Текст книги "Ожидая тебя"

Автор книги: Кейси Майклз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Акт четвертый
ЗАНАВЕС ПАДАЕТ

Свершило жизни колесо свой полный круг.

Уильям Шекспир

Глава 25

– А вдруг у нас ничего не получится?

– Соберись с духом, прикрути свое мужество к крепкому шесту, и у нас все получится. Мы нужны Джеку и Мери. Им предстоит разоблачить Шерлока и схватить Рыцаря Ночи.

– Как скажешь, Клэнси, – покорно согласился Клуни. – Только где он, этот шест? Надо же знать, где он, если мы собираемся прикрутить к нему наше мужество.

Не успел Клуни закончить, как Клэнси дал ему подзатыльник – издавна практикуемый им способ отвечать на вопросы. Поэтому пухлому привидению, озиравшемуся вокруг в поисках мужества, которое, в свою очередь, очевидно, искало место, к чему бы ему прикрутиться, ничего не оставалось, как последовать за другом на конюшню.

– Ты видел ее сегодня утром в саду, Клэнси? – уже в десятый раз спрашивал Клуни. – Она была такая прелестная, такая счастливая.

– А ты видел, как Джек заперся в кабинете с этим Уолтером и они читали одну бухгалтерскую книгу за другой, даже старые и пыльные? На моего Джека это не похоже – рыться в старых книгах. Любому дураку ясно, что он получит ответы на все вопросы, стоит ему только направить на Генри Шерлока пистолет и вежливо его попросить.

– Он учится, Клэнси, вести себя по-другому. Он вынужден, принимая во внимание сквайра Хедли…

– Мы-то это понимаем. Хорошо бы тебе шепнуть об этом на ушко Мери, чтобы нам не пришлось сегодня снова участвовать в охоте на разбойника. Добавь, что нехорошо сочинять мужу сказки, будто она принимает ванну, на самом деле снова охотясь на Рыцаря.

Понимая, что Клэнси прав, Клуни вздохнул. Но он знал, что его девочка намеренно не подпускала их к себе весь день, правда, вежливо поблагодарив за запертую дверь. Привидениям пришлось самим определять, где она есть, красться за ней ночью к конюшне, наблюдать, как она седлает лошадь и собирается ехать.

– Мы должны следовать за ней. Другого выбора у нас нет, – сказал Клуни, которого терзали плохие предчувствия. – «Один за всех, и все за одного», – как сказал Бард. – Клуни потянул Клэнси за рукав. – Знаешь, я все еще не нашел этот шест, так что, возможно, на некоторые вопросы нельзя ответить, хотя я и обожаю Барда, Клэнси.

– Я не обязан знать все, Клуни, глупая твоя башка! Не отставай, – проворчал Клэнси.

Он вскочил в седло позади Мери и протянул руку Клуни. Через несколько минут все трое были уже в пути. Впереди их ждали темнота и… неизвестность.

Мери ехала довольно быстро, так как лошадь знала дорогу. Клуни опасался, что Мери будет не очень-то довольна их обществом этой ночью, но Клэнси был другого мнения. Он был в хорошем настроении и, обернувшись к Клуни, сказал:

– Совсем как когда-то бывало. Помнишь, друг мой? – И он подкрепил свои слова цитатой из любимого Шекспира.

Не прошло и трех секунд, как они, словно натолкнувшись на невидимую стену, полетели вверх тормашками прямо в дорожную грязь. А Мери, перескочив через ограду, отделявшую поместье Колтрейн от остального мира, помахала им рукой – Клэнси мог бы в этом поклясться. Вот нахалка! Клэнси лег на спину и, глядя на звезды, сказал:

– «Другого дайте мне коня и перевяжите раны».

– Ты ранен? – Клуни, тоже лежавший распростертым на земле и тоже смотревший на звезды – они казались ему такими близкими, – подполз к другу и попытался пощупать у него пульс, но спохватился: – Ах да, никакого пульса. Я забыл, что у тебя нет пульса. Да и у меня тоже.

– И мозгов у тебя тоже нет, – с чувством заявил Клэнси, вставая и отряхивая воображаемую пыль со своего костюма. – Так-то, Клуни. Теперь она одна, да поможет нам всем Господь!

