, когда смотрели на нас.

Я знала их достаточно хорошо сейчас, чтобы понимать, что они нас не критикуют, – они

удивлялись тому трюку, который мы провернули. Главное произведение. Все написано и

срежиссировано Максом.

***

Позже той ночью, мы были в самолете, наедине.

Мои родители оставили у себя Габриеля на две недели, а мать Макса осталась в их доме,

чтобы помочь. Я убедилась, что у Полы была серебряная ложка, чтобы покормить его.

В начале я была не уверена по поводу этой идеи, но две недели, проведенные в Огайо

были такими замечательными, и я решила, что будет неплохо новым родственникам

поладить со своим внуком.

Также, сказать, что я с нетерпением ждала некоторого уединения с Максом, без

постоянной работы, стало бы преуменьшением в преступных пропорциях.

Макс был верен своему слову и удивил меня невероятным медовым месяцем. Маршрут

включал в себя Лондон, Мадрид и Рим.

Пока с нетерпением ждала всего этого, я почувствовала первый укол…чего-то…не

уверена, что это было. Не вины. Может, просто беспокойства. Как новоиспеченная

мамочка, я решила, что привыкну к этому чувству. Оставлять ребенка на две недели было

нелегко. Но я доверяла своим родителям и Поле, конечно. И Грейс, тоже, поскольку я

знала, что она там тоже будет.

Я прокручивала эти мысли снова и снова в голове, пока самолет не поднялся до