Действия новоявленного Рыцаря Ночи были вполне предсказуемы. Во всяком случае, место для грабежа он всегда выбирал одно и то же – в миле от места Джека. Это был единственный отрезок дороги, удобный для нападения: перед поворотом и следовавшим за ним крутым спуском кучеру необходимо было придерживать лошадей, и карета буквально ползла.

Конечно, грабитель мог выбрать другое место, но до сих пор этого не сделал, так что у Мери не было причин думать, что что-то изменится этой ночью. Сквайру Хедли, трусу до мозга костей, и в голову не пришло организовать патрулирование дороги, чтобы выследить грабителя и схватить его. Куда там! Он слишком занят, читая анонимные письма и слушая свою благочестивую Сару.

Весь день Мери рассматривала задуманное под разными углами зрения. И все же пришла к выводу, что нет оснований не доверять своей интуиции.

Кроме того, во всем этом отчасти была и его вина.

Ему не следовало уезжать так надолго и предоставлять ее самой себе. Через год-два она бы подросла и стала такой, какой он хотел ее видеть. Но она была вынуждена быть самостоятельной целых пять лет.

Она всем сердцем, всей душой любила Джека. А после ночи, проведенной с ним, полюбила еще сильнее. Она не верила в то, что можно так любить.

Но она не собирается сидеть дома за пяльцами – или чем там еще занимаются жены? – тем более когда Генри Шерлок задумал уничтожить ее мужа. Кроме того, он наплел ей самую чудовищную и гнусную неправду, какую только можно выдумать.

От Алоизиуса она узнала, что, по мнению Джека, Генри крадет давно. С тех пор как Август в пьяном виде имел глупость поручить Шерлоку ведение всех дел поместья. Джек и Уолтер в этом уверены, но надо еще доказать. Поэтому-то они и заперлись в кабинете. Как бы хитер ни был мошенник, он непременно где-нибудь да ошибется.

Ключ к разоблачению Шерлока находится в тех бухгалтерских книгах, которые изучают Джек и Уолтер. И они обязательно его отыщут.

Мери согласилась, что этот план заслуживает одобрения. Весьма цивилизованный план, который мог предложить такой человек, как Уолтер (а такой, как Джек, возмужавший под руководством Уолтера, одобрить).

Но до известного момента. Это-то и беспокоило Мери. Она нервничала весь день и почти ничего не ела, позволив Хани хихикать и уверять, что у влюбленных никогда не бывает аппетита, кроме как на определенные вещи.

Долго Джек намерен ждать разоблачения Генри Шерлока? Нарушит ли Джек данное ей обещание не бросать в лицо Шерлоку обвинение во лжи и не драться?

К тому же цивилизованный план Уолтера не распространялся на разоблачение Шерлока как нового Рыцаря Ночи. Сквайр Хедли, конечно, идиот, и не отличил бы одну бухгалтерскую запись от другой. Иное дело – связанный Шерлок в костюме разбойника, запертый в карете, которую собирался ограбить. Она довезет его до самого дома Хедли – даже сквайр примет это за доказательство.

Мери чувствовала себя предательницей: она оставила Клэнси и Клуни на дороге, но это было то, что она обязана была сделать одна, без их вмешательства, какими бы хорошими друзьями те ни были. Да и дело может кончиться тем, что ей придется кого-нибудь застрелить – вот бы не хотелось, чтобы привидения стали тому свидетелями.

Она солгала мужу, отвергла помощь Клэнси и Клуни и поскакала в ночь с твердым намерением спасти Джека, обезвредив самозванца.

Когда она привязала лошадь и устроилась на полусгнившем бревне рядом с дорогой, ей вдруг пришло в голову, что как-то уж слишком легко удалось выскользнуть из дома.

Джек знал, на что она способна. А после прошлой ночи любви узнал еще лучше. От этой мысли она даже покраснела, но решила сейчас ничего не вспоминать. Он ее знает и, несмотря на это, спокойно пожелал доброй ночи и вернулся в кабинет к своей бухгалтерии.

Почему?

Мери сидела тихо, чуть дыша и вдруг услышала, как за ее спиной треснул сучок.

– Выходи, Кипп, – сказала она и подождала, пока Кипп, переступив длинными ногами через бревно, сел рядом.

– Привет, дорогая, – сказал он довольно дружелюбно. – Прекрасная ночь, не правда ли? У меня есть холодное мясо и сыр. Хочешь?

Сдерживая гнев, Мери покачала головой.

– Тебя послал Джек, да? – Она все же взяла кусок сыра. – Он догадался, что я собираюсь делать, и послал тебя присмотреть за мной.

– Вообще-то, – протянул Кипп, засовывая небольшой нож за голенище сапога, – мы не были уверены, куда именно ты поедешь. Ты могла, как только Джек отвернется, поехать прямо к Шерлоку, чтобы расквитаться с ним. Я тебя не виню, Боже упаси. Я бы и сам не прочь это сделать. Я наблюдал за конюшней весь день. Не самый приятный день в моей жизни, если учесть, что наиболее удобное место для наблюдения было в стороне, подветренной от навозной кучи. Но дружба требует жертв. Друг должен приходить на помощь, согласна? Если бы ты свернула с дороги в сторону дома Шерлока, я должен был бы остановить тебя, чего бы мне это ни стоило. Слава Богу, не пришлось. Значит, мы здесь, чтобы схватить разбойника, правильно? Вообще-то мы могли бы вернуться домой, но раз уж мы тут…

Мери не удостоила его ответом, а вместо этого потребовала:

– Когда это ты успел увидеться с Джеком и говорить с ним? До полудня он был со мной, а потом, насколько мне известно, заперся в кабинете с Уолтером до позднего вечера. Полагаю, он послал тебе записку, в которой написал об ужасающей лжи Генри Шерлока и о том, что Шерлок обкрадывает его. Да, скорее всего Джек послал тебе записку.

При упоминании о Шерлоке выражение красивого лица Киппа моментально стало жестким. Но тут же он лукаво улыбнулся:

– Неужели до полудня? И не стыдно Джеку быть таким соней, и это тогда, когда следует разобраться с Шерлоком. Брак с тобой сотворил чудо, усмирив горячий нрав нашего героя. Поздравляю, дорогая.

Мери снова зарделась, но очень скоро справилась со смущением. Ведь это был Кипп. Ее друг и наперсник. Его ли ей стесняться.

– Я думаю, он очень счастлив, – ответила Мери, положив голову на плечо Киппу. – Счастлив настолько, что не станет делать ничего необдуманного.

Кипп обнял Мери за плечи и слегка прижал к себе.

– А вот тебя счастье толкнуло на дорогу, и ты собираешься совершить самый безумный и нелепый поступок в своей жизни. Если вспомнить, как когда-то ты вбила себе в голову, что надо поднять на флагшток пару бриджей, принадлежавших Ужасному Августу, то от тебя всего можно ожидать.

Мери хихикнула и, просунув руку, обняла Киппа за талию.

– Ах, Кипп! Я так счастлива! Прошлой ночью я решила, что мир рухнул и моя жизнь кончилась. А сейчас? – Она отодвинулась от Киппа, чтобы посмотреть ему в лицо. – Ты даже не можешь себе вообразить, Кипп, как чудесно быть влюбленным. Любить и быть любимой.

Кипп прикоснулся к ее носу кончиком пальца, потом провел им вниз – по губам и по подбородку. Затем встал и решительно отступил от Мери на три шага.

– Ты права, дорогая. Я и представить себе не могу такое. Вы с Джеком заслуживаете счастья.

Мери слишком поздно поняла, что она наделала. Сказала, не подумав. Она медленно поднялась, и, подойдя к Киппу, прижалась щекой к его груди.

– Прости меня, Кипп, – тихо сказала она, чувствуя, что вот-вот заплачет. – Но я думала об этом. Ты меня не любишь. То есть по-настоящему. Я всегда буду жить в Колтрейне, и больше мне ничего не нужно. Ты любишь бывать в своем поместье, но ты не можешь жить без Лондона. Тебе нравятся развлечения, светская жизнь…

Он рассмеялся и, взяв Мери за плечи, постарался разглядеть в темноте ее лицо.

– Думаю, ты права, Мери. – Кипп нагнулся и поцеловал ее в щеку. – Вы с Джеком чудесная пара и всегда принадлежали друг другу. Я верю, что вы заслуживаете друг друга.

– Нам с Джеком повезло, что у нас есть такой хороший друг, как ты, Кипп. Спасибо тебе.

– Если уж ты решила меня отблагодарить, не могла бы ты пригласить на чай леди Сьюзен? Или на что угодно, только бы она убралась из моего дома! Она смотрит на меня слишком пристально. Как будто изголодалась. Я даже начал подумывать, не висит ли у меня на шее персиковое печенье.

Ему таки удалось рассмешить Мери.

– Поехали домой. Я, должно быть, действительно сошла с ума, приехав сюда. Я теперь жена и должна научиться полагаться на своего мужа, который лучше меня знает, как нас защитить. Тем более что он видит меня насквозь и посылает друга охранять. А Рыцарь необязательно выезжает на дорогу каждую ночь. Так что поехали в Колтрейн-Хаус вместе и вытащим Джека из кабинета… Погоди… Ты слышал?

Кипп быстро пригнулся, увлекая за собой Мери и одновременно доставая из-за ремня пистолет.

Звук повторился. Потом стало слышно позвякивание конской сбруи и сердитые голоса. Крепко держа Мери за руку, Кипп стал пробираться по лесу вдоль дороги туда, откуда доносились голоса.

В лунном свете хорошо была видна остановившаяся карета. Ее фонари хорошо освещали место, и Мери смогла разглядеть разбойника, наставившего пистолет на кучера, который сидел на козлах, подняв руки вверх.

Разбойник сделал знак кучеру слезть и подойти к лошадям. Через мгновение кучер рухнул на землю, потеряв сознание от удара, нанесенного рукояткой пистолета.

– Негодяй, – выдохнул Кипп. – Трусливый ублюдок.

– Это не Шерлок, – прошептала Мери разочарованно. – Он выше Генри и не такой худой. Проклятие, Кипп! Это должен был быть Генри!

– Не обязательно. Неужели ты думала, дорогая, что он сам будет делать грязную работу? – Шаг за шагом они приближались к месту происшествия, пока не увидели, как разбойник спешился и подошел к двери кареты. – Оставайся на месте. Я должен помочь тем, кто в карете. Это дело мужское, как ты понимаешь.

Мери вдруг поняла, что если она и считала, что есть что-то романтическое в том, чтобы схватить разбойника, то весь ее романтизм улетучился в тот момент, когда она увидела, как кучер падает без сознания на землю.

– Ты не можешь его просто застрелить?

– Не могу, кучер лежит слишком близко к колесам. Выстрел может спугнуть лошадей, и они помчатся прямо к повороту. Я не могу рисковать, если только этот негодяй не причинил вред тем, кто находится в карете. Оставайся здесь, ладно? Не двигайся, не подвергай себя опасности, иначе, если я все это переживу, Джек меня убьет.

– В том, что ты здесь, – моя вина, и я тебе помогу. Или ты собрался просто выйти на дорогу и пожелать всем доброго вечера, а потом вежливо попросить разбойника отдать пистолет?

Улыбка Киппа была ослепительной.

– Что-то вроде этого. Как же хорошо ты меня знаешь. Вот… возьми этот камень и по моему сигналу швырни его в преступника. И постарайся не задеть лошадей, идет?

– Кипп, – начала было Мери, но он вырвал руку и, выйдя на дорогу, оказался в свете фонарей кареты. – О, Кипп, – тихо простонала Мери.

Кипп между тем выпрямился и стал махать белым кружевным платком. В другой руке он держал за спиной пистолет с взведенным курком.

– Добрый вечер! Лучшей ночи для грабежа и не придумаешь, а? Луна, звезды, все, что требуется, стоит только протянуть руку, не так ли?

– Господи, ушам своим не верю, – прошептала Мери. – Да это же цитата из его глупой книги. Он с ума сошел. – Она вытащила пистолет и нацелила его на разбойника, который резко обернулся на голос Киппа. Только теперь она поняла замысел Киппа. Оставалось надеяться, что разбойник догадывается, что его должны схватить, и не попытается переписать финал на свой лад.

– Ну-ну, приятель, – сказал Кипп, когда разбойник наставил на него пистолет. – Подумай, прежде чем стрелять. Если выстрелишь, лошади сорвутся с места – и поминай как звали. А с ними и твой доход. Будет гораздо лучше, если ты поделишься своей добычей со мной.

– Поделиться с тобой, говоришь? С какой стати? – Половина лица грабителя была спрятана за шелковым шарфом.

– Думаешь, по доброте сердечной? Нет. Может, я тебе расскажу, кто мой сообщник, хотя ты и держишь меня на мушке? Это наверняка тебя убедит. Сейчас самый подходящий момент узнать, кто он.

Мери увидела, как Кипп отступил немного в сторону, давая ей возможность увидеть бандита. Она поднялась и с силой, на какую только была способна, швырнула камень и сразу же нырнула обратно в кусты, успев, однако, заметить, что камень попал в цель.

Когда Мери снова высунулась из кустов, она увидела, что разбойник лежит на земле рядом с кучером, оба без сознания. Кипп внимательно осматривал свой пистолет, словно искал трещины в отделанной слоновой костью рукоятке.

– Удалось! Нам это удалось! – закричала Мери, выбегая на дорогу, и со всего размаху налетела на Киппа, чуть не сбив его с ног. – Ах, Араминта, мой дорогой дурачок, мы схватили Рыцаря Ночи!

Единственный пассажир кареты, богатый торговец из Дорсета, все еще дрожал от страха, если не за свою жизнь, то за свой туго набитый кошелек. Кипп наклонился и сорвал черный шелковый шарф с лица разбойника.

Радость Мери оказалась преждевременной: это был не Генри Шерлок, а совершенно незнакомый ей человек.

– Было бы гораздо лучше, если бы это оказался Генри Шерлок, – сказала она Киппу, который использовал шарф для того, чтобы связать грабителю руки за спиной.

– Тебе не так-то легко угодить, а, дорогая? – поддразнил ее Кипп. Спасенный торговец кланялся и не знал, как его благодарить. – Если бы меня застрелили, ты присоединилась бы к хору похвал в мой адрес? Вообще-то я от природы человек скромный и не требую восхваления. Но хоть что-то могла бы сказать. Я все-таки был в двух шагах от смерти, моя жизнь была в твоих руках. После некоторых размышлений я пришел к выводу, что я либо очень храбрый… либо очень глупый.

– Ты замечательный идиот, – провозгласила Мери. Легкомысленность Киппа заставила ее улыбнуться. – Но это должен был быть Генри. Сквайр Хедли смог бы за грабеж отправить его на виселицу, и Джек перестал бы рыться в книгах, выискивая, за что можно привлечь этого человека к ответственности. Если не просто придушить, потому что в конце концов он сделает именно это, Кипп. Ведь Генри чуть не разрушил нашу жизнь своей подлой ложью и своим воровством. – Мери села прямо в грязь и сердито посмотрела на незнакомого разбойника. – Ну почему ты не Генри! Мне так нужно было, чтобы ты был Генри!

Глава 26

— Вот. Нашел наконец, Уолтер, самое первое упоминание о Макдугале. Господи, я уж думал, что мы никогда его не найдем. – Джек ткнул пальцем в имя, написанное рукой Генри Шерлока, на документе двадцатисемилетней давности. – Взнос в пятьсот тысяч фунтов в счет погашения закладной на Колтрейн-Хаус. А зачем нам это знать?

– Простое любопытство, Джек, и необходимость чем-то тебя занять, пока я не закончил последние подсчеты. – Уолтер придвинул к себе книгу и нацепил очки на кончик носа. – Да-да. Это и есть первое упоминание. Мы уже видели ежегодные записи о выплате процентов по этому займу. Тридцать тысяч фунтов в год без вычета из основной суммы. Двадцать семь лет по тридцать тысяч фунтов. Так что можешь добавить в список обвинений Августа слово «тупица».

Джек рассеянно провел по волосам: черная лента, которой он перевязал волосы утром, опять где-то обронена.

– Невозможно потратить или проиграть в карты такие деньги, Уолтер. Даже мой отец не смог бы. Мы знаем, что в течение семнадцати лет он получал деньги Мери – более ста тысяч, каждый раз уведомляя, что траты законны, так как якобы шли на воспитание Мери. Еще был кредит от Макдугала – деньги, которые мы с тобой послали на поддержание поместья. Поместье всегда приносило доход, даже в самые худшие годы, но он весь бывал растрачен.

Джек откинулся на спинку стула и развел руками:

– Не понимаю, какого черта Колтрейн-Хаус все еще в таких долгах? Я хочу, чтобы ты нашел в этих документах следы мошенничества, Уолтер. Хочу знать, где Шерлок запустил руку в наш карман? Пока я не нахожу никаких доказательств, ничего такого, за что его можно было бы привлечь. – Джек отшвырнул книгу на стол. – Я поеду к нему. Поеду и разорву его на мелкие кусочки. Не потому, что он нас столько лет обкрадывал, а за то, что он сделал вчера с Мери. Если бы ты видел ее лицо, Уолтер! Я не должен был тебе позволять отговаривать меня. Даже если мы понимаем, что он нас обманывал, мы не можем это доказать. Люди, которых я нанял, чтобы они покопались в прошлом Шерлока, ничего не нашли. Но они же предоставили мне всю информацию о Мери, так что я рад, что смог рассказать ей о ее семье. К сожалению, ничего, порочащего Генри Шерлока, они не нашли, а это была бы последняя деталь мозаики, которую мы уже почти сложили.

Уолтер, не поднимая головы от разложенных перед ним папок, жестом указал Джеку на стул.

– Сядь, Джек, и перестань вести себя как импульсивный подросток. Мне кажется, я нашел. Да… да… нашел. Возможно только одно объяснение. – Уолтер откинулся на стуле и широко улыбнулся. – Генри Шерлок и Джеймс Макдугал – одно лицо.

– Что? – Джек плюхнулся на стул. – Где Шерлок достал пятьсот тысяч фунтов, чтобы одолжить их Августу?

Улыбка Уолтера стала еще шире.

– А он и не одалживал никаких пятисот тысяч. Он только сказал, что сделал это! – Уолтер, видимо, очень довольный собой, встал и начал расхаживать по комнате вдоль письменного стола.

Джек с непонимающим видом смотрел на него во все глаза.

– Мне никогда не удавалось поймать в силки крупного зайца, Джек. Если у меня был выбор – поймать острогой рыбу или умереть с голоду, я предпочитал второе. – Уолтер остановился у окна и глянул в темноту. – Я никогда не понимал, почему надо идти пешком, если можно ехать верхом. Но как же я любил цифры! Просто обожал. С того момента, когда добрый священник подобрал меня после смерти моих родителей от скарлатины – нам ее занесли англичане, – подобрал и поселил в своем доме, я обнаружил, что цифры – моя судьба. И я изучил прекрасную и изысканную науку цифр.

– Я знаю, Уолтер. – Джек старался быть терпеливым, в который раз выслушивая своего друга. – Цифры никогда не лгут, им неведомо мошенничество. Цифры чисты, они лучше женщин – ты говорил так, но последнему я никогда не верил. Скажи мне наконец, что сказали тебе твои чистые, честные цифры? Они сказали тебе, что Шерлок – это Макдугал?

Уолтер отвернулся от окна и показал на груду бухгалтерских книг.

– Если посмотреть повнимательнее, в них есть все. Шерлок, видимо, тоже любит цифры, поэтому он сводил балансы и выписывал чеки – даже те, которые сам выдумывал. Он записывал каждое украденное им пенни и сводил эти пенни с несуществующими в общий баланс. Но ни единого пенни не шло на нужды Колтрейна. Несуществующие суммы записывались как входящие, а настоящие – как исходящие. Он не скрывал уворованных сумм, он их каталогизировал. Очень четко. Поэтому я не заметил раньше – искал промашки. Но как только я… как только я…

– Мне ты не собираешься ничего рассказывать, не так ли? Будешь все держать при себе, упиваясь своим талантом и медленно сводя меня с ума.

Уолтер сел за письменный стол и вытянул перед собой руки, как учитель, который собирается изложить своему ученику основные факты.

– Допустим на минуту, Джек, что Колтрейн-Хаус всегда был зажиточным поместьем. Представим себе, что Генри Шерлок, при всей своей нечестности, был на самом деле отличным управляющим, так что даже огромные траты Августа не поставили поместье под угрозу. И твоя прелестная жена, наша дорогая Мери, тоже была компетентным управляющим. Нам сразу же стало ясно, когда мы приехали сюда, что все здесь под контролем.

– Тогда откуда займы? Закладные? И почему, если это проклятое поместье самодостаточно, ему грозит разорение?

– Все дело в цифрах. – Уолтер постучал пальцем по книгам. – В цифрах и в пьяном, глупом, ничего не ведающем Августе. Цифры и молодая женщина, которая верила тому, что ей говорили. Все это продолжалось более двадцати лет. Чтобы объяснить тебе, что я имею в виду, что я нашел, потребуется много дней. Надеюсь, ты мне веришь – я нашел то, что ты искал.

Джек кивнул, соглашаясь. Провести столько дней среди этих пыльных, старых книг! Он устал! Ему хотелось найти жену, обнять ее, любить ее. Но он сказал шутливо:

– Продолжайте, дорогой учитель.

– Спасибо, Джек. Ты, если захочешь, хороший ученик. Попросту говоря, деньги Мери – деньги ее отца – всегда были в кармане у Шерлока. Закладная на пятьсот тысяч фунтов никогда не существовала, хотя ежегодный процент по ней определенно выплачивался Генри Шерлоку. Наши с тобой вложения в поместье тоже оказывались в его карманах.

– По документам этого не видно, но я тебе верю. Мы знаем по крайней мере, что выплата процентов – явная ложь, если учесть тот факт, что Ньюбери и Голд еще не получили ни пенни. Все же я был поражен, когда Шерлок заявил, что по этим двум закладным долг составляет почти сто тысяч, хотя мы с тобой знаем, что он не превышает двадцати пяти тысяч. Когда мы это обнаружили, я обрадовался: мы его поймали! Но потом понял, что у нас нет доказательств, что нам придется объяснять сквайру Хедли, кто на самом деле Ньюбери и Голд – это мы с тобой. А ты видел, что это за человек. Он и половины не поймет.

– Знаю, Джек. Но вернемся к тому, что я раскопал. Каждое пенни, заработанное в поместье, регулярно попадало в карман Шерлоку. Только когда сумасшедшие траты Августа превышали доходы, положение дел становилось угрожающим. В такие времена Шерлоку приходилось тратить даже немного собственных, то есть украденных для себя денег, чтобы продержать поместье на плаву. Как это, должно быть, его раздражало! Он, наверное, больше всех радовался, когда Август умер.

Уолтер поднял одну книгу и повернул ее так, чтобы Джек мог прочитать.

– Так вот, Генри проценты выплачивал регулярно, за исключением тех случаев, когда подлинные траты Августа становились чрезмерными. Тогда выплаты прекращались до тех пор, пока не появлялись доходы от поместья. Проценты переводились все время на одни и те же фамилии. Год за годом.

Джек начал понимать, к чему клонит Уолтер. Несмотря на то что он любил землю, лучше всего себя чувствовал, когда работал на ней или объезжал поместье, он тоже неплохо разбирался в цифрах и бизнесе.

– Твой Шерлок – фанатик цифр и любит порядок. Макдугал получал по тридцать тысяч фунтов каждый год. Некий Саймон Марч получал пять тысяч фунтов каждый квартал в течение двадцати лет. Есть еще Уильям Холлис, Эдвард Блэкер и Ричард Лидс, и все трое – это Генри Шерлок, я в этом уверен, Джек. Его выдает аккуратность. Настоящие займы, как правило, бывают нерегулярными, от случая к случаю.

Уолтер порылся в куче книг, наваленных на письменном столе, и положил три увесистых гроссбуха один за другим в протянутые руки Джека.

– Здесь учтены годы, когда Генри пришлось вложить свои деньги, чтобы как-то продержаться. Это произошло три раза, Джек, – двадцать один год тому назад… пять лет тому назад и два года назад, когда цены упали очень низко после войны. Это доказывает мою правоту.

– А кому-либо другому мы можем это доказать? Уолтер снял очки и положил их на стол.

– В этом-то и несчастье, Джек. Боюсь, что нет. Так же как доказать, что все аккуратно записанные карточные долги существовали на самом деле. Мери работала, а Генри присваивал себе результаты ее труда. Но я ей этого не скажу. Чтобы удержать Мери от смертоубийства, тебе мало будет помощи Уиллоуби. Для этого потребуется полк. Но она не могла ничего знать, бедняжка. У меня ушли недели на то, чтобы разобраться, а я, можно сказать, эксперт. Я был заворожен мелкими деталями, и они заслонили собой общую картину.

– Значит, – сказал Джек, отодвигая книги, – если мы не можем ничего доказать, какой смысл в том, что ты обнаружил, Уолтер? Как мы сможем себе помочь?

Уолтер приподнял лацкан и понюхал розовый бутон.

– По крайней мере, мой мальчик, мы не заплатим Шерлоку тридцать тысяч фунтов в качестве процентов по закладной. Не знаю, как тебе, но мне это доставляет большое удовольствие. Мы не можем представить доказательств, но он не может представить нам Макдугала.

Уолтер откинулся на стуле и на минуту задумался.

– Вообще-то ведение дел Генри Шерлоком вызывает восхищение. Он просто гений. Август разорял свой дом, а Генри позволял ему это делать. Зачем тратить деньги на ремонт того, что скоро рухнет само собой? Допуская разруху, он хотел доказать Мери, да и нам, что поместье находится под угрозой банкротства.

Джек не очень внимательно слушал Уолтера, потому что думал о причинах, толкнувших Шерлока на воровство.

– Он копил деньги, чтобы сколотить себе состояние. – Джек стал рассуждать вслух. – Но это было не самое главное. Он остался здесь после смерти Августа и даже построил поблизости дом.

Джек посмотрел на Уолтера, который улыбался все шире: он явно гордился своим учеником.

– Дело не только в деньгах. – Джек все больше распалялся. – Ему нужен Колтрейн-Хаус, все поместье целиком. Он строил планы и выжидал почти тридцать лет. И он был близок к осуществлению своих планов. Страшно подумать, насколько близок!

Джек встал и стал расхаживать по комнате, как это недавно делал Уолтер.

– Если бы я не вернулся, если бы не приехал сейчас, то к концу года Макдугал – Генри Шерлок – прибрал бы поместье к рукам. Господи, Уолтер, как же он, должно быть, был недоволен, когда я вернулся! Недаром он все время убеждал меня отложить свой приезд, говорил, что Мери все еще ненавидит меня. – Джек остановился и пристально посмотрел на своего друга. – Но мы не можем этого доказать? Я правильно тебя понял, Уолтер?

– Думаю, мы можем предъявить ему то, что нам стало известно, – осторожно ответил Уолтер. – Это его, возможно, напугает, но не более того. Его план работал, пока ты был подростком и сработал бы в том случае, если бы ты не вернулся. Я думаю, что Шерлок не склонен к насилию. Но сейчас ему нужно, чтобы тебя не было в живых, Джек. Это совершенно очевидно. Для этого он и воскресил Рыцаря Ночи. Он надеется, что тебя повесят, он даже указал на тебя в своем анонимном письме сквайру Хедли. И как бы я ни верил в логический подход к решению проблем, твоя дорогая жена права: надо поймать этого ночного разбойника.

В дверь постучали, и, кланяясь Джеку, вошел Максвелл.

– Вы хотели знать, когда вернется миссис Колтрейн. Его светлость привез ее целой и невредимой несколько минут назад. Сейчас она в ванной.

Джек посмотрел на Уолтера, перебиравшего на столе бумаги.

– Мы закончили? – спросил Джек, разрываясь между стремлением найти способ избавиться от Генри Шерлока и непреодолимым желанием увидеть жену, которая, верно, уже лежит в мыльной пене в ванне. Это не было тем логическим мышлением, которым так гордился Уолтер, но ведь у каждого человека должны быть свои ценности.

Джек потер подбородок и вспомнил, что за всеми событиями, происшедшими в его жизни за последние двадцать четыре часа, он забыл побриться.

– Ванна – это хорошо, – сказал он и попросил Максвелла, чтобы и ему приготовили ванну. – Конечно, если ты не возражаешь, Уолтер?

– Иди, иди, – махнул рукой Уолтер. – Мы продолжим завтра утром…

Джек был за дверью прежде, чем Уолтер успел закончить фразу.

Шелковое покрывало на роскошном брачном ложе было откинуто, простыни усыпаны лепестками роз. На всех столиках, на каминной полке, перед зеркалом большого комода – везде горели свечи. На столике возле кровати стояла бутылка вина и два хрустальных бокала.